IV

— …тогда-то г-н Арапов обнаружил, что дочки в вагоне нет. Только смятый веночек валяется под сиденьем.

Адъютант Ершов закончил изложение всей истории в дороге, под стук копыт: у выхода из Эрмитажа поджидала большая карета, вся черная и с черными же занавесками в окнах. Митя нырнул внутрь без вопросов — настолько обрадовался, что дальше не придется идти пешком. Мармеладов же осмотрел экипаж придирчивым взглядом, встретился глазами с кучером, который не ответил на улыбку. Отметил отсутствие гербов на дверцах и фонарей в углах. Сделал для себя некие открытия, явно успокоившие его любопытство. Хотел было тут же поделиться ими с кавалергардом, но тот как раз пересказывал утренние события, а потому критик решил повременить со своими выводами.

История похищения Анастасии, часть которой уже известна нашему читателю, миновала самый драматический момент. Безутешный отец пал на колени, призывая все кары небесные на голову преступников, а выбежавшая из церкви мать девочки прижала венок к губам и беззвучно заплакала.

Конка так и не тронулась с места. Полицейские, коих моментально набежало три десятка, допросили кучера, форейторов и кондуктора Фуфырева, — те ничего не видели, — поскольку хлопотали вокруг вздыбленной лошади, — а также пассажиров злополучного рейса. Таковых было четверо. Показания каждого из них записали в протокол настолько скрупулезно, что с казенного листа будто бы звучали сбивчивые голоса.

Доктор Быковский рассказал, что сидел напротив, через один ряд. Потому подробнее других видел картину произошедшего. Девочка… Для следствия нужно называть правильно, да, да… Анастасия Николаевна сидела все время ровно и строго, по сторонам не смотрела. Потом к ней подошел молодой человек, судя по одежде — гувернер. Нет, не заметил откуда появился. Спустился с империала, а может зашел с улицы — мы же тогда как раз стояли возле Трубной площади. Сказал несколько слов дев… Да, да, простите, Анастасии Николаевне. Та встала и пошла вслед за ним, прочь из вагона. Нет, о чем именно говорили не услышал, но ушла Анастасия Николаевна по доброй воле. Если б гувернер ее силой тащил, разумеется, я бы вмешался и безобразие прекратил! Молодца этого запомнил, безусловно, я ведь достаточно его разглядел. Описать? Извольте. Так-с… Среднего роста, волосы русые, без бороды и усов. Глаза? Темные, пожалуй, что карие. Нос прямой, европейский. Более ничего особенного не разглядел. Возраст? Немного за двадцать, я бы дал двадцать три. Вряд ли старше. Если чем еще могу помочь — всегда к вашим услугам, господа полицейские.

Вдова купца Паланина, почтенная Агриппина Саввична, сидела слева от доктора. В показаниях она путалась, поскольку призналась, что плохо спала давешней ночью. Однако в протоколе указано, что свидетельница была слегка выпивши. Рассказ купчихи совпал с изложением событий г-ном Быковским. Добавила важную деталь: гувернер, прежде чем вывести юную барышню… Да пишите, как хотите, мне до ее имени-отчества дела нет. Пишите, пока вспомнила: прежде чем вывести юную барышню из вагона, гувернер снял с ее головы венок и бросил под сиденье. Ясное дело, знак оставлял. Над родителями безутешными куражился… Но это я теперь понимаю, а прежде думала, воспитанницу забирает на моцион. Что значит, как выводил? А-а-а, нет, не силком. За плечо придерживал, чтоб не оступилась. Галантный молодой человек. Насколько молодой? Около двадцати двух лет. Видно что не из простых. Благородный, хоть и разбойник.

Гувернантка Аксенова сидела спиной к происходящему, но так часто отворачивалась от навязчивого кондуктора, что краем глаза разглядела и похитителя. Да, соглашусь — лет ему не более двадцати трех. Может быть лишь чуть выше среднего роста. Девочка… Не смейте указывать, как мне ее называть! Так вот, девочка доставала ему только до локтя. Волосы светлые, глаза карие и весьма красивые. Лицо приятное, но такое… Обыкновенное. Ничего особенного.

Приказчик Мисимов зашел в вагон аккурат на Трубе… Да, ваше благородие, на Трубной площади. Называть полностью? Эт» как прикажете! Зашел в вагон, сразу его и увидел. Упыря этого. Стоит, руки в боки, лицом чист… Без бороды, ваше благородие. Проще говорить? Эт» как прикажете. Глаза — два каштана, вот ровно такого цвета. Сюртук черный, на шее повязан галстух. Ничего больше не приметил. Анастасия Николаевна? Не знаю такой, ваше благородие… Ах, девочка похищенная. Да я вообще ее не углядел. Закашлялся сильно, как раз, когда они выходили из вагона. Болезный я, лечиться мне надо. Ну как сразу не сказал, да вы же не о том спрашивали. Пошел прочь, зараза? Эт» как прикажете…

Последним на допрос явился городовой Милорад. Узнав о преступлении, служивый поспешил доложить, что видел похитителя! Уводил девочку по Петровскому бульвару. Что-с? Нет, сама шла рядом, тот ее даже не держал. Описание по всем правилам к делу прилагаю: от роду двадцать три года, роста среднего, бороду бреет, глаза имеет карие, волосы русые, нос прямой. Приметы особые: таковых не оказалось.

— Таковых не оказалось, — повторил вслух последнюю строчку Мармеладов.

Каждый прочитанный лист он передавал Мите, хотя кавалергард был не слишком доволен присутствием почтмейстера. Но возражения придерживал — пусть начальство разбирается, а его задача сообщить подробности и доставить по назначению.

— Отрядили все наличные силы, прочесали бульвары, вплоть до Арбата. Заглянули в каждый переулок, опросили прохожих, но таинственный гувернер исчез, словно его и не было вовсе.

Окончив сообщение, адъютант Ершов откинулся на подушки и замолчал. Хотя посматривал на критика исподволь, как бы намекая: следующий ход за вами, Родион Романович. Поглядим, насколько преувеличены слухи о вашей наблюдательности и сыскном таланте.

Мармеладов принял вызов, улыбнувшись одними лишь глазами. Сказал же серьезным тоном:

— Давайте теперь изучим письмо от похитителя, которое доставили обер-полицмейстеру в десять часов утра.

Митя, привыкший к неожиданным озарениям приятеля, с нескрываемым злорадством наблюдал, как дернулась голова кавалергарда. Того словно ударили по лицу наотмашь. Ошеломленный и подавленный, он молча достал из внутреннего кармана конверт, но прежде, чем протянуть его, сумел выдавить:

— Дьявольщина! Откуда вы узнали?

— Это же очевидно, — Мармеладов взял конверт в руки, однако не спешил его открыть. — В восемь утра полсотни городовых бегает по всему околотку, а три различных следователя, если судить по почерку в протоколах, допросы проводят. Дело движется. И вдруг ближе к полудню, вы находите меня со словами: «Едем, срочно!» Учитывая время ваших разъездов — от дома г-на Арапова ко мне, на Пречистенку, а оттуда к Эрмитажу. Так я вычислил время доставки сообщения от похитителя. Что касается его содержания, то и тут мое предположение соотносится с уже упомянутыми фактами. Рискну утверждать, что злодей потребовал не обращаться в полицию, иначе девочку он убьет.

— Полно, братец, как можно это утверждать, — не выдержал уже и Митя. — Ты ведь даже в конверт не заглядывал, откуда можешь знать содержание письма?

— Только эта угроза могла подействовать на отца. Полагаю, именно поэтому официальное расследование свернули, но решили обратиться за помощью к частному лицу — стало быть, как раз ко мне. Прав ли я? Так сам и проверь.

Резким жестом он перебросил письмо приятелю. Почтмейстер моментально выхватил листок желтоватой бумаги и прочел вслух:

— Г-н Арапов, в ваших интересах не привлекать полицию к расследованию похищения Анастасии. Иначе ваша дочь сгинет без следа. О выкупе условимся отдельно.

Он перевернул записку, оглядел со всех сторон и добавил:

— Подписи нет и кого разыскивать — непонятно.

Платон Ершов закивал, соглашаясь сразу и с тем, что Мармеладов угадал содержание письма, и с тем, что дальнейших зацепок нет.

— Только на первый взгляд, — произнес частный сыщик после минутной паузы.

Он принял из рук приятеля записку, но не стал читать, вместо этого поднес бумагу к носу и понюхал.

— Знаете, сударь, меня часто сравнивают с ищейкой, — ответил он на возглас кавалергарда, изумленного до крайней уже степени. — Обычно для того, чтобы обидеть, хотя не понимаю, что может быть унизительного в подобном сравнении. Но меня действительно увлекают загадки и тайны, расследование которых занимает ум и наполняет азартом обыденную жизнь. В этом смысле я, безусловно, ищейка и мне интересно идти по следу. А здесь он ощущается вполне явственно. Не желаете ли понюхать?

Адъютант втянул воздух жадно, нахраписто. Поразмыслил немного и покачал головой.

— На духи не похоже. На кельнскую воду тоже. Пахнет, как в кондитерской.

Митя тоже пожелал ознакомиться с таинственным ароматом, но и он не признал.

— Что-то неуловимое, родом из детства. Как будто трава какая, душистая…

— Верно! — Мармеладов хлопнул почтмейстера по плечу. — Мне тоже кажется, что в этот листок была завернута некая трава. Достаточно дорогая, иначе зачем вообще ее в бумагу заворачивать? Скорее всего, это пряность и похититель любит добавлять ее в чай либо в какое блюдо заморское. Мне почему-то кажется, что в турецкое. Ведь не зря же этим делом заинтересовались в министерстве по иностранным делам, куда нас с тобой, Митя, сейчас и везут. Стало быть, придется нам турецкого шпиона ловить!

Кавалергард, совершенно уже раздавленный, схватился за горло, захрипел, но не смог произнести ни слова.

Почтмейстер же блаженно улыбался в усы, дважды удовлетворенный — ведь не только угадал про траву душистую, так еще и увидел, как заносчивого юнца в несколько минут довели до состояния полной растерянности.

— Учтите на будущее, если выпадет вам надобность скрыть место собственной службы, для начала переоденьтесь, — пояснил Мармеладов, без всякой, впрочем, надменности и почти дружелюбно. — Даже я, далекий от воинской службы человек, сразу понимаю — это ваш парадный мундир, а такие в мирное время надевают лишь для появления в высших сферах. Император в последние месяцы Москву не жалует визитами. Балы вот уже неделю нигде не дают, все благородные семьи по дачам и усадьбам разъехались. Остаются министерства — куда еще наряжаться?! Которое из них вы представляете, угадать не составило труда. Тут вас подвела карета. Она слишком заметная. Да, не удивляйтесь, черная кошка в темной комнате неуловима, но при свете дня все только на нее внимание и обращают. При этом экипаж отделан вызывающе богато, а кучер разряжен в бархат и кружева, на гишпанский манер. Для обычного министра это чересчур дорого. Стало быть, хозяин кареты — министр необычный. Князь Александр Михайлович Горчаков. Он уже не первый год руководит министерством иностранных дел, а кроме того занимает пост канцлера Российской империи. Выше только сам государь и горние ангелы.

Теперь уже сыщик откинулся на подушки, показывая всем видом, что партию выиграл именно он. Кавалергард смотрел недоверием, к которому, однако же, примешан был самый настоящий ужас. Митя же, быстро повторив про себя аргументы, обратился к триумфатору.

— Но с чего ты взял, что за этим похищением стоит иностранец?

Мармеладов постучал в потолок кареты, подавая знак кучеру остановиться.

— Ни один душегуб, бандит или убийца в городе не станет похищать дочку главного полицейского чина. Это бессмысленно. Риск слишком высок, пересилит любую выгоду. Случится что с девочкой, отец из-под земли достанет и жестоко отомстит. Вернут живой-здоровой за выкуп — та же ситуация. Неужто г-н Арапов даст им после всего спокойно тратить деньги? Чтобы другие отважились на подобное преступление? Нет, он и в этом случае найдет, пусть даже через год или через пять. Единственный, кто не побоится пойти на такую подлость — шпион. Он разыграет девочку как козырную карту, получит от обер-полицмейстера в качестве выкупа, скорее всего, даже не деньги, а некие секретные сведения и поминай, как звали.

— Все верно, Родион Романович, все верно, — шептал Ершов, чье лицо уже давно и непрерывно горело пурпурными пятнами. — Но как вы поняли, что этот негодяй — турок?

— Здесь, признаюсь, угодил пальцем в небо, а попал сразу в полумесяц, — развел руками Мармеладов. — Просто подумалось, что в святой день ни православные, ни католики на такое не сподобятся. А басурманина это не смутит. Потому нам никак нельзя медлить — кто не побоялся украсть ребенка, тот и убьет не задумываясь.

— Тогда зачем же вы карету остановили? — адъютант только было выкарабкался по отвесному склону к вершинам логических выводов сыщика, как тут же снова рухнул вниз.

— Потому что случайно, а лучше сказать — волею судеб, мы проезжали мимо того места, где сумеем найти подсказку: что же это за трава такая, к которой похититель склонность имеет.

Мармеладов вышел из кареты, давая знак остальным последовать за ним.

— Идемте же скорее, пока запах окончательно не выветрился.

Загрузка...