огда начался новый урок, Чижик спросил:
– А какое чудо на свете самое удивительное?
– Самое удивительное? – замер на месте Карандаш. – Разве тебе мало чудес, которые были в школе?
– Ну а самое-самое? – настаивал мальчик.
– Ой, – прошептал художник, оглядываясь, как будто он хотел найти Самоделкина, чтобы учёный Самоделкин ответил мальчику.
– Верно, – подхватили ребята. – Какое чудо на свете самое удивительное?
– Надо подумать, – сказал Карандаш. – На свете много чудес.
Он подумал.
– А не спросить ли вам о чём-нибудь другом? А? – сказал Карандаш.
– Про что-нибудь? – задумчиво поглядел в окно Чижик.
– Про что угодно, – кивнул Карандаш.
– Не скучно ли дереву стоять всё время на месте? – спросил мальчик.
– Да, – согласился Прутик, – не скучно ли?
– А больше вы ничего не хотите узнать? – воскликнул удивлённый учитель.
– Можно мне спросить? – подняла руку девочка. – Не больно ли ёжику с другой стороны?
– Какому ёжику? С какой стороны? – ещё сильней удивился художник.
– От колючек, – пояснила девочка, – с той стороны.
– Ой-ёй-ёй, – сказал находчивый Карандаш, – я забыл уточнить у Самоделкина, в какое время у нас будет обед. Подождите меня в классе…
Художник спрыгнул с капитанского мостика и убежал к Самоделкину.
– Послушай, Самоделкин, – воскликнул он, – я, наверное, никуда не годный учитель! Ребята спрашивают, а я не знаю, что им ответить.
– Какие пустяки! – слегка удивился железный человечек. – Не может этого быть. О чём они тебя спрашивают? Я тебе в один миг отвечу.
– «Не скучно ли дереву стоять на месте?»
Железный человечек только звякнул своими пружинками.
– «Не больно ли ёжику от колючек?»
Пружинки Самоделкина почему-то заскрипели.
– «Какое чудо на свете самое-самое удивительное?» Вот, – вздохнул художник. – Видишь, я не виноват.
Но Самоделкин подумал и вдруг весело зазвенел:
– Спроси об этом у самих ребят! Ишь какие хитренькие! Сами спрашивают – пускай сами попробуют ответить.