8

Тереза стремительно влетела в двери ветеринарного кабинета. Марк не отставал от нее.

Генри Осборн поднялся с дивана, и Тереза крепко обняла отца.

— Как там Купер, папа? — спросила она, заглядывая отцу в лицо. — Ему не лучше?

Генри печально покачал головой.

— Прости, девочка, я знаю, что мне не следовало тебе звонить, срывать с места. Я веду себя как старый маразматик, но мне вдруг стало так одиноко. Я не знаю, выживет ли Куп… — Он прокашлялся, от волнения слова застревали у него в горле. — Извините, что-то я совсем расклеился.

— Когда мне было лет десять, — вступил в разговор Марк, стараясь говорить ровным, успокаивающим голосом, — как-то под вечер мы с родителями обнаружили, что пропал наш пес Тимми. Полночи под дождем мы ходили по улицам, звали его, искали везде, но так и не нашли. Усталые, насквозь промокшие и удрученные, мы вернулись домой и обнаружили Тимми спящим под моей кроватью. Он вылез, чтобы поприветствовать нас, радостно виляя хвостом. Отец потом целую неделю был ужасно сердит на него и не желал с ним разговаривать, но потом конечно же смягчился. Мы все очень любили нашего Тимми. Поверьте, сэр, я знаю, что такое домашний питомец. Он становится членом семьи, и, если с ним что-то случается, это трагедия для всех. Да, прошу прощения, — продолжил он через секунду. — Меня зовут Марк Уильямс.

Марк протянул руку, и Генри с чувством пожал ее.

Тереза во все глаза смотрела на Марка, чувствуя, как к глазам подступили слезы. Сейчас этот человек открылся ей с новой стороны, которой она еще не знала.

Он умеет сострадать. Он рассказал об их собаке, чтобы сгладить смущение отца из-за того, что он так расклеился из-за Купера.

Тереза пришла к выводу, что в глубине души Марк очень заботливый и внимательный человек. Он то и дело удивлял ее, открываясь с новой стороны и демонстрируя такие черты характера, которые она до этого не замечала. И каждое новое открытие еще больше привлекало ее к нему, укрепляло и усиливало ее чувства к нему. Усиливало ее любовь.

— Генри Осборн, — представился ее отец. — Спасибо вам за сочувствие и понимание.

Тереза заставила себя оторваться от размышлений и посмотрела на отца.

— А когда будет известно что-то конкретное о состоянии Купера?

— Доктор Вагнер пытается определить, что это был за яд. От этого будет зависеть метод лечения. Даст бог, Куп выкарабкается. — Он покачал головой. — Бедняга, я нашел его лежащим неподвижно возле забора на заднем дворе. Столько страдания было в его глазах… — Генри тяжело сглотнул.

— Значит, вы полагаете, что злоумышленник бросил через забор какую-то еду, в которой содержался яд? — спросил Марк.

— Это самое логичное предположение. Как еще он мог отравиться? Куп не выходит за пределы двора. — Генри стиснул руки в кулаки. — Ох, добраться бы до мерзавца, который сделал это! Я бы ему руки пооткрутил! Может, это какой-нибудь псих, который получает извращенное удовольствие от того, что травит животных. Надо предупредить соседей, чтобы получше присматривали за своими питомцами. — Он повернулся к дочери. — Помнишь, Терри, когда ты только начинала работать, ты изучала подобные случаи?

Тереза кивнула.

— Да, папа, конечно помню.

Марк с удивлением воззрился на Терезу.

— Ты занималась психологией преступников? — спросил он.

— И довольно серьезно, — ответила она. — У большинства преступников существует определенный стереотип поведения. Психология преступления — целая наука, и специалисты в этой области могут оказывать и оказывают весьма существенную помощь полиции, предугадывая дальнейшие действия преступника.

— Гм, — пробормотал Марк нахмурившись. — Я и не представлял, что ты… Впрочем, поговорим об этом в другой раз. Сейчас меня беспокоит другое. Возможно, Купер не был выбран наугад. Вполне вероятно, что отравленная пища предназначалась специально для него.

Генри недоуменно сдвинул брови.

— Но кому и зачем могло понадобиться убивать старого, ленивого и безобидного пса, который даже ни на кого не лает? — Он покачал головой. — Не вижу в этом никакого смысла.

— Хотел бы я ошибиться, сэр, но боюсь, что прав. Поэтому я сообщил о происшествии…

В этот момент дверь открылась и в приемную стремительным шагом вошел Фред Дорелли.

Марк быстро представил Фреда Терезе и Генри.

— Очень рад познакомиться с вами, Тереза, — сказал Фред, не выпуская ее руки. — Вы даже не представляете, какое это для меня удовольствие.

Тереза смутилась, а Марк угрожающе нахмурился.

— Полегче, приятель. А то рискуешь уйти отсюда со сломанным носом, — не то в шутку, не то всерьез сказал он. — А ты, Терри, не обращай на него внимания. Этот завзятый ловелас вечно распускает хвост перед женщинами.

Не обращая внимания на друга, Фред поднес руку Терезы к своим губам и галантно поцеловал, потом рассмеялся, когда Марк ткнул его в плечо. Однако мгновение спустя он уже серьезно рассказывал о том, что происходит.

— Отец, — подала голос Тереза, когда он закончил. — Ты сегодня собирался играть в гольф с Джонатаном Пентвортом. Ты поинтересовался у него, что он думает обо всем этом?

— Да, — отозвался Генри. — По его мнению, время проникновения в квартиру Марка не случайно и определенно указывает на Леонсию Раскин-Боуэн. Но я не стал настаивать на подробном обсуждении, так как все это вызывает у него болезненные воспоминания о сыне и расстраивает его. Поэтому больше мы не говорили на эту тему.

— Что-нибудь уже известно о том, где может находиться в данное время миссис Раскин-Боуэн, Фред? — спросил Марк.

— Пока нет, к сожалению. Я установил наружное наблюдение за ее домом на Бонд-сквер на тот случай, если она вдруг появится. Но складывается такое впечатление, что она как будто растворилась в воздухе сразу после того, как ее выписали из больницы. У меня уже есть разрешение на беседу с ней, но для начала неплохо было бы ее найти. Как собака?

— Ветеринар пытается определить, каким ядом был отравлен Купер, — ответила Тереза.

Фред кивнул.

— Вы на самом деле считаете, что отравление моей собаки связано со всеми этими событиями? — спросил Генри у Фреда. — То есть Купера отравили, потому что это моя собака, а я отец Терезы, а она встречается с Марком? На мой взгляд, это выглядит несколько притянутым за уши.

— Я так не думаю, папа, — возразила Тереза. — Вначале мне тоже так показалось, но, проанализировав ситуацию и выстроив цепочку событий с точки зрения психологии, я пришла к выводу, что такая теория не лишена оснований. Наглость поступков этого человека указывает, что он не против, чтоб его поймали и остановили: по-видимому, здоровая часть его больного разума осознает неправильность его поступков. Или же он настолько одержим этой идеей, что ему все равно, что с ним будет. Другими словами, он готов умереть, но выполнить задуманное.

— То же самое мне сказал наш полицейский психиатр, — кивнул Фред. — Но тут есть одна существенная деталь, и она пробивает ощутимую брешь в нашей версии о том, что это дело рук миссис Раскин-Боуэн. Проблема в том, что она просто не могла успеть собрать все эти сведения про Терезу, Генри и Купера. И это меня сильно озадачивает.

— Понимаю, — сказал Марк. — У нее и в самом деле было не так уж много времени после выписки из больницы, чтобы разузнать все про нас, если только она не наняла кого-то следить за нами.

— Это вполне возможно, — согласился Фред, затем обернулся к Терезе. — Кстати, Тереза, я прочел вашу статью о женщинах, которые совершили жестокие преступления, и понял, что впереди у нас нелегкий путь, если мы хотим разобраться в психологии поступков Леонсии Раскин-Боуэн.

Марк удивленно взглянул на Терезу.

— Не знал, что ты опубликовала статью о психологии женских преступлений. Если ты разбираешься в этом вопросе, почему же тогда возишься с теми, кто страдает от стресса?

Тереза вздохнула.

— Потому что этот аспект психологии не менее важен, Марк. Стресс — серьезная болезнь, и, если его не лечить, он приводит к печальным последствиям. Я работаю не только со «скучающими толстосумами», которые от нечего делать выдумывают себе модные болезни, но и с людьми, которые крайне нуждаются в моей помощи, например с военными, побывавшими в горячих точках.

— Ты работаешь с теми, кто побывал в горячих точках? Гм, не знал.

— Похоже, ты еще многого не знаешь, — заключил Фред. — Но давайте вернемся, как говорится, к нашим баранам. Существует некий психически больной человек, который твердо намерен отомстить всем тем, кто имел как прямое, так и косвенное отношение к жизни и смерти Ларри Пентворта, а также тем, кто близок или как-то связан с этими людьми. Мистер Осборн, вы не возражаете, если я пришлю людей из лаборатории осмотреть ваш двор?

— Нет, конечно, — ответил Генри.

— Правда, я не особенно надеюсь найти что-нибудь, но чем черт не шутит… Вдруг нам удастся отыскать хоть какую-то зацепку, которая выведет нас на след? Кстати, мистер Осборн, вы никого не подозреваете? Может, какой-нибудь завистливый сосед?

Генри медленно покачал головой.

— Нет, даже представить не могу. Я давно на пенсии. Со всеми соседями живу дружно, знаю их уже много лет. Нет, ничего не приходит мне в голову.

— Ну хорошо, — сказал Фред. — Но если вдруг что-нибудь вспомните или какая-то идея придет вам в голову, позвоните мне. Вот мои номера. — Он вручил Генри свою визитку.

В этот момент дверь кабинета открылась, и оттуда вышел мужчина средних лет, с огненно-рыжей шевелюрой и в больших очках.

— Мне удалось спасти его, — сказал доктор Вагнер, широко улыбаясь Генри Осборну. — Я определил яд, которым Купер был отравлен, и ввел ему противоядие. Сейчас пес еще немного слаб, но скоро поправится.

— Боже мой, какая замечательная новость, правда, папа?! — Тереза обернулась к отцу и увидела, что в его глазах блестят слезы.

— А как он себя чувствует сейчас? — спросил Генри, прочистив горло.

— Значительно лучше. Уже помахивает хвостом. Такой беззлобный, доброжелательный пес.

— Спасибо вам огромное, доктор, — сердечно поблагодарила его Тереза и пожала доктору руку. — Вы просто волшебник!

Вагнер смутился.

— Ну что вы, что вы. Это моя работа. Кстати, мистер Осборн, вы не возражаете, чтобы Купер остался в лечебнице на ночь? Мне хотелось бы еще понаблюдать за ним. Хочу проследить и зафиксировать все этапы выздоровления.

— Да, конечно доктор, — ответил Генри. — Но можно нам увидеть его сейчас?

— Разумеется, разумеется.

Доктор Вагнер распахнул дверь перед Генри и Терезой, но, когда он хотел войти за ними следом, Фред окликнул его:

— Доктор Вагнер, не уделите мне несколько минут?

Доктор кивнул и подошел к нему.

— Я полицейский, детектив Дорелли. — Он продемонстрировал врачу свое удостоверение. — Скажите, что это был за яд?

— Формальдегид, детектив. Он используется для изготовления пластмассы, а также входит в состав раствора для уничтожения садовых вредителей.

— Садовых вредителей?

— Ну да. Клещей, гусениц, улиток, — пояснил доктор. — Это настоящее бедствие для садоводов. С ними нужно постоянно бороться. Кстати, средство весьма эффективно. Я сам пользуюсь им у себя в саду.

— А как оно действует?

— Вызывает обезвоживание, приводящее к гибели.

— Это средство продается свободно?

— Ну разумеется. Везде, где продаются садовые удобрения и инструменты. На пакете написано предупреждение: держать яд вне досягаемости детей и домашних животных.

— Интересно, — задумчиво пробормотал Фред. — Значит, говорите, что каждый, у кого есть сад, может иметь у себя подобный яд?

— Ну, во всяком случае тот, кто не хочет, чтобы его сад уничтожили вредители, — усмехнулся доктор. — Кстати, в этом году к концу лета ожидается нашествие улиток, потому что весна была очень дождливой.

— Спасибо за разъяснения, — поблагодарил Фред доктора, затем достал еще одну визитку и протянул ему. — Пожалуйста, если вам станет известно что-либо еще, позвоните мне.

Доктор Вагнер взял карточку.

— Непременно. Насколько я понял, отравление собаки не случайность. Это как-то связано с тем делом, которое вы расследуете?

— Боюсь, что так.

Тереза вышла из кабинета и подошла к мужчинам.

— Купер чувствует себя неплохо, но отец хотел бы остаться еще ненадолго. Вы позволите, доктор?

— Да, конечно.

— Я заметила, что вы сняли с Купера ошейник, — сказала Тереза. — Можно мне забрать его?

Доктор Вагнер нахмурился.

— На собаке не было ошейника, когда мистер Осборн привез его ко мне.

Фред навострил уши.

— Пойду спрошу мистера Осборна, не снимал ли он ошейник. — Он быстро исчез в кабинете.

— Ну, я тоже пойду, меня ждет еще один пациент, — сказал доктор Вагнер. — Всего хорошего.

— До свидания. И еще раз спасибо, доктор, — ответила Тереза.

Когда Марк с Терезой остались одни, он привлек ее к себе и поцеловал в висок.

— Как ты себя чувствуешь, дорогая?

— Теперь гораздо лучше. Спасибо тебе за понимание, поддержку и за то, что приехал со мной. Ты чуткий и заботливый.

Марк чуть отстранился и поглядел на нее с лукавыми искорками в глазах.

— Эй, а ты ничего не забыла?

Она вскинула брови.

— Что ты имеешь в виду?

— Как насчет сексуального?

Тереза рассмеялась.

— О, ну это-то я как раз поняла в самую первую минуту, как увидела тебя.

Марк наклонился и прижался к ее губам в пылком поцелуе.

— Эй! — раздалось позади них. — Кто это тут нарушает общественный порядок, а? Похоже, мне придется оштрафовать вас, молодые люди.

Марк и Тереза разжали объятия. Марк закатил глаза, а Тереза покраснела.

— Ну до чего ж ты вредный, Дорелли, — проворчал Марк. — Тебе лишь бы испортить людям удовольствие. Ну что ты там узнал насчет ошейника Купера?

— Мистер Осборн не снимал с собаки ошейника. Он был так удручен, что даже не заметил его отсутствия. Возможно, он найдется во дворе, хотя я в этом сомневаюсь.

— Тогда где же он? — спросила Тереза, оправившись от смущения.

— Могу поспорить на что угодно, что в ближайшее время он таинственным образом окажется у меня на столе в участке.

— О боже, — пробормотал Марк.

Тереза побледнела.

— Не пугайтесь, ребята, это даже к лучшему. Не исключено, что сей факт поможет мне быстрее напасть на след таинственного отравителя. Ну мне пора. Рад был познакомиться с вами, Терри.

— Я с вами тоже, Фред.

— Ну что, может, мы тоже поедем? — спросил Марк после ухода Фреда.

— Да, я уже попрощалась с отцом. Боже, как я, оказывается, устала. Я только сейчас это поняла.

— Стресс, — нравоучительно изрек Марк. — У тебя все признаки стресса. Поверь, уж я-то разбираюсь в таких вещах.

— Ой, Марк, перестань, — взмолилась Тереза, направляясь к двери.

Марк рассмеялся и последовал за ней. Они вместе вышли на улицу, в приятную прохладу летнего вечера.

Небо было чернильно-черным, а звезды такими яркими, что видны были даже здесь, в большом городе.

Не успели они сделать и нескольких шагов по направлению к стоянке, где оставили машину, как Марк резко остановился, заставив и Терезу сделать то же самое.

— Терри, смотри!

Он поднял голову, и Тереза проследила за его взглядом. Как она могла забыть! Сегодня же день предсказанного второго полнолуния. Волшебный свет!

Огромный диск луны только что взошел на небо и висел над городом, озаряя его своим неземным сиянием.

— Бог мой! — прошептала завороженная Тереза. — Свет и в самом деле какой-то волшебный. Ты тоже чувствуешь это, да, Марк?

— Да, — тихо отозвался он, продолжая любоваться полной луной.

Несколько минут они не разговаривали, окутанные этим мистическим светом. Весь мир вокруг них как будто перестал существовать. Остались только они вдвоем, луна и этот волшебный свет.

Тепло окутало Терезу, наполняя все тело ощущением чего-то необыкновенного, словно она попала из реальности в сказку. Она смотрела на излучающий свет огромный лунный диск, и легкая улыбка играла на ее губах. Улыбка женственная и мудрая, как сама жизнь.

В эти мгновения последние сомнения оставили ее. Все в ее душе сделалось таким же ясным, как этот свет. Да, она любит Марка Уильямса. Любит всем сердцем, всей душой. Он нужен ей сегодня и всегда. На всю жизнь.

Марк рассматривал небо, изумляясь тому, что это и в самом деле случилось — второе полнолуние. Неужели этот свет и в самом деле несет в себе нечто особенное, не совсем земное? Ощущение во всяком случае было именно таким.

Волшебный свет! — думал он. И в эти мгновения с ним рядом стоит женщина, которую он любит. Быть может, это знак свыше, что они предназначены друг для друга?

Марк искоса взглянул на Терезу. Он любит эту женщину, сомнений больше нет. Да, любит.

— Терри, — прошептал он, — разве легенда о втором полнолунии не гласит, что…

— Да, знаю, — тихо отозвалась Тереза. — Я не очень верила во все это, но сейчас…

— Терри?

Они одновременно повернулись друг к другу, и их глаза сказали то, что они уже знали наверняка, в чем больше не сомневались.

— Я люблю тебя, Тереза Осборн.

— И я люблю тебя, Марк Уильямс. — Она прильнула к нему. — О, Марк, как я люблю тебя!

Он взял ее лицо в ладони и поцеловал нежно, благоговейно, как будто скреплял печатью союз, и луна, глядящая на них с небес, была тому свидетельницей. Этот был момент, полный пока еще невысказанных обещаний и надежд. Полный предвкушения счастья. И любви.

Постепенно Марк и Тереза стали возвращаться с небес на землю, начав осознавать звуки, запахи и движение большого города вокруг них.

— Поехали домой, — тихо сказал Марк.

— Да, поехали, — согласилась она.

Они обменялись теплыми улыбками и обнявшись пошли к машине. Оба молчали, слишком переполненные ощущениями, чтобы говорить.

— Терри, — первым нарушил молчание Марк. — Кажется, я был не прав. Мы не должны прекращать встречаться. Теперь, после того что произошло с Купером, все выглядит в другом свете.

— Хорошо, — отозвалась Тереза. — Только давай поговорим об этом завтра, ладно? Сегодня я устала от разговоров.

— Думаю, мы должны окончательно решить этот вопрос сегодня.

— Почему?

— Потому что мне хочется поскорее сказать тебе о своем решении: я пришел к заключению, что нам следует всегда быть вместе.

— О? — Тереза удивленно подняла брови. — Это волшебный свет на тебя так подействовал? — поддразнила она его.

— Возможно, хотя едва ли. Думаю, подсознательно я уже давно принял такое решение, только никак не мог прийти к его осознанию. Но поговорим об этом, когда приедем к тебе. Сейчас мне нужно сосредоточиться на дороге, ибо я везу слишком драгоценный груз.

— Мм, — промычала в ответ Тереза.

Когда они вошли в квартиру, Марк тут же обнял ее и крепко поцеловал. У нее подкосились колени от пылкого обещания в этом поцелуе, и она поспешила пройти в гостиную и сесть на диван. Марк устроился рядом, взяв ее руку и положив к себе на бедро.

Жар от его тела немедленно проник в руку Терезы и стал растекаться по всему телу, наполняя его приятным теплом. Она слегка шевельнулась, и Марк еще сильнее прижал ее руку к своему бедру.

— Ну вот, — сказал он, — теперь мы можем спокойно поговорить. Ты не станешь отрицать, что нам грозит опасность от какого-то неизвестного, но весьма решительного субъекта. А так как ты подвергаешься опасности из-за меня, я намерен защитить тебя. А это лучше всего сделать, если я перееду к тебе — или ты ко мне — и буду держать тебя под присмотром большую часть суток.

— Ты считаешь, это необходимо?

— Просто уверен в этом.

— Но, Марк… — Тереза внезапно засомневалась, — готовы ли мы к тому, чтобы начать жить вместе? Несмотря на то что нам сказочно хорошо в постели, мы еще так мало знаем друг друга.

— Вот тебе прекрасная возможность узнать друг друга получше. Ну так что мы решим: я переезжаю к тебе или ты ко мне?

— Но я еще не согласилась. Мне надо подумать.

— О чем тут думать? — с искренним недоумением спросил Марк. — Обещаю, что не буду разбрасывать свои вещи по всей квартире и отбирать у тебя пульт от телевизора, чтобы посмотреть футбольный матч, если это то, что тебя беспокоит.

Она в шутливом возмущении ткнула его пальцем в ребра. Он дернулся и схватил ее за руку.

— Меня вовсе не это беспокоит, глупый. — Не выдержав, она тоже рассмеялась. — Хотя не могу сказать, что перспектива стирать тебе носки и готовить каждый день меня особенно привлекает.

— Обещаю сам стирать свои носки. А готовить будем по очереди. А если не захотим или не будет времени, закажем еду из ближайшего ресторана. Ну, как тебе мой план?

Она молчала, и он продолжил, надеясь убедить ее:

— Тебе придется согласиться, Терри, тем более что это просто отличный план. К тому же у тебя просто нет выбора. Я не оставлю тебя одну. Я люблю тебя. Кто бы ни стоял за всеми этими событиями, я не хочу рисковать тобой. — Он в волнении взъерошил рукой волосы. — Черт, да я просто с ума сойду от беспокойства, если каждую минуту не буду знать, где и как ты.

Тереза вынуждена была признать, что он прав. Она тоже будет тревожиться, не зная, все ли с ним в порядке. К тому же разве быть всегда рядом с Марком не ее заветное желание?

— Да, думаю, ты прав, — наконец сказала она. Помолчав минуту, произнесла: — Сдаюсь. Переезжай ко мне, я согласна.

— Ну вот и славно, любовь моя, вот и умница. — На лице Марка отразилось огромное облегчение. Он нежно коснулся ее губ своими. — Терри, — прошептал он, — сегодня, в ночь второго полнолуния, я хочу любить тебя, хочу слиться с тобой в единое целое… и пусть волшебный лунный свет окутает нас своей магией.

— О, Марк, да ты романтик, — улыбнулась Тереза, чувствуя, как внутри нее разгорается огонь желания.

— Только с тобой, милая. Только с тобой, — заверил он ее.

Он подхватил ее на руки и понес в спальню.

На этот раз они любили друг друга медленно, чувственно, приближая момент экстаза, прикасались руками, губами, вместе постигая это великое таинство, когда сливаются не только тела, но души и сердца, воспаряя над миром. Они обменивались ласками и нежными словами, снова и снова признаваясь друг другу в любви, когда лихорадка страсти сменялась ленивым, обволакивающим теплом, восхитительной негой.

Эта была подлинная, настоящая ночь любви. Волшебная ночь. Словно свет луны и в самом деле совершил свое волшебство, навсегда связав их вместе.

Потом они лежали, удовлетворенные, в объятиях друг друга и тихо разговаривали.

— Легенда о волшебном свете второго полнолуния, — проговорила Тереза. — Как это здорово и романтично. И как красиво!

— Да, очень красиво, — согласился Марк. — Теперь ты веришь в то, что легенды не просто вымысел? Что они бывают правдивы? — Когда Тереза кивнула, он продолжил: — Знаешь, до сегодняшнего вечера я все сомневался, не знал, люблю ли я тебя. То есть я понимал, что ты стала дорога мне, как никто другой, но любовь… Но когда я смотрел на эту луну, на этот свет, я понял, что люблю тебя. Удивительно, правда?

— То же самое произошло и со мной. Нет, я еще раньше поняла, что люблю тебя, что всегда хочу быть с тобой, но луна… она как будто говорила мне: «Ты права. Это твой мужчина, единственный. Никогда не сомневайся в этом». Господи, Марк, как я люблю тебя!

Он поцеловал ее глаза.

— Не больше, чем я тебя. — Он усмехнулся. — Знаешь, когда мы состаримся и у нас будут внуки, мы будем рассказывать им о том, как луна рассказала нам о нашей любви. Как благодаря ей мы поняли, что предназначены друг для друга.

— Да, мне нравится твоя идея, Марк. — Она заглянула ему в глаза. — Это так здорово, что мы любим друг друга. Но, думаешь, этого достаточно? Боюсь, что не всегда все у нас будет гладко.

— Разумеется, не всегда, и это нормально. Если двое любят друг друга, это не значит, что между ними никогда не бывает никаких споров и разногласий. Это вполне естественно. У всякой пары бывают камни преткновения, которые они должны суметь обойти, и мы сумеем. Во всяком случае, могу тебе обещать, что я со своей стороны буду стараться.

— Правда? Значит ли это, что ты готов пересмотреть свое мнение о моей работе? С самой первой нашей встречи я поняла, что ты не испытываешь должного уважения к тому, чем я занимаюсь, считаешь это пустой тратой времени, глупостью.

— Я этого никогда не думал и не говорил, не преувеличивай, Терри. Да, вначале я считал все эти разговоры о методах борьбы со стрессом ерундой, но, прошу, дай мне время. Я вижу, как важна для тебя работа, а твои занятия с теми, кто побывал в горячих точках… В общем, это произвело на меня впечатление. Но, прошу, не дави на меня, хорошо? И вообще, нужно ли нам говорить об этом именно сейчас? Это волшебная ночь, подаренная нам волшебной луной. Мы любим друг друга, и все у нас прекрасно. — Он поцеловал ее. — Спокойной ночи, любимая. Приятных снов.

— Спокойной ночи, милый. Ты прав, это особенная ночь, а все остальное может подождать.

— Вот и хорошо. — Он еще раз поцеловал ее и притянул ближе к своему большому теплому телу.

Через несколько минут ровное дыхание Марка поведало Терезе, что он уснул. Она лежала, глядя в темноту, понимая, что сон не придет к ней сразу — слишком волнующим был этот вечер.

Я должна быть терпеливой, твердила себе Тереза. Марк понемногу начинает понимать и принимать мою профессию и со временем станет относиться к ней с должным уважением и пониманием. Время — вот все, что для этого нужно. Время и терпение.

Тереза зевнула и, свернувшись калачиком, уютно пристроилась под боком у любимого, чувствуя тепло и силу его большого тела. Господи, как же она любит этого мужчину и как это замечательно — знать, что она тоже любима.

— Спасибо тебе, волшебный свет, — прошептала она и погрузилась в сон.

Загрузка...