Воплощение мечты

9

По бездорожью туда трудно будет добраться, могут полететь рессоры и глушитель, думала Мишель, разворачивая машину. Но отказываться от этой поездки она не собиралась. Ею двигала настойчивая, почти мистическая уверенность, что, если она догонит Конрада, они достигнут взаимопонимания и тогда извинения и упреки уже будут лишними.

Мишель действительно видела перед собой вдали облако пыли, которая шлейфом тянулась за пикапом Конрада. Но, когда она приехала на место, где он оставил свою машину, самого его там уже не было.

Она подошла к пикапу и положила ладонь на капот. Теплый. Значит, Конрад не успел уйти далеко. Мишель огляделась, но, кроме почти голого плато, которое прорезал Каменный овраг, да нескольких розовато-коричневых скал, прилепившихся с северной стороны, ничего не увидела.

Осторожно ступая в лодочках на низком каблуке, Мишель кое-как преодолела метров двадцать каменистой почвы и подошла к краю Оврага. От открывшейся перед ней картины у нее перехватило дыхание. Это похоже на святилище, подумала восхищенная Мишель и неожиданно поняла, почему Конрад уединялся в этом величественно красивом месте, чтобы обрести душевный покой.

Не для того ли он и сегодня приехал сюда? А может, он надеется найти ответы на вопросы, касающиеся дела Джона Акана?

Прикрыв ладонью глаза от яркого солнца, Мишель еще раз прошлась взглядом по узким склонам Каменного оврага, по обнажившейся породе, покрытой желто-бурой растительностью и мелким кустарником. Она скользнула глазами по речке, змейкой струившейся по дну этой расщелины, по зеленым островкам деревьев и кустов, которые росли вдоль ее берегов и питались ее влагой. Но Мишель не заметила ни одной тени или движения, которые бы указывали на присутствие человека. Это было царство змей и ящериц, серых зайцев и пестрых бабочек. И все же Конрад здесь — Мишель подсказывало это все то же необъяснимое чувство. К сожалению, плато было слишком обширным, а его ландшафт довольно сложным, здесь требовался опытный следопыт, который мог бы определить, в каком направлении пошел Конрад. Поскольку Мишель таким опытом не обладала, она на свой страх и риск стала медленно передвигаться по краю каменистого Оврага, высматривая наиболее удобное место для спуска.

Она наметила несколько вариантов, но все они были достаточно рискованными. Наиболее подходящим ей показался тот спуск, что начинался от полузасохшего можжевелового дерева, корнями глубоко ушедшего в поисках влаги в твердую поверхность горной породы. Мишель ухватилась руками за одну из толстых веток, а ногу поставила на небольшой выступ ниже по склону. Вот так, используя малейшие зацепки, она надеялась спуститься.

Нечто подобное Мишель в последний раз проделывала лет шесть назад, поэтому у нее уже не было прежней сноровки. В результате, обуреваемая сомнениями, она в нерешительности замерла, едва начав спуск. Не сломается ли ветка, если она оступится? Выдержит ли она ее вес? Сможет ли она пройти весь этот путь, не сорвавшись вниз? Выяснить это можно было лишь одним способом. Мишель вздохнула и осторожно поставила ногу на следующий уступ, перевела дыхание и посмотрела вниз, ища следующую зацепку.

Мишель запоздало обнаружила, что спуск гораздо опаснее, чем показался ей вначале, когда она смотрела на него сверху. Все эти крошечные выступы и уступы могли легко обвалиться под тяжестью ее тела. Наверное, Конрад спустился другой дорогой, если он, конечно, не обладал способностью парить на потоках воздуха, поднимавшихся со дна расщелины. Но какой? Другие спуски казались Мишель еще опаснее.

Возвращаться, не добившись цели, она тоже не хотела. Мишель подумала, что наилучшим выходом будет остаться здесь и подождать. Торопиться ей некуда. Если Конрад увидит ее, он поднимется к ней. Или, если он вернется к своей машине другой дорогой и увидит ее автомобиль, то отправится на поиски его хозяйки.

Прислонившись спиной к склону, Мишель стала смотреть в расщелину, — речушке потребовались многие столетия, чтобы проделать в скальной породе такой глубокий овраг.

Здесь царили вечность и космическое безмолвие, и молодая женщина отдалась величию этой первозданной природы.

Глубоко внизу, на дне Каменного оврага, скрытый от глаз Мишель, на земляном полу древнего вигвама сидел, поджав под себя скрещенные ноги, Конрад. Ему наконец удалось преодолеть временной барьер и проникнуть в прошлое.

С благоговением и с глубочайшим внутренним желанием решить свои проблемы смотрел он, как его прадед создавал на песке картину из маленьких кучек цветного песка, темной земли и мелкоизмельченного камня, которые приготовил для него подмастерье. Джек Мудрая Сова сосредоточил все свое внимание на этом занятии.

Лицо старого индейца обрамляли две седые косы, а из одежды на нем были лишь потертые брюки из грубой хлопчатобумажной ткани и кожаный плетеный пояс. Хотя его лицо было изрезано глубокими морщинами, Джек выглядел сейчас моложе, чем незадолго до своей смерти.

На шее у него висел мешочек из оленьей кожи, содержавший кусочки земли, шишки и лечебные травы, которые он собирал во время паломничества в святые для племени су места. Работая над картиной, старик произносил нараспев слова целительной песни.

Конрад слышал эту мелодию много раз во время различных обрядов, которые посещал с раннего детства. Как и его прадед, он знал слова наизусть. Но в данный момент все его внимание было обращено на две группы фигур, появлявшихся под умелыми пальцами Джека Мудрая Сова.

Одна группа состояла из трех мужчин, другая — из двух мужчин и одной женщины. В середине каждой стоял белый мужчина с разведенными в стороны руками, он как бы препятствовал соединению двух других фигур.

Казалось, что время перешло в вечность, объединив прошлое и будущее. Мудрая Сова, глядя на свое произведение, добавлял штрих или цвет то там, то здесь и периодически поглядывал на Конрада, словно желая убедиться, понимает ли тот значение этой композиции.

В вигвам тихо вошла Сара и опустилась на пол рядом с внуком. Ее появление здесь Конрад воспринял как самую естественную вещь в мире.

Мишель продолжала стоять на краю оврага, дожидаясь своего часа. Голова ее была свободна от всяких мыслей, и она наслаждалась ощущением простого бытия. У Мишель не было ни малейшего желания сводить счеты за прошлое или заниматься ревизией своих обид. Сейчас она страстно желала соединиться с темноволосым, иногда не понятным ей мужчиной из племени су, которого она любила. Что бы ни произошло между ними в прошлом, уже ушло. Безвозвратно. Теперь она принадлежали друг другу. Все остальное казалось несущественным на фоне окружавшей ее вечности.

Скользнув взглядом по склону, Мишель обнаружила нечто напоминающее тропинку, которую раньше не заметила. Тропа была очень крутой и трудной — не для слабонервных. Но Мишель почему-то не сомневалась, что именно по ней придет точно туда, куда ей нужно.

Не позволяя страху взять над собой верх, не думая о травмах, которые могла получить во время рискованного спуска, Мишель двинулась в путь. Медленно продвигаясь вниз по склону, она с удивлением обнаружила зацепки, старые и малозаметные, словно они были высечены в каменистой стене еще в древние времена. Мишель вела какая-то невидимая сила, которая нашептывала, что ей воздастся за синяки и ссадины, которые она получит, двигаясь к своей цели.

Через сорок пять минут, целая и невредимая Мишель была на дне Каменного оврага. Она перешла вброд речушку и огляделась. Ее охватила радость, когда она увидела тонкую струйку дыма, поднимавшуюся из-за деревьев. Насколько Мишель знала, в Овраге уже много лет никто не жил. Может, это Конрад развел огонь? — подумала она.

Она пошла вдоль берега и скоро очутилась в широкой пещере — углублении в стене Оврага. Там, тесно прижавшись друг к другу, стояло несколько старых вигвамов. Неподалеку лежала большая охапка хвороста, очевидно приготовленная для костра.

Мишель замерла в нерешительности, не зная, можно ей подойти или нет.

Конрада не было видно. Если здесь жили индейцы, не желавшие сталкиваться с бледнолицыми врагами своих предков и сбежавшие от шумного прогресса двадцатого столетия, то они будут недовольны, если*она нарушит их уединение. Каменный овраг был все-таки территорией резервации. Но Мишель решила рискнуть. С опущенными глазами она робко приблизилась к вигвамам, как бы прося хозяев простить ее за вторжение.

Несколько мужчин и женщин, облаченных в национальные одежды, отнеслись к непрошеной гостье очень дружелюбно, словно ожидали ее прихода, и приветствовали Мишель на языке су. К счастью, Мишель знала несколько слов на языке племени и ответила на приветствие. Но больше она ничего не поняла из того, что ей говорили.

В тени одной из хижин несколько женщин мололи кукурузные зерна с помощью каменных жерновов. Мишель подошла к ним и, назвав имя Конрада, нарисовала в воздухе вопросительный знак.

Самая молодая из женщин, к счастью, говорила по-английски.

— Твой мужчина с шаманом, — сказала она приятным чистым голосом. — Их нельзя беспокоить. Ты можешь поговорить с ним потом. Помоги нам пока смолоть кукурузу для сегодняшнего праздника.

Мишель, хотя ей никогда не приходилось заниматься этим, с радостью согласилась.

— А что за праздник у вас? — спросила она. — Обряд исцеления?

Когда молодая женщина перевела слова Мишель остальным женщинам, те дружно рассмеялись.

Неужели я сказала что-то невпопад? — огорчилась Мишель.

Молодая индианка укоризненно посмотрела на своих соплеменниц, и те сразу затихли. Она улыбнулась Мишель.

— Я могу только сказать, что шаман велел нам приготовиться. Поскольку твой мужчина пришел, тебя тоже ждали.

В это время Конрад в одном из вигвамов разговаривал со своим прадедом.

Старик прервал свое аллегорическое песнопение, в котором рассказывал о группе из трех мужчин на песочной картине, и посмотрел правнуку в глаза.

— Прибыла твоя женщина, — сообщил он.

— Ты имеешь в виду… Мишель здесь? — изумился Конрад.

Он был потрясен. Не имея специальной подготовки, Мишель сумела преодолеть путь, который очень немногие отваживались пройти. Даже он, с малолетства обученный передвигаться по труднопроходимым участкам Каменного Оврага, нередко терпел неудачи.

Но его родственники, казалось, не увидели ничего из ряда вон выходящего в необычайно мужественном поступке Мишель.

— А где же ей еще быть, как не рядом с тобой? — риторически спросила бабушка.

— Я сказал нашим людям, чтобы они подготовились к вашей свадьбе, — сообщил ему прадед. — Очень давно я видел на песочной картине, что ты женишься на ней здесь. Картина сказала, что, если ты сделаешь Мишель предложение там, где жили твои предки, она даст тебе ответ, которого ты ждешь.

Из уважения к старшему Конрад не мог спорить, но сильно сомневался, что все будет так, как сказал Мудрая Сова. В мотеле Мишель однозначно дала ему понять, что между ними существует непреодолимое препятствие.

Старик, как всегда, прочел мысли правнука.

— Я не знаю, какое препятствие разделяет вас, но ответ на этот вопрос находится здесь. — Он указал на песочную картину. — Все будет зависеть от твоей женщины. Она должна решить, есть ли правда в том, о чем ей говорили. Здесь она впервые совершила путешествие из одного времени в другое, и сегодня она, к счастью, не будет думать об этом.

Конрад слушал молча. Прадед вселил в него надежду, но не убедил его. И снова проницательный старик угадал, о чем он думает.

— Имей в виду, — предупредил его Джек Мудрая Сова, — когда ты вернешься в обычный мир, где у тебя существуют проблемы, твоя женщина может забыть о клятвах, которые вы произнесете. И неприятности, которые стоят между вами, могут опять обрести свою силу. Но ваш союз уже будет скреплен брачными узами. Если ты сможешь сохранить душевное равновесие, хотя тебе это будет нелегко, и дашь ей возможность узнать то, что она должна узнать, в конце концов вы снова соединитесь.

После того как Мишель помогла женщинам смолоть зерно, она почувствовала, как это нехитрое монотонное занятие вселило в нее покой и ощущение неизбежности происходящего. Она с любопытством наблюдала, как индианки пекут лепешки на решетке, укрепленной над небольшим костром. Рядом лежало заячье мясо, приготовленное с твердыми персиками и орехами для жарки в горячем пепле. Молодая индианка, знавшая английский язык, зачем-то взяла пригоршню смолотой кукурузы, добавила немного воды и сделала густую кашицу, которой хватило бы на одного-двух человек.

Никто не остановил Мишель, когда она, не зная, чем еще себя занять, встала и отправилась осматривать стоянку индейцев. Удивленными глазами городского жителя она смотрела, как трое маленьких детей, сидя в пыли, играли в кости и палочки, а пожилой мужчина привязывал к изгороди мулов. Мишель подумала, что этих ушастых симпатяг, очевидно, привели сюда издалека через устье Каменного оврага, потому что по крутым каменистым склонам животные не смогли бы спуститься к месту стоянки.

Еще один мужчина сидел, поджав под себя скрещенные ноги, около хижины, которая стояла немного в стороне от остальных жилищ. Казалось, что он дремлет в теплых лучах уходящего солнца, но его поза наводила на мысль, что он нарочно закрывает своим телом вход в вигвам. Мишель подумала, что это, наверное, жилище шамана и, если это так, то Конрад находится внутри.

Но она, несмотря на то что ее желание видеть его возрастало с каждой минутой, проявляла удивительное терпение и готова была ждать появления темноволосого мужчины столько, сколько нужно.

Они скажут ему, что я здесь, и он придет за мной. Ничто не помешает нам встретиться, думала Мишель, идя вдоль берега реки. В воде отражались блики закатного солнца, которое окрашивало своим насыщенным светом густые облака, плывущие по небу.

В том, что между ними существовало препятствие, она почти не сомневалась. Свидетельством тому была необычайная озабоченность, которая душила Мишель перед тем, как на нее начали снисходить покой и умиротворение. Мишель напрягла память, но так и не смогла вспомнить, что это было за препятствие. Она решила, что, по-видимому, оно было малозначительным, если она забыла о нем.

Молодая женщина села на поваленный ствол дерева и стала наслаждаться тишиной и теплом уходящего дня. Ее тело и мозг продолжали расслабляться, Мишель даже не вспомнила об отце, который наверняка сходит с ума из-за того, что она не появляется дома уже вторую ночь подряд.

Мягкие сумерки плавно перешли в ночь, и над расщелиной появилась прозрачная луна. Конрад бесшумно приблизился к фигурке, одиноко сидевшей на стволе дерева. Боже, как я люблю эту стройную, изящную женщину! — восхищенно подумал он, молча глядя на Мишель. Ему хотелось защитить ее от всех жизненных невзгод, хотя он и знал, что она может быть стойкой, как мул во время снежной бури, и вполне способна постоять за себя.

Конрад поражался, что после того, как Мишель категорически отвергла его, она самостоятельно спустилась в расщелину ради того, чтобы снова встретиться с ним. Какая она находчивая и сообразительная, восхитился он, прийти сюда за мной дорогой, которую можно отыскать только благодаря глубокому духовному родству! И какая у нее интуиция — Мишель выбрала тот единственный путь, который привел ее прямо ко мне. Конрад сделал вывод, что она, вероятно, обладала способностью перемещаться за пределы обыденного существования, способностью, которая однажды позволит ей преодолеть временной барьер и которую он упорно развивал в себе.

Если бы Мишель снова приняла его, какая из них получилась бы великолепная пара! Они вместе боролись бы с несправедливостью и спасали невинных людей вроде Джона Акана от ошибок судебной системы. Они любили бы друг друга по ночам и давали жизнь прелестным детям. Он был дураком, когда уходил от нее пять лет назад, и не смог понять, какой бесценный подарок Мишель предлагала ему.

Конрад надеялся, что осознал его ценность не слишком поздно.

Его прадед, редко ошибавшийся в таких вещах, говорил, что Мишель оставит свои обвинения за пределами Каменного оврага. «Если ты попросишь ее выйти за тебя замуж здесь, — сказал правнуку Джек Мудрая Сова, — она согласится».

К сожалению, как предупредил Конрада мудрый предок, когда они вернутся в реальную жизнь, Мишель, возможно, забудет о своей клятве верности и снова оттолкнет его.

Если же брачный союз, который они создадут, окажется прочным, их любовь, может быть, переживет этот переход.

— Мишель… — Голос Конрада был проникнут страстным желанием и ожиданием.

Он пришел за мной! Огромная волна счастья вырвала Мишель из мечтательного состояния, подхватила и в одно мгновение поставила на ноги. Она бросилась в объятия Конрада и прижалась к его теплому сильному телу так плотно, словно хотела слиться с ним навеки.

У обоих появилось ощущение, что они наконец вернулись домой. В этом поразительном по своей волшебной атмосфере месте они были свободны от всяких барьеров и обвинений. Подобно лавине, которая все сметает на своем пути, и в то же время невероятно нежно Конрад овладел ее ртом. Мишель страстно ответила на его поцелуй. Она готова была лечь с ним прямо на опавшие листья и отдать ему всю себя до конца.

Конрад тоже хотел этого, но еще не мог принять от нее столь щедрый подарок. Годы разлуки и мудрые советы прадеда, дошедшие до него из прошлого, заставляли его думать об их отношениях на более глубоком и серьезном уровне. Ему недостаточно было удовлетворить желание и снять напряжение, в котором он пребывал со дня возвращения Мишель в Кингстон. Это ни к чему не обязывало, а он хотел для них большего. К любви и заботе Конрад хотел прибавить еще почитание и уважение.

Иными словами, он хотел, чтобы Мишель стала его женой. Хотел иметь от нее детей, делить с ней страсть и повседневную жизнь, стареть рядом с ней в качестве любимого мужа.

— Выходи за меня, — прошептал Конрад, — ты единственная женщина, которая смогла овладеть моим сердцем.

Он предлагал то, о чем Мишель тайно мечтала с того момента, когда впервые увидела Конрада Уэйна. Стройный, черноволосый, обладавший притягательной экзотической внешностью, он с необычайной легкостью покорил ее сердце.

— Они готовятся к торжеству в нашу честь, — добавил он, не дождавшись от онемевшей от радости Мишель ответа на его предложение. — Скажи «да». Я так сильно люблю тебя.

В ее сне — а Мишель была уверена, что продолжает спать на краю Каменного оврага, освещаемого уходящим солнцем, — проблема денег, которые Конрад принял от ее отца за согласие бросить ее, не существовала.

— Да, Конрад, — прошептала она, — я тоже тебя люблю. Это мое самое большое желание.

Он ответил ей горячим поцелуем, в котором оба рисковали сгореть от страсти.

Обняв друг друга, словно они уже являлись одним целым, Конрад и Мишель вернулись к хижинам. Они были одеты очень просто — в старые джинсы и в хлопчатобумажные свитера, но никто из племени даже не обратил на это внимания.

Крепко держась за руки, жених и невеста наклонили головы, чтобы им надели на шеи тяжелые свадебные ожерелья из бирюзы и серебра.

— Уже пора, — сказала молодая индианка, говорившая по-английски, и с улыбкой посмотрела на молодых. — Вам надо занять свои места.

Пока она объясняла, что им делать, мужчины зажгли факелы и поднесли их к большой охапке хвороста, сложенной на площадке перед хижинами, огромные языки пламени тотчас взметнулись к небу. Послышалось шипение и треск сухих сучьев, вверх, подобно светлячкам, устремились сотни огненных искр. На строгих лицах индейцев заиграли светотени, и вся эта фантастическая сцена стала казаться еще более сюрреалистичной.

К удивлению Мишель, из хижины, в которой Конрад общался с шаманом, своим прадедом, вышла Сара и встала рядом с ними. Возможно, дело было в отсветах пылавшего костра, но Мишель показалось, что Сара Мудрая Сова выглядит моложе, чем когда она видела ее перед тем, как отправиться на поиски Конрада.

Мишель по-прежнему считала, что все это ей снится, хотя ее обостренные чувства говорили о том, что все это происходит в реальной жизни.

Из вигвама вслед за бабушкой Конрада вышел очень старый индеец с орлиным лицом. На нем была черная бархатная рубашка и брюки из грубой хлопчатобумажной ткани. На шее у него висел мешочек из оленьей кожи на тонком кожаном ремешке и необыкновенно красивое ожерелье из великолепной бирюзы. Его темные глаза светились мудростью, состраданием и проницательностью.

Это был, несомненно, сам шаман. И не только. Хотя они никогда не встречались, Мишель знала, что он был также прадедом Конрада, старейшиной племени су и знахарем, к которому правнук всегда относился с величайшим уважением.

— Я думала, что твой прадедушка умер несколько лет назад, — прошептала Мишель, почувствовав благоговейный страх перед происходящим. — Скажи, что все это не сон, что я не сплю и вижу это собственными глазами.

Конрад прижал ее к себе еще крепче и положил ее руку себе на грудь.

— Ты чувствуешь мое дыхание на своей щеке? — спросил он проникновенно, касаясь губами нежной кожи Мишель. — Слышишь громкий стук моей любви, когда наши тела соприкасаются?

О да, она все чувствовала и все слышала…

Испытывая глубокое доверие к своему любимому в эту минуту, упиваясь удачей и счастьем, которые наконец нашли ее, Мишель почтительно склонила голову, когда к ним подошел старый индеец. Но, как только он заговорил, она посмотрела ему прямо в лицо.

Ее «да» прозвучало твердо, такой же твердой была земля, на которой они стояли, когда старик спросил их по очереди, согласны ли они вместе строить свою жизнь.