Вопреки инстинктам

Глава 23

Пять дней!

Пять, сука, бесконечных, казалось, дней Люда была в коме.

Первые три меня эмоционально кидало в разные стороны. Радость от общения с сыном в любую секунду могло перетечь в злость на Люду, что по её вине я на целых шесть лет был лишен своего волчонка.

На четвертый день злость стала уступать месту ужасному страху. Надежда на то, что Люда очнется, начала постепенно угасать.

Как бы мне не хотелось верить в лучшее, нужно было думать о том, как нам жить с сыном дальше. Ведь мы с ним не могли же постоянно жить в больнице, ожидая, когда она очнется.

Вечером четвертого дня Савва внес предложение – пустить Тима к матери.

- Известно много случаев, когда ЛЮДИ выходили из комы, слыша голос самого близкого человека, - акцент на слове «люди» он делает специально. Ведь волчица так и не появилась. Страшно это признавать, но сейчас моя истинная была просто человеком. - А для Людмилы именно её сын является самым родным существом на планете, - с уверенностью и воодушевлением убеждал он меня.

Я не хотел травмировать ребенка видом изможденной и бледной, как смерть, матерью. Но и отказываться не спешил, так как ни моё присутствие у кровати Люды, ни её сестры Ани, результатов не дали. Наши тихие слова и мольбы, обращенные к девушке, чтобы она вернулась к нам, не привели её в сознание.

Поэтому утром пятого дня, скрепя зубами, я отвел Тима в палату его матери.

- Она просто очень крепко спит, поэтому ты сильно не пугайся, - эту фразу я повторил, наверное, раз сто, перед тем, как мы появились у Люды.

- И долго она ещё будет спать? – бесхитростно интересуется у меня ребенок, переводя взгляд от матери на меня, когда мы сидели у кровати девушки. Мы тут находились уже минут десять.

- Не знаю, сынок, - стараюсь, чтобы голос не слишком надтреснуто звучал. Сегодня злости на неё уже совсем не было. – А давай мы с тобой скажем маме, чтобы она поскорее… проснулась.

Тим с воодушевлением закивал, после чего пододвинулся поближе к Люде и начал быстро говорить:

- Мамочка, просыпайся, пожалуйста. Мы с папой хотим, чтобы ты проснулась. Мне с ним очень хорошо, но я хочу, чтобы и ты была с нами. Папа обещал отвезти меня к себе домой, как только ты проснешься. Поэтому просыпайся поскорее, хорошо?

С надеждой ребенок смотрит на лицо матери, но… чуда, на которые мы все так надеялись, не произошло.

- Вам пора уходить, - слышу тихий голос Григория за спиной.

- Секунду, - бросаю в ответ, вставая со стула. Нагибаюсь к Людмиле и прикасаюсь губами к её уху, еле слышно шепча, хотя прекрасно понимаю, что и врач и сын в силу своей звериной природы меня прекрасно слышат. – Вернись к нам, милая, - глубоко вдыхаю её сногсшибательный аромат, который даже запах медикаментов, витающий в этой комнате, не может перебить лично для меня. – Ты очень нужна нам с Тимом… Ты мне нужна!

После мы уходим.

До позднего вечера меня не покидает чувство какого-то странного беспокойства. Волк тоже мечется, словно что-то должно случиться. Ну, или уже случилось, просто мы с ним пока не знаем, что именно.

Отвлекал немного сын, но к тому моменту, как он заснул, я был настолько на взводе, что хотелось что-нибудь разнести или кого-нибудь загрызть.

Решив, что пробежка по лесу в зверином обличии меня немного приведет в чувство, отправляюсь на улицу. Но уже у самого выхода меня перехватывает взволнованный и запыхавшийся Савелий.

- Тимур… Люда, она… - он переводит дыхание, тяжело дыша.

Если он пришел сказать, что она…

Нет!

Я не хочу этого слышать!

- Всё нормально, Тимур. Ты неправильно меня понял. Она жива, - торопится он, как только видит отчаяние на моем лице. – И она очнулась.

В ушах звон.

- Слава Луне! – хриплю, стараясь не начать тереть рукой на груди то место, где бешено колотится сердце. Ощущение, что оно, не выдержав напряжения, сейчас остановится. – Когда это произошло?

И тут у Саввы начинает бегать взгляд. Он смотрит куда угодно, только не на меня.

Какого хрена!

- Савва?! – рычу я, хватая его за грудки и впечатывая в стену.

- Она очнулась примерно через час, после того как вы с Тимом от неё ушли, - хрипит он, хватаясь руками за мою.

Целый день я продолжал погружаться в пучину отчаяния, а мне никто не сообщил о её пробуждении.

Волк яростно рычит, требуя наказать всех, кто участвовал в этой молчанке. И Савелия в первую очередь.

- Почему мне не сказали?! – реву в ярости. Глаза вспыхивают желтым светом, отчего Савва бледнеет, становясь таким же цветом, как стена, к которой я его сейчас прижимаю.

- Григорий и я… мы решили не говорить тебе, пока не убедимся, что она действительно… в какой-то относительной норме, - он с опаской смотрит мне в глаза. – Люда… у неё был небольшой нервный срыв, когда она поняла, что не чувствует свою волчицу.

Вся злость пропадает. В шоке отпускаю его и отступаю назад.

К этому дню мы все пришли к выводу, что волчица тоже в какой-то своеобразной коме. Поэтому её никто из нас, оборотней, и не чувствует.

И думали, что как только Люда очнется, то и её зверь вернется. Признаться, мы даже не предполагали, что будет какой-то другой вариант.

- То есть… - даже язык не поворачивается это произнести. – Она теперь… просто… человек?

Мне то похрен – волчица она или человек. Для меня она моя истинная пара, которую мы со зверем будем любить до самой нашей смерти.

Но я даже боюсь представить, как Люда себя сейчас чувствует, потеряв, можно сказать, половину самой себя.

- По всем показателям… да, - мнется Савва, с сочувствием смотря на меня.

- Я хочу её увидеть!

И это, сука, даже не просьба.

Меня всего начинает колотить, когда я захожу в палату и вижу Люду. Она полулежит, отвернувшись лицом в сторону окна. Судя по трубкам, она ещё подключена к каким-то аппаратам и капельнице, но хотя бы маски на лице уже нет.

Меня немного тормозит кислый запах отчаяния, витающий по всей комнате.

При моем появлении девушка медленно поворачивает голову и смотрит прямо на меня.

Чувствуя безграничную радость, начинаю идти в сторону её кровати.

Волк тоже порыкивает от восторга, но по мере моего приближения к Люде начинает поскуливать, зовя свою волчицу. А я по её взгляду понимаю – она не слышит моего волка. Она реально сейчас всего лишь человек.

Меня затапливает волна жалости к девушке, в глазах которой я вижу лишь растерянность и отчаяние.

Она замечает мои эмоции, и на глазах выступают слезы.

Сажусь аккуратно на край кровати и, наклонившись, очень осторожно обнимаю её, прижимая к своей груди.

Всхлипнув, Люда начинает тихо плакать, уткнувшись мне лицом в плечо и обхватывая дрожащими руками за шею.

Больно от того, что, кажется, передо мной сидит совершенно другой человек. Это, вроде бы, и она, но в то же время нет уже той агрессии, властности и силы альфы. В ней ощущается какой-то надлом.

- Её... нет! – сквозь судорожные всхлипы слышу я.

- Я знаю…Тш-ш, Детка… не плачь, - как же трудно подобрать слова. – Всё будет хорошо! – в ход идет только один козырь. – Главное, что ты жива, также как и Тим, который ждет не дождется встречи с тобой. Поверь, и ему и мне наплевать на то, человек ты или оборотень. Главное для нас с сыном, что ты очнулась, понимаешь.

Срабатывает.

Плач постепенно становится всё тише.

Всхлипнув в последний раз, она отстраняется немного, поднимая голову вверх.

- Он точно в порядке? – с тревогой выдыхает она, не обращая никакого внимания на дорожки слез на своих щеках.

- В полном, - улыбаюсь, нежно вытирая большим пальцем эти капли. – У меня теперь и в человеческом обличии есть хвост, - пытаюсь шуткой отвлечь её. – Вернее, хвостик. Ходит за мной по пятам. Черт, да я даже, кажется, в туалет сейчас хожу вместе с ним.

Она прикусывает нижнюю губу, с волнением смотря на меня.

- Я хочу его увидеть, - требовательно говорит Люда, с вызовом в глазах, на какой-то миг превращаясь в старую версию себя, пусть и без своей звериной сущности.

Внутренне радуясь, сурово свожу брови.

- Только после того, как мы поговорим.

Её глаза вспыхивают упрямым блеском, когда она отстраняется от меня и принимает опять полулежащее положение.

- Ты должна мне этот разговор, - успеваю сказать, прежде чем она открыла рот, чтобы возмутиться и поспорить со мной. А она это точно собиралась сделать. – Я безумно , конечно, рад, что ты пришла в себя, но я… немного зол на тебя по поводу Тима. Ты не имела права скрывать от меня его рождение. И уж тем более, ты не имела права скрывать, что его похитили. Тебе нужно было сразу рассказать мне всё, как только ты объявилась. Я бы нашел его сразу. И ничего бы этого не было.

Девушка, насупившись, смотрит на меня.

- У меня выбора не было, - бурчит она чуть ли не со злостью.

Делаю глубокий вдох.

Маты, которые так и рвутся из меня, не облегчат наш с ней разговор.

- Хорошо, я готов выслушать и попытаться понять твои действия только в одном случае – ты рассказываешь мне всё от начала и до конца.

Она молча, немного неуверенно кивает.

- Начни с того, почему ты убежала шесть лет назад?

- Мой… дар вышел из под моего контроля. Думаю, ты уже прекрасно понимаешь, что именно я умею… умела.

- Ты могла превращать человека в волка, и наоборот, правильно?

- Да, - она фыркает и чуть ли не с отвращением продолжает. - Дурацкий дар, который я всегда ненавидела. Каждую минуту своей жизни я боялась именно того, что не смогу его контролировать.

- Почему?

- Тимур, представь в своей стае оборотня, который является альфой, да ещё к тому же в ЛЮБОЙ момент может изменить ипостась ЛЮБОГО оборотня. Предположим, идут переговоры или схватка. И опачки! Все начинают меняться местами. И сколько это продлится, никто не знает, ведь этот… - она показывает пальцами кавычки, иронично усмехаясь. – «Дар», сука такой, сам решает, кто будет зверем, а кто человеком.

Она права.

Я представил.

Будь такой человек в моей стае…

Я бы убил его, так как это самый лучший способ обезопасить всех остальных членов стаи. Вожак должен думать, в первую очередь, о большей части своего клана, а не об одном.

Она грустно усмехается, когда считывает мои эмоции по лицу.

- Вот именно, Тимур. Я бы тоже убила такого оборотня. Нет его – нет дара, а значит нет никаких проблем.

Мелькает крамольная мысль, что, возможно, и хорошо, что волчица исчезла вместе с даром.

- Первый звоночек, что что-то не так со мной, я профукала, - она возвращается к прошлому. Одна волчица ругала свою пару, что он не хочет оборачиваться. Только потом я поняла, что он не мог. Я не давала ему. А потом у нас произошел случай в стае – волчонок потерялся, - не перебиваю её, хотя и помню, как её бета рассказывал про это. – Когда я его нашла, мы были очень далеко от дома. И я решила, что в виде зверей мы быстрее вернемся. Ребенок был маленький, почти не разговаривал, поэтому я не особо боялась, что он расскажет про то, что я собиралась сделать. Короче, я решила рискнуть и обернуть его в волчонка. Начала применять свой дар, а у меня мальчишка стал «прыгать» из одной ипостаси в другую.

Она ведет рукой по лицу, на секунду зажмурившись.

- Смотрю на него, а он то волчонок, то человек. И так несколько раз… О, Луна, как же я испугалась! Стояла, смотрела на эти перевоплощения и… Ни хрена не могла сделать, чтобы это прекратить! Я не знаю, как, но потом это прекратилось, и он перестал скакать туда-сюда… Короче, я решила, что нужно уходить из стаи, пока все об этом не узнали. Думала, пересидеть где-нибудь в одиночестве. Убедиться, что дар снова под контролем и только после этого вернуться.

- Ты поняла, почему потеряла над ним контроль?

- Да, - Люда с насмешкой смотрит на меня. – Практически сразу. Беременность. Именно она так подействовала на способность.

Не выдержав, я всё-таки сдавленно матерюсь.

Если всё-таки её дар не исчез полностью, то…

Похоже, Тим будет единственным нашим ребенком.

Сейчас мы можем сказать всем, что способность пропала. И даже если она вернется, мы никому об этом не скажем. Люда сможет жить как прежде, контролируя свой дар, как и всегда. Но если она забеременеет, то скрыть это уже будет невозможно. Рано или поздно это ружье выстрелит в кого-нибудь. Вопрос только в том, сколько оборотней в этот момент будут там присутствовать.

Так рисковать я, однозначно, не буду.

Мне проще смириться с тем, что Тим будет у нас один, чем трястись от страха каждую минуту, если Люда снова понесет от меня.

- Поэтому, сам понимаешь, пришлось прятаться, пока я ходила беременной.

- Кстати, про спрятаться. Тим сказал, что вы жили в Диких лесах. Как ты, вообще, туда попала?

- Ну, я долго думала, где мне залечь на дно. Нужно было такое место, где нет ни людей, ни оборотней. И я вспомнила, как отец рассказывал в детстве про эти леса, что туда наша бабка ушла помирать после смерти деда.

- Аня тоже вспомнила про это, когда Тим упомянул про ваше место проживания.

- Ну, не зря же мы с ней двойняшки, - девушка устало улыбается. – В общем, я знала, что вы будете меня искать. Бросила машину и волчицей передвигалась в сторону этих лесов. Старалась обходить стороной те территории, где жили люди и стаи. Два месяца мне понадобилось, чтобы добраться до Диких лесов.

- А что за бабушка, про которую упомянул Тим? – интересуюсь у неё, чтобы прояснить ещё и этот вопрос.