Вопрос ниже пояса. Он

НО УЗНАЮ ПО ВСЕМ ПРИМЕТАМ БОЛЕЗНЬ ЛЮБВИ... Сложный вопрос

Заголовок взят из пушкинского «Признания», слово это и задаст нам тему. Рассмотрим ее шире, чем в стихотворении, обращенном к А. И. Осиповой. Признание можно сделать не в одной любви, хоть с любовью и связанное. «Как сердцу высказать себя?» — в нашем случае: как именно? Вопрос ниже пояса таков: как сказать партнеру о своей болезни или скрытом физическом недостатке?

Прежде всего подчеркнем: сказать непременно нужно. Правда, какой бы она ни была, всегда лучше любого вымысла и не должна быть утаена. История полна примеров, когда такое умолчание приводило к плачевным последствиям. Библейская Сарра ради спасения Авраама отдалась фараону, не предупредив его, что страдает заболеванием влагалища венерической природы. И сам властитель Египта Авимелех, и весь дом его были поражены «большими ранами», сделавшими заболевших женщин бесплодными. Жертвой венерической болезни, скрытой партнершей, стал и царь Давид, о чем свидетельствуют его Псалмы: «Нет ничего здорового в моей плоти Вследствие твоей ярости. Нет отдыха моим костям... Вследствие моего греха Мои раны зловонны и истекают».

При дворе французского короля времен Ренессанса Франциска I такие недуги назывались «mal d’amour» — «болезнь любви». Монарх сам был подвержен им, а вслед за ним — королева, придворные дамы, затем и их мужья. Разумеется, при таком источнике заражения все хранили молчание. В следующие два века положение не улучшилось:

венерическими болезнями страдали Людовик XIV, Филипп Орлеанский, Людовик XV и многие другие. «Галантный подарок», полученный от проститутки или балерины, легко передавался светской даме и далее по кругу: «Мужья передают сифилис женам, жены — мужьям, даже детям, последние — кормилицам, а те в свою очередь — своим детям». Уровень безнравственности таков, что никому и не приходит в голову поставить партнера в известность о своей болезни.

К счастью, то, что казалось естественным в восемнадцатом веке, век двадцатый признал абсолютно аморальным. Но как же должен поступить человек, который болен или наделен каким-либо скрываемым одеждой физическим недостатком, способным, как кажется его обладателю, травмировать партнера? (Каким именно недостатком — неважно. Одному кажется, что его уродует родимое пятно, а другого и отсутствие, скажем, ноги не смущает.) Отказаться от физической близости?

Следует все же определить, о каких отношениях идет речь. Обозначим условно две крайности человеческих взаимоотношений как «великую любовь» и «похоть». И в том, и в другом случае физическая близость действительно не обязательна: настоящая любовь может быть разделена и без полового акта, а чисто физиологическая потребность — попросту удовлетворена с другим партнером. В любом случае лучше не рисковать, чем рисковать. В эпоху СПИДа этот лозунг становится особенно актуальным.

ПРАВДА, КАКОЙ БЫ ОНА НИ БЫЛА, ВСЕГДА ЛУЧШЕ ЛЮБОГО ВЫМЫСЛА И НЕ ДОЛЖНА БЫТЬ УТАЕНА.

Между любовью и похотью (опять-таки условно, упрощая) находится роман — отношения, в основе которых лежит безусловно избирательная, но именно чувственная страсть, причем без реализации этой страсти роман теряет смысл. В этом случае нужно помнить, что существуют разнообразные замещающие формы секса, способные удовлетворить любого из партнеров, не подвергая его риску. Продукция современной секс-индустрии (дилдо, вибраторы и др.) вполне позволяет достичь самых ярких ощущений без касания. Кроме того, можно воспользоваться различными антисептическими гелями, перчатками из латекса, тонкой упаковочной пленкой — все это сейчас продается. Нет нужды напоминать о пользовании кондомами.

Как «сказать»? Если вы по каким-то причинам не едите или не пьете на званом обеде, нужно уметь объяснить, что это проблемы ваши, а не чужие, ваше поведение никак не должно мешать остальным участникам трапезы получать то, за чем они пришли. Или представьте, например, что гости уже в доме, а у вас нелады с желудком — остается только сделать хорошую мину, когда игра так себе. Кроме того, помните, что роман этот — скорее всего не первый и не последний, поэтому если включить проблему рассказа о болезни в его структуру, воспринять ее как часть именно этих отношений, а не как препятствие — такой поворот как раз индивидуализирует роман. Или даже, вполне возможно, придаст ему дополнительную остроту и пикантность.

И еще одно. Нужно быть ответственным. Довести дело до физической близости и в последний момент от нее отказаться — это чревато тяжелыми психологическими последствиями для обоих партнеров.

Ситуацию, о которой шла речь, можно признать кризисной. Как раз в такую ситуацию попали некогда Иосиф Прекрасный и несчастная жена Потифара — ситуацию тем более тяжелую, что у них не было возможности воспользоваться услугами ни одной из существующих нынче кризисных служб. Приводим принадлежащую Томасу Манну версию этой знаменитой библейской сцены, которая убедительнее всех доводов доказывает, сколь мучительны могут быть человеческие взаимоотношения: «Он вырвался из положения, определить которое можно только как далеко зашедшее и весьма близкое к поражению... он ухитрился в два счета выскользнуть из своего платья, за которое его схватили в любовном отчаянье... За его спиной бесновалось любовное разочарование, наполовину уже счастливое — „Ме'эни нахтеф!" — „Я видела его силу!" — но нестерпимо обманутое. Она выделывала с его оставшейся у нее в руках еще теплой одеждой что-то ужасное: покрывала поцелуями, увлажняла слезами, разрывала зубами, топтала ногами это ненавистное, это милое платье...

— Любимый! — кричала она. — Куда ты? Не уходи! О сладостный мальчик! О мерзкий раб! Будь ты проклят! Умри!»

Право, стоит ли, оказавшись, так сказать, на краю постели, увеличивать количество человеческих страданий? Их и без того довольно в мире.