Восемь лет с Вагнером

Мы тогда долго не могли взять одну высоту, долго стояли там, у меня погиб пулеметчик. Мы тогда пошли группой вместе с «фатимидами» и сирийцами. По плану «фатимиды» должны были уйти вперед и выйти во фланг, я должен был в центр войти. С правого фланга работали сирийцы.

Мы шли по горам, по горному хребту к развязке. Там дорога шла на Ирак. В принципе с этой высоты мы контролировали хребет, но туда было тяжело доставить артиллерию и из-за сложности местности были проблемы с доставкой пищи. И морально было тяжело, и физически было тяжело, плюс командировка была длительная и боев было много. И если до этого я шел без потерь, то тут я уже потерял своих ребят.

Сперва исчезли «фатимиды» — как сквозь землю провалились, хотя сначала все говорили: «Руси, руси, мы с вами везде». А тут раз и исчезли. Я дал команду сирийцам, чтобы они тоже начинали вести наступление — мы уже все вышли на позиции и по времени должны были уже начать действия. Но когда я вышел на центр, я оказался один со своей группой. Вся тройка сирийцы, русские и «фатимиды» должны были растащить боевиков на мелкие группы, и тогда, в принципе, мы бы быстро-быстро выбили их оттуда. Но мы остались в одиночестве — и получилось, что мы для противника как в тире. Они сосредоточили весь огонь на нас.

Как мы потом выясняли, против нас там были сосредоточены силы каких-то индонезийцев. При этом там были и хохлы, что самое интересное. Как мы определили? У них были наши камуфляжи и точки, то есть поджопники, а в САР поджопники никто не использует.

В моей группе было 20 человек. У нас выбили сразу гранатометчика, зёму моего, и пулеметчика. Пулеметчику надо отдать должное, прикрывал нас: когда гранатометчик погиб, мы его должны были вытащить. Так пулеметчик встал в полный рост мой ровесник, пацан здоровый такой, питерский кстати — и начал долбить по противнику. Прикрывал нас, пока его не ранили в ногу. Он тогда упал на колено, снова встал и продолжил вести огонь. В итоге его снайпера просто пробили всего: в него попадали, он снова вставал — и так несколько раз. Я не знаю, зачем он так, но он сам по себе человек такой был, никогда не пригибался.

Мы парней вытащить сразу не смогли, потому что я бы тогда еще больше людей потерял — огонь был очень плотный. Мы вышли из этого котлована на свою высоту, опять закрепились и ночью дали залп трассерами, по нашим погибшим пацанам. Что самое удивительное, духи после нас тоже дали залп трассерами — тоже дали залп моим погибшим. Мол, достойные воины были. Такое было в первый раз, и я больше ничего похожего не видел.

Кстати, в тот бой у меня в отряде пацан был — когда убитых пытались вытащить, он под очень жестким шквалом огня пролез к погибшему пулеметчику, пытался тащить его. Но не сдюжил. Я уже ему в радиостанцию ору: «Все, уходи, сейчас уже тебя самого вальнут». Он уже ремень снял с себя, цепляет им за тело и начинает ползти. Не может вытянуть тело, шкребёт и шкребёт.

— Отпускай, брат, иначе мы все тут ляжем, говорю я ему в рацию.

И вот тогда он уже отпустил. Но пацан был достоин уважения: несмотря на огонь, на недостаток сил, все равно пытался любым способом вытащить. Позже мы тела конечно вытащили. И противнику мы не отдали — мы знали, где парни находятся, и даже ночью дежурили, чтобы никто не подошел к ним.

Я наводил артиллерию, она работала. А боевики с противоположного склона делали в скалах выбоины и туда прятались во время артподготовки. Когда арта отрабатывала и пехота, то есть мы, начинала работать, противник вновь выскакивал на позиции и вновь начинал по нам долбить. Выбить их в принципе было невозможно с этой высоты. Я тогда вызвал вертолетчиков. Им-то хоть можно, они с противоположной стороны насовали боевикам хорошенечко. Потом я еще артиллерию вызвал, потом еще дымами прикрыли. Короче, мы залетели в итоге на эту высоту. Когда зачищали уже — духи в своих норах начали взрываться. У них были ошейники специальные, со взрывчаткой. Подлетаешь к нему — бах! и башки нет. Делалось это для того, чтобы их потом не могли опознать.

Вот такой был бой. Три дня длился. Мы, когда высоту взяли, наверху повесили тельняшку. Потом приехали сирийцы, телевидение, вся фигня — туда притащились, тельняшку хотели снять и повесить вместо нее сирийский флаг. Могли бы снять, но тогда на защиту тельняшки встали афганцы — «фатимиды». Подлетели к сирийцам, начали стрелять им под ноги, и указывая на тельник, говорят: «Руси, мы никому не дадим здесь повесить другой флаг». Вот такая уважуха у них была.

Но бой был, конечно, очень тяжелый. Если честно, мы даже не могли посчитать количество противника — потому что он убегал от нас, укрывался по лежакам. Но если судить как раз по этим лежакам, их было порядка 30 человек. Считай, целый взвод. Такой хороший, качественный опорный пункт. Первый эшелон, второй эшелон, норы. Хорошо, хоть авиация помогла — если бы не «летуны», нам бы пришлось долго еще за эту высоту воевать. Вот если бы сирийцы и «фатимиды» с нами шли, то все было бы проще, местность позволяла им все видеть и простреливать. Я, кстати, в афганцах тогда сильно разочаровался. Думал они более воинственный народ. Но, как оказалось — нет.

«Ночник» на высотах

Эль-Барда — это две высоты. С одной стороны стояли «Карпаты», и железная дорога проходила посередине. «Горлышком» ее называли. По ней еще хотели закатить поезд, заминировать его и запустить к духам. Рядом шла гряда к Пальмире.

Был интересный бой, но мы тогда поржали чисто. Тогда вооружение было хорошее, оборудование поставлялось. Мы зашли на высоту на левом фланге, нам командир стоящих там бойцов говорит: «Вы посидите пока, там пока активность духов». Мы вышли, закрепились, ночью сидим, и тут у меня наблюдатели докладывают: «Духи!». Я командую «К бою», все вышли на свою позиции. Духи вытаскивают ДШК, в воздух т-р-р-р-р, стрельнули — видимо, думали, что на высотке сирийцы стоят, и от одних звуков ДШК в штаны наложат.

Идут десяткой — довольные, счастливые: мол сейчас сирийцы свалят, и они займут позицию. А у нас приборы ночного видения. Плюс у одного из наших была система «Пирс», она оказывает помощь ночным приборам, как луна — включаешь и ночные приборы видят хорошо. Правда, противник тебя тоже видит хорошо, если у него есть «ночники», можно засветиться. Так вот, парень включает «Пирс» и все в «ночники» видят территорию, как днем. Ну, мы присели, и как в тире, начали их щелкать. Трех духов мы тогда вальнули, остальные буквально сразу испарились.

Высота 989

Я ходил с ребятами на Пальмиру, на первую, с «тройкой». Штурманули горушку, я на утро к ним присоединился, потому что вечером заняты были, и я вот с ними две недели по горам скакал.

Мы на «двушке» заночевали была весна, а я что-то с горяча спальник не взял, и ночью на посту задубел. У меня был только коврик, я в него заворачивался и забивался в щель в скале. Дубака я тогда поймал серьезного. А потом, на утро ветер поднялся, пыль небольшая, и видимость сильно упала. И Женька, командир наш, взял взвод — спустились с горы, пересекли ложбину между двумя хребтов, там километра два может быть. Перешли на гребень, по нему поднялись и пошли вдоль высоты 989 в сторону Пальмиры.

Дошли, заняли позиции, нашли духовские брошенные опорники и землянки внизу. Снайпера вперед выдвинулись — а духи засели на этом гребне, который мы обошли. То есть в тыл к ним зашли. Их видно, дистанция около 1500 — СВД-шка соответственно не дотягивается, был у нас один дальнобой, сделанный из ПТР-а (ПТРД или ПТРС) 4Зго года. Ну и разлет там большой — корректировать приходилось по фонтанам попадания.

Лежим с биноклями и наблюдаем. Двойка наступает, выдавливает духов к нам — а мы им уже за спины накидываем. Они уже как-то не поймут, откуда летит, бошками вертят. Одного ранили — духи уже потом не стали судьбу испытывать, раненого схватили, снялись с позиции и ушли вниз. Докладываем по станции, что духи ушли, ребята сшибли их — значит, можно идти. Но ребята наверх не полезли, а пошли по ущелью между двух хребтов.

Километра два мы их тоже наблюдаем. И они получается идут по низу мы их видим, два человека передовые — а наверху сидят духи. И получается, что духи наших спалили. Мы орем по станции, чтобы передали парням, что их духи видят. Неприятно было: все видишь, но сделать ничего не можешь. Но духи правда ушли, не стали ждать — видимо поняли, что группа немаленькая идет, отошли.

Загнали их на 989, там кто-то ушел по равнине в сторону Пальмиры, кто-то там остался. Но там уже так, возня.

Как вычислить гаубицу

Потом уже духи из Пальмиры гаубицу подтянули и стали нам накидывать. Немножечко неточно, но так — все ближе и ближе. Корректировались как-то. Я сидел на своей позиции, увидел вспышку. И точно, упало в стороне. Точку нашел примерную, командиру ориентиры дал: слева от посадки. Наблюдаю дальше. Еще вспышка. Начинаю считать, чтобы примерно дистанцию определить. Вычислили, нормальные дали координаты армейцам — так они в этот квадрат со 152-х ударили в ответ. Не уничтожили, но рядышком положили. Духи поняли, что их спалили, свернулись и уехали. Тоже интересно: бум, в тебя стреляют, и ты ждешь, когда прилетит, куда прилетит. Интересно.

Когда штурм был, мы в окружение попали. Духи на нас в лоб не пошли, а выбили сирипутов с другой высоты. Мы тогда впереди были, а вместе с сирийцами стояли пацаны из первого отряда — расчет «Утёса», четыре или пять человек. А против них человек 30 духов. Они там уже перекидывались гранатами. Парни «Утёс» ставили то с одной стороны высоты, то с другой. Ночью на одну позицию перетаскивали, днем — на другие.

У духов беспилотник был, ну, бутылки эти летающие. Они из бутылок пластиковых беспилотники делали, вешали на них GoPro-камеру. Когда эта штука летала над нами в первый раз, мы не поняли, что это такое. А беспилотник этот посмотрел, где позиции пацанов стояли. И на рассвете на одну из позиций «Утёса» забегает ИГИЛ-овец с поясом шахида. Забежал, крикнул «Аллах акбар!» и подорвался. Пацаны на позиции смотрят — там какие-то палки разлетелись во все стороны.

Сперва не поняли, что случилось… А вышло как: дух этот на ложную позицию заскочил — пацаны заранее подсуетились и сделали там ложную позицию, которую ИГИЛ-овцы приняли за еще одну точку с «Утёсом». В итоге, подорвал он не пулемет — а стопку палок и ветоши. А парни говорят: мы со стороны наблюдали и вообще не поняли, что это было.