Восемь лет с Вагнером

ПАЦАНЫ ВЗЯЛИ ГРАНАТЫ, ЧТОБЫ ПОДОРВАТЬСЯ И НЕ ПОПАСТЬ В ПЛЕН

Мы сначала заходили с Севера Попасной, но там артиллерия хохлов жестко работала, пресекла и не дала нам подойти северной стороны. Потом заходили с южной стороны. Нас перекинули на следующий день рано утром. Зашли мы по-серому. Ну то есть поутру, там туманчик такой был небольшой. Вот и зашли на первую улицу и, как оказалось-то потом, что мы к ним в тыл зашли, то есть мы сами не знали, что там хохлы сидят реально. А узнали как? Мы в дом зашли, заняли круговую оборону, и у нас снайпер выходит по рации, говорит: «Вот вижу хохлов здесь». Как ты видишь хохлов, вроде не должно быть. Оказалось, мы просто зашли к ним в тыл, снайпер двоих отработал и у них началась паника. Они не поняли, кто вообще стреляет, то есть такого не должно было быть, это они там сидели везде.

Не могли нас найти первый день. У нас снайпер постоянно их отрабатывал. Мы там выбегали с разных домов, из ПБ по им отрабатывали. На второй день уже нас обнаружили, уже поняли, где мы и началось всё самое интересное.

Когда мы начали зачищать, бои жёсткие были — 20 метров, 15 метров был прямой контакт в ближний бой. Там и ругались с ними, разговаривали на матах. «Да уходите домой, русня, пидорасы». Рубились, там был «Правый сектор» и 54-ая бригада. Вот с 54 бригады мы много в плен брали. «Правый сектор» двигался в чёрных костюмах. Было понятно, что «Правый».

Ну у нас пацаны отрабатывали. У нас в отделении было немного людей — по семь, по восемь человек было. Когда-то по шесть было человек в отделении. Их больше гораздо было. Вот мы, я помню, зарубились, их в доме около 20 человек было, а нас было семеро. Вот мы с ними бились часа три, наверное. В результате там нормально отработали грамотно. В плен много взяли, двухсотых у них было много. Когда мы первую улицу прошли, на вторую пошли, то у нас тыл остался открытым.

Мы попросили, чтобы нам прикрыли тыл, помогли нам ополченцы луганские. Ну видно, что пацаны боялись, там и мобилизованные были. Боялись, но помогали. То есть их задача была нам прикрывать тыл. Хотя мы тоже не верили, что они нормально будут прикрывать. То есть мы смотрели на 360°, и за ними смотрели, чтобы они не убегали, и ещё за противником смотрели. Они молодцы, они нам БК подносили, раненых выносили, двухсотых выносили пацанов, то есть в этом плане они молодцы, они сами уходили и всё нам подтаскивали.

Вот у нас был Чеба такой гранатометчик. Только приехал, работал из «Гнома», это пятизарядный такой типа «гэпэшки», вот из них он любил очень со «Шмеля» работать. Тогда я первый раз в жизни видел, когда крыша поднимается от залёта шмеля в здание. Я видел, как в многоэтажки залетает «Шмель». Ну как бы эффектно. А когда поднимается крыша и опускается, такого я ни разу не видел. Там ситуация была — три хохла, забежали туда в сарай и начали по нам работать. Ну и Чеба выскочил и со «Шмеля» туда прямо в окно. Вот все видели и офигели, как крыша этого сарая поднялась и опустилась. Когда пошли смотреть и зачищать, там ничего от них не осталось. Выжгло их. Там только горелый берест какой-то и одежда. Всё, разорвано было.

С «Утесов» работали из домов, то есть прижимали до такого, что мы даже «Утес» в дом заносили. Прямо с домов работали, потому что не давали выйти на улицу. Было реально жёстко. Особенно арта. Вот, что запомнилось больше всего — артиллерии снаряды летали, как пули просто над головой. То есть ты идёшь и всё свистит рядом, всё взрывается и не поймёшь — или в тебя прилетит сейчас или дальше. Ну, свистело всё вообще жёстко. Сейчас не так артиллерия работает, как в Попасной. Они не точно бьют, просто меньше гораздо. В Попасной там летело всё — «Грады» работали, танки работали, миномёты, пушки, всё работало. То есть, если вот они тебя увидели в доме спалили, всё, они там ровняли всё полностью, то есть весь квадрат выравнивали.

Поэтому мы старались зайти по-тихому, даже если они нас видели, то есть мы меняли по вечеру дом, по-тёмному заселялись, там через один через два дома. И они стабильно по этому дому били. То РПГ прилетит туда, то ещё что. А мы рядом сидели, то есть, в безопасности. Я был командиром отделения, я в принципе пацанов так и учил, что заходим в дом, отработали по противнику и с этого дома надо по любому уходить, потому что туда «Шмели» в ответ, РПГ. Ну так и было всегда. Они боялись близко подходить. Хотя бы один раз случай. Я отсидел на фишке, ушёл. Сел пацанчик на фишку. Проснулся от шума, смотрю — всё горит, не пойму. Думаю, что за дела-то? Взяли шмотки, выскочили, Потом узнаем — сидит на фишке боец, слышит что-то как зажигалкой «чирк-чирк». Не пойму, думаю, может, кто-то из своих там курит. Посмотрел в комнату, где вы спите, всё тихо. И тут «коктейль Молотова» просто в окно залетает, то есть вот единственный случай, когда не побоялись, реально подползли и закинули «коктейль Молотова». Все живы были, мы сразу выскочили. Там, в принципе, у нас вещей-то немного. Мы же спали и в броне, касках. Мы заняли круговую, в ответ гранаты накидали туда, конечно и перешли просто на другой дом и всё.

Я один раз попал так, что неприятно получилось. В окружение попали, нас окружили хохлы, человек 30 их было. А нас также 7–8 человек всегда было в отделении. У нас не было много по 10–12 человек, потому что когда мы с Африки приехали, там человек 60–70, наверное. Сюда отправили и нас поделили по отделениям.

Нас окружили, «копейка» штурмовала дом, мы в этом доме сидели, а тот дом севернее был. Мы думали, там «копейка» сидит. Мы чуть-чуть оттянулись. Ну и ночью меня фишкарь зовет шепотом. Мы выбили в стене дырку. Наблюдаю — реально там толпа, я просто охренел. И в ту сторону смотрит где «копейка» и в нашу. Я думал, может «копейка» там что-то. Но она бы в обратную сторону смотрела. Видно было, что такие заряженные цепочки, командиры там управляли, человека три сидело. Ну и всё. Я по рации вышел на командира, всё шёпотом, пацаны взяли гранаты в случае чего подорваться, чтобы в плен не сдаться.

Ну сами понимаете, это всё равно умрёшь только с мучениями. И мы даже слышали, как они вокруг дома бегают. И вот по рации вышел, на себя мы миномёты вызвали. Ну что-то минометчики не стали стрелять. И вот у нас был агсник, Чиня, красавчик. Вот я на него вышел и говорю: «Давай, лупи прямо по нашему дому, потому что нас окружили, будет жопа». Ну он с двух АГС-ов начал. И по дому прилетало и вокруг. Вот это и спасло. Ну и много трехсотых у них было. Мы даже слышали, как они кряхтели, стонали, там их вытаскивали.

То есть Чиня-молодец, он спас нас. Потому что если бы не Чиня, они в любом случае заходили бы в дом. Нам тогда страшно стало капец. Они может и не знали, что в этом доме мы, но по любому они бы зашли, потому что они уже двигались в сторону «копейки» и в нашу сторону, то есть перебежки под окнами. Мы прямо видели силуэты.

Меня что удивило, как они работали грамотно. Шума вообще не было, я в тепляк наблюдал. То есть ни шёпота, ни разговоров никаких. Явно не мобики, это вот или «Правый сектор» или наёмники были какие-то. Потому что и подошли чётко, то есть только в тепляк увидели. Хотя мы заехали в начале апреля. Ну всё равно там это сухие веточки ещё были такие, то есть трещало. А они даже передвигались, только слышно шаги было, то есть ни веток не слышно, нифига не слышно, все жестами. Одна группа туда пошла, одна к нам за дом зашла.

И был ещё один командир отделения, Двадцать третий. Я его по рации тоже вызвал, они были там, где Гонг, в конце улицы, метров 300, наверное, было от нас. Вот я вышел на Гонга, на Двадцать третьего, говорю: «Пацаны, подтягивайтесь, потому что нас окружили», и пацаны подтянулись. Тогда мы уже вздохнули — в случае чего отобьёмся и не попадем в плен. Ну спас АГС реально. Потому что пацанам бы они не дали подойти, потому что они уже на углах домов сидели. Ну конечно и мы бы начали бы с окон палить. Ну много людей бы полегло. А пока АГС работал и Двадцать третий подтянулся, Гонг стал подтягиваться. Мы даже минометы на себя вызывали, потому что в плен сдаваться никому не хотелось.

Не помню, какая была бригада, помню, что мотострелки. Они с нами заходят днём, ночью мы им показываем, что вот правый фланг вы нам закрываете, то есть, мы уже надеемся, что они закроют. В ночь у нас человек идёт проверять посты, а их там нет, то есть они постоянно уходили в ночь. С утра они появлялись откуда-то. Опять идём дальше, то есть, они с нами не двигались, не бились.

С нами только двигалась и нормально бились морпехи с Камчатки. Вот они молодцы, пацаны, красавцы. Даже был случай, у нас пацанов зажали в доме там и трехсотые были. Мы тоже не могли хохлов выбить, не давали подойти к пацанам. Вот попросили одного из командиров морпехов. Вот, что удивило очень сильно — подлетела коробочка прямо на передок. Там метров 200, наверное, было. Вот он просто в упор этот дом с хохлами разобрал. Развернулся и уехал. Вот это вообще удивило. Там ополченца попросили: «Да ну, ты чего, там передок, туда ни одна техника не поедет». Мотострелков просили: «Не-не-не, у нас туда никто не поедет», а попросили морпехов — и буквально минут пять, подлетел-отработал.

Всё, пацанов вытащили трехсотых. Вот они так двигались с нами, их тоже двигалось немного, потому что они говорили, что их на киевском направлении много полегло. У них в отделении человек шестьсемь было. Еще что удивило — пацаны по 21–22 года и все контрактники. У них были только командиры отделения, сержанты. Молодые пацаны, контрабасы. Я говорю, «Пацаны, а что вы сюда-то приехали?». Отвечают: «Хохлов убивать. Будем работать». Пацаны, такие там, энтузиасты. Говорю: «Вы не хотите домой?» «Нет, вот мы здесь будем до последнего биться». Молодцы вот камчатские морпехи.

Боеприпасы получали от военных.

Ну как сказать. Артиллерией работать в частном секторе нереально, мы не пользовались. Потому что, если ты сидишь и в 100 метрах от тебя хохлы сидят, там только стрелковка, РПГ и «Шмели».

Всё старались сами, всегда хитрили. Противник реально умный, тоже грамотно воюет. Вот пленного взяли, мы, конечно, не ожидали такого сопротивления. Там пятьдесят четвёртая бригада заехала. Их заехало три тысячи человек и две тысячи было в Попасной мобилизованных, типа теробороны. И вот они только заехали, за два дня почти половину личного состава выбило, это сказал нам пленный хохол. Тогда уже у них началась паника, ближе к многоэтажкам уже. Но они старались уже в бой не вступать, отходили.

Самое жёсткое — это было частный сектор со стороны кладбища. Вот это самое жёсткое. Там у них укрепы самые основные были. Они думали, что удержат. Ну, не получилось, и потом они начали уходить в эту сторону, когда многоэтажки пошли занимать. Там всё было гораздо быстрее.

Если судить по Попаске, то в Т. жестче были городские бои. Ну это среди многоэтажек. Вот в частном секторе у них были все силы и средства там. У них была задача нас не подпустить ни на ж/д станцию, ни к многоэтажкам, то есть они акцент сделали на частный сектор. Ну там реально такие укрепы были. Там ни арта, ничего не возьмет. Там доты бетонные. На Попасной героями были все.