Восхождение

Глава ХIV

Не прошло и недели, как Борис засобирался в Париж.

– Я ненадолго, – пряча глаза, объяснял он леди Херрд. – У фронтового друга проблемы со здоровьем: мало того, что попал в больницу, так еще и диагноз какой-то сложный.

– Ай-ай-ай! – не на шутку разволновалась леди Херрд. – Конечно, поезжай. Обратись к самым хорошим врачам, – наставительно продолжала она, – и денег на это святое дело не жалей. Тебе помочь?

– Да не мешало бы, – глубокомысленно изрек Борис. – Мало ли что? Вдруг понадобится операция, а это удовольствие дорогое.

– Конечно, конечно, – достала она чековую книжку.

Когда Борис взглянул на пятизначную цифру, то чуть не зашелся от радости.

«Ого, – внутренне присвистнул он, – этого хватит на всю нашу ораву».

– Я мигом! – схватил он шляпу. – Надо заказать билет.

И хотя чувство смущения его не покидало, и он готов был сквозь землю провалиться, в душе Борис ликовал – ведь он приступал к реализации так долго вынашиваемого плана. Дело в том, что Борис беспардонно врал: никакой фронтовой друг в больницу не попадал и никакая операция ему не грозила. Все было проще простого: накануне он позвонил поручику Гостеву, спросил, готов ли тот распрощаться с ливреей, а его сослуживцы – с баранками такси, и, получив утвердительный ответ, сказал, что на днях приедет в Париж, и как быть дальше, они решат на месте.

Каково же было удивление Скосырева, когда, выйдя из вагона, он увидел двадцать стоящих во фрунт молодцов. А когда они вздернули подбородки и дружно отчеканили: «Здравия желаем, господин штабс-капитан!», Борис непроизвольно взял под козырек и дал команду: «Вольно!»

«Вот ведь как глубоко сидит муштра, – досадливо подумал он. – Неужели до конца дней будем жить по казарменным привычкам? А впрочем, ничего плохого в этом нет, офицер – он и в Африке офицер!»

Потом он прошел вдоль строя, и Гостев, на правах старшего, представил каждого офицера. По старой привычке Скосырев отметил, что все они подтянуты, животы не отпустили, одеты вполне прилично и, что самое главное, глаза горят ожиданием чего-то захватывающе необычного.

«Ну, прямо, как перед атакой, – подумал Борис, – когда не знаешь, ты ли поднимешь на штык супостата, или супостат поднимет тебя».

– Господа, – стараясь быть таинственно-строгим, чуть ли не по слогам произнес Борис, – дело, которое нам предстоит, не подлежит огласке, поэтому для его обсуждения надо собраться в таком месте, где постороннее ухо нас не услышит.

– Может, в «Трактире», – подал кто-то голос, – под утро, после закрытия?

– Нет, – решительно возразил другой, – там полно полицейских, в любой момент могут нагрянуть и поинтересоваться, что это у нас за сборище.

– Тогда в гараже, – предложил начинающий лысеть поручик Маркин. – Ночью там ни души, один я сижу у ворот и гоняю вконец обнаглевших кошек.

– Кошек? – удивился Скосырев. – Они-то вам чем мешают?

– Подают дурной пример, – двусмысленно улыбнулся Маркин.

– То есть?…

– У них там что-то вроде места свиданий, бордель – одним словом. Так нет бы зажать в углу свою кошку и заниматься ею одной, эти мерзкие коты устраивают в гараже самую настоящую коллективную оргию. А как они при этом орут – с ума сойти можно! Овчарку бы на них хорошую, так нет же, хозяин жадится и денег на собаку не дает.

Все так и грохнули со смеху, но предложение назначить встречу в гараже одобрили. Не откладывая дела в долгий ящик, собраться решили той же ночью. Поручик Маркин как мог прибрался в гараже, вместо стульев расставил старые сиденья от машин, а вместо стола – бочку из-под бензина.

– Извините, – виновато улыбнулся он, но ни венских стульев, ни чиппендейловских диванов не нашлось, так что придется обойтись, чем бог послал.

– Ерунда, – благодарно пожал его руку Скосырев. – Крыша над головой есть, посторонних ушей нет, а все остальное не имеет значения. Будем считать, что к работе приступаем в полевых условиях.

Когда все расселись, Маркин попросил воздержаться от курения: вокруг, мол, полно бензина, масла и солярки – и тайная вечеря началась.

– Господа офицеры, – понизив голос, начал Скосырев, – мы приступаем к делу, которое, с одной стороны, требует конспирации, а с другой – полной открытости. Поэтому, обращаясь к вам «господа офицеры», я это делаю в последний раз. Отныне вы – члены Демократической партии Андорры, и называть мы друг друга будем не братьями, не коллегами и не товарищами, а соратниками. Напомню, что это старинное русское слово происходит от слова «рать», что значит «войско», боевая сила или ополчение, и соратники – это люди, которые ратуют, то есть борются за одно и то же дело.

Не удивляйтесь моим мудреным речам, – повысил голос Борис, заметив, что кто-то из соратников фыркнул, – все дело в том, что к этой встрече я серьезно готовился и не один месяц провел в библиотеке – вот и нахватался не совсем понятных господам окопникам слов, – обезоруживающе улыбнулся он.

– Ладно, шпарь дальше! – крикнули из дальнего угла. – Разберемся. А чего не поймем, спросим у Старшего соратника. Тебя-то, поди, так надо величать?

Чего угодно ожидал Скосырев, но только не такого поворота событий: с этой минуты кличка Старший соратник прилипла к нему намертво, и ни по имени, ни по званию его никто не называл.

– Ну, Старший так Старший, – согласно кивнул он. – А теперь я вам кое-что напомню. Все вы прошли и Первую мировую, и Гражданскую, поэтому хорошо знаете, как дурили народ большевики. А задумывались ли вы о том, почему большевики, будучи самой малочисленной партией, захватили власть? Да потому, что вбросили в народ понятные каждому мужику, простые и привлекательные лозунги. «Мир – народам, земля – крестьянам, фабрики – рабочим!» Что может быть лучше?! Мир – это значит, штыки в землю и айда по домам. А то, что поражение в войне чревато колоссальными контрибуциями, никого не волновало. Насчет фабрик и земли – это прямо по пословице: «Не было ни гроша, да вдруг алтын», то есть прийти и чисто по-бандитски отобрать фабрики и поместья у истинных хозяев.

Отобрать-то отобрали, а что дальше? Теперь, как мы знаем, нет ни фабрик у рабочих, ни земли у крестьян. Но первое-то время они лозунгам верили, большевиков поддерживали и власть захватить помогли.

Как ни цинично это прозвучит, но в нашей операции я решил использовать опыт большевиков: то есть дать народу Андорры лозунги, за которыми они пойдут, поголовно вступят в созданную нами Демократическую партию и с восторгом отдадут ей власть. Если же учесть, что народ Андорры – это в основном крестьяне, а проще говоря, пастухи, живущие за счет животноводства, надо им пообещать бесплатные пастбища, помощь правительства в случае стихийных бедствий – а снегопады и проливные дожди – там обычное дело, не говоря уже о том, что они получат всеобщее избирательное право, смогут выбрать своего президента и перестанут зависеть от Франции и Испании одновременно.

Главные лозунги дня: «Хватит жить на задворках истории!» и «Богатства Андорры – каждому андоррцу!». А богатства, я вам скажу, там немалые: в земле Андорры большие запасы меди, никеля, свинца, угля, железа и многого другого.

– Это меняет дело! – раздался восторженный голос из заднего ряда. – Пардон, но по образованию я горный инженер, и знаю, о чем говорю. Надо привлечь иностранный капитал, создать мощный трест и начать добычу этого добра. Деньжищ можно заработа-ать! – закатил он глаза.

– А что, – подхватил еще кто-то, – соратник Зуев прав! В чем-чем, а в угле я разбираюсь: до войны работал на шахтах Донбасса. Если создать горный трест и научить пастухов орудовать отбойным молотком, только на одном угле можно сделать большие деньги. О никеле и меди вообще не говорю – и то и другое оторвут с руками.

– Вот видите, – победоносно улыбнулся Скосырев, – как многого можно добиться, если помочь андоррцам сделать свою страну промышленно развитой. А для этого она должна стать свободной, независимой, суверенной и, что очень важно, полноправным членом Лиги Наций: тогда мы будем под защитой этой могущественной организации, и нас не посмеет тронуть никакой прожорливый сосед. Итак! – повысил он голос. – Наша задача, не откладывая дела в долгий ящик, проникнуть в Андорру, добраться до каждого села, взбудоражить пастухов, заставить их выйти на митинги, разбить пару витрин, сжечь какой-нибудь дом и для острастки пострелять из ружей в воздух. После этого от имени Демократической партии Андорры я предложу им план выхода из кризиса и программу, которая приведет андоррцев к всеобщему благоденствию. Самое главное, – наставительно поднял он палец, – власть мы должны не захватить, а получить из рук народа, то есть все должно произойти демократическим путем. Только тогда ни республиканская Франция, ни Испания, в которой совсем недавно в результате революции была свергнута монархия, и власть захватил Народный фронт, нас не только не тронут, а даже поддержат.

– Поддержат ли? – усомнился кто-то. – Ведь раздавить нас – раз плюнуть.

– Не раздавят! – рубанул воздух тростью Борис. – Я все предусмотрел. Против таких деятелей у меня есть секретное оружие: все будут знать, что за нашей спиной одна из самых могущественных держав Европы.

– Это меняет дело! – снова закричали из заднего ряда.

– Тихо, – остановил их восторги Борис. – И не спрашивайте, что это за держава. Придет время, и каждый из вас получит документы, подтверждающие мои контакты с руководителями этой державы.

– Ура! – крикнул кто-то.

Его тут же поддержали остальные и грянули такое «Ура!», что блудливых кошек, которые терпеливо ожидали своего часа, будто ветром сдуло, и они навсегда покинули уютные и обжитые стены гаража.

Так началась беспрецедентная акция по восхождению Бориса Скосырева на трон Андорры. Да-да, я не оговорился, именно на трон, и это стает роковой ошибкой вчерашнего штабс-капитана по кличке Барон. А ведь не закружись у него голова от успехов и придерживайся он первоначального плана, как знать, быть может, вся эта история закончилась бы совсем иначе и имела бы благополучный финал.

А пока что члены немногочисленной Демократической партии Андорры пересекли границу и разбрелись по городкам и селам Долин. Одну из таких групп возглавил Виктор Гостев. Под видом представителей страховой компании они ходили от дома к дому и огорченно качали головами, видя, как бедно и во многом примитивно живут андоррцы. Потом они осторожно, как бы невзначай, заводили разговоры о том, что искренне удивлены долготерпением гордых и свободолюбивых горцев, что их ангельское непротивление и тихое всепрощение – с одной стороны, искренне восхищает, а с другой – вызывает недоумение. Ведь на дворе двадцатый век, век просвещения, свободы и демократии, а забывшие о своей природной гордости андоррцы прозябают в нищете и терпят унижения со стороны каких-то абсурдных соправителей, живущих за рубежами Долин.

Такие речи вызывали в людях праведный гнев.

– Но что мы можем? – вопрошали они. – Ни Францию, ни Испанию нам не одолеть. К тому же у нас нет армии.

– А никого одолевать не надо, – отвечал Гостев. – Время военных переворотов прошло. Теперь все решают не пушки, а избирательные бюллетени. Самый яркий пример – соседняя Испания: там без единого выстрела свергли короля Хуана III и установили республику.

– Но за кого голосовать? У нас нет ни партии, ни вождя, который бы повел народ к свободе, а страну к процветанию.

– Есть! В Андорре все есть! – восклицали страховщики. – Просто вы об этом не знаете. Уже несколько месяцев в стране действует Демократическая партия Андорры, и возглавляет ее офицер, прошедший две войны. Он, правда, русский, но делами Андорры болеет искренне.

– Русский? Что-то мы о таком не слышали.

– Еще услышите! Зовут его Борис Скосырев. Он, и только он, приведет вас к свободе и процветанию. Так что вступайте в Демократическую партию Андорры и голосуйте за Бориса Скосырева.

– В партию-то вступить можно, – чесали затылки пастухи. – Но голосовать за русского… Какой он хоть из себя-то?

– Какой? – торжествующе переспрашивал Гостев. – Сейчас увидите! – восклицал он и доставал то самое секретное оружие, о котором говорил Скосырев: это были английские газеты с фотографиями, сделанными то на теннисных кортах, то в театре, то на бегах.

– Где он тут, где? – разглядывая снимки, нетерпеливо спрашивали пастухи.

– А вы смотрите, – небрежно бросал теперь уже не страховщик, а агитатор Демократической партии Андорры Виктор Гостев, – может, и сами догадаетесь.

– Так-так-так… Это Иден, министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден, – внимательно разглядывал снимок местный грамотей и одновременно глава местной общины. – Где это он? Ага, тут написано: в Британском музее. А что это за красавец, которому он так сердечно пожимает руку? Раньше я его в газетах не встречал.

– Стоп! – перебил его сосед. – Смотри сюда. И в этой газете на первом плане все тот же красавец, а рядом с ним… черт его знает, кто рядом с ним: какой-то лысый толстяк с сигарой в зубах.

– Деревня! – щелкнул его по лбу синдик, то есть глава общины. – Это же Черчилль. Он был у англичан министром финансов. А вот это скачки, – развернул он другую газету. – Ух ты-ы, какие лошади! – восхищенно зацокал он. – Ну и болельщики что надо: смотри, как размахивает шляпой этот джентльмен. О-о, я его узнаю, это Чемберлен, английский премьер-министр. А рядом с ним – опять тот же элегантный парень. Кто он? – обернулся синдик к Гостеву. – Английский лорд, министр или президент какой-нибудь страны?

– Пока еще не президент, но обязательно им будет, – глубокомысленно ответил Виктор. – А вы смотрите дальше, там есть снимки еще интереснее.

– Ага, это театр, – догадался знаток лошадей. – Видна часть сцены, ложа, и в ней… Господи боже, да это же король Англии Эдуард VIII! Как увлеченно он аплодирует! А рядом с ним так же увлеченно аплодирует все тот же то ли лорд, то ли президент. На соседнем снимке король уже не аплодирует, а о чем-то с ним беседует. Вот бы узнать, о чем? – мечтательно вздохнул он.

– О будущем Андорры, – как бы между прочим, бросил Гостев.

– Как? – чуть ли не в один голос воскликнули горцы. – Этот обаятельный джентльмен и есть тот русский, о котором вы говорили?

– Дошло наконец… Да, если вы пожелаете и на выборах отдадите за него свои голоса, то это – ваш будущий президент Борис Скосырев. Ну, а что за страна и что за люди его поддерживают, объяснять, я думаю, не надо: фотографии, которые вы видели, говорят сами за себя.

– Решено! – сверкнул глазами синдик. – В партию вступаем всей общиной.

– Это сколько же вас будет? – деловито достал блокнот Гостев.

– Считайте сами, – начал загибать пальцы синдик. – В общине шесть сел, в каждом селе по тридцать-сорок мужчин, так что человек двести наберется.