Воскресшая жертва

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Стенографический отчет заявления, сделанного Шелби Дж. Карпентером лейтенанту Макферсону в пятницу в 3.45 пополудни 2 августа 1941 года.

Присутствовали: Шелби Дж. Карпентер, лейтенант Макферсон, Н. Т. Солсбери-младший.

Мистер Карпентер: Я, Шелби Джон Карпентер, клянусь, что излагаю подлинные факты, известные мне, в связи со смертью Дайяне Редферн. Иногда это будет противоречить определенным заявлениям, которые я делал раньше, но…

Мистер Солсбери: Вы должны принять во внимание, лейтенант Макферсон, что любое противоречие между нынешними и прежними заявлениями моего клиента связано с тем, что он считал своим моральным долгом защищать другое лицо.

Лейтенант Макферсон: Мы пообещали вашему клиенту иммунитет.

Мистер Солсбери: Продолжайте, Карпентер, расскажите, что произошло.

Мистер Карпентер: Как вы знаете, мисс Хант пожелала отдохнуть несколько дней перед свадьбой. Она чрезвычайно много работала во время рекламной кампании по продвижению на рынок косметических изделий фирмы «Леди Лилит», и я не виню ее за то, что она просила отложить свадьбу, пока не отдохнет после напряженной работы. Я часто протестовал против того, как ревностно и неустанно она занималась своей работой, потому что считаю, что женщины слабы и слишком напрягаются на работе, так вот, бремя ее служебной карьеры, в дополнение к ее общественным и личным обязанностям, определенным образом подействовало на ее нервную систему. По этой причине я всегда старался понять ее и проявлять снисходительность к причудам ее темперамента.

Неделю назад, в пятницу утром, я пришел в ее контору, чтобы проконсультироваться по поводу рекламного текста, который написал днем раньше. Хотя я занялся рекламой на несколько лет позже ее и она к тому времени уже зарекомендовала себя как хороший составитель рекламных текстов, к моему мнению она относилась с большим уважением. Все вокруг знали, что мы советовались друг с другом. Для нее так же было обычным делом обращаться ко мне за помощью при планировании и начале рекламной кампании или при реализации какой-либо идеи, как и для меня пользоваться ее советами по поводу рекламных текстов. Поскольку предполагалось, что я буду вести финансовый отчет по кампании с «Леди Лилит», вполне естественно, я обратился к ней в надежде услышать критические замечания. Она с восторгом приняла заголовок моего текста, который, как мне помнится, звучал так: «Разве ваше лицо — просто еще одно лицо в толпе людей? Или же на этом лице запечатлено выражение лучезарного, магнетического покоя, которым восторгаются мужчины и которому завидуют женщины?» В этом тексте она предложила слово «магнетический».

Лейтенант Макферсон: Давайте перейдем к фактам. Позднее вы сможете пояснить детали, касающиеся рекламного бизнеса.

Мистер Карпентер: Я хотел, чтобы вы поняли характер наших взаимоотношений.

Лейтенант Макферсон: Говорила ли она вам, что собирается на ленч с Дайяне?

Мистер Карпентер: Этой темы мы договорились не касаться.

Лейтенант Макферсон: Темы ленча?

Мистер Карпентер: Темы Дайяне Редферн. Я, правда, спросил у нее, будет ли она обедать со мной, но она ответила, что у нее дела. Естественно, я не задавал других вопросов. Я пообедал со своими сослуживцами, а потом, к кофе, к нам присоединился мой шеф, мистер Роуз. Около 2.15 пополудни мы вернулись в контору, и я еще неотлучно проработал примерно до 3.30, когда зазвонил телефон. Это была Дайяне.

Лейтенант Макферсон: Она вам сказала, что обедала с Лорой?

Мистер Карпентер: Бедная девочка совсем обезумела. Вы с ней не были знакомы, Макферсон, это было самое женственное создание, которое я когда-либо встречал. Вроде моей матери, хотя эта девочка вышла совсем из иной среды и получила совсем другое воспитание. Но она всегда чувствовала потребность обратиться к мужчине, когда ее что-то угнетало. К несчастью, я оказался тем мужчиной, которого она выбрала. Надеюсь, вы не возражаете, если я скажу именно так, Макферсон, я хочу быть с вами по возможности более откровенным, но женщины неоднократно привязывались ко мне, хотя я вовсе не давал им для этого повода. Как заметила сама мисс Хант, Дайяне не воспитывалась в приличной среде. То, что мы считаем просто хорошими манерами, она воспринимала как признак… назовем это любовью. В своих чувствах она была дика и необузданна. Хотя она знала, что я собираюсь жениться на мисс Хант, она объявила, что безумно влюблена в меня, и она, надо признаться, часто ошеломляла меня своими признаниями. Может быть, Макферсон, вам знакомы такие девушки, которые любят так неистово, что для них все перестает существовать, кроме их страсти и мужчины — объекта этой страсти.

Лейтенант Макферсон: Но вы ведь и не отнимали у нее надежду, правда?

Мистер Солсбери: Вопрос не относится к делу. Вы можете на него не отвечать, мистер Карпентер.

Мистер Карпентер: Я старался быть доброжелательным по отношению к ней. Она была молода и очень чувствительна.

Лейтенант Макферсон: Говорила ли она вам что-нибудь о ленче с Лорой?

Мистер Карпентер: Она говорила, что в отчаянии. Сначала я думал, что ее страхи — нечто иное, как истерика. «Не драматизируй ситуацию», — сказал я ей, но в ее голосе было нечто такое… дикие, испуганные интонации, это меня испугало. Я знал, что она одновременно и импульсивна, и отважна. Я боялся, что она может… вы понимаете, что я имею в виду, Макферсон. Поэтому я сказал, что поужинаю с ней, устрою своего рода прощание, что ли. Я намеревался убедить ее. Мы договорились встретиться у Монтаньино.

Лейтенант Макферсон: У Монтаньино?

Мистер Карпентер: Я чувствовал, что Дайяне необходима поддержка. А так как мисс Хант упоминала ресторан Монтаньино как свой любимый, Дайяне сочла это место прекрасным. Вы не представляете, как эта девочка была привязана к мисс Хант.

Лейтенант Макферсон: Вы ведь об этом не говорили Лоре?

Мистер Карпентер: Это ее только огорчило бы. Знаете, она переживала из-за того, что грубо обошлась с Дайяне. Хотя я намеревался рассказать ей об этом потом. Кроме того, она ведь ужинала с Уолдо Лайдекером… или, по крайней мере, я так думал.

Лейтенант Макферсон: Когда вы пили коктейли с мисс Хант в баре «Тропикале», о чем вы разговаривали?

Мистер Карпентер: О чем разговаривали? Ну… конечно, о наших планах. Она казалась холодной и довольно равнодушной, но я отнес это за счет ее нервозного состояния. Я просил ее хорошо отдыхать и не беспокоиться. Вы знаете, мисс Хант очень умная молодая женщина, но иногда ее чувства одерживают верх и она становится неуравновешенной, особенно, когда дело касается происходящего в мире. Она мучается своеобразным комплексом вины и иногда заявляет, что мы, невинные люди, разделяем ответственность за ужасы и страдания, о которых можно прочитать в газетах. Это ощущение плюс определенный цинизм по отношению к работе, которой она занимается, вызывают у нее эмоциональную неустойчивость, которую, полагаю, я мог бы помочь ей устранить. Поэтому я попросил ее не читать газет, не слушать радионовости в течение недельного отдыха, и она довольно хорошо отнеслась к этому, была неожиданно покорна и спокойна. Когда мы расстались, она позволила поцеловать себя, но в ответном поцелуе было мало тепла. Я дал адрес Уолдо Лайдекера водителю такси, так как она ничего не сказала мне об изменении своих планов. Я вернулся в отель, переоделся и направился к Монтаньино. Должен сказать, это место меня разочаровало.

Лейтенант Макферсон: Вы никогда не бывали там раньше?

Мистер Карпентер: Мистер Лайдекер всегда возил туда мисс Хант. Они по-особенному относились к этому месту. Мы же знали о нем только по их рассказам.

Лейтенант Макферсон: Дайяне рассказала вам о ленче с Лорой и о том, что вынимала портсигар?

Мистер Карпентер: Да. И я был этим огорчен.

Лейтенант Макферсон: Полагаю, и вы, и она подумали о том, как объясниться с Лорой?

Мистер Карпентер: Я решил сказать своей невесте правду.

Лейтенант Макферсон: До или после свадьбы?

Мистер Солсбери: Мистер Карпентер, вы не обязаны отвечать на этот вопрос.

Мистер Карпентер: Вы, по-видимому, думаете, Макферсон, что в моих отношениях с Дайяне было что-то тайное?

Лейтенант Макферсон: Было только два пути для Дайяне заполучить этот портсигар. Или она его украла, или вы ей его сами дали.

Мистер Карпентер: Допускаю, что этот факт выглядит очень некрасиво, но если бы вы были знакомы с обстоятельствами, которые были причиной этого… этого… этого поступка, уверен, вы бы меня поняли.

Лейтенант Макферсон: Допускаю, что Дайяне была в отчаянии.

Мистер Карпентер: Мне не нравится ваш тон, Макферсон. То, что у вас на уме, не соответствует реальности.

Лейтенант Макферсон: Я не имею в виду ничего такого, кроме того, что для Дайяне вы были птицей высокого полета. Более высокого, чем Лора. Если вы хотите, чтобы я имел в виду нечто большее, то мне приходят на ум несколько причин, по которым вы могли бы отдать ей этот золотой портсигар.

Мистер Солсбери: Лейтенант, это личные и не относящиеся к делу детали.

Мистер Карпентер: Спасибо, мистер Солсбери.

Лейтенант Макферсон: Хорошо, продолжайте.

Мистер Карпентер: Около 10 часов мы покинули ресторан. Я считал, что к этому времени она должна прийти в себя, но она находилась в еще более нервном и угнетенном состоянии. Казалось, она переживала состояние неописуемого ужаса, как будто она ожидала какого-то акта насилия. И хотя она не могла четко определить причину своих страхов, я видел, что ее истерика не совсем беспочвенна. В этих обстоятельствах я не мог оставить ее одну и пообещал ей зайти ненадолго в квартиру.

Лейтенант Макферсон: В квартиру Лоры?

Мистер Карпентер: Признаюсь, я не особенно был рад такой перспективе, но в данных обстоятельствах я не мог разговаривать с ней на людях. А так как она определенно не могла зайти ко мне в отель для мужчин, и мужчинам не разрешалось подниматься в комнаты девушек в ее пансионе, практически возможный выход оказался к тому же единственным. Мы поехали к центру города, где располагалась квартира…

Лейтенант Макферсон: Где находилась девушка, когда вы остановились у Москони, чтобы купить бутылку «Бурбона»?

Мистер Карпентер: Так важно это вспомнить?

Лейтенант Макферсон: Я помогу вам.

Мистер Карпентер: Дайяне была в отчаянии, и ей необходимо было принять что-то стимулирующее. Нам было немного неловко пользоваться спиртным мисс Хант, и я велел остановиться у Москони…

Лейтенант Макферсон: Дайяне вы оставили на улице, потому что Москони знал вас как друга Лоры.

Мистер Карпентер: Вовсе, нет. Дайяне должна была зайти в аптеку…

Мистер Солсбери: Вы ведь прямо направились в квартиру мисс Хант, не так ли?

Лейтенант Макферсон: И там Дайяне сняла свою одежду и надела шелковый халат Лоры.

Мистер Карпентер: Как вы помните, та ночь была очень жаркой.

Лейтенант Макферсон: Полагаю, в спальне был ветерок.

Мистер Карпентер: Мы проговорили три часа. Потом раздался звонок в дверь…

Лейтенант Макферсон: Расскажите нам подробно, что произошло. Ничего не упускайте.

Мистер Карпентер: Мы оба удивились, а Дайяне испугалась. Но зная мисс Хант так, как я ее знал, я привык ничему не удивляться. Когда ее друзья желают выразить сожаление по поводу своей женитьбы, или любовных историй, или своих служебных дел, они считают возможным беспокоить ее своими заботами в любое время. Я велел Дайяне подойти к двери и объяснить, что она занимает квартиру на время отсутствия Лоры.

Лейтенант Макферсон: А вы оставались в спальне, да?

Мистер Карпентер: Представьте, если бы кто-нибудь из друзей Лоры обнаружил меня в квартире. Ведь лучше не давать повода для слухов, верно?

Лейтенант Макферсон: Продолжайте.

Мистер Карпентер: Звонок прозвенел еще раз. Я слышал, как Дайяне застучала каблучками по полу, переходя от одного ковра к другому. Потом наступила тишина, и раздался выстрел. Можете представить себе мое состояние. К тому времени, когда я добрался до нее, дверь уже была закрыта, а она лежала на полу. В комнате было темно, я различал только смутные очертания тела и шелковый халат. Я спросил, как она себя чувствует. Ответа не было. Я наклонился, чтобы послушать пульс.

Лейтенант Макферсон: Продолжайте.

Мистер Карпентер: Об этом очень страшно говорить.

Лейтенант Макферсон: Как вы потом поступили?

Мистер Карпентер: Первым моим порывом было вызвать полицию.

Лейтенант Макферсон: Почему вы этого не сделали?

Мистер Карпентер: Когда я собрался поднять телефонную трубку, меня парализовала одна мысль. И у меня опустились руки. Я просто застыл на месте. Не забывайте, Макферсон, что я очень люблю Лору.

Лейтенант Макферсон: Стреляла не Лора.

Мистер Карпентер: Я ей был в определенном смысле предан. И частично нес ответственность за происшедшее. Я сразу понял, почему Дайяне ощущала безотчетный ужас после того скверного инцидента в среду вечером. Как только я собрал все это воедино, я осознал свой долг во всей этой трагедии. И я решил, что, независимо от того, каким трудом дастся мне самоконтроль, я должен найти выход из ситуации. Мое присутствие в квартире было бы не только крайне нелепым, но и, несомненно, бросило бы тень подозрения на того единственного человека, которого я обязан защищать. Теперь я вижу, что с моей стороны было весьма глупо действовать под влиянием такого импульса, но есть моменты, когда человек сообразуется с чем-то более глубоким, чем его рациональный дух.

Лейтенант Макферсон: Не приходило ли вам в голову, что, покинув квартиру и утаивая правду, вы запутываете ход расследования?

Мистер Карпентер: У меня в голове была только одна мысль: безопасность человека, чья жизнь мне была дороже, чем моя собственная.

Лейтенант Макферсон: В субботу утром, когда наши люди наведались в отель «Фрэмингем», чтобы сообщить вам, что Лора мертва, вы показались им искренне шокированным.

Мистер Карпентер: Должен признаться, я не был готов к такому толкованию событий.

Лейтенант Макферсон: Но у вас было заготовлено алиби, и независимо от того, кто был мертв, вы придерживались своей версии.

Мистер Карпентер: Если бы я оказался замешанным в эту историю, под подозрение, возможно, попал бы кто-то еще. А этого я надеялся избежать. Вы должны понять, что мое горе было искренним как в отношении Лоры, так и этого другого лица. Думаю, я не проспал и двух часов после того, как все это произошло. Я не склонен обманывать и гораздо лучше себя чувствую, когда могу быть абсолютно откровенным перед самим собой и перед всем миром.

Лейтенант Макферсон: Хотя вы знали, что Лора не погибла, вы, по-видимому, не предпринимали попыток связаться с ней. Почему?

Мистер Карпентер: Не лучше ли было дать ей возможность действовать по-своему? Я полагал, если она будет во мне нуждаться, она мне сама позвонит, зная, что я останусь рядом с ней до конца.

Лейтенант Макферсон: Почему же вы уехали и остались в доме тетки Лоры?

Мистер Карпентер: Раз я был почти членом семьи, то это был как бы мой долг — присутствовать при неприятных событиях. Должен признать, миссис Тридуэлл была очень мила и высказала предположение, что мне невыносимо пребывание в отеле из-за любопытства окружающих. В конце концов, это было для меня время траура.

Лейтенант Макферсон: И вы позволили, чтобы Дайяне похоронили или кремировали как Лору Хант?

Мистер Карпентер: Не могу вам передать, что я пережил за эти ужасные четыре дня.

Лейтенант Макферсон: В тот вечер, когда вернулась Лора, она позвонила вам в отель «Фрэмингем», верно? А вы велели не давать ваш номер телефона…

Мистер Карпентер: Репортеры очень донимали меня. Я подумал, что лучше не давать номер телефона тетушки. Когда мне позвонили вечером в среду — или это было утром в четверг, — я все сразу понял. И хотя я не хотел бы выглядеть неблагодарным по отношению к моей хозяйке, я знал, что миссис Тридуэлл — любопытная женщина. Поскольку услышать голос человека, на похоронах которого она недавно присутствовала, было бы для нее большим потрясением, я вышел на улицу, чтобы позвонить мисс Хант из телефонной будки.

Лейтенант Макферсон: Воспроизведите ваш разговор настолько подробно, насколько вам позволяет память.

Мистер Карпентер: Она сказала: «Шелби?» И я ответил: «Здравствуй, дорогая». Она спросила: «Шелби, ты тоже думаешь, что я мертва?» Я поинтересовался, как она себя чувствует.

Лейтенант Макферсон: Сказали ли вы, что считаете ее мертвой?

Мистер Карпентер: Я спросил, все ли у нее в порядке. Она ответила, что ужасно переживает за бедную Дайяне, и спросила, знаю ли я кого-нибудь, кто хотел бы ее смерти. Тогда я понял, что мисс Хант не хочет полностью довериться мне. А по телефону я не мог разговаривать с ней откровенно. Но я знал, что есть одна деталь, которая может оказаться ошеломляющей и даже опасной, и я решил спасать ее по мере возможности.

Лейтенант Макферсон: Что это за деталь?

Мистер Карпентер: Она находится прямо перед вами, на вашем столе, Макферсон.

Лейтенант Макферсон: Знали ли вы, что у нее есть дробовик?

Мистер Карпентер: Я ей его дал. Она часто оставалась одна в загородном доме. Инициалы на обрезе моей матери — Дилайла Шелби Карпентер.

Лейтенант Макферсон: Поэтому вы взяли машину миссис Тридуэлл и поехали в Уилтон?

Мистер Карпентер: Да, это так. Но так как ваш человек преследовал меня на машине, я не осмелился зайти в дом. Я постоял немного в саду, во власти нахлынувших на меня чувств; я раньше и не предполагал, что значат для нас этот маленький дом и сад. Когда я вернулся в город и обнаружил вас у миссис Тридуэлл, я, конечно, солгал, сказав, что это было сентиментальное путешествие. В этот же день, но позднее вы попросили меня зайти на квартиру Лоры. Предполагалось, что я должен был изумиться, обнаружив мисс Хант живой, а раз вы намеревались проверить мою реакцию, Макферсон, я решил изобразить то, что вы от меня ожидали, потому что все еще верил, что есть шанс спасти ситуацию.

Лейтенант Макферсон: Но после того как я ушел, вы обо всем переговорили с Лорой. Вы ей ясно сказали, что вы об этом думаете?

Мистер Карпентер: Мисс Хант ни в чем не призналась.

Мистер Солсбери: Лейтенант Макферсон, мой клиент очень переживал и рисковал собственной безопасностью ради спасения другого лица. Он не обязан отвечать на какие бы то ни было вопросы, которые бы переносили вину на это лицо.

Лейтенант Макферсон: Хорошо, я понял. Я свяжусь с вами, Карпентер, если возникнет необходимость. Но не выезжайте из города.

Мистер Карпентер: Спасибо вам, Макферсон, за ваше понимание.