Воспитание ученика-пианиста в 5-7 классах ДМШ

Пьесы подвижного характера (с элементами виртуозности) и работа над техникой

В музыкально-исполнительском обучении своевременное и целенаправленное развитие техники — одна из важнейших сторон комплексного развития художественных и пианистических способностей. В 5—7 классах все явственнее прослеживаются индивидуальные различия в овладении учащимися пианистической моторикой, гибкостью, техническими навыками и приемами. У многих учащихся, обладающих хорошими, профессионально выраженными художественными и пианистическими способностями, преодоление технических трудностей в произведении сливается с образно-выразительным истолкованием музыки. И все же даже для таких учащихся при выявлении сложных, порой малоудобных в техническом отношении эпизодов возникает необходимость специальной проработки отдельных мест путем вычленения их из общего контекста произведения.

Систематическая работа над этюдами, гаммами и арпеджио, упражнениями является обязательной стороной комплексного развития техники. Этюдной литературе придается наибольшее значение в этой работе. Особенно важны этюды в развитии тех видов техники, формирование которых не может обойтись без длительной каждодневной работы ученика.

В зависимости от степени податливости пианистического аппарата количество и характер подбираемых этюдов могут быть неодинаковыми для разных учащихся. Для детей, обладающих средними музыкально-пианистическими возможностями, работа над этюдами, в основном, восполняет пробелы в их текущей технической подготовке. Исполнительски же перспективный учащийся приобретает навыки владения виртуозностью, необходимые для его будущего профессионального пианистического развития.

Наиболее популярная в обучении «Школа беглости», соч. 299 Черни является как бы сводом тех полезных формул пианистического изложения, мимо которых не проходит ни один старшеклассник в работе над техникой. Исходя из анализа этюдов «Школы» и ряда им подобных у других авторов (Клементи, Крамер), а также виртуозных произведений школьного репертуара, можно сделать ряд обобщающих выводов по поводу направленности развития техники. Многообразнейшие формы пианистического изложения, в известной мере условно, могут быть рассмотрены по двум видам техники — мелкой и крупной.

Область мелкой техники включает различные формулы одноголосной пальцевой игры. К ним относятся гаммообразные и арпеджированные последовательности, ломаные интервалы, репетиционные фигуры, мелизматические группы. При обучении в старших классах развитию гаммообразной техники уделяется наибольшее внимание. Гибкость мускулатуры детей позволяет им сравнительно быстро осваивать активные пальцевые движения, столь необходимые при формировании элементов мелкой техники. Вот почему так важно заложить фундамент ее развития именно в детском возрасте.

Вместе с развернутыми (длинными) гаммообразными фигурами и с целью преодоления трудностей их усвоения большое, часто решающее значение имеет работа над различными видами позиционных поступенных группировок. Нередко такие позиционные группы, чередуясь с длинными гаммообразными движениями, являются естественной подготовкой к исполнению этюдов (особенно у Черни). Значение пианистической тренировки в позиционном изложении отмечалось крупнейшими пианистами разных эпох (Таузик, Иозефи, Корто, М. Лонг), создавшими ряд сборников упражнений.

В пьесах виртуозного характера из репертуара старших классов выявление их образного содержания нередко связывается с пианистическим удобством использования поступенных позиционных фигур (Леденев, «Ливень»; Ан. Александров, «Русская народная мелодия» и др.). Фигуры длинных арпеджио в партиях обеих рук, исполняемые в подвижном темпе, лишь изредка встречаются в этюдной литературе. Это объясняется тем, что само управление широкими интервалами арпеджированных фигур, особенно переходами на новые позиции, является для старшего школьника достаточно сложной задачей, доступной лишь при наличии больших и гибких рук.

Однако уже перед окончанием школы работа над развернутыми арпеджированными пассажами или небольшими отрезками такого изложения становится необходимой стороной технического развития ученика (Черни, соч. 299, этюд № 12; Раков, «Тарантелла»).

Хорошей подготовкой к исполнению развернутых арпеджио является работа над трех- и четырехнотными позиционными гармоническими фигурациями (см. отдельные этюды Черни, пьесы «Стремительный поток» Сильванского, «Экспромт» ля-бемоль мажор, соч. 90 Шуберта, разнообразные фигурационные сопровождения в фактуре подвижных частей сонат венских классиков).

К числу распространенных формул мелкой техники в фактуре пьес и этюдов относятся ломаные интервалы — секунды, терции, кварты и т. п., вплоть до октавы. Техника их исполнения одновременно сочетает в себе владение вибрирующими, вращательными движениями кисти и локтя в сочетании с активными пальцевыми прикосновениями к клавиатуре. На примере пьес «Прялка» Полунина, «Токката» Косенко ясно видна необходимость свободного владения непрерывными пассажами, состоящими из ломаных интервалов. В этюдах Черни разной сложности ломаные интервалы — обязательная часть их фактуры.

Крупная техника в подвижных пьесах репертуара старших классов встречается реже. Ее отдельные элементы в виде аккордов появляются уже в средних классах. В старших же классах сохранение упомянутых структур сочетается с увеличением подвижности исполнения и введением несложных фигур октавной техники (см.: Шостакович, «Полька»; Щедрин, «Юмореска»; Майкапар, «Стаккато-прелюдия»; Ласковский, «Мимолетная мысль» и т. п.).

На развитие каких же сторон моторики, ее двигательно-технических и звуковых качеств, приемов преодоления трудностей должна направляться инициатива ученика в его работе над элементами виртуозности в музыкальных произведениях и этюдной литературе? Выделим те из них, которые наибольшее отношение имеют к различным видам мелкой техники. Схематически это можно представить себе в следующих положениях:

беглость и независимость пальцевых движений в их непосредственной связи со свободными, пластичными объединяющими движениями всей руки;

метрическая точность и динамическая гибкость звучания в фактуре подвижных пассажей;

чередование напряжения и расслабления мускулатуры как необходимое условие, обеспечивающее свободу, подвижность и звуковую красочность исполнения;

согласованность «пружинящих» кистевых движений с вращательными движениями всей руки, облегчающая преодоление трудностей пальцевой игры и воздействующая на тембральную сторону звучаний;

слияние ритма пианистических движений с ритмической пульсацией музыки, то есть ритмичное протекание самих движений; усвоение пианистических приемов в тесной связи со скрыто выступающим синтаксическим членением в длинных подвижных пассажах;

пластичное следование движений руки в соответствии со звуко-высотной направленностью мелодического рисунка пассажей;

координация пианистических движений в сложных приемах фактуры, одновременно выступающих в партиях обеих рук.

Одной из особенностей пианистических движений является их постепенное преобразование в процессе формирования технических умений и навыков. Происходит последовательное перерастание больших движений (руки, пальцев) в более собранные и внешне незаметные. И в этой экономии движений проявляется их все усиливающаяся сосредоточенность на художественно-звуковых задачах.

Каковы же пути работы над пианистически сложной фактурой? Овладение двигательными и звуковыми качествами техники реже всего может быть достигнуто путем многократного проигрывания трудных эпизодов произведения. Особенно эффективной является такая форма их разучивания, при которой учащийся применяет различные приемы временного видоизменения как фактурных, так и интерпретационных средств. Среди них темповые, динамические, ритмические, артикуляционные варианты используются в наибольшей степени.

Рассмотрим область темповых вариантов.

Нередко наблюдаемое длительное проигрывание технически сложных эпизодов произведения только в медленном (порой чрезмерно медленном) темпе, притупляя исполнительское внимание ученика, не позволяет ему активно выявить слухом, сознанием и в двигательном ощущении успех своей работы. Ученик плохо улавливает интонационный смысл мелодии исполняемого пассажа. Стараясь намеренно четко воспроизвести каждый звук, он ощущает своего рода «точечность», а не линию целостного движения.

Помимо этого, длительное ограничение игрой лишь в медленных темпах часто мешает ученику отыскать причину самой трудности. Ведь все получается! Однако, пробуя исполнить то же место в надлежащем темпе, он обнаруживает появление неожиданных для него новых трудностей, тормозящих ощущений.

Такому нередко применяемому в практике способу работы следует противопоставить метод гибкого использования темповых возможностей при оформлении технических приемов и преодолении технических трудностей. Речь может идти не о самом факте применения медленного темпа, а о той степени его замедленности, при которой ученик слышит смысловую сторону музыки, не разрушая при этом естественную пластичность пианистических движений.

Однако исполнением в замедленном темпе не ограничивается работа над техникой. Необходимо по мере преодоления трудности сочетать такой «рабочий» темп с постепенно убыстряющимся и с основным темпом произведения. При этом применение любого темпового варианта необходимо сочетать с элементами звуковой выразительности в прорабатываемом техническом эпизоде.

Важно также предостеречь учащегося, в особенности при наличии средних способностей, от частого проигрывания в надлежащем темпе уже удающихся ему технических мест. Нередко это приводит к частичному разрушению даже усвоенного приема, то есть к его дезавтоматизации. Вот почему удающееся в быстром темпе должно постоянно закрепляться исполнением в среднем темпе.

Использование динамики в работе над техническими трудностями должно быть таким же гибким, как и отношение к темповым вариантам. Применение лишь громкой игры в одинаковой мере ограничивает развитие как звуковых качеств техники, так и слухового контроля в работе над технической деталью. В отдельных случаях некоторая форсировка динамики, сочетающаяся с намеренно четким и раздельным прикосновением пальцев к клавиатуре, может быть рекомендована для учащихся, не обладающих достаточной податливостью к техническому развитию.

В основном же такому прямолинейному однотипному использованию динамики следует противопоставить прием сочетания контрастных сопоставлений динамических уровней с применением пластичной волнообразности звучаний. Например, в работе над сложными пассажами полезно чередовать их проигрывание в четком звучании на f с тонко ощутимым пальцевым легатным прикосновением на р или при выработке интонационной гибкости звучания пассажа применять чередование динамических нарастаний и спадов звучности, сочетающихся с сохранением смысловой стороны исполнения.

Небесполезна малоприменяемая в практике своеобразная форма использования динамики при разучивании быстрых пассажей, изложенных в одновременном (часто параллельном) движении в партиях обеих рук. В такой фактуре метрические погрешности чаще всего возникают из-за недостаточного владения партией левой руки. Самым элементарным примером может служить игра гаммообразных фигур в параллельном движении обеих рук. Однако стоит переключить слуховой контроль ученика на линию левой руки, намеренно сделать ее ведущей и более выпуклой в динамическом и ритмическом отношениях, и постепенно появится необходимая точность и выравненность звучаний в партиях обеих рук. На примере фактуры пьес Грига «Птичка», «Ручеек» можно убедиться в целесообразности такого временного переключения динамической энергии на партию левой руки.

Большое значение в преодолении технических трудностей имеет применение соединенных темпо-динамических вариантов. Этим, по сути, решаются две задачи — развитие художественно-звуковой стороны техники и дифференцированных пальцевых прикосновений к клавиатуре. На практике это может осуществляться примерно следующим образом. Исполняя небольшой отрезок произведении уже при подходе к технически трудному эпизоду, ученик намеренно замедляет темп, уплотняя при этом звучность. Этим усиливается слуховой и двигательный контроль над метрической и звуковой точностью исполнения.

На фактуре пьесы «Вечное движение» Мак-Доуэлла можно убедиться в целесообразности такой формы работы над быстрыми пассажами. В ней трудность перехода замкнутых позиционных фигур (такты 14—17) к длинному арпеджированному пассажу, безусловно, уменьшится благодаря некоторой оттяжке темпа и усилению звучания к заключительному двутакту (такты 16—17). Применение такого темпо-динамического приема нередко бывает полезно и для исправления некоторых звуковых неточностей даже при исполнении технически освоенных произведений. Это чаще относится к окончаниям затактовых подвижных технических фигур перед их переходом к сильным долям следующего такта (в особенности при сочетании с новым фактурным изложением). Примером может служить переход от мелодии затактовой триоли к аккорду в «Престо» Пешетти (такты 21—22) или такой же переход мелодии шестнадцатыми нотами к октаве в «Фантастическом танце» № 2 Шостаковича (такты 1—2).

Особенно бережно следует подходить к использованию метроритмических вариантов при разучивании сложных технических эпизодов. Необходимо избирать те варианты, которые (применительно к техническим возможностям ученика) несомненно направлены на ускоренное преодоление трудности. Следует предостеречь учащегося от все еще бытующей в практике формы разучивания путем преобразования равных длительностей в фигуры непрерывного, ритмически пунктирного движения. Этот прием работы, в особенности для учащихся со слабо развитой моторикой, чаще приводит не к организации техники, а к ее дезорганизации.

Применение ритмических вариантов порой можно ограничить лишь внутренним ощущением более учащенной пульсации без метрического видоизменения исполняемых технических фигур. Например, едва заметная опора пальцев на началах каждой пары звуков в подвижной фактуре шестнадцатыми нотами способствует достижению метрической точности звучаний. Примером могут служить фактура пьес «Дождик» Свиридова, «Прялка» Зиринга, эпизоды из «Токатты» Фрида (такты 17—20) и т. п. Такой прием тактильного ощущения каждой пары звуков полезно сочетать и с другой формой работы над аналогичным пианистическим изложением. Одним из ее вариантов может явиться преобразование равных длительностей в фигуры

Этим контролируется иная сторона звуковой точности исполнения. Остановка на восьмой ноте позволяет активно вслушаться в метрическую и динамическую точность исполнения триолей.

Среди многих приемов работы над преодолением технических трудностей для отдельных учащихся, в особенности для тех, кто не обладает отчетливым тактильным ощущением каждого звука осваиваемого пассажа, полезно включение артикуляционных вариантов, активно влияющих на развитие самостоятельности пальцевых движений. Чаще всего проработка неудающихся технических эпизодов проходит путем раздельного (на non legato) прикосновения каждого пальца к клавиатуре. От замедленного темпа и динамически преувеличенного звучания учащийся постепенно переходит к более подвижной игре, ощущая самостоятельность пальцевых движений при близком их касании к клавиатуре.

Большое, нередко решающее влияние на овладение фактурой виртуозных пассажей оказывает прием, состоящий в перечленении их нотного рисунка, которое и в психологическом, и в двигательно-техническом отношениях способствует значительно более непринужденному преодолению пианистических трудностей. В таком пере-членении следует исходить из конкретной для ученика трудности, особенно возникающей при усвоении им сложного нотного узора метрически непрерывного движения.

В основе перечленения лежит как бы по-новому ощущаемое удобство пианистического движения. Наиболее естественным является слияние технического членения с синтаксическим. Достаточно убедительно это может быть продемонстрировано на фактуре протяженных мелодических пассажей в произведениях Баха. Например, в его фантазии до минор сама редакторская ямбическая лигатура, проставленная автором настоящего пособия в тактах 3—5 и 7—9, наталкивает на соответствующее «управление» пианистическими движениями.

Прием технического перечленения способствует овладению метрической точностью звучаний и естественностью пианистических движений в пассажах, построенных на непрерывно повторяющихся позиционных звеньях. Например, при исполнении четырехнотных подвижных фигур происходит непроизвольное акцентирование первых звуков каждой группы, что нередко приводит к неясному, порой даже неровному воспроизведению остальных звуков позиции. Во избежание этого полезно, выгрываясь в такие пассажи, по-новому ощутить линию пианистического движения, то есть исходным его началом сделать не первые, а вторые звуки каждой группы, иначе говоря, представить себе пианистические фигуры как бы в ямбическом изложении.

На фактуре таких произведений, как «Юмореска» Косенко (такты 36—39), «Прялка» Полунина, видна целесообразность упомянутого приема перечленения пассажей. В приведенных примерах движение, всегда начинаясь с первого пальца, завершается как бы вталкиванием руки в ритмически опорные звуки начал фигур.

Особенно непринужденно осваиваются пианистические приемы в тех случаях, когда техническое перечленение согласуется со звуковысотным рисунком пассажа. Например, в «Престо» Пешетти уже в начальном четырехтакте это может быть оформлено следующим образом. Сперва восходящие движения (такты 1—2), дважды начинаясь с ноты соль первой октавы, завершаются на сильной доле следующего такта, а далее (такты 3—4), уже в ниспадающей мелодии, одним общим движением охватывается двутакт (такты 3—4). Такая техническая перегруппировка неоднократно применяется на протяжении всей пьесы.

В репризной части «Тарантеллы» Прокофьева мелодический рисунок по сравнению с началом пьесы по-своему видоизменен. Управление движениями соответствует такому видоизменению. В начале пьесы—это удобные движения от сильных долей тактов (такты 1—2, 5—6). В репризе же, где происходит перестановка ритмо-интонаций, они начинаются (как бы ямбически) с третьих и шестых восьмых каждой группы (такты 49—50, 53—54).

Различные перегруппировки, облегчающие преодоление трудностей, можно наблюдать и на фактуре аккордово-интервального и октавного изложения. Например, в «Стаккато-прелюдии» соль мажор Майкапара единым легким кистевым движением объединяются в целостные группы трех- или семинотные секстовые фигуры (такты 15—22).

В сложной для ученика технике октавного изложения применение удобного пианистического приема чаще всего связывается с внутренним ощущением членения октавных пассажей на более короткие отрезки. Например, в «Мимолетной мысли» Ласковского эластичное, «рессорное» погружение кисти на началах ниспадающих октавных групп, подчеркнутых акцентами, позволяет каждую из них исполнить без напряжения, на объединенных потактовых движениях руки (такты 21—22, 34—38).

Ниже на образцах виртуозных пьес выявим, какими наиболее рациональными приемами работы можно добиться ощутимого результата в преодолении имеющихся в них технических трудностей. Обратимся к жанру токкат, с технически совершенным исполнением которых особенно связано раскрытие образной сути произведения.

Фрид, «Токката». Основную пианистическую трудность (в экспозиционной и репризной частях пьесы) составляет метрически точное исполнение подвижной фактуры коротких, ритмически однотипных фигур при помощи чередующихся движений рук. Для достижения цели здесь необходимо, чтобы само прикосновение каждой руки к клавиатуре происходило посредством схожих двигательных приемов. Наилучший способ решения такой задачи — применение едва заметных ритмических опор на клавиатуру: левой руки — на восьмых нотах, правой — на средних звуках трехнотных фигур. В средней части пьесы пятинотные поступенные фигуры в правой руке исполняются легким пальцевым quasi legato. Более рельефно и певуче интонируется мелодия в партии левой руки.

Парадизи, «Токката». Главной трудностью, столь характерной при исполнении токкат, является сохранение ритмической четкости, метрической и динамической точности звучаний в безостановочном движении быстрых пассажей. Фортепианная фактура пьесы строится на соединенных позиционных группах гармонических фигураций, изложенных в форме ломаных интервалов. В подобном случае ученик должен избирательно использовать разные приемы работы над пассажами.

Уже в начальном двенадцатитактном отрезке ясно видны эти различия. В тактах 1—4, 9—12 полезно прием чеканного пальцевого non legato соединить с пластичными поворотами кисти в полутактовых или тактовых ямбических построениях. Это означает, что пианистические движения начинаются не с первых, а со вторых шестнадцатых каждой группы. В тактах же 5—8 незаметной хореической акцентировкой начал фигур на удлиненном звучании первой ноты подчеркивается равномерная полутактовая ритмическая пульсация.

Последующее же измененное изложение пассажа, который попеременно проводится то в партии левой (такты 13—16), то в партии правой руки (такты 17—20), выдвигает новые технические и звуковые задачи при его исполнении. В секвенционно ниспадающем рисунке пассажа каждого такта сохраняется постоянство ритма пианистических движений. Сперва отчетливо произносится первая шестнадцатая каждого такта, а далее—пятая и седьмая. Потому и вращательное кистевое движение протекает при опоре на указанные три доли такта. Выявлению ритмической ясности исполнения немало способствует избранный редактором единый аппликатурный прием. В партии левой руки — устойчивая повторность одной группы пальцев (5, 2, 4), в партии правой — другой (1, 3, 2). В преодолении трудностей пианистического изложения всей серединной и репризной частей «Токкаты» в основном сохраняются описанные ранее приемы работы.

Косенко, «Токкатина». Эта пьеса является сложным в техническом отношении сочинением, подлинно виртуозное овладение которым доступно лишь немногим учащимся. Основной пианистической трудностью здесь является исполнение протяженных цепей непрерывного движения в одном типе фактуры ломаными интервалами (терции, кварты, квинты, сексты). Если учащийся не выявит ее, он столкнется с явлениями мышечной зажатости, скованности движений, препятствующими овладению виртуозностью, лишающими исполнение ритмической и динамической яркости.

В работе над «Токкатиной» следует руководствоваться четко установленным расчленением непрерывной пассажной структуры всего произведения на определенные отрезки, однотипные по своему синтаксическому, ритмическому и фактурному строению. Такое расчленение значительно облегчает овладение трудностями, способствуя более естественному и быстрому освоению пианистической фактуры.

После вступительного такта на протяжении всего начального двенадцатитактного отрезка учащийся должен внутренне себе представить условную расчлененность пассажа на такие построения: два двутакта и следующие за ними восемь однотактов. Такое распределение рефлекторно вызывает соответствующие ему двигательные приемы. Начало каждой из десяти упомянутых групп исполняется коротким, внешне порой незаметным, несколько толчкообразным погружением кисти в клавиатуру, являющимся своеобразным трамплином для свободного управления всем последующим движением. В ином структурном плане рассматривается следующий эпизод (такты 15—28). В нем те же пианистические приемы распространяются уже на другое чередование построений: два двутакта, один трехтакт, три двутакта, однотакт.

Вся серединная часть пьесы пианистически менее сложна. В фигурациях партии левой руки быстрота и легкость достигаются мгновенным отталкиванием первого пальца от начал квартолей с последующим переходом на штрих leggiero остальных звуков. Короткие пассажи в партии правой руки исполняются отчетливым взмаховым движением пальцев на хроматически ниспадающих звуках начал двухтактных построений. В ре-минорном разделе репризы возобновляется пианистическая установка экспозиции.

По-новому, в светлом, энергичном ре мажоре предстает вторая часть репризы. Однако и здесь при некоторых синтаксических преобразованиях сохраняются уже знакомые нам принципы технического членения пассажей. В заключительной части репризы (такты 34—42), подводящей к коде, необходимо услышать три трехтактных секвенционно восходящих построения. Внутри каждого из них пианистические движения строятся по однотакгным фигурам, всегда начинаясь со второй половины такта. Удобству исполнения всего отрезка способствует полная тождественность аппликатурных групп, рекомендованных редактором, в каждом трехтакте.

Жизнеутверждающе на ff звучит кода (такты 43—58). Ее удобно исполняемые стремительные, хроматически ниспадающие пассажи подводят к торжественно звучащему на fff и meno mosso заключительному кадансу.

Исходя из всего изложенного здесь в отношении технического развития ученика и его работы над виртуозными произведениями, можно сделать следующие краткие выводы:

в выборе средств преодоления трудностей фортепианного изложения следует исходить из двух взаимосвязанных слагаемых — представления звучания, формирования пианистического приема;

при осознании причин появления трудностей необходимо исходить из уяснения объективных показателей структуры пианистического письма;

в приобретении профессиональных навыков виртуозного исполнения особое значение приобретает развитие различных сторон мелкой техники;

работа над звуковыми качествами техники должна происходить при деятельном участии динамических, ритмических, темповых и артикуляционных средств;

принцип технического перечленения сложных пассажей является одним из важнейших условий, облегчающих и ускоряющих преодоление трудностей;

согласованность аппликатурных приемов с мелодико-интонационным и синтаксическим строением пассажа — одна из предпосылок его двигательно-технического усвоения.

Подытожим основные положения настоящего пособия.

В нем осуществляется попытка всесторонне раскрыть характерные черты творческих связей, возникающих в общении педагога с учеником на новом этапе обучения в старших классах школы, показать значение своевременного выявления индивидуальных различий в воспитании музыкально-творческих, слуховых, пианистических способностей, все больше разграничивая направленность общемузыкального и профессионального развития ученика. Мы стремились также выявить различные формы обогащения музыкального мышления ученика и его слуховой сферы, являющихся главнейшими условиями его творческо-исполнительского обучения. Здесь подробно рассматриваются все этапы совместной работы педагога и ученика над постижением и освоением музыкального произведения, подчеркиваются значение и формы исполнительской и методической подготовки педагога (особенно начинающего) к работе с учащимся над произведением и отдельными исполнительскими навыками.

Во второй части пособия раскрываются жанровые и стилистические особенности произведений основных разделов педагогического репертуара. Подробно на примерах полифонической литературы, произведений крупной формы, пьес малой формы различного характера раскрываются пути их исполнительского усвоения учащимися и наиболее характерные звуковые и технические трудности, возникающие в этом процессе.