- Это очень мило, - сказала я, взяв предметы и спрятав их в большую сумку.
- И возьми это, - он бросил мне золотую монету с горбатым мужчиной с посохом на лодке.
- Это вы, - сказала я.
- Когда захочешь вернуться, брось в воду. Я найду тебя.
Я осторожно спрятала монетку на дно колчана и обняла толстую талию Черти.
- Спасибо, - прошептала я в его грудь. Встав на носочки, я поцеловала его в щеку, и он густо покраснел, краска залила даже шею.
- Не за что, - он отошел и пнул камешек в тихую воду, касающуюся корабля, а потом отвязал веревку от причала. Бросив ее неловко на борт, он положил тяжелую руку на мое плечо. – Обещай, что будешь осторожна, девчушка. Не верь бездушным. Они не стоят такого доверия.
- Я буду осторожна, - пообещала я.
Он хмыкнул, забрался в красивый корабль и поплыл к опасным водам, которые мы с трудом преодолели.
Я повернулась и улыбнулась Ахмосу и Астену, крепче схватившись за лук.
- Привет, - сказала я.
Они обжигали взглядами. Первым заговорил Астен:
- Лили! Что ты наделала?
- С чего мне начать объяснение? – спросила я с застенчивым видом.
- Как ты сюда попала? – спросил настойчиво Ахмос.
- На корабле, - сказала я, показав за плечо и улыбнувшись. – Это очевидно.
- Это не смешно, Лили, - ответил он.
- Да, - вздохнула я. – Не смешно. Вкратце, меня нанял Анубис. Я должна найти Амона.
- Амона? – повторил Ахмос и нервно взглянул на Астена. – Зачем он попросил тебя?
- Потому что только я смогу это сделать, - я поправила сумку, чтобы они увидели приколотого к плечу зеленого скарабея.
Глаза братьев расширились, Ахмос отпрянул, Астен шагнул ближе. Он снял бронзовую перчатку, убрал мои волосы, а потом протянул пальцы к скарабею. Я невольно коснулась его руки.
- Я могу тебя трогать, - сказала я. – Даже не думала, что смогу.
- Конечно, - ответил Астен, глядя на меня теплым взглядом. – Чего ты ждала?
Я пожала плечами.
- Не знаю. Я думала, что вы – духи. Я не сразу смогла трогать Амона, но теперь, когда я сфинкс… - я замолчала, увидев, как переглянулись братья. Астен рассмотрел скарабея и сообщил:
- Это его, - заявил он.
- Зачем он это сделал? – спросил Ахмос.
- А не очевидно? – ответил Астен. – Он ее любит, - Астен посмотрел на меня так, словно искал неуловимые эмоции на моем лице. Он был и растерян, и восхищен.
Ахмос пробормотал:
- Да. Но так рисковать…
- Мы знали, что он изменился при последнем пробуждении. Это все объясняет, - Астен постучал по камню.
- Но когда?
- Перед тем, как его убил Анубис, - ответила я и закрыла скарабея ремешком от колчана, смутившись от такого внимания. – Амон думал, что я умерла. Почти так и было. Но Анубис сказал Амону, как меня исцелить.
- Он привязал себя к тебе, - задумчиво прошептал Астен.
Я кивнула.
- Да, а потом сказал, что нам нужно ее порвать. Я должна была его убить. Но я не смогла, и Анубис предложил… помощь, - с сарказмом закончила я. – И мы обнаружили позже, что связь еще в силе, и это хорошо, ведь так я могу его найти.
- Найти? Тебе сказали, что он потерялся? – Ахмос с тревогой шагнул вперед.
- Он прыгнул в преисподнюю.
- Преисподняя! – они переглянулись, а потом вместе схватили меня за руки и потащили по причалу.
- Нужно спешить! – сказал Ахмос.
Мои ноги едва успевали касаться деревянных досок.
- Погодите, - крикнула я. Они не остановились, и я завопила. – Стоять! – произошла перемена, и я низко зарычала. Тиа была у власти. Она вырвала наши руки из их сильных хваток и пригнулась. Выпустив когти, она сверлила братьев взглядом. – Нельзя так трогать Лили, - прошипела угрожающе она, склонив голову и глядя в их глаза.
Ахмос перепугался, но Астен не скрывал любопытства. Дерзкая улыбка приподняла уголки его губ, ямочка появилась на щеке. Его глаза сверкали, словно вызов Тии заинтересовал его.
- Ах! – сказал он. – Почти забыл. Ты ведь теперь не только Лили.
- Именно, - усмехнулась Тиа. – Не только вы ее… защищаете.
Астен поклонился, но с насмешкой.
- Вижу, леди львица. Просим прощения, что… грубо обращались с ней.
Тиа переминалась с ноги на ногу.
- Вы ведете нас. Мы следуем. Но сначала вы скажете, куда вы нас поведете.
- Конечно, - мягко сказал Астен. – Мы отведем вас к портику Суда. Амон в преисподней, и время дорого.
Ахмос добавил:
- Анубису придется многое объяснить. Мы не знали, что Амон отдал Лили своего скарабея сердца, нам сказали, что он на другом задании. Его исчезновение скрыли от нас, намеренно умолчали, и это беспокоит.
- Мы знали, что что-то не так, - сказал Астен Ахмосу. Астен снова повернулся к нам. – Проследуете за нами?
Тиа замерла и заглянула в их глаза.
- Хорошо, - сказала она. – Можно идти.
«Ты же знаешь, что они меня не ранят», - сказала я Тие, она отдала контроль.
«Они не имеют права нас заставлять. Мы сфинкс! – сказала она. – Мы достойны их уважения».
«Да. Но они нас не ранят. Уверена. Не принимай слова Черти близко к сердцу».
«Это ты их совсем не восприняла, Лили».
«Хмм», - я думала над ее словами, пока мы шли, покинув причал и попав в густые джунгли. Братья вели нас по старой тропе. Я с восхищением смотрела, как их броня спускается, превращаясь в песок. Вскоре они остались в туниках, сапогах и с мечами. Я рассказала им о том, что случилось после расставания, о словах Анубиса, об общих снах с Амоном, кратко описала связь. Когда я рассказала о сне с Сетхом, они ошеломленно переглянулись.
Я спросила, почему мы не перенесемся песчаной бурей, но они объяснили, что это работает только в царстве смертных, хотя они все еще могли призывать оружие. Это объясняло, как Амон сражался в преисподней, почему не мог исчезнуть. Я задавала вопросы о суде, о том, какая преисподняя, почему они не знали об Амоне, но Ахмос молчал и вел нас, пока Астен участвовал в разговоре.
- Мы знаем лишь то, что рассказали боги, - объяснил Астен. – Мы в их власти так же, как и вы. Хотя за последние несколько недель ты полюбилась им сильнее, чем мы за века.
- Это из-за того, что нас захотел Гор, - сказала Тиа, я не успела ее остановить.
- Да? – сказал Астен с ухмылкой. – Не могу его винить.
- Хватит, - предупредила я Астена. – Я не вынесу еще и твоих заигрываний. Гора хватило.
Он потер подбородок.
- Может, ты не повелась на его милое личико. Ты и паромщику понравилась. Он подошел бы лучше Гора.
- Мне понравился Гор, - громко сказала Тиа. – Его сила и уверенность делают его отличным выбором. Но я не люблю его. Пока что.
Астен рассмеялся.
- Даже интересно, по каким качествам львица ищет пару.
Удивительно, как легко Астен различал нас. Даже Гор этого не мог.
- Я уже не львица, но я сама еще не все поняла. Быть львицей… намного проще.
Астен посерьезнел.
- А как же Амон? Что будет, если ты не будешь чувствовать к нему того же, что и Лили? – спросил Астен.
- Я постараюсь изменить свои чувства ради нее. Или попрошу Хассана помочь мне сыскать забвения.
«Забвение? – тревожно спросила я. – Я не дам тебе навредить себе, Тиа», - прошептала я ей мысленно.
- Я не дам тебе сомневаться в чувствах к своему спутнику, - прошептала она в ответ.
- Как интересно, - серьезно сказал Астен, но через миг повеселел. Он подмигнул, и это понравилось Тие. – Если я завидовал Амону раньше, то теперь завидую вдвойне, - отметил он, шутя.
Я завладела своим телом, Астен схватил меня за локоть и помог обойти большой камень.
«Он видит меня, - говорила в голове Тиа. – И мне нравится его ямочка на подбородке. Думаю, это хорошие качества».
Вздохнув, я закатила глаза и игнорировала похвалы Тии брату Амона.
Вскоре Астен крикнул Ахмосу, что мы подобрались близко к реке.
- Какой реке? – спросила я.
- Вообще-то это фарватер, - сказал Ахмос, заговорив впервые за час, хотя все еще не смотрел на меня. – Он называется Водным путем Белого бегемота.
- Там опасно? – спросила я.
Астен остановился и дождался, пока я посмотрю на него.
- Все в загробном мире опасно, Лили. Как и все в преисподней. Не забывай.
Выражение его лица добавляло силы каждому слову, и я снова подумала, что Ахмос и Астен знают больше меня. Я кивнула, и мы пошли вдоль реки, к краю были привязаны суда. Астен помог мне забраться в судно, помог сесть, пока Ахмос взял длинный шест и оттолкнул нас к текущей воде.
Астен стал нам гидом, пока мы плыли. Мы миновали деревья, двигались мимо долин, полных черных колосьев.
- Это Поле тростника, - объясни он. – Несколько видов растений питают мертвых.
- А там бестелесные рабочие? – спросила я, заметив несколько теней, собирающих зерно в большие груды.
- Это шабти, - сказал он.
- Да? Как те, которых призвал Амон?
- Наверное. Они привязаны к определенным богам или служат контролерам. Когда сердце признают недостойным, хозяин может позволить мертвой душе служить у него, пока сердце не признают изменившимся. К сожалению, редко можно понять, кто хозяин, это личное дело между богом и слугой.
- Значит, шабти могут служить и Сетху, - сказала я.
- Возможно, - ответил Ахмос.
- Это даже факт, - возразил Астен и объяснил. – Все шабти, что восстали из мертвых для службы в царстве смертных, пришли из загробного мира. Значит, шабти, что попытался убить вас с Амоном, пришел отсюда.
- И у Сетха везде есть глаза и уши.
- Да, - сказал Астен.
Какое-то время мы плыли тихо, потом я спросила:
- А Черти говорил о час правду? Вы пытаете по прибытию его пассажиров?
Они ответили не сразу.
Ахмос быстро отметил:
- Паромщик не был… неправ.
- Но зачем? – спросила я. – Зачем пытать тех, кто уже все потерял?
- Это не наша вина, - сказал Астен. – Хотя место, куда мы направляемся, названо портиком Суда, мертвых судят с момента, когда они ступили на Остров Мертвых. Потому путь так важен.
Ахмос объяснил:
- Когда человек оказывается рядом с нами, наши силы заставляют его понять, что он сделал не так. К времени взвешивания его сердца, он уже знает результат. Некоторые пытаются сбежать от судьбы. Они бегут к монстрам, испытывают вторую смерть, пока не последовало наказание. Многие готовы к неизвестности, чем к концу в саду Пожирательницы. Я не веду их намеренно по неверному пути, но рядом со мной они осознают все свои неверные пути, выбранные, пока они были смертны.
- А рядом со мной, - добавил Астен, - они видят все свои плохие деяния, они бесконечно проигрываются в их головах. Если все так плохо, они сходят с ума.
- А Амон? – спросила я. – Что будет, если они окажутся рядом с ним?
Ахмос ответил:
- У Амона есть Глаз Гора, он знает все. Когда мертвые рядом с ним, они могут видеть, какими были бы их жизни, если бы они прожили их правильно.
- Звучит неплохо, - сказала я. – Почему Черти назвал его худшим?
Астен задумчиво ответил:
- Силу Амона вынести сложнее всего, потому что он раскрывает неизвестное. Мертвые уже знают, что ошиблись. Они помнят не те выборы и пути, но увидеть счастье, что могло у них быть, сложнее всего осознать для мертвых. Они это видят, понимают, что этого уже не будет… Скажем так, это толкает их во тьму, они ищут вторую смерть быстрее, чем от сочетания наших сил. Увидеть то, что могло быть… это заманчиво и больно… - Астен умолк, а когда я повернулась к нему, то обнаружила, что он смотрит на меня. Увидев, что я растерялась, он отвернулся к деревьям.
- Так если это все правда, - сказала я, - почему тогда я этого не испытываю?
- Потому что ты еще жива, Лили, - ответил Ахмос.
- Нет, - добавила Тиа, захватив контроль. – Я, как тут говорят, бестелесная.
Астен улыбнулся, но улыбка не тронула его глаза.
- Ты – прекрасное исключение из правил. Хотя твоего тела нет, ты делишь живое тело с Лили. Ты спасена, пока никуда не уйдешь.
- Этого не случится, - поклялась я.
- Сейчас, - продолжил он, - наши силы тебя не тронут.
Лодка покачнулась, и я услышала громкий клич огромного животного. Струя воды поднялась рядом с лодкой, ударяя по воздуху.
- Что это? – закричала я.
- Не просто так это Водный путь Белого бегемота, - сказал Астен. Ахмос поднял шест и ткнул им в нечто цвета слоновой кости, возвышающееся над водой. Я увидела, что нас окружают и другие силуэты. Один из больших бегемотов поднял голову над водой. Его рот раскрылся, он в ярости впился в бок лодки, чуть не перевернув нас. Я быстро засомневалась в эффективности шеста Ахмоса и подняла лук, готовая защищать нас.
- Стой, - сказал Астен, накрыв мою руку своей ладонью. – Нельзя ничего убивать. Не здесь. Эти животные признаны священными.
- Но как пройти, если мы не можем защищаться?
- Это часть суда, Лили. Если они признают, что ты достойна пройти, ты пройдешь. Если нет, они перевернут лодку.
- И что тогда? Разжуют меня и выплюнут кости, похоронив на дне реки?
- Они не глотают живых, - сказал Ахмос.
- И мне сразу стало лучше.
- Они не могут тебя судить в этот раз, - добавил Астен.
- Понадеемся, что это так, - сказала Тиа. – Я убивала бегемота, хотя это и было сложно.
Я покачала головой, беспокоясь из-за легкости, с которой контроль отбирала Тиа, и посмотрела на Астена, чувствуя, как румянец поднимается по шее, но его взгляд был неожиданным. Там не было отвращения или жалость. Он был впечатлен.
- Наверное, ты сильная охотница, раз смогла одолеть такого зверя, - сказал Астен.
Тиа пожала плечами, или это я пожала плечами. Граница между нами размывалась после встречи с Астеном и Ахмосом. Но мы молчали, с опаской глядя по сторонам, а большие белые силуэты двигались под водой. Голова бегемота поднялась и посмотрела на нас. Порой мы видели только круглые спины, черные глаза моргали, с любопытством глядя на нас. Порой они поднимали половину тел из воды, и я подозревала, что там не очень глубоко. Я не могла представить, как плавают такие животные. Тиа быстро убедила меня, что они и не умеют, по крайней мере, не могли в царстве смертных.
- Ах, - сказал Ахмос, - даже главарь решил на тебя посмотреть.
В стороне большой бегемот-самец выпустил из ноздрей воду, открыл рот и громко завопил. Его зубы были невероятно толстыми.
- Остальные – его гарем и потомство, - сказал Ахмос.
Бегемот-самец набрал в рот воды и обрызгал ею нас, а потом скрылся в реке.
- Если пропустит он, отойдут и остальные, - сказал Ахмос.
- Почему тогда они высовывают головы из воды? – спросила я.
- Наверное, давно не видели живых, - ответил он.
- Верно. Я забыла, что вы не считаетесь.
- Не считаемся, - сказал Астен с печалью в голосе. – Сейчас наши тела гниют где-то в роскошных саркофагах, что сделал Анубис.
Я коснулась его руки.
- Но я все еще могу вас касаться, - сказала я. – Это уже что-то.
- Да. Но мы этого не чувствуем.
- Нет? – я была потрясена.
Астен покачал головой.
- Не так, как это было в физическом облике. Я знаю о давлении и тепле, но прикосновение уже не приносит столько чувств, сколько должно, - сказал он.
- Но Амон чувствовал мои прикосновения в преисподней. Почему тут иначе?
- Может, дело в вашей связи, - предположил Астен.
- Может, и с вами сработает. Мы связаны. Можно попробовать?
- Если хочешь, - ответил с любопытством Астен.
Он вытянул руку, и я обхватила ее. Он легонько сжал мою руку и начал большим пальцем водить круги. Я открылась ощущениям. Я чувствовала тепло его ладони, маленькие волоски на ее тыльной стороне, линии и завитки подушечек, даже слабый пульс через пальцы.
Я использовала силу сфинкс, чтобы усилить прикосновение. Вскоре я ощутила поток под кожей. Он был теплым, живым, и теперь я знала о каждом его вдохе, о том, что он кусает губу, что его кожи касается ветер, а сердце бьется чаще. Прикосновение его кожи к моей было приятнее поцелуя Гора. Похоже было на то, что кто-то массирует шею или под челюстью в правильной точке, и мышцы расслабляются. Мне это нравилось. Даже слишком.
Убрав руку от его, я слабо и виновато улыбнулась. Я чувствовала покалывания там, где меня ласкал его большой палец. Подняв голову, я тут же затерялась в его карих глазах цвета растаявшего шоколада. Вместо привычной озорной ухмылки он смотрел на меня с невинной улыбкой.
- Ты это чувствовал? – спросила тихо я.
Его губы приоткрылись, даже без усиленного зрения я заметила бы его пульс на горле.
- О, да, - ответил он и сглотнул. – Ощущение… невероятное. Я такого в загробном мире не испытывал, - он замолчал и добавил тише. – Как и в жизни. Спасибо, - он отвернулся. Мое сердце быстро билось, а мысли путались.
- Нам тоже понравилось, - прямо призналась Тиа.
Улыбка Астена стала шире, он заглянул мне в глаза.
- Я рад, - сказал он без прикрас. – Можете практиковаться на мне и дальше.
Отодвинувшись, я спросила:
- Сколько еще туда?
- Сначала нужно пройти горящее дерево, - сказал Ахмос.
Я уже не видела белые силуэты в реке, мы оказались у деревянного причала, но и тут нас не ждал Амон, и мне стало грустно. Ахмос вышел на причал и привязал лодку. Астен выбрался, повернулся и протянул руку.
- Не возражаешь? – спросил он.
Было что-то в том, как он смотрел на меня, как обвил рукой талию, чтобы я не упала, шагнув на причал, и мне было и радостно, и грустно. Он держал мою руку, пока мы шли по тропе, и я не была против. Я знала, что он не чувствует меня, пока я не направлю силу сфинкс, но я могла чувствовать его, и мне казалось, что мою руку держит брат.
Часть меня думала, что он мог быть и большим, если бы захотел, и меня заполнила вина. Я чувствовала плечом биение сердца Амона, и я не знала, спит ли он сейчас, видит ли меня рука об руку с Астеном, и не расстроит ли это его так, что он решит умереть во второй раз.
Слабо улыбнувшись Астену, я убрала руку, и хотя он понял, я видела, что он расстроен. И не только он. Недовольство Тии заполнило меня, хотя она ничего не говорила. Мои чувства так перепутались, что я удивлялась, что еще хоть что-то ощущаю.
Ахмос вел нас по тропе, пока мы не добрались до огромного дерева, объятого пламенем, жар коснулся нас.
- Что теперь? – спросила я.
- Нужно пройти на другую сторону, - ответил он.
- Как?
- Мы не можем сказать. Каждая душа, попавшая на Остров Мертвых должна понять сама.
Выдохнув, я кивнула и направилась вправо, но конца пламени видно не было. Слева тоже не нашлось прохода, и чем дольше мы оставались у огня, тем тревожнее была Тиа.
«Мы не сможем, - кричала она. – Попроси у стражей помощи».
«Но они не могут нам помочь. Они и так много рассказали, - я задрала голову, чтобы увидеть за огнем. Высокое дерево покачивало толстыми ветвями с зелеными листьями, несмотря на окружающий его огонь. – Может, нужно забраться на него», - предположила я.
Тие не понравилась идея, но она помогла настроить зрение, чтобы увидеть, есть ли ветки вне огня. Их не было.
«Может, нужно пройти сквозь? – размышляла я. – Это ведь проверка».
«Нет!» - возмутилась Тиа.
«Тогда какие идеи? Я их от тебя не слышу. А должна, ведь до этого ты была очень громкой».
«Я не знала, что мои мысли тебе так не нравятся».
«Нет. И дело не в мыслях, а во внезапных заменах, - я вздохнула. – Просто… нас уже сложнее разделить».
«Да, я уже сама почти себя не помню. Мы… сливаемся».
«Может, это и к лучшему».
«Возможно».
«Пусть это будет нашим преимуществом», - сказала я.
«О чем ты, Лили?».
«Призовем нашу силу».
Мне не нужно было слышать ее слова, чтобы знать, что она согласилась. Закрыв глаза, мы воззвали к силе сфинкс, и я ощутила, как мысли Тии переплетаются с моими, а наша цель становится единой. Мы хотели пройти стену огня.
Мы призвали ветер, и он разогнал огонь настолько, что мы могли пройти. Попятившись на пару футов, мы побежали, прыгая, делая сальто в воздухе, пока не приземлились в безопасности по другую сторону. Как только ноги коснулись земли, огонь исчез, Астен и Ахмос приблизились к нам.
- Никогда еще такого не видел, - сказал Астен с одобрительным блеском в глазах.
- Большинство просто идет сквозь огонь, - добавил Ахмос, он скрестил руки на груди. – Они знают, что не сгорят.
- Мы этого не знали, - ответила я. – И мы могли обгореть. Мы все еже живы.
- И мы не хотим портить такую красоту, - сказал Астен.
- Идемте, - сказал Ахмос. – Портик Суда уже близко.
Земля и галька тропы сменились камнями, а впереди виднелся каменный храм.
- Это он? – спросила я.
- Да. Не мешкай теперь, - предупредил Ахмос, словно я могла вдруг решить их оставить.
Портик Суда напоминал древние руины. Огромные каменные блоки были разбиты и лежали в разных местах. Окон не было, только замурованные резные бреши напоминали, что там когда-то были окна. Колонны стояли по обе стороны внушительной каменной двери, внутри них горел огонь, отбрасывающий жуткий свет, оживляя рисунки снаружи. Напоминало фонари из тыкв с раскрытыми ртами, желающими проглотить мертвых. Сверху дымились жаровни, отбрасывая пепел.
- Страшновато, да? – спросила я.
- Так и должно быть, - ответил Ахмос.
- У них получилось запугать, - сказала я.
Ахмос схватился за железное кольцо на двери и потянул, пока Астен взялся за другое. С сильным треском двери раскрылись. Не думая, я потянулась к руке Астена. Хотя он и был удивлен, он не замешкался, наши пальцы переплелись.
Когда мы оказались внутри, двери сами закрылись. Факелы горели вдоль коридоров, кольца дыма оседали на каменных стенах как темные тени измученных душ. Я сжала ладонь Астена, и хотя знала, что он не чувствует, я ощутила пожатие в ответ. Это успокоило меня и нервы Тии.
- Что дальше? – прошептала я.
- Встретимся с богами, и твое сердце взвесят, - ответил Астен.
- А мне нужно это делать? Я же не мертва.
- Не знаю, честно говоря. Если ты рассказала правду, они тебя ждут. Тебе будет проще, чем большинству душ, дошедших сюда.
Я сглотнула.
- Надеюсь.
Мы вошли в большую комнату, где стояло три пустых трона. В центре были большие золотые весы, факелы бросали на огромный зал тусклый свет. Я словно была в подземелье, ждущая приговора. Астен отвел меня к выступу и ободряюще улыбнулся, оставил там, пока Ахмос выступил вперед и начал читать заклинание:
- Эта Душа пришла в загробный мир,
Преодолела канал неба и земли,
Прошла со стражами,
Ее пропустили белые бегемоты,
Ее пропустило дерево огня,
И она прошла невредимой
И готова следовать по выбранному вами пути.
Мы стояли втроем и ждали, что что-нибудь случится. Ничего не произошло, и Ахмос добавил:
- Она благородна и любима,
Выслушайте ее.
Комната содрогнулась. Когда дрожь утихла, из проемов влетела буря песка и создала ураган с человеческий рост. Песок затвердел, принимая знакомую форму.
Я подняла руку и помахала Анубису, а он приблизился, сердитый взгляд сменился улыбкой.
- Ты смогла, - сказал он.
- Не вашими стараниями. Ваши указания были размытыми.
- Я рассказал все, что мог. Ты пришла через Гелиополис? – спросил он.
Я кивнула.
- А как попала туда?
- Небу. И он просил передать послание.
Анубис шагнул ближе.
- Я же узнаю, о чем он просил.
- И? Вы скажете ей? – не сдавалась я.
Он вздохнул.
- Она уже знает.
Астен выступил вперед и положил на мою руку в защите ладонь.
Анубис помрачнел. Но тут появилось еще три урагана, и Анубис отступил, замерев у каменной стены.
Они появились на тронах. Нервно вдохнув, я вздернула плечи и посмотрела на трех богов перед собой. Двое были женщинами, еще один – мужчиной. Кожа мужчины была зеленоватой. Он был красивым, с темными волосами и пронзительным взглядом. Я вспомнила рассказ Амона о Сетхе и Исиде. Мужчина, сидевший передо мной, мог быть мужем крылатой богини, Осирисом.
Я не знала, кем были женщины. У одной была гладкая темная кожа и блестящие губы. Ее волосы были заплетены и закреплены на макушке красивым гребнем, она сидела величественно, с прямой спиной. Она напоминала строгую учительницу, хоть и красивую. Ее глаза оценивали меня, и мне показалось, что она была главной. Хотя Анубис и тот, в ком я подозревала Осириса, были такими же впечатляющими, как Гор и Амун-Ра.
В другой женщине все было мягким, и вела она себя тепло. Ее длинные светлые волосы ниспадали до талии, на ней были простые украшения – серебряный браслет, тонкий пояс из драгоценных металлов и тонкая цепочка на лбу и поверх ниспадающих волос. Она была в серебряных сандалиях, платье складками спадало на пол. Она ободряюще улыбнулась мне, и в ней было любопытство, когда я посмотрела в ее сторону.
Из ниоткуда появилась группа шабти в углу, они заиграли тихую музыку. Я узнала флейту, арфу, систрум, золотой инструмент, похожий на золотую ракетку для бадминтона, но вместо сетки там были диски, что двигались, когда им трясли. Я знала об этом инструменте только потому, что доктор Хассан недавно выкопал такой и подробно описывал в письме.
«Может, боги призвали музыкантов, чтобы успокоить мертвых, пока у них вырывают сердца для суда», - подумала я.
«Это приятно», - отметила Тиа.
«Не в том дело», - сказала я
«А в чем?».
«В вырывании сердец».
Другие слуги стояли рядом с богами, помахивая веерами из перьев страуса, держа тарелки с виноградом и кубками, блестящими от капель воды. Никто из шабти не смотрел на меня. Они старательно избегали взглядами место суда.
Первой заговорила красавица со строгим видом.
- Какое твое состояние? – спросила она.
- Состояние? Не понимаю.
- Прошу, ответь на вопрос. Какое твое состояние?
- Эм, жива, видимо?
- Ничего не выйдет. Она не готова, - возмутилась вспыльчивая женщина. – Уберите ее с глаз долой.
Ахмос и Астен тут же возразили, и вспышка силы слетела с кончиков пальцев женщины и заморозила их. Анубис шагнул ко мне, но один взгляд той женщины заставил его передумать, он вернулся, кривясь, на место.
Женщина с добрым видом заломила руки и сказала:
- Может, передумаешь? – но первая женщина посмотрела на нее, пока та не отвернулась. Наконец, та, что спрашивала меня, сделала шаг, подняла руку и сказала:
- Она будет изгнана и сослана туда, откуда пришла, чтобы вернуться, когда она сбросит оковы смертности.
Она махнула рукой, чтобы уйти, но тут с трона поднялся мужчина.
- Нет, Маат, - сказал он. – Не будет.
17
Весы Правосудия
- Осирис? – богиня Маат развернулась, ее рот превратился в удивленную О.
- Прошу прощения, - сказал Осирис. – Я не хотел оскорбить. Но ты знаешь, как и я, что она нужна нам.
- Это ты так думаешь, - ответила она. – Закон…
- Закон здесь не применим, - сказал Анубис, смело шагнув вперед, быстро взглянув на меня.
Маат уставилась но него, как на непослушного школьника, которого нужно наказать.
- Как ты смеешь так говорить? – рявкнула она. – Закон – это все. Без него не будет равновесия и порядка.
- Маат, - возразил Анубис, жестикулируя. – Ты не перегибаешь?
- Я? Ты позволил затмить сознание смертными. Ты надеешься на искупление, которого не будет. Даже если это позволить, чего не будет, вероятность успеха бесконечно мала и не стоит риска бессмертной душой. Тем более что с моей стороны будет глупо позволить это, когда Амун-Ра не поддержал это. А еще…
- Эм, он поддержал, - вмешалась я. – Он отвел меня к Черти в виде птаха Бену.
Маат повернулась ко мне.
- Замолчи немедленно! – завопила она. – Ты будешь отвечать, когда я задам вопросы. В других случаях молчи.
- Разве не я влияю на свою судьбу?
- Она права, - отметила добрая богиня.
Сказать, что Маат не нравились возражения, было бы жутким преуменьшением. Она отвернулась от меня, игнорируя меня, и обратилась к другой женщине.
- Не в этом случае нам допускать влияние смертной на наши решения, Нефтида. Я знаю, ты их любишь, но в этом деле тебе придется довериться моему опыту.
Нефтида нервно скрестила руки и посмотрела в мою сторону. Она кивнула и устроилась на троне. Я уставилась на нее, не понимая, как такая нежная и красивая богиня могла согласиться стать женой ужасного Сетха. Амун-Ра сказал, что она видела его сердце. Я бы не хотела к нему даже приближаться. Я поежилась, вспомнив его.
Маат повернулась ко мне, снова собираясь меня изгнать, но вмешался Анубис.
- Стой! Я буду ее покровителем.
Маат закрыла глаза и потерла пальцами переносицу.
- Ты не можешь, Анубис. Ты это уже знаешь. Закон говорит, что выбрать можно только одного смертного, ты это уже сделал. Этот, - она указала на Астена, - молодой… человек был твоим выбором. Ты отдал ему свои силы, как давно это было?
- Тысячелетия назад, - пробормотал Анубис, взглянув на Астена.
Маат улыбнулась.
- Именно. Можно защищать только одного живого смертного. И он жив… в каком-то смысле.
- Я встану за нее, - предложила добрая Нефтида.
- О, Нефтида, - Маат цокнула языком. – Тебе нельзя в этом участвовать. Ты знаешь, что из-за твоего мужа твои права урезаны.
- Знаю, - ответила Нефтида. – Но хочу помочь.
- Твоя помощь, напомню, ко всему этому нас и привела. Если бы ты не обратила внимания на своего мужа, то сказала бы нам, что он задумал, задолго до того, как нам пришлось призывать на службу Сыновей Египта. Мы не виним тебя, дорогая. Женщины часто поступаются принципами ради мужчины.
- Да, - слабо сказала Нефтида. – Конечно. Понимаю.
Мои ладони сжались в кулаки, и я едва сдержала когти. Тиа билась во мне. Нам не нравилась богиня правосудия.
- Зато я могу кого-то защищать, - вмешался Осирис, он поднялся с трона и приблизился к выступу. – Или нет, Маат?
Богиня замешкалась.
- Технически ты прав, Осирис. Но так ты поддаешься силам ее скарабея сердца.
- Вот и нет, - возразил он. – Можешь судить мое сердце, если хочешь, но ты знаешь, что я связан с Исидой. Я люблю жену. Наши отношения защищают меня от влияния скарабея. Анубис, - он указал на бога у стены, - под его влиянием…
Взглянув на Анубиса, Осирис принял решение. Анубис смотрел на меня и явно не хотел отводить взгляд.
- … но я – нет, - продолжил Осирис.
- Это хорошо, - сказала Маат. – Но я бы на твоем месте не тратила ценный дар на нее.
- Эй! – возмутилась я.
Она не слушала меня.
- Да? – сказал Осирис. – Почему же? – спросил он и скрестил руки на груди, глядя на меня и обдумывая ее слова. Но пока она не смотрела, он подмигнул, и я тщетно попыталась подавить улыбку в ответ.
- Во-первых, она еще жива. Мы не судим живых, - она обхватила ладонью чашу весов и упрямо вскинула голову, ожидая его ответ.
- И все? – спокойно спросил Осирис.
Богиня замешкалась на миг.
- Нет. Есть и еще. Она хочет пойти в преисподнюю, чтобы спасти любовь. Когда мы позволили такое в прошлый раз, последствия были печальными. А его утраченная любовь, напомню, все еще здесь, в загробном мире, где менее опасно. И мы решили запретить такое.
- Хмм, - Осирис повернулся ко мне. – Ты хочешь спасти любовь? Вернуть из преисподней себе? – я посмотрела на Маат, мешкая, он добавил. – Можешь говорить.
- Я не думала, что его можно вернуть в царство смертных. И хотя я хочу быть с ним, мы знаем, что у него есть долг.
- Вот, - Осирис улыбнулся мне. – Она не хочет его забирать.
Маат закатила глаза.
- Это придирки.
- Как и твое соблюдение закона, - сказал Осирис.
Лицо богини стало лиловым.
- Ты не понимаешь? Она там не выживет! Амон потерян. Равновесия нет. Потерять и ее… непостижимо. Она слишком важна!
«Мы важны? – спросила я у Тии. – О чем она, как думаешь?».
«Не уверена. Может, нам стоит выбить информацию из Анубиса. Он оставил нас не подготовленными к этому суду».
«Он вообще о нем не рассказывал», - сказала я.
«Да. Интересно, что еще он забыл упомянуть?».
Осирис спокойно возразил:
- Ее важность пока что не определена. Она последовала всем правилам, чтобы попасть в загробный мир, и она предстала перед судом.
- Потому что ей помогали, - заявила Маат, растерявшись.
Осирис посмотрел на застывших Астена и Ахмоса. Взмахом руки он снял чары, и они со смятением переглянулись.
- Вы помогали юной деве по пути сюда?
Ахмос покачал головой.
- Она прошла те же испытания, что и бестелесные. Мы не помогали ей и не защищали.
- В этом не было необходимости, - сказал Астен. – Но если бы пришлось, мы помогли бы, - честно добавил он.
- Видите? – Маат вскочила от его ответа. – Они бы нарушили закон, чтобы помочь ей. Как Амон, избежавший суда!
Осирис вмешался:
- Да, мы не можем отрицать, что она важна. Если у нее не выйдет, все рухнет. Но если все получится…
- Если получится, будет шанс вернуть равновесие, - тихо сказала Нефтида. – Перевернуть все. Изменить его.
Маат вздохнула.
- Шанс минимален. Боюсь, только ты в него и веришь. Ты хочешь невозможного, а поражение почти неотвратимо.
- Поговорим о том, что тебя злит, - сказал Анубис.
Застыв, Маат ответила:
- Не понимаю, о чем ты.
- Понимаешь. Тебе не нравится, что Амон не отдал сердце, когда ты потребовала.
- Никто не перечит мне, - сухо сказала она, сверля взглядом Анубиса. – Это мой долг, мое право взвешивать сердца. Я – великий судия, ищущий равновесие. Как я могу исполнять долг, если ты постоянно обходишь меня? Даже Амун-Ра…
- Можете взвесить его сердце сейчас, - предложила я.
Богиня взглянула на меня.
- О чем ты?
- Думаю, вы можете взвесить его сердце с помощью скарабея сердца, что он дал мне. Если такое возможно, конечно.
Боги вдохнули, и я подозревала, что совершила страшную ошибку. Они какое-то время молчали, а я посмотрела на Астена и Ахмоса, их спины были прямыми, они не осмелились смотреть на меня.
Заговорила Маат:
- Никто мне такого не предлагал. Пойми, что скарабей сердца считается личной вещью, выражением признания. Ты предлагаешь то, что никогда не делали. Я не знаю, смогу ли я взвесить, не повредит ли это вашей связи. Предупрежу, что если я смогу его взвесить, ты будешь ответственна за все, что я найду.
- Ты понимаешь, что это значит, Лили? – предупредил Анубис, тревога тенью залегла под его глазами. – Ты заплатишь цену за деяния Амона, но не только за его смертную жизнь, а и за все существование, даже за время в преисподней.
- Понимаю. Я не боюсь того, что вы найдете в сердце Амона.
- Дело не только в тебе, Лили, - добавил, хмурясь, Астен. – Тиа тоже заплатит.
«Тиа?» – прошептала я мысленно, прижав ладонь к груди, где ровно билось мое сердце.
«Если ты веришь, что так правильно, я с тобой», - ответила Тиа.
«Уверена?».
«Если ты уверена, то и я уверена. Я не боюсь грядущего, - сказала она. – У нас одно тело, мы едины перед лицом неизвестного. Я с тобой».
«Хорошо», - сказала я, сердце сжималось от эмоций из-за доверия, проявленного Тией. Я была так благодарна, что преодолеваю это не одна.
- Мы отдадим скарабея на суд, - сообщила я, отцепляя брошь от плеча и протягивая ее.
- Раз сейчас мы уже лучше ладим, может, избежим худшего? – скромно спросила Нефтида.
- О, надеюсь, - сказала Маат, явно взбодрившаяся, получив свой приз. Пока она возилась с Весами Правосудия, Нефтида встала с трона и провела рукой по широкой дуге слева направо. И комната замерцала. Темный камень засверкал белизной и золотом, факелы превратились в сияющие подсвечники, озаренные мягким светом свечей. Они висели и над головой. В каждом углу длинного зала появились впечатляющие статуи четырех богов с наборами из храмов в нишах за ними. Музыка звучала и дальше, хотя музыканты исчезли, высокие вазы заполнились длинными белыми перьями с золотом. Они напомнили мне Исиду.
- Это вашей жены? – спросила я Осириса, указав на перья.
Он печально улыбнулся.
- Единственное напоминание о ней в долгие периоды разлуки.
- Она не может быть здесь с вами? – спросила я.
- Закон… - начал он, но пожал плечами, улыбнулся и повернулся к Маат.
- Порой закон мешает, да? – сказала я.
Осирис издал смешок.
- Да. Мешает, - он закрыл рот рукой на последнем слове, словно никогда его не говорил. Он посмотрел на меня. – Это очень смело. То, что ты делаешь. Мы все так думаем.
- Явно не все, - прошептала я и указала на богиню с весами.
- Она обычно не такая строгая, - объяснил он. – Она винит себя в деяниях Сетха.
- Почему?
- Она отделяет хаос от порядка. Когда хаоса становится много, она это чувствует, что этому виной ее слабость. После пленения Сетха она решила еще строже придерживаться закона, надеясь, что такое не повторится. Маат тяжело пережила потерю бабушки и дедушки. И она справилась с ней, пытаясь найти гармонию космоса. Она забыла, что цель закона, защиты и правосудия чаще всего важнее самого закона. Милосердие питает равновесие. К сожалению, она пренебрегает этим аспектом многие века. Потому она держит Нефтиду при себе. Она – голос милосердия, чтобы уравновешивать строгую и правильную Маат.
Осирис улыбнулся и продолжил, обведя рукой зал.
- Потому это место часто называют Залом двух правд.
- Правосудие и милосердие? – спросила я, чувствуя свою силу определять правду.
- Верно.
- Мы готовы, - сказала Маат. – Осирис, уверен, что будешь за нее?
- Да, - ответил он.
- Хорошо. Да начнем же.
Маат положила скарабея на стойку рядом с большими весами, приблизилась к золотому ящику на пьедестале, которого там не было до того, как Нефтида изменила зал. Из ящика Маат вытащила предмет.
- Это Перо правосудия, - сказала она. – Оно весит так мало, что неощутимо. Когда в сердце нет зла, его не отягощают печаль или вина. Тогда весы будут в равновесии, и человек может оставить сердце себе и уйти в рай. Такие сердца очень редки. Когда душа отмечена ошибками, но выразила печаль, компенсировала ошибки, научилась на опыте, то ее сердце делается добрее, весы меняются лишь немного, и человека тоже отправляют в рай. Такие сердца встречаются чаще всего.
- А если человек злой? – спросила я, облизнув губы.
- Сердце злодея тяжелое. Вес зависит от глубины преступлений. Порой такого человека можно спасти, - я кивнула, вспомнив рабочих-шабти в поле. – Но чаще всего, - продолжила она, - таким сердцам нет места здесь, и вместе с хозяином оно отправляется в преисподнюю, место пыток и страданий, где они и умирают во второй, последний раз. Если их энергия не достается Пожирательнице, она возвращается в Воды Хаоса.
Маат полюбовалась пером, подняв его, а потом осторожно опустила на весы. Перо отличалось от перьев Исиды. Казалось, что оно сделано из стекла.
- Это бриллиант, - сказал Осирис, словно читал мои мысли.
Блестящее перышко напоминало кристалл, на нем словно сверкали капли воды. Теперь я видела, что каждый лучик его сделан из тонкого бриллианта, на каждом разветвлении блестела бриллиантовая капля. Когда она подняла скарабея, я на миг запаниковала и мысленно скрестила пальцы, надеясь, что случившееся дальше не ранит Амона, что я правильно поступила.
- Начнем, - сказала Маат. Глядя прямо на меня, она снова спросила. – Какое ваше состояние?
Я прикусила губу, размышляя над правильным ответом и собираясь сказать: человек или сфинкс, но ответил Осирис:
- Их сердца лишены вины. Они свободны от грехов.
- Вы проявляли жестокость?
В этот раз Осирис отступил и кивнул, чтобы я отвечала.
- Только когда нападали на меня.
- И чтобы поесть, - добавила Тиа.
- Я уничтожил невинных зверей, убивших моего учителя, - сказал Осирис. – Я наказал тех, кто ранил моих подчиненных, но я никогда не проявлял жестокость.
Я посмотрела на Осириса, хмурясь в смятении. Он словно был в трансе.
Думая над его словами, я поняла, что он говорит не за себя. Осирис говорил за Амона.
Маат кивнула, удовлетворенная нашими ответами, и я заметила, что сердце чуть опустилось.
- Вы когда-то забирали то, что не принадлежало вам?
- Нет, - уверенно ответила Тиа.
Дальше был Осирис:
- Забрал в детстве кораблик Ахмоса. Завидовал, что его сделан лучше, что он плывет быстрее моего. Я утопил его в Ниле и не сказал ему, хотя он плакал.
Я посмотрела на Ахмоса, а он был удивлен, но это выражение сменилось прощением.
- А ты, Лили? – спросила Маат.
Я пожала плечами:
- Я никогда не брала то, что не принадлежит мне. Родители давали мне все, о чем я просила, и я никогда не была достаточно времени с другими детьми, чтобы завести друзей, тем более, чтобы что-то у них забрать.
Богиня взглянула на весы. Она чуть нахмурилась, но это прошло, когда она задала следующий вопрос:
- Врали ли вы когда-либо? Скрывали правду или обманывали других?
И Тиа смело заявила:
- Я всегда говорю правду.
Я скривилась, желая быть похожей на Тию.
- Я врала, если честно, то часто. Я спрятала скарабея от Анубиса. Родители не знают, что я здесь. Они не знают, что я – сфинкс. Они думают, что я в доме бабушки. Они не знают об Амоне и о случившемся этой весной. Я сказала им, что рада их планам насчет меня, хотя я боюсь каждой секунды своего будущего. Я часто врала их друзьям, коллегам, даже всех не вспомню. Я даже врала насчет волос!
Нефтида зажала рот ладошкой и рассмеялась, но тут же притихла под строгим взглядом Маат.
- И зачем ты врала, Лили? – спросила она.
- Чтобы они не беспокоились.
- Ты пыталась избежать наказания?
- Нет. Моя жизнь дома – наказание. И они не могут сделать все еще хуже, чем то, что они запланировали для меня. Я просто хотела сохранить секрет Амона и думала, что они не поймут.
Скарабей опустился после суждения Маат, и в этот раз это было заметно.
- Не думаешь, что ты слишком строга за такое? – сказал Анубис, и я заметила, что он стоит ближе ко мне, чем было до этого.
- Это не твой долг, - сухо ответила Маат. – Амон? – она указала на Осириса.
- Я врал Лили. Я заставил ее думать, что безразличен к ней, хотя влюбился в нее. Я сказал братьям, что мы успешно завершим церемонию соединения солнца, луны и звезд без нее, хотя знал, что ничего не выйдет. Я ставил ее благо выше долга, - шептал Осирис в трансе. – Когда Астен и Ахмос спросили, в чем дело, я скрыл от них чувства. Они не знали, как сильно я хотел вырваться. Сбежать. Не знали, что я бы пожертвовал всем, даже отношениями с ними, даже космосом, чтобы быть с ней. Она не знает, что без нее для меня нет надежды. Нет жизни. Есть лишь смерть и тьма. Она думала, что я смело принес себя в жертву в пирамиде, но если бы Анубис дал мне пару минут с ней, я бы использовал всю свою силу, даже Глаз Гора, чтобы скрыть нас ото всех в космосе. Если бы я знал, что она согласится, я бы с радостью провел всю жизнь, избегая богов, чтобы быть с ней. После смерти я мог только сбежать в преисподнюю. И после прыжка я всеми силами мешал ей жертвовать собой ради меня, хотя часть меня радовалась, что мы все еще связаны, что она все еще хочет быть со мной так же сильно, как и я с ней. Я бы все для нее сделал. Все. Потому я отказался взвешивать свое сердце.
Когда Осирис договорил, повисло молчание. На моем лице блестели дорожки от слез. Если бы Амон попросил меня убежать, думаю, я пошла бы за ним. Особенно, если бы ему не пришлось умирать. Я не знала, что заставляло меня ставить отношения, жизнь одного человека, любимого человека, выше всех душ космоса, но так и было. И тишину нарушил Анубис.
- Обычно скарабей сердца не дает проверить сердце хозяина на суде.
Маат тихо ответила:
- Тогда мы слышали эхо его мыслей через Лили и Тию. Истинные чувства Амона, призванные через их связь. Есть еще что ответить на этот вопрос?
Осирис скривился, словно должен был ответить, но пытался сдержать слова. Капли пота выступили на его лбу. Наконец он сказал:
- Лили обладает моим рен, - бог побледнел после этих слов и с тревогой посмотрел на Маат. У нее было такое же лицо. И у всех богов, даже у Астена и Ахмоса, было потрясенное и ошеломленное выражение лица.
- Что это значит? – с тревогой спросила я. – Что за рен?
Объяснил мне Астен:
- Даже мы не знаем рен Амона. Это его истинное имя. Произнести истинное имя – значит вдохнуть во что-то жизнь.
- Или смерть, - сказал Ахмос. – Оно дает абсолютную власть над человеком.
Все смотрели на меня так, словно у меня вырос третий глаз.
- Нет у меня этого, - сказала я, дико размахивая руками. – Иначе я знала бы.
- Скарабей Амона не врет, Лиллиана Янг, - сказала Маат. – Он не может врать на весах. Это знак, - добавила она, указывая на других богов в комнате.
- Мы не знаем этого, - возразил Анубис. – Может, ему просто захотелось поделиться с ней. Это не обязательно значит то, о чем ты думаешь.
- Если Амон связан весами, то и я тоже, - сказала я. – Так что я не вру, когда говорю, что у меня его нет. Или я об этом не знаю.
- Думаешь, это как-то связано с пророчеством? – спросил Анубис.
- Никак не проверишь, - ответила Нефтида.
- Каким пророчеством? – спросила я, с подозрением глядя на богов. Они не спешили отвечать. Я посмотрела на Астена, а он пожал плечами.
- Есть древнее пророчество о хаосе, - объяснила Маат. – Там говорится, что наступит время, когда хаос будет править космосом. Гармония будет утрачена. Порядок – разбит. Сила богов окажется в паутине паука. И тогда появится Освободительница. Но она не сможет спасти все утраченное. Чтобы вернуть равновесие, нужна огромная жертва. Она использует истинное имя, чтобы поглотить солнце, и исчезнет навеки.
- И получается, что я – эта Освободительница?
- Мы не знаем, - сказала Нефтида. – Пророчество очень старо. Но Амон…
- Да. Поняла. Он связан с силами солнца. А у меня якобы есть его истинное имя, - сказала я.
- Если она знает истинное имя Амона, будет даже проще, - сказал Анубис.
- Как это? – я скрестила руки на груди и нахмурилась.
- Им можно его призвать. У него не будет выбора, кроме как следовать на твой зов.
- Я… могу такое? – пролепетала я. – Это ужасная власть.
- Да, - сказал Осирис. – Я предан жене, но даже я не сказал ей своего истинного имени. Это опасно, ведь если другой знает, ты вдвойне уязвим.
- Я никогда не раню Амона, - возразила я.
- Можно сделать это невольно, милая, - ответила Нефтида. – Но это сила, и те, кто захотят ее, могут прийти за тобой
- Да, - сказала Маат. – Это знание должно остаться здесь, с нами. То, что у Лили рен Амона, никто из нас не расскажет. Согласны?
- Согласны, - сказали все боги. Ахмос и Астен кивнули.
- Хорошо, - богиня правосудия продолжала. – Закончим на этом? – я чувствовала по ее отношению, что оставшиеся вопросы были излишними. Она уже приняла решение. Когда Маат спросила, заставляли ли мы других плакать, разбивали ли сердца, я не была удивлена ответом Амона, да и мне ответить было просто. Родители больше расстроились бы из-за работы, чем из-за меня. Ответ Тии удивил. Она сказала:
- Боюсь, сердце львицы слишком твердое, чтобы любить, и слишком сильное, чтобы разбиваться, - от ее ответа я опечалилась, зная еще и то, что она чувствовала.
После пары вопросов Маат кивнула.
- Этот вопрос самый важный. Важно быть достаточно сильными морально, чтобы не брать то, что вам не принадлежит, как и говорить правду или не причинять вреда, но о душе говорит сердце. Все вы беспокоитесь и любите тех, кто рядом с вами. Даже Амон, признавший, что сбежал и хотел скрыться от долга, сделал это ради любви. Это человеческое желание. Нет ничего плохого в том, чтобы желать любви и связи с другим человеком, но этот дар стоит страданий. Каждый из вас говорил не о желании повлиять на других, подчинить или запугать, и о печали потери.
Богиня вздохнула и повернулась к весам. Обхватив ладонью каждую чашу, она закрыла глаза и тихо зашептала чары. Когда она открыла глаза, то взяла в одну руку перо, а в другую – скарабея сердца, и подошла к выступу.
- Правосудие просили, и оно было произведено, - сказала Маат. – Я судила сердце умершего Амона, блуждающего духа Тии и еще живой Лили. Их души стали свидетелями против них. И я честно заявляю, что…
Я вдохнула и прикусила губу, нервно грызя ее. Астен с тревогой посмотрел на меня, и я засомневалась только сильнее, неловко переминаясь с ноги на ногу.
- …их деяния правильны в рамках равновесия жизни. Ошибки были озвучены и прощены. Их сердца чисты и получили пропуск в рай.
Богиня улыбнулась, а я ощутила приятный холод облегчения, но тут же задумалась, что значит ее решение. Мне не нужно идти в преисподнюю? Как это работает? Амон не был в раю. Я стояла, заламывая руки, не зная, что будет дальше. К счастью, долго ждать не пришлось.
- Это хорошо, да, - сказал Анубис. – Но ей нужно, чтобы ты открыла путь в преисподнюю.
- Я не могу этого сделать, - сказала Маат.
- Как ей попасть в преисподнюю, если ты ее не отправишь? – сказал Анубис.
Маат вздохнула.
- Я не могу отправлять туда хорошую душу, даже если она этого хочет. Амон смог это сделать из-за Глаза Гора.
- Так выхода нет? – спросил Анубис.
- Она может уйти следом за приговоренным, - предложила Маат.
- На ожидание уйдут десятилетия! Злые сердца, достойные приговора, не появляются каждый день, - заметил Астен.
- И у тебя есть другая идея? – ответила Маат.
Астен скрестил руки.
- Да, - сказал он. – Есть идея.
- И, ради святого, какая? – спросила Маат.
- Думаю, стоит признать злым мое сердце. И она поедет на мне.
18
Сердце Мечтателя
- Я хочу, чтобы мое сердце взвесили на Весах правосудия! – заявил Астен, он вел себя дико, как вихрь. И огромный зал вдруг показался тесным, словно воздух заполнился секретами.
- Астен! Что ты говоришь? – зашипел тревожно Ахмос.
Астен тихо ответил:
- Скоро узнаешь, - он замолчал, взглянул на Ахмоса с сожалением и добавил. – Брат.
- Сын, не делай этого, - я испуганно смотрела, как Анубис подходит к Астену и опускает руку на его плечо. – Не сейчас, - сказал он. – Мы найдем другой путь.
Астен пожал плечами и улыбнулся, пытаясь изобразить привычную ухмылку, но вышло слабо, не хватало его обычного очарования.
- Это ведь все равно случится, так? Я долго играл роль. Ложь пожирала меня тысячи лет. Так хоть что-то хорошее случится.
Маат заказала напиток, но не притронулась, махнула служанке и спешно опустила кубок на поднос. Красная жидкость выплеснулась, капли попали на пол. Хотя служанка поспешила убрать пятно, я не отрывала от него взгляда. Жидкость напоминала кровь на белом камне. А он был пористым, впитал жидкость, и хотя девушка старалась оттереть, она не смогла убрать цвет. Знак был зловещим, мое сердце колотилось в груди, понимая, что происходит что-то ужасное и необратимое.
Стиснув зубы, Анубис выпрямился и повернулся к Маат, грозя ей пальцем.
- Суда не будет! – сообщил он. – Астен не знает, что делает.
- Я знаю, что делаю, - упрямо заявил Астен. – И я понимаю последствия лучше всех. Сколько обреченных душ я водил по Острову Мертвых? Скольких видел горящими в огне или проглоченными бегемотами? Скольких я привел на суд, где они падали и рыдали, прося помилования? Я готов больше многих, и я знал, что придет время расплаты. Мне дали больше времени, чем я заслужил. Это было благодаря вам, Анубис. Вы помогли мне хранить секрет столько лет, даже от моих братьев. Я не верил, но теперь благодарен.
- Астен, прошу, - сказал Анубис. – Передумаешь? Есть много…
- Суд был запрошен, и суд состоится, - сообщила Маат. Она взмахнула рукой, и слуги исчезли. – Я не знаю, что за подлость вы скрываете, но это мы скоро раскроем. Какое твое состояние? – тихо спросила богиня.
Астен прикусил гуду и тяжко вздохнул.
- Мое сердце виновно. Я не свободен от греха.
Маат с силой двинула рукой, и Астен закричал от боли, хватаясь за грудь. Белые частики света, пронзительные и похожие на звезды, вылетели между его пальцев и двинулись вперед в волнообразном ритме. Они двигались к протянутой руке Маат, собрались и затвердели. Астен пошатнулся, тяжело дыша, последние частички света покинули его тело.
Мягкая материя собралась и превратилась в нечто, похожее на горку сверкающей глины. Маат почти благоговейно подула на нее, и предмет задрожал и замер. Когда она прошла мимо меня, чтобы положить его на весы, я услышала тихое биение сердца Астена, ритм чуть отличался от того, что исходил из скарабея. Я с тревогой посмотрела на него, но Астен выглядел неплохо, хоть и немного задыхался.
- Начнем с вопросов полегче в этот раз? – спросила Маат, встав перед Астеном, пронзая его взглядом. – Ты разбивал сердца? Заставлял других плакать?
Кивнув, Астен сказал:
- Я разбил сердце нескольким женщинам за время земного пребывания. А еще одна нравилась Ахмосу, но я увел ее.
- Зачем ты тратил на это время? – спросила она.
Астен пожал плечами.
- Я был одинок. Я хотел отношений с красивой женщиной. Но я никак не мог продлить свое пребывание там, так что со временем исчезал. Они плакали, но довольно быстро забывали меня.
- А что было с Ахмосом?
- Ахмос не из тех, кто полюбит и бросит. Когда я увидел, что он серьезен, я вмешался.
Ахмос напрягся, сжав ладони в кулаки.
- Почему, Астен? – тихо спросил он.
Астен с сожалением посмотрел на брата.
- Потому что это сломало бы тебя. Ты бы поступил, как Амон, только хуже. Мы пожертвовал бы всем, как и он.
- Почему ты не остановил его? – задал вопрос Ахмос.
- Я не остановил Амона потому… - Астен замолчал и посмотрел на меня, - потому что она его любила. Тиомбе тебя не любила, - тихо прошептал Астен.
- Не тебе судить, - сказал Ахмос.
- Да, - согласился Астен. – Не мне. Я пожалел, как только это сделал, но утешал себя видом твоей злости. Если ты кого и убил бы, то меня, не себя, и это меня успокаивало.
Ахмос скрестил руки на груди.
- С радостью расправился бы.
- Перейдем к другому вопросу, - сказала Маат. – Ты был жесток?
- Да, - тихо ответил Астен. – Я сражался с нежитью. Я боролся со слугами Сетха. Я вел обреченных на суд, не слушая их мольбы. И… - он судорожно вдохнул, - я стал причиной смерти невинного.
- Причиной?
- Даже больше, - сказал он. Астен посмотрел на меня, а потом повернул голову, словно ему было больно на меня смотреть. – Вообще-то, - продолжил Астен, - это я забрал его жизнь.
Я вскрикнула, потрясенная, что юноша, что нес меня на спине, когда я не могла идти, что заигрывал с блеском шоколадных глаз и понимающей ухмылкой, что проявлял доброту и понимание к Тие, был убийцей. Я не могла сопоставить человека, что знала, с его словами.
- Может, тебе стоит объяснить, - предложила Маат.
- Лили знает историю о нашем учителе и о том, как мы ушли охотиться. Это была моя идея. Ахмос и Амон не хотели нарушать правила. Это я был заводилой, всегда хотел проблем. Они не напали бы на шакалов, если бы я не был в опасности.
«Шакалы?» - Тиа дрожала в моей голове.
Астен продолжал:
- А я сделал так, потому что знал, что они не оставят меня одного. У них есть королевская мораль, которой никогда не было у меня.
- Дальше, - попросила Маат.
- Той ночью, победив шакалов, мы устроились на ночлег, и я ушел, надеясь получить рога козерога.
- Зачем они тебе были? – спросила Маат.
- Моя… - он замолчал, - мама хотела ребенка, второго, - объяснил он. – И я решил найти волшебницу. Она сказала, что если я найду рога козерога, смешаю со свежим молоком козы, что недавно впервые родила, а потом дам выпить маме, она сможет забеременеть.
- И ты пошел искать рога, - сказал Осирис.
- Да, и после этого я нашел сломанное тело учителя. Он еще был живым. Я рухнул рядом с ним и попросил выпить из фляжки с водой, но было очевидно, что он вряд ли выживет. Он уже потерял почти всю кровь. Его нога была оторвана, ее утащили. Он бы сделал перевязку из обрывка ткани, но я ничего не мог поделать. Совсем. Мои попытки лишь продлевали его страдания. А пока я звал бы братьев, он уже умер бы. Да и если бы я его оставил, его проглотили бы, а это было недопустимо.
Что-то сломалось в Тие.
- Ты не можешь врать, пока сердце взвешивают, значит, веришь, что это правда. Но ты винишь себя в его смерти. Почему? – спросила Маат.
Астен не сразу ответил. Его взгляд был далеким, словно он вспоминал ужасную сцену, и я не представляла, сколько раз за века он так делал.
- Он пытался говорить, - тихо сказал Астен. – Но ни слова не сорвалось с губ. Но я знал, чего он просил. Его глаза молили меня помочь. Учителю нужно было чудо. И вы спрашиваете, почему я виню себя? – пылко сказал Астен. – По моей вине он был там. Я хотел рога. Я разозлил шакалов. Не Амон. Не Ахмос. Я. И глядя в его жалостные глаза, я решил. Взяв его за плечо, я прошептал: «Простите», прижал ладонь к его лбу, вытащил кинжал и перерезал ему горло. Остатки его жизни вытекли на мои руки, - Астен потряс ладонями, глядя на них, в его глазах стояли слезы. Коснувшись трясущимися пальцами дрожащих губ, он закрыл глаза и глубоко вдохнул, словно пытался отогнать ужас, преследующий его. – Он быстро умер, - сказал он, совладав с голосом. – А потом я получил свой трофей и спрятал рога в кустах, вернулся к братьям. На следующее утро мы услышали, что учитель пропал, и я ощущал лишь страх, что меня поймают, стыд, ведь я был виноват. Они бы нашли его тело и увидели рану на шее, поняли бы, что это сделал человек. И искали бы убийцу.
Голос Астена дрожал от эмоций.
- Они не нашли его, животные обезобразили его до неузнаваемости, - его тело отяжелело от сильного вдоха, он всхлипнул с вздохом, но это было похоже и на смешок. – Хотите знать, что я чувствовал? Облегчение! – прокричал он с отвращением к себе.
Слезы стекали по щекам, я представила юного Астена. Сердце болело за него.
Он все качал головой.
- Печаль потери учителя была так же важна для меня, как и то, что меня не поймали. Это так. Меня поглощала вина, но я был спасен. Я сохранил секрет. Когда я пошел к волшебнице и рассказал ей, что случилось, женщина расхохоталась и сказала, что кровь невинного, запятнавшая рога, сделает ее заклинание только мощнее.
- Так ты дал матери зелье? – спросила Маат.
- Да, - Астен вытер ладонями глаза с силой. – Только это я смог ей дать. Хотя бы это.
- Этот ответ подходит и к другому вопросу, - сказала Маат.
- Да, - признал Астен. – Я помню ваши вопросы, Маат. Остались: «Брал ли я то, что мне не принадлежало?» и «Скрывал ли я правду или обманывал кого-то?». На оба вопроса ответ – да.
Если Маат и была потрясена, она не показывала этого, а терпеливо ждала объяснений Астена.
- Когда мне было десять, старая кормилица, что заботилась обо мне маленьком, была при смерти. Моим долгом было посещать ее. Когда я подошел к ее кровати, она отогнала всех слуг и поведала мне свой маленький секрет. Она сказала, что когда ее позвали заботиться о малыше царицы, принц был очень болен. Одним утром она подошла к его колыбели и обнаружила, что он мертв. Она запаниковала и обратилась к богам, чтобы они вернули малышу жизнь. Это не сработало. Замаскировавшись, она завернула ребенка в тряпку и бросила его крокодилам, а потом встретилась со служанкой, у которой был сын того же возраста, и предложила ей богатства из сокровищницы царя в обмен на ребенка. Она сделала так, чтобы спасти свою жизнь, которой лишилась бы, если бы узнали, что принц погиб под ее опекой. Служанка согласилась. И я – тот ребенок. Старая кормилица вскоре после этого умерла, забрав свой ужасный секрет в могилу. А я когда узнал правду, она пытала меня. С годами у меня появилась паранойя. Каждого слугу, смотревшего на меня, каждого торговца, что слишком долго смотрел в мое лицо, прогоняли от меня. А как-то раз пришел самопровозглашенный дядя и потребовал деньги за молчание. Он заявил, что знает, кто моя настоящая мать. Я бросил его в темницу. После нескольких месяцев голода он сказал, как найти мою настоящую семью. Я замаскировался и пошел к ним жарким вечером. Я следил за ними, узнал, что мужчина – мой настоящий отец – был пьяницей. Он плохо обращался со своей женой и другими детьми, моими сестрами. Вскоре прошел слух, что моя семья погибла. В пьяном гневе отец убил мать, а детей продал разным торговцам, чтобы оплатить выпивку. Но я снова не чувствовал гнева. Как и печали. Я чувствовал сладкое облегчение. Мать и сестры не будут искать меня. Их нет.
- О, Астен, - сказала я, потянувшись к нему, но он отпрянул.
- Я никак не помог ей. Моя настоящая мать умерла из-за моего страха. Моя трусость все эти годы была моей тенью. Мальчик, принц, исчез, и на его месте остался двойник, подменыш, которого никто не любил, никто не хотел, по которому никто не скучал. Когда я умер, моей последней мыслью было, что я успокоюсь тем, что теперь не будет важно, чьим сыном я был.
Астен повернулся к застывшему на месте Ахмосу, на лице его был виден шок.
- Видишь, Ахмос? Я не твой брат. Я не тот, кому суждена была эта работа, - он посмотрел на Анубиса. - Я подделка. Когда я признался в этом Анубису, когда он забрал нас, чтобы объяснить новые роли, он сказал, что слишком поздно. Он уже наделил меня силами. Пути обратно не было, - Астен поднял руки ладонями вверх, словно жертвовал собой на поле боя. – Я был сыном каменщика, - он выплюнул слово, - взращенным царем и царицей, который даже в конце смертных жизней не знали, что их сын был подделкой.
Взглянув на меня, Астен сказал:
- Потому я так хотел помочь царице, женщине, которую звал Матерью, хотя она не была ею для меня, получить другого ребенка. Хотя ведьма, что помогла с зельем, говорила, что цена… была немыслимой, у меня не было выбора. Тогда мне казалось, что если у нее будет другой сын, я смогу тихо исчезнуть, а он будет править. Теперь вы знаете всю эту грязную историю, - Астен поднял руку и перечислил ошибки, загибая пальцы. – Я врал. Обманывал других почти всю жизнь. Убивал. Был эгоистом. Стоял и ничего не делал, чтобы защитить родных. Я бросил невинного в темницу. Изгонял невинных. Занимал место принца, что должен был совершать великие дела. И каждый час каждый день я боялся это потерять. Меня зовут Сыном Египта, принцем Уасета, но я недостоин этих титулов. Мои братья – серебро, но я – камень. Они – высокие кедры, а я – обычный явор.
Я закрыла рот ладонью, чтобы подавить всхлип. Как мог Астен скрывать это в сердце все это время? Он хорошо носил маску. Я бы никогда не догадалась о его темных помыслах. О том, что скрывает его самоуверенная ухмылка.
- Что-нибудь еще? – спросила Маат с бесстрастным видом.
Астен задумался на миг и кивнул.
- Мы говорили об истинном имени Амона, я же своего даже не знаю. Как назвала меня родная мать? Какое наследство у меня могло быть, если мать отдала меня за деньги, а отец продал детей? Я – лишь притворство. Свое чудовищное наследство я использовал, чтобы выстроить стену лжи такой высокой и прочной, что ее никак не сломить.
Эхо его слов утихло, и в комнате остались лишь звуки наших дыханий. Меня отвлек тихий звук движения весов. Маат посмотрела на них и сузила глаза, изучая движение. Я задержала дыхание, чаши поднимались и опускались, а потом замерли, и сердце было на несколько дюймов ниже пера. Намного ниже, чем было сердце Амона.
Я хотела что-то сказать, возразить, защитить Астена, рассказав Маат обо всем хорошем, что видела в нем, но Маат предугадала мой порыв и вскинула в предупреждении палец, заставив меня замолчать. Вместо вынесения приговора или вопросов к Астену она повернулась к Анубису.
- Зачем ты утаил правду о том, откуда он, от нас?
- Я не считал это важным.
- Он смертный.
- Уже нет, - Анубис заерзал и посмотрел на Астена.
Маат склонила голову.
- Потому ты его и выбрал, да?
Анубис застыл.
- О чем ты?
- Амон и Ахмос были сверхъестественными. Астен – нет.
- Да. Но разницы нет.
- Разве? – спросила Маат.
- Разницы нет.
- Ты должен был знать, - возмутилась Маат. – При сверхъестественной смерти тебя позвали бы к ребенку, истинному принцу, чтобы отвести его в Гелиополис и помочь ему начать путь. Ты знал, что он погиб, но настоял на том, что Сыновья Египта смогут оберегать космос.
- И я оказался прав, так ведь?
- Во многом. Тебе повезло. Если бы мы знали…
- Если бы вы знали, Сетха бы не заперли. Только трое, созданные им, но вскормленные нами, могут держать его на границе.
- Но у нас нет троих, так? У нас есть двое. Астен не должен обладать силой своих братьев, - Маат сузила глаза, глядя на сильного бога, а он стоял, не шевелясь. – Как ты это сделал? – спросила она.
Анубис с улыбкой сказал:
- Я сделал его из обрезков и улиток, добавил щенячьи хвостики.
Шипение сорвалось с губ Маат.
- Значит, раскрывать секреты ты не хочешь.
- Как и ты свои, Маат.
- У меня нет секретов, - воскликнула она, но я увидела тревогу в ее глазах.
Маат подошла к выступу.
- Скажи, Астен. У тебя свои сны?
Астен повернул голову и замешкался. Наконец он сказал:
- Вы о Снах, что могли быть?
Богиня нетерпеливо вздохнула.
- Ты знаешь, о чем я, - сказала она. – Мне все равно, снятся ли тебе кони или прекрасные девушки с тобой на лугу.
Заерзав, Астен сказал:
- Я видел больше одного пути будущего.
- И? – она с ожиданием склонилась вперед.
Астен пожал плечами.
- А они важны? Может, это сны не обо мне. Вы ведь знаете, что у каждой души одно будущее, одна мечта об идеальной жизни, полной счастья. А несколько вариантов показывает, что что-то не так. Со мной. Моя душа разбита, так что могут значить мои сны? Все эти возможности недостижимы.
- Он может быть прав, - сказала Нефтида. – Может, с ним это не работает. Если бы он был настоящим принцем, сила снов проще ему давалась бы. И у него бывают проблемы с вызовом снов.
Маат задумалась над ее словами.
- Да. Такие силы могли давно сломать смертного. Удивительно, что он все еще хорошо работает, - она приняла решение. – Ладно, ответь еще на один вопрос.
- Какой? – слабо спросил Астен.
- Она есть в твоих мечтах?
Маат указала на меня, и я резко вдохнула. Астен взглянул на меня, и было в его глазах что-то, похожее и на надежду, и на ужас.
После напряженного момента он тихо признался:
- Да, - мое сердце замерло. – Но эта мечта не сбудется, - сказал он.
- Почему? – в этот раз спрашивала не Маат. Это была я.
Кожу покалывало, было сложно дышать. Я словно оказалась в очень тесном месте, и спастись от удушения помогал только Астен. Было что-то осязаемое между нами. Что-то теплое, наполняющее меня и все вокруг. И это ощущалось сразу и правильно, и неправильно.
- Почему? – повторила я.
- Потому что…
Я смотрела ему в глаза, не могла отвести взгляда.
- Потому что если этот сон окажется правдивым, то я предам брата, - тихо сказал он. – Я с таким жить не смогу.
Мы стояли на расстоянии нескольких футов, но на миг мне показалось, что мы так близко, что можно коснуться рукой. Я чувствовала его тело, его широкие плечи, его рот и прядь, упавшую на лоб, и как его взгляд согревал меня. Приятное покалывание пробежало по спине, словно кто-то ласкал обнаженную кожу.
Вмешался Осирис:
- Ты будешь судить мальчика, Маат?
Тепло покинуло мою кожу, заменилось ледяным страхом. Хотя я знала, что нам нужно как-то попасть в преисподнюю, я не хотела рисковать ради этого бессмертной душой Астена.
- Да. Покончим с этим, - сказал Анубис.
Вернув перо в шкатулку, Маат обхватила сердце Астена руками и подняла в воздух.
- Астен, Сын Египта. Ты отдал свое сердце на суд. Твоя душа была свидетелем против тебя. Я заявляю… что твои прошлые деяния нельзя однозначно судить сейчас, ведь тебе не хватило времени, чтобы освободиться от ошибок. Вмешательство бога оборвало твою нить жизни, и я временно откладываю суд.
Нефтида улыбнулась и собралась встать, но слова Маат остановили ее.
- Но, - сказала она, – чтобы искупить твои грехи, я приговариваю тебе уйти в преисподнюю и помочь Лили и Тие. Если выживешь испытания, добьешься прощения братьев, сможешь поставить других выше себя, мы переоценим твое место. Конечно, если все сложится успешно.
Боги, как один, встали и подошли к выступу. Они стояли бок о бок с серьезным видом и ждали, пока Маат закончит.
- Да пребудет с тобой милосердие и истина, Астен. Мы изгоняем твое сердце в преисподнюю.
Воздух задрожал, звездная материя на весах вспыхнула и исчезла, оставив кружащиеся частички пепла. Комната задрожала, Астен упал на колени, корчась и крича.
Я подбежала к нему, прижала к себе, и все замерло.
А потом Астен издал пронзительный вопль, его сердце разбилось на крошечные осколки, и безжизненное тело обмякло в моих руках.
19
Озеро огня
Анубис взял меня за руку.
- Нить активна. Когда будешь готова покинуть преисподнюю, вытяни руку и подумай обо мне. Это приведет тебя к точке выхода, и я заберу тебя. Ахмос будет с тобой, он сможет удержать тебя на тропе, - он посмотрел на Ахмоса. – Все в твоих руках, Искатель пути.
- Понимаю, - ответил Ахмос.
- Что дальше? – спросила я, боги исчезли, и яркий зал поглотила тьма.
Ахмос опустился рядом со мной и положил ладонь на плечо.
- Ждем, - сказал он. – Это не займет много времени.
- Чего мы ждем? – спросила я, убирая волосы Астена с его лба. Его кожа была гладкой и все еще теплой. Лицо казалось мирным. Я надеялась, что у него будет второй шанс, о котором говорила Маат, что она увидит в Астене то, что видела я. Он совершал ошибки, но я не считала их неисправимыми. Сердцу было больно за него из-за всего, через что он прошел, но я знала, что Анубис видел в Астене то же, что и я. Он дал Астену силу, зная все. Это что-то значило.
Пока я мысленно перечисляла причины, по которым Анубис так долго хранил секрет Астена, я ощутила, что он застыл в моих руках. Его глаза приоткрылись, он медленно поднялся на ноги. Когда я спросила, в порядке ли он, он не ответил, а в трансе пошел вперед.
- Что с ним? – спросила я у Ахмоса, отойдя в сторону, ведь Астен хотел пройти по мне.
- Он идет к вратам. Не отходи от меня.
Мы шли за Астеном по длинному коридору, и когда он пришел в тупик, он, не мешкая, пошел сквозь стену.
- Нам их не видно, - предупредил Ахмос. – Только обреченные чувствуют зов преисподней.
- Но как тогда Амон… - я хотела закончить вопрос, но Ахмос взял меня за руку.
- Он идет сквозь! – крикнул он. – Скорее, Лили!
Я не поняла, что происходит, а Ахмос схватился за плечо Астена, а другой рукой обвил мою талию. И хорошо, потому что нас троих засосало в водоворот, ураган ветра, что был таким сильным, что вскинул мои волосы, протащил нас сквозь каменную стену и закружил.
Хватка Ахмоса на плече брата ослабла, он пытался вцепиться в его тунику, потом поймать за запястье. При этом он прижимал меня к себе. Я обвила руками его пояс и уткнулась головой в грудь, вихрь выл вокруг нас. Мне было плохо от кружения, но я отчаянно старалась не отпустить Ахмоса, ведь это было бы ужасно неблагодарно, ведь он был единственным устойчивым местом в этом буйстве.
Как только я подумала, что уже не продержусь, кружение прекратилось. Но передышка была короткой, потом нас начало крутить в другую сторону, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. Я сглотнула, прокусила губу до крови, надеясь отвлечься от головокружения.
- Мы опускаемся в низины! – крикнул Ахмос.
Даже если бы я хотела ответить, я бы не смогла. Нас били ветра, меня кружило, я не знала, куда мы идем. Волосы развевались перед лицом, как флаг, попавший в ураган. Если мне было плохо до этого, то теперь я думала, что погибну. Даже Тиа со своими кошачьими инстинктами не могла вернуть равновесие, и она была так испугана, что я едва удерживала ее. Сначала я тихо молилась, потом отчаянно шептала, чтобы все кончилось, а потом вспомнила о предмете, что мне дал Гор.
Впившись пальцами левой руки в спину Ахмоса, я медленно подняла правую к кулону на шее. Я обхватила его ладонью, он нагрелся, и сила шквала ослабла. Кружение замедлилось, мы тяжело двигались, словно пара кроссовок в стиральной машине, подпрыгивая и наталкиваясь друг на друга, пока мы не остановились.
Я открыла глаза и убрала с лица спутанные волосы. Ахмос спросил, в порядке ли я, и я в ответ кивнула и смогла выдавить слабую улыбку. Я снова была благодарна не только его силе, способности удержать нас троих вместе, но и за его успокаивающее присутствие. Мы все еще постепенно опускались, но тела теперь падали легко, словно пушинки одуванчика. Без ветра было даже приятно.
Ахмос прокряхтел и придвинул брата ближе.
- Можешь взяться за мою шею, Лили? – попросил он.
- Да, - одной рукой я обвила его шею, а другой схватилась за свое запястье и поняла, что мышцы не болят. – Когда говорили, что мы будем ехать у него на спине, я не думала, что они говорят в прямом смысле, - сказала я, глядя на спину Астена. Он не говорил во время падения, и я начинала подозревать, что все время в преисподней он будет как зомби. От этого мне стало не по себе.
- Это опасно, Лили. Ты должна все время быть рядом со мной.
Я заглянула в лицо Ахмоса, что было в паре дюймов от моего. Его серо-стальные глаза были полны беспокойства. Кивнув, я ответила:
- Буду. Поверь, дважды повторять не придется.
- Хорошо, - его теплая рука прижалась к моей спине, мурашки побежали по моим рукам. Я вдруг осознала, как близко мы находимся. Его лицо задело мое, и прикосновение его грубой щетины к моей нежной щеке было приятным и вызвало дрожь. А еще я заметила, что его кожа пахнет как лиственный лес с дубами, мхом и острыми нотками осени.
Свет под нами озарял его кожу, и его серые глаза казались серебряными, на миг я забыла, как дышать и затерялась в них. Он отвел взгляд и сжал мою талию.
- Держись, Лили. Мы почти на месте.
«Да что со мной такое?» - спросила я у Тии.
«Анубис говорил, что у тебя связь с тремя братьями. Может, таков ее результат. Во время стресса львица ищет защитника и связывает себя с теми, кто защитит прайд».
«Если дело в стрессе, то у нас есть объяснение», - подумала я, прогоняя чувства.
Крепче взявшись за его шею, игнорируя то, что я чувствовала себя в безопасности рядом с Ахмосом, я закрыла глаза и ждала столкновения. Но удивленно открыла их, когда ощутила, что руки Ахмоса обхватывают мою талию и опускают на землю без удара.
Астен, которого Ахмос бросил на песок, медленно поднимался на ноги, пока Ахмос отошел, потирая шею и глядя на меня краем глаза. Я не знала, влияла ли на него так, как он на меня, мне было спокойнее не смотреть ему в глаза.
Быстро оказавшись перед ним, я позвала Астена по имени, а когда он не ответил, я схватила его за руку и сжала. Он не дернулся. Я попыталась отогнать разочарование, склонила голову, не понимая, почему чувствую такую эмоцию.
«Я хотела и его внимания?».
- Он не сможет ответить, пока не найдет свое сердце, - объяснил Ахмос.
- А, ясно, - сказала я, все еще не глядя ему в глаза. – Начнем поиски? – спросила я, неохотно отпуская Астена.
- Сердце ищет то, что причинит ему больше всего боли. Изгнанная душа получает сердце, если побеждает своих демонов. Чем хуже проступок, тем сложнее бой. Сердце Астена охраняет сильный демон. Если мы пойдем за ним, он отведет нас к своему монстру.
- Верно.
Ахмос поднял голову, разглядывая зловещий пейзаж вокруг нас. Мы были среди пустоши. Ветер приносил запах горящей серы. Беспорядочно были разбросаны камни и груды грязи. Зрением сфинкс я различила слабый пульс в некоторых из них, и если бы мы были в моем мире, я бы решила, что там живут термиты. Но мы были в преисподней, и кто знал, какие ужасные существа могли там обитать.
Сначала пейзаж напомнил мне Место, где рождаются сны с горами и каменными грудами, но присмотревшись, я отметила, что камни были яркими и угрожающими. Груды камней отбрасывали темные тени, где что-то кишело и пряталось в полумраке. Вместо красоты я была потрясена от мысли, что смерть и разложение медленно поглощают пейзаж.
Земля была каменистой, острые края выглядывали из песка. Песчинки приставали к ногам, я тонула в песке и скользила. Белые сандалии вскоре стали неудобными. Из примечательного я заметила только пару голых и уродливых деревьев, которые пытались тонкими когтями впиться в мои ноги. Тиа одолжила мне свою силу, чтобы справляться с адской температурой, но она никак не могла расправиться с запахом серы и разложения.
Астен направлялся к месту, откуда доносился запах серы. Не зная, хорошо это или плохо, я проверила оружие, нащупала на спине лук и колчан со стрелами, и пошла за ним.
Сердце говорило, что Амон в другой стороне, но я боялась, что если мы не пойдем за Астеном, то потеряем его. Тиа согласилась, и мы последовали за ним. Через четыре шага я поняла, что догнать его сложно. Астен скользил по земле, словно призрак, а я застревала, словно двигалась по трясине.
- Он уходит, - крикнула я.
- Вот, - сказал Ахмос. – Возьми меня за руку. Я найду путь получше.
Я вложила ладонь в его, и ее быстро обвили его теплые большие пальцы.
«Это приятно, - сказала Тиа. – Не как объятия Гора, но это успокаивает. Расслабляет. Я понимаю твое желание к нему. Твои львята будут большими и здоровыми».
«Гах! Какие львята? Прекрати! Это странно, - подумала я в ответ. – Я слишком юна, чтобы думать о потомстве».
«Ты не можешь рожать в своем возрасте?» - спросила она.
Становилось неловко, я неохотно объяснила:
«У моего тела есть такая способность, но люди обычно не рожают, пока не устроятся. Сначала заканчивают колледж, женятся и покупают дом».
«Ах, - сказала она. – Логично. Сначала нужно найти подходящее место для выращивания львят. А пока ты не устроилась, нужно подождать».
Не слушая внутреннюю львицу, я обратила внимание на Ахмоса, который вытянул другую руку над песком. Сначала ничего не произошло, а потом песчинки зашевелились. Астен все шел вперед, и я беспокоилась, что он уйдет далеко от нас.
Песок затвердел, и тропа стала прочной, простираясь и дальше.
Ахмос шагнул на твердый песок.
- Если будем идти по этому пути, избежим ям, в которые можно провалиться и погибнуть, - сказал он.
- А как же Астен?
- Астен должен идти своим путем. Мы будем близко, как только сможем, и сойдем с пути, если будет необходимо.
- Ладно, - сказала я. – Веди.
Я надеялась, что как только снова увижу Амона, неловкие чувства, что я испытывала к другим мужчинам, исчезнут. Даже если они возникали из-за Тии, я тоже этого хотела, хоть и с неохотой.
Я пыталась об этом не думать, но она размышляла о сильных руках Ахмоса, и мне тоже пришлось мыслями уйти туда. Она думала о том, сможет ли полюбить кого-то из них, и я не могла ее за это винить. Они были хорошими вариантами.
Ее мысли перешли к Астену, и пока мы шли, она вспоминала его признание. Она сочувствовала ему, ведь тоже чувствовала, что не на месте, что недостойна. Мысль, что Тиа признавала себя не такой важной, как я, потрясла меня, и я пообещала, что буду учитывать ее мнение наравне со своим.
Астен порой исчезал из виду, но Ахмос успокаивал меня, что он близко, что тропа идет в ту же сторону, что и он. Порой Ахмос останавливался, касался тропы ладонями и находил новое направление, что приближало нас к его брату. После нескольких часов пути по мрачному пейзажу, я затерялась в мыслях, но тут мы нашли источник горящего запаха.
Не сразу стало понятно, что это. Горизонт сиял золотым и оранжевым цветом, словно при закате, хотя Ахмос сказал, что такое вряд ли возможно. Закат указывал бы на присутствие Амун-Ра, а он, хоть и довел меня до Черти, никогда не был в преисподней. По крайней мере, как знал Ахмос.
Вскоре мы поняли, что отбрасывало свет на холмы. Мы пришли к большому озеру, полному пылающей жидкости, что бурлила и ходила волнами, словно под поверхностью что-то шевелилось. Астен замер, словно оглядывался. Свет озера отражался на лице Астена, словно он был у костра, и я нашла тихую силу его челюсти прекрасной. Я очень сильно хотела провести пальцами по ней.
Астен моргнул, словно проснулся, и посмотрел на меня, что-то увидел на моем лице, потому что выражение его лица изменилось. Его карие глаза вспыхнули нежностью, губы чуть приоткрылись, словно он нашел то, что так долго искал. Я шагнула к нему. На миг я подумала, что он коснется моей щеки, но что-то появилось на поверхности озера и отвлекло его.
Момент прошел, и я тряхнула головой, не понимая, что происходит. Может, на него тоже действовал скарабей сердца. Я знала, что это лишь вопрос времени, когда он подействует на Астена и Ахмоса, но первые признаки влияния уже проявлялись. Шумно вдохнув, я поклялась быть сильнее и повернулась к озеру.
Я никогда такого не видела. В пылающую воду обрушивался водопад, питающий озеро, но жидкость была густой и вязкой, как золотистая карамель, льющаяся сзади. Озеро было по-своему красивым, хотя я знала, что в его глубинах прячутся демоны Астена. И пока я думала, какими они будут, Астен подошел к огненной воде.
- Стой! – закричала я. – Не заходи!
Страх вцепился в мое сердце. Я смертельно боялась, что Астен утонет или сгорит в огненных волнах.
- Что это за место? – спросила я у Ахмоса, когда Астен замер у кромки воды.
- Я слышал о нем, хотя представлял иначе. Это Озеро огня, место очищения. Здесь смываются совершенные ошибки, если при этом не утонет сам человек. Интересно, что его сердце оказалось здесь.
- Разве не все сердца сюда попадают?
- Не все. Большинство уходит в Пучины отчаяния. А его – здесь, и это значит, что из-за ошибок больше страдал он сам, чем остальные. Плохо, что его сердце в самой глубокой части преисподней, что говорит, что Астен очень долго прятал эти чувства и ошибки прошлого. Хорошо, что если он сможет забрать сердце, то сможет и освободиться от своих демонов. А это очень важно в преисподней.
- И Астену придется нырять? – спросила я, надеясь, что ошибаюсь.
- Я так думаю. Его сердце даже сейчас зовет его из глубин.
И тут огромное существо со щелкающими челюстями вырвалось на поверхность и нырнуло обратно. Оно увидело нас, потому что появилось еще несколько раз, с каждым разом все ближе. Я покачала головой.
- Это слишком опасно. Нельзя его туда отпускать.
- Вряд ли у нас есть выбор, - предупредил Ахмос.
Астен посмотрел на нас со слабой улыбкой и пошел вброд.
Ахмос поймал меня за руку, когда я попыталась пойти за ним, и с болью взглянул на меня.
- Он должен одолеть демонов и вернуть сердце, - сказал он, поймав прядь моих волос.
Развернувшись, я в отчаянии смотрела на озеро. Золотая вода удерживала ноги Астена, как вязкая слизь. Я паниковала. Мы теряли его. Нам нельзя его терять. Не тогда, когда я подумала, что смогла бы любить его.
«Нет. Стой. Что? Это неправильно. Нет», - возражало сознание. Сердце быстро билось, и я не успела понять, что делаю, как сбежала с тропы и помчалась к берегу.
- Лили! Стой! – кричал Ахмос, а я бежала, не слушая его, оказавшись у густой жидкости, когда Астен нырнул туда.
- Астен! – крикнула я, бросила копья и колчан с луком на песок и нырнула в воду. Когда нас не было видно, я объединилась с Тией и призвала нашу силу. Свет перед глазами угас, и мы могли ясно видеть Астена впереди. Сияющий камень манил его вперед и вниз.
Я плыла неуклюже, человек и львица двигались по-разному, боролись. Я переключалась от брасса к плаванию по-собачьи, а пришла к тому, что сражалась с водой, прорываясь сквозь нее, как сквозь крупное животное. И хотя Озеро огня выглядело раскаленным, вода была холодной, настолько холодной, что мы словно погружались в могилу. Я закрыла глаза, и Тиа подняла нашу температуру, чтобы мы выжили, чтобы хотя бы продержались в преисподней.
Наши когти появились, когда атаковал чешуйчатый монстр, мы вонзили когти в его бок, вода наполнилась черной кровью, существо исчезло. С помощью кулона Гора я исцелила опасную рану на ногу, которую оставил зубастый монстр перед исчезновением.
Астена окружали маленькие кусачие рыбки, но он не обращал на них внимания и плыл вниз. Я ощутила, что на нас что-то охотится, развернулась, заметила врага и смело поплыла к нему. Быстрым ударом когтей я расправилась с существом и поплыла дальше. Озеро могло стать нашим концом. Астен теперь был лишь точкой вдали. Я едва видела его с помощью силы сфинкс.
Меня заметило еще одно чудовище. Я уже чувствовала себя приманкой под водой. Я сжала кулак и силой мысли попыталась уничтожить его. Огромный монстр яростно забился минуту, а потом застыл.
Я уже не дышала дольше, чем мог человек, легкие не пылали. Я надеялась, что и с Астеном так же. Он был наделен божественными силами, он технически был мертв, так что это могло стать плюсом. Если у него и кончился воздух, признаков видно не было. Он плыл среди опасных рыб, его кровь оставляла след в воде, и я опасалась, что она привлечет хищников крупнее. Я приблизилась. Астен был над сияющим сердцем, его окружали опасные существа, лишая его кусочков плоти. Меня пронзали его приглушенные крики. Я приблизилась, но рыба не обратила на меня внимания, только отплыла к его другому боку, избегая меня. Когтями с ними сражаться было бесполезно, и я прибавила скорость, направившись к его сердцу.
Оно было слишком тяжелым для меня, хотя я тянула изо всех оставшихся сил, чтобы поднять его. Без Астена ничего не получалось. Он боролся, но без толку. Он не мог остановить их. И вдруг их поведение изменилось. Они не нападали и зависли, словно чего-то ожидали.
Волосы закрыли мне обзор, и я недовольно отодвинула их.
«Астен! – подумала я, подплывая ближе. – Не сдавайся!» - но он сдался. Подняв руки, он скривился, увидев кусочки плоти, висевшие на пальцах, плавающие, как крошки хлеба. Он моргнул пару раз и увидел меня.
Мы долго смотрели друг на друга, и я пыталась глазами дать ему понять, что хочу, чтобы он жил. Казалось, Астен меня понял. Его губы изогнулись в милой улыбке, он кивнул и закинул голову, раскинув руки.
Он закрыл глаза и отдался на съедение. Маленькие злые рыбки обрадовались. Они кишели вокруг него с увеличивающейся скоростью. Они двигались так быстро, что их становилось сложно различить. И тут они вместе разорвали его живот, залезли под его кожу. Астен закричал, все его тело наполнилось светом. Он исходил из его пострадавших пальцев, из ног, изо рта и глаз.
Мое тело содрогалось, сердце билось о ребра так, словно могло взорваться.
Печаль и сожаление пронзили меня так, что было уже все равно, выживу ли я. Астен собирался умереть во второй раз, навеки, а я не могла этому помешать. Зачем силы сфинкс, если я не могу защитить дорогих мне людей?
Под нами сердце Астена разлетелось на тысячу частичек света, они подплыли к его сияющей коже. Они погрузились в нее, исцеляя. Он перестал содрогаться, а когда свет угас, его голова упала вперед. Он завис в огненной воде без сознания. Я на это надеялась.
Убрав когти, я медленно приблизилась и обвила рукой его талию. Я коснулась его щеки, и его глаза открылись. Меня охватило облегчение, я хотела смеяться и плакать.
Знакомый блеск появился в шоколадных глазах Астена, уголок его губ приподнялся в фирменной ухмылке. Это было искренне и невинно. И нет. Он был рад жить, рад, что я была с ним. Хотя он заметно устал, он снова был настоящим Астеном. Но теперь его плечи выражали тихое смирение.
Он пришел к своим демонам. Он не только столкнулся с ними, но и боролся, и победил. Они всегда будут частью него, но теперь не будут тяготить его. А еще важнее было то, что они не будут отягощать его сердце. Астен взял меня за руку и нежно сжал, а потом прижал к губам, мягко целуя мою ладонь.
Он притянул меня ближе, и я охотно поплыла, обвила руками его шею. Он вопросительно поднял брови, но кивнул, словно и с этим смирился. Он посмотрел наверх и потащил нас к поверхности.
Я не знала, сколько мы были под водой, но по виду Ахмоса казалось, что очень долго. Он безумно расхаживал по берегу и не замечал нас, пока не услышал наши тщетные попытки добраться до суши. Он подбежал к воде и вытащил меня, я рухнула на него.
- Лили, - с облегчением выдохнул он мое имя. – Я думал, ты погибла.
- Мы в порядке, - сказала я, быстро обняв его и отойдя, волны густой жидкости толкали меня к нему, пока я двигалась.
- Я не мог до тебя добраться. Я пытался, но стоило мне ступить в озеро, оно становилось твердым, как камень. Стоило отойти, и оно снова было жидким. Я думал, что так убью тебя. Иначе я бы пришел.
- Странно, - сказала я. – Озеро было жидким все время, сколько мы были там. Не понимаю, почему оно пустило меня за Астеном, но остановило тебя.
- Может, ощутило нашу связь, - предположил Астен.
- Да, - Ахмос скрестил руки на груди. – Может, пора уже рассказать, что та сон ты упоминал, и как там оказалась Лили.
Астен нахмурился и протянул мне руку. Я легко взяла ее и побрела с ним к берегу. Когда я оглянулась, хмурился Ахмос. Астен ответил через плечо:
- Ты же знаешь, что сон можно рассказывать только тем, кто в нем есть, а там, - он быстро взглянул на меня, - точно нет тебя, - Астен посмотрел на небо, словно что-то искал, хотя там не было солнца, он сказал. – Нужно найти укрытие. Скоро ночь.
Ахмос вскоре присоединился к нам, он смотрел на небо, поднимая руки и бормоча заклинание. Песок вокруг нас задвигался и замер, он заметил то, чего не видели мы.
- Я нашел путь, - сказал он.
- Хорошо, - кивнул Астен и повернулся ко мне, легонько коснулся кончика моего носа, его глаза сияли. – Хоть ты и невероятно привлекательна, промокшая от огненной воды, тебе явно неудобно. Если позволишь, я подберу что-то более подходящее твоему статусу.
Я склонила голову, стараясь не обращать внимания на то, как сузились глаза Ахмоса от ревности. Скарабей работал. Я знала, это привлекало и Астена, но это меня не тревожило. Совсем. И это меня смущало.
Астен что-то зашептал, шевеля руками, и знакомый сверкающий туман поднялся от песка и окружил меня, звездочки вспыхивали вокруг моего тела, согревая меня и с хлопками опускаясь на кожу.
Сухая ткань окутала меня, крепко охватив ноги. Но, к радости, ткань легко растягивалась при движениях. Сверкающее облако рассеялось, я провела ладонью по руке, наслаждаясь прикосновением шелковой блузки к коже. Кожаная броня все еще была на моих плечах, копья легко выхватывались, словно их только что наточили и начистили. Я была в мягких штанах цвета хаки и коричневых сапогах, доходивших до середины голени.
Запаниковав на миг, я провела ладонями по рубашке и смогла с облегчением выдохнуть, когда нашла скарабея Амона, приколотого к кожаной броне.
- Спасибо, - сказала я, наслаждаясь мягкости одежды. Я подняла руку к волосам и обнаружила, что половина их свободно собрана кожаной лентой, остальные волосы рассыпались по плечам от горячего ветра.
- Я подумал, тебе понравится что-то практичное и никаких изысков с волосами, - сказал он.
- Да, - я улыбнулась ему. Стоп. Разве? Тиа убедила меня, что так и было, я вдруг не смогла вспомнить. Я задумалась над этим, копалась в голове, пытаясь отыскать воспоминания, пока они не показались, как забытые сокровища из песка. Но они все равно были тусклыми, почти забытыми, я словно видела их издалека. Мысли путались. Были… меньше похожи на Лили. А потом я вспомнила, что Амону нравились мои распущенные волосы, завитые или выпрямленные, и я смогла расслабиться. Я здесь из-за Амона. Потому я пришла в преисподнюю. Как я могла забыть о нем хоть на миг?
Ахмос взял меня за руку, но я отвернулась и протянула другую руку Астену.
- Идешь? – спросила я.
Астен склонил голову ко мне и ответил, подмигнув:
- Даже тысяча ужасных чудовищ не помешает мне идти рядом с тобой.
Я улыбнулась ему, и казалось, что так и должно быть, когда он был с одной стороны, а Ахмос с другой. Мы подходили друг к другу – вчетвером, включая Тию – и я вскоре поняла, почему я забывала Амона. Он отдалялся от меня, чтобы защитить меня, но я все равно слышала, что его сердце зовет меня. И теперь рядом были Астен и Ахмос, и расстояние до его сердца было невыносимым.
Мы ускорились, я старалась игнорировать боль и страдания, которые отдавались эхом в моем теле. Это ослабляло меня, и вскоре мне стало сложно идти. Я заметила, что и Астен с Ахмосом устали. Что-то истощало нас. Забирало энергию. Я отметила, что меня уже несли, а потом отключилась, и снилось мне нечто ужасное, смертоносное. И оно знало, что я здесь.
20
Дыхание зла
Я открыла глаза, но это не отпугнуло монстров. Наоборот. Мне стало не по себе. Астена и Ахмоса не было видно. Огонь, что, клянусь, горел раньше, пропал. У меня явно были галлюцинации. Я остановилась, когда во тьме раздался свист хлыста. И знакомый крик заставил меня сорваться с места и сделать шаг, за ним – другой.
Неясная тень впереди оказалась камнем, сильно засыпанным песком. Воздух был тяжелым и жарким, словно в легкие попадало что-то густое. И вскоре закололо в боку, стало сложно вдыхать и выдыхать. Но я знала, что это крик Амона. Я должна найти его.
Скарабей сердца Амона бешено бился на моем плече, ритм отличался от обычного спокойного пульса, но я чувствовала притяжение, что вело меня вперед. Мое сердце начало подражать этому испуганному ритму. Я шла сквозь полумрак и могла лишь надеяться, что найду монстра, что так ужасал Амона.
Из глубины донесся грудной голос.
- Да. Она приближается. Как я и видела.
- У-уходи, - пролепетал Амон. – Не трогай ее.
- Нет уж, - ответил голос и пронзительно рассмеялся, я задрожала. Тут же послышался звук, похожий на хлопанье тысячи крыльев.
Я ничего не видела, но воображение рисовало стаи страшных крылатых существ вокруг меня, готовых вырвать мои глаза и куски плоти. Я вскрикнула, поняв, что такое может происходить и с Амоном. Я ускорилась, одной рукой ведя по крупному камню, другой шаря в темноте. Найдя гладкую часть, я замерла и ощупала ее чувствительными кончиками пальцев.
- Это не камень, - тихо прошептала я.
Инстинкт заставил меня склониться, я закрыла глаза и вдохнула. Даже без помощи Тии я знала, что это. Почти чувствовала вкус на языке.
- Это железо. Железная стена.
Не понимая, куда я попала, я пошла дальше.
Жар продолжал давить на легкие с каждым вдохом, словно мою грудную клетку сдавливал руками дьявол. Вдохи стали частыми, через силу. Я не хотела упасть в обморок. Я нужна Амону. Задыхаясь, я спешила на голоса, но в железной стене не было проема, вскоре стало ясно, что разговор, что было слышно, происходил на другой стороне.
Амон закричал, и меня охватило отчаяние.
- Должен быть способ, - прошептала я.
«Поднимайся», - отозвалась Тиа. Я инстинктивно позволила силе сфинкс наполнить мои конечности, тепло побежало по рукам, придавая сил. Пальцы стали длиннее и крепче, когти заострились.
Заворчав, я отступила на пару шагов и прыгнула. Зрение обострилось, и я увидела наверху точку, что могла использовать как поручень. Легко пролетев мимо, я удивленно вскрикнула и неловко вскарабкалась на камень, в который впились когти. Моим человеческим глазам стена казалась гладкой, но обостренными чувствами я замечала крохотные изъяны, узкие щели.
Как кот, лезущий на дерево, я втянула себя наверх, удерживая свой вес кончиками пальцев. Забравшись на вершину стены, я села на корточки, используя объединенную силу, что делала нас с Тией уникальными, но я знала, что наша сила была не такой, как когда-то. Наши глаза сузились и сфокусировались. Я моргнула, и словно кто-то вдруг нажал переключатель, темные силуэты обрели форму .
Я склонила голову, слушая, а пыльный открытый театр становился видным. Он был в виде чаши, окруженный невероятно высокой металлической стеной, здесь проходило представление, и главным развлечением был человек, которого я любила. Вместо сидений края круглого стадиона кишели привидениями, что совсем не радовало. Их словно пытали.
Тощие и хилые создания рвали волосы и одежду, шипели. Извиваясь, их тела сливались и двигались странным образом, почти проходя сквозь друг друга, как призраки. Я могла видеть сквозь их тела края и выступы железной стены. Хотя их облики колебались от плотных до прозрачных, они явно не могли пройти стену и сбежать. Их было так много в тесном пространстве, что они больше напоминали многоликого монстра, чем отдельных личностей.
«Им нет конца», - сказала Тиа.
Я с ужасом согласилась. И тут что-то началось. Они начали рыдать и рвать одежду. Одна женщина – я думала, что это женщина – прижала ладони к лицу, и они растаяли на ее ладонях, пока она завывала.
Я вспомнила картину Эдварда Мунка «Крик», которая какое-то время висела в музее. Я вспомнила, как разглядывала ее и думала, какой ужас заставил так кричать человека. Теперь я знала. Это было из-за изгнания в преисподнюю.
В центре бушующей толпы Амон свисал на цепях, что отходили от его запястий к большому шесту . Его туника свисала с пояса лохмотьями . К нему приблизилось ужасное существо, похожее на минотавра-альбиноса, вот только рогов у него было четыре, и виднелась крокодилья пасть . Руками размером с рождественский окорок он замахнулся хлыстом, и тот с хрустом опустился на спину Амона.
Я закричала, едва дыша. Плоть вскрылась, глубокие раны перекрещивались на его обнаженной мускулистой спине. Теперь я знала, почему мне было сложно дышать.
«Килинбиан», - слабо сказала Тиа, и мне не нравилось, что я чувствую покалывание и слабость в теле из-за того, что делали с Амоном. Он так долго скрывал от меня боль, хотя страдал, судя по его виду, уже какое-то время.
«Что?» - спросила я.
Вместо разговора мысленно, что было тяжелее, чем обычно, в моей голове появилось изображение. И я вдруг поняла назначение оружия, что видела. Хлыст против единорогов.
Он был достаточно острым, чтобы вспарывать их плоть, что была прочнее, чем у других животных мира, наносил ужасный урон даже плоти мертвых, что я представляла сложным заданием. Я поежилась от мысли, что сделало бы это оружие с живыми, даже если у живого будет такая сила, как у нас с Тией.
Я подавила всхлип, чувствуя себя беспомощной, я не могла защитить любимого человека от такой боли, но новая часть меня смотрела на сцену с хладнокровным расчетом. Моя смертная сторона в отчаянии вопила, что нам нужно его спасти. Мы должны были. Потому я прошла весь этот путь. Потому со мной была Тиа.
Но я сидела там и отмечала варианты сражения с ними, и эмоции становились тише. Я отступала, у власти была Тиа, я чувствовала, что человеческая часть осталась в стороне. Но управляла и не Тиа, и не я, а… мы.
И мы были не львицей и человеком в одном теле. Мы были кем-то новым, кем-то сильным – сверхъестественным существом, что было совсем… другим. Воином, решившим сражаться не из-за любви или долга, не из-за питания или защиты потомства. Просто такой была наша цель. Поэтому нас создали. Такой была причина. Положить конец угрозе. И этот кто-то новый хотел спасти Амона, но она хотела спасти его не по тем же причинам, что и я.
Я… мы… моргнули. Что-то менялось. Хотя я вяло пыталась остановить это и захватить власть над телом, я знала, что если мы с Тией хотим использовать всю нашу силу, нам нужно позволить изменениям произойти, нужно принять их. Я чувствовала больше, чем согласие Тии, я глубоко вдохнула и отпустила, становясь скорее зрителем, чем участником.
Наши когти впились в край стены, мы склонились вперед, оставляя глубокие следы в железе. Кусочки его отлетели и посыпались на головы существ под нами, но они в шуме и не заметили. Тела не знали ничего, кроме своих страданий.
От одной только мысли войти туда, где были эти тела, кровь стыла в жилах. Но это задевало только мою отброшенную часть. А сфинкс почти не боялась. Я пробиралась по краю, выискивая самый быстрый и тихий способ спуститься, я закаляла решимость, зная, что скоро буду окружена мертвецами.
И тут снова заговорил голос. Я застыла на вершине стены и посмотрела вниз. Минотавр свернул хлыст и застыл, опустив голову. Растерявшись, я искала источник голоса. Я думала, что говорил он. Но тут я увидела ее.
Ее было сложно заметить. Ее окружало темное облако, не давая ее видеть, пока она того не хотела. Облако двигалось с визгом крылатых существ, хлопающих кожистыми крыльями, но я видела кусочками ту, что была в центре зловещей стаи.
Медленно эта масса приблизилась к минотавру, и длинная красивая рука потянулась к бледному монстру. Ее ногти были черными, а кожа – зеленовато-серой. Крылья задели его тело, но он не дрогнул, несколько существ впились в его тело, пустили кровь, что яркой струйкой текла по его пепельной руке.
Ее рука медленно обвела бицепс минотавра, существо радостно улыбнулось. Даже издалека я видела, что ему нравится ее прикосновение.
- Чувствуешь ее, божок? – спросила женщина у Амона, длинная нога показалась из крылатой тучи. – Она очень близко. Может, если вы… встретитесь, - дразнила она, - я скую вас цепями, и ты увидишь, как я буду высасывать ее жизнь.
Ее голос был знакомым. Я где-то ее уже слышала, но сейчас не могла вспомнить. Красно-черные летучие мыши летали вокруг нее, садились на ее спину и плечи, становясь живой мантией. Летучие мыши поменьше, с серебряными крыльями, украшали ее голову, становясь сверкающей короной. Она пугала, и ее слуги, сидящие на плечах, подняли заостренные крылья, образовав заостренные эполеты, защищавшие ее уязвимое горло. Мои руки покалывало от желания вонзить свои копья в ее живую броню.
Она была красивой, длинные волосы ниспадали с ее головы, ее фигура была весьма женственной. И выглядела она как королева преисподней. Доктор Хассан показывал мне рисунки Пожирательницы в книге по пути в Луксор, но та была похожа на чудовищного бегемота с острыми зубами.
Настоящая была похожа на женщину, что может обвести любого мужчину вокруг пальца взглядом, а потом забрать у них все, что у них было. Было очень просто представить ее жующей жертв на завтрак, выплевывающей их обглоданные кости и выбирающей еще дюжину на ланч. Она была привлекательной и хитрой, опасной и вызывающей, какой и должна была выглядеть черная вдова.
- Ах! – рассмеялась она, и этот звук был милым и пугающим. – Она принесла твое сердце. Так даже лучше. Я смогу смаковать тебя веками!
Ее глаза блестели, она облизывала вишневые губы, словно обольщали, но часть меня, которой была Тиа, знала, что это было. Она была голодной. И мы с Амоном были прекрасным блюдом для ее пира. Впервые в этом сне я подумала, что своим присутствием могу навредить Амону. А наша связь показывала, что я была здесь и не просто спала.
Пожирательница провела ладонью по плечу монстра рядом с собой и проворчала:
- Знаешь, я так давно не ела. Я так исхудала.
Женщина провела ладонями по своим изгибам в форме песочных часов, и летучие мыши на не визжали и двигались. Что-то во мне хотело действовать, поставить ее на место. Другая часть реагировала на вызов хищницы, пытающейся украсть то, что принадлежало нам. Амон был нашим, и никто не заберет его у нас.
Я встала и побежала, я была легкой, как птица, соскочила со стены и сделала сальто в воздухе, приземлилась на корточки, опустила колено и взглянула на Пожирательницу и ее огромного слугу с хлыстом. Я сознательно встала между ними и Амоном . Я была удивлена расстоянию, которое преодолела одним прыжком, но не показала этого . Я подняла голову и уставилась на женщину, что следила за мной со смесью радости и умеренного любопытства.
Она чувствовала мое присутствие, и это смущало, она смотрела на меня, и я подумывала, что ошиблась, показав себя. Когда я раньше ходила с Амоном во сне, никто из существ преисподней не замечал меня. Теперь все было иначе.
Смело выпрямившись, я вытянула опасные когти и заявила:
- А я бы сказала, что ты даже пышка.
Ее улыбка увяла. Теперь я была ближе и видела детали, что делали ее скорее демоном, чем человеком. Зрачки ее были вытянутыми, как у рептилии. Вместо ресниц были маленькие перышки, что трепетали вокруг ее век, напоминая перья вороны, они переходили в кожу над ее щеками. Ее длинные волосы торчали, как перья, и двигались сами, пока она шла, склонившись, ко мне, как готовая ударить змея.
Маленькие серебристые существа, что были ее короной, мигали, глядя на меня, их черные глаза были так глубоко в черепах, что они казались живыми скелетами. И когда она раскрыла рот, я увидела, что изо рта ее исходит зеленоватый свет, словно она проглотила что-то радиоактивное.
- Как приятно, что ты решила к нам присоединиться, - сказала она с ликующим видом. – Я так хочу узнать тебя лучше.
Она медленно шла ко мне, ее волосы приподнимались на голову. Я потянулась за спину и похлопала по ней, пытаясь найти копья, но запаниковала, поняв, что их нет. Она подняла руки, ее черные острые ногти были в опасной близости ко мне, она раскрыла рот и издала ужасный стон. Свет из ее рта стал зеленым туманом, что быстро окутал меня. Вдыхая его, я словно тонула в ледяном яде, и он сковывал легкие, словно в мое горло заливали жидкий азот.
Я подняла когти для атаки, но ее тело прошло сквозь меня, оставив холод, пробравшийся до костей, и вкус гниющей мяты во рту. Она развернулась и снова закричала, но в этот раз в смятении. И при этом на гладкой фарфоровой коже проступили зелено-серые вены, от этого кожа потрескалась. Зеленый свет вытекал оттуда, но она глубоко вдохнула, и трещины закрылись.
Пожирательница улыбнулась, в этот раз сердито, но обратилась ко мне так вежливо, словно приглашала на чай.
- Это временная неудача, - убедила она меня. – Мне просто нужно набраться силы. Я ведь изголодалась, - добавила она, взглянув на минотавра-альбиноса, что стоял на месте. Теперь она не касалась его, и он был уже не так очарован ею. Я заметила, что он одобрительно смотрит на меня. Интересно.
Взмахом руки она призвала около дюжины воющих призраков, что стояли в стороне. Их крики стали громче, они шли вперед против ее воли. Когда призраки приблизились, они задрожали, и хотя ее избранник боролся с ее властью, он повернул к ней лицо и склонил голову.
- Ешь, - приказала она.
«Есть? - я думала, она будет есть. – Что происходит?» - только тогда я заметила, что у каждого призрака в руках были сияющие шары – их сердца.
Наблюдатель задрожал и закричал, словно его тело разрывали. Его рот открывался все шире, и когда челюсть повисла так, что он мог проглотить свинью целиком, его глаза были уже не испуганными, а дикими. Призрак проглотил свое сердце, прыгнул на соседнего призрака и впился в его.
Второй призрак завопил, вскоре он был поглощен целиком, а потом тот съел другого. Призраки жались друг к другу, чтобы избежать ужаса.
Я стояла там, словно была поймана в захваченный призраками дом, я не могла сбежать. Я хотела зажать руками уши и кричать, пока кошмар не прекратится, но мне нужно было понять, на что способна Пожирательница, чтобы мы поняли, как одолеть ее.
Я в ужасе отгоняла страх в крошечную часть внутри себя. Так были подавлены и мои чувства к Амону, как и эмоции насчет происходящего здесь. Я не была у власти, как и Тиа. Это была сфинкс, и она хотела посмотреть на это.
Когда осталась только одна тень, он замер, объевшийся и дрожащий. Зловещий блеск его глаз снова стал страхом, крупные слезы потекли по лицу, он кашлял и отплевывался, пытаясь избавиться от того, что проглотил.
- Вот так, - Пожирательница цокнула языком. – Почти готово, сладкий. Покончим с твоими страданиями? – она вытянула руку с показным теплом, но за жестом скрывался холод.
Призрак в панике упал на спину, он пытался взобраться на стену и убежать. Пока он делал это, рот злой королевы открылся, и хотя он распахнулся не так широко, как у призрака, он все равно был неестественно широким. Зеленый свет потек от нее к нему, окутал его, как арктический туман айсберг.
Она вцепилась в него и крепко держала душу мужчины, впитывая его сущность. Ее ласка была почти нежной, но тут ее волосы ожили, пики пронзили призрака, причиняя боль. Тот визжал хуже тысячи тормозящих поездов, и было даже в радость, когда призрак начал ослабевать, пока она не поглотила его полностью, и ужасный звук исчез.
Повернувшись к нам, она облизнула губы, пальцем убрала ленточки серого, что свисали из ее рта.
- Ммм, - сказала она, пристально глядя на нас, ее губы были алыми. – Вкусно, - она пригладила существ на себе. – На чем мы остановились? – спросила она. – Ах, да. Иди сюда, кроха. Доверься моей тени, и я проглочу тебя.
- Лили! – закричал Амон. – Проснись!
- Что? – я посмотрела на него, растерявшись, но мое внимание переключилось на Пожирательницу, что была все ближе. Она двигалась неуловимо, как вампир, и это причиняло неудобства.
- Проснись, Лили! – снова закричал Амон.
«Проснуться?» - повторила я мысленно, разум затуманивался.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги