Восставшая из гроба 5

Глава 17 Все дороги ведут в Псков

Глава 17 — Все дороги ведут в Псков

Где-то в Москве. Начало июня 2021.

Он сидел в пыльном кабинете, который уже всем своим измученным видом «в голос молил» о ремонте. Правда, хозяевам этого помещения как-то было пофиг на то, что это одна из комнат для допроса в такой серьёзной структуре, как ФСБ. Не для «красявостей» работали и не для бесконечных отчётов на бумаге, а на благо государства. Некогда им было бьюти-салонные евро-ремонты в своих конторах наводить для всяких там…

— Да! Да! — убедительно, утвердительно закивал головой бородатый святоша, — Мне уже нечего терять и я всё-всё расскажу вам! Записывайте, — Пётр, сидя на стуле в металлических «браслетах», мотнул своим обрюзгшим фейсом в сторону кипы бумаг по правую руку от чекиста, — Всё готов признать в чём грешен! Бог всё видит! — батюшка перекрестился, как смог и, прошептав молитву, шумно сопя, выдохнул, — И именно с божьей помощью нам удалось заманить упыря в подземелье и даже изловить… Запереть его. И у вас получится! Настанет час! Придёт то время! Для нас это были долгие слежки. Мы строили всевозможные планы. У нас не было всяких приспособлений и возможностей, которые есть у вас… — попа понесло… — Кровопийцы не раз исчезали из нашего внимания! Но лишь на какое-то время… И оно по сравнению со всем остальным промчалось, как мгновение. Что тогда перед подземельем, что сейчас в Ярославле.

— И как же вам это удалось? — молодой сотрудник ФСБ погружался в увлекательную историю, — Изловить, — уточнил чекист.

— А знаете… Это оказалось просто. Воистину просто! — Пётр положил обе руки на стол и, перебирая большими пальцами по кругу, словно моторчик в действии, продолжил диалог, —…Дело-то не хитрое! — ухмыльнулся батюшка и на несколько секунд замолк, явно вспоминая тот день, — Что там исхитряться? Нам нужно было всего лишь заманить исследователя пещер в катакомбы монастыря? Наивный глупец! Впрочем, как и большинство из нынешнего молодого поколения.

— То есть был сделан упор на его увлечения?

— Упо-о-ор! Упы-ы-ырь! — насмешливо протянул Пётр, — Да он повёлся, как сучий щенок на лакомый кусок мяса. Халяву почуял. Вот и весь ваш упырь… Никакой хватки. Ничего не боялся… Кирилл! Царствие ему небесное, — святоша закатил глаза в потолок, —…он всё продумал и всё устроил. Вовремя тогда позвонил, чтобы мы подготовили клетку… Ой, как вовремя! Одно мы не учли, — рыкнул упыреборец, —…этот кровопийца силё-ё-ён. Причём силён настолько, что ему обычную кирпичную кладку проломить не составило труда. Ка-а-ак я тогда каялся, что не послушал древних писаний… Слеп был! Сле-е-е-еп! А зря-я-я-я! Хотя капкан на упыря получился, как сейчас модно выражаться — знатный, — он прожигающе зыркнул на сидящего перед своей «святой» персоной следователя ФСБ.

— Ну вот поймали вы вампира.

— Не вампира, а упыря, — фыркнул батюшка.

— Не суть… Но пусть будет — упыря. Изловили вы его… а дальше-то что? Если вы понимали, что его нельзя выпускать и осознавали, какую угрозу Шестаков несёт обществу, то почему не обратились в органы? Почему второй раз умолчали, когда пытались самостоятельно свести счёты в доме?

— М-м-м-м! Что было в Ярославле, я не при делах. Меня там не было. А в подземелье… хотели голодом и жаждой заморить, — ухмыльнулся Пётр, — Чтобы выбить эту тварь из сил, а потом сдать… — святоша умолчал об аудиенции к владыке.

— Не проще ли было сразу в полицию? — чекист постучал пальцами по столу.

— Нет, не проще! Нам бы не поверили… Сочли бы за умалишенных. Разве не так? Там в Ярославле, когда я приехал помочь, — святоша акцентировал голосом свои искренние намерения, —…меня, готового к сотрудничеству, просто объявили виновным. Без всякого, как у вас там… суда и следствия. Так что, только бог нас рассудит! Бог нам всем судья!

— Но то, что вы и ваши коллеги устроили в монастырских катакомбах и там в Ярославле, это подсудное дело. Вы понимаете это? А если бы Шестаков вас всех убил? Размазал по стенам? — чекист был прям в своих вопросах.

— А я это и не отрицаю… потому что он практически так и поступил, — Пётр невольно потянул ладонь к некогда сломанному но успевшему уже зажить ребру, — И то что мы выжили тогда, и то что случилось после… — он расставил ладони бабочкой из-за туго скрепленных в наручниках запястьях, —…на всё воля божья! На всё! Кому то суждено было принять — боль, кому-то — смерть, кому-то вечные муки и страдания. Ничто в этом мире не остаётся безнаказанным! Запомните! Ничто! Для меня, как оказалось, уготовлено избавление от грехов иное. Моя смерть неугодна богу! По крайней мере — пока! А значит, мой крест ещё нести и нести! Хотя мне терять то уже и нечего. Мне нечего терять! — он повторил, соглашаясь со своим сказанным, — Стар я стал и немощен после болезней.

«Стар я стал и немощен» — отзвалось в голове чекиста текстом из мультфильма.

— Тоже мне, «Святогор — упыребор», — молча задавив в себе смешок, он продолжил слушать в меру болтливого батюшку дальше.

—…У вас в камере на нарах мне будет сейчас безопаснее и спокойнее, — а поп тем временем и не таил свой страх от пребывания на свободе, осознавая свою беспомощность, — Я полностью согласился сотрудничать. Полностью. К тому же, что мне таить, когда ноутбук Кирилла оказался в руках следствия?

— Сотрудничество… — едва слышно буркнул фсб-шник, — Ну да… Ну да…

Пётр заёрзал на стуле, будто ему сейчас непрямым текстом, но очень прямо отказали в нарах и вот-вот собирались отправить дряхлого и больного старика на свободу… дабы послужить верой и правдой отчизне и помочь изловить упыря на живца.

А что? Что с него можно было взять, окромя анализов? Отработанный материал. Разве что сделать приманкой.

— Как же вы тогда объясните…

— Что именно? Что? — перебил батюшка.

— Почему вы не поехали со всеми в Ярославль, а остались в Москве?

— У-у-ф, — с облегчением выдохнул церковничек, — Я же говорю… Годы у меня уже не те. Я после хвори совсем стал плох. К тому же нужно было держать под присмотром послушника… Михаила.

— Того укушенного?

— Его, — Пётр покачал головой и закашлялся, — Его… Он в последнее время стал сам не свой. Вроде бы и тих, и спокоен. Но я то чувствовал, что что-то не то творится в его душе… А тут ещё этот следователь…

— Какой?

— Да, был тут у нас… в монастыре. Олег… Эм-м-м… — батюшка задумался, — Не припомню. Сухой такой, с прищуром. Всё выспрашивал, вынюхивал и при этом так нервно комок из бумаги катал. Тоже разыскивал молодого упыря. Неприятный тип.

— И что ему было надо?

— Да как вам сказать. Я думал, что ищет украденное или… — святоша на секунды замолчал, пытаясь собраться с мыслями, — Вы знаете… У этих кровопийц же родовое… Это пошло с древних времён. Упыри, перед тем как залечь в спячку, все свои драгоценности закапывали и ставили метки. А после, когда просыпались — искали… Это ещё есть в писаниях. В той книге.

— Почитаем, — заинтересованно, но холодно прозвучало из уст чекиста.

— Шестаков, глупец конечно. Нет, чтобы освоиться после своей спячки, прыгнул в огонь, да обжегся… Попался молодец на махинациях по сбыту антиквариата. А этот следователь одного ворюгу посадил и потом за нашим упырём гонялся. Как он про нас выведал, про монастырь и «общество» того не знаю. Вроде бы он из Перми, — святоша почесал обросшую щеку, — Но когда его расспросы довели до катакомб… он как-то странно с Михаилом пообщался, — Пётр поморщился, — И больше я его не видел… Того… из Перми.

— Следователь… Антиквариат… Олег! — сделал пометку сотрудник ФСБ, — Почему же вы всё-таки сорвались… и поехали в Ярославль? И своего укушенного оставили…

— Поверьте… Я тогда сам не понимал, что произошло. Поздно! Звонок! Сорвался? Да! Сорвался. Вы представляете, когда всё-всё было хорошо… Мы вот только-только накануне пообщались с Владимиром Константиновичем, а потом, звонок из отделения МВД… и я не сдержался. Помчался…

Тем временем, тоже где-то в Москве.

Ласковое солнышко упрямо пробивалось своими лучиками сквозь жалюзи небольшого… можно даже сказать скромного помещения.

С улицы доносилось пение птиц, лай собак, который изредка дополнял напевный шелест молодой листвы игриво отвечавшей приятному летнему теплому ветерку.

Благодать!

Так не хотелось открывать глаза… нисколько.

Измождённое тело желало свободы и так молило продлить эти прекрасные мгновения — летнее утро, наполненное свежестью… ласковое, нежное, игривое. И именно сейчас так хотелось услышать голос матери… ощутить вкус горячего завтрака… те самые любимые сладкие сырники со сметанкой и конечно же, аромат и непередаваемый смак парного молока…

О, как же хотелось поверить в то… что его тело и сознание каким-то чудесным образом попали в прошлое.

Каким же это было бы счастьем, вернуться в незабываемые мечты и остаться навсегда в городе под названием — «Детство»!

— Так, Да-а-авыдов! — в палату бесцеремонно, безо всякого на то предупреждения, всё как положено по-больничному стандартному этикету, скрипнув белоснежной и слегка обшарпанной от частых обработок дезсредствами дверью, заявилась улыбчивая медсестра с горящими глазками.

Хотя, эта открытая широкая улыбка на её блинно-круглом «личике» читалась для послушника, угодившего в западню, не просто двусмысленно, а даже, можно сказать, угрожающе…

Бестия с колобковой фигурой для молодого, но уже достаточно упоротого борца с упырями была и впрямь каким-то исчадием ада, больничная «фея» необъятных форм в белоснежном халате, являвшаяся подобно истинному кровопийце только за одним — очередным забор крови, который после сих испытаний… в заветной колбочке отправлялся неизвестно куда, по разным лабораториям, для выявления неизвестно чего… Наверное, чего-то особенного упырского. Вот только каким оно было и как проявлялась никто пока не знал.

Угораздило же Мишку для сотрудников ФСБ, да вообще для учёных и исследователей стать «подопытным существом» особенным, уникальным, единственным известным в современной истории выжившим после укуса «истинного» упыря.

О да! Возверовали смертные в былинных героев!

Правда, нужно оговориться, что воспринимали-то «упыреборца» не человеком и даже не зверушкой, а именно, существом. Этаким приближенным к подопытным «кроликам», «крыскам», «лягушкам»… да к кому угодно!

Потому что, многие умы в белых халатах, обсуждая чуть ли не в палате при Давыдове, без всякой тени смущения, не скрывая, опасались того, что человеческого в их удачной находке века оставалось все меньше и меньше с каждым днём.

Естественно, это безумно бесило Мишку, подогревало в нём неистовую ярость и злость, что давало еще больше поводов окружающим исследователям убеждаться в своей правоте.

— А-га-а-а! — строя из себя супер-занятую, протянула «фея» и что-то пометила у себя в документах, а после, не обращая внимания на укоризненные взгляды молодого святоши, извлекла вакуумную систему с колбочкой для очередного забора биоматериала.

— С*ка! — выругался про себя Мишка, упрямо забив на заповеди. Ему, бедолаге в одиночной, пусть даже люксовой палате, с вооруженной охраной за дверью и решетками на окнах было уже всё равно. Несчастный подопытный «кролик» понимал, как из истинного борца со злом, он сам превращается в ходячее зло, готовое при случае покусать всех и вся. Но не от вампирского голода, как многие бы посчитали, а в качестве самозащиты от безысходности сего бытия и мирской суматохи вокруг его уникальной персоны.

О! Как же он возненавидел Петра! Проклинал! Про себя молча проклинал эту пузатую сволочь, которая втянула его в чреду «богоугодных деяний».

Готов был волком выть, от всех этих медицинских вмешательств в своё бренное тело, истязающих манипуляций, потому что и сопротивляться то было бесполезно. Что он мог сделать, наученный исцелять душу молитвами против сопровождения под дулом автомата в случае непокорности… да и в смиренности своей тоже… Ничего!

Попал по-полной! Он до сих пор вспоминал тот пробиравший его до дрожи приём у стоматолога в жутко холодном кабинете с ярким, слепящим глаза фонарём… вспоминал этого искусного ковырятеля зубных брешей и дефектов, который искал на осмотре, постукивая по зубам и проверяя их на боль дабы выцарапать хоть какую-то неведомую хрень для зацепки. А после, на рентгеновском снимке пытался хоть как-то узреть увеличенные клыки, но не обнаружив ничего, вывел определение, что Давыдов скорее всего ещё не дошел до стадии истинного упыря, и по какой-то причине болтается, где-то в самом начале становления своей сверх-новой сущности.

Звучало это так низко… как нечто не тонущее в проруби… но типа, ты не переживай, парень, вот узнаем всё про тебя и обязательно вылечим! А может быть и не вылечим, а будем долго и изнурительно обследовать, исследовать и наблюдать, устраивая всевозможные эксперименты и испытания… пока ты сам не сдохнешь.

А Мишка, согласно древним писаниям, как упырь и не сдох бы. Мучился бы но не сдох. Причем заключения о том, что молодой человек в общем-то здоров, не выдавал никто из светил медицины, потому как на сие заключение было наложено табу!

Да и как можно было признать укушенного абсолютно здоровым? Нет же! Нет! Именно сейчас послушник представлял огромный интерес для всех. Потому что если верить легендам, которые просто безумно кричали ото всюду, о том, что после укуса истинным кровопийцей можно заразиться вампиризмом, всем было легче верить в то, что это действительно так, чем отрицать. И конечно же, всем безумно было интересно лично посмотреть на становление неведомого ранее науке существа, начиная от самой зачаточной стадии, пока не появились клыки, до окончательного варианта — самого настоящего хищного зверя со своими инстинктами и замашками.

Вот такая вот «веселая» жизнь вырисовывалась в ближайшем и далёком будущем проклятому святошеньке.

Краснодар. ГБУЗ Детская краевая клиническая больница. Начало июня 2021.

—…Шестакова Марина Викторовна, — робко назвалась белокурая красавица, стягивая маску со своего прекрасного личика и вглядываясь в суровых собеседников.

Да, выцепили вот так, посреди рабочего дня, сразу после не самого удачного визита к её матери и не стали слать никаких приглашений.

Долго ли было, сунув под нос больничному начальству удостоверения сотрудников ФСБ, вызвать на допрос девчушку из младшего мед-персонала, которая в это время проходила практику и подрабатывала одновременно по профилю.

— Вам знаком этот молодой человек? — начал тот, что был постарше званием.

Перед девушкой на стол легла фотокарточка её родного братца.

Отрицать было глупо. Мысли путались. Ёкнуло сердечко. Холодок пробежал по спине.

— Шестаков Алексей Викторович, мой старший брат, — испуганные глазки стали наливаться слезами, — Что с ним? Вы его нашли? — голосок девицы задрожал, а взор красавицы умоляюще уставился на стоящего рядом офицера.

— Нет! — холодно и небрежно отрезал мужчина, — Но очень хотелось бы найти! И именно поэтому мы здесь. Когда вы в последний раз видели своего брата?

Маринка всхлипнула.

— На похоронах отца. Он тогда приезжал… — в память девушки врезались не самые приятные моменты.

— Один?

— Да, один….

— И что было дальше? О чем он говорил?

— Он был немногословен, — девушка нервно почесала большим пальцем руки висок, а после уголок рта и сбиваясь в дыхании, продолжила, — Я тогда училась и работала волонтёром. Этот ковид. Очень сложная и горячая пора. Нам даже и поговорить-то было некогда. Я на похороны вырвалась на пару часов всего. А мать тогда осталась совсем одна. И Лёшка как-то сориентировался… Очень быстро! Он предложил ей погостить у него в доме.

— В Рябинино?

— Нет… Он там давно не живёт! В другом городе. Где у него семья. Как раз тогда Тина родила малышку и он чтобы матери было легче пережить весь этот ужас, увёз её с собой.

— У вашего брата есть жена? И дочь? — поинтересовался второй чекист.

— Ну-у-у, да… — сестричка заерзала, пытаясь понять, не ляпнула ли она чего такого ненужного…

— И где-же живёт его семья?

— Я точно не знаю, — Маринка вся сжалась… — «Ой бли-и-и-ин!» — мыслями пронеслось в её голове.

— Ну он же возил куда-то мать? Хотя бы область или край… Город. Где? — суровый собеседник, старший по званию был настойчив и сыпал вопросами, не оставляя времени подумать. Как блиц-опрос.

— Я не уверена, — мурашки толпами забегали по телу девушки. Понимала… понимала что что-то тут не то, —…но кажется, он называл Псков.

Псковская область. Начало июня 2021.

Сияя в лучах рассветного солнца к дому Сазонова подъехал седан стального цвета.

Да-да! Все дороги привели следствие именно сюда!

Открылась дверка авто…