Восставшее поколение

Глава 2

– Руслан, почему вчера мы ночевали в лодке, а сегодня на стоянке? – помешивая уху, Денис не забывал о своем любимом деле – задавать вопросы.

– В лодке в любом случае хорошо не выспишься. Со временем накапливается усталость, мы будем плыть медленнее, чем могли бы.

– Так они тоже устают.

– Они на струге, у него парус больше, больше сильных, умелых гребцов. В целом их скорость быстрее.

– Так они нас настигают?

– Они проверяют все стоянки. Поэтому, скорее всего, если и догоняют, то не радикально.

– Ты неправильно используешь это слово.

– Блин, да вас, северских, не поймешь. Короче, по воде они нас не догонят.

– Ты хочешь сказать, что по суше догнать могут?

– Могут, если пошлют кого-то вперед налегке.

– Так что же нам делать? – прозвучал Вовкин голос.

Руслан отвел взгляд от очага и увидел, что все смотрят в его сторону.

– Мы высадимся на берег не доходя до донского гаража и пойдем пешком. Я там охотился и примерно знаю дорогу. Так будет быстрее. Правда, спать придется под открытым небом, две ночи, не меньше.

– Это терпимо, – облегченно сказала Маша.

Пятерка путников быстро двигалась вдоль обрывистого берега Дона. Здесь даже не было леса, который мог бы спрятать их от испепеляющего солнца. Приблизились к высокому, отдельно стоящему тополю.

– Привал, – распорядился Руслан. Он постепенно привыкал к новой для себя роли лидера. Приставили копья к стволу, скинули тяжелые рюкзаки-поняги, завалились на траву. – Отсюда сворачиваем в степь. Я залезу наверх и посмотрю, не видно ли погони.

– Давай я, – вызвался Вовка.

– Ну давай.

Руслан вынул пробку из тыквенной фляги и сделал глоток еще не успевшей нагреться воды.

– Лодка! – Вовкин крик поднял всех на ноги.

Руслан достал из рюкзака подзорную трубу, повесил на шею и молнией метнулся наверх. Вот и пригодился щедрый подарок Сергеича, который Колька передал ему при расставании.

– Струг северских. С полтора десятка человек, – сообщил он, слетев с дерева. – Идем до тех кустов, а дальше резко в степь. Они пока далеко – нас не заметят.

После двух часов непрерывной ходьбы по выжженной траве подошли к небольшому скоплению деревьев, в тени которых нежился табун тарпанов. Животные неторопливо ускакали на безопасное расстояние, а путники заняли их место.

– Фу, нагадили, – ворчал Денис, выбирая место почище и попрохладнее.

– У всех с ногами порядок? – спросил Руслан.

– Все норм, – лениво проворчал Денис, и после небольшой паузы добавил. – У меня в школе были одни пятерки по выживанию. А у тебя?

– Нам по выживанию оценок не ставили. Были только «зачет» и «незачет».

– А ты вообще как учился? Хорошо?

– Нормально.

– Какой у тебя был любимый предмет?

– Затопление лодок, – ответила за него Маша, и они с Денисом засмеялись.

– Не понял юмора, – недоуменно прокомментировал Вовка.

– Сегодня он второй раз на моих глазах пустил ко дну совершенно исправную лодку.

На ночлег встали прямо посреди степи, сразу как только стемнело. Костер не разжигали, опасаясь, что преследователи его смогут заметить или учуять запах дыма. Для уставших тел подстилки из полыни было достаточно. Света луны под безоблачным звездным небом хватило, чтобы найти в рюкзаках последние огурцы, копченое мясо и сухари.

Дежурили по одному, потому что вероятность неожиданного нападения волков в голой степи была небольшой. Очередь Маши была предпоследней. Ее сменил Руслан, но девушка засыпать не спешила.

– Я слышала, Костя называл тебя Рус. Можно, я тоже буду тебя так называть? – спросила она вполголоса.

– Конечно.

Маша чуть помолчала.

– Забавно.

– Что?

– Ты единственный из всех людей не чисто русский, но именно тебя зовут таким редким именем – Рус.

– Чисто, не чисто – глупости все это.

Маша чуть помолчала.

– Я никогда не понимала эту зацикленность на национальности.

– Как не понимала? Ты не знаешь, почему среди нас только русские?

– Это я знаю. Я не понимаю, почему теме национальности уделяют столько внимания.

– Хм. Ну это в Северске любят такую тему, а у нас в Кумшаке об этом редко говорят. И в Калитве я такие разговоры редко слышу.

– Точно. Это любимая тема Радомира и его дружков. А когда мы в Бахмуте жили, там тоже об этом как-то не говорили.

– Да вообще какая разница – русский, нерусский?

– Вы задрали своими русскими. Дайте поспать, – подал голос Глеб.

– Да. Ложись-ложись. Днем понадобится много сил.

С рассветом все были на ногах. Шли целый день под испепеляющим солнцем, с небольшими остановками. Время от времени кто-нибудь забирался на изредка встречавшиеся холмики и разглядывал окрестности. Особое внимание обращали на направления, откуда мог появиться авангард преследователей. После обеда достигли гряды высоких голых холмов, которая и являлась водоразделом двух великих рек.

– Теперь нам сворачивать на северо-восток, – на следующей остановке Руслан стал обрисовывать планы. – Около Волги высматривайте высоченный холм. К нему подходим вдоль речки с юга. Гараж стоит на ее северной стороне.

– Странное слово, – отреагировал Денис.

– Какое слово?

– Гараж.

– Это потому, что там не изба, а здоровенный сарай, а в нем помещаются струг и большая телега, и есть жилая пристройка. В общем-то, этот сарай и называют гаражом.

– Понятно.

Вторую ночевку устроили в небольшой балке, чтобы под утро не замерзнуть из-за появившегося свежего ветра. Костер опять не разводили, боялись близкой погони. Ближе к утру где-то в степи выли волки, но дежурный не стал будить напарника.

– Сегодня надо быть особо осторожными, – перед выходом предупредил Руслан. – Если погоня идет от донского гаража, они нас не догонят. А если высадились раньше, то могут быть совсем рядом.

Долго шли по голой степи, которая чем дальше, тем больше напоминала полупустыню. Наконец достигли череду холмов и с высоты рассмотрели узкую полоску невысоких деревьев, терявшуюся вдали.

– Речка? – спросил Глеб.

– Наверно. Давайте подойдем, может что с деревьев рассмотрим.

Дорога заметно пошла вниз. Это обстоятельство и то, что появилась какая-то видимая цель, придали путникам сил. Но вместе с тем нарастало нервное напряжение, ведь они все ближе и ближе подходили к месту, куда стремятся и их преследователи.

Подошли к балке и по тропе со множеством следов от копыт перебрались на ее северную сторону. Руслан влез на высокое дерево и посмотрел по направлению течения речки. Там, километрах в пятнадцати, был заметен высоченный холм и темно-зеленая полоса пойменных лесов Волги. Он внимательно огляделся по сторонам. Ничего и никого. Только с запада приближалось большое стадо сайгаков, идущих на водопой.

Переться напролом сквозь скопление сотен животных было неразумно, поэтому пришлось вернуться на южный берег речки и двигаться вдоль него. Трава становилась все выше, что замедляло путь. Стали чаще попадаться змеи. Выпорхнула из-под ног пугливая дрофа.

Приблизились к воде, чтобы перейти вброд на северную сторону. Оказалось, что глубина речки здесь уже почти по пояс. Все разулись, сняли бриджи, закатили, подвязав под грудь, рубахи и переправились на тот берег.

Руслан шедший первым, выбрался из воды, убедился, что поблизости нет опасности, и обернулся глянуть, как дела у остальных. Его взгляд непроизвольно остановился на Маше, которая уже была на берегу и осматривалась, где лучше примоститься, чтобы натянуть мокасины на свои стройные ноги. В этот миг он на себе ощутил действительный смысл выражения «захватывает дух»…

Не одеваясь, чтобы обсохнуть, прошли с километр. То ли от жаркого солнца, то ли от каких-то не совсем понятных душевных процессов Руслан потерял бдительность и наступил на край почерневшей обломанной ветки. Лодыжку пронзила острая боль.

– Черт! Гадюка!

Копьем он отбросил змею далеко в сторону.

– Ужалила?! – первым к нему подскочил Глеб.

– Здесь, в ногу.

– Садись!

Руслан завалился на землю. Глеб бросился отсасывать яд из раны. Его по очереди сменяли все остальные. Когда нога покраснела и начала отекать, ранку промыли и перевязали. Укушенный обхватил Глеба и Вовку руками за плечи и на здоровой ноге доскакал до тени ближайшего дерева.

– Тут часа четыре ходу осталось.

– Тебе нельзя ходить как минимум сутки.

– Какие сутки?! Нас догонят!

– Надо нести, – вставил Денис. – Нас четверо, – как раз для носилок.

– Может все-таки доковыляю? – виновато сказал Руслан.

– Ага, доковыляешь, до того света. Понесем, – в голосе Маши чувствовалась решительность. – Начинай пить воду.

Через четверть часа носилки были готовы, и молодые люди медленным шагом отправились в путь, неся Руслана, которого уже стал бить озноб.

Шли с частыми остановками, отдыхая и меняя руки. Вечером, когда до цели оставалось совсем немного, Вовка испуганно произнес:

– Там дым.

– Где? – удивился Глеб.

– Там, где должен быть гараж. Смотрите.

– Не может быть. Они не могли так быстро дойти, – Маша была склонна доверять расчетам Руслана. – Давайте глянем в подзорную трубу.

Труба лежала в рюкзаке, а рюкзак – под головой погрузившегося в забытье Руслана.

– Что? Что такое? – очнулся он, почувствовав, как приподнимают его голову.

– Над гаражом дым. Мы хотим рассмотреть в подзорную трубу, – объяснил Вовка.

– А, давай.

– Да откуда там дым?! Там никого не может быть! – Маша стояла на своем.

– Там может быть Андреич, – тихим голосом сказал Руслан.

– Точно! – воскликнул Глеб. – Только он.

– Кто?! – Маша смотрела на них удивленными глазами.

– Андрей Андреевич Охрименко, из Кумшака.

– Что он здесь делает?

– Смотрит за стоянками на Волге.

– А он нас не задержит?

– Нет. Он мой друг, и недолюбливает Радомира.

Это действительно был дым, и какое-то время он служил хорошим ориентиром. Уже в сумерках, совершенно обессилевшие, вышли к гаражу и остановились метрах в двухстах от него. Глеб пошел на разведку и вернулся со среднего роста, лысоватым мужичком.

– Ну как ты, дорогой? – обратился тот к Руслану.

– Мутит, но в целом терпимо.

– Пил?

– Все время, понемногу, как положено.

– Молодцы, что не дали ему двигаться, – Андреич подхватил носилки сразу за две ручки вместо Воронцовых.

– Андреич, нам надо валить отсюда, – лидер маленького отряда не забывал о деле.

– Что, так срочно?

– Очень. За нами погоня. Нас ищут северские.

– Сейчас войдем в дом, расскажете свой детектив.

Минут двадцать все лежали на кроватях и отходили от долгого пути.

– Да, история. В сущности все понятно, но есть один нюанс. У меня не укладывается в голове, как Борис мог передать вам свою подзорную трубу. Он осторожный и прижимистый человек, но вот взял и вручил такую уникальную, ценнейшую вещь беглецам. И, конечно, он понимает, что, если вас найдут, его помощь выплывет наружу, но готов идти на такой риск. Значит, успех вашей экспедиции чрезвычайно важен для него.

Андреич обвел всех взглядом:

– Пять человек – это не двое, это уже серьезно. Вы уже можете управиться со здешним стругом и уйти, куда угодно. И за вами будут гоняться целую вечность. А пока Радомира с его верными людьми нет в Северске, там многое может случиться…

– Что там может случиться? – встрепенулся Руслан, которому в прохладе помещения стало полегче.

– Давайте поговорим об этом в лодке.

– Ты поплывешь с нами?!

– Ну куда я брошу тебя в таком состоянии?

Струг выкатили из гаража на воду и погрузили в него весь неприкосновенный запас. Сзади подцепили за веревку лодку Андреича.

– Мужики в следующем году будут злиться, – Руслан смотрел на исчезающие в темноте контуры гаража.

– Ничего страшного. Они будут готовы. Построят новый струг и привезут сюда. Этот пора уже менять.

– Сколько струг катили от Дона до Волги?

– Дней семь. Можно было бы и быстрее, будь колеса побольше. Сейчас будет легче – дорога хорошо известна.

– Северцы поплыву за нами? – задала Маша вопрос, волновавший ее больше всего.

– Раз Радомир сказал, что разыщет на краю света, значит, поплывут. И калитвинцы с ними за компанию, – не стал юлить Андреич. – Все, бросаем якорь и баиньки.

Первый день сильно не гребли, отдыхая от вчерашних нагрузок. Широкий восьмивесельный струг, неспешно сплавлялся вниз по Волге.

– На первой стоянке ночевать не будем, от греха подальше. Остановимся на второй, – Андреич обрисовывал планы на ближайшее время. – Там же наберем кремня. Будет чем занять время.

– Андреич, ты как в гараже оказался? – подал голос Руслан. – Ты ж на все лето куда-то на север собирался.

– Совершенно случайно, можно сказать. Я в Камышине стоянку до ума доводил. Добрался быстро – с попутным ветром повезло. Начал работу. И не поверишь – брал с собой два топора и пилу – все сломал. Херовое у нас, брат, железо. Пилы – вообще жуть. Вот вернулся в гараж, взять старый топор. Там-то работы осталось совсем ничего, – за неделю бы справился.

– Извините, где это – Камышин? – спросила Маша.

– Можно на ты. Это место на западном берегу Волги, километров сто к северу от гаража. Там устье речки Камышинки. Речка интересна тем, что ее исток расположен близко от Иловли, притока Дона. Самое удобное место для переброски тяжестей из Волги в Дон.

У второй стоянки действительно оказался хороший кремень. Теперь можно было спокойно сидеть в лодке и делать наконечники для стрел, с пользой проводя время. Кремневые наконечники, конечно, хуже железных, но их не жалко терять. Когда появится возможность обзавестись железом, было совершенно непонятно.

Два дня дул попутный ветер, и за это время, подняв парус, удалось покрыть значительную часть пути. Дальше шли, попеременно пользуясь парусом и веслами.

За это время Руслану стало лучше, опухоль спала, но нога все еще была сплошной гематомой. Наступать на нее было больно, и на стоянках до места ночлега он добирался, обхватив товарищей за плечи.

В этот раз пришлось взбираться по довольно крутому подножью прибрежного холма.

– Что пониже стоянку не сделали? – недовольно проворчал Денис.

– Опасно. В паводок может берег размыть. Все в реку рухнет.

Денис недоверчиво прикидывал расстояние.

– Не веришь? – улыбнулся Руслан, усаживаясь на лавку под навесом веранды. – Это вторая изба здесь. Первая была вон у того обрыва. Простояла два года. На третий год приплыли, а ее нет. Вообще. Ни малейшего следа.

Подошли остальные.

– Ну что, Андреич, завтра будем в Астрахани?

– Должны. Там уже яблоки поспели. Сделаем утку с яблоками. А еще немножко алычи добавим, для аромата. М-м-м, объеденье. Что, Денис, у вас в Северске есть алыча?

– Есть. Даже слива есть.

– Слива? Откуда?

– С Крыма привезли.

– А, так она еще не плодоносила.

– В этом году я уже видел три плода. Зеленые правда.

– Что еще интересного из Крыма притащили?

– Цветы, травы какие-то лечебные. Иосиф чай давал пробовать, – классный!

– Иосиф? – ехидно улыбнулся Андреич. – Он-то как поживает? Не совсем еще башкой тронулся?

– Да нет. Бывает, сочиняет что-нибудь. Но спокойный, и добрый. Хочет в Крым перебраться, жить там. Всех с собой зовет.

– И как? Срабатывает агитация?

– Что?

– Народ ведется на его призывы? Кто-то хочет уезжать?

– Кое-кто из молодых был бы непротив. Но старшие в основном скептично настроены. Радомир, тот вообще бесится от этих разговоров. Говорит, подцепите малярию, никого назад не пущу, установлю вечный карантин, пост в устье Дона, пока все не передохнете.

– Ха-ха-ха, – засмеялся Андреич. – Похоже, чем дальше, тем больше ваш Северск превращается в скопище фриков.

– Кого?

– Забавных идиотов. Хотя это предсказуемо.

– Почему?

– Да мы все тут оказались не от большого ума – в смысле, первое поколение – а уж с Радомиром пошли самые сливки общества. Короче, хорошо, что вы оттуда свалили. И чувствую, что таких беглецов из молодежи будет все больше. Молодежь-то у вас нормальная?

– Всякая. Но Ярополк был хуже всех.

– Ох, вся надежда на вас, на молодых.

На следующий день после обеда подошли к Астрахани. Денис смотрел на такой же высокий, как и на прошлой стоянке, холм, на котором расположилась обычная изба с высокой черепичной крышей и окошками, прикрытыми ставнями. Совсем небольшой участок вокруг дома был окружен не сильно высоким плетнем.

– Это и есть знаменитая Астрахань?

– А чем тебе не нравится? – улыбнулся Андреич. – В доме даже окна застеклены. Стекло, правда, мутноватое. Самая южная регулярно посещаемая людьми точка мира. Оплот цивилизации.

– Дальше ни одной стоянки?

– Через шестьдесят километров Каспийское море. А стоянок нет. Ладно. Добро пожаловать.

– О, гусь – тоже неплохо, – поблагодарил Андреич Глеба и Вовку, через пару часов вернувшихся с охоты. – Денис уже яблок набрал, так что, если мирабилитчики в этот раз винный уксус не вылакали, то считай все ингредиенты у нас есть.

– Ну и шутки у тебя, Андреич, – Руслан перевернулся с боку на бок. – Где ты слышал, чтобы уксус пили?

– Господи, я все забываю. Вы же, дети этого мира – святая невинность. Пили, Рус, пили по пьяни. А потом дохли.

– Сколько раз бывал в экспедиции, ни разу не видел, чтобы кто-то алкоголь пил.

– Все, кто сильно пил, копыта отбросили давно, в первые две-три зимы, еще до дальних походов.

Гусь получился на славу. Даже без гарнира.

– Вкусноти-и-ища, – доедая последние яблоки, протянул Вовка. – Маш, налей, пожалуйста, компота.

– И мне, – протянул кружку Андреич. – Эх, сейчас бы чайку. Нет, лучше кофейку. Десять лет жизни отдал бы за чашечку кофе.

– Моя мама тоже иногда о кофе вспоминала, – лицо Маши стало задумчивым. – Что в нем такого?

– О, Маша. Напиток богов!

– На что похож?

– Не знаю, как объяснить словами.

– Ну хоть примерно.

– Представьте, если пожарить зерна ячменя, мелко растолочь и залить кипятком. Будет что-то отдаленно напоминающее.

– Фу, – скривился Глеб.

– Я ж говорю, не объяснить словами.

– Легкий наркотик? – уточнил Вовка.

– Нет, совсем не наркотик. Тонизирующий напиток, как чай.

– Ну так пейте чай, – недоуменно сказал Вовка.

– Кстати, наш чай – это не настоящий чай. Растение чай здесь не живет. Чаем мы называем травяные отвары. Это вкусные напитки, но не настоящий чай. Так вот, кофе лучше настоящего чая.

– А как получают кофе?

– Из зерен куста, который растет в Африке, в Эфиопии. Это сразу за Красным морем.

– Когда в Турцию плавали, почему туда не поплыли?

– Вова, теоретически можно сплавать и в Эфиопию. Полгода туда, полгода обратно. Может быть повезет и обнаружится этот куст. И что? Привезти десять мешков зерен, которые здесь нельзя будет сажать?

– Почему десять? Двадцать.

– Хорошо, двадцать. Из-за двадцати мешков кофе плыть черте куда?

– Так всего лишь год.

– Полтора, не меньше.

– Но вы же сказали, что готовы отдать за него десять лет жизни?

– Ха, Владимир, ты меня уел. Я, конечно, тоже немного сумасшедший, по Волге до Камы в одиночку ходил, но поверь мне, мальчик, поход в Эфиопию – это на самом пределе возможностей всех наших общин вместе взятых. И без достаточно веской причины рисковать жизнями десятка крепких мужчин – это, как минимум, неразумно.

– А пять крепких мужчин и одна женщина туда дойдут?

За столом повисла пауза и все взгляды сошлись на сказавшем это Денисе, который с невинным видом обгладывал гусиную косточку.

– Господи, у меня дежавю, – прервал молчание самый старший участник разговора. – Денис Воронцов.

– Что?

– Нет, я не о тебе, а о твоем отце, Денисе Воронцове.

– Не поняла, – насторожилась Маша. – Почему вы о нем вспомнили?

– Это была его идея отправить экспедицию в Индию. Мы примерно так же сидели в беседке у детской площадки в Кумшаке, и он так же огорошил всех своим рисковым предложением. Только речь шла не о кофе, а о хлопке и цитрусовых.

– Вот тебе и гены, – Глеб был явно ошарашен. Он, как и все, хорошо знал о судьбе Дениса Воронцова-старшего, который восемь лет назад возглавил экспедицию в долину Инда. Экспедицию, пропавшую без следа. Два года спустя спасательная партия дошла до устья реки Куры в Южном Каспии. Последний след экспедиции – традиционный знак в виде высокого треножника из древесных стволов – был найден на Апшеронском полуострове. В его основании в горшке лежала глиняная табличка с датой и надписью 7+, означавшей, что у всех семерых участников экспедиции все в порядке. Тщательно проверили устье Куры, но ничего не нашли. Идти еще южнее – к устью следующей большой реки, в Иране – поисковики не решились, приближался сезон штормов. Для немногочисленного людского сообщества это был очень серьезный удар судьбы. Семеро сильных мужчин, отцов семейств одномоментно исчезли навсегда.

– А ты знаешь, парень, я ведь без малого в ту экспедицию не пошел. Я был запасным, сопровождал их до Волги, помогал перевозить струг, да, один в один как наш.

– Вы, кажется, и в поисковую партию входили? – заблестели глаза Маши.

– Да. Я – из Кумшака, двое – из Калитвы и четверо – из Северска. По мне, так можно было пойти дальше, к Ирану, но остальные не особо рвались. Я даже подумывал пойти туда в одиночку, но не хотелось ослаблять команду, все-таки путь назад предстоял нелегкий. Так и случилось. Много шли на веслах, попали в сильный шторм, отсиживались несколько дней на берегу, почти на барханах.

– Как вы думаете, что с ними на самом деле случилось?

– Основная версия звучит правдоподобно. Лодку, идущую под парусом, действительно могло перевернуть неожиданным шквалом и штормом отнести в открытое море.

– А если они все-таки дошли туда? Если их там что-то задержало?

– Прошло восемь лет. Что может задержать на такой срок?

– Или кто-то…

– Маша, оставь это для детских страшилок.

– Причем тут страшилки? – девушка посмотрела в глаза собеседнику. – Если здесь есть мы, то могут быть и другие!

– Это нереально. Мы бы давно уже заметили какие-то следы.

– Нереально?! А то, что мы все сидим в убогой халупе там, где должны стоять небоскребы миллионного города, это реально?!

– Ну какие в Астрахани небоскребы? Максимум шестнадцатиэтажки.

– Блин, шестнадцатиэтажки! Шестнадцати – этажки! Вы понимаете, что вы такое говорите?! Самый высокий дом, который я видела, был в четыре этажа! И тот развалился.

– Ну не заводись, не заводись. Успокойся. Я понимаю твои чувства.

– Мои чувства? – голос ее задрожал. – Через неделю брата утопят, а меня отымеют всей командой. Вот и все чувства. Простые человеческие чувства.

– Спокойно, спокойно, девочка, – примирительно приподнял руки Андреич. – По-моему ты переутомилась, уже накручиваешь сама себя. Мы не совсем еще озверели, и законы никто не отменял.

– Законы, – ее лицо исказила гримаса. – Радомиру плевать на законы. Его Светка часто синяки под платком прятала. Может и умерла в сорок лет от этого. Вот вам и законы.

– А ты откуда знаешь?

– Мама говорила! Она врать не стала бы.

– Ой, ладно, пойдемте на свежий воздух, – Глеб первым не выдержал эмоционального накала. – Завтра на свежую голову все порешаем.

Утром Руслан уже сам потихоньку, прихрамывая вышел на свежий, еще не успевший сильно нагреться августовским солнцем воздух. Огляделся по сторонам. Маша с братом спускались с прибрежного бугра, направляясь в сторону небольшого фруктового сада. Глеба с Вовкой нигде не наблюдалось, видно еще не вернулись с охоты. Андреич сидел на веранде и вытесывал топором новое весло.

– Ну что, земляк, выспался? Нога, я смотрю, отходит помаленьку?

– Да, уже полегче.

– Через неделю будешь как сайгак бегать, – Андреич сменил топор на нож и принялся за более тонкую работу.

Помолчали. Руслан смотрел в сторону Воронцовых, те уже дошли до фруктовых деревьев и собирали плоды в корзину.

– Как девку-то вчера проняло, – перехватил его взгляд Андреич.

– Ее можно понять. Столько выпало за последнее время.

– Что делать-то думаешь? Время идет. Через неделю эти черти и впрямь могут нагрянуть в гости. Хотя скорее попозже.

– Думаю, Андреич, найдут они нас в дельте. Так или иначе найдут.

– А как они узнают, что вы здесь? Может быть вы на Каспий отправились.

– Они оставят тут людей, те будут рыскать по всем протокам. До поздней осени. Могут дым заметить или случайно на нас наткнуться.

– Пожалуй ты прав, парень. И?

– На юг надо идти. Что там? Терек, Самур? Наверно подальше, к Самуру. Помню, ты говорил, что там неплохие места. В устье останавливаться не будем, поднимемся повыше. Уйдем по какому-нибудь притоку. Наверняка есть подходящие. Там и зазимуем.

Андреич чуть улыбнулся:

– Ты же понимаешь, что она будет проситься дальше, на юг. Сначала до Куры, а потом еще, до той самой иранской реки. Там только и успокоится. Когда убедится, что знака нет.

– А если есть?

– Тогда надо идти по знакам. Пока они не кончатся.

– Докуда?

– Я там не был, не знаю. Там горы. Надо действовать по обстоятельствам. Только есть одно но. Боюсь, Радомир примерно так же прикидывает, и не исключено, что нечистая понесет его туда же… Весной будете возвращаться, а там в устье, раз, и пост. Пять-шесть человек для такого дела он не пожалеет.

– Справимся.

– Они в вас стрелять будут. Вы – нарушители закона.

– И мы будем.

– Брось, парень. Ни в кого вы стрелять не будете. Не посмеете. Не дай бог покалечите кого или убьете, и все – вы уже не просто личные враги Радомира, а отморозки, реальные нарушители закона. Сейчас к Воронцовым относятся скорее с сочувствием: самооборона, все такое, суд мол решит. А так станете реальными изгоями.

– И что ты предлагаешь?

– Идти нужно прямо к той большой иранской реке. Струг спрятать не в устье, а дальше на побережье. Будет знак, идти вдоль реки по знакам. Не будет, уйти южнее, там и зимовать. За зиму нужно проверить, оставили ли северские пост. Весной, как закончатся шторма, вернуться в дельту Волги, тихо пересидеть здесь до прихода мирабилитчиков и получить послание от Бориса. Надеюсь, к тому времени он все же оборудует какое-нибудь не слишком далекое место, где вы сможете жить дальше.

– А ты? Ты поплывешь с нами?

Андреич посмотрел в ложбину, на дне которой среди фруктовых деревьев мелькали две фигурки в льняных одеждах, затем перевел взгляд вверх, где в безбрежном ярко-синем небе белели кучерявые облака, вдохнул постепенно нагревающийся воздух, в котором аромат степного разнотравья смешался с запахом речной растительности, и негромко произнес:

– Шестнадцатиэтажные небоскребы.

– Что? Извини, не понял.

– Да, Рус. Я с вами.