Восточные единоборства

Секреты Шаолиня

…Увиден на дороге одинокого монаха, разбойники оживились. Вот уже много лет бритоголовые служители Будды, собирающие по городам и селам подаяние, становились их добычей, притом легкой: ленивые и изнеженные, монахи не могли сопротивляться, пугались одного вида оружия, а если и пытались постоять за себя, то с ними разделывались в два счета — это было не сложнее, чем прихлопнуть муху.

Но этот монах при виде выскочивших из кустов вооруженных людей явно не испугался. Положив у ног дорожную котомку, в которой, судя по звуку, были немалые деньги, он без волнения и страха повернулся к приближавшимся к нему с явно недобрыми намерениями мрачным личностям. И тут произошло нечто неожиданное — первый из них, взмахнув мечом, чтобы проучить строптивца, вдруг с диким криком боли отлетел в сторону. Его товарищи, крепко сжимавшие в руках кто меч, кто нож, кто дубинку, сгрудились вокруг монаха, и поднявшаяся дорожная пыль скрыла столпившихся людей от глаз стороннего наблюдателя. Слышны были звуки ударов и стоны, а через несколько минут наступила полная тишина.

Когда пыль осела, на дороге стоял один монах, озирающий распростертые вокруг него тела. Подхватив свой мешок, он, осторожно переступив через лежащих, не спеша отправился дальше, предвкушая встречу с родным Шаолинем…

Шаолинь… Этот небольшой монастырь, расположенный в провинции Хэнань, стал местом рождения китайских боевых искусств — ушу, или у-шу (дословный перевод — «останови оружие», или «останови агрессию»), известных также под названиями кунг-фу, или гун-фу («совершенный мастер» — название это распространено за пределами Китая, в основном на Западе), куо-шу («национальный спорт»), цюань-чра («искусство кулачного боя») и другими. О Шаолнне (менее распространенное, но более правильное название — Шаолинь-су, или Шаолинь-сы, по-японски Сюрин — «храм в лесу», или «маленький лес») снято множество фильмов и написано не меньшее количество книг. На протяжении нескольких веков монастырь был центром развития и распространения ушу, став легендой. Уже много лет никто в нем не занимается ушу, более того, его обитатели даже не знакомы с боевыми искусствами, но древние камни хранят память о том, как это было…

В середине VI века н. э. в Китае появился странный, абсолютно непохожий на китайца человек с густой бородой, сразу же получивший прозвище «Бородатый варвар». Человек этот, по имени Бодхидхарма, бывший индийским миссионером, 26-м патриархом ортодоксального буддизма, стал основателем секты чэнь (по-японски — дзэн). Прибыв в Китай для проповедования учения Будды в собственной интерпретации, Бодхидхарма, чье имя в переводе означало «Просветленный разум», поссорился с правителем царства Вэй и удалился в небольшой монастырь Шаолинь. По легенде, попав в монастырь, он первым делом уселся перед белой стеной и просидел так 9 лет, предаваясь размышлениям и самосозерцанию.

Суть учения Бодхидхармы, ставшего причиной его конфликта с местным правителем, заключалась в том, что в отличие от ортодоксального буддизма, проповедовавшего сострадание и спасение, чэнь-буддизм стал религией, призывавшей к самосовершенствованию, размышлениям, самосозерцанию с целью познания истины, укрепления тела и духа.

Он стал проповедовать новое учение обитателям Шаолиня. И на первых же занятиях заметил, что его ученики слабы духом и телом и засыпают прямо во время проповедей. К тому же на монастыри и монахов часто нападали разбойники и грабители. И Бодхидхарма решил дать монахам систему психофизических упражнений под названием «18 движений рук архатов» (архат — полубог в буддийском пантеоне). Они навсегда остались в ушу и являются базовыми практически во всех школах.

Будучи сыном знатного раджи, Бодхидхарма в молодости изучал боевые искусства, развивавшиеся в Индии с незапамятных времен. По преданиям, сам Сиддхартха Гаутама, ставший впоследствии Буддой, был искусен в рукопашном бою, чем покорил сердце принцессы Ясудары.

Так что различные виды невооруженного поединка получили в стране широкое распространение, причем определенное влияние на них оказал греческий паикратион — кулачный бой с бросками, подножками и захватами, попавший в Индию вместе с войском Александра Македонского. Особенно популярна была борьба ваджрамушти, которой и владел Бодхидхарма.

Собственно говоря, различные разновидности рукопашного боя существовали в Китае еще до его появления. Так, в летописях, датируемых серединой третьего тысячелетия до нашей эры, сохранились упоминания о борьбе го-ти, начало которой положила легендарная битва в 2674 году до н. э. между «Желтым Правителем» Хуанди и рогатым чудовищем Ци-Ю. Бой этот длился несколько дней, и в конце концов Хуанди схватил чудовище за рога и свернул ему шею.

Суть го-ти состояла в том, что участники поединка в увенчанных острыми крепкими рогами шлемах старались проткнуть ими соперника или, ухватив его за рога, свалить на землю. Позднее на смену рогатым шлемам пришли толстые куски кожи, сделавшие го-ти менее кровавым состязанием. Интересно, что в ряде китайских провинций го-ти сохранилась до сих пор в форме танца.

А в летописях, относящихся к 1 веку н. э., есть упоминанне об «искусстве длинной руки», приписываемом некоему князю Куок И, но в чем заключалось это искусство, неизвестно. Зато система, разработанная гениальным медиком Хуа-то (II–III в. н. э.), внесшим огромный вклад в развитие единоборств и медицины, дошла до наших дней.

Придворный лекарь Хуа-то, внимательно изучавший повадки и движения различных животных, создал гимнастику «пяти зверей», основанную на подражании птице, медведю, тигру, оленю и обезьяне, причем гимнастика эта могла быть использована как в лечебных, так и в боевых целях. К сожалению, сохранилась лишь ничтожно малая часть наследия Хуа-то — по ложному доносу он был казнен, и его труды растворились в истории.

Существовали также единоборства чиао-ти-шу, сянпу и другие, но тем не менее именно Бодхидхарма считается создателем ушу — видимо, потому что со временем его «18 движений рук архатов», то есть 18 простейших комбинаций «блок-удар», были преобразованы в целую систему, насчитывающую многие тысячи комбинаций различной сложности.

Не совсем понятно, почему Бодхидхарма, отлично разбиравшийся в единоборствах, дал своим ученикам столь малое количество комбинаций — возможно, потому что 18 считается священным для буддиста числом, а может и оттого, что боялся давать не подготовленным психологически людям более мощное оружие. Но поначалу и этого хватало. Разбойники стали обходить монахов и монастыри стороной, а служители Будды почувствовали вкус к занятиям.

Вскоре в Шаолинь потянулись монахи из других обителей, так как слава Шаолиня гремела по всей Поднебесной. Правда, после серии крестьянских восстаний, охвативших страну в начале IX века, в 845 году вышел антибуддийский указ, и большое количество монастырей было разрушено за то, что монахи поддерживали восставших. Та же участь постигла и Шаолинь, но вскоре он был отстроен заново, и все вернулось на круги своя. Даже на качественно новый круг— монахи на базе упражнений Бодхидхармы создали сначала 72, а потом 170 элементов. Появились стили, основанные на подражании движениям животных — «Тигр» (мощные силовые удары), «Леопард» (прыгучесть и ловкость), «Змея» (плавные, гибкие, мягкие движения), «Журавль» (широкие размашистые движения) и «Дракон» (в нем соединились элементы всех этих стилей). А главное—в Шаолине была создана уникальнейшая система подготовки бойцов, равной которой не было.

Человеку-мирянину было нелегко стать учеником монастырской школы боевых искусств — надо было сначала доказать свою искренность, преданность, доказать, что ты достоин столь высокой чести, только тогда вход в монастырь открывался. Но не менее труден был выход.

Обитатели Шаолиня набирали в группы монахов-воинов крестьянских детей, и ворота за ними захлопывались на 15–20 лет, а то и навсегда. Выйти из монастыря они могли, только став мастерами. Но курс обучения проходили далеко не все — одни умирали, другие погибали, третьи сходили с ума: изнурительные молитвы сменялись не менее изнурительными хозяйственными работами, а тренировки проводились так, что выдержать их было под силу разве что супермену.

Ученики отрабатывали удары на камнях и кусках дерева, так что «ударные» части тела через несколько лет становились крепче железа, выполняли упражнения на подвешенных в воздухе бревнах (по мере роста мастерства бревно становилось все тоньше и поднималось все выше — на высоту до 10 метров), проводили жесткие поединки, пробегали огромные расстояния по пересеченной местности. Были разработаны тренажеры и тесты, способствовавшие более эффективной проверке навыков — например, один партнер кидал в другого мелкие камешки, а тот должен был отбивать их ударами рук и ног. В качестве манекенов использовались распиленные стволы деревьев, с которых не срубали ветки; чурбак мог фиксироваться, и обучаемый вынужден был «проходить» к стволу сквозь ветки, а мог свободно вращаться, «отвечая» ударами на удар.

Будущих бойцов обучали и работе с оружием, используя в этом качестве те 18 предметов, которые обычно имел при себе странствующий монах, — нож, посох, плащ, веер, миску и т. д. Опытный боец мог при помощи плаща не только отразить нападение одного или нескольких вооруженных мечами человек, но и победить их. А уж если брал в руки посох, то лучше было сразу просить пощады — им воспитанники Шаолиня владели настолько виртуозно, что он летал в их руках, а его страшные удары были неотразимы и смертельны. Известен случай, когда 40 шаолиньских монахов, вооруженных лишь окованными железом посохами, обратили в бегство крупный отряд вторгшихся на китайскую территорию японцев.

Тех, кто прошел курс, ждал суровый экзамен, в который входили сдача теории и истории боевых искусств, а также их философии и прохождение по подземному лабиринту, оснащенному хитроумными манекенами и ловушками — они приводились в действие, когда испытуемый наступал на ту или иную плиту, которыми был вымощен пол. В любую секунду он мог получить отовсюду смертельный удар, и уцелеть мог лишь тот, кто в полной темноте каким-то шестым чувством улавливал удар и уходил от него либо парировал его. Но, по преданию, удавалось это одному из десяти. Зато, по тому же преданию, тот один мог выходить против ста и против тысячи врагов — он становился супермастером, сверхчеловеком, победить которого было практически невозможно.

Монахи Шаолиня всячески поддерживали народные восстания — известно, что его представители сыграли важную роль в восстании «красных повязок» в XIV веке, которое привело к свержению монгольского владычества в Китае. Активное участие приняли шаолиньские монахи и в борьбе с маньчжурской династией Цин, захватившей престол в XVII веке. Неизвестно точно, сколько маньчжуров полегло под Шаолинем, но надо думать, что раз в 20 больше, чем защитников монастыря. Монахи были практически безоружны и не могли противостоять механизмам, использовавшимся при штурме, и проявили себя лишь в рукопашной схватке. На стороне прекрасно вооруженных маньчжуров было и огромное численное превосходство, так что после упорного боя Шаолинь пал, а уцелевшие монахи ушли на юг и создали там новый монастырь, получивший название Чжао-линь (по-японски Сюрей — «новая душа», или «просветленный дух»). Уже там были созданы популярные ныне стили Хан Гар, Ли Гар, Чой Гар, Мо Гар, Лю Гар, названные так скорее всего по именам создателей.

Но шаолиньское искусство — Шаолинь-су цюань-фа («искусство кулачного боя монастыря Шаолинь»), известное во всем мире как Сюриндзи кемпо (дословный перевод на японский), не исчезло. Более того, сегодня оно является одним из наиболее распространенных направлений боевых искусств.

С IX века, с момента первого разрушении Шаолиня, когда монахи разбрелись по стране, передавая свое умение людям, предоставлявшим им пищу и кров, воинские искусства стали развиваться за пределами монастырей.

Занимался ими как простой люд, так и знать, военные.

Большой вклад в развитие ушу внесли выпускники шаолиньской школы генералы Чжао Куанинь, Юэ Фэй и другие. А одно время ушу даже входило в программу императорских экзаменов — любой претендент на государственный пост обязан был продемонстрироватъ владение техникой рукопашного поединка. Понятно, что знание это было обязательно и для того, кто хотел стать офицером.

Естественно, серьезные мастера — а все они вышли из Шаолинь-су цюань-фа — создавали свои стили и направленин, которые в первую очередь различались по географическому признаку. У южан, искони занимавшихся выращиванием риса, были лучше развиты мышцы плечевого пояса и верхние конечности, так что в бою они предпочитали удары и блоки руками, а северяне, которым приходилось много передвигаться пешком или верхом, обладали сильно развитыми нижними конечностями и в поединке применяли подкаты, подсечки, зацепы, блоки и удары ногами.

Возникали и подражательные стили — пять уже упомянутых «звериных» стилей Шаолиня, а также стили «Богомол», «Цапля», «Обезьяна». «Орел» и другие. Появились смешанные стили — «Тигр и Дракон». «Тигр и Журавль», «Змея и Птица», способствовавшие выработке более совершенной техники боя.

О рождении стиля «Змея и птица» одна из легенд гласит следующее. Однажды монах-даос Чжан Саньфэн, живший в XII веке, стал свидетелем битвы журавля со змеей. В китайской философии эти два живых существа олицетворяют добро и зло, и поэтому он наблюдал за схваткой с особым интересом, хотя и знал что победителя в ней не будет — добро и зло обречены на вечное сосуществование.

Так и получилось. Журавль все время пытался нанести смертельный удар острым крепким клювом, но змея ускользала и уворачивалась, а когда переходила в атаку, птица отбивалась взмахами огромных крыльев или просто подлетала вверх. И бой завершился тем, что вконец измотанные соперники просто-напросто его прекратили — птица взлетела на ближайшее дерево, а змея ускользнула в густую траву.

Когда схватка закончилась, Чжан Саньфэн вдруг осознал, что она натолкнула его на открытие. Соединив качества соперников, эти вечные противоположности (с одной стороны — мягкость, изворотливость, плавность, ловкость змеи, с другой — открытость, напористость, прямота птицы), он создал новый стиль, в котором тренировка тела стала играть второстепенную роль, а на первое место вышла тренировка управления своей жизненной энергией «ци» (по-японски—«ки»). Духовное начало здесь доминировало над физическим, и чисто силовые упражнения рассматривались как бесполезные и бессмысленные, а основными положениями стратегии стали следующие: прежде движения — спокойствие, прежде приложения силы — мягкость и расслабленность, прежде быстроты действий — неторопливость. В основу стиля лег так называемый принцип недеяния, у-вэй, проповедуемый даосами, так что тактика боя стала следующей: уступая в поединке силе соперника, не сопротивляясь, входить с ним в контакт и, следуя за его движением, нейтрализовать эту силу и обратить вспять (против него самого или в пустоту). Чжан Саньфэн считал — и не ошибся, — что, увязая в податливости, сила нападашего исчерпается и достаточно будет небольшого усилия, чтобы повергнуть его. Он также включил в тактику боя использование ошибок противника и плавный переход от атаки к обороне, подсмотренный им в схватке змеи и птицы. Фактически стиль, разработанный им, положил начало разделению стилей на жесткие и мягкие.

Впоследствии на принципах Чжан Саньфэна были основаны внутренние стили, или нэй-шья, которых в ушу всего три. Это Тайцзицюань, или «Бокс высокого духа», — мягкая, плавная система, имевшая когда-то прикладное значение, а ныне культивируемая как оздоровительная гимнастика. Па-куа (или Багуацюань), или «Ладонь восьми триграмм», — стиль этот основан на том, что мастер движется вокруг противника, избегая его прямых атак, а потом, усыпив его внимание, внезапно атакует сам мощными ударами ладоней. И Син-и, или «Направленная воля», — стиль, наиболее близкий к внешним стилям по жесткости работы и основанный на философской теории У-Син, теории «пяти первоэлементов».

Согласно этой теории, все живое и неживое состоит из пяти первоэлементов — дерева, воды, земли, огня, металла, причем эти первоэлементы находятся в двойной связи они могут порождать и уничтожать друг друга.

В Син-и каждому первоэлементу соответствует определенный орган и прием — так, дерево соответствует печени и прямому удару кулаком в средний уровень, вода соответствует почкам и удару осизу и т. д. Есть пять основных стоек, каждая из которых также соотносится с тем или иным первоэлементом. То же касается и тактики — есть стили огня, воды и т. д., и если человек работает в стиле огня, то его тушат водой, воду засыпают землей, дерево рубят металлом и тому подобное.

Разница между нэй-шья и вэй-шья (внешними стилями, которых насчитывается более 300) заключается в том, что во внешних — человек шлифует себя через технику, то есть сначала работает над техникой, а потом переходит к совершенствованию нравственных и духовных качеств, а во внутренних — наоборот. То есть, прежде чем освоить технические приемы, человек начинает со шлифовки собственных качеств, с достижения внутреннего совершенства и лишь потом приобщается к технике.

Но, как считается, любой стиль — будь то внутренний или внешний — защищен от тех, кто стремится к овладению мастерством для достижения неправедных целей.

Во внешних стилях такой человек освоит лишь технику, которая без внутренней работы мало что значит, а во внутренних стилях шлифовка собственных качеств либо изменит его, либо заставит отказаться от первоначального замысла.

Ушу тесно связано со многими философскими теориями, а не только с У-Син. Например, с теорией Инь и Ян, олицетворяющими силы зла и добра. Они пересекаются и дополняют друг друга, и таким образом создается гармония и полная симметрия Вселенной.

В применении к боевым искусствам Инь и Ян проявляют себя в различных принципах движений: Инь — это мягкая внутренняя работа, Ян — жесткая внешняя. Сочетание же их, как, например, в школе «Змея и Птица», то есть постоянный переход от твердости к мягкости и обратно, создает гибкость, приспособленность, дает бойцу возможность гармонично действовать в любой ситуации.

Не менее тесная связь существует между боевыми искусствами и понятием «ци» — внутренней энергией.

Именно благодаря контролю за циркуляцией этой энергии, умению активизировать ее и обеспечивать ее концентрацию в нужное время в нужном месте мастера различных боевых искусств, будь то ушу, каратэ-до, таэквон-до и т. д., творят настоящие чудеса — бегают по песку, не оставляя следов, ударом ноги или руки крушат кирпичи или раскалывают толстенные доски, умерщвляют наложением рук, увеличивают свой вес, не чувствуют боли при ударах и многое другое. Но все же более всего такая энергетическая работа характерна для ушу. Во многих школах даже существуют специальные упражнения, направленные на получение энергии от определенных источников, например от звезд.

Самым непосредственным образом ушу связано с медициной. Мастер ушу является как великим убийцей, так и великим врачевателем — зная наиболее активные точки на теле человека, он может как «отключить» его одним движением, так и вылечить. В древности даже существовало такое искусство, как Тянь-Хсю, или Дим Мак, — «искусство отсроченной смерти, или искусство двадцати одной уязвимой точки». Человек, владевший им, мог легким прикосновением навсегда успокоить нападавшего или сделать так, чтобы он умер через некоторое время.

Известный западный популяризатор ушу Гилби в одной из своих книг рассказывал о встрече с мастером такого искусства. Чтобы продемонстрировать его, тот посадил на корабль, на котором отплывал Гилби, собственного сына и перед отплытием, слегка коснувшись его пальцем, отозвал Гилби в сторону и предупредил, что через несколько дней ровно во столько-то часов его сын окажется при смерти и надо будет дать ему особое лекарство, которое его спасет. Излишне говорить, что все это полностью подтвердилось.

Более того, мастера этого искусства отлично знали точное время активизации точек, и даже была такая пословица: «Прежде чем ударить, посмотри на Солнце». Возможно, что такое искусство существует и сегодня, но с точностью утверждать это нельзя, а вообще, воздействие на точки входит в арсенал многих восточных единоборств.

Понятно, что на Чжан Саньфоне история ушу не закончилась. Наоборот, оно продолжало активно развиваться. Подъемы в нем, правда, чередовались со спадами, но развитие шло постоянно — в основном за счет так называемых семейных школ, в которых искусство передавалось от отца к сыну. Именно это и помогло ему выжить после того, как во время культурной революции ушу было запрещено, а мастера подвергались гонению, и многие из них эмигрировали. Процесс возрождения ушу был нелегким, и, если бы не народные мастера, неизвестно, чем бы он закончился. К счастью, все обошлось благополучно, были даже созданы Всекитайская академия ушу, факультеты ушу при университетах, а на основе старых стилей стали разрабатываться новые. Но восстановить удалось, конечно же, не все.

В 60—70-х годах китайские мастера отправились в демонстрационно-пропагандистские турне по континентам и за несколько лет посетили более 50 стран. В 1985 году прошли первые международные соревнования, в которых приняли участие 88 спортсменов из 15 стран, и в том же году в Италии была создана Европейская федерация ушу, а на втором международном турнире, год спустя, собралось уже 145 человек из 20 стран и присутствовало множество наблюдателей. Ушу вошло в программу Азиады-90 (региональные спортивные соревнования типа Олимпийских игр) и уверенно идет к всемирному признанию — в ближайшие год-два должна появиться Всемирная федерация ушу.

Такая его популярность объясняется прежде всего уникальностью китайских боевых искусств — каждый может найти в них что-то для себя. Ведь здесь есть и чисто оздоровительные системы, как, например, тайцзицюань, есть дыхательная гимнастика цигун, есть спортивные, соревновательные стили, есть прикладное направление, есть китайский вариант джиу-джитсу — тайцзытуйшоу, есть китайский вариант айкидо ченна («система 72 захватов рук»). Ну а чтобы определиться, надо, понятное дело, сначала попробовать разобраться в том, что такое ушу. Ведь заплутать в китайских боевых искусствах — сложных, загадочных, тесно взаимосвязанных, бесчисленных и бесконечных — легко, так же легко, как и в легендарном лабиринте Шаолиня. Правда, без риска — здесь всегда открыт не только вход, но и выход…