Глава 9

Адам отпустил ее руку и встал с кресла. Он подошел к выходящему на улицу окну и устремил взгляд на стекающие по стеклу капли дождя. Это, должно быть, слезы по его разбитым иллюзиям.

Он не мог поверить в то, что сказала Марианна. Дэвид Несбитт всегда был для него человеком, обладавшим наилучшими качествами, превосходным мужчиной, заслуживающим всяческого уважения. Адам любил его и завидовал ему. Завидовал его интеллекту, его характеру, его браку с такой замечательной женщиной. И этот человек, имевший во всем успех, оплошал в том, в чем Адам, надо признаться, больше всего завидовал ему.

– Я не знаю, что сказать. – Адам не мог смотреть на Марианну, поскольку она могла увидеть в его глазах, каким мучительным для него стало это открытие. Его терзало сознание того, что Марианна никогда не испытывала настоящей страсти и полного удовлетворения в сексуальной близости. И теперь кто-то другой познакомит ее с этим.

Если бы Дэвид не был мертв, Адам надавал бы ему по шее за то, что тот не уделял женщине должного внимания.

– Извини, если шокировала тебя, – сказала Марианна, – но я хотела, чтобы ты узнал правду. Я не стараюсь воскресить прошлое или восполнить упущенное за два последних года. Я хочу впервые испытать то, чего никогда не испытывала. Хотя бы раз. С кем-то другим.

Адам сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем повернуться лицом к Марианне.

– Ты очень удивила меня, дорогая. Я всегда считал идеальным твой брак с Дэвидом.

– Он и был идеальным… за исключением одного аспекта.

– Это немаловажная вещь, Марианна. Досадно сознавать, что тебе не пришлось испытать наивысшего удовлетворения от общения с мужчиной. Ты не представляешь, как печально это слышать. – Адам начал расхаживать взад и вперед перед окном. – Черт побери, я всегда завидовал Дэвиду. Он обладал прекрасной внешностью, умом, обаянием.

– Но он не был совершенством, Адам! Адам фыркнул.

– По-видимому, не был.

– Он всегда хотел превосходить тебя во всем.

Адам остановился и пристально посмотрел на Марианну.

– О чем ты говоришь? Он был человеком исключительных человеческих качеств. Как мог он стремиться превосходить меня? – Адам взволнованно погрузил пальцы в свои волосы. – О, ты имеешь в виду в постели? – произнес он саркастическим тоном. – Это единственная сфера жизни, в которой Дэвид не был столь совершенным, как в остальном.

Впрочем, ему не следовало удивляться. В молодости Дэвид никогда не проявлял ненасытности в общении с женщинами, как Адам и многие другие их товарищи. Фактически можно было сосчитать по пальцам одной руки количество женщин, с которыми Дэвид имел короткие связи. Даже когда они свыше года путешествовали по Европе и Адам познал многих экзотических чувственных женщин, Дэвид вел себя весьма сдержанно. Обычно он объяснял такое свое поведение тем, что у него есть невеста Марианна, которая ждет его, и ему не нужны другие женщины.

Адам восхищался стойкостью друга, но, видимо, из-за этой сдержанности тот явился в постель Марианны неподготовленным и потому оставлял ее неудовлетворенной. Черт бы его побрал!

– Я подразумевала другое, – сказала она, – хотя, полагаю, в этом он тоже завидовал тебе. Я знаю, что он завидовал твоему безрассудству, твоей жажде приключений, твоему озорству, желая при этом хотя бы однажды последовать твоему примеру. И еще он также завидовал твоим любовным подвигам, но никогда даже не помышлял изменить мне. Это не в его натуре. Дэвид был слишком серьезным и ответственным человеком, слишком осторожным, чтобы вести себя беззаботно, как ты. Разве ты не помнишь, как он внимательно слушал рассказы о твоих проделках, как заставлял тебя повторять их снова и снова?

– При этом он смеялся и шутил по поводу моего имени, называя меня Казановой. Я уверен, что он постоянно развлекался, беседуя со мной.

Марианна улыбнулась:

– Да, именно так. И он завидовал тебе. Ему нравилось слушать твои рассказы об азартных играх, о гонках парных двухколесных экипажей, о любовных похождениях, о рискованных предприятиях, потому что сам он никогда не участвовал ни в чем подобном. Через тебя он как бы соприкасался с другой, неизвестной ему жизнью. Ты никогда не осознавал этого?

– Нет. – Адам нахмурился и покачал головой. – Я не представлял, что в моей жизни было что-то такое, чему Дэвид мог бы завидовать.

– А он завидовал. И если хочешь знать всю правду, скажу тебе, что я втайне желала, чтобы он больше походил на тебя.

Что? Она хотела, чтобы честный и стойкий Дэвид походил на Адама, который плыл по течению без руля и ветрил, отличался непостоянством, своенравностью, порывистостью и втайне испытывал влечение к женщине, которая никогда не могла принадлежать ему? Она хотела именно такого мужчину?

– Конечно, не всегда и не во всем, – продолжила Марианна с улыбкой. – Это было бы слишком утомительно. Дэвид никогда не делал ничего недостойного и нечестного. Он не совершил в своей жизни ни одного непристойного поступка. А мне хотелось, чтобы он был немного более безрассудным.

Марианна, видимо, не имела в виду секс, но Адаму казалось, что речь идет именно об этом. Когда он потчевал Дэвида рассказами о своих любовных подвигах, Марианна тоже слушала его. Она сказала, что не знала о своем упущении в жизни, но, видимо, все-таки догадывалась. Марианна тоже встала и подошла к нему.

– Извини, Адам. Боюсь, я омрачила твою память о Дэвиде. Я знаю, ты любил его как брата.

– Да. И считал его безупречным во всех отношениях. Мне стало легче в какой-то степени от сознания, что он не являлся таковым и что даже немного восхищался мной.

– Более чем немного.

– Спасибо за откровение, Марианна. Я рад, что наша дружба оказывает положительное влияние на каждого из нас.

Адам снова взял ее руку и поцеловал. Потом продолжал удерживать, поглаживая каждый пальчик. Казалось, он, как всегда, делал это по-дружески, почти бессознательно, и Марианна не догадывалась, что с недавнего времени он чувствовал, что прикосновение к ней стало для него жизненной необходимостью. Он с пристрастием наркомана жаждал хотя бы малейшего контакта с ней, зная, что это самое большее, что он будет когда-либо иметь. Особенно теперь, когда между ними маячило его бракосочетание и вскоре подобные встречи прекратятся.

Однако он хотел большего. Нуждался в большем. Адам взял ее другую руку.

– Я должен идти, уже поздно. Спасибо, что рассказала мне о Дэвиде. Полагаю, нелегко было сделать такое признание. Я польщен тем, что ты доверяешь мне и откровенна со мной.

– Я доверяю тебе больше, чем кому-либо, – сказала она. – И, кроме того, я хотела, чтобы ты понял, почему я решила завести любовника.

– Теперь понятно. Надеюсь, с Шервудом ты найдешь то, что ищешь. О, и еще спасибо за то, что поговорила с Клариссой. Хорошо, что я не продал этот проклятый дом в Дорсете.

– Полагаю, она захочет почаще бывать там.

– Вполне вероятно. И ты можешь называть меня сквайром Кэйзеновом, если тебе будет так угодно.

Марианна улыбнулась:

– Ты станешь дородным и будешь курить длинную трубку?

– Несомненно.

– Я буду скучать по тебе, когда ты удалишься в свое поместье, – сказала она, окинув его теплым взглядом. – И даже когда будешь в городе. Боюсь, после твоей свадьбы у нас уже не будет подобных вечеров. И ты больше не станешь перелезать ко мне через балкон.

– Что? Ты будешь скучать по тому, как я сижу у огня, развалясь в твоем кресле с мокрым сюртуком на спинке?

– Я буду скучать по тихим мирным вечерам, когда вместе с тобой и Дэвидом испытывала покой и удовлетворение.

– Мое присутствие напоминает тебе о нем.

– Здесь все напоминает мне о нем. Но ты тоже всегда был частью моей жизни, и я буду скучать по тебе, когда ты женишься.

– О Марианна! – Адам наклонился к ней и без всякого умысла поцеловал ее.

В то мгновение, когда их губы соприкоснулись, в груди его внезапно вспыхнул огонь. Она почувствовала это и с тихим стоном ответила на его поцелуй. Он обнял ее, и она обвила руками его шею.

Адам ощутил ее дрожь, когда его язык встретился с ее языком. Поцелуй становился все более глубоким и страстным, отчего в голове Адама зашумела кровь.

Он хотел как можно дольше продлить этот поцелуй, хотел большего, но боялся заговорить об этом. Марианна не принадлежала ему. Она была женой его ближайшего друга, которому он обещал заботиться о ней. «Прости меня, Дэвид».

Адам медленно поднял голову и улыбнулся, умышленно стараясь придать легкость этому моменту. Моменту, которого, казалось, он ждал всю жизнь. Моменту, который никогда больше не повторится.

– Вот видишь, на что ты толкаешь меня? – сказал он с улыбкой. – Вся эта сентиментальность заставила меня забыться. Тебе должно быть стыдно, Марианна, за то, что оказываешь на меня такое влияние.

В ее глазах на мгновение отразилось острое разочарование, а щеки раскраснелись от желания. Потом она тоже сделала вид, что все случившееся не имеет значения. Она игриво улыбнулась в ответ, отчего на щеках ее обозначились ямочки, и у Адама пересохло в горле от желания снова поцеловать ее.

– Вы ужасный проказник, сэр. Что подумает Кларисса, узнав, что вы целуетесь с другой женщиной?

Адам отпустил ее и сделал шаг назад, подальше от искушения.

– Не стоит напоминать о моих обязательствах, дорогая. Во всем виноват дождь. Или на меня оказало влияние расположение звезд. Или это привлекательное платьице на тебе. Я вернусь в свой одинокий дом и сочиню сонет, посвятив его своей невесте.

– Лучше деревенскую элегию, в которой будут фигурировать овцы.

Он издал театральный стон.

– Ах ты, негодница!

– Ты посетишь Донкастер-Хаус, Беатрис? – спросила Грейс, когда подруги собрались за большим обеденным столом, готовя приглашения на следующий бал.

– Да, – сказала Беатрис. – Я собираюсь навестить ее светлость в следующий четверг, когда она будет дома. Может быть, я возьму с собой Эмили, чтобы она могла познакомиться с герцогиней. Знакомство с ней откроет для нее новые возможности. К тому же, говорят, сын герцогини тоже будет в городе, и девушке ужасно хочется познакомиться с ним.

– Превосходно, – сказала Грейс. – Надеюсь, герцогиня согласится устроить бал в Донкастер-Хаусе. Я слышала, это очень большой дом.

– И там есть настоящий бальный зал, насколько я знаю, – добавила Марианна, не отрывая взгляда от листа бумаги, на котором писала очередное приглашение. – Это будет прекрасный финал нынешнего сезона, не правда ли?

– Надеюсь, потом появится подробный отчет, – сказала Беатрис.

Марианна посыпала тальком бумагу, чтобы высушить чернила, и сложила лист втрое. Затем погрузила перо в чернильницу и написала имя и адрес аккуратным красивым почерком. Снова высушила чернила и положила приглашение в стопку в середине стола, чтобы Вильгельмина скрепила его печатью.

Попечительницы Благотворительного фонда вдов гордились своими рукописными персональными приглашениями на балы. Марианна всегда испытывала удовольствие в те дни, когда они писали такие приглашения. Эти собрания были не слишком деловыми и, как правило, сопровождались разговорами, сплетнями и смехом. Сегодня ее довольно рутинное занятие позволяло ей погрузиться в размышления о вчерашнем вечере и о поцелуе, который она разделила с Адамом. Этот поцелуй потряс ее до глубины души.

Однако каким бы изумительным и прекрасным он ни был, она должна навсегда выбросить Кэйзенова из головы. Во-первых, потому что Адам помолвлен с другой женщиной. Во-вторых, это не может повториться, и потому поцелуй явился для Марианны мучительным искушением, не имеющим продолжения. И, в-третьих, для Адама этот поцелуй ничего не значил. Совсем ничего. Он просто посмеялся и продолжал поддразнивать ее. Для нее это был важный момент, потому что она никогда не реагировала на поцелуи Дэвида таким образом и поняла, что многое упустила в своей жизни. А для Адама, казалось, это было заурядным событием.

Может быть, ей следовало порадоваться, что он первым пробудил в ней страсть, потому что она хорошо знала его и доверяла ему больше, чем любому другому знакомому джентльмену. Теперь в общении с лордом Джулианом или другим мужчиной она будет меньше переживать от того, что может произойти между ними. Теперь ей кое-что известно.

Ее огорчало то, что Адам так хладнокровно отнесся к произошедшему между ними.

– А как твои дела с мистером Толливером? – обратилась Вильгельмина к Пенелопе.

– У нас все прекрасно, – ответила Пенелопа с улыбкой. – Он очень изобретательный мужчина. Он делает такое своим большим пальцем…

– Пенелопа!

– Не будь слишком щепетильной, Грейс. Ведь мы договорились быть откровенными и делиться своим опытом, не так ли? Так вот, у меня есть нечто интересное, чем я хочу поделиться. Обрати внимание, Грейс. Ты тоже можешь научиться кое-чему и, если все-таки найдешь замену своему старому Марлоу, можешь намекнуть любовнику, как надо действовать.

И она начала подробно излагать, что мистер Толливер делал своим большим пальцем. Грейс была потрясена, Вильгельмина улыбалась, а Марианна, несмотря на смущение, была явно заинтригована. Она не представляла, что мужчины способны ласкать женщин подобным образом. Будет ли лорд Джулиан делать такие вещи? И хочет ли она этого?

– Ну, – заключила Беатрис, – разве скажешь, что наши встречи не являются поучительными?

Все, кроме Грейс, расхохотались.

– Кстати, о познаниях в этой области, – продолжила Беатрис. – Вы не представляете, какие вещи знают молодые девушки в наши дни. Мне неизвестно, откуда они черпают эти знания, но, например, Эмили гораздо более информирована об интимных вещах, чем я в ее возрасте.

Беатрис продолжала рассказывать о своей племяннице, но Марианна отвлеклась, снова задумавшись о своем. Сексуальные игры Пенелопы с Юстасом Толливером навеяли ей мысли об Адаме. Уж он-то точно знал, как надо действовать большим пальцем.

Ее мысли вернулись к их поцелую. Адам не раз целовал ее в щеку, но никогда в губы. И это был не простой поцелуй. Он обладал такой мощью, от которой… Как говорила Вильгельмина? По спине должны пробежать мурашки? Да, так оно и было. Именно это она и ощутила. Даже по прошествии времени возникает такое же ощущение при одном только воспоминании об этом поцелуе.

Почему он так поступил? Почему именно сейчас, когда его молодая невеста нуждается в его поцелуях больше, чем она? Впрочем, не стоит беспокоиться об этом. Лучше подумать о лорде Джулиане. Он обаятельный молодой человек и очень нравится ей. Но готова ли она к тому, чтобы он доставил ей сексуальное наслаждение?

Да, она готова. Надо только перестать думать об Адаме и сосредоточиться на лорде Джулиане. Однако у нее не выходили из головы постоянные поддразнивания Адама и его мнимое разочарование, оттого что он не может быть тем, кто познакомит ее со страстными любовными ласками? Шутит он или говорит всерьез?

Марианна всегда полагала, что он относился к ней как к сестре или коллеге, и вот его поцелуй заставил ее задуматься. А так ли это?

Она начала мысленно проклинать себя за несвоевременно сделанный шаг, по поводу которого он постоянно дразнил ее.

– Марианна?

Она подняла голову от листа бумаги, лежавшего перед ней. Задумавшись, она не написала ни слова.

– Да? – сказала она, повернувшись к Вильгельмине. Герцогиня засмеялась.

– Я обратилась к тебе, но ты не слышала ни слова, не так ли? Ты была где-то очень далеко, моя девочка, у тебя было такое мечтательное выражение лица! О чем ты думала? Вернее, о ком?

– Наверное, о лорде Джулиане? – предположила Пенелопа с улыбкой.

– Это действительно так, Марианна? – спросила герцогиня. – Лорд Джулиан Шервуд все еще является героем дня?

– Да, – ответила Марианна. Пусть подруги думают, что она мечтает о лорде Джулиане. – Надеюсь, это будет лорд Джулиан.

– Он еще ничего не предлагал тебе?

– Пока нет.

– Чего же он тянет? – спросила Пенелопа. – Черт побери, пройдет половина сезона, прежде чем он окажется в твоей постели. Время не ждет.

– Может быть, он проявляет осторожность, – предположила герцогиня, капая воском на сложенное приглашение. – Марианна – уважаемая патронесса благотворительного фонда, и он должен быть уверен, что она хочет именно того, о чем он думает. Он опасается нанести оскорбление известному члену общества.

Она медленно и многозначительно приложила печать к расплавленному воску. Вильгельмине нравилось, чтобы круглая печать выглядела отчетливо. Она считала это своим наилучшим вкладом в общее дело, поскольку нельзя было рассчитывать ни на ее почерк, ни на орфографию. Ее воспитание не включало светского образования, которое получили другие подруги от гувернеров или в пансионах. Хотя Вильгельмина легко относилась к этому, Марианна подозревала, что она часто болезненно осознавала разницу в их происхождении.

Удовлетворенная печатью, Вильгельмина подняла голову и улыбнулась:

– Может быть, ты должна дать понять бедному мужчине, чего ты хочешь, дорогая. Не заставляй его строить догадки.

– Я попробую, – сказала Марианна, – хотя пока не знаю, как это сделать. Я не могу подойти к нему и попросить заняться со мной любовью.

– Для этого не требуются особые ухищрения, – сказала Вильгельмина. – И истинному джентльмену не надо делать такое откровенное предложение. Он сам заведет разговор в нужном направлении, и тебе останется только поддерживать его.

– Надеюсь, ты права, – сказала Марианна. Она действительно намеревалась сойтись с лордом Джулианом.

Ей хотелось освободиться от неподобающих мыслей об Адаме, вступив в любовную связь с кем-то другим.

– Вы все толкуете о мужчинах и… любовных ласках, – сказала Грейс. – А кто-нибудь из вас побеспокоился о последствиях? Что ты будешь делать, Пенелопа, если вдруг окажешься в интересном положении? Исчезнешь на несколько месяцев, а потом вернешься с ребенком на руках?

– О, дорогая, – сказала Марианна, – это очень важный вопрос.

– Неужели ты не задумывалась над этим? – спросила ее Грейс. – Или ради удовольствия стоит рискнуть?

– Я думала об этом, – сказала Марианна, – но у меня нет нужды беспокоиться. Я совершенно уверена, что бесплодна. У меня было два выкидыша за время брака. – На самом деле было три, но не стоило сосредоточивать внимание на этом печальном факте. – В последующие пять лет замужества я ни разу не зачала, поэтому не вижу причины беспокоиться о неожиданной беременности.

– Тем не менее следует принять меры предосторожности, – сказала Вильгельмина. – В этом деле никогда нельзя быть абсолютно уверенной. Многие женщины имели многочисленные выкидыши и все-таки ухитрялись снова забеременеть. Вспомните о миссис Джордан. Эта женщина постоянно беременна и наряду с выкидышами рожает живых детей. Некоторые женщины не могут зачать, живя с одним мужем, а, выйдя замуж повторно, рожают, как крольчихи. Поэтому не думай, что не сможешь забеременеть, Марианна. Надо предохраняться.

Боже, неужели так бывает на самом деле? Марианна полагала, что никогда не сможет снова зачать. Но что, если Вильгельмина права?

– Юстас пользуется французскими средствами, – сказала Пенелопа, складывая очередное приглашение.

– Очень благородно с его стороны, – заметила Вильгельмина, – потому что многие мужчины ненавидят их.

Пенелопа пожала плечами.

– Очевидно, он боится подцепить какую-нибудь болезнь.

– Боже милостивый, – сказала Беатрис. – Неужели он считает, что может заразиться от тебя?

– Просто он проявляет осторожность. И поскольку у меня достаточно детей и я не желаю наградить его внебрачным ребенком, остается только радоваться такой предусмотрительности с его стороны.

Все уже забыли, что у Пенелопы трое юных сыновей. Она не производила впечатления озабоченной матроны, поскольку мальчики находились в пансионе. На самом деле она любила своих детей, часто посылала им подарки и вслух читала забавные отрывки из их писем. Марианна подумала, что Пенелопа едва ли вела бы себя столь беззаботно в своих любовных делах, если бы рядом с ней находились одна или две дочери.

– Тебе повезло, Пенелопа, – сказала Вильгельмина, – что твой молодой человек такой осторожный. Что касается остальных – если ваш джентльмен не желает сам предохраняться, есть другие средства, которые вам следует иметь в виду. На всякий случай.

– Например? – спросила Марианна.

– Конечно, самый простой способ – это прерывание коитуса, – сказала герцогиня, – но при этом приходится полагаться на джентльмена. Если же вы хотите взять дело в свои руки, то есть несколько проверенных средств. Можно воспользоваться травяными настойками и отварами, которые предохраняют от зачатия, но они не всегда надежны, и я не рекомендую их вам. Существуют оде прокладки, но, откровенно говоря, они вызывают у меня неприятное ощущение. Тем не менее, они весьма эффективны, и вы можете принять их на вооружение.

Марианна заметила, что не только она внимательно слушает герцогиню. Остальные женщины за столом перестали писать приглашения и сосредоточились на том, как можно приготовить пессарии из сала и муки, как действует пижма, мята болотная, горький миндаль и кора ивы. Герцогиня описала также, как надо осуществлять промывание касторовым маслом, камфарой или рутой.

О таких вещах матери никогда не рассказывают своим дочерям. Спасибо Вильгельмине.

– И, наконец, – продолжила Вильгельмина, – лично я предпочитаю смесь сока можжевельника и вина. Употребление внутрь этого средства после ночных утех действует наиболее эффективно. Оно никогда не подводило меня.

Герцогиня имела большой опыт общения с мужчинами с юных лет, и, насколько было известно Марианне, у нее не было детей. Должно быть, действовал сок можжевельника.

– Наверное, нам следует сразу отправиться в аптеку, как только закончим писать приглашения, – сказала Беатрис с улыбкой. – Надо иметь запас сока можжевельника.

– Так мы можем выдать нашу тайную затею, если все одновременно отправимся туда, – предостерегла Марианна.

– Да, и к тому же вызовем острую нехватку противозачаточных средств, – сказала Пенелопа.

Все женщины, включая Грейс, дружно расхохотались.

– Как насчет голубой парчи? Она будет прелестно выглядеть в сочетании с турецким ковром. – Марианна пощупала материал одного из образцов, разложенных на столе для осмотра Лавинии Несбитт. Узнав, что свекровь собирается заменить шторы в гостиной своего лондонского дома, она решила отправиться вместе с ней к торговцу тканями. У нее не было желания проводить еще один напряженный день в гостиной Лавинии, попивая чай и наблюдая, как та перекраивает расшитые жилеты покойного мужа, превращая их в чехлы для подушек, а также слушать при этом замечания по поводу пренебрежения Марианной памятью о Дэвиде.

– О нет, – сказала Лавиния. – Голубые шторы не годятся. Уильям ненавидел этот цвет. Он всегда настаивал на темно-красных шторах в гостиной, и у нас будут именно такие.

– Простите, Лавиния, но Уильяма нет уже четырнадцать лет. Я уверена, он не стал бы возражать, если вы предпочтете голубые или зеленые шторы.

Лавиния презрительно посмотрела на Марианну.

– Я никогда не сделаю то, что не понравилось бы Уильяму Несбитту. Я его вдова и в отличие от некоторых других вдов чту память о моем муже.

Марианна подавила стон. Она не позволит этой женщине досаждать ей, особенно сегодня, когда ее легко заставить почувствовать, что она предает Дэвида тем, что намерена вступить в любовную связь с лордом Джулианом. Или тем, что разделила страстный поцелуй с его лучшим другом.

– В таком случае пусть шторы будут темно-красными, – сказала она. – Как насчет этого красивого бархата?

Они провели еще полчаса, перебирая различные оттенки красного бархата, шелка и парчи, прежде чем Лавиния нашла то, что ей нравится. Когда они покинули торговца тканями, Марианна предложила посетить еще одно место.

– Британский музей находится недалеко отсюда. Хотите посмотреть приготовления к выставке работ Рейнольдса? Принадлежащая вам картина, должно быть, уже выставлена там.

– Думаю, это доставит мне удовольствие, – сказала Лавиния. – Это порадовало бы и Дэвида.

Она взяла Марианну под руку, и они двинулись по Пэлл-Мэлл, пока не достигли здания, где когда-то располагалась Шекспировская галерея Бойделла. Затем это здание с помощью принца-регента было куплено управляющими Британского музея и стало главной галереей.

Женщины вошли внутрь и обнаружили там выставку современного британского искусства, картины с которой активно продавались. Лавиния, разделявшая вкусы покойного сына, воротила нос от большинства экспозиций, пока они шли из зала в зал через сводчатые проходы, хотя многие выставлявшиеся здесь художники являлись протеже Адама и были довольно талантливыми.

Наконец Марианна увидела хранителя галереи, мистера Грина, и спросила, могут ли они посмотреть приготовления к выставке картин Рейнольдса.

– Сочту за честь, – сказал он. – Мать и вдова Дэвида Несбитта – всегда желанные гости здесь. Ваша картина прибыла на прошлой неделе, – сообщил он Лавинии, – и она великолепна. Не знаю, как благодарить вас, – сказал он, с улыбкой поворачиваясь к Марианне, – за то, что вы убедили многих своих друзей и знакомых прислать принадлежащие им картины Рейнольдса. Кто откажет миссис Несбитт?

– Это было нетрудно сделать, – сказала Марианна. – Каждый хотел внести свой вклад в эту выставку.

– Вы знаете, эта выставка была идеей Дэвида, – сказал мистер Грин. – Он говорил о ней со времени основания музея. Вы обе оказали ему большую честь, и он был бы очень доволен. Позвольте показать вам, что нам удалось собрать.

Женщины последовали за ним через проход в большое хранилище, заполненное ящиками с картинами. Некоторые огромные полотна стояли прислоненными к стенам.

Мистер Грин жестом указал на содержимое хранилища.

– Вот результат замысла вашего мужа, миссис Несбитт. Его наследие, так сказать.

Они обошли хранилище, осматривая работы великих британских художников. Это была потрясающая коллекция, собранная благодаря мужу Марианны. Она никогда не испытывала такой гордости быть миссис Несбитт. Свекровь взяла руку Марианны и пожала ее.

– У меня возникла идея, – сказал лорд Джулиан, – и надеюсь, вы ее одобрите.

Марианна шла под руку с ним по берегу Серпентайна. Она выглядела чрезвычайно элегантной в новом батистовом платье с плиссировкой на корсаже, в зеленой накидке и соответствующей шляпе. Марианна оделась с особой тщательностью, чтобы произвести впечатление на лорда Джулиана, и была уверена, что он тоже нарядился, чтобы понравиться ей. На нем был облегающий черный сюртук, подчеркивавший его прекрасное телосложение, красный жилет с серебристыми полосками, серые панталоны и блестящие ботфорты. Марианна не сомневалась, что они с лордом Джулианом представляют собой самую живописную пару в парке.

Светило солнце, и в воздухе ощущалась свежесть после дождей – прекрасная обстановка, которая, как надеялась Марианна, должна послужить началу взаимопонимания между ними.

– И что же вы задумали? – спросила она.

– Вы знаете мой дом в Оссинг-Парке?

– Да, конечно. – Это был известный старинный дом, отмеченный в путеводителях в разделе «Красоты Англии и Уэльса». Он являлся одним из видов многочисленного имущества герцогства Уорминстер, переходящего из поколения в поколение главным образом посредством браков. Оссинг-Парк стал любимым домом вдовствующей герцогини, бабушки лорда Джулиана. Он не был закреплен за наследниками, как другое герцогское имущество, и достался ей от ее матери, так что она могла поступать с ним, как ей вздумается. Лорд Джулиан, по-видимому, был ее любимым внуком, потому что она завещала этот дом ему.

– Оссинг расположен недалеко от города, – сказал лорд Джулиан. – Всего в пятнадцати милях.

– Превосходное место, – заметила Марианна. – Близость к Лондону позволяет вам днем посещать городские магазины, а по вечерам – театры.

Джулиан улыбнулся, и в его голубых глазах промелькнули веселые искорки. Он действительно был очень привлекательным мужчиной.

– И достаточно близок, чтобы устроить там прием гостей, как вы считаете?

– Прием?

– Да. Я кое-что усовершенствовал там и горю желанием показать это гостям. Но главное – я подумал, что вам доставят удовольствие сады и природа вокруг. Я очень хотел бы показать их вам. Кроме того, там у нас будет возможность получше познакомиться друг с другом. Если вы хотите этого, конечно. – Он придвинулся к Марианне. – Вы хотели бы поближе познакомиться в более располагающей обстановке?

Вильгельмина была права. Нет сомнения в том, что он имел в виду.

Марианна затрепетала.

– Да, очень хотела бы, – ответила она и была поражена тем, что голос ее прозвучал довольно спокойно, тогда как сердце бешено колотилось. – Однако я сомневаюсь, что обстановку в Оссинге можно назвать располагающей.

Лорд Джулиан взял ее свободную руку и поднес к своим губам.

– Я предоставлю вам самой судить об этом. С удовольствием покажу вам ее, миссис Несбитт.

Марианна усмехнулась:

– Если нам предстоит вместе бродить по вашему поместью, милорд, зовите меня просто Марианна.

Он улыбнулся и посмотрел на нее ласковым взглядом.

– Почту за честь, Марианна. В таком случае вы тоже должны отбросить мой титул и называть меня просто Джулиан.

– Я очень рада получить приглашение в Оссинг, Джулиан. Вы говорите, там намечается большой прием гостей?

– Я предпочел бы встречу вдвоем, однако это было бы неосмотрительно. Впрочем, дом очень большой, и если в нем будет много людей, мы сможем уединиться и никто нас не хватится.

– Это и есть ваш план?

– Это мое самое большое желание. Однако надо пригласить также других гостей и я уже разослал несколько приглашений. Надеюсь, вы не обиделись, что я предпочел пригласить вас лично?

– Отнюдь. – Однако он, видимо, был абсолютно уверен в ее согласии, если уже разослал приглашения другим гостям.

– Превосходно. Моя сестра, леди Престин, будет хозяйкой. Я не думаю, что вы знакомы с ней.

– Нет, не знакома, но с удовольствием познакомлюсь.

– Я уже пригласил нескольких друзей, однако хотел бы попросить вас помочь мне выбрать остальных гостей. Если у вас есть друзья, которых вы тоже хотели бы видеть, пожалуйста, сообщите мне, и я разошлю им карточки.

Конечно, неплохо было бы иметь поддержку нескольких подруг, если она решилась на такой шаг. Кто-то должен разделить с ней ее успех, если все пройдет хорошо, или посочувствовать в противном случае.

– Я была бы рада, если бы вы пригласили моих подруг, попечительниц фонда: леди Сомерфилд, леди Госфорт, миссис Марлоу и вдовствующую герцогиню Хартфорд.

– Я пошлю приглашение каждой из них. Старые знакомые нашей семьи тоже будут там. Лорд и леди Тротбек, близкие друзья моей сестры. И конечно, Лейтон-Блэры.

– Лейтон-Блэры? Кларисса и ее родители?

– Да, я давно знаю их. Наше поместье в Уилтшире, где я вырос, расположено по соседству с их поместьем. Я знал Клариссу с рождения. Я пригласил также ее подругу мисс Стиллмен с родителями. И конечно, Кэйзенова. И его друга Рочдейла.

Значит, Адам тоже будет там? О Боже! Марианна сомневалась, что ей может понравиться его присутствие, когда она, наконец, нашла себе любовника.

С другой стороны, вероятно, появится прекрасная возможность расставить новые соблазны на пути Клариссы.

– Похоже, среди ваших гостей будут преобладать женщины, и более молодым леди было бы приятно пообщаться с джентльменами их возраста.

Марианна предложила пригласить еще нескольких молодых мужчин, которые могли бы заинтересовать Клариссу, и Джулиан согласился с ней. Она также намекнула на то, чтобы был приглашен Юстас Толливер. Почему Марианна должна быть единственной ищущей развлечения вдовой на этом мероприятии?

Кого еще следует пригласить для остальных подруг?

Адам разглядывал приглашение Шервуда, пока слуга паковал вещи. Был ли это конец кошмарной затеи Марианны в поисках любовника? В Оссинге, несомненно, должна начаться ее любовная связь с Шервудом. Разумеется, только для этого и устраивается этот домашний прием. Адаму меньше всего хотелось становиться свидетелем пробуждения ее сексуальной страсти. Особенно после того, как он ощутил проявление этой страсти на ее губах.

По-видимому, семьи Клариссы и лорда Джулиана хорошо знали друг друга много лет, и Кларисса была в восторге от приглашения.

– Я с радостью отдохну от городской жизни, – заявила она.

Черт побери! Адам терпеть не мог загородные приемы и к тому же не хотел быть в компании с матерью Клариссы, которая не спускает глаз с дочери. В лучшем случае Клариссе позволят прогуляться по саду в сопровождении леди Престин. Адам мог бы снова попытаться преодолеть сдержанность Клариссы, но, находясь под одной крышей с ее родителями, едва ли удастся улучить момент, чтобы побыть с ней наедине.

Вместо этого он будет вынужден испытывать сомнительное удовольствие, наблюдая, как на его глазах развивается роман Марианны. У него уже была стычка с ней по этому поводу вчера на званом вечере у леди Дюран.

– Зачем тебе это надо? – сказал он ей тогда. – Ведь ты ненавидишь загородные домашние прием?» так же, как и я.

– Это идея Джулиана, а не моя. – Она вела себя немного раздраженно после их поцелуя. – Думаю, там будет очень весело.

– Очень весело? И это говорит та самая Марианна, которая совсем недавно жаловалась, что женщинам совершенно нечего делать на этих загородных мероприятиях?

– В данном случае мне будет чем заняться. – Она бросила на Адама взгляд, от которого кровь вскипела в его жилах. – И я с удовольствием отправлюсь туда.

– Не сомневаюсь, – сказал Адам, противопоставляя ее взгляду нежное поглаживание пальцами обнаженной кожи ее руки у края длинной перчатки. Она слегка вздрогнула, убрала руку и отодвинулась от него. – Там тебя ждут длительные прогулки на свежем воздухе, – продолжил он, – общение с природой и прочие сельские радости и развлечения.

– Конечно. – Марианна, сохраняя дистанцию, понизила голос до знойного шепота. – Самые разнообразные развлечения.

В воздухе между ними витало невысказанное желание. После проклятого поцелуя их отношения заметно изменились, несмотря на попытку Адама придать им легкость. Каждый из них ощутил страсть другого, и теперь она маячила между ними, оставаясь без ответа, потому что Адам был связан обязательствами с Клариссой, а Марианна намеревалась отдаться Шервуду.

Лучше бы не было этого поцелуя, создавшего напряженность между ними, хотя в душе Адам не жалел о нем. Правда, ему не доставило удовольствия видеть ее лицо на следующее утро, после того как она познала, чего была лишена в годы замужества.

Если бы родителей Клариссы не было в Оссинге, Адам попытался бы утолить давно подавляемое желание затащить девушку в постель и овладеть ею, как предлагал Рочдейл. Вместо этого придется лежать в одиночестве и размышлять, как бы все могло пройти.

Адам проверил содержимое чемодана и убедился, что все в порядке. В общем, он был готов, но никогда еще в своей жизни не испытывал такого волнения перед предстоявшей поездкой за город.

Загрузка...