Вот и кончилось лето

Глава 28

Фарцовщик и Юлька

- Господи! Где ж тебя носило-то, горе ты моё? – всплеснула руками maman, когда увидела меня в таком виде. Белоснежная индийская куртка «Дункан» за 25 рублей слева по боку располосована аж донизу, спина вся в зеленых разводах (потаскали меня по траве-то!). Новые, практически фирменные, джинсы «Lee» все (сзади) в земле и тоже в зеленых разводах.

- Они ж теперь не отстираются, Антошка! – maman чуть не плакала. – Куртку только на помойку.

Я подошел к ней, чмокнул в лоб.

- Ма, ну, фигня вышла, - я развел руками. – Так вот получилось. С ребятами в парке мнениями не сошлись. Что ж теперь поделаешь-то?

Я зашел в ванную, скинул куртку, джинсы в тазик. Помыл руки, умылся.

- Ужинать будешь, хулиган?

- Буду!

Переоделся.

После ужина увлек maman в комнату, усадил на кровать, раскрыл перед ней сумку и вывалил деньги прямо на пол.

- Ой! – maman схватилась руками за лицо. – Ты кого-то ограбил?

Я засмеялся.

- Нет, мам, наоборот, меня попытались ограбить, - отмахнулся я. – Полечил одного человека и его жену. Они со мной расплатились. Четыре тысячи восемьсот сорок как одна копейка. Десять рублей я отдал таксисту за проезд.

- Так много? – maman не могла придти в себя, ошеломленно взирая на эту кучу денег.

- Болели сильно, - отрезал я. – Ма, убери их куда-нибудь, спрячь. И надо что-то придумать. Может, в сберкассу их положить на счет, может, дом в деревне купить или дачу?

- Ты только никому не говори, Антошенька! – maman всплеснула руками. – А то вмиг к нам воры залезут!

Я собрал деньги в сверток, сунул в руки maman, оставив себе триста рублей мелкими купюрами. Maman унеслась на кухню, а я взял с книжной полки анатомический атлас и маленькую деревянную шкатулку. Сел к себе, на диванчик, раскрыл шкатулку.

- Просыпайся, дружок! Хочешь скушать пирожок?

На следующий день, с утра пораньше, только я успел позавтракать, ко мне заявились «двое из ларца» - Устинов и Ершов. Оба хмурые и чем-то недовольные.

- Один? – поинтересовался Устинов прежде, чем зайти.

- И вам здрасьте, - я распахнул дверь. – Чай хотите?

Офицеры зашли, разулись, привычно направились на кухню. Я снова поставил чайник, достал бокалы, сахарницу.

- Тут такое дело, - Устинов выложил мою коробочку. – Твой перстенек-то непростой оказывается.

- В смысле?

- Ювелирное изделие аж начала 16 века. И знаешь, кому принадлежало?

- Кому?

Чайник вскипел, я между делом насыпал свежей заварки, залил кипятком.

- Прошу!

Офицеры налили себе чаю, насыпали по паре ложек сахару. Я поставил на стол вазу с мелкими сушечками.

- Римскому папе Александру Шестому, который до избрания звался Родриго Борджиа. Перстень твой оказался с ядом.

Я взглянул на него через призму магического зрения. Перстень выглядел как перстень, просто ювелирное изделие. Вся мертвенная серость исчезла напрочь.

- Вы его уничтожили? – спросил я. – В смысле, яд?

- Да, резервуар под камнем промыли, иглу отравленную задвинули обратно, - сообщил Ершов. – Только носить тебе его не советуем – с рукой оторвут.

- Или с головой вместе, - добавил Устинов. – Он стоит миллионы долларов… Ему место в музее.

И ядовито добавил:

- Может, сдашь его государству? Грамотку получишь от РОНО. Почетную.

Я закрыл коробочку, подвинул к себе:

- Пионер Вовочка нашел миллион рублей и отнес его в милицию. Плачущие отец и мать сказали, что гордятся сыном!

- Почему-то я так и подумал, - грустно улыбаясь, сказал Ершов. – Нет в тебе, Антон, никакой комсомольской сознательности!

- Нету, - я отнес коробочку в зал, убрал её в ящик, вернулся на кухню и продолжил. – Спасибо за помощь!

- Не за что, - ответил Устинов. – Ты про эту цацку никому не говори. Действительно, голову оторвут.

- Да понял я, понял!

- Молодец, что понял! тут такое дело, - Устинов расстегнул кожаную папку, развернул её, достал бумаги, ручку…

***

Потом они подвезли меня на служебной машине в город, предварительно шепнув про один хитрый адресок, находящийся неподалеку, назвали телефон, по которому, прежде, чем зайти в адресок, нужно было позвонить.

Я набрал номер из таксофона:

- Это от Дениса, мне кое-что надо приобрести!

- От Дениса Ивановича?

- Нет, Владимировича! – Устинов меня заранее предупредил об этой нехитрой проверке.

- Хорошо, заходите, - голос в трубке ощутимо смягчился. – Номер квартиры 45.

Дверь мне открыл длинноволосый накачанный блондин моего возраста в джинсовых шортах и белой футболке с логотипом «Мальборо» и ковбойской мордой в шляпе. Он оценивающе осмотрел меня, пожал плечами, буркнул:

- Заходи!

Пропустил вперед и запер за мной дверь.

- Говори, что хотел?

Я огляделся. Квартира на втором этаже в белокирпичного четырехэтажного дома оказалась достаточно просторной, если судить по прихожей. Не прихожая, а целая комната квадратов на пятнадцать.

- Сядь, посиди! – предложил парень. Он протянул мне руку:

- Иннокентий. Для друзей просто Кент.

- Антон, - я пожал протянутую руку. – Мне куртка нужна. Есть «дункановская»? Индийская такая, белая?

Парень вздохнул:

- Блин, Тох, откуда у меня этот ширпотреб? Он в магазе свободно валяется. У меня только дефицит. Давай я тебе другой подгон сотворю. Погоди!

Он ушел в комнату, отсутствовал минут десять. Я уже, честно говоря, немного разочаровался и собрался уйти. Наконец парень пришел, разворачивая сверток. Достал, встряхнул и протянул мне – короткую черную кожаную куртку.

- На, примерь!

Я осторожно бережно взял её в руки.

- Да не ссы, меряй! – засмеялся Кент. Я надел её, вжикнул молнией. Куртка села, почти как влитая. Разве что, чуточку великовата оказалась.

- Весенне-осенний вариант, - сообщил Кент. – Маде ин Суоми. Финляндия то есть. Тебе по дружбе за 200 советских дензнаков отдам. Только за то, что ты от Дэна. Так я её меньше, чем за 400 не отдал бы!

Я прикинул, деньги с собой были.

- Что еще есть? – поинтересовался я.

- А что надо? – усмехнулся парень. – Шузы? Джинса?

- Кофе есть?

- Кофе только в зернах, - удивленно пожал плечами Кент. – Немецкий «Якобс». Растворимого, увы, нет.

Он помолчал, потом предложил:

- Но есть электрическая кофемолка и настоящая медная турка. Тоже всё немецкое. Правда, турку, - он улыбнулся, - я уже попробовал, но помыл!

- И сколько?

- 40 рэ. Килограмм кофе, кофемолка «Бош», турка. Еще «чирик» накинешь, дам еще кило кофе.

- Давай!

Парень опять скрылся в комнате. Через пару минут вернулся с пакетом.

- Смотри! – он продемонстрировал содержимое.

Тут из комнаты в прихожую вышла, виляя задницей, словно какая фотомоделька на подиуме, девица в коротенькой облегающей красной юбке и светлой блузе, через которую просвечивал темный лифчик. Длинные волосы были скручены в хвост на затылке. И, разумеется, вся в боевой раскраске – подведенные ресницы, искусственная синева на веках и под глазами, ярко-красные губы.

- Кеша, ну ты что там? – капризно протянула она. Голос показался мне знакомым.

- Юлька? – удивился я. – Когда ты из деревни успела вернуться?

- Антон? – Юлька замерла, широко раскрыла глаза. – Ты? Ты что здесь делаешь?

- Ушла в комнату! – рявкнул Иннокентий. – Сказали тебе, сиди и жди!

Он повернулся ко мне, неприятно осклабился:

- Хочешь её? Полтинник и она твоя!

Я оторопел.

- Кешка! – обиженно выкрикнула Юлька. – Сволочь!

- Сволочь? – парень злобно усмехнулся. – Ты когда мне бабки вернешь, коза?

Юлька убежала в комнату, хлопнув дверью.

- Давай рассчитаемся, - буркнул он мне. – С тебя 250 рублей.

Я вытащил деньги, отсчитал, протянул ему, помялся и спросил:

- Ты ее реально за полтинник отдаёшь?

Иннокентий поморщился, махнул рукой:

- Она считает, что я её парень. Она считает! Не я. Хитрожопая, аж песец. Набрала у меня тряпок себе на 480 рублей. Прикинь? И отдавать не хочет. Через месяц не отдаст, будем думать.

Он сунул деньги в задний карман шорт, хмыкнул:

- Если что надо будет, звони, заходи. Только без звонка не открою, имей ввиду.

И кивнул в сторону комнаты, опять осклабясь:

- Через месяц приходи. Может, и дешевле будет!

По дороге домой я зашел в гастроном, купил шоколад, бутылку «Каберне совиньон». Maman любила сухое красное. Посидим, обмоем обновку. Кстати, вчера на радостях maman тоже загорелась идеей гардероб обновить. Дубленку захотела и шапку норковую.

У подъезда на лавочке сидела тётя Маша. Я впервые увидел её такой – в сером брючном костюме, туфлях. Я плюхнулся рядом.

- Здрасьте, тёть Маш!

- Здоровей видали! – улыбнулась она и, поймав мой удивленный взгляд, поинтересовалась. – Что? Не видишь, старушка принарядилась! Ездила нынче УВД, в Совет ветеранов. О себе напомнила. Вот они глазенки вылупили, как меня увидели! Прям как ты сейчас.

Она хохотнула, потом вдруг нахмурилась:

- Антон, тут хмырёныш один ходит, лазает, трётся уже второй день. Вон там, - она слегка кивнула головой в сторону.

- Да не верти ты головой! – прошипела она. – Аккуратней, глазками одними стрельни, хоть и не девица…

Я глянул в сторону. На детской площадке поодаль на бортике песочницы сидел невысокий вертлявый парнишка в серых широких штанах, футболке неопределенного цвета и белой тряпичной кепке. Парень сидел, нервно покуривал папироску и, как мне показалось, всё время бросал взгляды в нашу сторону, тут же отводя их.

- Ну? Увидел? – тётя Маша вздохнула. – Вчера тебя спрашивал. Только не у кого-нибудь, а у малышни. Знакомый твой, нет? Знаешь его?

- Откуда? – удивился я. – Первый раз вижу.

- То тебя цыгане ищут, то шпана какая-то! – хихикнула тётя Маша. – Не можешь ты спокойно жить! Сейчас…

Она положила сумочку на лавочку, встала, решительно подошла к песочнице.

- Эй, молодой человек! – она цепко ухватила парнишку за плечо. – Ну-ка, встал! Ты кто такой? Чей будешь?

- Чего тебе, тётка? – огрызнулся тот. – Отцепись, сказал!

Он рванулся, но безуспешно. Тётя Маша его удержала.

- Не тётка, а гражданин полковник милиции! – отрезала она. – Ясно тебе, шантрапа?

Парнишка опять рванулся, извернулся, вырвался из ее рук (кажется, тётя Маша всё-таки нарочно ослабила хватку, позволив ему вырваться) и бросился бежать.

- Не дай бог еще раз тебя здесь увижу! – вдогонку крикнула она.

- Ты с уголовниками не пересекался последнее время? – тётя Маша вернулась к подъезду, села рядом. – Этот гражданин определенно из уголовной среды.

- Нет, - соврал я. Не говорить же ей про вчерашнюю стычку, в результате которой Грач отхватил от меня «проклятье». Тем более, что я им поставил блок на воспоминания обо мне.

Кстати, интересно было бы узнать, что там сотворил барабашка в квартире у Замятных. Целую ночь куролесил, а утром вернулся и по команде уснул в коробочке.

- Ты повнимательней будь, - посоветовала тётя Маша. – И замки смени. А лучше всю дверь целиком.