Вовлеченные в грех

Глава 14

Найти детскую комнату оказалось легко — Девон просто пошел на заливистый звук детского плача. Прошло три дня с тех пор, как Каро родила малыша, и за это время Сэриз изменила его холостяцкий дом. Она наняла нянек и следила за подготовкой детской комнаты для крошечного жильца. Это, должно быть, потому, что когда-то она была гувернанткой. Ведь любовниц больше интересуют платья и развлечения, а не то, как успокоить плачущего ребенка.

Девон слышал, как она баюкала племянника, пока Каро спала в комнате внизу. По общему мнению, роды первого ребенка прошли поразительно быстро, всего лишь за восемь часов. Но восемь часов напряжения, волнения, стонов и криков от боли вовсе не казались такими быстрыми.

Девон услышал самый прекрасный звук, остановился и прислушался. Таким же сочным мягким голосом, каким читала ему книгу, Энн пела мальчику колыбельную.

— О, ваша светлость! — Энн перестала петь, как только он подошел к двери. — Что ж, позвольте мне передать вам вашего племянника.

С тех пор как в доме появилась его сестра, Энн снова обращалась к нему «ваша светлость» или пользовалась титулом.

— Я не думал просить тебя замолчать, — вздохнул Девон. — Ненавижу отнимать маленькие удовольствия. — И действительно, ребенок снова начал громко плакать.

— От кормления у него проблемы с животиком сейчас. Думаю, он не успокоится, пока не избавится от скопления газов внутри.

Девон знал, что его сестра не стала прибегать к услугам кормилицы и сама кормила ребенка.

— Откуда ты так много знаешь об этом, Сэриз? У тебя есть дети?

— О нет. Своих нет, но в меблированных комнатах я жила в окружении женщин, и моя мать помогала несколько раз во время родов. Этот процесс и восхищал, и пугал меня, поэтому я смотрела и училась. Я всегда боялась причинить боль новорожденному, и меня поражало, как уверенно ведут себя женщины с крошечными детьми, когда у них уже есть несколько. Они даже держат ребенка у груди, пока готовят еду или занимаются домашними делами.

В ее голосе Девон услышал благоговейный трепет и сожаление.

— Ты представляешь, что в один прекрасный день у тебя появятся свои дети, Сэриз?

— Я… Не знаю. Раньше я не хотела, чтобы это случилось, и применяла меры предосторожности. Но я…

Девону пришло на ум, что он тоже об этом не задумывался, хотя в их договоре, когда он давал ей указания, что писать, по поводу ребенка он указал стандартные условия, те, которые использовал в договорах с предыдущими любовницами. Пользуется ли она этими мерами предосторожности? Ее неуверенность заставила Девона подозревать, что нет.

— Если ты забеременеешь, я позабочусь о тебе, Сэриз. Как и обещал.

— А у вас есть дети? — не сдержала любопытства Энн.

— Нет. Я всегда был осторожен. — Его дед, распутный герцог, учил его, что беременность любовницы подтверждает мастерство мужчины. Пока джентльмен гарантирует заботу о своих внебрачных детях, говорил ему дед, не имеет значения, скольких он породил на свет, это только подтверждает его зрелость. А отец Девона считал, что мужчина должен быть ответственным и не заводить детей ни с кем, кроме жены. И Девон принимал меры, чтобы его любовницы не беременели.

Но с Сэриз он этого не делал. Слепота и ночные кошмары заставили его забыть обо всем. Когда она подошла к нему и предупредила, что передаст ребенка ему на руки, Девон осознал, что она уже могла забеременеть.

Мягкие руки Энн коснулись ладоней Девона, когда она положила ему на руку попку младенца в пеленке и подложила другую руку Девона ребенку под голову. Он уловил сохранившийся запах свернувшегося молока. Но как бы ужасно ни пахло от малыша, женщины, похоже, не обращают на это внимания.

До этого Девон держал своего племянника на руках только дважды. У него возникало такое чувство, будто он держит бесценную вазу, но он знал, что имела в виду Сэриз, когда говорила о проблемах с животиком. Осторожно поддерживая голову ребенка, он прижал его теплое тельце к своему плечу.

— Передвиньте его на секунду, я положу вам пеленку на рубашку.

Девон приподнял ребенка и почувствовал, что Сэриз положила что-то ему на плечо. На этот раз он положил племянника так, чтобы прижаться щекой к его маленькой, странной формы, головке.

— Жаль, что я не могу его увидеть. — Девон поморщился, услышав свой голос, в котором прозвучало неприкрытое желание. Но это чудо у него на руках было таким незнакомым и удивительным, что прикосновений и запаха было недостаточно.

— Форма его головы изменится, — сказала Энн.

— Не останется конусом, да? — Девон чувствовал все еще мягкий родничок на голове ребенка, прикрытый тонкой кожицей.

— Нет. Ребенок очень маленький, но не самый крошечный из тех, что я повидала. Он крепкий и здоровый и любит поесть.

Девон рассмеялся. Трудно говорить, когда так сжимается сердце. Он ерошил тонкие шелковистые волосики, венчиком окружавшие головку ребенка. Сэриз тоже осторожно гладила мальчика по голове, мягко касаясь пальцев Девона. Ему это нравилось. В том, чтобы изучать пускавшего пузыри племянника с любовницей рядом, было что-то необычное, необъяснимо естественное.

— Трудно, касаясь его лица, сказать, как он выглядит, — обронил Девон. — Могу сказать, что у него крошечный вздернутый носик пуговкой и губки бантиком. — Он провел пальцем по верхней губе малыша, нащупал припухлость и нахмурился.

— Волдырь от сосания, — пояснила Энн. — Обычное дело.

Потом рядом с ухом Девона раздался крик. Рука Сэриз прикрыла его руку, которой он поддерживал спинку младенца, и она показала ему, как растирать его и поглаживать.

— Думаю, сейчас он срыгнет, — предупредила Энн. Так и случилось, и Девон почувствовал, как необычно тепло стало его спине.

— Срыгнул весь обед, — беспечно сказала Энн. — К счастью, все попало на пеленку. Теперь он может успокоиться и уснуть. Ему нравится, как вы его гладите. Он закрывает глазки… У него очаровательные длинные ресницы, совсем как у вас.

Девон чувствовал ровное дыхание малыша, которого прижимал к своему телу. Это действовало так успокаивающе, что его тоже стало клонить ко сну.

— Может, вам присесть, ваша… Девон. — Сэриз подвела его к стулу. И как только он сел, прислушиваясь к спящему ребенку, он вдруг понял, что ему хочется сделать. Положить ребенка в кроватку и заняться любовью с Сэриз. Этого не происходило уже много дней, поскольку в доме находилась его сестра.

Вот только не нарушит ли он сон теплого комочка у себя на груди, если встанет.

— Не уходи, — попросил он, услышав удаляющиеся шаги. — Ты нужна мне.

— Я отпустила прислугу попить чая, поэтому собиралась сменить белье в детской кроватке.

Он никогда не представлял себя сидящим в детской комнате с ребенком на руках. И вот сейчас, когда ему так сильно хотелось любить Сэриз, он знал, что должен подождать, пока она перестелет кроватку для ребенка. Это было настолько по-домашнему для него, что Девон засмеялся.

— По правде говоря, не знаю, что бы я делал без тебя, любовь моя. Я понял это, когда ты переехала в гостиницу «Черный лебедь». Ты нужна мне. Иди сюда.

Девон ощутил ее рядом.

— Наклонись, ангел мой. — Он поцеловал ее пухлые губы. — Ты не похожа ни на одну из моих прежних любовниц.

— О Боже, — прошептала Энн, — я знаю, что веду себя не так, как подобает настоящей любовнице. Я не должна менять белье…

— То, как ты заботишься обо всем, мне представляется сплошным удовольствием. — Тревожные нотки в ее голосе тронули сердце Девона. — Ты заботишься о моем маленьком племяннике точно так, как заботилась обо мне. Ты для меня — особенная, не такая, как все остальные любовницы.

Энн молчала. Внезапно тишину нарушили звуки хрустящего гравия и стучащих копыт за окном.

— Экипаж, — торопливо сказала Энн.

Девон не мог ошибиться. За резкими нотками в ее голосе скрывался страх. Прижав племянника к плечу, он встал и медленными шагами попытался пересечь комнату, но Сэриз остановила его.

— Я посмотрю.

— Я посмотрю.

Через мгновение она уже описала экипаж внизу, четырех лошадей вороной масти и высокого джентльмена с золотистыми волосами, который спрыгнул с подножки экипажа.

— Это, должно быть, Кавендиш, — заявил герцог. — Муж моей сестры.

— Но ты ведь не собираешься драться с ним? — схватила его за плечо Энн. — Теперь, когда твоя сестра только что родила малыша, ты не посмеешь вызвать его на дуэль.

— Это, ангел мой, не тебе решать. — Но что, черт возьми, ему делать? Кавендиш разбил сердце сестры. Как же он забыл это?

Его голос, резкий, твердый, громкий, нарушил сон ребенка. Малыш съежился под свежим одеяльцем, которым его прикрыла Сэриз, и заплакал у него на плече. Жалобный звук действовал на Девона как вбитый в нервную систему гвоздь. Он должен контролировать свое напряженное состояние, силу рук и желание драться. Ведь он держит ребенка на руках.

— Ты не должен драться, — заявила Сэриз. Она могла командовать прислугой и делать перестановки в его доме, но она не имела права диктовать, как ему защищать свою сестру. Потом она забрала у него ребенка, дав понять, что боится его гнева. — Что ты собираешься сделать?

Девон пытался справиться с острым приступом негодования. Сэриз права: Каро не станет счастливой, если он застрелит ее мужа или даже если просто побьет эту сволочь как следует. И в будущем это не привяжет к нему его племянника.

Но ему очень хотелось принять хоть какие-то меры, заставить Кавендиша заплатить за содеянное. Научить его, как следует вести себя с Каро.

— Не знаю, — признался Девон.

— Какого черта? Где моя жена?

Из полумрака холла, через открытые двери дома, Энн увидела, как граф Кавендиш метнулся к Девону, который с тростью в руках и в сопровождении лакея уверенным шагом вышел встретить зятя.

Высокий, крепкого телосложения, с густыми, золотистого цвета, волосами, граф излучал ярость и выглядел точно как ангел-мститель. Энн прижала малыша, успокаивая его, и удивилась, с каким хладнокровным видом шагнул ему навстречу Девон.

— Ты не увидишь ее, пока не успокоишься, — предупредил он Кавендиша. — Каро недавно родила, она отдыхает…

— Ребенок! Она родила моего ребенка, а я не знал!

Энн видела, как потрясен граф, как он страдает. Девон наверняка понял это по его голосу. Он подошел к графу, положил руку на плечо. Энн поразил его жест, в котором было прощение, она облегченно вздохнула и немного расслабилась.

— Марч, почему ты не отправил ее домой сразу, как только она здесь появилась? — Кавендиш оттолкнул руку герцога.

— А почему ты сразу не помчался за ней следом?

— Проклятие, — Кавендиш сдернул с головы бобровую шапку и провел рукой по волосам, — я пытался. Я предположил, что она направилась в Марч-Хаус, но, оказалось, она уехала, никому не сказав куда. Мы решили, что она поехала к подруге. Никто даже не подумал, что она отправится к тебе. Я бы и не знал, если бы не получил письмо. Я сходил с ума от тревоги за нее. И, тратя время на ее поиски, пропустил рождение своего ребенка.

— Весь процесс родов ты бы провел со мной в пивном баре, запивая тревоги и опасения…

— Опасения? — побелел граф. — Что-то пошло не так? Поэтому она в постели?

— Нет, все в порядке. Мне сказали, что роды были быстрыми и относительно легкими. Каро вела себя превосходно, она сильная. Кавендиш, иди, посмотри на своего сына.

Энн отошла от двери и с сыном графа на руках поспешила наверх. Там она обнаружила только что проснувшуюся леди Кавендиш, которая пыталась сесть. Увидев сына, она улыбнулась ослепительной улыбкой.

— Вот он, — сказала Энн. — Пока спит, но, я думаю, скоро проснется и захочет есть. — Она положила ребенка на руки матери, пока служанка подкладывала под спину графини подушки. Даже поспав совсем немного, она замечательно выглядела. Темные волосы падали на одно плечо, фиалкового цвета глаза излучали радость, когда она тихо поглаживала малыша.

— Ваша светлость… — опустилась перед ней на одно колено Энн.

— После всего, что мы прошли вместе, Сэриз, думаю, ты должна называть меня Каро. Во время родов ты видела и как я кричала, и как тужилась.

Этот жест признания тронул Энн.

— Приехал ваш муж. Девон ведет его сюда.

— О нет, — побледнела графиня, испуганно округлив глаза. — Ох! О Боже! Что я должна делать? Я не хочу видеть его! Он будет в ярости.

— Я так не думаю. Мне кажется, он обрадуется встрече с вами.

— Я ужасно выгляжу. — Дрожащей рукой графиня неумело пыталась убрать капризный локон.

— Вы выглядите прекрасно, — твердо сказала Энн и посмотрела новой подруге в лицо. — Вы должны увидеться с ним и поговорить. У вас родился сын, который заслуживает иметь счастливую семью. Он будет чувствовать себя намного безопаснее, если узнает, что его родители любят друг друга. Девон говорил мне, что вы женились по любви. Вам обязательно надо поговорить друг с другом и во всем разобраться.

Энн понимала, что только что превысила дозволенные границы новой дружбы. Но к ее удивлению, Каро, бережно приложив ребенка к груди, кивнула:

— Хорошо, я поговорю с ним. Пусть войдет и увидит своего сына.

Энн собиралась, передав Девону слова Каро, уйти. В конце концов, это семейные дела. Но Девон настоял, чтобы она пошла вместе с ним и Кавендишем в комнату сестры. Как только они оказались там, граф и графиня безучастно уставились друг на друга.

— Это наш сын?

— Да, — только и произнесла графиня.

Они чувствовали себя неловко, как молодые любовники, притворяющиеся, что ничуть не нервничают перед первым поцелуем.

Малыш, наверное, почувствовал напряжение, потому что оторвался от груди, которую Каро во время кормления застенчиво прикрывала кружевной накидкой. Ребенок заплакал, и графиня не могла уговорить его взять грудь.

В конце концов Энн решила рискнуть. Пусть она вызовет гнев Девона, потеряет дружбу с графиней, пусть ее выгонят.

— Лорд Кавендиш, Каро приехала сюда, поскольку она несчастна. Она считает, что вы ее разлюбили. Я не знаю как, но вы дали ей повод думать, будто сбились с пути истинного. Вы должны поговорить друг с другом! Вы — новоиспеченные родители и сами видите, ваш сын чувствует возникшие неприятности. — Она надеялась, что достала козырную карту, но когда Кавендиш потрясенно посмотрел на ребенка, а Каро прикрыла рукой рот, Энн пожалела о своих словах.

— Это правда? — медленно спросил граф. — Ты несчастна? Ты… бросила меня?

— Ты больше не хотел меня, — покраснев от смущения, ответила Каро.

— Как ты могла такое подумать?

— А почему я должна была думать по-другому? Харриет очень ясно дала понять, как близко вы с ней знакомы. Она рассказывала леди Фенвик о твоих постельных играх с ней, догадываясь, что я все слышу.

— Я никогда не прикасался к ней, Каро, — недоумевая, моргал Кавендиш. — Что бы она ни утверждала, это ложь.

Они торопливо говорили, перебивая друг друга. Кавендиш все опровергал, а Каро все больше выглядела расстроенной и растерянной.

— Почему ты не поговорила со мной, Каро? — Кавендиш опустился перед ней на колени. — Да, Харриет преследовала меня. Я просил ее прекратить это, но она не слушала. Она сводила меня с ума. Чем больше она добивалась меня, тем сильнее я раздражался.

— Прости меня, — заплакала Каро. — Наверное, я сошла с ума. Я подумала, что потеряла твою любовь…

— Никогда. Должен признаться, что боялся прикасаться к тебе из-за страха навредить ребенку. Признаю, меня пугала идея отцовства, Мой собственный отец был жестоким человеком, и я знаю, что отдалился от тебя, тревожась о том, каким стану отцом.

Малыш наконец решил поесть.

— Вам понадобится простынка, милорд, — быстро подала графу простынку Энн.

— Положи себе на плечо, — ухмыльнулся Девон, — пригодится, когда твой сын закончит есть.

После этих слов Энн с Девоном вышли из комнаты и тихо прикрыли за собой дверь.

— Думаешь, моя сестра научилась не делать скоропалительных выводов? — спросил Девон.

— Надеюсь, — прошептала Энн. — Ведь понятно, что они очень сильно любят друг друга. — Энн не понимала, как Каро не заметила очевидного: как сильно муж любит ее.

— Ты простил меня? — приглушенно звучал из-за двери взволнованный голос Каро. — Если бы я не убежала, ты бы присутствовал при рождении…

— Девон говорит, что мужчин в любом случае не пускают в комнату, где рожают. Они сидят где-нибудь поблизости с бутылкой бренди и пьют. Ну конечно, я простил тебя. Но отныне, моя прелестная жена, я не собираюсь выпускать тебя из виду. Ты дала имя нашему сыну, дорогая?

— Я еще не дала ему имя! Мы с Сэриз говорили об этом, и она убедила меня подождать, пока ты не приедешь. Она настаивала, что ты за мной приедешь.

— Это была Сэриз? Должно быть, именно она послала мне письмо, сообщив, где ты находишься.

— Насколько я понимаю, ты автор письма, отправленного моему зятю?

Как только Кавендиш произнес свои слова о ней, Энн уже знала, что Девон устроит ей допрос. Она понимала, что рисковала собственным положением. К счастью, ее план сработал. Если бы Кавендиш не примчался к жене, разве случился бы у этой истории такой счастливый конец?

— Да, — просто ответила Энн.

Девон распахнул дверь в библиотеку. Его лицо не выражало никаких эмоций, и Энн не представляла, чего ждать. Неужели она будет наказана? Интуиция подсказывала, что надо ждать приступа гнева. Любовница не вмешивается в дела семьи своего покровителя. Энн была уверена в этом. Может, она наконец довела его до крайности, и он отпустит ее.

Нащупывая дорогу тростью, герцог подошел к длинному столу.

— Ты не говорила мне об этом. — Повернувшись на звук ее шагов, Девон прислонился к столу.

— Я понимаю, что перешагнула границы дозволенного. Ты собираешься наказать меня?

— Заманчивая идея, — ухмыльнулся герцог. — Вот только за что я должен наказать тебя, ангел мой? Твой план сработал. Очевидно, ничего другого, кроме ребенка, не существует, чтобы свести мужчину и женщину вместе и заставить их честно поговорить друг с другом. Я привел тебя сюда не ради наказания. Я надеялся, ты почитаешь мне, пока моя семья… занята, — с надеждой в голосе, как мальчишка, пробормотал герцог, и у Энн дрогнуло сердце. Она великолепно справится с этим.

— Ну конечно, почитаю!

— Мне на ум пришла одна особенная книга. Она называется «Мейфэрский особняк» и стоит на верхней полке в конце южной стены у окон.

Энн толкнула медную лестницу, и та покатилась по рельсу вдоль полок к последней колонне. Девон, ориентируясь на шум, приблизился к лестнице и взялся за ее основание, когда Энн полезла наверх. Перебирая пальцами корешки книг, она пыталась отыскать то, что нужно, как вдруг почувствовала, как сзади поднимаются юбки.

— Девон…

— Повернись ко мне лицом, ангел мой. — Он отпустил юбки, но держал Энн за бедра. — Только осторожно.

Она выполнила его просьбу, слыша стук собственного сердца. Герцог поднял голову, прядь темных волос небрежно падала на бровь, и он был невероятно красив.

— Мне кажется, я не поблагодарил тебя должным образом за заботу о моей сестре во время родов, — мягко сказал Девон. — Я должен поблагодарить тебя за то, что ты помогла помириться моей сестре с мужем, что исцелила ее сердце, что помогла им вновь обрести любовь.

— Тебе не нужно…

— Прибереги эту мысль. Когда я закончу благодарить тебя, ты скажешь мне, по-прежнему ли считаешь, что в этом не было необходимости.

Девон опять поднял ее юбки, собрав их у бедер. Энн онемела, увидев свои голые ноги и завитки волос между бедер. Но Девон запер дверь библиотеки, бояться нечего. За исключением возможности потерять равновесие и упасть, когда он обнял ее бедра и нежно поцеловал завитки волос, прикрывавших ее естество, которое сейчас, когда она стояла на лестнице, находилось как раз на уровне его рта.

— Ч-что ты делаешь? — прошептала Энн.

Девон коснулся языком ее плоти, и она задрожала всем телом. Потом он отступил назад, его взъерошенные волосы и горящие глаза делали его похожим на пирата, вознамерившегося изнасиловать ее.

— Угадай.

Его язык еще раз коснулся плоти Энн, потом он обхватил ее за бедра, чтобы прижать к своему лицу. Он ласкал ее, касаясь языком возбужденного и напряженного бутона. Энн, стоя на ступеньке лестницы, чувствовала, как дрожат у нее ноги и как покалывает ступни.

— Девон, от избытка чувств я могу упасть.

— Не упадешь, — вынужден был прерваться Девон. Она была восхитительной. Прежде ни с одной любовницей он не чувствовал такой близости. Сэриз была уникальной — податливой и уступчивой и, по правде говоря, ничего не просила взамен, кроме надежного прибежища. Она тронула его сердце, как не трогала ни одна женщина, за исключением Розалинды.

А он думал, что больше не пустит в свое сердце женщину.

Но мужчина, черт возьми, не влюбляется в свою любовницу. Щекотливая ситуация, и он должен это помнить. Только секс. Нельзя допустить, чтобы это переросло в нечто большее.

Девон страстно ласкал плоть Энн, упиваясь каждым ее стоном. Доставлять удовольствие — дело безопасное. Энн выгибалась ему навстречу, а он крепко держал ее, чтобы не дать упасть с лестницы, но при этом довести до безумного состояния экстаза. Девон вынужден был признать, что ему нравилось ласкать ее, нравилось доводить ее до оргазма.

Из горла Энн вырвался длинный хриплый стон, восторженные крики эхом отражались от книжных полок, а герцог крепко держал ее, чтобы спасти от падения. Он понял, что она достигла пика, когда услышал ее учащенное дыхание, и снял с лестницы.

— Теперь возьми книгу, любовь моя. Мне хочется заняться любовью с тобой, но сначала я очень хочу, чтобы ты мне почитала.

Когда Сэриз уселась рядом с ним на высоком стуле, Девон услышал шорох страниц, а потом — ее испуганный вздох.

— Я не могу читать эту книгу! Она полна эротических картинок!

— Ты так смущена, мой ангел, — мягко сказал Девон. — Я хочу, чтобы ты отыскала картинку, которая тебе нравится, и описала ее для меня.

— Не знаю… Думаю, что не смогу такое сделать, — стыдливо прошептала Энн.

Девон стал умолять ее уступить ему.

— Ну хорошо, Девон, — вздохнула наконец Энн. — Я найду ту, которая мне нравится, и опишу ее для тебя.

В голове у Девона мелькали десятки образов. Что она выберет? Она призналась, что никогда не переживала пика страсти, но должны же у нее быть какие-то фантазии. Их осуществление превратит их встречу в восхитительный урок секса для нее. Девону не терпелось узнать, что это за фантазии.

Может, оргия? Женщина, повелевающая двумя мужчинами, которые доставляют ей удовольствие? Занятие любовью в экзотическом месте, например на спине у лошади, в открытом экипаже в центре Гайд-парка или в ванне, наполненной горячей водой?

Любая из его любовниц выбрала бы то, что, по ее мнению, понравится ему. Но он подозревал, что Сэриз в точности выполнит его просьбу и назовет то, что она считает в высшей степени эротичным.

— Вот эта.

— Какая? — У Девона громко застучало сердце.

— Знаешь, я и понятия не имела, о чем на самом деле мечтают джентльмены. Очень познавательная книжка. Но именно эта картинка пока мне нравится больше всего.

Познавательная. Бог мой.

— Ангел, скажи какая, — хрипло простонал Девон.

— Я, конечно, веду себя нечестно…

— Ангел мой! — Ему было все равно, честно или нет. Наверняка это должно было прозвучать игриво. Но Девон никогда не думал, что будет сгорать от нетерпения, стремясь поскорее узнать, что она скажет.

— Я веду себя нечестно, потому что эта картинка на самом деле состоит из четырех сцен. Мне кажется, это серия приключений сына графа и рыжеволосой куртизанки, которая сотворила из него одну сплошную дрожащую страсть.

— Какой же мужчина не захочет превратиться в сплошную страсть? — улыбнулся Девон.

— А он, похоже, мстит ей, — беспечно продолжала Энн. Он перекидывает ее через колено и шлепает по голому заду.

От этих слов, произнесенных чувственным голосом Энн, у герцога затвердела плоть и застучало сердце.

— Напоминает нас. Может, мне сейчас наказать тебя, как ты предлагала раньше? Перекинуть тебя через колено?

— Не знаю. Разве это не больно… Когда тебя шлепают по голому заду?

— Нет, если делать это в шутку. Я обещаю, что между нами никогда не будет страха или боли. Теперь опиши мне картинки.

— Мм… на первой ее пылкий поклонник лежит перед ней на ковре… э-э… библиотеки. Он видит то, что у нее под юбкой. Платье ей слишком мало, грудь вываливается наружу. На следующей картинке…

Девон так и не услышал, что было изображено на следующей картинке. Он увлек Энн за собой на ковер, перевернул ее на спину. Что-то грохнулось на пол, должно быть, книга. Девон стал покрывать поцелуями ее горячие губы и мягкие округлости грудей. Он взял ее почти мгновенно, глубоко вонзив свою плоть в ее тело, потом повернулся вместе с ней и оказался внизу.

Теперь они двигались навстречу друг другу в яростном танце любви. Энн обняла его за шею, ее стоны смешивались с глухим звериным рычанием Девона, становясь все громче и громче. Наконец она крепко сжала его плечи, приподнялась над ним и исступленно выкрикнула:

— Я больше не могу! Возьми меня…

Эти два слова, которые она буквально выдохнула, жадно глотая ртом воздух, достигли цели. Девон не сдержал крика восторга, что мужчина делает только тогда, когда испытанное им физическое удовлетворение выходит за рамки контроля. Когда его тело наконец перестало дрожать, он в полном изнеможении растянулся на ковре.

— Господи, — пробормотала Энн, — это было даже лучше, чем на картинках.

Энн осторожно соскользнула на ковер и легла рядом с Девоном. Ей хотелось смеяться, танцевать, кружиться. Но у нее совершенно не было сил. И теперь она знала, почему Девон настоял, чтобы она оказалась сверху. Ковры были колючими, и он поступил как настоящий джентльмен.

— Надо идти, — тихо сказал Девон, — пока мы не уснули здесь.

— Я бы не возражала. Ведь это означало бы, что я бы спала рядом.

Девон торопливо поднялся. Энн поняла, что была слишком настойчива, и теперь пожалела об этом.

— Если захочешь, чтобы вечером я тебе почитала, Девон, я буду рада сделать это. Могу описать любую эротическую картинку, какую пожелаешь.

— Ангел мой, а ты действительно ангел, — хрипло засмеялся Девон. — Меня не покидает непреодолимое желание никогда не отпускать тебя.

У Энн дрогнуло сердце. А что, если… Нет, джентльменам рано или поздно надоедают их любовницы. Она с трудом сглотнула. Глупо, но от его ласковых слов глаза Энн наполнились слезами.

Когда Девон помог ей встать и она справилась с эмоциями, ее взгляд наткнулся на стопку бумаг. Размер листов показался ей знакомым… О Господи, она поняла, что это такое. Стопка свежих газет. Наверняка из Лондона.

Верхний экземпляр был всего лишь двухдневной давности, здесь в стопке наверняка лежали газеты за две недели. Она их никогда не замечала прежде, потому что эта часть комнаты обычно оставалась в темноте. Наверняка туда их положила прислуга, и поскольку Тредуэлл и лакеи не могли прочесть их Девону, о газетах благополучно забыли. На первой полосе газеты, что лежала сверху, Энн увидела крошечную заметку об убийстве хозяйки борделя и о поисках проститутки, которая это сделала.

У Энн замерло сердце. Она должна уничтожить эти газеты.