Война. Часть 3

Глава 2.

Москва, Кремль,

Приёмная Сталина.

9 февраля 1940 года 16:30.

Бросаю вопросительный взгляд на Поскрёбышева, тот кивает на дверь в кабинет- можно заходить. Сталин в точности тем же движением указывает на стул.

'Интересно, кто кого копирует'?

У вождя кроме меня единственный посетитель- комкор Смородинов, начальник Оперативного управления, оба стоят у расстеленной на столе карте.

- Таким образом, форсировав по льду Выборгский залив,- докладывает комкор,- 25-ый мехкорпус под командованием комдива Соломатина, с боем вышел на берег, и пройдя по руслу замёрзшей реки, сегодня к 14:00 перерезал Приморское шоссе. Затем, выставив заслон в сторону Выборга, начал по нему наступление в сторону Котки, не встречая при этом организованного сопротивления...

- Прошляпили,- удовлетворённо хмыкнул Сталин.

- ... Действующий вместе с ним отдельный лыжный батальон, командир капитан Маргелов, штурмом взял береговую батарею на мысе Ристиниеми, захватив исправной одну из двух 305-миллиметровых пушек. По нашим прикидкам, эта пушка позволит нам вести огонь по полуострову Койвисто и воспретить движение поездов, вот в этом месте, по железнодорожной ветке, от Выборга к городу Койвисто...

- Хорошо, хорошо,- с удовольствием затянулся папиросой вождь.

- ... что затруднит переброску пополнения и снабжение последнего укрепрайона, стоящего на пути наших войск к городу Выборг. По сообщению из штаба Северо-западного фронта, которое я получил перед выездом, танковая бригада полковника Лелюшенко завязала бои за город Койвисто.

- Надо непременно наградить отличившихся, товарищ Смородинов,- прощаясь с начальником Оперативного управления, вождь задерживает руку комкора.

- Слушаюсь, товарищ Сталин.

'Приносить хорошие вести, конечно, легко и приятно',- тяжело вздыхаю я.

- Что у вас, товарищ Чаганов?- чутко реагирует на это вождь.

'Третий раз перечитывает'.

- Вот значит как,- наконец размыкает сжатые губы вождь,- дезинформации быть не может?

- Полностью исключать этого, конечно, нельзя, товарищ Сталин. Доподлинно известно от станции радиоперехвата Разведывательного управления в Ленинграде, что передача велась из Берлина на частоте, на которой работает передатчик Имперского министерства авиации. Подтверждение приёма радиограммы получено из района Миккели, куда на днях переместилась из Хельсинки Ставка Главнокомандования финской армии. Связь осуществлялась с использованием немецкой шифровальной машинки 'Энигма', причём применялись новые роторы, образцы которых нам удалось захватить на финской станции радиоперехвата в Терийоки.

- Задержите Смородинова,- вождь берётся за телефонную трубку,- пусть зайдёт ко мне... в течение часа никого ко мне не пускать.

- Сведения совершенно точные,- выдыхает Сталин когда за начальником Оперативного отдела закрывается дверь,- выходит, недостаточно мы чистили военных. Просто уму непостижимо, немецкий агент сидит в Генеральном штабе Красной Армии.

- Или в штабе Северо-Западного фронта...

- Тоже возможно,- согласно кивает головой вождь,- вот только непонятно как мы будем искать шпиона. С одной стороны, число имеющих доступ к таким сведениям лиц невелико, а с другой, если начать проверку, то надо привлечь к этому делу контрразведчиков из НКВД, всем станет ясно, что в Генштабе ищут шпиона, к тому же их надо вводить в курс дела, допускать к, так сказать, святая святых... как бы только хуже не стало. Это не говоря о том, что о проверке сразу станет известно немцам.

- Товарищ Сталин, поручите это дело Мальцевой, она справится. Помните, как она за два дня вычислила Волкова. Если, например, товарищ Шапошников возьмёт в свой секретариат новую помощницу, то на неё никто и внимания обращать не станет. То есть, конечно, станет, но не в том смысле...

- И никто не узнает?- усмехнулся вождь,- Мальцева личность у нас известная.

- Не узнает, ручаюсь, товарищ Сталин. Пострижётся, покрасит волосы, родной муж не узнает. Кроме нас троих и товарища Шапошникова о проверке знать не будет.

* * *

- Товарищ Куусинен,- вождь остановился и внимательно взглянул на собеседника,- что вам известно о Петриченко, что он за человек?

- Лично я с ним никогда не встречался,- глава Финляндской Демократической Республики, чутко уловив недовольные нотки в голосе Сталина, мгновенно встал в оборонительную позицию,- из справки НКВД о нём мне известно, что в 1917 году он был в числе руководителей Советской республики матросов на острове Нарген, примыкал к анархо-коммунистам. В 1918-ом после захвата германцами Таллина, на кораблях Балтийского флота ушёл в Хельсинки, затем в Кронштадт. Через три года возглавил Кронштадтский мятеж, после его разгрома бежал в Финляндию. Живёт в Хельсинки пользуется большим авторитетом в среде русских моряков, за свои просоветские взгляды сидел в белофинской тюрьме.

- Это понятно, я тоже прочёл эту справку, но вот что мне непонятно, почему вы включили в свою записку о положении в Финляндии мнение Петриченко о том, что якобы в Финляндии созрела революционная ситуация, будто бы трудящиеся готовы с оружием в руках выступить против буржуазного правительства, что солдаты воткнут штыки в землю, а население радостно встретит Красную Армию. Это ваши слова, товарищ Куусинен?

- Мои, товарищ Сталин. Для своей записки я воспользовался материалами Разведупра Красной Армии, ведь Петриченко агент военной разведки, причём ещё с 20-х годов. Коминтерн тогда направил...

- Так вот,- вождь недовольно прерывает сбивчивую речь собеседника,- по итогам первой недели военных действий ничего подобного не происходит. Несмотря на неудачный для белофиннов их ход в плен никто не сдаётся, а в городах не отмечается никаких волнений гражданского населения. Более того, рабочие, часто сверхурочно, продолжают трудиться на военных производствах. С чем по-вашему, товарищ Куусинен, это связано? На кого ваше правительство собирается опираться?

- ... Разведупр...,- закашлялся глава правительства.

- Оставим в стороне Разведупр,- жёстко обрывает его Сталин,- за свои ошибки он будет отвечать сам.

- ... Будем опираться на городское население,- продолжил Куусинен более уверенно,- я знаю свой народ, он поддержит любое финское правительство, которое обеспечит ему сытую и безбедную жизнь.

- Городское население, значит,- скептически усмехнулся вождь,- а если городскому населению, например Швеция, предложит более сытую жизнь, то долго ваше правительство удержится у власти?

- Сразу с приходом к власти в столице начнём разворачивать антишведскую пропаганду, товарищ Сталин,- голос главы республики обретает силу,- мы не станем сразу призывать к классовой борьбе, просто выступим с заявлением, что 5 процентов шведского населения Финляндии владеет 80-ю процентами всех её богатств...

- Разве?- брови вождя прыгают кверху.

- ... Точные цифры объявит специально назначенная комиссия министерства финансов.

- Хм,- вождь прячет улыбку в усах,- получается, что не классовая, а национально-освободительная борьба, интересно... Национализировать их богатство станете? Швеция воспротивится...

- Нет, товарищ Сталин, не станем,- глава правительства расправляет плечи,- предложим Швеции решить этот вопрос выделением крупного несвязанного кредита... Купим в СССР пшеницу, в Америке машины, нахлебниками не станем.

- Это вы всё сейчас на ходу придумали, товарищ Куусинен?

- Про Швецию вы, товарищ Сталин, на мысль навели, а про кредит уже думали с министром финансов, только хотели у вас просить.

Москва, Антипьевский переулок д.2,

Кабинет начальника Генерального Штаба.

10 Февраля 1940 года, 14:00.

- Вот, товарищ Черников,- сидящий за столом Шапошников кивает вошедшему в кабинет седому комдиву,- знакомьтесь, это товарищ Мальцева... Комдив растерянно пожимает руку молодой девушке в военной форме.

- ... Она будет временно прикомандирована к вашему отделу. Поручите товарищу Мальцевой разбор личных дел действующего командно-начальствующего состава Генштаба. Вы уже получили их из 5-го Управления?

- Так точно.

- Я вас, Александр Никифорович, прошу без промедления предоставлять любые документы, которые она попросит. Возможные отлучки товарища Мальцевой и вопросы о ней объяснять тем, что она жена большого начальника. Вам понятен приказ, вопросы есть?

- Никак нет, товарищ командарм первого ранга.

* * *

- Вот, товарищ сержант,- Черников открывает ключом кованую железом дверь, за которой обнаруживается просторная комната без окон,- здесь и находятся личные дела... В

свете вспыхнувшей под потолком тусклой электрической лампы Оля замечает три груды связанных шпагатом картонных папок, лежащих прямо на цементном полу.

- Вы не удивляйтесь,- Черников берёт с единственного стула, другой мебели в комнате не было, толстую папку,- отдел кадров в Генштабе организовался только вчера. Нет правильнее сказать восстановлен только вчера. После известных событий 1936 года, наш отдел был расформирован, а все дела переданы в 5-е кадровое управление Красной Армии. Штат отдела кадров Генерального штаба ещё не утверждён, кроме нас с тобой имеется ещё два командира, позже я представлю вас им. Раз уж вам всё равно разбирать эти дела, то позвоните в хозчасть и пусть выделят вам шкафы или полки какие-нибудь. Здесь у нас старший командующий состав, эта побольше- средний и в углу Академия Генерального штаба. Вручаю вам папку с перечнем личных дел, ключ от архива, его в конце дня сдавать в комендатуру и печать, дверь в архив должна быть на ночь ею опечатана. Телефон пока только в моём кабинете. Успехов, сержант.

- Спасибо, товарищ комдив.

'С какой кучи начать? Здесь где-то спрятался мой шпион,- Оля с хищным нетерпением взглянула на папки,- стоп, прежде всего стеллажи, потом Оперативный отдел, начиная с головы, Академию в последнюю очередь'.

* * *

'Ну вот начало положено,- девушка с удовлетворением обводит взглядом полки с аккуратно расставленными по алфавиту личными делами и бросает взгляд на часы,- что, уже семь утра? Надо позвонить Чаганову и перехватить чего-нибудь'.

За дверью раздаётся чей-то надсадный кашель.

- Вы что же, голубушка,- Шапошников заглядывает в полуоткрытую дверь,- и домой не уходили? Завтракали? Нет, а буфет у нас работает круглосуточно, знаете что, давайте-ка лучше пойдём ко мне, я угощу вас отличным кофе.

- С удовольствием, сейчас только архив опечатаю.

- Борис Михайлович,- Оля с наслаждением вдыхает аромат напитка,- что вы можете сказать по поводу радиограммы? Можно ли по её тексту определить, что из себя представляет наш объект, где служит, какой у него опыт?

- Знаете, голубушка, я об этом со вчерашнего дня только и думаю,- Шапошников достаёт из ящика письменного стола коробку папирос,- понимаете какое тут дело, текст безусловно составлял очень информированный военный специалист. Ему известны номера и состав наших воинских частей действующих на Карельском перешейке, на основе этих данных он дал довольно точный прогноз как будут развиваться события на этом участке. Это сразу наводит на мысль, что шпион сидит либо в оперативном отделе Генштаба, либо в штабе Северо-Западного фронта, что сразу сужает поиск. Но трудность здесь в том, что перехваченная радиограмма послана не шпионом, а дошла до нас в пересказе. Вот представьте, сидит такой технический работник, например, в управлении военных сообщений Генштаба или штаба фронта, и просто записывает в блокнот график движения поездов с нашими частями. Или даже в военно-топографическом управлении, хотя зачем, он может быть обычным чертёжником, который готовит карты для начальства... Передаёт их немцам, а анализом поступивших сведений занимается уже немецкий Генеральный штаб. Вот у нас и создаётся впечатление, что мы имеем дело с предательством на самом верху....

- Борис Михайлович, вы же на тубазиде,- укоризненно качает головой девушка,- с таким диагнозом вам категорически нельзя курить.

- Да мне уж всё равно,- машет он рукой,- за такое расстреливать мало...

- Я найду этого гада, товарищ командарм первого ранга,- Оля, перегнувшись через стол, решительно забирает папиросы,- не сомневайтесь. Будет он петь как канарейка, под наш аккомпанемент. Пусть Кейтель стреляется...

* * *

- Товарищ Мальцева,- навстречу поднимающейся по лестнице Оле бежит сильно надушенная секретарша Черникова,- вас к телефону, из аппарата товарища Кирова...

'Да что ж ты на меня смотришь с такой ненавистью, никто у тебя начальника отбивать не собирается'.

- ... вот здесь аппарат...

- Слушаю,- девушка грациозно опирается о краешек стола.

- Аня?- в трубке слышится голос Свешникова,- соединяю с Сергеем Мироновичем.

- Папа, ну как ты себя сегодня чувствуешь?- быстро говорит Оля и вопросительно смотрит на затаившую дыхание секретаршу.

- Отлично чувствую, дочка,- рассмеялся Киров.

Финляндия, станция Каукола,

Неподалёку от Котки.

12 февраля 1940 года, 07:00.

- Это что за маскарад?- брови комдива Соломатина грозно сошлись на переносице.

- Разрешите представиться, товарищ комдив, заместитель командира 1-го финского корпуса Народной армии Финляндии полковник Мерецков.

- А почему форма польская?- взгляд командира мехкорпуса остановился на шитых серебром погонах парадной формы.

- Такую выдали, товарищ комдив.

- Садись, полковник, в ногах правды нет,- Соломатин указывает на скамейку, идущую вдоль борта штабного фургона,- так ты что по-фински говоришь?

- Да нет, все по-русски понимают,- Мерецков трёт побелевшие уши,- костяк-то корпуса состоит из моей бывшей горнострелковой дивизии.

- Тогда понятно, чаю дайте товарищу Мерецкову. Послушай, я приказ из штаба фронта получил, ну чтобы организовать поддержку твоим частям, но мне неясно какие у тебя силы, какая твоя задача?

- Мой приказ простой, товарищ комдив,- полковник двумя руками обхватил эмалированную кружку, согревая озябшие руки,- водрузить знамя корпуса на крыше Президентского дворца в Хельсинки. Основные силы корпуса находятся на Карельском перешейке, где ведут бои вместе с 39-ой легкотанковой бригадой...

- С Лелюшенко?

- Так точно, товарищ комдив,- Мерецков шумно отхлёбывает из кружки,- а сюда по льду переброшен только 1-й горнострелковый полк и лёгкая артиллерийская батарея 45-и миллиметровых пушек, две с половиной тысячи штыков.

- Не густо,- с шумом выдыхает Соломатин, принимая от начштаба карту с нанесённой обстановкой,- я думал мне подкрепление посылают... ладно, ситуация у меня такая... мы с тобой вот здесь находимся. Как видишь, мои хлопцы захватили станцию Коувола и перерезали железную дорогу, которая соединяет Выборг, Хельсинки, а также запад и центр Финляндии между собой. Белофинны, конечно, пытаются выбить нас со станции, но пока сил у них на этом участке немного.

В фургон, быстро закрывая за собой дверь, вваливается молодой чернявый военный в белом полушубке.

Знакомься, товарищ Мерецков, это мой заместитель майор Черняховский. Далее... по данным разведки по Приморскому шоссе от Котки до Хельсинки никаких частей финской армии не замечено. Лишь у посёлка Порвоо у деревянного моста есть небольшой заслон, состоящий из шюцкора, так что тут у твоего полка трудностей быть не должно.

* * *

- А-а-ня,- Оля оборачивается на крик.

На выходе из здания наркомата обороны она замечает женскую фигуру в беличьей шубке.

- Марианна? Ты чего тут делаешь?- девушка легко сбегает по гранитной лестнице на тротуар.

- Мужа жду,- улыбается Толстая, разглядывая её военную форму,- он служит здесь в Генеральном штабе, а мы к папе собрались на дачу. А ты почему тут, да в таком наряде?

- Кхм-кхм,- сзади раздалось вежливое покашливание, два высоких военных комдив и комбриг вопросительно смотрят на Олю.

- Женя...,- защебетала Марианна, глядя на комдива,- это моя приятельница Аня Мальцева, она у нас в институте работает заместителем по режиму. А это мой муж- Евгений Александрович Шиловский, его сослуживец- Фёдор Иванович Трухин.

'Вот же влипла',- опускает глаза Оля, успев отметить, как вдруг отхлынула кровь от лица комбрига.

- Увы уже нет, не справилась с обязанностями,- вымученно улыбается она и всхлипывает,- теперь служу здесь в отделе кадров.

- Не отчаивайтесь, сержант,- сочувственно улыбается комбриг, худой с узким лицом, длинным носом и глубоко посаженными маленькими глазками,- военная карьера она такая, череда взлётов и падений, а вы ещё так молоды.

- Вас подвезти до метро?- вежливо предлагает Шиловский, открывая дверь подъехавшей к обочине 'эмки'.

Марианна, чуть не плача, берёт Олю под руку.

- Нет, спасибо, я здесь живу неподалёку.

'Молчи лучше... сержант проживает в центре Москвы,- Оля, ничего не видя перед собой, бредёт вдоль длинной строительной ограды вокруг строительства Дворца Советов,- а что было говорить? Ну, конечно, они мне не поверили, но даже виду не подали, хотя должны были сразу понять... в режиме и отделе кадров работают люди из госбезопасности... А Трухин, типа, об этом не догадывается... 'военная карьера она такая'... Шиловский и Трухин, откуда они? Что-то не припомню таких... скорее всего из академии Генштаба, только их дела я ещё не просматривала... Но если из академии, то каким боком они имеют доступ к оперативной информации на фронтах? Никаким. А летом, когда мы с Шейниным искали убийцу Киры... что тогда сказала Марианна? 'Отпуск у мужа отменили, так как он выехал в войска на инспекцию'. Из Академии Генштаба преподавателей направляют в войска для инспекции! Стоп, куда это я бегу? К Черникову мне надо, приказы посмотреть'...

* * *

- Будете говорить с товарищем первым,- телефонист передаёт трубку Соломатину.

- Как ранен?- рычит комдив в трубку,- я его пятнадцать минут назад видел... угу, угу... Черняховский, погоди. Ты вот что, комиссар, жди у аппарата.

- Слушай, майор, сюда. Мерецкова ранили тяжело, комполка убит. 'Кукушка' подстерегла, они, понимаешь, вдвоём рекогносцировку устроили, верхом решили перед колонной погарцевать... Полковника лишь то спасло, что нога у него в стремени запуталась, потому и жив остался, вынес его конь из под обстрела. Комиссар у него из гражданских, так что, принимай командование...

- Товарищ комдив, я же танкист,- взмолился майор.

- ... возьмёшь танковую роту у Филатова. Приказ слышал? Водрузить красное знамя над главным финским дворцом.

- Преображенского на броневиках, лыжников Маргелова и автомобильный батальон,- загорелись глаза у Черняховского.

- Хорошо, забирай, но автобат вернёшь, как только до Хельсинки дойдёшь,- на секунду помедлил с ответом Соломатин,- но остальные два финских полка я забираю себе, поставлю их станцию оборонять, не пристало мехкорпусу в пехоту превращаться. Встретимся в столице, начальник штаба пишите приказ.

- Что там с Мерецковым?- вслед за вышедшим Черняховским в фургон заглядывает начмед в круглых очках с мгновенно запотевшими стёклами.

- Надо срочно эвакуировать в Ленинград, товарищ комдив, в Военно-медицинскую Академию. Автотранспортом не довезём, кровь нужно переливать. Без 'Стрекозы' не обойтись.

- Какой ещё стрекозы?

- Скорой воздушной помощи, товарищ комдив.

- А где я тебе тут посадочную площадку для самолёта найду?

- 'Стрекозе' не нужна площадка, она может сесть прямо на шоссе. Нам её в январе на курсах переподготовки показывали. Товарищ комдив, свяжитесь с штабом армии.

- Радист,- не поворачиваясь приказывает Соломатин,- вызывай штаб фронта.

- Ну что встал в дверях- не лето, товарищ Вассерман,- за занавеской монотонно бубнит радист,- садись, докладывай, что у нас с потнрями.

- На данный момент,- военврач, устало опустившись на скамейку, начинает тряпочкой протирать стёкла очков,- на текущий момент имеем 24 убитых и умерших от ран, 77 раненых из них...

* * *

- Лаврентий Павлович, Мальцева на проводе,- зачастила Оля,- помощь ваша нужна.

- Что тебе, быстро говори?

- Нужен допуск к делам оперативного учёта.

- Ладно, заходи,- в трубке слышится тяжёлый вздох Берии,- нет, иди сразу к Новаку, я распоряжусь.

* * *

- Здравствуй и прощай, тороплюсь, я на неделю в Ленинград,- торопливо чмокаю в щёчку супругу, с которой сталкиваюсь в прихожей.

- Постой-постой, тебе фамилия Трухин ничего не говорит? Комбриг, старший преподаватель кафедры оперативного искусства Академии Генерального штаба?

- Это который власовец что ли?- ставлю 'тревожный' чемоданчик на пол.

- Власовец, что ты о нём знаешь?- не мигая смотрит на меня Оля.

- Он был то ли правой рукой Власова, то ли сам Власов- правой рукой Трухина, так сказать, 'мозговой' центр русской освободительной армии. А почему ты спрашиваешь? Думаешь он есть 'крот'?

- Не уверена, но доступ к оперативной информации с Северо-Западного фронта у него есть. В данный момент он прикомандирован к группе 'операторов', поддерживающих связь Генштаба с фронтом. Посмотрела его личное дело, странное оно, родственники- сплошные враги народа: брат и отец расстреляны как организаторы контрреволюционного восстания, другой брат уволен из армии, а Шапошников берёт его, беспартийного, по рекомендации Шиловского в Генштаб. Причём Трухин был курсовым командиром и у Власова, и Буняченко, ещё одного власовца. Берия разрешил посмотреть свои материалы по Трухину, в них нашла два рапорта сексотов о том, что он в бытность в конце 20-х начштаба 7-й стрелковой дивизии в Украинском военном округе, на окружных учениях имел неформальные контакты, не поверишь, с немецкими военными атташе Кёстрингом и Нидермайером. Потом я сама выяснила, что и Шиловский был на одном из этих учений войсковым посредником, всё одно к одному...

- Так чего ты ждёшь? Хватай их и коли,- беру в руки чемоданчик.

- Нет, чувствую я, что это 'пустышка'. Схватить подозреваемого много ума не надо, только вот скрыть этот факт вряд ли удастся, коллектив Генштаба небольшой, но очень информированный... Настоящий агент затаится, его хозяева заподозрят утечку, начнут вдумчиво её искать, дальше продолжать? Я должна быть уверена, что он на самом деле немецкий агент, тогда можно будет через него дезу скармливать.

- Всё, пока, реально опаздываю,- прижимаю Олю к себе,- жалко, конечно, что без тебя, ты бы мне очень помогла...

* * *

- Это просто сказка какая-то, товарищи,- начмед с обмороженным лицом просовывает руки в рукава халата, а медсестра помогает завязать его сзади,- представьте себе странный такой самолёт с винтом на крыше и в хвосте, точнёхонько садится на площадку в десять на десять метров. Спереди пилот, спиной к нему сидит военфельдшер. Винты ещё продолжают крутиться, а он открывает боковой люк в кабине и машет нам, мол, давайте носилки. Спрашивает у меня знаками- раненный крови много потерял?- открывает ящик, там ампула с кровью, с двух сторон от неё трубки резиновые отходят, на одном конце игла от шприца, на другом- манометр и резиновая груша. Вводит иглу в локтевую вену, пару раз надавил на грушу...

- Что вот так холодную кровь?- вытаскивает изо рта папиросу пожилая военврач с мелкими пятнами крови на халате.

- ... Я им тоже об этом кричу, а он мне, мол в этом ящике подогреватель крови стоит. Вы понимаете, в этой 'стрекозе' имеется передвижная система для переливания крови с подогревом!

- А у нас даже в дивизионном медпункте такого нет,- с досадой тушит папиросу она.

- Какое-то совсем новое изобретение, я такого даже в НИИ переливания крови не видел,- грустно кивает другой доктор,- нам рассказывали на курсах, что 'стрекозу' эту в Москве испытывали, в институте Экспериментальной Медицины.

- Ну, значит, и у нас скоро будет, товарищи,- уверенно говорит Вассерман,- испытают в полевых условиях, проверят всё и запустят в производство.

- Так что с Мерецковым-то?

- Думаю всё будет в порядке, через минуту у него уже щеки порозовели, наполнение пульса улучшилось, дыхание выровнялось... Да, совсем забыл, у фельдшера этого видел такой необычный прибор для измерения артериального давления: манжета с грушей от аппарата Рива-Роччи, только вместо ртутного манометра стрелочный...

- Ну наконец-то,- загудели доктора,- сколько мы их побили уже.

Ленинград, Штаб Ленинградского военного округа,

Площадь Урицкого, 10.

13 февраля 1940 года, 07:45.

- Кто у нас следующий, товарищ Моргунов?- обращаюсь к начальнику Управления военно-технического снабжения Северо-западного фронта.

- Инженер Макаров,- коренастый пожилой комбриг достаёт очередную бумагу из высокой кипы,- предложение по уничтожению огневых точек.

'Любопытно'.

В кабинет влетает худой высокий брюнет в помятом костюме, прижимая к груди свёрнутыми листами ватмана.

- У вас пять минут,- строго предупреждает его Моргунов. Макаров поспешно прикрепляет, вытащенными из кармана кнопками, листы, его с лёгкой сумасшедшинкой взгляд упирается в комкора.

- Сухопутная торпеда!- громко провозглашает он, указывая пальцем на чертёж,- способна с лёгкостью уничтожать белофинские доты! Четыре электродвигателя смогут независимо управлять по радио четырьмя колёсами и разгонять торпеду, несущую около тонны взрывчатки до 40 километров в час и поражать цель на расстоянии до трёх километров...

- Вынужден отклонить этот проект, товарищ Макаров,- прерываю инженера,- он очень сложен в реализации. Не понятно, как такая тяжёлая торпеда по заснеженной пересечённой местности сможет преодолеть это расстояние не перевернувшись. К тому же электродвигатели потребуют мощных аккумуляторов, что ещё более утяжелит конструкцию.

- 'Заснеженной',- счастливо улыбается он, поднимая указательный палец кверху,- на этот случай у меня подготовлен ещё один вариант торпеды- снеговой: на лыжах... и с реактивным двигателем! Её скорость достигнет двухсот километров в час, а направление её движения будет удерживаться гироскопом!

- А вот это интересное предложение, товарищ Макаров,- поощрительно прихлопываю рукой по столу,- только где ж её чертежи?

- Они ещё не готовы.

- Понимаю вы были заняты колёсным вариантом... что ж продолжайте работать, как будете готовы, советую послать материалы прямиком в ракетный институт. До свидания, товарищ Макаров.

- Товарищ Чаганов,- осторожно поглядывает на меня Моргунов,- там же глубокое изрытие местности перед укреплениями противника будет, зароется торпеда в землю...

- Непременно застрянет, Радион Николаевич.

- Так зачем вы его обнадёживаете?

- Если мы откажем ему категорически, то он тут же бросится жалобы товарищам Жданову и Кузнецову кляузы писать, мол, вредительством мы тут с вами занимаемся. А так пока он будет свои мысли на бумаге оформлять война закончится. В спокойной же обстановке такое предложение у специалиста сразу в корзину для мусора пойдёт, я прослежу.

- Здравствуйте, товарищи,- в комнате появляется седой старичок с военной выправкой,- моя фамилия Фёдоров, я изобретатель, член ВОИЗ...

'Всесоюзное общество изобретателей'.

- Хотел бы напомнить военному руководству о своём изобретении, которое я сделал в 1897 году: саморазогревающаяся консервная банка. Прошу заметить, что в 1915 году российская промышленность начала выпускать тушёнку в таких банках для армии, но вскоре прекратила по причине недостатка жести и продуктов. Между тем её устройство очень простое: консервная банка имеет двойное дно, под первое помещается негашёная известь и вода. При повороте днища они смешиваются с выделением тепла, достаточного для разогрева мяса. Всё это происходит без выделения дыма и быстрее, чем при разведении огня.

- У вас чертежи с собой, товарищ Фёдоров? Отлично, обещаю вам, что сейчас же лично позвоню товарищу Микояну по этому вопросу, уверен, что он без промедления даст команду одному из ленинградских предприятий для организации производства ваших банок...

* * *

- Иванович,- в наушниках раздаётся голос Черняховского,- сено подвезли для твоих лошадок, встречай телеги...

- Товарищ майор, разрешите сделать остановку в двух километрах дальше по дороге, здесь сужение лес прямо к обочине подступает...

- Добро.

- Стой,- щёлкает тумблером комроты, когда хвост колонны показывается из леса,- командиры взводов, подготовиться к встрече топливозаправщиков, прижаться к обочине, держать дистанцию. Преображенский, ко мне. На танках, растянувшихся вдоль шоссе на полкилометра, начали лязгать башенные люки, Иванович, сняв шлемофон, полез наружу. В хвосте колонны показалась вереница грузовиков, с металлическими бочками в кузове.

- Как думаете, товарищ старший лейтенант,- из переднего люка показалась голова мехвода,- что это громыхает?

- Кажись со стороны железки,- неуверенно замечает комроты, прислушиваясь к далёким взрывам,- белофинны лупят по нашим основным силам... со стороны моря... крупный калибр.

- А по нам могут шандарахнуть?

- Это вряд ли, мы скрытно идём, в основном по ночам, дистанцию держим. Это как из пушки по воробьям,- Иванович вдруг насупился,- разговорчики, готовьте танк к заправке, товарищ Бойко...

В эту секунду со стороны соснового бора, что метрах в ста от дороги затрещали станковые пулемёты, огненная метла прошлась по колонне по копошившимся у своих машин танкистам.

- К бою!- кричит Иванович, бросаясь к броне, но его голос тонет в грохоте боя.

Тяжёлая пуля обжигает грудь, его отбрасывает назад прямо на руки подбежавшего к нему Преображенского. В хвосте колонны раздаётся сильный взрыв, огненный гриб вырастает над топливозаправщиком.

- Товарищ командир, товарищ командир,- повторяет тот, глядя в помертвевшее лицо Ивановича,- мехвод, в машину!

В два прыжка разведчик взлетает на броню, ныряет в люк и ловким движением втыкает штекер шлемофона в рацию.

- Товарищ майор, докладывает лейтенант Преображенский, я в машине комроты, он убит.

- Преображенский,- облегчённый вздох слышится в наушнике,- принимай командование ротой, выясни обстановку, прими меры к отражению атаки...

- Взводные, ответьте, я за командира,- переключается на ротную сеть лейтенант.

- Второй на связи, Преображенский, ты?

- Я, подавить пулемёты противника справа.

- Третий слушает...

- Прикрой заправщики, они возле тебя.

- Где четвёртый?

- Четвёртый слушает...

- Занять оборону по левую сторону дороги...

- Разведчики, кто меня слышит?- немного успокаивается Преображенский.

- Сержант Васин, товарищ лейтенант. Финские танки у нас, семь штук, занимают позиции для атаки.

- Понял тебя, сержант, назначаю тебя командиром взвода, приказываю огнём из пушек и пулемётов уничтожить танки противника.

- Четвёртый докладывает, вижу лыжников со стороны моря.

- Встреть их как следует, четвёртый.

* * *

- Три танка, два заправщика, двенадцать убитых и раненых,- полковой комиссар, сжимая кулаки, наступает на опустившего голову Преображенского,- да тебя за это надо под суд отдать, нет, расстрелять перед строем...

- Товарищ Терёшкин,- главный редактор корпусной газеты берёт комиссара за локоть.

- Моя фамилия Тервонен,- зло выдёргивает руку комиссар,- а ваша, между прочим, Лахти!

- Не виноват лейтенант в этих потерях,- рубит слова Лахти,- наоборот, товарищ Преображенский возглавил роту взамен погибшего командира и организовал отпор врагу. Рота подбила пять танков, остальных обратила в бегство, уничтожено до сорока белофиннов...

- Достоверно подтверждено подбитие только двух танков,- качает головой Преображенский,- второй наехал на пенёк и застрял...

- Молчи лейтенант,- хором рявкнули на него комиссар с редактором.

- ... Мой корреспондент уточнил потери врага в штабе,- тоном, не терпящем возражений, продолжил главный редактор,- бригадный комиссар Егоров, то есть Аалто, поздравил нас с успехом, завтра в нашей газете 'Народная армия' будет материал об этой победе. Товарищ Аалто приказал готовить представление отличившихся к награде, свободны лейтенант...

- Слушаюсь,- расправляет плечи Черняховский.

- Как, майор, собираетесь выполнять приказ о взятии Хельсинки,- редактор важно поворачивается к майору.

- Работаем над этим...

- Ну-ну, работайте, только учтите, у вас остаётся трое суток, на 17 февраля товарищем Куусиненом намечена ратификация советско-финляндского договора, она должна произойти в столице в Президентском дворце.

* * *

- Кто-нибудь знает, где он хоть находится этот дворец?- Черняховский обводит взглядом подчинённых.

- Я знаю, товарищ майор,- Маргелов достаёт свою туристическую карту из-за голенища валенка,- вот здесь на самом берегу, на портовой площади.

- Действительно,- Черняховский ставит химическим карандашом точку на своей карте,- прямо на берегу, опрометчиво как-то...

- Президента там наверняка нет,- скребёт небритую щёку капитан,- прячется где-нибудь, что не подумаешь.

- Пусть прячется, Маргелов, он нам и даром не нужен. Договор мы не с ним подписывать собираемся. А пустое здание охранять больших сил не отрядят, как думаешь?

- Всё-таки порт рядом, его точно без охраны не оставят, товарищ майор. Потом, как до этого дворца добраться-то? Кругом островов тьма и на каждом, небось, не большой, но гарнизон. Разведать бы надо путь...

- Так, какое от нас до дворца расстояние?- Черняховский берёт в руку курвиметр и начинает прокладывать маршрут в обход островов,- выходит 27 километров...

- Даже если идти налегке, то за ночь, ну чтобы туда и обратно, не управимся, товарищ майор. Сами посудите, снег высокий, торосы...

- Это если весь путь на лыжах идти, а мы твоих хлопцев на санях по морю доставим на бронеавтомобилях. Конечно, остаток пути к дворцу надо будет идти на своих двоих.

- С броневиком другое дело, тут тебе и рация, и пулемёт станковый, а на ваших я и пушку видел. Взрывчатку, опять же, взять с собой можно. Реальное дело, за ночь легко обернёмся.

Хельсинки, Торговая площадь,

Президентский дворец.

15 февраля 1940 года, 20:45.

- Господин фельдмаршал,- президент Каллио, пожилой статный мужчина с длинными седыми, как у Дон-Кихота, усами, едва сдерживается, чтобы не закричать в трубку,- я- президент Финляндии, я имею право знать истинное положение на фронте. Оставьте эти ваши отговорки. Красные уже находятся в двадцати километрах от столицы по Приморскому шоссе, по железной дороге расстояние ещё меньше...

- Господин президент,- закашлялся Маннергейм,- вы меня давно знаете, я никогда не ставил под сомнение это ваше право. То, что я вам докладываю, это не отговорки. Это реальная ситуация, которая у столицы значительно более устойчивая, чем на Карельском перешейке, на севере Ладоги и в Лапландии. Войск у красных на подступах к Хельсинки совершенно недостаточно, они не смогут захватить столицу, я совершенно в этом уверен. Мы перебросили с островов и запада страны силы, которые равны их силам или даже превосходят их...

- Хорошо, что у вас есть такая уверенность, барон,- уже более спокойным тоном отвечает Каллио.

- ... Но на Карельском перешейке назревает кризис. Русские сосредоточили крупные силы пехоты на центральном участке основной оборонительной позиции от Суммы до Вяйсянена, подтягивают к ней крупнокалиберную артиллерию. Прорыв нашей обороны в центре- вопрос времени. Противник вышел к городу Койвисто, наши войска здесь отступают на вторую оборонительную позицию на подступах к Виипури. Господин президент, надо активизировать переговоры с русскими, больше недели-двух нам не выстоять, с потерей Виипури путь на Хельсинки будет открыт и тогда вам придётся подписывать не мирное соглашение, а безоговорочную капитуляцию.

- Как активизировать?- тяжело вздыхает Каллио,- русские не хотят вести с нами переговоров.

- Совместными усилиями военных и дипломатов: мы снимаем корпус с севера Ладоги и по железной дороге перебрасываем его на юг к Виипури.

- Отдать Ладогу? Как это возможно, господин фельдмаршал?

- Именно так, этим мы укрепим оборону Виипури, возьмём в клещи группировку русских, прорвавшуюся к Хельсинки и уничтожим её. По моим данным в её составе находится так называемый 1-й финский корпус красных. Это будет победа, которую давно ждёт наш народ. После неё русские будут вынуждены пойти на переговоры с нами...

- Вы что-то сказали о дипломатах, господин фельдмаршал?

- ... Министр иностранных дел Эркко совершенно не подходящая фигура, он сначала войны сбежал в Швецию и мне непонятно чем он там занимается. Вдвоём с какой-то писательницей они обхаживают госпожу Коллонтай, которая ничего не решает, вместо того чтобы ехать в Великобританию, Францию, Германию, добиваясь чтобы они ускорили доставку нам военной помощи, вместе с Америкой организовали дипломатическое давлении на русских.

В кабинет заглядывает секретарь и показывает президенту на часы.

- Мы продолжим наш разговор позже, барон,- поднимается Каллио,- у меня скоро радиоэфир, обращение к нации...

* * *

- Поближе к микрофону, господин президент, хорошо,- ассистент кивает головой и садится к пульту,- три, два, один, эфир.

- Господин президент, русские на Торговой площади, они атакуют президентский дворец!- в радиорубку влетает секретарь.

- Как русские? Вы что пьяны?- глаза Каллио подозрительно сузились, через открытую дверь донеслась близкая пулемётная дробь и взрывы гранат.

Оператор в панике срывается с места, отталкивает стоящего на пути секретаря и вылетает из радиорубки, за ним, спотыкаясь, ассистент с круглыми глазами.

- Господин президент,- в дверях возникает запыхавшийся капитан, комендант дворца,- нас атакуют русские, неясно какими силами. Вам лучше пока оставаться в этой комнате, здесь нет окон. Я пришлю вам охрану.

- Ты понимаешь, Юхани, что происходит,- вмиг постаревший Каллио обессиленно опускается на стул,- десять минут назад этот надутый индюк Маннергейм убеждал меня, что, мол, русские не смогут войти в столицу, что у них недостаточно сил для этого... Он предатель, он ради того, чтобы получить единоличную власть в стране готов сдать Хельсинки врагу,... может быть оно уже снюхался с русскими, они ему пообещали? Он слишком долго жил в России, его жена русская... шведам нельзя доверять... это они заплатили продажным политикам, чтобы отменить сухой закон в стране...

- Что же нам делать, господин президент?- голос секретаря задрожал.

- Я не знаю, Юхани,... у меня в кабинете был пистолет, принесите его, живым я не сдамся.

- Не говорите так,- секретарь приседает от близкого взрыва,- вы нужны народу.

- Я старый больной человек,- роняет голову на руки Каллио.

* * *

- 'БиБиСи Европейская Служба, слушайте блок на немецком языке, последние новости',- Маннергейм возвращается к письменному столу.

- Господин фельдмаршал!- в кабинет Главнокомандующего врывается генерал Эш,- переключите на Хельсинки, выступление президента!

- Вы, генерал, считаете, что у меня есть время слушать его проповеди для идиотов по четвергам?- Маннергейм окинул вошедшего холодным взглядом.

Эш, не обращая внимания на это, бегом пересекает комнату, и щёлкает переключателем диапазонов.

- Что вы себе позволяете!- подскакивает со стула фельдмаршал.

- Русские ворвались в Президентский дворец!

- '... Десять минут назад этот надутый индюк Маннергейм убеждал меня, что русские не смогут войти в столицу, что, мол, у них недостаточно сил для этого'... Главнокомандующий застывает с открытым ртом.

- ...'Он- предатель'...

- За-заткните глотку этому идиоту! Кто у нас командир батареи на острове Куйвасаари? Мериля? Прикажите ему стереть в порошок президентский дворец!

- Господин фельдмаршал,- кровь отхлынула от лица генерала,- стрелять по Хельсинки, по Президентскому дворцу, лейтенант Мериля никогда не выполнит такой приказ!

- ...'шведам нельзя доверять'...

Маннергейм обессиленно падает на стул.

- Один дурак может навредить Финляндии больше, чем целая армия русских,- загробным голосом говорит он, глядя в потолок.

- Может быть следует связаться с президентом, господин Главнокомандующий?

- Надо звонить премьер-министру,- поднимает голову Маннергейм,- вся надежда на Рюти, пусть объявит на всю страну, что Каллио сошёл с ума, что он берёт власть в стране в свои руки...

- Премьер-министр ещё в пути из Оулу, в его канцелярии ожидают, что он прибудет в столицу завтра к полудню.

- Ленарт,- Главнокомандующий окончательно берёт себя в руки,- приказываю вам связаться с командующим гарнизоном Хельсинки, русских в городе не может быть много, там наверняка небольшой отряд, прошедший по льду залива. Поставьте ему задачу освободить президента. Вы правы, при штурме дворца лучше обойтись без артиллерии.

- Слушаюсь, господин фельдмаршал.

* * *

- Разрешите, господин генерал-лейтенант?- в кабинет, не дожидаясь приглашения, по очереди стали заходить штабные офицеры.

- В чём дело, господа?- голос Эша предательски дрогнул.

- Мы решили поговорить с вами,- вперёд решительно выдвинулся лысый коренастый полковник,- по нашему мнению, после ужасного выступления президента маршал Маннергейм больше не может занимать пост Главнокомандующего. Мы считаем, что он должен немедленно подать в отставку, передав свои обязанности вам как начальнику Генерального штаба. Президент тоже должен сложить свои полномочия.

- Спасибо, конечно, за доверие,- облегчённо вздыхает Эш,- но не лучше ли будет, полковник Хенрихс, если такое решение примет парламент или премьер-министр?

- Нет, господин генерал, время дорого. Чтобы предотвратить разложение на фронте и в тылу надо действовать быстро.