Война. Часть 3

Глава 3.

Москва, Кремль, кабинет Сталина.

16 февраля 1940 года, 16:00.

- Вы уверены, товарищ Мальцева,- вождь остановился перед сидящей рядом с Игнатьевым Олей,- что Шиловский и Трухин не причастны к утечке сведений, имеющих стратегическое значение?

- Да, товарищ Сталин, мы уверены. Ни тот, ни другой в период подготовки операции доступа к оперативной информации не имели. Точно установлено, что в то время Трухин находился в Мурманске, а Шиловский хоть и был в Ленинграде, но занимался инспекцией военных училищ.

- Это хорошо,- вождь было двинулся к дальней стене кабинета, но остановился,- так может у них был сообщник?

- Это полностью не исключено, товарищ Сталин,- твёрдо отвечает Оля,- и всё же мы склоняемся к мысли, что Шиловского и Трухина ничего не связывает, кроме служебных отношений в Академии Генерального штаба. Поэтому мы рассматривали их отдельно. Наибольшие подозрения у нас вызывал Трухин в связи с его близкими родственниками, расстрелянными за участие в контрреволюционном мятеже. Кроме того, в 1926 году на военных учениях под Киевом он был замечен наружкой ОГПУ в компании немецкого военного разведчика Кёстринга, который сейчас является военным атташе Германии в Москве...

- Вот,- вождь взмахивает трубкой, зажатой в кулаке,- надо брать этого Трухина в оборот.

- Безусловно надо, товарищ Сталин,- кивает головой девушка,- мы направили в НКВД соответствующее представление, но сейчас решили сконцентрироваться на источнике утечки. Одновременно с изучением личных дел работников генштаба наша наружка села на хвост наиболее активным сотрудникам германского посольства, так сказать, зашла с другой стороны. Одна из них, жена известного журналиста, хорошо владеющая русским языком, время от времени наведывалась в Новодевичий монастырь. Удалось выяснить, что она посещает квартиру известного в прошлом поэта Садовского, друга Александра Блока и Андрея Белого. Садовскому сейчас за 60, у него парализованы ноги. Германофил, монархист, очень религиозен. В честь победы германцев в Польше написал такое стихотворение:

'Немцам

Христос воскрес! Спешите братья!

Из мглы кровавой октября

Мы простираем к вам объятья,

Зовём свободу, ждём царя!...'

- Ну и так далее.

- НКВД об этом 'бывшем' знает?- глаза вождя недобро сузились.

- Знает, этим у них занимается секретно-политический отдел, но, насколько мне известно, их считают безобидными ворчунами, которых иногда используют для сбора информации.

- Продолжайте, товарищ Мальцева.

- ... Свою квартиру, а точнее просторный подвал монастыря, Садовский превратил в клуб для 'бывших'. Попасть туда человеку с улицы невозможно, только по рекомендации члена клуба, но доподлинно известно, что там устраиваются спиритические сеансы, гадания на картах, литературные чтения. Агент нашей службы Барченко из НИИ ЧаВо...

Сталин усмехнулся.

- ... известный в Москве медиум, несколько раз посещал этот клуб, устраивал там свои сеансы. С его помощью нашим 'установщикам' удалось вычислить большинство лиц, посещающих 'Воронью слободку'. Среди них оказалось известные люди, например, супруга товарища Микояна...

- Что она там делала?- лицо вождя закаменело,- кто её рекомендовал?

- Ей гадала на картах жена Садовского, товарищ Сталин. А вот по чьей рекомендации Ашхен Лазаревна попала в клуб установить не удалось.

Губы вождя беззвучно зашевелились.

- Мы понимали, что допрос жены члена Политбюро мог вызвать ненужный шум и раскрыть наше расследование, поэтому решили от этого отказаться. Помог случай. Один наш сотрудник...

- Этот сотрудник вам сейчас докладывает, товарищ Сталин,- подал голос Игнатьев.

- ... обратил внимание на запись в личном деле капитана Соболева, офицера связи начальника Генерального штаба, что его рекомендовал на должность товарищ Микоян. Дальше всё было просто, мы быстро выяснили, что Соболев- двоюродный брат одной из посетительниц клуба. Он имел доступ к картам финской операции. Негласный обыск квартиры капитана ничего не дал, поиск тайника мог занять много времени, поэтому решили применить технические средства- невидимые метки. Пометили ими подошвы немцев, для этого использовали коврики перед дверью квартиры Соболева и служебных квартир немцев. Особый прибор, который 'видит' метки, помог нам обнаружить тайник, служивший для передачи сообщений. Полагаю, что задержание немецкого шпиона и его дальнейшего использование следует поручить НКВД...

- Вы что же, товарищ Мальцева, считаете, что товарищ Микоян причастен к этому делу?

- Нет, не считаю. Наверное он просто выполнял просьбу жены: 'помочь хорошему мальчику, сыну её подруги'. Но это тоже потребует разбирательства.

Карельский перешеек, станция Кямяря.

16 февраля 1940 года, 17:00.

Ко входу одноэтажного каменного вокзала, освещаемого неровным светом от горящих на путях вагонов, подъезжает колонна из трёх бронемашин.

- Товарищ красноармеец, где комполка?- из среднего броневика слышится властный голос.

- Здесь в здании, товарищ командир,- часовой в высоких валенках перестаёт переминаться с ноги на ногу.

- Здравия желаю, товарищ комбриг,- командир полка майор Рослый спешит через зал ожидания к командиру дивизии,- прошу в мой штаб.

- Молодец, майор,- расстёгивает на груди полушубок комбриг Алябушев,- твой полк первым в нашем корпусе прорвал основную линию финской обороны. Товарищ Жданов лично позвонил и попросил меня передать вам и вашему полку поздравления от Военного Совета фронта.

- Служу Советскому Союзу!- невысокий комполка становится по стойке смирно.

- Но почивать на лаврах не советую,- продолжает комбриг, неодобрительно осматривая кабинет начальника станции с добротной тяжёлой мебелью,- командование фронта поставило перед нашей дивизии новую задачу, сходу прорвать вторую линию обороны противника и выйти к городу Выборг. Твой полк находится на острие нашего наступления, и он ближе всего ко второй линии противника, до неё всего пара километров. Враг ещё не успел на всём протяжении линии отойти и занять укрепления, поэтому приказываю в течение ночи выдвинуться вперёд, а утром штурмом взять укрепления белофиннов.

- Товарищ комбриг, как же так? Без подготовки, доразведки,- упавшим голосом спрашивает Рослый.

- Как ты не понимаешь, майор,- сдвинул брови Алябушев,- время дорого. Нельзя допустить, чтобы враг успел изготовиться к обороне. Скажи, сильно тебе твоя доразведка помогла на основной линии? Много чего нового нашёл, что бы отличалось от данных из штаба корпуса?

- А как быть с проходами для танков, подрывом надолбов, организацией артогня?

- Насчёт мин не волнуйся, майор, корпус передаёт тебе штурмовой инженерно-сапёрный батальон, я его на полчаса обогнал, не больше. За ним идёт гаубичный полк, наш дивизионный. Извини, крупнокалиберную артиллерию не дали. Ты не тушуйся, ведь январе проводил учёбу и с теми, и с другими? Проводил... вот показывай на поле боя чему научился в Академии.

* * *

- Похоже пока отбились,- Маргелов осторожно выглядывает из чердачного окна Президентского дворца на Торговую площадь, освещённую неверным светом догорающей в порту постройки,- уже полчаса тихо. Но вы тут не расслабляйтесь, бдите внимательно. Когда тот сарай погаснет, зажигательными врежьте вон по той шхуне.

- Есть не расслабляться, товарищ капитан,- пулемётчик ласково поглаживает приклад своего пулемёта,- не беспокойтесь, встретим как положено, если сунутся.

- Я пошёл к Петрову,- комбат бесшумно исчезает в темноте, а следом за ним спешит порученец с трофейным финским автоматом.

Четыре здания, в том числе и дворец, составляющие правительственный квартал, вплотную крышами и стенами прилепились друг к другу. Пулеметы на крышах, броневики на перекрёстках узких улочек вокруг квартала и мешки с песком в окнах первых этажей, превратили его в настоящую крепость, о стены которой разбились днём все атаки шюцкора.

'С мешками повезло,- комбат подтягивается на поперечной балке, легко перебрасывает через неё своё тело и оказывается на чердаке Верховного суда,- вовремя они ремонт здесь устроили'.

- Докладывай, Петров, обстановку,- напрягает зрение Маргелов, навстречу ему поднимается командир взвода разведки.

* * *

- С президентом что-то?- комбат, в очередной раз обойдя посты по периметру квартала, возвращается к штабу, устроенному в подвале дворца, и сталкивается с санинструктором.

- Да сердце у него бьётся с перебоями, товарищ капитан, старый он, боюсь помрёт.

- Ты постарайся, сержант,- кладёт ему на плечо руку командир,- живой он нам нужен.

- Товарищ Маргелов,- из-за шторы, отделяющей медпункт, на голос комбата появляется голова Джека Алтаузена, фотографа, навязанного ему главным редактором,- я больше ждать не могу! Это ж такие кадры, им место на первой странице всех мировых газет! Красный флаг на флагштоке Президентского дворца! Прошу немедленно отправить мою плёнку в тыл!

- Я своими бойцами так рисковать не могу,- тяжело вздыхает Маргелов,- мынаходимся в окружение.

- Дайте мне броневик,- трясёт пышной шевелюрой фотограф,- я прорвусь!

- Нет у меня лишнего броневика,- начинает злиться комбат,- и вообще, не буду я грех на душу брать.

- Товарищ капитан,- издалека начинает кричать возбуждённый Петров,- уходят штурмовики!

- Товарищ капитан,- с другой стороны коридора к Маргелову спешит радист,- наши ребята из мехкорпуса взяли железнодорожный вокзал!

- Товарищ капитан?- Алтаузен просяще смотрит на комбата.

Финляндия, город Миккели,

Буфет гостиницы 'Кюлькюля'.

17 февраля 1940 года, 14:00.

- Любезный,- обращается к официанту Маннергейм, откладывая в сторону нож и вилку,- мне показалось или в самом деле был взрыв? Если это бомбёжка, то что-то я не услышал прежде сирену воздушной тревоги.

- А-а-а!- тот, сломя голову, бежит из зала в сторону подсобки.

Вдруг совсем неподалёку что-то ухает, от пулемётной очереди наверху звенят разбитые стёкла. Нахмурившись, фельдмаршал поднимается, неторопливо отсчитывает деньги и идёт к лестнице.

- Странно,- оглянувшись, Маннергейм не находит рядом с собой охрану, приставленную к нему путчистами.

Пройдя в свой номер, он подходит к шкафу достаёт с полки старый бинокль и осторожно выглядывает из окна.

- Что за чёртовщина!- бормочет маршал, в его поле зрения попадает танк со свастикой на башне, ведущий огонь по зданию Ставки, из окон в него летит граната, а у входа в штаб распластались тела убитых солдат в финской форме,- диверсанты? С танком? Здесь? Как такое возможно? У входа в гостиницу резко тормозит легковой автомобиль, пролетев дальше по утоптанному снегу метров на тридцать, из него выскакивает трое вооружённых людей. Отпрянув от окна, Маннергейм обводит взглядом номер, его рука инстинктивно тянется к кобуре, но не находит пистолета, отобранного при аресте.

'Нет, живым я русским не дамся',- он распахивает оконные створки и с трудом взбирается на высокий подоконник.

- Мой маршал, вы свободны,- в комнату врывается полковник Талвела.

Маннергейм поворачивается на голос, его правая нога скользит по жестяному оконному откосу, покрытому снегом. Нелепо взмахнув руками, он едва не падает вниз, но в последнее мгновение подбежавший полковник успевает схватить его за локоть.

* * *

- Пааво, почему ты здесь? Какова обстановка на Карельском перешейке?- бледный, вновь надевший форму Маннергейм, держась за перила, медленно спускается по гостиничной лестнице.

- Разве вы не слыхали, господин фельдмаршал, что происходит в стране?

- Нет, радио со вчерашнего дня молчит, газеты только местные...

- После путча штабистов в армии началось брожения, сражаются только кадровики, среди призывников массовое дезертирство,- Талвела опускает голову,- русские разрезали мой корпус пополам, основная и тыловая позиции прорваны. Войска на западе перешейка отошли к Виипури, где в данный момент идут бои. Я с остатками одной дивизией отступил на север к станции Кавантсари чтобы по железной дороге отходить к Миккели. По отрывочным данным можно сделать вывод, что русские танки уже в Хельсинки.

- Где Рюти, Каллио?- останавливается перевести дух Маннергейм.

- Каллио, господин фельдмаршал, в плену у русских. Рюти с частью тыловиков, береговой пограничной стражи и шюцкором отступает к Турку...

- Нужно срочно связаться с Рюти, - Маннергейм и Талвела выходят на воздух,- Турку- это тупик, он должен отходить к Тампере, только так мы сможем перехватить две основные железнодорожные магистрали ведущие на север и к шведской границе. Если русские займут Тампере, то через три дня будут в Оулу и прервут всякое сообщение с внешним миром. Оулу- ключевой пункт, без него мы будем не в состоянии обороняться... Постойте, что это? Ставка горит?

Из окон двухэтажного здания школы, где размещается Ставка Главнокомандования финской армии, вырываются длинные языки пламени.

- Предатели должны быть наказаны,- цедит полковник сквозь сжатые зубы,- я приказал уничтожить путчистов. Вы, господин фельдмаршал опасаетесь за связь? Ничего, мы свяжемся с Рюти по телеграфу, предлагаю проехать к на станцию...

* * *

- Граждане Финляндии,- несётся из репродуктора,- говорит Хельсинский радиоцентр, в 20:00 слушайте выступление президента... В зале ожидания железнодорожного вокзала Миккели повисает мёртвая тишина.

- ... Повторяю, граждане Финляндии, говорит Хельсинский радиоцентр, в 20:00 слушайте выступление президента.

* * *

- Ну что будем делать, товарищи?- мягко спрашивает первый секретарь Ленинградского обкома, обводя колючим взглядом собравшихся,- будем выполнять задание ЦК или нет?

'А что тут сделаешь?- с интересом краем глаза рассматриваю спартанскую обстановку бывшего кабинета Кирова,- умер Каллио, некому выступить по радио, задание выполнить невозможно, хотя'...

- Разрешите мне, товарищ Жданов,- прерываю затянувшуюся паузу, во время которой все участники совещания сидели, понурив головы,- я хочу кое-что спросить у товарища Нусимовича...

- Да, конечно, товарищ Чаганов,- в глазах Жданова вспыхивает надежда.

- ... Скажите, у вас в Радиокомитете сохранились записи выступлений президента Каллио?

- Разрешите уточнить?- как на пружине подскакивает с места тот.

- Звоните отсюда,- кивает на столик с телефонами Жданов,- городской- крайний справа.

- Имеются записи, товарищи- радостно сообщает Нусимович через минуту.

- Отлично, я вот что подумал, при современном развитии техники из слов и предложений, которые произносит человек, можно составить любую речь, записать её на плёнку и выдать в эфир. Помнится мне мы в прошлом году выделили Ленинграду звукозаписывающее оборудование: магнитофоны, смесители, другие приборы. Вы, товарищ Нусимович, установили его у себя?

- Установили, товарищ Чаганов, на улице Герцена. У нас на Радиовещательном узле очень им довольны.

- Что-то я не понял, товарищи,- встряхивает шевелюрой Мехлис,- как это любую речь? А интонация, а громкость? Не похоже будет...

- Надо попробовать, что мы в конце концов теряем?- вступает в разговор второй секретарь Кузнецов,- а так надежда есть...

- Правильно, товарищ Кузнецов,- облегчённо вздыхает Жданов,- обеспечьте товарищам всё необходимое для работы, а вас, Алексей Сергеевич, я попрошу возглавить техническую сторону дела. Товарищ Мехлис, у вас речь с собой? До выхода в эфир, товарищи, времени осталось совсем мало, всего пять часов, надо торопиться...

* * *

- Никуда не годится,- со вздохом снимаю массивные наушники,- хоть я в финском и не бум-бум, но даже мне заметно разницу, когда он говорит фразу целиком, а когда мы составили её из кусков...

Нусимович согласно закивал.

- А мне кажется,- подаёт голос молодая черноволосая девушка-звукоинженер, стоящая у громоздкого шкафа с надписью 'Престо',- не так уж и плохо, поправить надо всего несколько мест в середине и конце записи. Так давайте пригласим артиста и перепишем их.

- Что вы себе позволяете, товарищ Спектор?- как ужаленный подскакивает руководитель Ленинградского Радиокомитета,- товарищ Чаганов кажется ясно выразился...

- Погодите, товарищ Нусимович, а ведь хорошая идея...

- Где же мы найдём сейчас артиста со знанием финского языке?- сдувается он и сползает вниз по спинке стула.

- Не нужно знание финского,- приободряется стушевавшаяся девушка,- достаточно чтоб он хорошо звукам подражал...

- Постойте, куда вы? Товарища Нусимовича здесь нет,- из-за двери раздаётся громкий голос референта начальника Радиокомитета.

- А мне сказали здесь,- в аппаратную распахивается дверь, на пороге появляется тщедушная фигура с очень знакомым лицом и рослого амбала, держащего того за руку,- так вот же он...

- Аркадий, не до тебя,- раздражённо начинает Нусимович и вдруг осекается.

Все находящиеся в помещении молча глядят на популярного артиста Райкина, два фильма которого вышли на широкий экран в прошлом году.

- Прошу прощения,- смущённо бормочет 'звезда',- а я думал Яша от меня прячется, платить не хочет... так мне подождать или я уже пойду?

- Стойте,- хором отвечают все собравшиеся.

* * *

- ... Я призываю всех воинов Финляндской Республики,- в аппаратной мягко шипит тонфолевая пластинка,- честно выполнивших свой воинский долг, ради сохранения своих жизней сложить оружие и живыми вернуться к своим семьям. Не поддавайтесь на разглагольствования политиканов о Великой Финляндии о русских варварах, пришедших убивать и жечь, и тому подобных сказках. Не верьте этому! Финляндия не будет разрушена, она так и останется независимым государством со столицей в Хельсинки, во главе её будет стоять финн, а те инородцы, кто столетиями грабил финский народ и его природные богатства, наоборот сбегут к себе на родину в Швецию... Отто Куусинен, затаив дыхание, вслушивается в каждое слово, несущееся из громкоговорителей.

- ... Спросите себя, кому выгодно чтобы Финляндия воевала до последнего финна? Кому угодно, только не нам и русским. Их матери, так же как и наши, хотят дождаться дома своих сыновей. Граждане Финляндии! Я, так же как Главнокомандующий, как премьер- министр и депутаты парламента, в равной степени несут ответственность за то положение, в которое оказалась моя страна. Прошу у вас прощения за это...

'Я устал, я- Мухожук'...

-... Мы не оправдали ваших надежд, мы все должны уйти. Новой Финляндией будут управлять другие люди, те, которых вы изберёте, когда ситуация в стране позволит провести новые выборы...

- Сильная речь, товарищ Чаганов,- трясёт мне руку Куусинен,- поздравляю вас. Если бы я не знал, что Каллио умер, ни за что бы не догадался, что говорит кто-то другой. Такая речь посильнее целого корпуса будет!

- Спасибо, Отто Вильгельмович, надеюсь, что глава правительства новой Финляндии не обойдёт наградами весь коллектив, который работал над речью?- подначиваю Куусинена.

- Обязательно наградим,- совершенно серьёзно отвечает тот. 'Интересная строка в личном деле намечается,- краем глаза замечаю, как Райкин что-то нашёптывает на ушко девушке-звукоинженеру и оба смеются,- 'участвовал в советско-финляндской войне, награждён финским орденом''...

- Я слышал, что вы, товарищ Куусинен, собираетесь в Хельсинки?- стоим на выходе из Дома Радио, поджидая обкомовский ЗиС.

- Сегодня вылетаю в Хельсинки, там рядом на льду посадочную площадку расчистили, завтра утром ратифицируем большой договор,- премьер-министр хитро подмигивает мне,- а затем уже буду по радио выступать, сам, обойдусь без помощи Райкина.

- А со стороны Союза кто подписывать будет?

- Полномочный представитель, товарищ Деревянский, мы вместе едем.

* * *

- Это точно? Как вы такое допустили, товарищ Жданов?- разбуженный под утро Сталин, сидя на диване и держа в одной руке телефонную трубку, другой поправляет на плечах старую лисью бекешу.

- Совершенно точно, товарищ Сталин,- с того конца провода доносится тяжёлый вздох,- бронеавтомобиль, на котором ехал товарищ Куусинен со своим секретарём, сошёл с ледовой дороги и взорвался на мине в Хельсинском тороговом порту. Шедший впереди броневик товарища Деревянского дошёл до Президентского дворца благополучно.

- Срочно выезжайте в Москву,- бросает трубку вождь, с трудом справляясь с волной раздражения, накрывшей его.

Шлёпая босыми ногами по начищенному паркету кремлёвской квартиры, Сталин подходит к письменному столу, к 'вертушке'.

- Товарищ Берия,- после трёх гудков тот отвечает,- через полчаса жду вас у себя в кабинете. Захватите с собой дела на Гюллинга и Ровио.

Кремль, кабинет Сталина.

18 февраля 1940 года, 22:00.

- Какие будут предложения по кандидатуре председателя Финляндского правительства?- вождь обводит непроницаемым взглядом членов Политбюро, собравшихся за столом для совещаний,- что думает по этому поводу НКИД?

- По-моему,- осторожно отвечает Молотов,- никого кроме Гюллинга нам сейчас не найти. Швед по происхождению, в прошлом социал-демократ, депутат сейма, в революцию начальник штаба Красной гвардии, один из основателей Финляндской коммунистической партии, член заграничного бюро ЦК компартии Финляндии, секретарь Скандинавского комитета Коминтерна. Имеет опыт партийной и советской работы в СССР- работал председателем Совета народных комиссаров Карельской АССР...

- Он, кажется, был снят с этой работы за 'контрреволюцию и национализм',- Сталин останавливается напротив наркома иностранных дел,- не так ли?

- Да, это так,- Молотов косится на Берию, который недавно, после удачной операции с 'польским золотом', стал кандидатом в члены Политбюро,- но, как мне кажется, в этом отстранении было слишком много личных мотивов, скажу прямо, ведь ни для кого не секрет, что его сильно недолюбливал товарищ Куусинен: сначала изгнал его из Коминтерна, затем...

- Товарищ Берия?- вождь переводит строгий взгляд на наркома внутренних дел.

- Действительно, никаких прямых доказательств контрреволюционной деятельности товарища Гюллинга органам найти не удалось...

- Ну хорошо,- смягчается Сталин,- а не трудно ли ему будет выполнять свои обязанности на новом посту, ведь он инвалид?

- Я даже не заметил при встрече, что у него нет ноги,- почувствовав поддержку, Молотов заговорил увереннее,- удачный протез, а в общем, Гюллинг очень активен, у него острый ум, завидное образование...

- Ему надо приставить хорошего заместителя из военных,- подаёт голос Ворошилов,- Анттилу, например. Боевой командир, командир 1-го финского корпуса, воевал в гражданскую, прошёл Испанию...

- Найдите Гюллига,- коротко бросает Сталин в трубку местного телефона,- а пока рассмотрим персональный вопрос товарища Микояна. Прошу высказываться...

* * *

- Как же так, товарищи?- бледный, как мел, Микоян тяжело поднимается со стула, обводя просящим взглядом сидящих рядом членов политбюро,- ведь вы же меня все давно знаете, со многими из вас мы сражались бок о бок в Гражданскую, устанавливали советскую власть на Кавказе, большая часть моей жизни прошла на ваших глазах...

- Никто ваших былых заслуг не отрицает, товарищ Микоян,- жёстко прерывает его Киров,- но факт остаётся фактом, ваша жена...

- Ну что взять с дуры-бабы, ходила к гадалке, её что в тюрьму теперь?

- Ваша жена, товарищ Микоян, гражданка СССР,- морщится Ворошилов,- поэтому обязана отвечать за свои поступки перед советским законом...

- Речь идёт, насколько я понял из доклада товарища Берия, о шпионаже,- почти кричит глуховатый Андреев,- 58-ая статья пункт 1 а), 10 лет лишения свободы с конфискацией всего имущества.

- Но она же не знала!- кровь бросается в лицо наркома. - Это не освобождает от ответственности,- в голосе председателя Верховного Совета почувствовалась железная нотка,- её степень определит суд, который и назначит наказание.

В кабинете повисает зловещая тишина.

- Это так, - Киров прочищает горло, Микоян с надеждой поворачивается к нему,- но не она же просила устроить германского шпиона в наш Генеральный штаб. Правильно я понимаю, что она 'ничего не знала'?

- Погодите, мы, конечно, не будем подменять собой суд,- Сталин возвращается к письменному столу,- но поскольку в деле замешан член политбюро, то мы просто обязаны принять участие в расследовании. В допросе товарища Микояна наряду с Генеральным Прокурором примут участие два наших товарища. Я думаю, что будет справедливо, если он сам выберет их.

Микоян затравленно оглядывается по сторонам.

- Товарищ Каганович... и товарищ Молотов,- выдавливает из себя он.

- До окончания расследования,- согласно кивает вождь,- товарищ Микоян будет находиться в отпуске. Товарищи Каганович и Молотов предоставят результаты расследования политбюро, а в случае подтверждения подозрения и на пленуме ЦК. Кто за это предложение прошу поднять руки.

Москва, завод 'Темп',

Большая татарская, 35.

19 февраля 1940 года, 10:00.

- К вам Хруничев,- в трубке раздаётся хрипловатый голос 'Грымзы',- примете? 'Как некстати,- бросаю взгляд на часы,- Курчатов поди меня уже заждался'.

- Михаил Васильевич, вы не против поговорить у меня в машине,- выхожу в приёмную, застёгивая чёрное драповое пальто со светлым каракулевым воротником,- я очень спешу?

- Спасибо, Алексей Сергеевич,- нарком проворно срывает с вешалки в точности такое же, и устремляется за мной, на ходу просовывая руки в рукава.

- Что за срочность?- спрашиваю у Хруничева, не дожидаясь пока тот устроится на просторном заднем сиденье моего ЗИСа.

- Я... по поводу... Артёма Ивановича Микояна,- не может успокоить дыхание после быстрого шага нарком,- надо что-то решать с его кандидатурой на должность Главного конструктора И-200. Документы я направил в НКВД месяц назад, а оттуда ни ответа, ни привета.

- Советую вам, Михаил Васильевич, начать подыскивать другую кандидатуру,- делаю загадочное лицо и поднимаю указательный палец кверху,- этот вопрос точно не решится быстро, а может быть даже никогда...

- Понимаю,- не ведёт бровью нарком,- тогда может быть назначить Гуревича?

- Вридом,- киваю ему, глядя в окно как машина пролетает по мосту,- думаю, что так будет лучше. Поликарпову уже сообщили, что у него забирают И-200?

- Нет пока,- мнётся Хруничев.

- А как у Николая Николаевича продвигается проект И-180 под М-82?

- Сейчас получше, Алексей Сергеевич... Сначала он правда ждал безредукторный М-88-ой, а теперь когда Запорожье Климову передали, так ему деваться некуда. Тем более, и Туполев, и Ильюшин, и Сухой, и Лавочкин уже начали эту работу.

- Как дела с выпуском И-289?

- Лучше, чем у многих. Рассчитываем, что годовой план будет,- Хруничев подозрительно смотрит на меня,- если его нам не изменят в сторону увеличения. Есть такие слухи, не знаете, Алексей Сергеевич?

- Сильно не изменят, Михаил Васильевич, дюраля не хватает. На следующей неделе будет заседание по алюминию... Однако надежду на резкое увеличение его производства придётся оставить. Думаю, следует напирать напирать на самолёты смешанной конструкции и из дельта-древесины. Скоро это тема станет очень горячей, поэтому мне нужен подробный отчёт о выполнении решения Совета Труда и Обороны по заготовке авидревесины. Подготовьтесь к вопросу какие исходные материалы нужны для производства дельта-древесины.

- Будет сделано, Алексей Сергеевич, я вот ещё, что хотел спросить,- осторожно начинает Хруничев,- мы остановили подготовку валового производства, передали Запорожье Климову, а что тогда будет с ДБ-3, ведь запас М-87-ых выработаем и всё, придётся с вооружения снимать?

- Никто нам снимать, конечно, не позволит, но и новые самолёты больше строить не будем. Поэтому надо посчитать всё, потребности, запас... похоже, надо будет оставлять небольшое производство для имеющегося флота ДБ-3... Подумайте с Климовым, он возможности этого завода хорошо знает, а то может быть лучше перемесить производство М-87-ых в другое место. Дальше, когда у нас подведение результатов конкурса эскизных проектов штурмовика? Первого числа? Я обязательно буду. На следующий день высотного разведчика, отлично. Вполне может статься, что и на ближний бомбер смешанной конструкции придётся объявлять...

* * *

- Бажанов Борис Георгиевич,- мертвенно бледный мужчина лет сорока в помятом стильном костюме с бинтовой повязкой на правой ноге облизывает сухие покусанные губы,- родился в 1900 году в городе Могилёв-Подольский...

- Погоди-погоди не части, показания записывать не успеваю,- атлетически сложенный следователь особого отдела зло смотрит на тщедушного арестанта,- та-ак, место и время ареста?

- ... Задержан в больнице города Миккели,- старый длинный шрам на правой щеке Бажанова наливается кровью,- где мне делали перевязку в связи с ранением ноги.

- Встать!- свирепо кричит на арестанта следователь, подскакивая со стула навстречу вошедшему в допросную,- здравия желаю, товарищ генеральный комиссар госбезопасности.

- Вольно, Рясной, пусть сидит,- Берия с любопытством сверху вниз смотрит на Бажанова,- как вы оказались в Финляндии?

- Через Швецию.

- Вы очень бледны,- нарком внимательно смотрит в глаза арестанту,- хорошо себя чувствуете?

- Чувствую себя неплохо, тюремный врач осмотрел меня, немного болит голова.

- А почему повязка на ноге?- ехидно щурится Берия.

- Сползла,...- криво улыбается Бажанов.

Следователь удивлённо переводит взгляд с одного на другого.

- ... В боевых действиях не участвовал,- продолжил арестант со вздохом,- случайное ранение получил в тылу при атаке финских войск на Ставку своего главнокомандования...

- Вы находились во время боя в Ставке?- лицо Берии становится каменным.

- Да, находился.

- С какой целью?- нарком занимает место следователя, прогнав того со стула нетерпеливым жестом.

- Надеялся встретиться с лицом, кто исполняет обязанности фельдмаршала Маннергейма,- без колебаний отвечает он,- у меня с собой было для него письмо от председателя Русского общевойскового союза генерала Архангельского...

- Вы правильно решили, Бажанов... у вас единственная возможность избежать высшей меры наказания по статье за измену Родине- это рассказать всё, что вам известно о РОВСе, военной эмиграции, словом о значительных людях, с которыми вы встречались за границей... Товарищ Рясной, вы свободны, пригласите сюда товарища Меркулова.

- Мне бы хотелось получить гарантии сохранения жизни от Сталина,- красная волна загуляла вдоль шрама арестанта.

- Вы кем себя вообразили?- пенсне падает с носа наркома,- вы не в том положении, чтобы ставить условия. Слова наркома внутренних дел вполне достаточно. Кстати, чтобы рассеять все ваши сомнения, скоро вы встретитесь на очной ставке со своим старым знакомым- Троцким. Да-да, на самом деле он жив и здоров, пишет свои мемуары. У вас, кажется, тоже есть склонность к литературе... Но это потом, а сейчас есть совершенно неотложные вопросы, которые надо прояснить: вы встречались с Маннергеймом?

- Встречался, 15 февраля. На следующий день он был отстранён от должности группой офицеров генштаба и посажен под домашний арест. Затем освобождён из под стражи другой группой, прибывшей с фронта и в тот же день, по слухам, на поезде отбыл в город Оулу, что на шведской границе.

* * *

Сильно обогнав 'прикреплённого' из ВОХРа, навстречу сильному ветру по запорошенной снегом дорожке бегу от Главного корпуса к 'котлу'. Заметив меня, два охранника открывают тяжёлую стальную дверь и пропускают внутрь пристройки. За второй дубовой дверью в небольшую комнату набилась куча народу, в центре которой возвышалась голова Курчатова.

- Все наверх,- даёт он команду в микрофон, неотрывно глядя на 'большой' телевизионный экран, стоящий на возвышении.

- Здравствуйте, товарищи,- повышаю голос, чтобы перекричать сирену, вой которой доносится снизу из реакторного зала,- прошу простить за опоздание.

- Как раз успели, Алексей Сергеевич, сейчас начинаем, только закончили последний слой,- понеслось со всех сторон от 'апостолов' и технических помощников Курчатова.

- Продолжайте, Игорь Васильевич,- мне уступают место рядом с ним у пульта.

Тот дожидается пока на пульте погаснет индикатор с надписью 'Дверь Р.З.', одновременно с этим выключается сирена, и, поплевав на указательный палец, придавливает вниз большую красную кнопку 'Стержни'. Послышалось гудение электродвигателя и в движение приходит стальной трос с отметками белой краской через каждые 10 сантиметров. Все завороженно смотрят на полосатую 'змею', ползущую из отверстия в стене, проползающую сквозь блок под потолком и скрывающуюся в катушке.

Через несколько секунд, когда трос проходит через первую красную отметку, из громкоговорителя, подсоединённого через усилитель к датчику нейтронов, слышатся первые щелчки. Присутствующие затаили дыхание. Дробь в репродукторе становится быстрее, через несколько секунд он заговорил со скоростью пулемёта. Световые вспышки неонок на чёрном щите управления реактором сливаются в красновато-жёлтое сияние. Курчатов убирает палец с кнопки, переводит дыхание, затем молча проверяет показания немногочисленных приборов и снова решительно нажимает на кнопку. И бьющие по ушам щелчки наконец-то сливаются в один сплошной гул.

'Бушует атомное пламя, впервые в мире! Нас не догонят'!

- Ура-а-а!- нестройный хор присутствующих тут же умолкает, как только Курчатов поднимает вверх левую руку, правая продолжает давить на кнопку подъёма стержней.

- Давайте быстро взглянем какая критичность у 'котла',- его взгляд не отрывается он указателя мощности реактора,- а потом уж... и это, радио выключите.

Щелчок, стержни встали на концевик, правая рука нависает над кнопкой аварийного сброса стержней.

- Что-то совсем не растёт,- чешет мочку уха длинный худой Александров.

- Немного растёт, кажется,- тянет шею невысокий Зельдович.

- Упала, по-моему,- безразлично замечает Алиханов.

- Действительно,- загораются глаза у Курчатова,- немного подросла, а потом упала...

С минуту в комнате стояла напряжённая тишина.

- Опять начала расти,- замечает стоящий рядом со мной Харитон.

- Ребята, что у нас с теплоотводом?- Курчатов хватается за трубку местного телефона,- заслонка не двигается?

- Нет, Игорь Васильевич,- доносится из неё зычный голос,- как вы и сказали, открыта на полную.

- А что если нагревание урана и графита влияет на выход нейтронов?- подаю голос в полной тишине,- активная зона нагрелась, поток нейтронов упал, началось охлаждение, в результате, которого поток вновь вырос.

- А что очень может быть, Алексей Сергеевич,- поворачивается ко мне Курчатов,- очень даже... Давайте проверим...

- Игорь Васильевич!- в комнату влетает техник, измеряющий интенсивность измерений,- там до вашего домика излучение доходит!

Курчатов тут же стучит по кнопке, и перед глазами быстро замелькали белые и красные полоски на разматывающемся тросе.

'М-да, неаккуратно это мы, ведь есть же удалённый пульт управления'...

- Всё будем заканчивать, впредь на большую мощность будем пускать только на расстоянии,- виноватым голосом говорит он и тут же веселеет,- ура, товарищи! Прошу всех ко мне домой, это дело надо отметить. Разносолов не обещаю, но...

* * *

- А что, товарищ Чаганов,- перебивает меня захмелевший Зельдович,- ордена тоже будут закрытыми? Пощупать-то их позволят?

- Даже носить можно, но говорить за что на самом деле получены- нельзя,- ставлю пригубленный бокал на стол.

- А в Москву вернуться можно будет?- Ершова следует моему примеру.

- Боюсь, что пока нет,- на пороге дома в облаке пара возникает Оля, собравшиеся в гостиной встречают восторженными восклицаниями,- хотя поездки туда на машине в сопровождении 'прикреплённых' не возбраняются.

Сразу несколько человек бросаются помогать ей снять беличью шубку.

- ... Хочу сразу предупредить,- супруга в платье по мотивам 'коллекции Орловой' награждает кавалеров ослепительной улыбкой,- поскольку работы по проектам в ещё самом начале, но уже принёс первый результат, то режим здесь в Лаборатории 2 будет только ужесточаться. В Покровском-Стрешнёво, где вы живёте, к шлагбаумам на дорогах вскоре добавятся проволочные заграждения по периметру посёлка. Намечено строительство магазинов, стадиона, школы, в общем всего чего не хватает для нормальной жизни семейных сотрудников.

Выпив со всеми шампанского, Оля берёт меня за рукав и шепчет на ухо:

- Пора, едем к Хозяину, он ждёт нас на Ближней даче.

- Что это ещё за Нью-Васюки?- под нашими ногами скрипит недавно выпавший снег,- кто это такое 'наметил'?

- Подготавливаю постепенно людей к неизбежному,- недовольно передергивает она плечами,- до окончания проекта жить придётся за колючей проволокой. Кстати, думаю, Сталин об этом сейчас и заведёт разговор.

* * *

- На мой взгляд, это событие историческое,- замечаю вдруг, как Сталин и Киров, сидящие напротив меня в малой столовой, осунулись и постарели в последнее время,- в СССР впервые в мире осуществлена управляемая цепная ядерная реакция. Наши учёные далеко обогнали в этом своих западных коллег. По моим прикидкам, на два-три года. Этот успех открывает нам прямой путь к созданию атомной бомбы, оружия невиданной разрушительной силы.

- Насколько разрушительной, Алексей?- хмурится Киров.

- На первых порах, Сергей Миронович, её взрыв может равняться одномоментному взрыву 20 тысяч тысячекилограммовых тротиловых бомб, но в дальнейшем эта сила может достичь миллиона таких бомб и даже более...

- Бомбы- это хорошо, товарищ Чаганов,- Сталин разбавляет вино нарзаном из запотевшего хрустального графина,- но меня сейчас больше волнует другой вопрос, когда мы сможем рассчитывать на запуск атомных электростанций? Рост нашей промышленности серьёзно ограничен нехваткой электроэнергии, особенно в европейской части Союза...

- Ты скажи лучше, этот твой 'котёл' сколько электричества может давать?- чиркает спичкой Киров, прикуривая папиросу.

- Этот атомный реактор- экспериментальный, он не предназначен для выработки электроэнергии, но он открывает путь к проектированию очень мощных электростанций, многократно превосходящих Волховскую ГЭС и даже Днепрогэс. Причём для станций, работающих на уране не потребуются ни ежедневный подвоз десятков составов с углём, как для тепловых, ни затопления обширных территорий плодородных земель, как для гидроэлектростанций. На топливе, которое уместится в одном-двух вагонах атомная станция сможет работать много месяцев...

- Но?- вождь делает маленький глоток из бокала.

- ... Но, чтобы достичь такого результата, товарищ Сталин, нужны многомиллиардные капиталовложения для создания новых отраслей промышленности, в которых будут работать сотни тысяч, если не миллионы высококвалифицированных людей. Сегодняшний эксперимент показал, что это не фантазии учёных, что это дело реальное и что овладение энергией атома- один из важнейших путей развития науки и техники во всём мире.

- Кхм,- вождь с тяжёлым вздохом тянется к коробке папирос,- длинный путь начинается с первого шага, какие, по-вашему, самые первые неотложные меры надо принять, чтобы обеспечить развёртывания работ по атомной теме?

- На мой взгляд,- быстро отвечаю я,- расширение уранового рудника в Таджикистане, строительство где-то поблизости горно-химического завода, где будет происходить выщелачивание урановой руды, производства концентрата и, конечно, расширение географии поиска месторождений урана- Сибирь, Средняя Азия, Украина- и открытие учебных заведений по подготовке специалистов атомной промышленности. Кроме того, начать строительство промышленного реактора для наработки взрывчатки атомной бомбы.

- Готовьте ваши предложения, товарищ Чаганов, в ближайшее время организуйте совместное совещание в Совнаркоме Научно-технического совета Спецкомитета, Академии Наук и Госплана. Товарищ Мальцева, у вас тоже есть какие-то предложения по этому вопросу, так?

- Есть, товарищ Сталин,- встрепенулась Оля,- во-первых, необходимо решить вопрос о переводе центра работ по Атомному проекту из Москвы на восток, по крайней мере, на Урал или в Горьковскую область. Обеспечивать сохранение режима секретности в столице исключительно трудно, особенно при расширении круга лиц, участвующих в работах. Проще и дешевле обеспечить охрану периметра, пропускной режим и люстрацию корреспонденции небольшого городка где-нибудь в провинции. Во-вторых, сейчас военизированная охрана Спецкомитета занимается только контрразведкой, на мой взгляд, этого недостаточно. Нужно начать активные разведывательные мероприятия за границей...

- Опять вы за своё, товарищ Мальцева,- хмурится вождь,- хлеб хотите отобрать у НКВД и Разведупра?

- Нет, товарищ Сталин, недостатка работы у них перед войной не будет, просто хочу облегчить себе и им жизнь. Вот простой пример, в Норвегии с 1934 года в городе Веморк работает завод по производству тяжёлой воды...

- Тяжёлой воды?- удивлённо смотрит на девушку Киров,- что это за зверь за такой, Анечка?

- Тяжёлая вода отличается от обычной тем,- прихожу на помощь Оле,- что в ней два атома водорода замещены двумя атомами дейтерия. Дейтерий- это изотоп водорода, у которого в ядре находится дополнительный нейтрон...

- Хватит-хватит, Алексей, ты мне по-простому скажи, зачем твоя тяжёлая вода нужна?

- Она позволяет упростить конструкцию атомного реактора и удешевить топливо для него...

- У нас в стране есть тяжёлая вода, товарищ Чаганов?

- Есть, она находится повсюду в самой обычной воде, товарищ Сталин, но в очень малых количествах. Чтобы добыть её оттуда нужно затратить большой количество электричества. Просто скажу для справки, что один грамм тяжёлой воды стоит 190 рублей, а в реактор её нужно залить десятки тонн ...

- Золотое у нас электричество выходит,- трёт скулу Киров.

- Правильно, Сергей Миронович, поэтому тяжёлую воду мы в наших реакторах не будем использовать. Вместо него применяем графит, он дёшев и буквально лежит у нас под ногами...,- натыкаюсь на нетерпеливый взгляд супруги.

- Дорога тяжёлая вода или нет,- перебивает она меня,- это не существенно для тех стран, которые решили начать свою атомную программу после открытия деления урана. А таких иностранных государств сейчас по крайней мере четыре- Америка, Германия, Англия и Франция. В Норвегии, кстати, себестоимость тяжёлой воды не так высока, так как электричество получается от расположенной неподалёку у водопада гидроэлектростанции. 19 долларов- это цена, которую предложили норвежцы МакГи при поставке одного килограмма...

'Что за наезды? Я ж об этом ей сам рассказал'...

- Вы, товарищ Мальцева, начали говорить об НКВД и Разведупре,- в глазах вождя промелькнула лёгкая усмешка.

- Да-да, товарищ Сталин, так вот когда я обратилась к ним за информацией по заводу в Веморке, то выяснилось, что ни там, ни там никаких сведений о нём не имеют, сотрудники не имеют представления зачем нужна тяжёлая вода. Поэтому я считаю, что в целях поддержания режима секретности нашего Атомного проекта и получения информации о схожих проектах наших врагов, следует создать при Спецкомитете, с подчинением непосредственно председателю СНК, полноценную службу, которая бы занималась и разведкой, и контрразведкой по данной теме.

- Почему просто не дать такое задание уже существующим органам?- с сомнением качает головой вождь.

- Потому, что все сведения будут всё равно переданы в Спецкомитет, только пройдут через много рук. В обратную сторону от пойдут вопросы на что агентам обратить особое внимание. То есть, в случае 'протечки' враги узнают не только, что узнали мы, но смогут по тем вопросам, что задаём мы, оценить трудности и степень нашего продвижения...

- А у вас, выходит, 'протечки' быть не может, товарищ Мальцева?

- И у нас может быть, товарищ Сталин, только искать будет проще и быстрее, чем меньше инстанций, тем лучше.

- Ну хорошо, я подумаю над этим,- вождь поднимается со стула,- но учтите, вы меня пока не убедили.

* * *

- Нет, ну ты скажи,- вырывается у Оли, когда мы оказываемся на воздухе,- почему он против? Потому что я- женщина, глупая?

- О чём ты? Многие мужчины душу бы дьяволу отдали, чтоб оказаться на твоей должности. Тут другое, хотя с мужчинами ему прощаться, конечно, проще. Ты уже не помнишь о своих похождениях в Германии и Японии, не говоря уже о Харбине? Если бы на твоём месте был кто-то другой, то его бы уже давно со службы попёрли, несмотря на...

- Ах тебе, значит, я должна быть благодарна, что меня ещё не попёрли. Ты такой же как они все, кто пользуется моей помощью, как шпиона найти, так товарищ Мальцева выручайте, а как оценить её работу...

'Критические дни советской разведки'.

- Да успокойся, не решил он ещё ничего, а то бы и приглашать к себе не стал, думает он, взвешивает, можно ли отдавать такое большое дело в руки... В общем не хочет терять контроль над ситуацией, чтобы такой поток информации мимо него проходил. Типа, семейная пара между собой поговорила, обсудила, а остальных по боку. А говоря об оценке твоего труда, я тебе так скажу, ты забываешь откуда мы сейчас вышли, тебя сам Сталин пригласил на встречу! Вот она истинная оценка, а орденам он особого значения не придаёт, он не Брежнев.