Война и космос

Джаз-бэнд «Три топора» грянул септаккордом; в зале захлопали и засвистели. На сцену вышел конферансье и еще более пьяным баритоном продолжил:

– Спасибо… нашему достопочтенному гостю… а сейчас самодеятельный театр работников трамвайного завода «Вечные ценности» представит вашему вниманию третий акт из пьесы Михаила Убер-Голодранцева «Колодец, в который падает каждый из нас». Прошу любить и жаловать!

Конферансье удалился, а на сцену выкатились трое пузатых мужчин в белых тогах и один из них заговорил высоким штилем:

– Спешил узнать я – но какой удел

нам наши приготовили страданья?

Другой мужчина прервал его и произнес:

– Кабы ты тихо на печи сидел,

познал бы все секреты мирозданья.

Тут в разговор вмешался третий:

– Я не затем пришел в сей падший мир,

чтоб проживать свою судьбу напрасно.

Второй картинно помедлил и наконец произнес:

– Зачем тогда?

Первый вскричал, воздев руки к небу:

– Пусть пояснит Шекспир!

Второй склонил голову, и вновь вмешался третий:

– Такие вещи пояснять опасно.

Долго все трое молчали, нагнетая катарсис, и, наконец, второй заключил, обращаясь к третьему:

– Как прав ты, Телемак, о как ты прав.

Все трое склонили головы, на авансцене погас свет и сомкнулся, а потом вновь разомкнулся занавес. Публика приветствовала актеров шквалом аплодисментов, хлопали долго и даже звали на бис. Наконец актеры все же удалились, а на сцену уже не вышел, а прямо-таки выполз пресловутый конферансье и с трудом проговорил:

– Наконец… заключительным номером… гвоздем программы будет декламация стихов поэта Никифора Белены… мной самолично.

Зал сдержанно захлопал. Конферансье откинул волосы назад и начал читать:

– Моя любовь, она одна.

она не радует меня,

когда любить тебя я б мог,

то был бы я б у твоих ног…

В это время в ложу, где сидел одинокий седой мужчина, ворвался молодой голубоглазый блондин и шепнул что-то тому на ухо. Мужчина немедленно встал, и оба покинули ложу. В коридоре они начали шептаться.

– Я уже было подхватил Никифора, владыка Сет, – спешно говорил молодой. – И вдруг его выхватил этот… Хозяин. Кто он вообще такой?

– И куда же они удалились? – нахмурился седой.

– Не знаю, ни единого следа!

– Что ж, – заключил тот, которого назвали владыкой Сетом. – Ты понимаешь, что произошло, Сфинкс?

– Понимаю, – Сфинкс стыдливо склонил голову.

– Ты понимаешь, что мы сунули в лапы врагов того, кто даст ответ на Главный Вопрос Войны. Ведь он ответит, и ответит правильно, а это нам совсем не на руку.

– Я все понимаю, – повторил Сфинкс.

– Ну что ж, тогда за тобой остается прежнее задание, – произнес владыка Сет. – Как ты думаешь, обрадовался бы отец Ра, если бы узнал, что ты упустил Никифора Белену?

– Нет, владыка Сет, – ответил Сфинкс.

– Ну что ж, разбирайся, и поскорее, – приказал владыка Сет. – Настроение уже окончательно испорчено – до тебя постарались… эти… адепты. Что ж, придется отсюда уходить. До встречи, Сфинкс.

– До свидания, владыка Сет, – учтиво поклонился Сфинкс, и оба тотчас же исчезли, словно рассеялись в пространстве театрального коридора.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

В ПОИСКАХ ОТВЕТА

Поезд, шедший под зелеными знаменами с изображениями хищно вызверившейся шипящей змеи, прибыл на Казанский вокзал ранним утром, а уже пополудни активисты нового движения маршировали по Красной площади. Окрики рейшан и даже стрельба в воздух не остановили их; когда же оккупанты приступили к внедрению чрезвычайных мер, зеленознаменные полки рассеялись по закоулкам, и ругательства офицеров Рейха летели в никуда, преследуя разве только неповоротливых солдат, патрулирующих город, да редких птиц, парящих в сером московском небе.

В Москву, вдобавок к уже существующим многочисленным идеологическим объединениям, прибыли представители новой загадочной организации. Теперь в городе ютились, наравне с воинами Четвертого Рейха, не только «Потерянные дети» и гусары в комбинезонах, не только добродушно-туповатые дети культа Черепахи и их духовные наставники, не только сидящие в своих квартирах и безразличные ко всему происходящему вне сетевые приверженцы «Симпоха», но и новая воинственная партия. Под зелеными развевающимися флагами, под ликом шипящей змеи в Москву вошли Анонимные Алкоголики, наиболее сильные и безрассудные в своем сопротивлении.

У этой организации был единственный, пожалуй, действительно целиком и полностью оправданный повод сопротивляться – закрыв народные массы в своих домах, Четвертый Рейх допустил роковую ошибку. Людей обеспечили пищей, водой, всеми необходимыми для жизни удобствами, культурными ценностями в форме доступа ко Всемирной Сети и телевидения. Однако недальновидные канцлеры Рейха забыли об одном чрезвычайно важном условии существования народа и расцвета нации.

Алкоголь.

Алкоголь, без которого в государстве решались редкие проблемы, во имя которого народ веками совершал подвиги и творил истинные чудеса отваги, граничащей с отчаянием, стал причиной зарождения самого массового и целеустремленного сопротивления захватчикам.

Алкоголем никого не обеспечили.

И народные массы, усыхающие от тоски в провинциальных городах, ринулись в столицу – отстаивать свое право на счастье и свободу. Однако к ним мы вернемся позже…

Ведь в тот же миг в убежище Хозяина вершилась судьба Главного Вопроса Войны.

Я развалился в мягком кресле и внимательно вслушивался в диалог Хозяина и моего школьного товарища Никиты Бирюкова, которого здесь называли Никифором Беленой.

– Что ж, Никифор, – говорил Хозяин. – Ты знаешь ответ на Главный Вопрос Войны.

– Это как? – недоумевал Белена.

– Ну, гляди, – Хозяин сопровождал свой рассказ характерным ему поясняющим жестом. – Война еще не началась.

– Какая война? – туповато уставился на него Никифор.

– Он ничего не знает, – догадался я.

– Конечно, он провел много времени в Цеглубизе, – вздохнул Хозяин.

– А что такое Цеглубиз? – осведомился я.

– Возьми ноутбук и запусти браузер, – приказал Хозяин, я взял ноутбук из рук рыжего пособника и кликнул по иконке лисы, бороздящей земную орбиту. – Запустил? Теперь вводи – хэ-тэ-тэ-пэ... ну ты сам знаешь... цеглу точка биз.

Я ввел в адресной строке “ceglu.biz”. Всплыл вполне обыкновенный сайт с заголовком «Продажа кирпича Николаев».

– Что это значит? – удивился я.

– «Цегла» – по-украински «кирпич», – пояснил Хозяин. – Нажми в верхнем левом углу – «версия сайта для прочая».

Я увидел нужную ссылку и перешел по ней. Сайт преобразился. Заголовок был следующим: «Центр Глубинных Изысканий». Ниже шла абсолютно чистая страница, и лишь сбоку красовался рекламный баннер – «Наш генеральный спонсор – трамвайный завод «Вечные ценности». Наши трамваи голов не рубят!», который тут же сменился другим – серым прямоугольником с подписью «Дом Скорби».

– Пусто, – отозвался я.

– Уж не думаешь ли ты, что в Цеглубизе сидят такие дураки, которые станут выкладывать свои секретные наработки в открытый доступ?

– Видел я эти наработки, – пробурчал вдруг Никифор. – Один наркоман, а все остальные – шизофреники.

– Конспирация, – серьезно сказал Хозяин. – А ты лучше отвечай, что знаешь.

– Что отвечать-то? – пожал плечами Белена.

– Ну… положим, если тебе зададут вопрос… такой… «кто ты?» – что будешь отвечать?

– Отвечу, что я – Никифор Белена, поэт, – с достоинством произнес Никифор.

– Это ответ правильный, – одобрительно кивнул Хозяин. – А если тебя спросят, например… э-м-м… ну, например, так – куда ты идешь?

– Куда я иду? – переспросил Никифор. – Ну, допустим, иду я… нет, не знаю.

– Пока на этом остановимся, – заключил Хозяин. – Все это, возможно, лишь пустые догадки. Будем надеяться, что вековой мудрости создавшего тебя Космоса хватит на то, чтобы вложить в тебя ответы на все вопросы, в том числе и на Главный. Что ж, мои маленькие друзья, что прикажете с вами делать?

– Отпустите меня обратно, к сопротивлению, – попросил я.

– Ты столько лишнего знаешь, что тебя можно либо оставить здесь, либо убить, – рассудил Хозяин. – Я – гуманист, в меру своего положения, поэтому останешься при мне. У нас будет свое сопротивление – картишки, дешевые девки, выпивка... Все будет. Честное Изначальное слово.

– Вы обещали рассказать про это самое Изначальное, – робко напомнил я.

– Ах да! – воскликнул Хозяин. – Обязательно расскажу. Только, к сожалению, не сейчас.

– Но почему не сейчас? – удивился я.

– У нас, возможно, будут гости, – загадочно усмехнулся Хозяин.

– Гости? Какие?

– Владыка Сет и его подручный, – неожиданно хмуро и серьезно сказал Хозяин, и я умолк под его властным и тягостным взглядом, осознав все, казалось, безо всяких вопросов.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ВОЙНА НАЧИНАЕТСЯ

Раскаленная звезда переливалась насыщенно оранжевыми тонами, словно огромный сочный апельсин. Здесь, вблизи, Солнце не выглядело ласковым источником тепла и света, не напоминало оно и ослепительную точку в небе, палящую жестокими лучами пустынные пески. Звезда, похожая на апельсин – пожалуй, лучше описать Солнце на таком расстоянии никому бы не удалось. На поверхности Солнца никто и никогда не жил – белковые организмы не выдержали бы такого издевательства над собой.

Но сейчас здесь шел совет Древних. Тех Древних, о которых и слыхом не слыхивали на Земле.

На раскаленном троне восседало существо, похожее на человека, однако с головой тигра, а рядом с ним стоял седой мужчина во фраке, который ежесекундно утирал со лба невесть откуда собирающийся пот.

– Говори, – промолвил тигроголовый, глядя в упор на собеседника.

– Сфинкс упустил мальчишку, – прохрипел седой.

– Ты огорчаешь меня, владыка Сет, – тоном образцового сицилийского мафиози сказал тигроголовый. – И не смей перебивать. Давай-ка я проясню тебе еще раз сложившуюся ситуацию.

– Я слушаю и внимаю, отец Ра, – седой покорно склонил голову.

– Вокруг Солнца крутятся планеты, – медленно, чувственно, с расстановкой произнес тигроголовый отец Ра. – Солнце – центр всего. Не всего вообще, но всего, что нас интересует. Солнце греет, но Солнце же и убивает. Сотни сотен сотен веков назад погиб Марс, погиб Сатурн, погибла Венера, не так давно – по крайней мере, для нас с тобой – погиб Меркурий. От чего? От Войны, которую мы ведем. Теперь Война начинается и на Земле. Тысячи лет прелюдий, которые люди называли войнами, разумеется, не в счет. Да и те людские междоусобные стычки нас не касаются. Однако Солнце получило приказ – стереть землян с лица Земли путем Войны. Солнце выполняет приказ. Но на Земле живет парнишка, который может весь этот, на первый взгляд, необратимый процесс остановить. Такие правила. Такие условия выставляет нам Черепаха, и мы обязаны слушаться, потому что в ее воле испепелить нас всех одним лишь взглядом. Так вот, нас трое – я отвечаю за планирование и координацию действий, ты – за принятие решений и отчетность, а твой сынок – за исполнение. Именно ему предоставлено право задать Главный Вопрос Войны тому, кто может на него ответить – а всем остальным место в небытие. И вот этот парнишка, знающий ответ на Главный Вопрос Войны, который может встать у нас на пути в любой момент и мы не посмеем его тронуть и пальцем, не посмеем устранить, будем вынуждены из-за него признаться в провале нашей миссии и отправиться в неизвестные дали Космоса за какими-то черными делами – этот парнишка, которого вчера, до начала Войны, можно было бы запросто похитить и упрятать где-нибудь, сегодня попал в лапы к неизвестной, посторонней организации. Больше того, меня пугает и волнует осведомленность этой неизвестной организации – они стащили его у вас прямо под носом, явно в собственных корыстных целях, то есть, они знают больше, чем мы. Теперь они перевербуют парнишку на свою сторону, и мы, будучи не вправе на него как-либо воздействовать, не сможем от него избавиться до момента, когда придется задавать Вопрос. Помимо того, среди землян действуют наши агенты, которые, однако, сквозь пальцы смотрят на агентов вражеских, коих расплодилось, по моим наблюдениям, немыслимое количество. Из всего вышесказанного проистекает один вопрос… – отец Ра тяжело вздохнул. – Что же ты творишь, владыка Сет? Ты почему недоглядел? Почему твой дурачок не справился с таким ответственным заданием? Потому что он – дурачок? Не отвечай! Я и сам все знаю. Как же тяжело быть Солнечным Покровителем…

– Не завидую твоей доле, отец Ра, – вежливо отозвался владыка Сет.

– Завидуешь… – вновь вздохнул отец Ра. – Думаешь, это легко – просто приказы всем раздал и сидишь себе, греешься в лучах собственного великолепия? А общение с высшими сферами? А бездарные подчиненные, которым уже столько лет, сколько Майя в календаре не высекли, но они все равно мудрости и осторожности не набираются? Эх, вы… и в особенности – ты, владыка Сет. Мы с тобой родные люди, а ты все равно все делаешь как назло. Не зря тебя египтяне не любили.

– Меня никто никогда не любил.

– Вот только на жалость давить не надо, – поморщился отец Ра. – Давай-ка лучше к делам. Малыша вы упустили, Война уже начинается – пришло время, Черепаха бьет в гонг и напоминает о себе. Теперь можно пойти по двум путям – боем взять убежище этих наглецов, которых я пока определить не могу, отобрать парнишку и привести ко мне – я попытаюсь вбить ему в голову нужные нам мысли. Есть и второй путь – он уже посложнее, и верю я в него меньше, ну так и первый не ахти. Заключается в следующем – выходите на контакт с местными духами и договариваетесь с ними об их безоговорочной капитуляции. Тогда Война вообще не состоится, и задавать Вопрос будет некому. Но Духи всегда сопротивляются, помни это. Вспомни Марс!

– Духи редко умирают, – прошептал владыка Сет.

– Мерзкие они были, – брезгливо произнес отец Ра. – Сейчас вы квартируетесь в Новом Вавилоне?

– Местные называют его Москвой.

– Что мне до местных, у них названия по сто раз на дню меняются. Вот что важно – обрубите на корню всех этих сопротивляющихся, иначе люди заподозрят неладное. К тому же, неплохо бы запустить новость о том, как все хорошо.

– Каким путем? Интернет? Телевиденье?

– Я в этот гадкий Интернет пытаюсь мыслию залезть, а там одни нули да единицы, – пожал плечами отец Ра. – Но пускай будет так.

– Будет сделано.

– И Сфинкса вычитай! Впрочем… – отец Ра помедлил, будто что-то прикидывая, и наконец произнес: – Я, пожалуй, отправлюсь с тобой. На войне как на войне, всегда надо быть в курсе событий, а то я тут чахну от бездействия.

– Как будет угодно, – владыка Сет поклонился.

– Ну что ж, – отец Ра с раскаленной поверхности Солнца вгляделся в далекую Землю и прищурился, – война началась.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ПЕРВАЯ БИТВА

Пока с Никифором неизвестным мне образом работал Че – рыжий соратник Хозяина, я, скучая в ожидании настоящего дела, принялся назойливо расспрашивать своего нового командира.

– Что здесь случится?

Хозяин заглянул мне в глаза и произнес:

– Вот гляжу я на тебя, Чертополох, и не понимаю – откуда ты такой любопытный?

– От папы с мамой, – огрызнулся я. – Вы обещали битву, а ничего не происходит – вот я и спрашиваю.

– Здесь случится нечто необыкновенное, – глубокомысленно протянул Хозяин. – Ладно, так и быть, кое-какими деталями дела с тобой поделюсь. Видишь ли, существуют силы…

– Это я уже понял, – перебил его я.

– Дослушай, – спокойно продолжил Хозяин. – Существуют определенные силы, которые регулируют порядок вещей во Вселенной. Мы называем их Древними, на Марсе, к примеру, они величают себя Высшим Воинством, люди чаще используют слова вроде «Боги», «Духи» и все в этом роде. Так вот, эти самые Древние, к которым я имею честь непосредственно относиться, соблюдают, сами того не ведая, древний порядок Космоса, данный тысячелетиями.

От удивления я разинул рот и сидел, уставившись на спокойного, как всегда, Хозяина.

– Так вот, эти самые Древние неукоснительно следуют указаниям вечной силы. Мы умеем летать, проходить сквозь стены, сотворять что-то из ничего, манипулировать материальным и духовным. Но не в наших силах изменить порядок, данный тысячелетиями. Потому что его оберегает сама Вселенная. И случилось так, что иногда эта самая Вселенная нуждается в переменах. Тогда на планете – какой угодно – случается последняя Война, которая уносит жизни всех живых существ, оставляя лишь бесплотных Духов вроде меня. Так заведено. И вот пришло время для Войны. Но у планеты всегда есть шанс спастись, ей прямо-таки подсовывают спасителя, который знает ответ на Главный Вопрос. Этот Главный Вопрос задает исполнитель Войны. И если ответ на него верный – все усилия исполнителя летят в тартарары. Поэтому тот малый, которого ты видел, и пытался похитить Никифора Белену. Зовут его Сфинксом. Он славный паренек, но уж больно деятельный. Я познакомился с ним давно, во время своих путешествий, однако, думаю, в этот раз он не узнал меня – уж слишком я изменился. Я вырвал у него из рук Никифора и теперь буду держать у себя, вцепившись обоими руками, не отдам – потому что не хочу гибели для нашей Земли.

– Но ведь вы не погибнете вместе с ней.

– Не погибну, – вздохнул Падший. – Но есть долг, который я должен воздать. К тому же – что делать мне на совершенно пустой планете? Нечего, я тебя уверяю. Ведь наблюдать за людьми – сплошное удовольствие. Вот я и вернулся, чтобы не дать миру умереть. И приложу для этого все усилия. Последнее десятилетие случилось бурным, много коллизий, много свежих ветров со всех сторон. К тому же, за мной стоит немаленькая сила, которая будет помогать по мере возможности.

– Какая сила? – спросил я.

– Центр Глубинных Изысканий, он же Дом Скорби, замаскированный под трамвайный завод.

– Как странно, – хмыкнул я. – И что все это значит?

– Это своего рода коалиция Духов с планет Солнечной системы. Ведь все эти планеты уже погибли от Войн. Ты этого знать не можешь, но это так. Эти Духи согласились прийти нам на помощь, обеспечили себе достойную маскировку и теперь вовсю занимаются нашим делом. Они помогли мне собрать «Потерянных детей», они инициировали собственное могущественное объединение, которое когда-нибудь вступит в нешуточную схватку с адептами культа Черепахи.

– Это еще кто такие?

– Пока не знаю, – задумчиво ответил Хозяин. – Как только грянет первая битва, станет понятнее.

– Из того, что вы рассказали, абсолютно все звучит очень странно, – произнес я.

– А наша планета – вообще штука странная, – внезапно вымолвил Хозяин. – Ты разве не замечал? На каждом шагу парадоксы. Люди подрастают и говорят, что не верят в сказки, однако многие на полном серьезе в них верят. Сказки им рассказывают по телевизору, по радио, однако чаще всего люди приходят в место, где сказка, как они думают, должна обитать, совершают там разнообразные странные действия, такие себе ритуалы – и все это без тени улыбки на лице. Детство честнее – там все искреннее, и смех, и сочувствие, все словно в последний раз. А взрослые порой верят в такие сказки, которые удивляют даже детей, вгоняют их в ступор. Сказка о том, что дому для сказки нужны деньги на позолоту купола – разве это не наивность? А потом люди выходят из дома для сказки и не верят никому – даже собственной родной крови. Парадоксы повсюду. Почему у людей отбирают все, что они имели, и вместо того, чтобы встать на собственную защиту, они кланяются тем, кто их обокрал, а те, в свою очередь, относятся к жертвам по-скотски. Разве это правильно? Не так все должно быть. Но кругом странности. Человек просыпается – и перед ним мир, полный возможностей. Он может делать то, что захочет сам, может идти туда, где его ждут, может говорить с теми, кто хочет его слушать. Однако он заглядывает в рот всяческим пройдохам, он верит всему, что ему скажут зазывалы на ярмарке, но не верит собственной, к примеру, матери, у которой на душе всегда только добрые побуждения. Человек просыпается – и идет туда, куда не хочет идти, делает то, что не хочет делать, говорит о том, на что ему наплевать и покупает то, что ему не нравится. Люди стоят в очередях за бумагами, которые нужны, чтобы получить бумаги, которые нужны, чтобы получить еще пачку бумаг. И так оценивается человеческий труд, человеческое вдохновение, человеческий опыт. У людей есть доступ ко всем знаниям Вселенной, но они предпочитают закрывать уши и кричать погромче, чтобы ничего не услышать внезапно. Меньше знаешь, мол, крепче спишь. И люди молчат обо всем, о чем нужно говорить вслух, они скрывают то, что все понимают, однако при этом без умолку лопочут о ненужной лабуде, забивают себе мозги низкопробной поэзией и мечтами, однако не собственными, а украденными у других, одолженными на время у тех, кто уже воплотил свои желания в реальность. А потом человек страдает – потому что не знает, на что он растранжирил драгоценное время своей жизни. Для тебя жизнь одна и она сильно ограничена во времени, а ты ешь, пьешь, спишь – без этого никуда – и делаешь ненужные никому дела. А потом жалуешься на то, что все ушло, что молодости уже не вернуть, что ты не ценил, не слушал и не верил. Жалуешься на то, что ничего не оставил после себя, хотя на каждом шагу у тебя был шанс. Перед тобой лежат многие миры – науки, искусства, самоанализа или умозрения, в конце концов, и только тебе решать, что станет по душе. А ты ешь, пьешь и спишь – это-то все нормально. Но ты никуда не двигаешься. Двигаться тяжело – на пути тернии, часто сомневаешься в своих силах, в своих способностях, но ведь дорога возникает под шагами идущего. А тебе идти некуда.

Я молчал, пораженный и, к своему сожалению, совершенно согласный с Хозяином. Наконец у меня нашлись силы, чтобы промолвить:

– Когда же состоится первая битва?

– Она уже состоялась, – был ответ.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ЕЩЕ ОДНА БИТВА

– Почему ты так долго?

– Дела.

– Какие дела у Древнего? – укоризненно спросил Демон.

– Семейные, – смутился Заречный.

– Ладно, теперь будем держать совет, – заявил Демон. – Хранитель и Громовержец отказались к нам присоединиться, они говорят, что мы вечно влезаем в какие-то истории, которые потом плохо кончаются.

– А Крокодил?

– Уже здесь. Только тебя дожидаемся.

Сегодня собирались в маленькой, тесной комнатушке, посредине которой стоял круглый столик; на нем были разложены какие-то бумаги. Под потолком горела тусклая лампа, вроде тех, что висят обычно над бильярдными столами. Вокруг стола стояло шесть табуреток, и на одной из них, закинув ногу на ногу, умостился Крокодил.

– Заречный Дух, здравствуй, – приветствовал он Заречного.

– Здравствуй, Воплощенная Боль, – отозвался по обычаю Заречный. – Что у нас произошло?

– Дурдом какой-то, – произнес Крокодил настороженно, и Заречный с ужасом осознал, что Крокодила редко что-то будоражит или пугает, и если уж это так, то новости должны быть и вправду угрожающими.

– Что ж, к делам, – начал Демон. – Недавно я почувствовал кое-что очень необычное. Выходя из Безвременья, я ощутил, что в мире появились эманации Духов… не тех, что нам известны.

– Что-то определенное? – спросил Крокодил.

– Мимо прошел яркий свет. Не Громовержец, как обычно бывает при подобной вспышке, а кто-то другой. Словно не с нашей планеты. Помните, что говорил нам Падший перед уходом в небытие? О чем рассуждал? Может быть, они вторгаются на Землю?

– Зачем им вторгаться? – пожал плечами Крокодил.

– Мало ли – отомстить за гибель своих миров, учинить тут погром.

– Появился кто-то посторонний, – зловеще сказал Заречный. – И теперь мы должны его вычислить… и убить.

– Зачем же убивать? – удивился Демон.

– А вдруг он растреплет людям о нас? – спросил Заречный.

– Вряд ли он понимает, что нам до этого есть дело, – вмешался Крокодил. – Может быть, это контакт?

– После того, как у них побывал Падший, они могут знать о Земле немало, – сказал Демон. – Да и контакт вряд ли бы кого-то заинтересовал. Тут вообще творятся необычные, странные вещи. Эта странная бескровная война, эти странные и многочисленные организации… Поэтому мы и собрались здесь, в Москве – нам нужно выяснить, что происходит и зачем это все придумано.

– Давайте выяснять, – проскрипел Крокодил. – Предположим, что на планету кто-то пришел. Ходит здесь, хозяйничает, организовывает бескровную войну… С какой целью? Нет крови – нет приношения, нет и подъема силы. Яркая вспышка означает, что Древний очень силен, уровня Изначальных, или даже еще повыше. Мы этого знать не можем. Зачем бескровная война? Изолировать население, увести его от проблем, которые гораздо важнее. В стране будет происходить кое-что, что гораздо страшнее приношения, что-то, пожалуй, более глобальное. Предположим, что действие всегда порождает противодействие. То есть, все это обилие организаций связано с тем, что за событиями стоит не одна сила, а несколько. Давайте глянем, какие у нас представлены организации, – Крокодил указал на стол, на бумаги, разложенные повсюду. – Воинствующее патриотическое сопротивление, «Скажи-ка, дядя». Действуют редко, слабо организованы, явного предводителя не имеют. В Интернете пропагандируют со средней активностью. Сложно утверждать, что за этими стоит кто-то серьезный. Согласны?

– Угу, – хором ответили Демон и Заречный.

– Дальше, – продолжал Крокодил. – Воинствующее, философское, видимо, сопротивление, «Потерянные дети». Действуют часто, организованы отлично, предводитель неизвестен, в Интернете не пропагандируют. Нападают очень агрессивно, ни с кем не вступают в контакты. Вывод?

– Есть у них предводитель, – произнес Демон. – Какой-то Древний за ними стоит. Тут догадаться несложно.

– Наверняка ты прав, – согласился Крокодил. – Теперь – воинствующее… не знаю, в общем, как это обозвать правильно. Анонимные Алкоголики. Действуют с неопределенной частотой, организованы на высшем уровне, предводитель неизвестен, в Интернете не представлены вообще. В настоящее время рассеялись по столице, видимо, ждут подходящего часа для выдвижения. Кто за ними стоит?

– Случай, – пожал плечами Демон. – Людская безрассудная отвага, храбрость и молодость.

– Соглашусь и тут, – кивнул Крокодил. – Вот еще… адепты культа Черепахи. Действуют постоянно, организованы… Предводитель – Дхарама Башья, откуда взялся – неизвестно, в архивах пусто. Одобрены властью Четвертого Рейха… В Интернете пропагандируют с высокой активностью.

– Зомбированные, – заключил Заречный.

– Это верно, но есть за ними Древние или нет – сложно сказать однозначно, – произнес Демон. – Что это за Черепаха такая?

– Что-то такое припоминаю... – начал Заречный, наморщил лоб и долго думал, однако в итоге сдался и вздохнул. – Нет, не скажу. Вечно мне эта Черепаха память мозолит, а к чему она – непонятно.

– Любопытно, – задумчиво протянул Демон. – А кто еще остается?

– «Симпоха», – сказал Крокодил. – Люди, сидящие по своим квартирам и совершенно равнодушные ко всему происходящему. Кстати, название происходит от двух русских слов, которые это самое всеобщее равнодушие в его самой грубой форме и обозначают.

– Это какие? – глуповато спросил Заречный, но в ту же секунду хлопнул себя по лбу и понимающе захихикал.

– Это, в общем-то, и не организация даже, – сказал Крокодил. – В счет не берем. Все, больше ничего не осталось.

– Постой, а как же этот… – Демон нахмурился, пытаясь вспомнить название. – Центр этот?

– А! – воскликнул Крокодил. – Центр Глубинных Изысканий. Не вполне организация, но тоже любопытно. Значит, располагаются они…

Вдруг лампа погасла, и дверь в комнатку распахнулась. Раздались приглушенные голоса:

– Рихард, арканьте их, а я пока открою портал…

– Вот и они! – вскричал Демон. – Пришельцы! Заречный, огня!

В ту же секунду Заречный возжег под потолком с десяток лампад, и в их ярком свете стали видны очертания двух мужчин. Один держал в руках натуральную рыбацкую сеть, а другой сжимал какой-то странный предмет – вроде стеклянного ромба.

– Пора! – крикнул мужчина с рыбацкой сетью. Комната воспламенилась, мужчина накинул сеть на Демона и Заречного, а Крокодил воздел руки к небу, творя какое-то чудовищное проклятие. Но сеть оплела и его, пламя объяло всех троих Изначальных и стеклянный ромб словно втянул их в себя. Все это происходило в полной тишине, запутавшиеся в сети Демон, Заречный и Крокодил не могли вымолвить ни слова, они были обездвижены и лишены сил.

– Малой кровью справились, Тит, – констатировал мужчина с сетью. – Теперь попробуем уладить этот вопрос мирным путем.

– Как тяжело удерживать мир, когда хочется воевать, – вздохнул второй.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

ЗНАКОМСТВО С НОВЫМИ ТОВАРИЩАМИ

– Вот и свиделись.

Заречный открыл глаза, пытаясь в бездонной тьме нащупать хоть какие-то очертания. Пусто. Сил воздействовать не было, и он не нашел ничего лучше, чем спросить:

– Кто здесь?

– Все свои, – ответили ему. Моментально вспыхнул яркий свет, и Заречный увидел уже знакомую ему парочку – тех самых мужчин, которые похитили их; однако ни Демона, ни Крокодила в комнате не было. Стены, выкрашенные в желтый цвет, облупились, на них проступали надписи в основном мистического характера – проклятия и заклинания, однако изложенные лексикой, непринятой в приличном обществе и совершенно уж недопустимой в компании дам.

– Ну что, Заречный Дух, попался? – иронично спросил тот, кого накануне называли Титом.

– И что с того? – огрызнулся Заречный.

– Мы поступаем во благо, – ответил второй, которого именовали Рихардом. – Не спеши паниковать. Твои друзья в надежном месте, с ними ничего не случится – они беседуют с тем, кто нас отправил.

– И кто вас отправил?

– Скоро узнаешь. Он сам тебе расскажет, – произнес Рихард. – А пока расскажи, до чего вы успели додуматься.

– До того, что за всеми кто-то стоит, – сказал Заречный.

– Я так понимаю, ты не вникаешь, – вздохнул Рихард.

– Мне домой нужно, к жене, – жалостливо заныл Заречный. – Она волнуется…

– Лунь тоже здесь, у нас, – заявил Рихард.

– А она-то вам зачем? – удивился Заречный.

– Скоро все-все поймешь, – ответил Рихард. – Меня попросили простым языком тебе объяснить, что происходит. В общем, пока вы, Изначальные, хранители людей, в ус не дуете, к вам на Землю пришла чрезвычайная угроза. Это сила, которая пытается уничтожить жизнь на вашей планете – таков был высший приказ. Об этом прознал твой добрый друг и решил не допустить подобного. Но с вами, Древними, сложно договориться, поэтому мы решили вас захватить врасплох, доходчиво объяснить ситуацию, пока вы не сопротивляетесь, и потом отпустить. Возможно, вы захотите к нам присоединиться, возможно, захотите вместе с нами поучаствовать в спасении Земли. Но, как я понимаю, вы уже начали действия – по крайней мере, держали совет. Мы схватили вас – и вот вы здесь. Пока у них там идет тяжелый разговор, мы развлечем тебя ответами на твои вопросы.

– Да у меня особо нет вопросов, – пожал плечами Заречный. – Я не связан, но без сил. Не могу вам противостоять. Друзей своих тоже не чувствую поблизости. Расскажите, что за угроза и что в связи с ней нужно предпринять.

– А угроза страшная, – ответил Рихард. – Война.

– Людская? Она нас не касается.

– Нет, другая Война… Мое имя – Рихард. Я – Дух с планеты Марс.

Заречный охнул от удивления.

– Мы, марсиане, отправились на помощь Земле для того, чтобы спасти ее от того чудовищного разрушения, которое пришлось на нашу долю, – продолжал Рихард. – Когда-то давно на нашей планете разразилась война, которая, в конце концов, унесла жизни всех живых существ. Мы остались одни. Мы соскучились по живым. Теперь мы не хотим такой же судьбы и для вас. Когда мы узнали, что война на пороге – сей же миг отправились сюда.

– А как вы это узнали?

– Владыка Сет и его сын Сфинкс покинули Солнце и двинулись на Землю. Это случается лишь с одной целью.

– Это Древние?

– Да, причем настолько, насколько ты себе представить не сможешь, – загадочно произнес Рихард. – На Земле мы встретили вашего друга, Древнего с тяжелой судьбой, обсудили с ним положение дел и узнали о Главном Вопросе Войны. Это такой вопрос, который должен задать Сфинкс перед уничтожением жизни на планете. Так вот, путем долгого анализа и колебаний мы обнаружили человека, который знает ответ на этот вопрос. Им оказался Никифор Белена из Москвы, посредственный поэт и журналист. С трудом мы подстроили ему приманку и сквозь чрезвычайно сложный портал Красной Комнаты перевезли в марсианское Безвременье – у нас это называется Место Духов, но для Никифора мы представили все это как Центр Глубинных Изысканий, что-то вроде античного подиума философов. Не спрашивай, зачем – у нас есть свои секреты, поверь, что это был наиболее простой и безболезненный путь для решения проблемы. Однако произошло непредвиденное – в день, когда мы собирались передать Никифора нашему общему другу и ждать дальнейших приказов, миссия была разоблачена. Владыка Сет ворвался в наше Безвременье и превратил его в Дом Скорби, в котором ты сейчас и находишься. Мы были вынуждены подстроить для Никифора спектакль, чтобы он ничего не заподозрил и не выдал себя перед Сетом. И дальше нам предстоят тяжелые бои за него, вплоть до дня, когда будет задан Главный Вопрос Войны, и Никифор даст на него верный ответ. После этого Война закончится, и мир будет спасен. А пока мы на военном положении, люди живут в своих домах обособленно, почти не общаются между собой, и лишь некоторые активно выступают на той или иной стороне. Здесь, в Москве, завелось несколько организаций… ну да, вы их уже обсуждали. Так вот, эти организации служат разным силам, и отвечают за разные аспекты будущей войны. «Потерянные дети» на нашей стороне, «Скажи-ка, дядя» – кажется, оплот человеческого сопротивления, Алкоголики тоже, «Симпоха» для нас не представляет интереса, потому что вообще не является организацией – вы это уже обсуждали перед тем, как мы вас нашли. А враги наши – адепты культа Черепахи. Их мы должны опасаться, с ними должны бороться. Понял?

– Понял, – кивнул Заречный. – А откуда мне знать, что вы говорите правду?

– Думаю, твои друзья убедят тебя в этом, – ответил Рихард, и тут же в дверном проеме появились Демон и Крокодил. Демон недоверчиво глянул на Тита и Рихарда и сказал Заречному:

– Он предлагает свободу или борьбу. Ты что выберешь?

– Кто он? – удивился Заречный.

– Пока неважно, – поморщился Демон, словно от боли. – Свободу или борьбу?

– Конечно, борьбу, что за вопрос, – пожал плечами Заречный.

– Крокодил еще колеблется, – произнес Демон. – Лунь и я тоже выбрали борьбу. Но самое главное, что мы теперь видим всю картину происходящего.

– Я почти ничего не понял, – сказал Заречный.

– В процессе поймешь, – ответил Демон. – Ну что ж, теперь выбор за Крокодилом – и будем действовать.

– Не знаю, – покачал головой Крокодил. – Сложно пока решать… может, без людей нам будет лучше.

– Не будет, – возразил Рихард. – Поверь нашему печальному опыту.

– А, была не была, – махнул лапой Крокодил. – Я выбираю борьбу вместе с вами. А теперь давайте покажем Заречному нашего… эм-м… друга. Хочу посмотреть на его отвисшую челюсть.

– Согласен, – кивнул Демон и открыл дверь. Заречный уставился на проем, в котором вырисовывались неясные очертания, словно не человек там стоял, а животное. Наконец гость вошел в желтую комнату, и Заречный замер.

На пороге стоял черный медведь.

Падший.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

ВСЕ В СБОРЕ

Сельма развлекала меня беседами уже третий час. Многое стояло ясно – и причины появления «Потерянных детей», и происхождение их покровителей, о котором я начал догадываться еще до этого разговора. Однако все еще оставалось загадкой – с кем и когда мы начнем бороться.

– То есть, «Потерянные дети» – это протест, вызов всему обществу? – спрашивал я.

– Это не вызов, а обвинение, – спокойно отвечала она, повторяя мне свои азбучные истины в сотый, наверное, раз. – «Потерянные дети» – это мы все. Все, убитые бездарными педагогами, нечуткими родителями, жестокими сверстниками. В нас умерли стремления, умерли таланты, умерли вечные ценности. Мы – всего лишь носители пустой и никому не нужной информации. В семьях нам не позволяли делать то, чего мы хотим, однако заставляли делать то, что мы ненавидим больше всего на свете. И мы остались одни. Знаешь, когда родители принимают решение оставлять ребенка, они берут на себя колоссальную ответственность. Получается, что мать порождает на свет еще одну обездоленную душу, обреченную на страдания. Об этом страшно думать, но так оно и есть. Поэтому, давая ребенку жизнь, нужно обеспечить ему все необходимые условия для того, чтобы это было на самом деле похоже на жизнь. Хочет бежать из дома – пусть. Пусть увидит мир во всей его красоте. Хочет игрушки – да пожалуйста, какие больше по вкусу. Хочет друзей – пусть выходит на улицу и находит друзей. Это все прекрасно, это та жизнь, которую стоит прожить, которая, несмотря на всю свою бессистемность и инфантильность, не нуждается ни в каких искусственных дополнениях. Теперь понимаешь?

– Понимаю, – кивал я, пытаясь переварить услышанное.

– А ведь мы собрались сами. Просто Хозяин указал нам путь, дал оружие и убежище для того, чтобы мы победили в этой войне, чтобы мы вернули себе то, на что имеем право.

– Понимаю, – повторил я.

– И сын Хозяина тоже с нами.

– Сын Хозяина? – удивился я.

– Да, – подтвердила Сельма. – Его зовут Илия. Он тоже где-то в убежище. Только вряд ли он с тобой заговорит.

– Это еще почему?

– Он – вроде как… дикий, – прошептала Сельма.

– Дикий?

– Да. Он – самый отчаянный из «Потерянных». Хозяин двенадцать лет назад, будучи еще во плоти, имел отношения с простой земной женщиной – вроде меня. И у нее родился ребенок, а Хозяин куда-то исчез, точно не знаю. Теперь вот этот ребенок подрос, и Хозяин его нашел, но Илия не подпускает к себе никого, он очень зол, он – воплощенная ненависть. Он не может простить отцу несчастного детства, а людям – попустительства. Мне кажется, если выпустить его из комнаты, он перегрызет глотки всем живым в радиусе многих километров.

– Зачем же он здесь? – спросил я.

– Хозяин утверждает, что испытывает вину и какие-то отцовские чувства, но, полагаю, малыш – всего лишь оружие. Страшное, неимоверно разрушительное оружие, – вздохнула Сельма. – Мне жаль его, в той же мере, в какой жаль себя. А ты? Ты тоже «Потерянный»?

– Нет, я другой, – покачал головой я. – У меня все было попроще. Я любил своих родителей, и многих друзей любил, и свою страну. Мне нравился мир… пока он не покатился по наклонной.

– Это не мир катится по наклонной, это мы сгибаемся под тяжестями, – задумчиво произнесла Сельма. – А ты молодец, что не сдался. И как тебе это удалось?

– Да вот так и удалось, – пожал плечами я. – Прятался я в сталинском доме, предназначенном под снос, воровал в магазине по соседству еду и теплые вещи. Иногда ухитрялся утащить ящик с продовольствием из-под носа этих… Как-то само собой получалось. Ну и диверсии…

– А ты не думаешь, что была у тебя рука направляющая? – спросила вдруг Сельма.

– С чего бы мне так думать?

– Ну, гляди – кругом камеры, кругом солдаты, кругом шпионы и предатели, а ты так легко со всем этим справился, и до сих пор жив. Может быть, за тобой кто-то есть?

– Я так не думаю.

– Ты можешь просто не знать.

– Это верно, однако кому я нужен? Ведь даже Хозяин взял меня случайно, только для того, чтобы выйти на Никиту… ну, на Никифора…

– А если и ты нужен Хозяину? – голос Сельмы был угрожающе серьезен.

– Тогда я спрошу его об этом.

– Так спрашивай, – раздался веселый голос Хозяина. Он тут же вошел в помещение, улыбаясь и прямо-таки сияя от радости. За ним семенили двое его помощников – рыжий и усатый – а следом шли еще шестеро, которых я не знал. Разношерстная это была толпа, и на крайность удивительная. Крокодил в костюмчике, полненький лысый мужчина, держащий за руку прекрасную юную деву, красивый статный брюнет в старомодной жилетке, дымящий трубкой, и двое безликих сопровождающих в полосатых сорочках с карикатурными надписями «Цеглубиз дает отпор».

– Ну что ж, почти все в сборе, – произнес Хозяин. – Нам предстоит нелегкий бой, да не один, и в конце дело разрешится – а в чью пользу, это еще вопрос. С нами нет лишь двоих – Никифора Белены, ему сейчас не до этого, он готовится к важному испытанию; и моего сына, возглавляющего теперь «Потерянных детей», который просто вряд ли захочет с вами знакомиться. Очень своенравный паренек, знаете ли. Но я им все равно горжусь.

– Ну и аферу ты закрутил, Падший, – покачал головой брюнет.

– Что ж, теперь познакомимся, – предложил Хозяин. – Это Сельма, отчаянная активистка «Потерянных детей», моя помощница… А рядом с ней – революционер и боец за справедливость, почтенный Чертополох… не вставай, что ты! Он смышленый малый, и все схватывает на лету – не чета тебе, Заречный Дух! Что ж, теперь представлю остальных, – кивнул Хозяин мне и Сельме. – Перед вами сильнейшие Древние Земли и Марса. Моих помощников вы уже встречали, но до сих пор не знаете их имен. Это – Бог-Буйвол и Чердачник, смелые воины, моя свита, если можно так выразиться. Теперь глядите сюда, – он указал на брюнета, – это Демон. Изначальная Сила, Воплощенный Страх. Трепещите! – расхохотался Хозяин. – Наконец, эта прекрасная пара – Заречный Дух и его супруга, дриада Лунь. А Крокодила и представлять не нужно.

– Это верно, – подтвердил Крокодил.

– Остались только марсиане, – продолжал Хозяин. – Для вас это – Рихард Людвигович Напрасный и Тит. Позвольте не раскрывать их биографий – вследствие колоссального различия между марсианской и земной цивилизацией вы вряд ли поймете логику их жизненных путей. Однако существа они в высшей мере достойные, – заключил Хозяин. – Что ж, теперь все в сборе. Начнем совет.

– Повторюсь – это афера, – сказал Демон.

– Ты предлагаешь что-то взамен? – иронично осведомился Хозяин.

– Я предлагаю проверить информацию.

– Я склонен доверять Рихарду и Титу.

– Тогда нужно вступить в переговоры с этим самым владыкой Сетом.

– Ты просто его не знаешь, – фыркнул Хозяин. – Он испепелит тебя за секунду до того, как ты приблизишься к нему хотя бы на сто метров. Они – Духи со Звезды. Они сильнее нас во много тысяч раз. Только вместе мы сможем дать отпор и заставить Сфинкса задать Главный Вопрос Войны – а потом ответить на него в нашу пользу. Пойми…

– Простите, Хозяин, – вмешался я. – А почему же они не отвоевывают Никифора?

– Они называют тебя Хозяином? – насмешливо поинтересовался Демон.

– Да, да, да! – воскликнул Хозяин. – На самом деле, мое имя – Хьюн Стаг, а прозвище – так уж повелось – Падший. Но здесь начинается новая история… Ведь я вернулся с того света, Демон, – произнес Хозяин очень серьезно.

– Я все еще не понимаю, как и почему, – покачал головой Демон. – Но знаю только одно – мы ввязались в опасную игру и никто не сможет гарантировать нам такое же чудесное воскрешение.

– Увы, – вздохнул Хозяин.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

САКРАЛЬНЫЙ ФЮРЕР

Комната Никифора Белены была совершенно белой, из мебели в ней не было ничего, кроме стола с пачкой чистой бумаги и перьями, табуретки и кровати – все это также переливалось ослепительной белизной. Сам Никифор расхаживал по комнате взад-вперед, обдумывая свое тяжелое положение и пытаясь найти ответ на вопрос, заданный ему Хозяином:

– Куда ты идешь?

Ответа не было. То ли потому, что Никифор никуда не шел, то ли вражеские интервенты мешали ему размышлять.

Внезапно Никифор услышал гулкий удар – один, затем второй. Звук приближался, становился все громче и увереннее – и, наконец, стена комнаты рассыпалась вдребезги, словно стеклянная. В зияющем пустотой проеме появилось лицо уже знакомого Никифору молодого человека, который, ни слова не говоря, поманил поэта пальцем.

– Что вам нужно? – испуганно пролепетал Никифор.

– Пойдем со мной, – приказал паренек.

– Не хочу я с вами никуда идти. Вы – Сфинкс, вы хотите сжечь эту планету дотла!

– Ничего, тебя мы спасем, – ласково сказал Сфинкс. – Пойдем же!

– Я не пойду, – твердо ответил Никифор, и вдруг в комнату ворвался Хозяин, а с ним – уже знакомые Никифору Рихард Людвигович и Тит.

– Гоните его! – вскричал Хозяин. Никифор закрыл глаза и упал на пол в предчувствии беды. Он слышал, как над головой полыхало пламя, как могущественные силы боролись друг против друга. Он слышал удары, слышал, как падали на пол кирпичи, его голову осыпала кирпичная крошка и пыль. Голова резко разболелась, стало жарко. Кто-то ухватил Никифора за плечи, пытаясь поднять, однако тщетно. Наконец, все стихло и стало темно. Удары раздавались где-то далеко, слышен был легкий шум и крики, но уже на значительном расстоянии. Никифор решился открыть глаза. Кругом не было ни души, в полной темноте он двигался на ощупь, пытаясь доползти до источника света. Со временем глаза свыклись с мраком, и Никифор разглядел осыпавшиеся стены, разбитую мебель и темный коридор, который вел в неизвестном направлении. По полу были раскиданы бумаги, битое стекло, обломки камней и разорванная ткань неидентифицируемого цвета. Никифор приблизился к отверстию в стене, сквозь которое пробивался лучик света – неизвестно, солнечного, лунного или еще какого. Где он был – сказать сложно. Или это пресловутое Безвременье, о котором Никифор порядком наслушался от Хозяина, или все та же Москва – теперь было уже все равно. Никифор решил не ждать сюрпризов судьбы и действовать самостоятельно.

В темноте ему привиделось, что на полу лежит какое-то оружие – то ли нож, то ли кинжал – и Никифор поспешил поднять трофей. Однако с разочарованием он осознал, что в руках его вовсе не железо, а обыкновенная бумага, свернутая в трубку и почему-то отливающая металлическим блеском. От безысходности положения Никифор развернул бумагу и поднес ее к лучику света, пытаясь разобрать извилистые сплетения букв. Текст был написан на русском, каллиграфическим почерком, и заголовок его гласил следующее:

«ПЛАН БАРБАРОССА – РА».

«Скучное, наверное», – решил Никифор, однако за неимением лучшей альтернативы продолжил чтение:

«Читать лицам, приближенным к ОТЦУ НАШЕМУ РА. Другим строго-настрого не читать. Этот документ является необязательным приложением к Сакральному Кодексу Войны и предназначен для хранения на память.

2016 года по людскому летоисчислению наступает КОНЕЦ СВЕТА ЛЮДЕЙ. На то воля ЧЕРЕПАХИ, и мы, скрепившие этот договор, не смеем ее осуждать. В связи с наличием выдающегося опыта в сфере уничтожения жизни на планетах (наши проекты – Меркурий, Плутон, Венера, Юпитер, Марс, Сатурн), Солнечные Духи составляют для воплощения в жизнь следующий план:

1. Планомерно наблюдать за людьми в целях поиска ИЗБРАННОГО, готового ответить на Главный Вопрос Войны, который, как известно, является бичом КОНЦА СВЕТА. Таким образом, целью Солнечной Команды является собрать сведения о потенциальных ИЗБРАННЫХ, найти того из них, кто действительно готов ответить на Вопрос, и предложить ему выгодные условия сотрудничества – БЕССМЕРТИЕ, ЗЕМНЫЕ БЛАГА НА ЛЮБОЙ ПЛАНЕТЕ, ОГРАНИЧЕННОЕ КОЛИЧЕСТВО ЛЮДЕЙ, ПРИГОДНЫХ ДЛЯ СПАСЕНИЯ и прочая.

2. Организовать на Земле подобие боевых действий с минимальных потерями для создания у ИЗБРАННОГО образа безысходности происходящего. Для этого использовать наиболее угрожающие формы. Примечание: для землян таковыми являются дискриминирующие объединения и, в крайнем случае, секты.

3. Пресекать все попытки сопротивления со стороны других Духов, в том числе и с посторонних планет. В контакты не вступать.

4. Пресекать все попытки сопротивления со стороны землян.

5. В целях безопасности от случаев не давать землянам свободы передвижения и действия. Для таких целей хорошо подходят следующие средства: Интернет-зависимость, телевизионная пропаганда и прочая.

6. Ответственным за планирование операции назначается ОТЕЦ РА, ВЫСШИЙ ХРАНИТЕЛЬ СОЛНЦА, ЗАСЛУЖЕННЫЙ ДУХ ГАЛАКТИКИ.

7. Ответственным за отчетность назначается ВЛАДЫКА СЕТ, ВЫСШИЙ ДУХ ЗЛОГО УМЫСЛА.

8. Ответственным за выполнение операции назначается СФИНКС, ВЫСШИЙ ДУХ ВОЙНЫ.

9. В частности, главным и наиболее опасным врагом операции может являться некто ХЬЮН СТАГ, на планете Земля имеющий прозвища: Враг, Друг, Падший, реже именует себя Хозяином.

10. Для страховки обеспечить одно из воюющих государств САКРАЛЬНЫМ ФЮРЕРОМ, выполняющим роль наиболее страшного чудовища-антипода в глазах ИЗБРАННОГО. Таким образом, страх перед чудовищем заставит ИЗБРАННОГО закончить существование планеты дачей неправильного ответа.

Заверено ОТЦОМ РА как подлинный документ. Подтверждено младшими сотрудниками.

От 4 марта 2013 года.

Позднее дополнение: ХЬЮН СТАГ ушел в НЕБЫТИЕ.

Еще более позднее дополнение: неизвестными путями ХЬЮН СТАГ вернулся из НЕБЫТИЯ, в связи с чем представляет еще большую опасность.

Последнее дополнение: свидетелем документа является сама ЧЕРЕПАХА, и имя МОЛОХА. Под эгиду нашего учреждения переходит предательское предприятие «Вечные ценности», которое осуществляло материальную и духовную поддержку неизвестного астрального пространства. Ныне предприятие переведено в автономный режим.

Печать, подпись.

На все воля ЧЕРЕПАХИ».

Ошарашенный, Никифор не мог вымолвить ни слова. Вселенские тайны открывались ему, он постепенно догадывался до того, что мгновение назад прочитал документ, заверенный самим мирозданием. Впечатление было неизгладимым, у Никифора быстро-быстро стучало сердце, предательски потели руки и ноги, и он не мог оторвать глаз от пресловутой бумажонки. Однако вдруг раздался резкий удар, Никифор глянул в конец коридора и похолодел.

Там рвало и метало гигантское существо в зеленом мундире и с загнутым крестом на шее. Лицо его, если это можно было назвать лицом, было украшено неприятными маленькими усиками, глаза выглядели яростными, разгневанными, и Никифор выронил документ из рук. Существо агрессивно выкрикивало фразы на немецком, значения которых Никифор, однако, не понимал, но в ту же секунду к нему пришла мысль о том, что это наверняка и есть тот самый Сакральный Фюрер. Никифор поднял бумагу и бросился наутек. Фюрер ринулся следом, не переставая изрыгать, видимо, проклятия, нещадно картавя. Никифор бежал так быстро, как мог, однако внезапно споткнулся и упал лицом в груду камней. Преследование вроде бы прекратилось. Свет озарил лицо Никифора, в отверстии стены он сумел разглядеть смутные очертания московской улицы. Никифор опустил глаза, удостоверяясь, что поднял нужную бумагу, не оглядываясь на Фюрера, опасаясь схватить сердечный приступ от увиденного. Однако документ преобразился – на нем не было каллиграфических надписей, лишь карандашные строчки «спешащим» почерком. Никифор перевернул бумагу и увидел уже знакомую страницу инструктажа. Тогда любопытство разобрало его, и он решил прочесть оборот. Вот что гласили сбивчивые строчки:

«И первым вопросом будет:

– Кто ты?

И ответит Избранный:

– Я – Никифор Белена, поэт.

И вторым вопросом будет:

– Куда ты идешь?

И ответит Избранный:

– Я иду домой.

И главным вопросом будет...»

Последним, что ощутил Никифор, был сильный, тяжелый удар по голове. Больше он ничего не запомнил. В бреду ему показалось, что устрашающий Фюрер несет его на руках, слегка покачивая, однако было ли это так на самом деле – нельзя сказать наверняка. Сознание Никифора помутилось, и что ему предстояло теперь – не знал еще никто.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

ИГРА

Облаченные во фраки мужчины и женщины в изящных вечерних туалетах стекались в Нескучный Сад к Охотничьему домику. Был уже поздний вечер, в небе горели звезды, окрест лежала опустевшая, безлюдная Москва. Вспыхнули огни, и посетители домика вошли внутрь, сгрудились вокруг игрового стола, разделенного на сектора, с волчком, установленным посредине. Много здесь было знакомых и незнакомых лиц, и перечислять их всех сейчас нету никакой надобности. Зловещая космическая музыка заиграла, становясь все громче и громче, и сквозь нее пробился искаженный до неузнаваемости басистый голос Сфинкса:

– Московское время двадцать один ноль три. Юбилейная финальная игра Конца Света.

Посетители домика зааплодировали. Операторы сновали туда-сюда в поисках подходящих ракурсов, и на своих экранах телезрители увидели домик со всех сторон, а потом и людей внутри. Нарядно одетые, лощеные, те храбрились, создавая видимую невозмутимость, хотя в душе каждый из них трепетал, осознавая значимость момента.

– Вавилон, Рим, Атены, – перечислял Сфинкс, а распорядитель зала укладывал в сектора аккуратные конверты с соответствующими подписями, – Мидгард, Плутон, Суперблиц…

Наконец города были названы. Грянул торжественный фрагмент из оперы Штрауса – «Так говорил Заратустра». Голос произнес:

– В игре Конца Света против наших телезрителей будет играть лучшая команда всех времен и народов. Итак, Дух Кухонного Протеста – Заречный… революционер по призванию, человеческого рода – Чертополох… Воплощенная Боль, от Изначальных – Крокодил…

Под аплодисменты зала соответствующие лица, включая меня самого, заняли свои места за игровым столом.

– Изначальный, Дух Страха Перед Неизведанным – Демон… – продолжал Сфинкс. – Избранный для ответа на Главный Вопрос Войны, знаменитый, выдающийся поэт – Никифор Белена… и капитан команды, Изначальный, вернувшийся из небытия Хьюн Стаг, он же Падший!

Грянули аплодисменты.

– Финальная игра Конца Света… Телезрители против знатоков… Игра до шести очков… Счет ноль-ноль… Первый раунд!

Ударил гонг. Распорядитель запустил волчок, заиграла «Дикая лошадь» в исполнении джаз-оркестра Мелконова.

– Интересы зрителей в нашей сегодняшней игре защищает предводитель культа Черепахи в городе Москве – Дхарама Башья! Добрый вечер, господин Дхарама.

– Добрый вечер, господин ведущий, – доброжелательно отозвался пухлый, улыбающийся Дхарама.

– Будете сегодня защищать телезрителей? Вы никому не симпатизируете из команды знатоков?

– На все воля Черепахи, – улыбнулся Дхарама.

– Волчок остановился, – заключил ведущий. – По стрелке – Меркурий. Вопрос вам прислал Сапрал Обс с планеты Меркурий. Внимание на экран!

В ту же секунду на телевизорах, установленных над игровым столом, появилось изображение улыбчивого ребенка, который провозгласил:

– Около двух тысяч лет назад на моей родной планете был проведен, на первый взгляд, жестокий и бесчеловечный ритуал – отец семейства проглотил всех своих родственников, за исключением четырех. Скажите, чего же добивался этот, по вашему мнению, маньяк?

Раздался сигнал начала минуты для обсуждения.

– Это что-то, что у нас на планете не считается нормой, а у них – да, – тараторил я.

– Интересная версия, – задумчиво произнес Падший.

– Точно! – вскричал Демон. – Это обряд… наверняка у нас есть аналог… что-то вроде свадьбы или…

– Свадьба, свадьба, интересно, – сказал Падший. – Да, свадьба может быть. Логично.

– А точно не что-нибудь другое? – спросил вдруг Заречный. – Похороны. День рождения.

– Ну, свадьба – первое, что приходит в голову, – возразил я. – Вряд ли бы нам задали вопрос со сложными ассоциациями.

– Дай-то Бог, – заключил Падший. – Будем отвечать?

– Давай отвечать, – кивнул Демон.

– Мы готовы! – воскликнул Падший, обращаясь к ведущему.

– Готовы? Великолепно, – произнес Сфинкс. – Кто будет отвечать?

– Ответит господин Чертополох.

– Ну что ж, господин Чертополох, – обратился Сфинкс ко мне. – Каков ваш ответ?

– Повторите, пожалуйста, вопрос, – сказал я.

– Около двух тысяч лет назад на родной планете Сапрала Обса – Меркурии – был проведен жестокий и бесчеловечный ритуал – отец семейства проглотил всех своих родственников, за исключением четырех. Чего же добивался этот, по вашему мнению, маньяк?

– Полагаю, что он добивался… – нерешительно протянул я. – В общем, это был обряд свадьбы. Свадьба так у меркурианцев происходит.

– То есть, ваш ответ – свадьба?

– Именно, – подтвердил я.

– А теперь – внимание – правильный ответ.

Вновь ударил гонг.

– Внимание на экран, – сказал Сфинкс.

На телевизорах вновь появилось изображение ребенка, который вымолвил:

– А ничего ужасного в поведении этого отца не было – так на Меркурии проходит обыкновенная свадьба!

– Есть! – рявкнул Демон, а я обрадовано хлопнул в ладоши.

– Давайте, я объясню, в чем дело, – остановил наш порыв Сфинкс. – Как известно, жизнь на Меркурии исчезла ровно две тысячи лет назад, то есть, проведенный ритуал был последней свадьбой на планете. А проходит он так лишь потому, что меркурианцы имеют восемьдесят полов и лишь четыре подходят для спаривания, именно поэтому отец отобрал всех необходимых для свадьбы представителей рода. Смерть же для меркурианцев является обычным делом, они не испытывают страха по отношению к ней и подобные семейные отношения – абсолютная норма. Вы были совершенно правы, один-ноль в пользу знатоков!

Грянула мелодия оркестра Макса Грегера, зал зааплодировал.

– А признайтесь, – обратился Сфинкс к команде, – вы знали это?

– Нет, что вы, просто догадались, – ответил Демон.

– Господин Падший!

– Да, господин ведущий?

– Мне показалось, что правильная версия принадлежала не господину Чертополоху, а господину Демону.

– Я считаю, что первый толчок к разгадке дал именно господин Чертополох, поэтому ему я и позволил отвечать, – учтиво произнес Падший.

– Великолепно! Второй раунд.

Гонг. Вновь волчок.

– А интересы знатоков в сегодняшней игре защищает Рихард Людвигович Напрасный, ведущий разработчик Центра Глубинных Изысканий. Рихард Людвигович!

– Да, господин ведущий.

– Я слышал, ваш Центр закрылся. Почему так произошло? – спросил Сфинкс.

– У этого много причин, господин ведущий.

– И чем же вы занимаетесь в настоящее время?

– Заведую Домом Скорби, – улыбнулся Рихард, и в зале одобрительно засмеялись и захлопали.

– Итак, волчок закончился, и по стрелке у нас… по стрелке Мидгард. Против вас играет господин Тор из города Мидгард. Внимание, черный ящик.

Заиграла знакомая всем мелодия «Ra-ta-ta», и распорядитель, внеся черный ящик, поставил его на игровой стол.

– Пребывая впервые на Мидгарде, господин Тор заметил, что его подданные пользуются интересным устройством. Тор взял опытный образец устройства и предложил его совету Духов в качестве основы для ноосферы своего региона. Внимание, вопрос – какое же устройство в черном ящике?

– Досрочный ответ, господин ведущий! – воскликнул Падший, кивнув Крокодилу, поднявшему большой палец.

– Кто отвечает?

– Отвечает господин Крокодил.

– Господин Крокодил, я вас слушаю.

– Господин ведущий, я не знаю, где находится Мидгард и вообще всю жизнь считал, что это просто легенда, однако, наверное, ошибался. Значит, основа для ноосферы – это, вероятно, мифическое Сарафанное Радио, в которое убежденно верят некоторые Древние, а в черном ящике, соответственно, лежит обыкновенный радиоприемник.

– Откроем черный ящик… – произнес Сфинкс, и распорядитель незамедлительно выполнил приказ. – В черном ящике – опытный образец радиоприемника! Два-ноль в пользу знатоков!

Снова оркестр Макса Грегера, снова овации.

– А Мидгард – это знакомая вам по местным определениям планета Юпитер до ее уничтожения в период около миллиона лет назад, – прокомментировал Сфинкс. – Ну что ж, третий раунд!

Вновь гонг, волчок.

– Хранителем традиций нашего клуба сегодня выступает Изначальный, Древний Земли Хранитель! – объявил Сфинкс. Хранитель учтиво поклонился, в зале захлопали.

– Господин Заречный, – обратился Сфинкс к моему соседу. – За вас сегодня пришла поболеть ваша супруга?

– Да, она в зале, – ответил Заречный.

– Госпожа Лунь! – воскликнул голос. – Оператор, покажите мне госпожу Лунь. Здравствуйте!

– Здравствуйте, господин ведущий! – кокетливо усмехнулась Лунь, глядя в глазок камеры.

– Как вы думаете, знатоки сегодня победят?

– Я верю в этом всем сердцем.

– Вот такие прекрасные у вас болельщицы, господа знатоки, не подведите их, – заключил Сфинкс. – Итак, волчок закончился, по стрелке – Колумна. Против вас играет господин Горчий из империи Колумна планеты Эрф. Это очень далеко, вряд ли вы знаете даже о существовании этого места. Что ж, послушайте стихотворение тамошнего поэта Еусеса Сирого:

«Любовь – мышиная возня,

мы это знаем с детства,

она бежит, дразня, казня,

зовя скорей раздеться.

Любовь – крысиные бега,

мы это знаем сами,

любовь пуста и недолга

под злыми небесами.

Любовь, любовь! Ах, сколько слов

придумано напрасно.

Но вправду, кто уже готов...»

Мы тщательно записали стихотворение в блокноты и уставились в текст.

– Продолжите стихотворение. Время, – произнес Сфинкс и незамедлительно пикнул сигнал.

– Я даже не знаю, – обреченно произнес Заречный.

– Может быть, вроде «кто уже готов, любить там что-то страстно»? – предложил Демон.

Мы замолчали.

– Да, пожалуй, – вымолвил наконец Падший. – «кто уже готов любить огнем и страстью»…

– Похоже, – кивнул я.

За столом вновь воцарилась тишина.

– Никита, ты же поэт, – сказал я Белене. – Предложи что-нибудь!

– Не трогай его пока, – одернул меня Падший. – Значит, будет вот это – «кто уже готов любить с огнем и страстью», так?

Зазвучал сигнал, знаменующий истечение пятидесяти секунд.

– Лучше «с огнем и страстно», – сказал я.

– Одобряю, – добавил Крокодил.

– А может… – начал было Демон, однако его прервал сигнал окончания минуты.

– Итак, кто отвечает? – спросил Сфинкс.

– Отвечу я сам, – произнес Демон. – Мы считаем, что заканчивается оно так – «любить с огнем и страстно».

– Ваш ответ понятен, а теперь внимание – правильный ответ… Вот как звучит стихотворение Еусеса Сирого целиком:

«Любовь – мышиная возня,

мы это знаем с детства,

она бежит, дразня, казня,

зовя скорей раздеться.

Любовь – крысиные бега,

мы это знаем сами,

любовь пуста и недолга

под злыми небесами.

Любовь, любовь! Ах, сколько слов

придумано напрасно.

Но вправду, кто уже готов...» – Сфинкс замолчал, выдерживая паузу, и наконец промолвил:

– «…любить и верить? Ясно». Два-один – пока еще в пользу знатоков.

– Черт, – ругнулся Демон.

– Господин Демон, не чертыхайтесь, мы же все-таки в элитарном клубе. Господа, окончился третий раунд, счет два-один и я наконец объявлю нашего генерального спонсора в лице директора трамвайного завода «Вечные ценности» Потустороннева Григория Кассандровича. Трамвайный завод «Вечные ценности» – наши трамваи голов не рубят. Господа знатоки, я предлагаю вам музыкальную паузу, а то что-то вы последний вопрос не докрутили.

– Пусть будет пауза, – согласился Падший.

– Музыкальная пауза! – воскликнул ведущий-Сфинкс. – Сегодня в музыкальной паузе играет ансамбль джаза «Три топора» с медленной композицией под названием «Добрый»! Поприветствуем!

Все высыпали в сад, где бородатый, традиционно увешанный железом солист хриплым, но приятным голосом завывал:

– Его глаза опустели. Вокруг тишина,

В ночном ресторане он выпьет вина

И грустная тень склонится над барной стойкой.

Пусть любимая снова поет в кабаре,

Не спит по ночам, поправляя каре,

Не тоска без надежды – светлая грусть и только.

Не беда, что печаль осколком икает в зобе,

Говори, и тебе ответит твой добрый зомби…

Последние строчки песни повторялись трижды или четырежды, точно я не запомнил. Странное, двоякое впечатление оставляла эта песня. Наконец она окончилась, знатоки и зрители вернулись в зал, заняли свои места, и голос Сфинкса произнес:

– Четвертый раунд…

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

КОНЕЦ ИГРЫ

– …Счет пять-пять, выпал сектор «суперблиц». По моему мнению, вы бы уже победили, если бы вам не попался тот самый вопрос из тринадцатого сектора, из Интернета, про происхождение термина «симпоха», ответ на который вы просто постеснялись озвучить в прямом эфире. Ладно, теперь придется играть «суперблиц». Играет один знаток, три вопроса по двадцать секунд размышления на каждый. Кто остается за столом?

– Это – момент истины, – шепнул мне Падший, а вслух заявил: – За столом остается Никифор Белена!

Мы встали из-за, сгрудившись за спиной у Никифор, вцепившись пальцами в кожаную обивку его кресла.

– Я требую абсолютной тишины, – произнес Сфинкс. – За подсказки команде будет зачислено автоматическое поражение. Итак, внимание, суперблиц. Никифор!

– Да, господин ведущий, – отозвался Никифор.

– Вы любите историю античности?

– Не очень, господин ведущий.

– К сожалению, для ответа на следующий вопрос вам понадобится знание этой истории. Помните, что вы должны ответить на три вопроса подряд. При ответе на один – только один! – из этих вопросов вы можете воспользоваться сэкономленной минутой. Итак, однажды давным-давно Платона спросили… положим, один человек… ладно, пойдем другим путем. Однажды Сфинкс спросил Платона – кто ты, Платон? Так вот, вопрос не в том, что ответил Платон. Вопрос в том, что ответите вы? Итак, кто ты? Время пошло.

– Я готов отвечать, – храбро произнес Никифор.

– Слушаю вас.

– Я – Никифор Белена, поэт.

– Верно! – в голосе Сфинкса послышалось недовольство, зал же зааплодировал. – Внимание, второй вопрос… Платон на него уже не отвечал, хе-хе-хе… Куда ты идешь? Время.

– Я иду домой, господин ведущий, – не задумываясь, ответил Никифор.

– И вновь правильно! – овации заметно усилились. – И, наконец, третий вопрос… Никифор, вы можете взять дополнительную, сэкономленную господином Крокодилом минуту, если понадобится… Третий вопрос вот такой – кто решает все и не решает ничего, кто распоряжается нами и в то же время поддается нам, кто внутри и тотчас же снаружи, кто плоть и кровь, кто дух и пустота одновременно? Время пошло.

Никифор обомлел. Пальцы его задрожали. Ответ на вопрос не приходил. Я увидел, как лицо Падшего потемнело, как Демон зажмурился, как Лунь ахнула и испуганно уставилась на Никифора. Однако сам я знал ответ, он всплыл у меня в голове, я был уверен в его правильности и совершенно не понимал тревоги моих товарищей. И лишь один Заречный, стоящий по левую руку от меня, казался невозмутимым. Я посмотрел на него и увидел, как губами он шепчет одно и то же слово, совпадающее с тем, что вертелось у меня на языке. Заречный постукивал пальцами по креслу Никифора, словно передавая ему какой-то сигнал. Двадцать секунд окончились, и Никифор попросил еще минуту.

– Время пошло, – повторил Сфинкс. Никифор лихорадочно перебирал в уме варианты, перечеркивал что-то в своем блокноте, напряженно рассуждал, а Заречный все постукивал по его креслу. Наконец, Никифора осенило, и он воскликнул:

– Я готов!

– Итак, ваш ответ? – нервно спросил Сфинкс.

– Я прошу вас повторить вопрос, – дрожа, вымолвил Никифор.

– Кто решает все и не решает ничего, кто распоряжается нами и в то же время поддается нам, кто внутри и тотчас же снаружи, кто плоть и кровь, кто дух и пустота одновременно?

– Черепаха! – выпалил Никифор и утонул в шквале аплодисментов. Они неслись повсюду, со всех сторон.

– Шесть-пять в пользу знатоков, – несчастным голосом произнес Сфинкс, и грянула «Пляска смерти», знаменующая конец игры, тут же, впрочем, прерванная выстрелами, взрывами и какими-то еще звуками – их разобрать я не смог.

– Планета спасена, – шепнул мне Падший. – Уходим отсюда прочь!

В ту же секунду я потерял сознание и рухнул на пол.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

Заречный метнулся было к Чертополоху, но поздно – тот исчез, словно растворился в полумраке Охотничьего домика. Свет погас, операторы обратились в паническое бегство – спотыкаясь, роняя аппаратуру и вскрикивая, они пытались протиснуться сквозь узкие двери домика. Один за другим слышались взрывы – это Сфинкс спускался из своей студии. Демон воскликнул:

– Изначальным – сгрудиться, остальные – прочь! Быстро!

Повторять не пришлось – сперва Лунь, а за ней и прочие Древние вмиг покинули домик. Тучный директор трамвайного завода Потустороннев тщетно пытался выскользнуть вместе с остальными, однако Падший грубо остановил его:

– Стоять, плут!

– Я ничего не делал! – пролепетал Потустороннев. – Я всего лишь директор…

– Я все знаю, – зашипел в ответ Падший, обернувшийся уже в медведя. – Ты никакой не Григорий. Ты – Глот с планеты Плутон, знатный пройдоха!

– Я не желал зла…

Тяжелый удар алебарды Демона – и Глот рухнул на пол.

Наконец в проеме рядом с хладнокровным распорядителем зала появился сам Сфинкс. Он мало походил на того голубоглазого блондина, каким выглядел раньше – теперь это был огромный лев с крыльями за плечами. Он уставился на Древних взглядом, полным ненависти, и произнес:

– Ну что, добились своего?

– Все кончено, Сфинкс, – ответил Падший. – Тебе нужно уйти. Ты больше не имеешь права быть здесь.

– Я не хочу, чтобы мое задание осталось невыполненным.

– Боюсь, теперь тебе придется уйти, – воскликнул Падший и метнул в Сфинкса могущественное боевое заклятие. Сфинкс и глазом не повел, словно ничего не было.

– Я – Солнечный Дух, – сказал он. – Все будет так, как я решу.

– Ты возомнил о себе слишком много, малыш, – усмехнулся Падший. – Тебе пора.

– Я никуда не пойду, пока не разнесу к чертям вашу дурацкую планету! – разозлился Сфинкс.

– Ты уже не вправе, – Падший тяжело дышал. – Прочь!

– Прочь, – вторил ему Крокодил, и Сфинкс задрожал.

– Ах, вы! – произнес он. – Мелкие мерзавцы! Ты, Демон – тебя предал твой собственный брат и ты возненавидел его! Я все знаю!

Демон поник, пытаясь не смотреть на агрессивно жестикулирующего Сфинкса.

– Заречный Дух! – сказал Сфинкс. – Среднестатистический человек, которому внезапно сказочно повезло. Но это – лишь случайность! И ты – никто по сравнению с Солнечным Духом!

– Я не никто, – проворчал Заречный.

– Он не никто, – подтвердил Падший. – Это он обхитрил тебя, Сфинкс. Он тебя объегорил.

– Посмотрим еще, кто кого обхитрил, – рассмеялся Сфинкс. – Сам-то ты хорош! На тебе – проклятие Космоса, долго тебе не протянуть!

– Я сам решу, сколько мне еще тянуть, – холодно парировал Падший.

– Какая смелость – выступить против Солнечных Духов! А ты, ты, Крокодил? Тебе-то что до того, что здесь твориться? Ты ведь всего лишь выброс Духа. Ты – самая грязная категория. Боль – это человеческое чувство, это человеческая слабость. Ты не повелеваешь ветрами, ты не владычествуешь над разумом. Ты – просто боль.

– Прочь, – зло ответил Крокодил.

– Это может действовать на кого угодно, только не на меня, – вещал Сфинкс. – А за вас встали еще и эти марсианские подлецы. Ну-ка, подойдите поближе, хочу вас рассмотреть! Кто тут? Рихард Напрасный? Хабаха Абата, вот ты кто! Дух мертвого воздуха Марса, Дух сухого песка! Нечем заняться на красной планете?

– Верно, – с достоинством произнес Рихард.

– Плевать на тебя. Никогда не любил марсиан. Впрямь как на этой странной планете – египтяне не любили римлян, так и мы, египтяне с Солнца, хи-хи, не любим вас, римлян. Хорошая у вас была планета, верно, Тит?

Тит, стоящий рядом с Рихардом, вздрогнул.

– Кто, как не ты, первый примкнул ко мне во время исполнения Войны на Марсе?

– Я сожалею об этом, – Тит склонил голову.

– Черная Когорта? – Сфинкс зловеще захохотал. – Да, ты предатель, отщепенец, тебя не приняли ни на одной планете, однако Падший взял… не побрезговал… Ну что ж, ты оправдался перед своим. Сделал все, что в твоих силах. Ступай домой!

Взмахнув руками, Сфинкс направил волну пламени прямо в Тита. Огненные струи прожигали его человеческое тело, шлем сполз на затылок и Тит, изнемогая от боли, кричал, моля о пощаде или немедленной смерти. Все стояли молча, не решаясь нарушить страшную экзекуцию.

Наконец Тит перестал кричать и безжизненно упал на колени.

– Видали? – рявкнул Сфинкс. – Я совершу это с каждым из вас!

Внезапно потолок над домиком словно растворился и вниз спустились двое – тигроголовый отец Ра и облаченный во фрак владыка Сет.

– Уходим, Сфинкс, – приказал отец Ра. – Мы проиграли. На то воля Черепахи.

– Нет, мы должны закончить начатое, – прошептал Сфинкс.

– Мы уйдем, – строго сказал отец Ра. – Сет, разберись со своим отпрыском.

– Уходим, Сфинкс, – тихо произнес владыка Сет.

– Я не хочу, – покачал головой Сфинкс.

– Сфинкс, уходи, папа тебя зовет, – опрометчиво хихикнул Демон.

– Как ты смеешь! – яростно вскричал Сфинкс и в ту же секунду огненный столб направился в грудь Демона. Еще мгновение – и мучительная смерть Древнего была бы неотвратимой…

Однако Падший резко рванулся вправо и, не говоря ни слова, заслонил Демона собой.

Он погиб моментально. Огонь уничтожил его, развеял дотла. Массивный черный медведь рухнул наземь и превратился в прекрасную, ослепительно белую лань с кровавыми порезами на шее. Дух ушел из Падшего навсегда.

Раздался общий вздох – и тут же диким ревом ватага Древних, не сговариваясь, произнесла одно и то же заклинание:

– Прочь!

…Отец Ра, устало вздохнув, исчез в пространстве. Владыка Сет обреченно глядел на своего сына, погибшего на месте от ярости и отчаяния Изначальных Сил. Сфинкс возвращался в облик молодого паренька – руки и ноги его оцепенели, глаза застила белесая дымка – они были устремлены к далекому Солнцу. Солнечный Дух погиб.

– Я мог бы всех вас сжечь, – горестно произнес владыка Сет. – Но живите… – И он тут же скрылся, увлекая за собой мирское тело Сфинкса.

– Что теперь? – жалобным голосом протянул Заречный.

– Теперь – революцию делать, – ответил Демон, тяжело вздохнув.

Но делать революцию не пришлось. Она уже гремела по всей Москве. Отряд «Потерянных детей» во главе с отроком Илией шел на главное сборище солдат Четвертого Рейха – к Красной площади. Знамя с держащимися за руки человечками красовалось над ними. К триумфальному шествию присоединились и Анонимные Алкоголики, обнаруженные «детьми» в подвалах и на чердаках.

К удивлению пестрого воинства, солдат на площади не было, зато навстречу им семенил пузатый Дхарама Башья.

– Ах, детки! – воскликнул он. – Не надо нас убивать! – И Башья тут же поднял руки над головой в попытке сотворить смертоносное заклинание.

Однако его прервали.

Маленький Илия бросил на главу культа ненавидящий взгляд, и тот замер, застыл, не в силах произнести ни слова. Илия яростно скрипнул зубами и закричал:

– В бой!

– Сын Люцифера, – прошептал наконец Дхарама и обратился в бегство.

Меч Илии настиг его в десять шагов. Второй удар пришелся по подвернувшемуся некстати адепту культа Черепахи. Однако тут на площадь вышли солдаты Рейха. Их количество явно превышало бунтовщиков, да и снаряжены они были на порядок лучше. Илия и не заметил, как у его плеча приземлился кто-то невидимый и шепнул на ухо:

– Твой отец погиб. Мне очень жаль.

Сложно представить ту ярость, которая наполнила маленькое тельце; Илия встал в полный рост, и солдаты Рейха отшатнулись, а Анонимные Алкоголики уважительно закивали. Из Илии прямо-таки струилась ненависть, он был наполнен ею. Меч его указывал на небеса, и Илия закричал:

– Прочь! Прочь!!!

Серая волна вмиг уничтожила всех солдат. Словно смыла, словно смахнула тряпкой, как пыль. Они разлетелись, их тела закружились в гигантском смерче, их воплей нельзя было разобрать. Алкоголики решительно захлопали в ладоши, «Потерянные дети» бросились приводить в порядок обмякшего, ослабевшего Илию. Он закрыл глаза и не дышал, лежа на тротуаре, а вокруг сгрудились его соратники.

Все еще остававшийся невидимым Демон наблюдал за странной баталией со стороны, и наконец, тяжело вздохнув, произнес:

– Теперь Война кончилась.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

КОСМОС О ВОЙНЕ

– Просыпайся, Чертополох, прежде – Неаполитанский Борис Аркадьевич восемьдесят девятого года рождения.

Сквозь сон я слышал чей-то мягкий голос, однако глаз открыть не мог. Меня окружала абсолютная пустота.

– Просыпайся поскорее – с тобой беседует сам Космос.

– Что? – удивился я.

– Слушай и внимай. Почти все твои товарищи ошиблись, но, к счастью для тебя и для них, Солнечные Духи оказались еще глупее. Хьюн Стаг, которого ты знаешь под именами Хозяина и Падшего, вернулся из небытия достаточно давно. Какими уговорами он пронял Молоха – мне неведомо. Он, пожалуй, наиболее здравомыслящий из тех Духов, что я когда-либо встречал – а встречал я, как ты понимаешь, всех. С ним вернулись и его подручные. Ты не поймешь, это долгая история. А все потому, что за небытием скрывается тот самый ответ на Главный Вопрос.

– Черепаха?

– Примитивное обозначение, но да, Черепаха, – согласился Космос. – Что-то я зачастил на вашу планету, вы вечно меня будоражите по пустякам. Устройство Вселенной тебе, надеюсь, знакомо?

– Кое-что слышал от Хозяина… ну, от Падшего.

– Ты знаешь о том, что на многих планетах жизнь уже была, на многих – еще будет, и везде существуют Духи, проводники идей, область, которая зовется миром идей, или ноосферой, планеты созданы по образу всего Космоса, а за границами его существуют души умерших? Это знаешь?

– Знаю, – подтвердил я.

– Про трех китов знаешь?

– Это каких?

– Есть три кита в основе мироздания… Космос, с которым ты имеешь честь беседовать, прочие одухотворенные существа и… – Космос помедлил, прежде чем закончить. – И… и случай.

– Это действительно киты?

– Нет, это просто самая доступная для человеческих мозгов метафора, – ответил Космос. – Так вот, эти самые Киты стоят на Черепахе. Падший познал всю эту систему, просто не обо всем рассказал, и, умело используя свои знания, избежал небытия.

– Зачем вы мне об этом рассказываете?

– Еще не понял, дурачок? Ты был Избранным.

– Я?!

– Да, ты. Падший, как умный и расчетливый дух, предусмотрел собственную ошибку. Он думал, как, впрочем, и все, что этот самый Избранный – Никифор Белена, поэт. Провернул с ним колоссальную по затратам операцию. Но не исключил и тебя – на вас обоих были похожие знаки Молоха, только на Никифора ставили в большей степени – вследствие совпадения его псевдонима с фамилией, указанной в ложном пророчестве – якобы первый и второй вопросы, которое подбросил Древним отец Ра. Даже Падшего почти обвели вокруг пальца. Это все его дружки, Бог-Буйвол и Чердачник, вечно они все напутают. А на самом деле, Избранным был ты. И догадался до этого только Заречный Дух.

– Как?!

– Когда-то, сразу после своей инициации, о которой он тебе еще расскажет, он был в Москве – путешествовал, знаешь ли. Вместе с Лунью. И ненароком увидел тебя на улице, ненароком прочитал твои мысли, точнее – твое подсознательное, уже тогда знавшее ответ на Главный Вопрос Войны. А так как когда-то ему выпала честь быть носителем этого тайного знания – я действовал через него, как через передатчик – ему въелось в память это самое слово. Оно ему покоя не давало, он прямо-таки извелся весь, думая, куда бы эти знания приткнуть – думал, что это просто ненужный осадок от его былого общения со мной. Однако когда сложилась та самая военная ситуация, Заречный все понял. Он не посмел усадить тебя за стол на Главном Вопросе – ведь и Сфинкс, и отец Ра, и владыка Сет знали о твоем предназначении с самого начала, а Сфинкс даже пытался затянуть тебя в свою группировку – эту, «Скажи-ка, дядя». Да-да, не удивляйся, это его ставленники! Только почему-то они тебя проворонили – все человеческий фактор. Вообще Сфинкс с людьми работать так и не научился. Сфинкс просто не дал бы тебе ответить. Поэтому Заречный на скорую руку обучил малыша Никифора примитивной и банальной азбуке Морзе и перестучал ему во время игры правильный ответ, который сам узнал от тебя давным-давно. Таким образом, вы одержали победу в Войне.

Я молчал, ошарашенный.

– Не обошлось без потерь, – продолжал Космос. – Заречный Дух, конечно, уцелел, уцелел и Крокодил, и Демон… только Падший погиб. От руки Сфинкса. И теперь он вряд ли сможет вернуться из небытия, ведь нарушил волю Черепахи и свой договор с ней. Он знал почти все наперед, очень многое предугадал, предвидел – такими знаниями нельзя пользоваться безвозмездно. Черепаха дала ему шанс, он спас свою планету и ушел навсегда.

– П-почему? – с трудом проговорил я.

– У него было два варианта – дать планете умереть и остаться живым самому либо строго наоборот. Он выбрал второе. Потому что чувствовал вину перед своим братом – Демоном, перед всеми прочими Древними и людьми… Ты даже не знаешь, за что. Потом тебе все расскажут, все объяснят. Теперь ты Древний, ты – Изначальная Сила, твое место – в Безвременье. Скоро за тобой придет Демон, и вы вернетесь на Землю.

– Почему все это так похоже на легенды, Космос?

– Легенды не берутся из ниоткуда, Чертополох. Легенды выдумывают не только люди – им помогают Древние. Тебя, наверное, интересует такое точное совпадение с мифологией древних цивилизаций. Будь уверен, это не люди придумали отца Ра – это отец Ра подсказал им придумать себя и поклоняться себе. То же и с римлянами. На планете Марс была своя Черная Когорта. Вообще, странная это была планета. Очень воинственная. Но справедливая – по вашим меркам. Мидгард – это Юпитер… ну, ты слышал. В общем, много таких совпадений. Тебе тяжело потому, что ты родился человеком и рос в определенных культурных условиях. Родись ты Древним – у тебя бы возникали совершенно другие вопросы. Впрочем, думаю, ты припас что-нибудь действительно важное напоследок.

– Припас… – прохрипел я, с трудом сжимая кулаки. – Последний вопрос – что это все-таки за Черепаха? Что она означает?

– Черепаха – это Молох, – ответил Космос. – Молох – это судьба. Фатум. Рок. Черепаха определяет судьбу. Ей периодически мешают Киты – то мой порядок не сходится с решением Молоха, то одухотворенные призывают на помощь Духов, то случай сводит все на нет… Но, в целом, это какая-то высшая энергия, которая ворочает мир по своему усмотрению. Управы на нее не найдешь. Теперь ты все понял?

– Все, – я устало кивнул и, обессиленный, уронил голову на грудь. Я летел куда-то сквозь пространство, несся к последнему пункту назначения.

Прямо по курсу – Земля.

ЭПИЛОГ

Четвертый Рейх исчез так же неожиданно, как и появился, а вслед за ним исчезли графы и князья из патриотического объединения «Скажи-ка, дядя» и все до одного адепты культа Черепахи во главе с победоносным Дхарамой. Куда они делись – неясно, но там же, по всей видимости, обосновался и отец Ра, и владыка Сет, и младший – Сфинкс, потому что больше о них в Солнечной системе слыхом не слыхивали. Марсиане со своими необычными порядками осели на просторах земного Безвременья и крепко сдружились с местными Древними. Анонимные Алкоголики, оказавшиеся вполне безобидным и единственным действительно естественным народным объединением, разъехались по родным городам в связи с доступностью искомого ими спиртного на местах. Разошлись «Потерянные дети», а сын Падшего – Илия, прежде – худой болезненный мальчуган с бледным, ненавидящим лицом, согласился стать приемышем Сельмы. Говорят, теперь он простой ребенок, умеющий и радоваться, и плакать. Что-то переключилось в нем, и он вернулся к обыкновенной жизни. Совет Изначальных Сил возглавил Демон, из него вышли Хранитель и Громовержец, отказавшиеся спасать Землю в столь трудный для нее момент, а на их места заступили мы с Заречным Духом. В Совете все еще пять мест и одно из них пустует – в память о Падшем.

Трамвайный завод «Вечные ценности» ныне разрушен и заброшен, а Никифор Белена вернулся к своим профессиональным обязанностям. Джаз-бэнд «Три топора» лично мне больше никогда не встречался, и поговаривают, что владыка Сет забрал его с собой, потому что крепко привязался к земной музыке. А в Охотничьем домике Нескучного Сада теперь играют настоящие знатоки – не чета нам, Древним.

Все хорошо, что хорошо кончается.

…Любимое мое время – когда в городе ночь, горит настольная лампа и окно приоткрыто, а сквозь него слышно, как идут поезда на переезде неподалеку. Тихо играет любимая музыка, свежий ветерок веет весной. И из-под пальцем прямо-таки просится правда, просится то, что легко наполняет меня, какой-то высший умысел, с которым я не понаслышке знаком, какая-то волна – то ли вдохновения, то ли истины... И это самое лучшее, что есть на свете, то, ради чего люди рождаются, проживают эту жизнь одинокими и несчастными, а потом столь же одинокими и несчастными умирают. Все для того, чтобы высказать вслух нашептанное им на ухо весенним ветерком.

Прошу прощения за сбивчивость изложенного выше. Я не хроникер, не летописец, мне пришлось собирать эту историю из двух десятков противоречащих друг другу источников, потому и считать ее полностью достоверной сложно. Поэтому смогу поручиться лишь за те эпизоды, в которых участвовал я лично.

Устройство Вселенной, описанное мной, как мне кажется, не противоречит ничьим религиозным или каким-либо другим убеждениям – существование высших сил не опровергается, значение веры в чудо и спасение не нивелируется, однако есть в произведении некий ряд противоречий и допущений, на которые своего мудрого читателя я прошу по возможности закрыть глаза; в надежде же уберечь читателя от расстройств по национальному вопросу я не упоминал названий государств, существующих в период, на который приходятся основные действия в романе. Наиболее внимательные читатели могли заметить, что, несмотря на многочисленные опровержения теории значимых чисел и прочего мистического и фантастического вымысла, общечеловеческого фольклора персонажами произведения, первая книга романа включает в себя две части, в одной из которых тринадцать глав, а во второй, повествующей о злоключениях наших героев в Инферно – девять, по количеству кругов ада.

Я прошу читателя не обвинять меня в чрезмерном драматизме происходящего, равно как и в чрезмерной ироничности – смею заметить, что это неотъемлемые компоненты реальной жизни и обойтись без них в данном произведении было никак невозможно.

Увы, теперь история моя подходит к концу, наступает тот самый момент прощания с полюбившимся уже читателем. И так банально, что все кончилось хорошо, но против правды не попрешь.

…Недавно я говорил с Заречным Духом и между делом спросил его:

– А как ты думаешь, будет еще Война?

– Нет, – он покачал головой. – Я уверен, что ее не будет.

– Почему ты так решил? – удивился я. – Мало ли, что придет в голову этой самой Черепахе.

– Приговоренный к смерти дважды – уже не погибнет, – усмехнулся Заречный. – Тот, кто погиб за нас, будет хранить нас вечно. Лучших путей ему…

Я думал о Падшем, о том, что он сполна расплатился за все свои ошибки и промахи, я думал о Демоне, который потерял брата, я жалел нашего спасителя и самого себя, однако Заречный переживал о нем почему-то гораздо сильнее.

– Лучших путей, – кивнул я, помолчал в раздумье и обернулся на Заречного. В глазах его застыли столь необыкновенные, необъяснимые для Древнего слезы.

– Что с тобой? – участливо спросил я.

– Да ты не поймешь, – отмахнулся Заречный Дух и добавил дрожащим голосом: – Просто… вечная любовь.

5 января – 5 марта 2013 года, Киев.