Война и мир. Balkanska verzija.

Хорватия, лето 1996

сначала все складывалось неудачно: путь через Венгрию занял два дня - мелкими рывками я проезжал Балатон, стоя в сплошном потоке немецких машин, забитых детьми, собаками, велосипедами и светловолосыми туристами, которым даже смотреть в мою сторону было неинтересно… Пока меня не спасли цыгане на ржавом микроавтобусе

вконец ополоумев от разговоров на ломаном немецком, я с облегчением пересекаю хорватскую границу, обретаю дар речи, покупаю пачку Kolumbo – и вот сейчас, в Вараждине – отдохну, во мне будет классно

Varaždin.

но в волонтерской комнате ни одного знакомого, все давно уже сменились, и никто не понимает, чего я хочу – я иду в беженский барак, нахожу Дарио и ночую в их комнате, где уже спит пятеро…

утром – на юг, где теперь работает Вероник, в новом лагере около Пулы –

… идиотским образом застряв на загребской окружной – пришлось протопать несколько километров по обочине, до нужного выезда…

Pula.

Вероник встретила меня отчужденно… Правда, последние пару месяцев я ей тоже ленился писать, но почему-то был уверен, что все в порядке и – удивился ее немногословности и явному избеганию. По той бойкости, с которой она за поразительно короткое время научилась говорить по-хорватски, стало понятно, что замена мне найдена, и, в общем, больше в Пуле делать нечего…

прожив еще зачем-то пару дней на скале, выдающейся над пляжем (несмотря на близость которого, никто ко мне ни разу не залезал), отдохнув с дороги и, все-таки, не в настроении, я понял, что нужно выбираться из этого дурацкого положения –

пошел в порт, и сел на корабль, плывущий в Сплит.

. .

не знаю, как сейчас, а двенадцать лет назад адриатические паромы плавали с остановками, причаливая по дороге ко всяким островам. Я купил билет до ближайшего – и затерялся в толпе до Сплита, проверить билеты на переполненном корабле было невозможно…

и, покуривая на открытой палубе, с бутылкой пива Karlovaĉko, рассматривая плывущие мимо мохнатые кляксы островов, я чувствую, как огорчения последних дней потихоньку сменяются – чистой радостью… Наверное, пива уже было много – и я ложусь спать на палубе, расстелив спальник под какими-то канатами, гидрантами…

а, проснувшись, чувствую что радость никуда не делась, смотрю за борт – и вижу набережную с пальмами, и похмельно сияющие белые дома Сплита…

ТЕПЕРЬ КОРОТКИМИ МАЗКАМИ:

- гладкие вышарканные временем древние мостовые из крупных, светлых (мраморных?) плит – Сплит…

- римские дворцы, великолепие барокко и белого камня – в живом, еще без напуганных войной туристов, городе …

- комнатка в мансарде, куда поселил меня Том (знакомый по Kurwe и новый волонтер сплитского отделения Otvorene Oči), белые стены, ворчливая хозяйка, в окне – ряды черепичных крыш над синевой моря…

- нагретый камень набережной, жгущий сквозь шорты – я сижу свесив ноги к воде, вдыхая запах гниющей воды, рыбы, машинной смазки – покачивающийся разнобой яхт и моторок вдоль причала –

- рядом сидит усатый в драной тельняшке рыбак – “Kako ide?” спрашиваю я, кивая на море – и принимаю протянутую в ответ бутылку – делаю широкий глоток – возвращаю – несколько фраз ни о чем – и вновь прилив счастья – солнце, свободные от обуви ноги, море, незлобный мат

- Юрица из Загреба, вернувшийся в Хорватию после пяти лет в Лондоне, где прятался от войны – заросший светлой бородой, дредами, ходящий везде босиком, на границе одуревшие от удивления погранцы не хотели его пускать, спрашивая сколько у него денег – “Jeste li normalni, ljudi – idem ja kuće!!![14] ”

- припорошенная пятнистым солнцем дорога на острове Брач, мы стоим в тени платана, пытаясь поймать машину, в эвкалиптовых зарослях истошно трещат цикады – очень жарко, я стою по пояс голый - «Одень майку, одень! Nemoj zajebavati!», говорит Юрица. «Никто нас так не возьмет!» (хотя сам похож на чудо-юдо, в майке или без)

- и потом, в машине уже, зачем-то торжественно объявляет: “Imate u autu Rusa![15] ” – повороты удивленных голов – и моя идиотская улыбка в ответ

- километры мертвых разрушенных домов между Задаром и Шибеником…

- заброшенные кемпинги, разваливающиеся бунгало, прибрежные пансионаты с развешанным бельем живущих там теперь беженцев…

- Книн - бывшая столица бывшей сербской Краины – чьи деревянные скамейки еще исцарапаны сербской кириллицей - Билjана+Живко...

- и надписи недавние, другим алфавитом. Andro+Mirjana.

- камер хранения нет, я спрашиваю в полицейском участке, нельзя ли оставить на пару часов рюкзак – меня тут же арестовывают… и выпускают через час, после проверки документов и допроса, убедившись, что я – придурок. «Там крепость, там», маша рукой на гору. «Иди, вон – рассматривай!».

- я иду по пустым улицам покинутого города…

Zagreb.

от дома Юрицы – где не видевший сына четыре года отец пытался быть вежливым и со мной - до центра Загреба добираться было долго:

сначала пешком по зигзагом спускающейся с горы улице, с уютными, буржуазными домиками, с крошечными садами в цветах, вымощенными дорожками и паскудными глянцевыми гномиками и кошечками – выглядывающий из-за поворотов широко раскинувшийся город c двурогим готическим собором посреди - на каждом витке становящийся крупней – пока собор совсем не исчезает за многоэтажками – обычная городская улица у подножия горы, дальше – трамваем

скрипящем и раскачивающемся на рельсах мимо новостроек – дальше по старым, но еще не центральным улицам – с коричневыми, закопченным снизу стенами, старомодными в завитушках вывесками над магазинчиками – цирюльня (Friseur) в социалистическом белом кафеле – городской рынок с турецким барахлом, тут можно поесть дешевых буреков - вообще-то трамвай идет дальше, до самого центра, но лучше вылезти тут, потому что дальше, в центре:

западноевропейская скучная стерильность, стекло, супермаркеты, флаги, белые рубашки, портреты Президента, английский язык, ярко крашенные губы, кокетливо скрещенные под ажурным столиком ноги, никель, усталые юноши и девушки в фирменных кепках на раздаче, площадь Бана Елачича с толстым баном (князем) на коне и в чем-то вроде тюрбана, сувенирные ряды с ряжеными в народное девками, кружевные салфетки…

Юрица часто пропадал где-то с друзьями детства, мне неинтересными, так что по городу я гулял много, в одиночестве

… а однажды утром, проснувшись, вышел на террасу, и прихлебывая из чашечки кофе, стал смотреть, как сосед напротив чистит дно гипсового садового бассейна… и подумал: «… а чего я тут вообще делаю?»

блин, опять эта Венгрия…