Война орхидей

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Это противное чувство управляемой марионетки сохранялось у Андрея вплоть до следующего дня. «Ищи подвох,» — сказал ему Игорь. Андрею пришла в голову только одна мысль: если преступник так хочет убедить нас, что Бечтаев мертв, и даже помогает найти тело, то на самом деле убитый — вовсе не Бечтаев!.. Труп, проведший в земле три месяца, будет безумно трудно точно опознать, особенно если на роль жертвы был выбран какой-нибудь дальний родственник Бечтаева, внешне на него похожий. В случае кровного родства и на генетический анализ нельзя положиться. Словом, если только вчера преступник изо всех сил старался убедить, что Бечтаев жив, то теперь он не менее категорично начал доказывать, что Бечтаев мертв. «И в любом случае преступник подталкивает нас к тому выводу, который выгоден для него, — заключил Андрей. — А от смен курса преступника голова идет кругом!..»

«Он этого и добивается, — проворчал Игорь. К тому времени Игорь уже созвонился и с Поваром, и с Курослеповым. Извлекать труп Бечтаева Повар отправил свою бригаду, а Курослепов попросил Игоря взять на себя руководство его охраной и прибыть незамедлительно. — На самом деле, для нас важнее всего узнать правду, какая бы она ни была… В крайнем случае, будем проверять, не пропал ли три месяца назад кто-нибудь из родни Бечтаева. А вот что меня действительно волнует — то, что преступник напрочь выключает меня из игры. В данной ситуации я не могу отказать Курослепову в просьбе неотлучно находиться при нем. Но ведь это значит, что я не смогу находиться в других местах и заниматься другими делами. И у меня впечатление, что именно этого преступнику и надо! И, спорить готов, все эти дни Курослепов будет в полной безопасности. Если его попытаются убить, то лишь тогда, когда я передам его охрану в другие руки… Лучше всего было бы создать видимость, будто я нахожусь в особняке Курослепова, а самому мотаться по Москве, собирая нужные сведения. Но как это сделать? Да и Курослепов меня не отпустит. Будет держаться за меня мертвой хваткой, как испуганный ребенок за руку мамочки, и этому ребенку не втолкуешь, что для его же блага надо на секунду отпустить мамину руку, чтобы мать могла расплатиться за молоко!.. Остается понять, какую роль преступник отвел тебе, и куда он тебя заткнет. Очень башковитый парень — башковитый и отчаянно дерзкий, не упомню, чтобы мне попадались такие трудные противники!»

С тем Игорь и отбыл. Андрей пообещал ему, что будет постоянно на связи с Натальей и поможет ей, если что, и продуктов подвезет, и в поликлинику сопроводит в грудничковый день — ведь неизвестно, сколько дней Игорю придется проторчать в особняке Курослепова.

Сколько Андрей ни ломал в тот вечер голову, он не мог сообразить, что замышляет преступник, и почему именно в таком порядке он расставил их всех на своей шахматной доске. Оставалось одно: с утра поработать ногами, пытаясь где возможно найти хоть крохи сведений о делах Бечтаева и Курослепова, об их возможных врагах. Первым пунктом на этом пути Андрей выбрал цветочный салон на Тишинке — по согласованию с Игорем, хотя у Игоря были свои сомнения. «В таких дорогих заведениях всегда очень следят за нравственностью — точнее, за безупречным имиджем — своего персонала, сказал он. — Не потому, что сами такие нравственные, а потому что никому не нужно лишних неприятностей — это может подмочить репутацию и отпугнуть богатых клиентов. Если бы возникло хоть малейшее подозрение, что одна из продавщиц как-то связана с миром сутенеров и проституток, её бы немедля вышибли пинком под зад! Нет, персонал магазина вряд ли мог знать, из каких рук и зачем попала к ним необыкновенная орхидея… И к тому же столько времени прошло — почти год! Если и было что-то странное, то наверняка давно забылось…» Но Игорь согласился, что лучше начать хотя бы с этого, чем вообще ни с чего не начинать.

Поэтому с утра Андрей не спеша поднялся, весело позавтракал вместе с Ольгой и Мишуткой — завтракать всей семьей у них не всегда получалось даже по выходным, поэтому они дорожили каждой возможностью совместно провести утро — и даже успел немного погулять с женой и сыном после завтрака. В сторону Тишинки он отправился часам к одиннадцати утра.

Мобильный телефон запищал, когда он сидел в одной из «пробок» вокруг площади Белорусского вокзала.

— Алло? — сказал Андрей.

— Это я, — прозвучал голос Игоря. — Есть какие-нибудь новости?

— Пока никаких.

— А идеи?

— Тоже ноль.

— А у меня кое-что имеется. Выкопали труп Бечтаева.

— Так это Бечтаев?

— Трудно сказать. Скорей всего он, но лицо изуродовано.

— Выстрелом? — спросил Андрей.

— Да. Но — интересная деталь. Патологоанатом не берется утверждать определенно, потому что тело слишком много времени провело в земле, но не исключена вероятность того, что лицо изуродовали после смерти, чтобы труп сложнее было опознать. Впрочем, дальнейшие исследования покажут, так ли это.

— Угу… — Андрей сразу сделал свои выводы. — Было два человека, которые могли изуродовать труп — наш неизвестный и Медовых. Для каждого из них это было выгодно, со своей стороны. А что говорит Курослепов?

— Утверждает, что лицо изувечено не было, когда они наткнулись на труп в квартире Бечтаева.

— Как мы убедились, он много врет.

— Думаю, в данном случае не врет. Не имеет смысла… Все, пока. Я вышел осмотреть участок и заодно спокойно позвонить, но мне пора возвращаться в дом. Переваривай то, что я тебе рассказал.

— Постараюсь переварить… Пока.

За разговором Андрей потихоньку миновал почти всю «пробку» и вырвался на свободу. Еще десять минут — и он входил в цветочный салон…

— Что вам угодно? — сразу обратилась к нему одна из продавщиц.

— Хороший букет, — ответил Андрей. — Из самых благородных цветов.

— Розы? — продавщица показала рукой на изобилие роз всех цветов, сортов и размеров.

— Да. Может быть, вон те, длинные, голубоватые… И… Вы знаете, когда я в прошлый раз покупал у вас букет, то ваша милая коллега очень удачно добавила к розам несколько орхидей. Правда, это было давно, около года назад, — Андрей обвел глазами помещение. — Сейчас я её не вижу. Жаль. Тогда она идеально сообразила, что мне надо. Так сказать, прочувствовала и мою индивидуальность, и индивидуальность той, кому я хотел преподнести букет.

— Надеюсь, я сумею справиться не хуже, — сказала продавщица. Если в её голосе и прозвучала обида, то она придала этой промелькнувшей обиде шутливый оттенок. — У нас работают только флористы высочайшего класса.

— Я нисколько не сомневаюсь, что вы замечательно мне поможете и сделаете все как надо! — поспешил успокоить её Андрей. — Просто, знаете, когда человек один раз так здорово помог, то подсознательно на него рассчитываешь, и надеешься увидеть вновь… Она ведь представилась мне тогда… Как же её звали, дай Бог памяти… — он сделал вид, будто усиленно вспоминает.

— Вы, наверно, имеете в виду Машу Кореву, — вмешалась другая продавщица. — Ты её не можешь знать, Леночка, — обратилась она к первой, её уволили ещё до тебя. Она действительно умела найти подход к покупателям, и вкус у неё был замечательный, а главное, чутье на людей, кто хочет попышнее, а кто поэлегантнее…

— Да, точно, она! — Андрей хлопнул себя по лбу. — Так за что же её уволили? Ведь и мне запомнилось, что работницей она была очень хорошей, и вы подтверждаете…

— Ну, были свои причины, — ответила продавщица. — Кое-какие грешки за ней всплыли… Наверно, можно было и подождать, но, по-моему, директор сделал правильно. Когда девчонка ступает на такую дорожку, от неё можно ждать чего угодно…

— На какую — «такую»? — туповато спросил Андрей.

Продавщица улыбнулась той язвительной улыбочкой, которая не оставляет никаких сомнений, что имеет в виду одна женщина, когда говорит о другой.

— И, все-таки, не жалко было избавляться от такого хорошего работника? — полюбопытствовал Андрей.

— Ну, без работы она не осталась, — сообщила продавщица. — Ее убрали довольно тихо, «по собственному желанию», и она сразу устроилась в магазин-салон на Никитской. Если бросила свои «отходы вбок», то, наверно, там и работает… Но вы не волнуйтесь, — добавила она. — Леночка вам все сделает не хуже.

Андрей ещё раз заявил, что он в этом уверен, составил с помощью Леночки роскошный букет, как можно внимательней прислушиваясь ко всем её рекомендациям и советам, и ушел, оставив в магазине такую сумму, что, если бы это были не деньги Курослепова, выделенные на расходы, у Андрея потемнело бы в глазах — а заодно окончательно расположил к себе продавщицу и загладил ту легкую неловкость, которая возникла сначала.

Выходит, одна из продавщиц все-таки могла иметь что-то общее с Бечтаевым. Тон её бывшей напарницы вполне ясно дал понять, за что эту Машу Кореву попросили. Да, продавщицы в таких местах получают немало — но, видно, Маше хотелось жить ещё красивее, чем позволяла её зарплата.

Салон-магазин на Никитской он нашел без труда. Не сказать, что у Андрея от природы была хорошая память на лица, но за год работы в детективном бюро он сумел эту память развить и натренировать — и, едва зайдя в магазин, без труда узнал продавщицу, которая когда-то улыбалась Богомолу — хрупкую эффектную шатенку, которую, как он теперь знал, звали Машей Коревой. Поглазев на цветы и купив «декабриста» в горшке, Андрей удалился к своей машине, где пристроил «декабриста» на заднем сидении, рядом с великолепным букетом. Потом он стал ждать. Магазин закрывался на обеденный перерыв в два, и до обеда было не так долго. Андрей сам не знал, чего он хочет добиться от слежки за Машей Коревой — может быть, узнать, где она живет, где обедает, с кем встречается, чтобы потом разработать план действий. Пытаться вступить с ней в разговор прямо сейчас не имело никакого смысла — можно было только её вспугнуть. Тем более, если она действительно была связана с Бечтаевым. Ведь, если так, она наверняка знает, что Бечтаев убит — а люди её мира с большой неохотой идут на беседы о тех, кто умер насильственной смертью, тем более на откровенность с незнакомыми.

Допуская, что она принадлежит к этому миру, а не имеет место очередная цепочка случайностей и совпадений. Но выглядело так, что случайностью здесь вряд ли пахнет.

Маша Корева появилась из магазина минут в десять третьего. Быстро выбравшись из машины, Андрей направился за ней.

Корева прошла через Спиридоновку на Малую Бронную. Шла она достаточно быстрым шагом, но не торопливым — так идет человек, у которого время ограничено, но при этом он знает, что все успеет. У школы на Спиридоньевке она даже остановилась на секунду и через ограду поглазела на школьный двор — у части классов, в первую очередь младших, занятия уже кончались, дети в ярких курточках расходились по домам, сопровождаемые мамами и бабушками, другие уже вышли гулять под надзором воспитательниц «продленки», некоторые мальчишки пытались примазаться к ребятам постарше, игравшим в футбол — хотя бы вратарями. Постояв минуты две, Корева пошла дальше, а Андрей подумал, что не худо бы навестить директора школы: вдруг Корева училась как раз в ней, и её заминка на пути объясняется ностальгией.

Корева вошла в уютное кафе на Малой Бронной, Андрей последовал за ней. Взяв кофе и бутерброды, он устроился за столиком в углу, наискосок от стола, за которым сидела Корева. Она взяла себе «небольшой ленч», как сейчас это называют — легкий обед сообразила, попросту говоря, из салатика, чашки легкого куриного супа и чая с овсяным печеньем. Видно, очень следила за своей фигурой.

Минут через десять в кафе появились два мужика, которые подсели к Коревой и о чем-то с ней тихо заговорили. Оба были одеты вполне прилично, в неброские хорошие костюмы, без излишков золота на пальцах и на груди, но лица у них были такие, что Андрею не захотелось бы столкнуться с любым из них в темном переулке. Обменявшись несколькими фразами, они стали обсуждать что-то все увлеченней и увлеченней, время от времени оглядываясь, чтобы убедиться: их слова не долетают даже до ближайших столиков.

Андрей много бы дал, чтобы узнать, о чем они говорят. Кое-какие выводы и наблюдения он сделал: мужики обращались к Коревой довольно почтительно, практически как к равной — и, значит, Корева не была обычной «девочкой на заказ», как можно было вообразить по всему тому, что Андрею стало о ней известно. Нет, она тоже участвовала в деле, наподобие «бандерши» или «держательницы крупного пакета акций», называй как хочешь. Не настолько была глупа, чтобы за быструю — и быстро уходящую — деньгу истаскаться за несколько лет, подцепить дурное заболевание, а то и СПИД, и выйти в тираж. Что ж, тем вероятней она могла сознательно участвовать в странной истории с орхидеей…

Похоже, разговор завершился ко взаимному удовольствию. Корева кивнула собеседникам (компаньонам?), поглядела на часы, встала и вышла, а мужики задержались, чтобы допить свой коньяк.

Андрею некуда было спешить. Времени — без четверти три, и Корева наверняка спешит вернуться в магазин, поэтому не имело особенного резона её сопровождать. Может быть, интересней было бы проследить за этими мужиками хотя бы за одним из них, если они разойдутся — и узнать о них побольше.

Поэтому Андрей выждал, когда мужики встанут и направятся к выходу, и встал, чтобы идти вслед за ними. И почти сразу же нырнул под стол и растянулся на полу — инстинктивным движением, которое опередило разум: лишь падая, Андрей сообразил, что старается укрыться от пальбы, которую сейчас устроят двое в шапочках-масках и с легкими автоматами, возникшие в дверях кафе на пути мужиков…

Еще падая, Андрей услышал автоматные очереди. Вокруг него люди тоже бросались на пол. Потом — резко, быстро и разом — все стихло. Андрей осторожно присел и выглянул из-за стола: двое собеседников Коревой лежали у входа в лужах крови, киллеры в масках исчезли, попадавший на пол народ начинал шевелиться, с опаской и ужасом разглядывая трупы.

Теперь кафе нельзя будет покинуть до приезда милиции. Андрей становился свидетелем, и ему предстояло давать показания и, вообще, объяснять, как он здесь оказался и что делал. Их детективная контора была довольно известной — и вряд ли милиция поверит, что Андрей случайно забрел выпить чашечку кофе в тот момент, когда разделались с двумя крупными сутенерами — в роде занятий убитых Андрей не сомневался.

Он решил опередить события. Вытащив свой мобильный телефон, Андрей решительно набрал «02».