Война в Арктике. 1942 год. Операция «Вундерланд»

* * *

Снова обратимся к воспоминаниям Меендсена-Болькена, к его книге "Схватка среди суровых льдов":

"…Ледяной холод не отпускал меня. Я вспоминал Берлин, Урсулу, мой визит к ней. Именно смерть стала причиной нашего знакомства. Ее муж корветтен-капитан Эрих Шпайзекель лежал в гробу, в огромном черном автобусе. Вместе со мной прибыло и четверо морских пехотинцев. Так она узнала, что ее муж, и мой друг погиб. Погиб, сраженный осколком британской бомбы, стоя на мостике эсминца. На похоронах она сидела рядом со мной, и я наблюдал, как ее пальцы вцепились в аккуратно сложенный флаг на коленях, как судорожно теребили рисунок свастики. У нее не осталось ни родителей, ни родственников, никого из семьи. Я не мог поступить иначе! Прости Гертруда! Сейчас в этом уже можно признаться! Столько лет прошло… Тот взгляд. Она смотрела на гроб с Эрихом, прижимая к груди флаг…Я подошел к ней и обнял, чтобы избавить от этой страшной и смертной тоски. Она дрожала. Дрожала всю дорогу, пока я провожал ее домой. Она захотела, чтобы я сделал это. Сделал на потертом кожаном диване. Сделал грубо, расшвыряв ее платье и чулки в разные стороны по комнате. Именно воспоминания об Урсуле, захлестнули меня, пока мой корабль шел к Диксону. Я чувствовал, что что-то упустил. Этот лед. Слишком много льда и слишком много холода. Я ненавижу Арктику!

Потом, кто-то будет говорить, что я струсил! Но я выполнял инструкции. Они гласили, что рисковать нельзя. Героическая смерть - глупость. Море - это не то место, где нужно стоять до конца. Бессмысленная смерть ради гордыни подвига - преступление! Чего добился Льютенс? Я считаю, что у него был прекрасный шанс вернуться, если бы он не геройствовал. Можно смеяться над макаронниками - но их линкоры всегда возвращаются. Возвращаются и остаются грозной силой, которую должны учитывать англичане. "Бисмарк" - не вернулся. Мы потеряли силу, англичане обрели победу. И силу. Они могут позволить себе разменивать корабли один к одному, а мы нет.

Свой план я основывал на данных штаба группы "Норд", которые, как потом выяснилось, оказались неверными. Радиомачты передающего центра Диксона были замечены по пеленгу 342 градуса в 23.34. В 23.44 стали видны и береговые постройки на острове. По данным штаба - на острове имелся гарнизон численностью 62 человека, с одним ручным пулеметом. Я решил обогнуть остров с запада и заблокировать южный выход из гавани. Приблизительно в 00.30 сигнальщики с дистанции 4000 метров обнаружили в порту 3 корабля. Один из них был по всей видимости ледоколом типа "Таймыр", а другой танкером. Я решил, что в первую очередь следует потопить русские пароходы. В 00.37 заговорили орудия "Адмирала Шеера". Первыми залпами нам удалось повредить русский ледокол, но тот ответил из своих орудий и стал ставить дымзавесу, тогда я приказал перенести огонь на другие суда, решив, что с русским вооруженным пароходом разберемся чуть позже. Мы добились нескольких попаданий в танкер и второй пароход, и даже сквозь поставленную дымзавесу было видно, как русские суда охватило пламя. Все это время, русский пароход мог безнаказанно вести по нам огонь. Русским удалось добиться четырех попаданий снарядами малого калибра, но два из них пришлись в броневой пояс, а два других незначительно повредили надстройку. К сожалению, мне не удалось завершить начатое, так как в 00.43 открыла огонь молчавшая до того береговая батарея русских. Судя по всплескам, огонь вели орудия калибром свыше 138 мм, число орудий в батарее определить не удалось, так как орудия по всей видимости стреляли поочередно. Первый выстрел русских лег с перелетом в 500 метров , затем был недолет метров 200, в 00.44 в "Адмирал Шеер" попало 2 снаряда, один из которых повредил 150-мм орудие левого борта, я принял решение временно выйти из боя, и 00.45 мы легли на обратный курс. За время огневого контакта было израсходовано 25 280-мм, 21 150-мм и 32 105-мм снарядов.

Наличие береговой батареи у русских, напрочь перечеркивало первоначальные планы. Местоположение батареи было неизвестно, точное ее вооружение и сектора обстрела тоже. Я решил, что будет правильным, вскрыть всю огневую систему русских, для чего приказал обойти весь остров кругом, обстреливая все замеченные береговые сооружения, с целью вызвать огонь на себя. Орудия корабля открыли огонь в 01.17. За десять минут мы уничтожили сигнальный пост русских на Медвежьих островах израсходовав 226 105-мм снарядов и 76 150-мм. В 01.30 мы полностью разрушили русский радиоцентр, уничтожив и здания и 4 радиомачты из 6. В 01.47 справа по борту было обнаружено здание напоминающее военную казарму и открыли по нему огонь. Примерно через минуту или две мы попали под огонь двух русских береговых батарей - одной калибра приблизительно 75 мм, а другой калибра 150 мм. Из-за пожаров в порту и на берегу, засечь вспышки русских орудий не удалось. После того, как в 01.57 русский снаряд попал в ангар с гидросамолетом и вызвал там пожар, я приказал выходить из боя. Расход боеприпасов при стрельбе по радиоцентру и борьбе с батареями русских составил 52 280-мм и 24 150-мм снарядов. Мы отошли 20 узловым ходом в море, и экипаж стал устранять повреждения, а я анализировать добытые таким нелегким трудом сведения.

Наличие у русских трех береговых батарей, означало наличие как минимум трех пехотных рот, которые защищают их от вражеского десанта. То есть мне на берегу противостоял как минимум батальон пехоты. Можно, конечно же было вернуться, и с дальней дистанции добить поврежденные русские суда, но я рисковал нарваться на огонь других батарей или снаряды от уже обнаруженных. Нельзя было сбрасывать со счетов и вероятность наличия у русских авиации. Больше всего меня огорчало не то, что я потратил шестую часть боезапаса на разведку боем, а то, что я лишился самолета. Из-за этого связь со штабом через гидросамолет BV-138 была невозможна. Вариант связи через выкормышей Деница меня не устраивал - тем по большому счету было наплевать на меня и мой корабль, так же, как в свое время наплевать на "Бисмарк". Я не верю, что у тех ПЛ, которые находились с ним в то время разом отказали торпедные аппараты и они не смогли выйти в торпедную атаку. Вероятнее всего они просто наблюдали за смертью "Большого Брата".

Перед моим кораблем стояла теперь следующая задача - достичь края заграждения, которое должен был выставить минный заградитель "Ульм" и разгромить конвой идущий из Архангельска в Исландию. В успехе этой части своей миссии я не сомневался. Радовало и то, что радиопередающий центр Диксона молчал и не выходил на связь. Значит, есть шанс нанести русским повторный визит после разгрома конвоя. Хотя именно третья часть миссии меня по-прежнему угнетала. Лед! ЛЕД! Будь он проклят! Острый, холодный и безжалостный. Лед, который парализует свободу крейсера. Лед, который превращает крейсер в подобие тепловоза движущегося по рельсам - ни шага вправо, ни шага влево - только вперед. …"