Война за мобильность: Наследие исполинов

1

Третьи сутки они отсиживались в тесной переночуйке спасателей. В каких-то двадцати километрах от турбазы. До недавнего времени — служащие космодрома «Экзотик-тура» на Табаске, а нынче — не пойми кто. Беглецы. Ховалы. Тамура, МакГрегори и Сориал. Оружия нет. На троих — жалкий сшиватель, отвертка да пара щупов, которыми можно порешить разве что снулую ящерицу или престарелого кошкуна. А еще — страх и безнадега перед фактом внезапно свалившейся с неба оккупации.

Захват турбазы и космодрома они удачно пересидели в автономлаборатории под диспетчерской; шат-тсуры туда почему-то не сунулись. Ночью попробовали выглянуть — башенка диспетчерской пустовала, но поле космодрома заливал искусственный свет. Стройными рядами на траве выстроились чужие корабли, в основном — десантные боты. Там и сям торчали фигуры вооруженных часовых. Турбаза тоже была ярко освещена.

Шат-тсуры деловито и беззастенчиво располагались на захваченных объектах. И, подумал выползший оглядеться в окно дежурки Дэвис МакГрегори, скорее всего подобное происходит по всей планете. Каждый форпост человечества на Табаске так же деловито и основательно обживают проклятые скелетики. Кто их, спрашивается, сюда звал?

Выбираться из укрытия надо, но делать это под носом у часовых на космодроме… Нет, такую глупость не могли себе позволить даже неискушенные в партизанских играх диспетчеры. А вот рискнуть пробраться по шахте теплоотводника до близкого леса… На восток от посадочного поля. Там и кораблей нет шат-тсуровских, и куда темнее, чем вблизи их нынешнего укрытия.

МакГрегори присел и пополз назад, к двери. Никогда еще ему не приходилось передвигаться по дежурке — знакомой до последнего пятнышка на стенах, до шероховатостей на подлокотниках кресел — ползком.

Бред какой-то. Ползком. По дежурке. И по узкому коридорчику, ведущему к лестнице, и по самой лестнице… Все ползком, по-тараканьи. От греха подальше — увидят мелькнувший в окне силуэт, заинтересуются, и пиши пропало. Шат-тсуров тут — кишмя, враз скрутят, безоружных и беспомощных. Как скрутили, наверное, девчонок на базе.

О том, что захватчики могли и не брать пленных, а попросту перестрелять всех аборигенов или передавить танками, МакГрегори предпочитал не думать. Полз, вытирая осевшую на пенобетон пыль рубашкой и шортами.

Товарищи, тоже вчерашние диспетчеры, ждали в лаборатории. МакГрегори постучал, как условливались. Неслышно отомкнулись замки, крутнулось колесо запора, и дверь натужно отворилась. Тяжеленная она, дверь. Автономлаборатория все-таки…

— Ну, как? — с порога спросил нетерпеливый Сориал.

— Плохо, — честно признался МакГрегори, кое-как отряхивая рубашку и шорты. — В здании никого, но на поле светло словно днем и весьма оживленно. Снуют, гады, туда-сюда. На базе, судя по всему, тоже. Часовых много. По верху нам не пройти. Но… есть одна идея.

— Шахта? — полуутвердительно-полувопросительно выпалил Тамура.

— Тоже догадался? Молодец! — похвалил МакГрегори и одобрительно хлопнул коллегу по плечу.

Из всех троих он сохранил больше всего спокойствия, потому и на разведку направился именно он, а не Тамура или импульсивный Жорж Сориал.

По шахте теплоотводника в диспетчерскую однажды пробрались две птицы-дурынды, их потом полдня ловили по всему зданию. Поэтому мысль об этом пути наружу попросту напрашивалась.

— Шахта ж заперта, поди, — усомнился Сориал. — Помнишь, как дурынд ловили? После того и заперли.

— Я знаю, где ключ, — успокоил его МакГрегори. — Точнее, где его хранили еще при Фекруи.

— И где?

— А рядом, в подсобке при охладителях. Там специальный шкафчик есть на стене. Беда только в том, что шкафчик тоже может быть заперт, а ключ от него, по-моему, только у директора есть. Где директор, вы знаете; но даже если он и не брал ключ с собой (а так скорее всего и есть), в его кабинет нам не пробраться.

— Шкафчик крепкий? — хмуро справился Тамура.

— Не знаю, не проверял.

— Ну так пошли, проверим!

Тамура хлопнул себя по коленям и встал. Сориал уже отворял дверь — устал он, видимо, от ожидания, душа и тело требовали хоть какого-нибудь, но действия. МакГрегори тоже встал и задул свечу.

«Пусть нам повезет, — подумал он, надеясь на лучшее. — Должно же нам повезти хоть в чем-то? Обязательно должно!»

Шкафчик в подсобке был заперт.

— Тьфу! — МакГрегори раздосадовано сплюнул на пол. Почему-то капризной даме-удаче угодно было повернуться к лицу экс-диспетчеров спиной.

Скорее всего массивный керамический шкафчик без особого труда вскрывался банальной монтировкой, но, во-первых, под рукой не было монтировки, а во-вторых, сия операция неизбежно сопровождалась бы нежелательным в данном случае шумом. Любой другой метод взлома также неизбежно тянул за собой шумовые эффекты. Да и отсвечивать в окнах пришлось бы, а часовых на поле вокруг кораблей — у-у-у…

«Интересно, — подумал вдруг МакГрегори, — а на кой ляд шат-тсурам столько часовых? Кого или чего они тут боятся? Они же армия, а на Табаске только жалкие рыболовы, животноводы, ученые да мы, туристское сопровождение. В любом случае — не бойцы».

— Сшиватель по-прежнему не работает? — спросил Тамура без особой надежды.

МакГрегори проверил. Разумеется, сшиватель не работал — за спиной-то Фортуны. Перед ликом ее сшивателя вероятно, заработал бы, а так…

Блокаду захватчики пока не думали снимать.

МакГрегори мягко осел на пол и привалился спиной стене. Жутко хотелось курить, но из коттеджа они рванут ничего с собой не прихватив. Да и не покуришь особо на виду скелетиков-то…

— Какие будут мысли? — стараясь, чтобы голос звучал невозмутимо, вопросил МакГрегори.

Вместо ответа Тамура вдруг привстал, невольно покосился на окно и вдруг ловко снял шкафчик со стены. Тот крепился на обычной вертикальной защелке.

— Гениально! — мгновенно оценил Сориал. — Раз гора не идет к Магомету…

МакГрегори сразу повеселел: если запереться в автоном-лаборатории, можно хотя бы на неизбежный шум больше не обращать внимания. Авось разломают-таки неудачливые диспетчеры этот чертов ящик!

— Между прочим, — заметил снова присевший Тамура, — мы еще не проверили шахту. Вдруг она вообще не заперта, а мы тут впустую паримся?

— Гениально! — Сегодня Сориал не блистал разнообразием реакций.

— Так! — МакГрегори снова брал в руки бразды правления. — Тамура, давай-ка, действительно, проверь шахту. А мы с Жоржем покуда оттащим ящик в лабораторию и попробуем вскрыть.

— Ладно, — без ненужных возражений согласился Тамура и отдал снятый со стены керамический трофей Сориалу.

Втроем они сползли на первый этаж и разделились: Тамура, зачем-то пригибаясь в начисто лишенном окон коридоре, свернул налево от лестницы, к энергозоне; МакГрегори и Сориал продолжили спуск вниз, в подвал.

Не успели они как следует помозговать на тему: «Каким образом подступиться к закрытому шкафчику с ключами?», вернулся Тамура. Он ничего не сказал, только отрицательно покачал головой. Значит, шахта теплоотводника была заперта.

Сориал тем временем пытался подковырнуть дверцу отверткой. Тщетно, дверца плотно входила в паз, лишь еле заметная риска очерчивала ее геометрически безупречный контур.

— Запрись-ка… — попросил МакГрегори Тамуру. Тот послушно задраил вход в автономлабораторию. Сориал зажег свечи. МакГрегори терпеливо дождался, пока мир сузится до размеров небольшого квадратного зала, и со всего размаху грянул шкафчик об пол. Керамика сухо прогрохотала по обтянутому пластиком пенобетону. Вряд ли подобное бесцеремонное обращение шкафчику хоть сколько-нибудь повредило.

Следующие пять минут МакГрегори упорно и последовательно швырял проклятый мини-сейф под ноги. Внутри что-то погромыхивало — похоже, там хранились не только ключи.

Сориал в который раз обшаривал дежурный ящик. Непонятно, чего он добивался: ведь еще в первый раз, при поисках оружия, он вычистил ящик вполне основательно.

— Дай-ка. — Тамура, доселе терпеливо взиравший на бесплодные попытки коллеги расколотить шкафчик об пол, требовательно протянул руки. МакГрегори безропотно повиновался: его фантазия иссякла.

К его удивлению, хитрец Тамура ничего со шкафчиком делать не стал. Всего лишь отошел к выходу, опустил на пол, а сам принялся отпирать двери.

А пятью секундами позже МакГрегори сообразил, в чем соль. Тамура задумал зажать шкафчик дверью, поближе к петлям, и расколоть будто орех. Что ж, по крайней мере это действеннее, нежели швырять крепкий керамический брикет в пол.

Тамура заклинил шкафчик и налег на дверь. Раздался отчетливый хруст. МакГрегори и Сориал, не сговариваясь, кинулись к двери и тоже налегли. Хруст стал громче, а в следующее мгновение шкафчик выстрелил высоким трескучим звуком, как дерево на морозе, и развалился на несколько неравных угловатых осколков.

— Ouais! — Сориал обрадованно вскинул руки и исполнил какой-то нескладный варварский танец — так, наверное, плясали вокруг костра его далекие-далекие африканские предки после удачной охоты.

МакГрегори и Тамура присели над останками шкафчика;

Тамура осторожно разгреб мелкие осколки и крошку.

— Bay! — сказал МакГрегори с подъемом. Помимо трех спарок ключей в шкафчике нашелся ручной бласт. Довольно мощный. На рукоятке была выгравирована фраза — с одной стороны на англике, с другой — на русси.

«Death or Glory» — «Смерть или слава».

Тамура больше заинтересовался ключами. Рассмотрев все три спарки, он спрятал их в карман.

— Ну что? Пошли пробовать?

МакГрегори не ответил. Он снял бласт с предохранителя, направил на толстую и малоуязвимую стену лаборатории и плавно нажал на спуск.

«Шш-ши-и-и-хххх!»

Звук был сухой, будто низкосортным пластиком по пенобетону. Зеленая искра сверкнула на стволе бласта, а на стене возникло черное дымящееся пятно.

— Хо! Действует! — несказанно обрадовался МакГрегори. — Теперь нам и ключ, собственно, не нужен, коллеги!

— Сняли блокаду? — Сориал встрепенулся и завертел головой, вопросительно зыркая то на Тамуру, то на Дэвиса.

Тамура с готовностью пощелкал зажигалкой — тщетно, она, как и раньше, не работала. И сшиватель тоже не работал.

— Не сняли, — разочарованно заключил МакГрегори. — Видно, блокада избирательная. На импульсное оружие не действует, чтоб скелетики с пустыми руками не остались. Против безоружных нас.

— Пошли, а? — поторопил Тамура. — Бласт — это, кто б спорил, здорово, но как сунутся сюда наши новые друзья… Толпой…

— Пошли, — согласился МакГрегори, засовывая бласт за пояс шорт. Понятно, предварительно поставив на предохранитель.

Дверь автономлаборатории они задраили снаружи. Вторая спарка ключей подошла к замку шахты. Считыватель победно пискнул, и замок послушно разблокировался. Через полчаса троица экс-диспетчеров уже находилась в полутора километрах от космодрома, на окраине восточного лесного массива.

— Тут недалеко переночуйка спасательская есть, — сообщил всезнающий Тамура. — Мы там с Хидденом как-то на хурмача охотились. Думаю, найду.

— Недалеко — это сколько? — уточнил недоверчивый МакГрегори.

— Километров двадцать.

— Пошли.

Ближайшие двое суток шат-тсуры мало разрабатывали Неточное направление. Их главные интересы сосредоточились на западе и северо-западе. Так что троицу с космодрома никто не трогал и не разыскивал.

2

— В Дуплистый лес мы, конечно же, не пойдем, — тихо сказал Скотч. — Ни к чему нам со спецназом «скелетиков» цапаться.

— А куда пойдем? — спросил Валти. — В овраг?

— Да. Лучшего убежища сейчас не придумать. Там и места вдоволь, и припасы имеются, и слой почвы над бункером в несколько метров.

— А это-то нам зачем? — Валти неодобрительно нахмурился.

— Биодетекторы, — пояснил Скотч. — Видал, как чужие корабли спирали над лесом накручивали? Явно ведь сканировали. Да и высеять всякой гадости легко могли.

— Думаешь, несколько метров глины нас спасут? — усомнился Валти.

— Чем черт не шутит? Почва поисковый луч здорово поглощает.

Валти скептически покачал головой и невесело добавил:

— Впрочем, чего там, утопающий за соломинку хватается.

Скотч тяжко вздохнул и обернулся.

Группа отдыхала после сумасшедшей гонки по лесу. Чуть впереди, совсем рядом было Утиное озеро, а от него и до оврага с убежищем недалеко. Знакомый маршрут. Рюкзаки и раненые люди, подвешенные на гравикомпенсаторах, гирляндой парили среди кустов. Ходячие расселись под кустами. Все молчали, подавленные произошедшим.

Н-да. Слишком уж богатым на приключения выдался этот экзотик-тур… Когда такое бывало, чтобы туристы на привале затравленно молчали, а не хвастались наперебой свершениями и не обменивались острыми впечатлениями? Да сроду такого не бывало!

«Ну, влипли, — в который уже раз размышлял Скотч. — Спецназ Тсурры, регулярный флот Тсурры… Вторжение, как пить дать вторжение! На базе, поди, всех уже повязали. Или, не приведи жизнь, перестреляли. И что теперь? Хорониться по лесам, подобно зверью? Да хрен там, скелеты чертовы!»

Скотч невольно озлобился.

«Фиг я буду прятаться! Я вам такую партизанщину устрою, кошкунами взвоете! Валти поддержит, Солянка с Хидденом очухаются — тоже… Да и Семенов, кем бы он ни оказался, тоже должен поддержать. И Цубербюллер, и Фаусто, даром что пацан, и бестолочь Подолян, и даже скотина Воронцов — не станут же они сидеть сложа руки? Да чего там, даже Тентор, уж на что обыватель толстобрюхий, а ведь не обосрался под выстрелами, не заполз втихаря в палатку! Воронцов хоть и гниль порядочная, но мужик смелый. Сумел подбить Акопа с Фаусто на психическую атаку. Отвлечь хотел от женщин, от лагеря. Попомните, скелетики проклятые, экзотик-тур Вадима Шутикова! Лучше нас никто окрестные леса не знает. Потреплем вам нервы, а там, глядишь, помощь придет, прижмет чужих к ногтю, выдавит из системы, и заживем, как раньше, с приключениями типа „упал в реку“. И не опаснее…»

Гид «Экзотик-тура» заводился все сильнее и сильнее. Скрипел зубами, хрустел пальцами, раздувал ноздри.

— Слышь, шеф… — подал голос все еще бледный, несмотря на экстренную медицинскую помощь, Солянка. — А нас у оврага, того… Не встретят? Ведь если склад у Мангры почистили и на бункер Дуплистого леса зарились — кто поручится, что и на остальные наши точки не навалятся?

Об этом Скотч уже успел подумать — разумеется, он намеревался сначала сходить в разведку, а потом уж тащить группу непосредственно в овраг. Если там все спокойно.

— Посмотрим, — сказал Шутиков вслух. — Я думал об этом, не переживай. В плен я вас не приведу.

— Да я и не думал ничего такого. — Солянка вздохнул. — Так, на всякий случай спросил.

— Ничего. Лучше ты напомни лишний раз, вдруг я действительно чего упущу.

Солянка с серьезным видом кивнул, тронул компенсатор и перевернулся на бок, лицом к Скотчу.

А Скотч успел перехватить одобрительный взгляд Семенова.

«Вот еще с кем разобраться предстоит. Кто ж он есть на самом деле? Тоже какой-нибудь спецназ? Как он скелетиков крошил, мама моя, аж мороз по коже! И что он в моем туре делает? Что вообще тут происходит — вторжение, агент в группе, сплошная войнушка с геройством, мать ее!»

На Табаске, а точнее — где-то неподалеку от излюбленного маршрута Скотча — возникло нечто, живо привлекшее высшие военные интересы по меньшей мере двух рас, в этом можно было уже не сомневаться.

И вдруг Скотча прошиб холодный пот — он неожиданно сопоставил последние события с недавними словами Гурмы Бхаго, психологини «Экзотик-тура». Касательно перевертыша Нути-Нагути. У него ведь тоже весьма скользкое имя… Вот она и третья заинтересованная раса! Ведет себя перевертыш тише воды, ниже травы, и не вспомнишь о нем лишний раз. Как стреляет и мечет ножи, тоже задумываться не будем. А вот тот факт, что во время драчки с шат-тсуровской пехтурой отсиделся в стороне, — запомним… Еще один агент в группе? Ой, войнушка, ой, беда… И ведь, к безмерному сожалению — все наверняка всерьез!!! Так всерьез, что и думать не хочется. И стрельба всерьез, стычка агентов если случится — тоже всерьез. Хоть вой с тоски. А жизни и здоровье настоящих туристов — на Скотче и Валти.

Выдался тур, ничего не скажешь!

Скотч очнулся от безрадостных дум, встряхнулся и поднялся с теплой, усеянной сухими листьями земли.

— Кончай отдыхать! — скомандовал он негромко. Не хотелось орать на весь лес. Поди проверь — шныряют сейчас невдалеке окаянные скелетики или, напуганные смертоносной вылазкой Семенова, предпочли пока убраться. Лучше не орать, целее все будут.

Туристы нехотя вставали. Скотч был уверен: умом все прекрасно понимают его правоту, неохота проистекает не от головы, а от натруженных ног. Заданный после стычки темп даже гиды выдерживали с трудом. Чего уж про остальных говорить… На Гунилу и Тентора больно было смотреть. Они, похоже, рюкзаки даже не в ноль, а в минус по весу выставили, и все равно оба напоминали выброшенных на берег рыбин. Рты по крайней мере они разевали очень похоже, а брыли на мясистых щеках Гунилы к тому же весьма напоминали шевелящиеся жабры. Остальные крепились. И неподготовленная Орнела, и подготовленные Валентина Хилько и Патрис Дюэль. И железный Цубербюллер крепился. Относительно Семенова и перевертыша Нути-Нагути трудно было сделать какие-либо выводы: об усталости первого говорил разве что выступивший на лбу и висках пот, а второй — инопланетянин, шут его знает, каковы истинные возможности оаонс? Может, он и не устал вовсе. Хотя отдыхал вместе со всеми, привалившись спиной к молодому мшистому кедроклену.

— Держитесь, недолго осталось! — подбодрил Скотч подопечных. Коллеги в понукании не нуждались: на работе, чай, не в отпуске. И не такое, бывало, терпели. А туристов лишний раз подбодрить всегда полезно.

— Валти замыкающим! Не зевать! Не шуметь! Слушать мои сигналы! Марш!

Вадим первым устремился в направлении оврага.

«Озеро обойдем, — подумал он озабоченно. — Там место открытое, да еще уток ненароком вспугнем — скелетики вполне могут вести наблюдение с воздуха. Обойдем, так спокойнее».

Тело привычно входило в режим экономного бега. Ружье На шее, руки на ружье, три шага — вдох, три шага выдох. Ботинки ритмично вминают лесную подстилку. Раз-два-три, раз-два-три… И так по кругу. Через пенек — прыг! Пригнуться — ветка над тропой нависает… Раз-два-три, раз-два-три…

До места, где Скотч намеревался оставить группу, привалов больше не делали. Надо было видеть счастливые глаза измученных марш-броском людей, когда прозвучала команда: «Стой! Отдыхать всем! Хидден и Валти в дозор!»

Валились прямо на тропу, не снимая рюкзаков, Цубербюллер и Семенов отыскали силы сначала закрепить поводки с припасами и четверкой раненых и только потом уж уселись почивать. Патрис, откинувшись на ствол дерева, блаженно прикрыла глаза. Боты просто полегли в кустарник, как свиньи в лужу. Перевертыш, присев на корточки, помогал Валентине — что-то с лямкой рюкзака у нее стряслось.

— Влад! — как можно небрежнее обратился Скотч к Семенову. Тот поднял взгляд. — Пойдем, поможешь…

Семенов, не высказывая недоумения или недовольства, тут же встал. Ну да, правильно, если подозрения верны — он и не выскажет ничего похожего.

Они пошли вперед, за Валти. Менее опытного и к тому же подраненного коллегу — Хиддена — Скотч намеренно выслал назад, туда, где группа совсем недавно проходила. На рысях проходила, в темпе. А матерого волчару Валти — вперед, в неизвестность. Только Валти не подозревал, что «дозор» служит больше прикрытием, чем действительно дозором. Скотчу не хотелось беседовать с темнилой Семеновым с глазу на глаз. Не то чтобы Скотч боялся… Если Семенова и впрямь стоит бояться, то и вдвоем гиды ему не соперники. Вон скольких скелетиков шутя положил! А ведь скелетики — не гиды какие-нибудь, привыкшие в основном попугивать совершенно безобидными вещами лентяев-туристов. Регулярная пехота… или кто они там? Впрочем, пехотой их назвал именно Семенов, а из предстоящей беседы Скотч в основном намеревался выяснить, стоит ли Семенову верить. Верить хоть сколько-нибудь.

Валти успел устроиться справа от тропы, в густом подлеске. Показался на миг напарнику, маякнул ручкой и снова исчез. Скотч жестом пригласил Семенова. Тот все так же безропотно согнулся в три погибели и полез под колючие лапы полисаула.

Скопления кустов полисаула имеют одно весьма удобное для наблюдения и маскировки свойство. Насколько густо переплетаются внешние ветви, настолько же чахло и неохотно они растут внутрь скопления. В сущности, заросли полисаула напоминают естественную крепость-плетенку. Зачастую внутри даже выпрямиться во весь рост можно. Эдакий колючий снаружи и пустотелый изнутри, чуть приплюснутый сверху шар, сплошь состоящий из твердых, хаотично изогнутых веток, Ветки вдобавок усеяны иглами и шипами. А центр этого растительного пузыря, как правило, пронизан стволом одиночного дерева. Древесная крона — надежное прикрытие сверху.

В одной из таких крепостей Валти и облюбовал наблюдательный пункт. В щели между ветвями хорошо просматривалась тропа, причем в обе стороны. Самого же наблюдателя снаружи заметить было невероятно трудно. Если бы напарник не показался по собственной инициативе, вполне возможно, что Скотч искал бы его очень долго.

Внутри было сумрачно; сквозь многочисленные просветы, в которые разве что палец можно было просунуть, нехотя вливался дневной свет, и так уже приглушенный кронами настоящих деревьев. Некоторое время глаза будут привыкать к полутьме.

— За тропой-то приглядывай, — хмуро обратился Скотч к Валти, опускаясь на корточки. — Разговоры разговорами, но дозор вполне настоящий.

Валти тотчас уселся вполоборота к остальным. Чем ближе становился разговор, тем сильнее мрачнел Скотч. В глубине души он даже надеялся, что Семенов не выдержит и сам все расскажет. Относительно собственных… необычных способностей и навыков, скажем так. Но Семенов сидел все так же невозмутимо, словно ничего и не произошло за последнее время. Мол, я не я и лошадь не моя.

— Ну что? — начал наконец Скотч, осознав тщетность такого ожидания. — Поговорим?

Семенов пожал плечами. Со стороны его движение можно было расценить как угодно: и как согласие, и как отказ.

— Кто ты такой? — напрямик спросил Скотч. Спросил, как отрубил. Откровенно говоря. Скотч рассчитывал прямотой разоружить собеседника, заставить растеряться и занервничать. Но Семенов даже бровью не повел:

— Турист я, Вадим. Обычный турист.

— Угу, — по-прежнему хмуро поддакнул Скотч. — Обычный такой турист. Пачками шинкующий регулярную пехоту шат-тсуров.

— Это была не пехота, — спокойно уточнил Семенов. — У скелетиков пехоты как таковой нет, только спецподразделения, десантура. Нас атаковал регулярный флот, пустотники. Флотские не умеют брать планеты, они дерутся в космосе и на чужих кораблях. Да и то… в основном тогда, когда драться уже толком и не с кем. Впрочем, подразделение, с которым мы сцепились, у скелетиков котируется повыше десанта. Зря, я всегда это говорил.

— Поразительные знания для обычного туриста, не находишь? Вкупе с поразительными навыками — которые со стороны выглядят… Как бы это помягче сказать? Подозрительно боевыми выглядят. Получается замечательный набор. Суперджентльменский. Эдакий джедай-ниндзя, человек-оркестр. В одиночку действующий против трех дюжин шат-тсуров и пешком пытающийся штурмовать космический челнок. Не дури мне голову, Семенов, Я ведь еще на тренировках заметил, что ты всегда выдаешь усредненный результат. И на стрельбах, и на прикладухе. У каждого туриста, даже самого тупоголового — вроде четы Ботов — есть свой конек. Любой, кому жало космического туризма вонзается в задницу, хоть что-нибудь да умеет получше прочих. Ты же — воплощение среднестатистического индивида, вплоть до имени, фамилии и биографии. И водку вдобавок втихаря не хлещешь, как любой нормальный отпускник. Давай кончай темнить и колись, кто ты и зачем здесь.

Семенов еле заметно улыбнулся. Держался он без перемен, спокойно и непринужденно.

— Вадим, я здесь — на отдыхе. Честно.

— Ara. Верю, аж бегом, — фыркнул Скотч. Он начинал потихоньку злиться.

— Просто мы попали… в очень нетривиальные условия, понимаешь? В противном случае я так бы и остался для тебя среднестатистическим болваном-трезвенником. Или ты предпочел бы сдать Воронцова, Подоляна и Фаусто шат-тсурам?

— Нет, — нервно ответил Скотч. — Я предпочел бы не сдавать Воронцова, Подоляна и Фаусто шат-тсурам. А еще я бы предпочел твердо знать, в какой мере могу рассчитывать на каждого из клиентов в создавшихся очень нетривиальных условиях. Понимаешь? Я за всех отвечаю перед компанией, в том числе и за тебя. За ваши жизни. И поэтому я хочу знать — кто ты? Насколько я могу на тебя полагаться в трудную минуту? Как тебя лучше использовать в этой, мать ее, партизанщине? У меня и так голова кругом и поджилки трясутся, а тут еще ты со своими тайнами! Не темни, Семенов! Давай-ка играть в открытую.

Семенов остался непреклонен:

— Считай, что я обычный турист. Ну, разве что стреляю получше и со скелетиками умею как следует общаться.

Скотч разочарованно вздохнул и с горечью покачал головой:

— Не понимаешь… Семенов, я ведь серьезно. Я гид, а не партизан. Я не умею водить группы по лесу, где под каждым кустом может оказаться чужой с лучеметом. А ты, судя по всему, умеешь. Я помощи прошу, понимаешь? Если ты в состоянии спасти группу — ты должен ее спасти. Начнется за нами охота, что тогда делать? Я ошибок наделаю, а ты так и станешь молчать да отсиживаться в стороне?

— Не станет, Скотч, — вмешался Валти, до сих пор, по обыкновению, больше слушавший, чем говоривший. — Помнишь, ты его с Патрис в дозор перед нападением чужих сплавил. А он не пошел. И знаешь почему? Потому что знал: сейчас он нужнее в лагере. Так ведь, Влад?

Голос у Валти был в меру доверительным. Чуть больше доверительности, и слова прозвучали бы фальшиво. А так…

— Да и потом… Разве он отсиделся в стороне, когда Воронцов с Подоляном и Фаусто на штурм поперлись?

Скотч промолчал, хотя внутренне был согласен с напарником.

— Ну, допустим, — неожиданно сдал первую позицию Семенов. — Я действительно не сомневался в атаке на лагерь и потому ослушался приказа уйти в дозор. Правда, не ожидал, что наша геройская троица пойдет в штыковую. Еле поспел за ними.

Несколько долгих секунд под сенью сросшихся кустов полисаула царило насыщенное молчание. Валти, отвернувшись, глядел сквозь облюбованную прореху на тропу. Семенов глядел в пол. Скотч — на Семенова.

— Я действительно кое-чего умею, Вадим. Но на Табаске я в настоящем отпуске. И это не легенда. Реабилитация у меня. Психодинамическая реабилитация. После одной… малоуспешной операции.

Скотч с готовностью закивал. Смешно, конечно, было ожидать более пространных откровений.

— Учти: все, что я говорю, я не имею права говорить. И не сказал бы в жизнь, если бы не вторжение. Так что считай, будто ничего не было сказано.

— Вторжение? Думаешь, это вторжение? — спросил Скотч, голос его прозвучал чуточку жалобно, будто у обиженного зазря ребенка.

— Думаю. Шат-тсуры готовились к войне. Просто начали куда раньше, чем ожидал полумертвый галактический союз.

— А зачем шат-тсурам Табаска? — недоумевающе протянул Скотч. — Тоже мне, сокровище… Практически ненаселенный заповедник…

— Не знаю зачем. Но раз вторжение состоялось, Табаска того стоит.

— Н-да — Скотч отложил ружье в сторону, прямо на слой высохших игл, и поскреб в задумчивости затылок. — Так что выходит — снова война?

— Выходит. И, кстати, в связи с этим мы имеем веселенькую ситуацию прямо у нас в группе.

— В смысле?

— Перевертыш.

— А что перевертыш? — осторожно уточнил Скотч.

— А то, что, по нашим данным, раса оаонс намеревалась выступить единственным изначальным союзником шат-тсуров в предстоящем галактическом конфликте. Потом, если война развернулась бы для шат-тсуров успешно, к ним наверняка примкнули бы еще некоторые новоразумные расы и, возможно, кто-нибудь из второй волны высших. Но ни в коем случае не сразу. Стало быть, если ты всерьез собрался партизанить, то знай: у тебя в отряде враг.

— Слушай! — враз оживился Скотч. — У этого перевертыша ведь имя липовое!

— Нути-Нагути? Так это не имя, это прозвище. Вполне безобидное, кстати, так на Иншуди сплошь и рядом пилотов называют. Мирское имя перевертыши чужакам просто так не засветят. А клановое скрывают даже от сородичей. Нет, Вадим, если перевертыш и не простой турист, по одному лишь имени ты ничего не вычислишь.

— А он не простой турист?

— Откуда мне знать?

— Знаешь, — решил пооткровенничать Скотч, — я уж было решил, что перевертыш какой-нибудь засланный агент, а ты за ним присматриваешь.

— Ага, — насмешливо хмыкнул Семенов, — и при первой же возможности засвечиваюсь дальше некуда. Нет, Вадим, не туда ты обратил свой бдительный взор. В моем случае.

— Не понял? Значит, в нашей группе все-таки не все туристы?

— Ну, — вздохнул Семенов, — один не вполне турист таки есть. Точнее, не вполне туристка.

Скотч и Валти буквально прикипели взглядами к Семенову. Дело вдруг приобретало захватывающе-неожиданный оборот. Оба даже на какое-то время забыли о варианте, при котором Семенов мог по-прежнему темнить и плести байки. Сейчас они Семенову верили — верили на все сто. Как обычные гиды, неискушенные в сложнейших агентурных тонкостях и играх.

— Туристка? Патрис, что ли?

— Нет, не Патрис. Валя Хилько. Вот она здесь однозначно на задании.

— Упс! — поразился Скотч. — Час от часу не легче! А с ней-то что не в порядке? Какое еще задание?

— Да простое, — усмехнулся Семенов. — Контроль моего психокондиционирования.

— Хм… А это у вас обычная практика, что ли?

— Не всегда. Только… в особо тяжелых случаях.

— Извини, — мгновенно сопоставил Скотч. — У тебя и впрямь тяжелый случай?

— Видимо, да. По крайней мере так сочли там… — Семенов многозначительно указал взглядом вверх, — раз приставили.

— Так вы из одной… конторы?

— Нет. Валентина — просто психолог-прикладник. Хотя, возможно, и аналитик тоже.

— А как ты ее вычислил? — поинтересовался Скотч. Семенов усмехнулся шире и опустил взгляд:

— Да какая разница как… Важно то, что на нее ты можешь полагаться так же уверенно, как и на меня. В том смысле, что больше, нежели на простого туриста.

— А на тебя, стало быть, я могу полагаться?

— Можешь. Для меня шат-тсуры — противники. Думаю, ты знаешь о воинской присяге, Вадим. Я принимал присягу на верность доминанте Земли, и я верен присяге. Что бы ни случилось.

Семенов говорил так твердо и серьезно, и в то же время так буднично, что Скотч невероятно остро почувствовал громадное облегчение. Темная лошадка, скрытый козырь, человек-тайна Владимир Семенов заодно с ним. С гидом «Экзотик-тура», замыслившим хорошо попортить нервы захватчикам на оккупированной планете. Скотч поверил Семенову — есть вещи, которыми так и в такой ситуации не шутят.

— А теперь, Вадим, я буду безмерно благодарен, если ты посвятишь меня в свои планы на ближайшее будущее. То, что ты намерен сохранить группу, я уже понял. А еще?

— Ну, для начала, я думаю, надо отсидеться в укрытии, — с воодушевлением начал Скотч. — Туда я, собственно, всех и веду. Есть тут неподалеку одна пещерка. Бункерочек такой небольшой. Чужие ведь нас искать будут. Особенно после того, как ты постарался. Если у них нет чувствительных биодетекторов, можем и отсидеться.

— Глупо на это рассчитывать, Вадим.

— Надо же хоть на что-то рассчитывать. А потом я хотел наведаться на турбазу и поглядеть, что там и как. Все-таки там у меня тоже остались подчиненные, за которых я в ответе.

— Я и без визита могу рассказать тебе, что там и как. На турбазе — оперативный штаб шат-тсуров. Твой персонал схвачен и либо заперт, либо вывезен.

— Тогда тем более я хотел бы наведаться, — заявил Скотч. — Партизанить так партизанить!

Семенов покачал головой, то ли недоверчиво, то ли одобрительно:

— Решительный ты малый! А к бункерочку вашему сперва наведаться нужно, причем без группы. Раз склад у Мангрового залива вскрыт, могли и бункерочек распотрошить. Если хочешь, подсоблю, прикрою.

— Вот это разговор! — оживился Скотч и потянулся за ружьем. — Пошли тогда?

Он ожидал иной реакции от Семенова. Вопроса какого-нибудь вроде: «Что, прямо сейчас?»

Семенов просто безмолвно кивнул и полез под колючие лапы полисаула.

Покинуть естественную крепость было заметно легче, чем попасть в нее.

— Поосторожнее там, — напутственно буркнул из зарослей невидимый Валти.

— Обязательно, — пообещал Скотч, перехватил ободряющий взгляд Семенова и, не оборачиваясь, потрусил вдоль по тропе. Семенов тенью последовал за ним.

Чем ближе они подбирались к оврагу, тем медленнее и осторожнее бежали. Вскоре и вовсе двинулись шагом, вслушиваясь в предательскую тишину леса. Собственно, тишиной ее и назвать-то было трудно: лес всегда полон звуков, что днем, что ночью. Но Скотч давно привык к его голосам и сейчас пытался уловить как раз чужеродные звуки. Свист рассекаемого кораблем воздуха. Шипение гравилифтов. Топот непривычных к лесу ног и певучие голоса скелетиков. Но в обычный лесной концерт не вплетался ни единый посторонний звук. Причем по голосам жаворонков, парящих высоко в небе над оврагом, можно было предположить, что все спокойно. Спокойно минимум пару часов — только в этом случае жаворонки выползают из нор в склонах оврага и вылетают на дневную охоту. Хотя… Шат-тсуры могли оставить в овраге засаду. И если она расположилась в верхней, узкой части да не шумит почем зря, жаворонки с ней смирятся.

Скотч послушал еще немного и показал Семенову, что нужно забрать немного правее.

Он решил выйти к оврагу именно с узкой части. Сверху. Оттуда и видно лучше, и если вдруг стрелять придется — удобнее, и вообще…

Спешить не стоило. Скотч и не спешил. Один ненароком задетый камень, одно неосторожное движение — и все их скрадывания моментом пойдут насмарку. А это непозволительно. Поэтому лучший гид «Экзотик-тура» не спешил, перестраховывался на каждом шаге. Умница Семенов схватывал все на лету, подстраивался по ходу дела, причем никакие слова для этого не требовались.

И правильно они подстраховывались, как выяснилось.

Нет, в овраге они никого не увидели, сколько ни смотрев ли с разных точек. Но… Скотча не оставляло чувство, будто сквозь колючие кусты на самом дне кто-то недавно продирался. Совсем недавно — буквально вчера; даже вечером. И Семенов, кажется, это тоже заметил.

На голом месте было до жути неуютно. Скотч поминутно обозревал небо, но ничто не нарушало его глубочайшей голубизны. Скелетики если и носились над Табаской в своих мобильных корабликах, то где-то далеко от заветного оврага.

На какое-то время гид и его добровольный помощник замерли в десятке метров друг от друга. Снова и снова Скотч зыркал в овраг, словно из укрытия в пещерке мог кто-нибудь показаться. Поэтому когда откуда-то снизу вынырнул юркий худощавый человечек в незнакомом, но явно форменном комбинезоне, Скотч с трудом удержался от вздоха облегчения и мельком взглянул на Семенова. Лицо спутника не выразило ни единой эмоции.

«Вот те на, — подумалось. — И впрямь гости. Вроде человечек. Или, мать его, перевертыш? Не видно…»

Человечек завертел головой, в свою очередь осматривая небо.

«Боится, поди, — подумал Скотч, морщась. — Раз боится вполне может оказаться другом, а не врагом. Но спешить с выводами все равно не следует».

Скотч неожиданно осознал, что успокоился. До того холодного и расчетливого состояния, в котором совершают подвиги, предают друзей и входят в историю. Такое состояние годится для всего: и для героизма, и для злодеяний. Оно всего лишь навсего гарантирует успех любого начинания, будь оно добрым, будь оно злым. Возможно, на Скотча благотворно подействовало присутствие Семенова — рядом со столь неординарным человеком и впрямь чувствуешь себя спокойнее. Когда он на твоей стороне, конечно.

Человечек тем временем отбежал к потревоженным кустам и пристроился по малой нужде. Неслышно хмыкнув, Скотч знаками разъяснил свои намерения Семенову; тот кивком высказал одобрение. Скотч покинул свой наблюдательный пост молниеносно продвинулся по одной из сторон оврага к темже кустам. Таким образом, чтобы зайти незнакомцу за спину.

Семенов остался на подхвате.

Незнакомец облегчался и знать не знал, что через какие-то секунды станет пленником. Языком.

Последнее, что сделал Скотч перед стремительной атакой, это обернулся ко входу в пещерку (никого) и зачем-то взглянул на обувь будущего языка. Язык был обут в пустотные ботинки.

Он как раз застегивал свой невоенный комбез, когда Скотч бесшумно соскользнул по склону и от души угостил ребром ладони по шее. Парень — а язык был даже моложе Скотча — тихо, как-то до жути по-домашнему уютно всхрапнул и наладился осесть на рыжий овражный суглинок. Скотч, понятное дело, упасть ему не позволил: подхватил за локоток, забросил руку за шею, напрягся и втащил вверх по склону. Там быстро прикрепил гравикомпенсатор, наспех подстроил, дал энергичную отмашку Семенову и бегом побуксировал бесчувственного незнакомца к лесу.

Обратный путь показался совсем коротким. Уже приближаясь к посту Валти, где Скотч решил устроить допрос, стало понятно: парень очнулся. Но скрывает это, хитрит. Компенсатор спеленал языка по полной программе, режим был выбран грамотно. Охотничий, предназначенный для транспортировки еще живой и опасной дичи. Виверны, например, или хурмача. Так что глупостей от пленника ожидать не приходилось.

Отсигналив, что приближается свой, Скотч вышел на тропу, а спустя пару минут устало приземлил ношу рядом с приплюснутым шаром полисауловых зарослей. Все-таки взятие языка оказалось не таким простым делом для мирного, хотя и прекрасно подготовленного гида «Экзотик-тура». Непростым — морально.

А для Семенова, похоже, эта вылазка была чем-то ужасно рутинным и сто раз надоевшим.

— Это еще что за фрукт? — с неподдельным интересом спросил Валти, выглядывая снизу, из-под веток.

— Сейчас и выясним, — довольно проворчал Скотч. — Давай-ка его свяжем по старинке, вдруг эта чертова блокада компенсаторы погасит.

Валти немедленно втащил языка в заросли и сдернул с пояса дежурный моток веревки. Пару минут, и пленника, уже не скрывающего приход в сознание, надежно примотали к бронзовому стволу кедроклена в самом центре «помещения».

К этому моменту зачем-то задержавшийся снаружи Семенов присоединился к гидам в крепости. Невольно Скотч поглядел на него. Похоже, подсознательно искал поддержки и одобрения.

Семенов махнул ему: начинай, мол.

«Поможет, если что, — подумал Скотч с уверенностью. — Это здорово».

— Ну что, голубец, — обратился он к языку. — Привет, что ли. Говоришь на русси?

— Привет, — буркнул язык на русси.

— Давай, поведай нам, кто таков и что в нашем бункере делаешь. Врать, ясное дело, не советую.

— А сами-то вы кто? — спросил пленник. — С турбазы небось?

Скотч хотел веско сказать: «Вопросы здесь задаю я!», но вовремя сообразил, что это прозвучит на редкость пошло.

— Ты отвечай, отвечай, — нашелся он почти сразу. — Спрашивать потом будешь.

Пленник поморщился, откинул голову на ствол и тяжко вздохнул.

— Послушай, — обратился он к Скотчу подозрительно Доверительным и дружелюбным образом. — Ты человек, и я человек. Сдается мне, что у нас с тобой нынче общий враг. Шат-тсуры, поющие скелетики. Может, мы и влезли в ваше убежище в овраге, но поверь — не от хорошей жизни. Скверные тут у вас творятся дела. Прямо война…

Скотч снова покосился на Семенова. Тот слушал с кривой усмешкой на устах. Но пока не вмешивался.

— Ладно, хрен с тобой, поведаю сначала, кто я такой. — Скотч решил, что после внесения ясности в этот вопрос язык станет поразговорчивее. Действительно ведь человек, не чужой. — Я — гид туристической компании «Экзотик-тур». Вся южная часть континента — заповедник, принадлежащий компании. Никто, кроме работников и клиентов «Экзотик-тура», не имеет права здесь находиться, это, надеюсь, доступно? Между прочим, я и мои коллеги имеем право без предупреждения стрелять в браконьеров, буде таковые обнаружатся на территории заповедника.

— Браконьеры не являются целой армадой боевых кораблей, — невпопад ответил пленник. — И не врубают тут же техноблокаду.

Скотч смешался на несколько секунд, но тут, к великому счастью, ожил Семенов.

— Ладно, мил-человек, вижу, ты скрытен сверх меры, а у нас со временем, увы, туговато. Давай-ка я тебе кое-что расскажу.

С невыразимым удовольствием Скотч уступил инициативу тому, кто, по идее, чувствует себя на допросе как краб на мелководье. Причем наверняка и в роли допрашивающего, и в роли допрашиваемого.

И Семенов не подкачал.

— Во-первых, ты — искатель с Поисковой Базы доминанты Земли; зовешься Александром Веселовым, что явствует из шифра над твоим нагрудным карманом. Группу крови и клеточный код опустим, сейчас они не важны. Четыре дня назад ваша скорлупка в полуаварийном режиме шарахнулась в реку неподалеку отсюда, и вы предпочли смыться с борта от греха подальше, поскольку за вами гонится целая, как ты выразился, армада боевых кораблей доминанты Тсурры. А раз на вас охотятся скелетики, можно смело предположить, что господа искатели накопали где-нибудь в космическом захолустье нечто весьма забавное и перспективное. Ну, как тебе моя история?

Скотч с суеверным ужасом поглядел на Семенова: во дает спец! Во профи! За пару секунд все вычислил и сопоставил!

По тому, как разгорелись и забегали глаза пленника, несложно было понять: Семенов бьет в самую точку.

— И собрались вы, голуби мои… Сколько вас там, кстати? — продолжал Семенов. — Впрочем, не важно, человек пять — десять, вряд ли больше. Так вот, собрались вы залечь в нору и отсидеться, пока скелетики с ног сбиваются, вас ищучи. Уповаете небось на слабость биодетекторов да на скорую помощь, потому что о находке на Поисковую Базу твой бригадир, как водится, сообщил в первую голову.

Валти сдержанно захихикал со своего места у облюбованной щели. Искатель Александр Веселов понурил голову и вид приобрел удивительно жалкий. Обидно, когда настроишься терпеть все, что угодно, вплоть до пыток, но молчать. А тебя колют в первые же десять минут, причем без всякого труда. Любому станет обидно. Особенно непрофессионалу, когда он сталкивается с мастером закулисных игр, видящим собеседника насквозь.

— А еще я могу рассказать тебе, что произойдет в ближайшие же часы. Вернее всего утром, потому что ночью скелетики вряд ли полезут в чащобу, тем более после такой гостеприимной встречи, какую мы им устроили. Будет высажен десант. Большой десант. И не балбесов флотских в него бросят, а элиту, спецназ. И отыщут они вас, соколики, в вашем убежище максимум за сутки. И выкурят без труда — что такое «генераторы тоски», я думаю, ты прекрасно знаешь.

Семенова слушали все: и пленный, и Скотч, и Валти, слушали с напряженным интересом, ибо каждый вдруг непостижимым образом уверился — Семенов, во-первых, прекрасно знает, что говорит, а во-вторых, видит какую-то альтернативу — не настолько мрачную.

— И тогда — прощай секрет! Доминанта Земли лишается важной информации, ее получает доминанта Тсурры… а твой боится этого, как черт ладана. Значит, секрет ваш и впрямь многого стоит.

Семенов на миг остановился, ещё сильнее нагнетая обстановку.

— Но есть выход. И для вас, искателей, и для нас, поскольку перед лицом вторжения с Тсурры мы даже не союзники, мы одна команда. Земляне. Видишь вот это?

Семенов ловко подбросил на ладони небольшой шарик — один из тех, что снимал с мертвых десантников после побоища.

— Это поглотитель излучения «тоски». Щит. У меня их много, хватит на всех. А значит, объединившись, мы сумеем встретить скелетиков подобающим образом. Как тебе такая идея?

Искатель молчал, напряженно переваривая услышанное.

— Да ты не робей. — Семенов ободряюще похлопал его по плечу. — Шеф твой только рад будет. Кстати, ты поговори с ним, техноблокаду уже сняли.

— Как сняли? — удивился Скотч.

— Сняли, можешь проверить.

Скотч немедленно схватился за рацию и вызвал Хиддена.

И Хидден ответил:

— Да, босс!

— Ёлы-палы! — сказал Скотч. — Техноблокаду сняли! К чему бы это?

— Да к тому, что десант уже высажен, — ответил за Хиддена Семенов. — Скорее всего вблизи места сегодняшней стычки и в месте посадки поискового рейдера. Ну же, Веселов, не робей, вынимай свой наушник, я ж вижу, что он у тебя нагруднике. Давай я тебе руки развяжу.

Он взялся за веревку; освобожденный искатель Веселов медленно-медленно вынул из кармана телефончик и приладил его к уху.

— Шеф! — хрипло позвал он.

Бригадир отозвался спустя секунд десять, не раньше:

— Кадет? Ты куда пропал, леший тебя подери?

— Я людей встретил. С турбазы. Они тут со скелетикми воюют. И предлагают объединяться. А еще они все знают про нас.

Тахир Плужник долго молчал, не зная, как поступить.

— Дай-ка мне, — сказал Семенов, поморщился и протянул руку. Веселов покорно отдал ему наушник.

«Ну, все, — с облегчением подумал Скотч. — Этот точно убедит. А наш партизанский отряд, похоже, теперь станет многочисленнее».

Через минуту Семенов вернул наушник искателю, совсем отвязал его от кедроклена и буднично позвал:

— Пошли! Мы с ним, — Семенов кивнул на Веселова, — в овраг, а вы с Валти — за остальными. И рюкзак мой не забудьте, пожалуйста!

— Не забудем! — пообещал Скотч и только сейчас сообразил, что рация в опущенной руке уже с минуту издает монотонное: «Шеф! Ты где? Шеф!» — голосом Хиддена.

Скотч поднес рацию к губам.

— Тут я! — сказал он. — Ты в порядке? Все спокойно?

— Спокойно. Я в порядке.

— Тогда дуй в лагерь, снимаемся. Все, до связи.

— Понял.

Хидден отключился. Полминуты — и рукотворная крепость в зарослях полисаула опустела.