Возлюбивший зло

9. АД

— И что теперь? — спросил Пэрри у Лилы, когда они наконец как следует отпраздновали его неожиданную победу.

— Теперь ты должен установить свое господство над Адом.

— А разве я уже этого не сделал, заняв место воплощения Зла?

Лила отрицательно покачала головой:

— Ты сместил Люцифера, но еще не доказал, что способен занять его трон.

— Вот как? А что, если я этого не докажу?

— В твоем распоряжении тридцать дней. Если за это время выяснится, что ты не подходишь для поста, тебе придется смириться с той участью, которую уготовал тебе Люцифер. Воплощением Зла снова станет он — если, конечно, его не опередит какой-нибудь более достойный этого звания смертный.

Пэрри сразу помрачнел:

— Ты знала это — и все равно поддерживала меня?

— И дьяволица может быть глупой — это одна из немногих черт, которые сближают меня с простой смертной. Полюбив тебя, я не оставила себе выбора. Поэтому и не предупредила своего господина Люцифера о грозящей опасности.

— О какой опасности?

— Он не мог послать тебя в Ад, не разделив предварительно с душой, с которой ты связан. В другой раз я непременно напомнила бы ему об этом, так же как теперь напоминаю тебе о том, что тебе необходимо знать.

— Душа, с которой я связан… — в недоумении повторил Пэрри. Ему вдруг стало понятно. — Джоли!

— Которая обитает в капельке крови на твоем запястье, — подтвердила Лила.

— Но ведь ее давным-давно отправили в Ад… Ты сама разлучила нас.

— Нет, мой господин. Она лишь спряталась в своей капельке и заснула. Ее душа все еще в равновесии между добром и злом, поэтому не может быть передана ни в Ад, ни в…

— Можешь произнести. Пока ты мне служишь, не ограничивайся в выборе слов.

— Ни в Рай. Она будет оставаться с тобой, пока равновесие не нарушится. Она и теперь с тобой, хотя не может показаться.

— Она не страдает? — с тревогой спросил Пэрри.

— Нет, мой господин. Она ничего не знает и, пока не проснется, так и останется в неведении. А проснуться она сможет, только когда ты лишишься власти.

— Значит, из-за ее незримого присутствия заклятие Люцифера и обратилось на него самого?

— Нет, это сделал ты сам, повелитель. Люцифер знал о твоих способностях, хотя не верил, что ты способен ему противостоять. Однако никакое колдовство не смогло бы отправить твою жену вместе с тобой в Ад. Поэтому твоя магия и оказалась гораздо сильнее, чем ожидал Люцифер.

— Подобно спрятанному в буханке хлеба железному пруту, — согласился Пэрри.

— Да, мой господин. Если бы я его предупредила, он сначала лишил бы тебя руки, а уж затем наложил заклятие.

— Но ведь была же она со мной, когда мы спускались в Ад?

— Все верно. Ты можешь попасть в Ад по своему собственному желанию, а она — вместе с тобой. Это еще ничего не значит. Но нельзя обречь ее на вечное проклятие, а это как раз и пытался невольно сделать Люцифер.

Значит, Лила прекрасно сознавала, что происходит.

— Выходит, своим спасением… — Пэрри на секунду задумался. — Своим нынешним положением я обязан Джоли… и тебе. Невероятно, тут вы оказались заодно!

— Согласна, хозяин. Но ты многим обязан и себе. Ты так разозлил Люцифера, что он проявил преступную небрежность. Наверное, его время близилось к концу.

— Потому что ты пренебрегла им, — заметил Пэрри.

— Можно сказать и так.

— Лила, мне вдруг захотелось узнать о тебе больше.

— Спрашивай, мой господин, и я, как всегда, отвечу тебе. — Улыбнувшись, она обняла его.

— Кто ты? Конечно, я знаю, что ты дьяволица, но откуда ты взялась? И каким образом ты связана с воплощением Зла?

Лила сморщила нос:

— Это будет длинная история, мой повелитель.

— Ты отказываешься отвечать?

— Ни в коем случае, мой господин! Но если я стану подробно рассказывать о себе, уйдет целый месяц, и ты не сделаешь то, что тебе необходимо сделать.

— Тогда позволь мне подвести итог самому: ты отступилась от Люцифера, и это привело его к краху. Мне хочется хорошенько тебя понять — не бросишь ли ты и меня.

— Ну, это совсем просто. До тех пор пока я существую, я буду верно служить тебе. Ты обладаешь властью уничтожить любого демона и создать из эфира нового. Однако если ты разрушишь меня, то лишишься помощницы. Впрочем, если ты даже этого не сделаешь, но станешь обращаться со мной с презрением, когда-нибудь моя любовь обратится на другого, и я буду служить тебе менее рьяно. Но в полном смысле слова я никогда тебя не предам.

«Как не предала Люцифера», — догадался Пэрри. Она лишь не сделала того, что могла бы сделать. Что ж, разница почти несущественна…

— А Люцифер плохо с тобой обходился?

— Последнее время — да. Пренебрегая мною, он брал себе в любовницы грешные души умерших и даже путался с живыми — с ведьмами. Приказал мне совратить смертного, а сам и не подумал наградить меня за это. Кроме того, грозил навеки заточить в Ад, а потом и вовсе уничтожить.

Пэрри кивнул:

— Этим смертным оказался я?

— Ты.

— Значит, ты полюбила меня, когда я спас тебя от наказания?

— Да, хотя все не так просто. Я ведь не пошла на то, чтобы открыто бросить своего хозяина. Это он, а не я пренебрег мною — ты же показал, что вполне достоин моей любви. Теперь мой господин — ты, и я не предам тебя, если ты не поступишь со мною так же, как Люцифер.

— Что ж, вполне понимаю. Даже отвернувшись от Люцифера, ты не выступила против него, а просто не предложила ему свою помощь.

— Он был моим повелителем.

— Выходит, если когда-нибудь я обойдусь с тобой так же, как он, меня ждет та же участь.

— Для нас обоих было бы лучше, если бы ты просто уничтожил меня и сотворил себе новую дьяволицу.

— Я вовсе не намерен тебя уничтожать, Лила! Но вдруг мне все-таки понадобится избавиться от кого-нибудь из демонов — каким образом?

— А вот этого я тебе не скажу, мой господин. Заклятие так опасно, что известно лишь немногим. Если бы любой демон или душа могли уничтожить друг друга, не было бы никакого порядка.

— Значит, Люцифер удерживал свою власть, потому что мог разрушить любого, а остальные не могли его уничтожить?

— Да, хозяин.

— Отличная зашита от бунтов и заговоров! Но как мне воспользоваться ею, если я не знаю заклятия?

— Ты должен узнать его, мой господин. Так же, как это сделал Люцифер и все его предшественники.

— О нем, наверное, невозможно догадаться или просто случайно открыть?

— Разумеется, мой господин. Заклятию тебя должен обучить тот, кому оно известно.

— Можешь ли ты хотя бы назвать мне тех, кому оно известно?

— Да, это Бог, Гея и Люцифер. Вероятно, знает кто-то еще, но я понятия не имею кто.

Пэрри задумался.

— Уж Бог, конечно, не откроет этот секрет своему врагу! А Люцифер… наверное, он теперь в самой огненной адской бездне?

— Да, повелитель.

— Вряд ли он мне поможет! Тем более что в случае моего провала, после окончания испытательного срока, он снова вернется на свое место. Остается Гея…

— Мне кажется, что Люцифер узнал заклятие именно от нее, — согласилась Лила.

— Придется ее расспросить.

— Боюсь, что у тебя ничего не выйдет, мой господин.

— Почему же? Ведь мы оба инкарнации — должна же быть какая-то профессиональная этика!

— Другие инкарнации выступают против тебя, хозяин. Их цель — помешать тебе.

— Но если Люцифер…

— Мне не известно, как ему это удалось — тогда он не взял меня с собой. Вероятно, ему просто повезло — в то время Гея только что приняла должность. Но теперь совсем другое дело, и ее уже так просто не проведешь.

Пэрри вздохнул:

— Что ж, посмотрим, нельзя ли как-нибудь обойтись без этого заклятия. Только сначала мне все-таки хотелось бы услышать о тебе — просто расскажи то, что сочтешь для меня интересным.

— С удовольствием, мой повелитель. Я всегда была дьяволицей; прежде меня назвали Лилит и предназначили в жены первому человеку, Адаму.

— Так это ты и есть? — удивился Пэрри. — Сколько же тебе лет?

— Столько, сколько человечеству, мой господин. Сотворив Адама, Бог забыл сотворить женщину. Поэтому Самуил создал меня из эфира, чтобы я стала спутницей Адама в Эдеме.

— Кто создал?

— Самуил. Первый Князь Демонов, известный еще как Ангел Смерти.

— А как же Люцифер?

— Воплощения Зла присваивали себе разные имена — каждый выбирал то, которое ему больше нравилось. То же самое сделал и ты, хозяин. Все они равны по значению.

— Я… поэтому ты и заставила меня выбрать имя? Поскольку у каждого должно быть свое?

— Как только он займет пост. Годится любое, но лучше, если имя уже знакомо — так поступают и ваши папы, — тогда сразу становится понятно, кто ты таков.

— Я оставлю то имя, которое ты мне подсказала, — решил Пэрри. Очевидно, Лиле хотелось, чтобы он успешно прошел испытание и утвердился в своем новом качестве. Поэтому она с самого начала побудила его выбрать все необходимое — внешность, имя, супругу. — Так, значит, ты стала первой женой Адама?

— Да, и хорошей женой. Хотя во мне не текла человеческая кровь, я была такой же нежной и ласковой, как женщина — только гораздо выносливее и надежнее. Все, что он узнал о радостях соединения, он узнал от меня.

— Не сомневаюсь. Но разве Бог не возражал против этого?

Лила засмеялась:

— В то время он не был таким ханжой, как сейчас! В конце концов Адам оказался при деле. Но затем я все испортила.

— Ты?

Лила нахмурилась от нахлынувших неприятных воспоминаний.

— У Адама всегда были грубые замашки. Он вбил себе в голову, что главнее меня только потому, что мужчина. Конечно же, я не могла с этим примириться! Ладно бы он объяснил свое превосходство тем, что он человек, а я — нет… В общем, я пригрозила лишить его удовольствия. Он уперся как упрямый осел, и мне пришлось дать ему почувствовать, что значит воздержание. Это так его взбесило!.. И что ты думаешь? Он пожаловался Богу, что я ему не подхожу, и Бог изгнал меня из Эдема.

— Как же он мог прогнать творение Самуила?

— Сад принадлежал Богу. Он не имел права меня уничтожить, хотя вполне мог выселить из своих владений. Конечно, мне это не понравилось, а уж тем более — моему Создателю, но нам ничего не оставалось делать. Я ушла, а Бог из ребра Адама сотворил девицу, которую назвал Евой. Разумеется, она была начисто лишена женского честолюбия! Впрочем, я к ним еще вернулась…

— Только не говори, что под личиной змея скрывалась ты!

Лила улыбнулась:

— Ты ведь знаешь, Пэрри, — то есть мой господин, — в Аду нет ничего страшнее, чем оскорбленная дьяволица. Тогда я сама была с характером. Самуил послал меня совратить Еву — это оказалось моим первым заданием такого рода. Приняв облик змея, я убедила дуреху вкусить плода от древа познания добра и зла. Видишь ли, до этого люди даже не подозревали о том, что их нагота и совокупление греховны. Внезапно они это осознали, и вся их жизнь круто переменилась. Бог вышвырнул их из Сада. Мы отомстили.

— Ты отомстила, — пораженный услышанным, повторил Пэрри. — Неужели ты и есть то самое созданье?

— Да, и с того времени я стала служить каждому Хозяину Зла. За некоторых я выходила замуж, другим просто оказывала определенные услуги. Спустя несколько столетий каждый уставал от меня и лишался моей помощи, что неизменно приводило к одному — он совершал промах, который стоил ему трона. И с тобой непременно случится то же самое — ведь в мужчинах заложено непостоянство. Но пока нас ждет с тобою много интересного.

— Почему ты никогда не становилась у власти сама? Уверен, ты прекрасно бы справилась!

— Не забывай, повелитель, я дьяволица. У меня нет души. А Хозяином Зла может стать только смертный.

— Но ведь я умер!

— Нет, господин. Ты жив. Ты вступил в должность в последнюю минуту жизни, став бессмертным и вечно молодым. Ты можешь умереть, только когда отойдешь от власти. И то твой последователь способен не позволить тебе умереть — так же как ты не дал умереть Люциферу.

— Разве?

— Ты заточил его, подобно грешной душе, но он не сможет умереть, пока ты ему не разрешишь. Это право ты приобретешь, когда утвердишься на своем посту.

— А что с предыдущими воплощениями Зла? Они умерли?

— Конечно — со временем. Безопаснее дать им умереть, чтобы ни один из них снова не занял свое прежнее место. Теперь каждый по-своему служит в Аду — ведь их опыт бесценен.

— Не вредят ли они тому, кто у власти? Побывав инкарнацией, наверное, трудно привыкнуть к положению обычной грешной души.

— Можешь смело им доверять — у них уже нет прежнего честолюбия.

Пэрри внезапно загорелся:

— Когда-то они стояли у власти! Следовательно, знают разрушающее демонов заклятие!

Лила улыбнулась:

— Разумеется, знают, мой господин. Но тебе они его не скажут.

— Неужели так никто и не скажет?

— Скорее всего нет. Ни уговоры, ни лесть на них не подействуют. Они будут служить тебе из гордости, однако не станут помогать добиться власти. Это ты должен сделать сам.

Пэрри тяжело вздохнул:

— Ты, наверное, могла бы выведать у кого-нибудь из них заклятие, прибегнув к своим чарам?

— Не забывай, властитель, я была с каждым из них не одно столетие. Теперь для них во мне не осталось ни прежней тайны, ни привлекательности…

Пэрри пристально вгляделся в дьяволицу — ее напоминание вовсе не доставило ему удовольствия. Ведь он оказался лишь последним в бесконечной череде ее любовников. Не удивительно, что Лила столь искусна в своем деле!

— Ладно, вернемся к Аду, — грубовато бросил он.

Догадываясь о том, что Пэрри ревнует, дьяволица взяла его за руку.

— Помни, мой господин, я сотворена из ничего. С самого начала я была создана, чтобы угождать мужчине — и делаю это так, как умею. Теперь я обращаю на тебя всю свою преданность, с которой служила каждому из Властителей. Меня можно упрекнуть только за то, что я плохо справляюсь со своими обязанностями, но не за то, что мною веками пользовались другие.

Пэрри понял, что она права — невозможно ревновать ее к прежним любовникам. Ведь Лила не женщина, а дьяволица.

Сотворив в воздухе круглое отверстие, вместе с Пэрри она отправилась в Ад. На сей раз путешественники воспользовались другим путем, спускаясь вдоль внешней границы Ада. Туннель вывел их в дремучий лес, в котором корявые сучья деревьев цеплялись за каждого, кто едва сходил с петляющей тропы.

— Новые грешные души? — спросил Пэрри.

— Да, мой владыка. Чем больше души отягощены грехом, тем быстрее после смерти они опускаются в этот лес. Смотри, у некоторых уже начались неприятности, — Лила показала ему рукой.

Взглянув, Пэрри заметил запутавшиеся высоко в ветвях фигурки. Вероятно, они неудачно приземлились на деревья и теперь изо всех сил пытались освободиться.

Пэрри и Лила присоединились к бредущим по тропе путникам. Похоже, никто не обратил на них внимания. Проклятые души выглядели совсем такими же, как живые люди. Все они были одеты, однако их лица отличались необычайной угрюмостью.

На счастье, тропа вскоре расширилась. Впереди показались огромные ворота с аркой. Приблизившись, Пэрри прочел слова: «ВХОДЯЩИЕ, ОСТАВЬТЕ УПОВАНЬЯ!»

Хотя вновь прибывшие были разных национальностей, к тому же в большинстве своем безграмотные, казалось, все они отлично понимали смысл зловещего приветствия. Ведь все они были грешниками…

Пэрри прошел под аркой. Дорога привела к унылому берегу какой-то мрачной реки.

— Это Ахерон, — пояснила Лила. — Река Скорби, омывающая берега Ада. Придется подождать Харона.

Через некоторое время они увидели паром — в сущности, обычный плот, который покачивался на волнах. При помощи шеста паромщик быстро подогнал его к берегу и, шагнув на землю, протянул иссохшую руку, требуя платы. Глаза его сверкали, как угли. Каждая из душ должна была дать мелкую монетку. Тех, у кого ее не оказывалось, на паром не пускали.

— Такие монетки кладут на глаза умерших, — объяснила Лила. — К сожалению, не всех хоронят, как положено…

— Но что происходит с теми, кто не может попасть в Ад? — спросил Пэрри.

— По мере того как их тела гниют в могилах, необходимость переправиться становится нестерпимой. Тогда они должны сделать это, как могут — перейти вброд или переплыть.

Пэрри посмотрел на реку, теперь почувствовав все исходящее от нее зловоние. Вдали он разглядел над волнами рябь — казалось, во мраке беспомощно барахтаются в воде какие-то существа. Кто-то кричал — Пэрри увидел женщину, которая отчаянно боролась с волнами.

— Но они не могут утонуть. Ведь они уже мертвы!

— Ты прав, зато они испытывают те же самые предсмертные муки, как если бы тонули на самом деле. И этим мукам нет конца, — ответила Лила.

Пэрри задумчиво наблюдал, как несчастная женщина то всплывает на поверхность, то исчезает под водой.

— Все понятно. Но я все равно хочу, чтобы эту женщину спасли.

— Ты можешь приказать Харону, — с сомнением бросила дьяволица.

— Харон! — крикнул Пэрри. — Вытащи вон ту женщину из воды!

Взглянув на него, угрюмый паромщик безразлично отвернулся.

Пэрри подавил гнев.

— Хозяин я здесь или нет? — спросил он у Лилы.

— И да и нет, — уклончиво отозвалась она. — Ты получил титул, однако должен еще добиться того, чтобы тебе подчинялись.

— А для этого мне необходимо узнать разрушающее демонов проклятие…

— Да, мой господин. Это же самое заклятие не может уничтожить души, но способно отправить их в заточение, что в сущности почти равнозначно.

— Посмотрим, не удастся ли мне как-нибудь его обойти, — недовольно проворчал Пэрри.

Пройдя мимо ожидающих своей очереди душ, он шагнул на паром. Харон поднял на него свою безобразную голову.

— Харон, я новое воплощение Зла. Если тебе дорого твое место, ты сделаешь все, что я тебе прикажу. Подбери вон ту женщину!

Снова не повиновавшись, Харон отвернулся.

— Отвечай, когда к тебе обращаются, пугало! — заорал Пэрри, хватая паромщика за плечо. Однако его рука свободно прошла через тело Харона.

«Ах вот оно как!» — подумал Пэрри, а затем открыл рот и запел:

С помощью пения Пэрри добился того, чего не смог добиться силой. Оно заворожило Харона так же, как демонов в зале с горящими кострами. Ведь в музыке Пэрри всегда присутствовало волшебство.

Харон медленно повернулся. Затем, подняв шест, стал отгонять плот от берега. Вскоре они подплыли к тому месту, где пыталась удержаться над волнами женщина — теперь его можно было угадать лишь по вырывающимся из воды пузырькам воздуха. Сунув костлявую руку в темную воду, Харон что-то поймал. Вскоре на поверхности показалась задыхающаяся женщина — крепко держа несчастную за запястье, паромщик втащил ее на плот и направился за остальными пассажирами.

С берега зааплодировали. Пэрри все-таки удалось заставить Харона повиноваться!

— С этих пор, Харон, если ты заметишь, что в отчаянии души пытаются переплывать реку сами, подбирай их на свой паром бесплатно, — приказал Пэрри. — Если не будешь этого делать, то лишишься места. Ты понял меня?

Паромщик мрачно кивнул. Отвернувшись от него, Пэрри заметил, что Лила пытается скрыть довольную улыбку. Он понимал — одобрение дьяволицы вызвано вовсе не тем, что ее спутник совершил доброе дело, а тем, что он дал почувствовать свою власть.

Харон стал заполнять плот. Пэрри присел на корточки перед спасенной.

— Как тебя зовут?

— Грэтхен, господин. Благодарю вас за то, что заплатили за меня.

— Я за тебя не платил, а просто приказал, чтобы тебя взяли бесплатно.

Подняв голову, она внимательно взглянула на него:

— Могу ли я узнать, кто вы, господин?

— Я Хозяин Ада.

Ее глаза округлились от ужаса. Затем женщина потеряла сознание. Души грешников в страхе отпрянули от Пэрри, а некоторые даже попадали в воду.

Пэрри вздохнул. Что ж, придется привыкать. Ведь грешные души всегда будут его бояться.

— Я здесь не для того, чтобы наказывать вас, я лишь проверяю порядок, — объявил он всем. — Вы прокляты, но я не собираюсь усугублять ваше положение.

Похоже, ему не очень поверили. Пэрри объяснил это тем, что теперь он еще и Отец лжи. Грешники боялись, что, напрасно вселив в них надежду, он готовит для них еще худшую участь. Однако те, кто свалился в воду, все равно карабкались на плот.

Снова склонившись над женщиной, Пэрри потряс ее за плечо:

— Очнись, я просто не так выразился. Я не сделаю тебе ничего дурного. Что привело тебя сюда?

Несчастная смогла наконец сесть.

— Мой господин, я обманывала и воровала. Знала, что гублю свою душу, но моя семья голодала — надо же было хоть как-то добывать пропитание…

Пэрри вспомнил бедняков из своей родной деревни, которым честность была просто не по карману. Феодализм удерживал их на самом дне жизни.

— А остальные? — спросил Пэрри, оглядываясь по сторонам. — Вам тоже приходилось лгать и изворачиваться, чтобы выжить?

Вокруг согласно закивали головами. Все они оказались жертвами обстоятельств — их прокляли за жизнь, над которой, они, в сущности, были не властны. Едва ли вечное пребывание в Аду являлось для них справедливым наказанием. Но сможет ли он что-нибудь изменить?

Они достигли острова, унылого и голого. Толпившийся там народ, казалось, молча ждал чего-то.

— Что это? — спросил Пэрри у Лилы.

— Лимб — первый круг Ада, — ответила она. — Здесь остаются души некрещеных — без наказания и без вознаграждения.

— Некрещеные? Ты имеешь в виду, что они не христиане?

— Многие — нет, — согласилась Лила. — Другие ничем не опорочили себя при жизни, однако оказались прокляты за неверие.

— Но другие верования тоже нельзя сбрасывать со счетов! — возразил Пэрри.

— Возможно, — согласилась Лила. — Наверное, что-нибудь напутано в записях.

— Придется этим заняться. Кто отвечает за учет грешников?

— Вельзевул, Повелитель Мух, один из предшественников Люцифера.

«Значит, у нее и с ним что-то было», — промелькнуло в голове у Пэрри.

— Надо нам как-нибудь поговорить.

— По-моему, сначала тебе следует утвердиться.

Конечно, следует! Однако Пэрри уже знал, что ему предстоит многое изменить.

— А где же трехголовый пес? Разве он больше не охраняет врата Ада?

— Цербер? Он в третьем круге, вместе с чревоугодниками.

— Что он там делает? Ведь врата Ада не там! И с каких пор чревоугодие карается вечным проклятием? Тогда следовало бы заполнить этот круг всякими господами, епископами и даже папами!

— Они и так там, — подтвердила Лила.

Пэрри решил не спорить.

— Цербера нужно переместить. А кто занимается устройством Ада?

— Асмодей, король чертей.

— Еще одна инкарнация?

— Да.

— Что ж, пойдем дальше.

Они миновали второй круг, где содержались те, кто предавался блуду.

— Неужели их прокляли только за то, что они испытывали вожделение? — удивился Пэрри. — Удавалось ли кому-нибудь хоть раз избежать этого?

— В Рай вообще попадают единицы, — отозвалась Лила.

— Но если столь многие прокляты за свойственные человеку черты, кто тогда считается настоящими злодеями? Убийцы, насильники, предатели?

— Они в следующих кругах, — пояснила дьяволица. — Предатели — в девятом, в одном из внутренних кругов Ада, который подразделен еще на четыре: для тех, кто предавал родственников, Родину, друзей и благодетелей, соответственно.

— По-моему, такое подразделение совершенно излишне. Дальше, наверное, содержатся колдуны!

— Они в восьмом круге, вместе с лицемерами, ворами, кляузниками и совратителями.

— Значит, колдовство равносильно всем этим порокам? — возмутился Пэрри.

— Но оно даже не запрещено законом!

Лила пожала плечами:

— Я бы никогда не совратила тебя, если бы ты не был к этому внутренне готов. Не последнюю роль сыграло именно колдовство.

— Необходимо кое-что пересмотреть! В Аду полно тех, кому здесь совсем не место!

Дьяволица, более искушенная в подобных делах, лишь промолчала. Миновав третий, четвертый и пятый круги, они увидели заключенные там души чревоугодников, скупцов и подверженных гневу. В шестом круге Пэрри и Лила натолкнулись на трех крылатых фурий — отвратительных существ со змеями вместо волос. В седьмом круге путникам встретилась Река Крови — ведь именно здесь, подгоняемые Адскими псами, гарпиями и кентаврами, обитали те, кто «насилье ближнему нанес»4.

— Да тут все перепутано, — заметил Пэрри. — Псам следует охранять ворота, а кентавры вполне справились бы с учетом грешников.

Песок, по которому шли Пэрри и дьяволица, стал нестерпимо горячим. Неподалеку грохотал вулкан, извергая огненные хлопья. Заточенные здесь души стенали от боли. Пэрри тоже невольно вскрикнул, когда его обожгло огнем.

— Что за безобразие?! Они не должны трогать тебя, — сердито проворчала Лила.

— Похоже, кому-то не нравятся перемены, — заметил Пэрри. — Естественно, что главные демоны стремятся меня сбросить. И пока я не узнаю заклятия, я ничего не смогу с этим поделать.

— Ты прав, — согласилась разгневанная дьяволица. — Уверена, что за этим стоит Асмодей. Он по-прежнему верен Люциферу.

— По-моему, нам лучше отсюда убраться.

Пэрри снова запел, и падающий на него огненный дождь теперь проходил сквозь его тело, не причиняя вреда. Своим голосом он мог добиться многого, однако понимал, что главных дьяволов этим уже не возьмешь. Достаточно повидав и узнав, Пэрри решил, что углубляться в Ад дальше не имеет смысла. Предстояло многое изменить, а для этого ему надо было выведать дающее власть над демонами и грешными душами заклятие.

Лила открыла туннель, и, шагнув в него, вскоре оба покинули Ад. Стемнело. Пэрри почувствовал, что устал — не из-за большой физической нагрузки, а скорее от множества новых впечатлений.

— Давай устроимся где-нибудь поудобнее и отдохнем, — предложил он, вовсе не собираясь возвращаться в свою монастырскую келью. Ведь его, наверное, уже сочли мертвым…

Начертив на стволе огромного дуба круг. Лила открыла его, как дверь. Просторное дупло оказалось уютно застелено мягкими подушками. Войдя туда вместе с Пэрри, Лила закрыла за собой дверь. Обняв дьяволицу, Пэрри сразу заснул. На самом деле он не нуждался больше в такого рода отдыхе. Однако психологически Пэрри был еще не готов обходиться без него. Ему просто требовалось время, чтобы привыкнуть.

Утром, ощутив новый прилив сил, Пэрри решил сразу взяться за дело.

— Если я справился с Люцифером, то наверняка сумею отослать назад души, которые победил он, — заявил Пэрри.

— Мой господин, здесь у тебя еще совсем нет опыта, — предостерегла Лила. — Чтобы полностью освоиться, нужно время. За твоими противниками — целые столетия. Не связывайся с ними, пока не узнаешь заклятия.

— При случае я смогу воспользоваться пением, — напомнил он. — Это покорило и тебя, и Харона.

— Я дьяволица, а он… — Лила замялась.

— Он не демон? — попытался угадать Пэрри.

— Не совсем. Но я как раз подумала о том, что его мать Нокс — моя старая знакомая, возможно, она что-нибудь и знает.

— Ты сказала Нокс?

— Ночь, дочь Хаоса, одна из наших первых богинь. Когда она появилась, даже меня еще не было. Нокс вступила в брак со своим братом Эребом, воплощением Тьмы между Землей и Царством Теней. Теперь эта область поделена на части между Лимбом и Чистилищем. Кроме Харона, от них произошли воплощения Воздуха, Дня, Судьбы, Смерти, Возмездия, Снов и другие, которых я сразу и не припомню. Она…

— Неужели Мать воплощений? — пораженный, спросил Пэрри. — Тогда почему же не ее дети оказались у власти?

— Рано или поздно все, что не обновляется, надоедает. Что бы со мной было, если бы воплощение Зла время от времени не менялось! Вот и ранние инкарнации, постепенно теряя интерес, позволяли занять свои места смертным. Нокс, пожалуй, единственная из подлинных воплощений, которая сохранила свой пост. Вероятно, причина этого — непреходящее очарование ее тайны. Если кто-то из Бессмертных и знает заклятие, так это должна быть Нокс.

Пэрри не стал возлагать слишком больших надежд.

— Нокс с самого начала была воплощением Бессмертных, а не грешной душой, но, наверное, она могла как-нибудь узнать заклятие?

— Именно так мне и кажется. Если эта тайна хоть раз произносилась под покровом ночи, она ей известна.

— Тогда пойдем скорее к ней!

— Не спеши, мой господин! Я не уверена, что Нокс откроет ее тебе. Да и какова окажется плата?

— Плата?

— Царством Зла правит вовсе не альтруизм.

Пэрри кивнул:

— А что, по-твоему, она может запросить?

— Придется ответить тебе, мой повелитель, хотя мне бы очень этого не хотелось. Она единственная женщина, которая знает о страсти гораздо больше, чем я. Постоянно обновляясь, она никогда не стареет. И если она сочтет тебя привлекательным…

— Ого! Тогда давай оставим ее на крайний случай. Если уж у меня ничего не получится и ты предпочтешь, чтобы я не лишился поста, а отправился к Нокс — тогда я именно так и сделаю.

— Ты великодушнее Люцифера, — заметила Лила.

— А у него было что-то с Нокс?

— Никто не в силах отказать ей, если она того захочет.

— Буду держаться от нее подальше. Но я все равно должен заняться Адом.

Поднявшись, Пэрри распахнул дверь и выбрался из дерева — в каком-то парке. День был в полном разгаре. Удивленно уставившись на незнакомца, маленький мальчик побежал рассказать о необычном появлении матери.

Улыбнувшись, Лила тоже выбралась наружу и закрыла за собой дверь.

— Она ни за что не поверит!

Миновав несколько кругов Ада, Пэрри и дьяволица направились в расположенную в ледяном строении контору. Глыба льда возвышалась прямо над замерзшим озером, где-то в глубине Ада. Войдя в зал, они увидели огромный пустой трон. Пэрри вспомнил, что его встреча с Люцифером происходила в другом зале, потеплее. Вероятно, он предназначался для менее важных случаев. Владения Асмодея располагались неподалеку.

Пэрри ждали — никого, кроме Асмодея, обладавшего крыльями, рогами и хвостом с шипами, в конторе не было.

— Ты знаешь, кто я, — обратился к нему Пэрри. — И видел, на кого обращаешь огненный дождь.

— Мне известно, что ты претендуешь на трон того, кто счел бы ниже своего достоинства плюнуть в твое лицо, — бесстрастно проговорил Асмодей.

— Пожалуй, тебе больше подойдет круг, в котором содержат предателей.

— Я победил Люцифера! — возразил Пэрри. — Теперь я главный, а ты обязан мне служить.

— Ты лишь воспользовался проявленной Люцифером небрежностью. Нам придется целый месяц терпеть здесь твое присутствие, пока ты не получишь то, что заслуживаешь. Сгинь, самозванец, или я жестоко проучу тебя!

— Да это бунт! — вскричал Пэрри. — Ты знаешь, как он карается!

— Убирайся с моих глаз, мошенник, и блудница, что тебе помогает, тоже!

Асмодей взмахнул рукой, Пэрри и Лилу тотчас же окружил сгусток энергии. Неведомая сила подняла их в воздух и куда-то понесла.

Внезапно все стихло. Пэрри обнаружил, что они в мрачном лесу.

— Этого я как раз и опасалась, — пробормотала Лила. — Седьмой круг Ада.

— Здесь ведь должна течь Река Крови и идти огненный дождь.

— Правильно — в первом и третьем кольце. А это — второе, в прошлый раз мы прошли мимо. Мы в Лесу Самоубийц.

Пэрри огляделся:

— И чем же он так плох?

— Смотри сам.

Издалека прямо на них неслась свора свирепых собак — из разинутых в лае пастей капала слюна.

— Адские Псы! — догадался Пэрри. — Но мы можем легко укрыться от них на деревьях.

— А вот кое-что еще. — Лила показала наверх.

Подняв голову, Пэрри увидел рассевшуюся на ветвях деревьев стаю отвратительных существ. Туловищем и крыльями они походили на огромных птиц, однако головы и груди у них были как у безобразных старух.

— Гарпии. Мы оказались между двух огней.

— Так же как и самоубийцы, которых постоянно рвут на части, где бы они ни укрылись, — добавила Лила.

— Выходит, Асмодей нарочно отправил нас сюда, чтобы подчеркнуть, что спор с ним равносилен самоубийству…

— Или для того, чтобы испытать. Если ты не сможешь выпутаться из этой ситуации, значит, ты для него не опасен.

Пэрри воздал должное справедливости подобной проверки. Ведь магия Асмодея не должна быть сильнее магии Хозяина Ада. Только неопытность Пэрри сделала его уязвимым.

— И те и другие — демоны. Я смогу утихомирить их пением.

— Не думаю… — начала было Лила.

Однако Пэрри уже открывал рот. Едва он начал петь, как гарпии принялись заглушать его хриплыми голосами. На этом фоне не стало слышно даже собачьего лая. Однако Псы вовсе не собирались успокаиваться — ведь пение Пэрри совсем не действовало на них, поскольку перекрывалось мощным хором крылатых чудищ.

Пэрри и Лила бросились к деревьям. Как правило, дьяволица свободно поднималась в воздух, но, похоже, здесь, в Аду, ей приходилось довольствоваться обычными человеческими возможностями.

Карабкаться по сучковатым деревьям не составляло труда, зато с резкими криками на беглецов тут же налетели гарпии, простирая к ним острые когти.

Отыскав высохший сук, Пэрри отломил его и, словно дубинкой, с размаху ударил подлетевшую тварь. Сук легко прошел сквозь призрачное тело, в то время как ее когти, словно железные тиски, сжали ему руку.

Пэрри уже не первый раз очутился в положении, когда адские существа нападали на него, а он не мог ответить им тем же. Наверное, все сводилось к тому, чтобы души грешников постоянно преследовали страдания, а они даже не могли сопротивляться. Едва ли такой порядок назовешь справедливым. Впрочем, рассчитывать на какую-то справедливость в Аду явно не имело смысла…

Пэрри попытался стряхнуть гарпию, но та крепко вцепилась ему в руку — раскрытый зловонный рот брызгал разноцветной слюной. Чудовище махало крыльями, отчего ее безобразные обвислые груди раскачивались из стороны в сторону. Каждая капля слюны, которая попадала на Пэрри, жгла его. Он никак не мог освободиться, а к нему уже приближалась еще одна гарпия. Казалось, Лила была не в лучшем положении…

Внезапно Пэрри осенило. Приподняв руку вместе с тварью, он с силой ударил ею о подоспевшую вторую гарпию.

Жалобно вскрикнув, обе упали на землю. На секунду Пэрри удалось освободиться.

Однако рядом уже кружили другие крылатые чудища, которые видели, что произошло. То и дело устремляясь вниз, они стали рвать Пэрри когтями и снова отлетать прочь. Пэрри попытался уворачиваться и едва не упал с дерева, под которым нетерпеливо прыгали злобные псы.

Словно кинжал, его руку полоснул острый коготь. Вероятно, на него еще попала ядовитая слюна, потому что Пэрри обожгла нестерпимая боль. Казалось, спасения нет…

Впрочем, почему бы не воспользоваться магией? Ведь он, в конце концов, колдун!

Пэрри поспешно спрятался за вызванный им образ огромного разъяренного медведя, который с силой хватил лапой одну из гарпий. Та испуганно шарахнулась назад.

Однако омерзительные созданья очень быстро догадались, что медведь не настоящий, и снова бросились на Пэрри. Ему как раз хватило их замешательства, чтобы сотворить новые иллюзии: на этот раз три гарпии, которые ринулись к псам. Пэрри наколдовал также пса — подпрыгнув, тот ухватил зубами крыло воображаемой гарпии. А когда та очень натурально грохнулась оземь, свернул ей шею. Все вокруг обагрилось кровью. Добиться более убедительного обмана зрения Пэрри еще ни разу не удавалось, и он был очень горд своей работой.

Увидев это, стая гарпий, как и следовало ожидать, пришла в ярость. Забыв о Пэрри, они набросились на псов, уверенные, что те на них напали. Свора оказала ожесточенное сопротивление, и вскоре разгорелся яростный бой.

Приблизившись к Лиле, Пэрри окружил себя и ее заклятием, делавшим их неприкосновенными. В отличие от ее чар, его магия превосходно работала.

Впрочем, ничего удивительного. Лила была дьяволицей и подчинялась законам Ада, в то время как Пэрри являлся инкарнацией, а не какой-нибудь там грешной душой. Все его могущество осталось при нем. Асмодей прибегнул к тому же, к чему обратился Пэрри, пытаясь избавиться от гарпий, — к обману чувств.

— Сотвори выход, — сказал Пэрри Лиле, когда они отошли подальше от страшного побоища.

— Но я лишена силы, мой господин, — возразила дьяволица.

— Зато я — нет, — гордо бросил он. — Я подлинный Хозяин Ада, и ты делаешь то, что я приказываю. Твоя сила возвращена. Нам нужен выход.

Лила очертила рукой круг, который тут же превратился в дверцу. Открыв ее, они взобрались в туннель и молча пошли по нему. Пэрри чувствовал на себе восхищенные взгляды дьяволицы, которая отлично понимала — только что он сделал огромный шаг на пути к утверждению своей власти.

Впрочем, пока ему удалось лишь избежать расставленной Асмодеем ловушки. До того чтобы добиться полного господства над Адом, было еще слишком далеко. Предстояло узнать заклятие — вот только как?

— Мой господин, — обратилась к нему Лила, когда они наконец вышли на свет. — Я сделала глупость, заставив тебя страдать. Можно было легко избежать этого. Я должна отвести тебя к Нокс.

Пэрри молча кивнул. Теперь ее предложение показалось ему единственно разумным.