Возлюбленная леопарда

Глава 11

Они пересекли людный двор и обогнули Тауэр. Дорога привела к заброшенному, но когда-то прелестному саду. В прошлом элегантная живая изгородь теперь вернулась в первобытное состояние, а разнообразная растительность по колено высотой вторглась на садовые дорожки. Буйно разросшиеся сорняки заглушили благородные цветы и травы, но кое-где в беспорядочной зелени еще проглядывали розы, левкои и маргаритки, и их пряный аромат смешивался с мягким запахом нагретой земли.

– В прежние времена, в правление Джона и Изабеллы, это был собственный сад королевы, – сказал Ричард. – Теперь он заглох, но здесь все еще прекрасно и можно спрятаться от городской суеты.

– Действительно великолепно! Кто бы мог подумать, что мы – в Лондоне. Этот сад напоминает мне леса вблизи Стаффорда запахами цветов и воды, а к тому же здесь нет отбросов и мусора.

Астра поморщила нос, с отвращением вспоминая зловоние рынка. Ричард рассмеялся.

– Вам никогда не стать горожанкой, Астра де Мортейн, потому что вы созданы для природы, как прекрасная бабочка – для цветов.

Он неспешно сорвал маргаритку и пощекотал девушку под подбородком. Она тихо рассмеялась, затем смущенно притихла. Волнующее напряжение повисло между ними в воздухе, и сердце девушки неистово забилось. Ричард был совсем близко. До Астры доносился терпкий запах мужского тела. Вблизи его красота казалась еще более поразительной: мягкие темные волосы вились вокруг скульптурно очерченного лица, темные глаза ослепляли, выразительный рот дразнил чувственностью, только на щеке загорелая бархатная кожа была изуродована бледным шрамом. Безотчетно она потянулась и провела пальцем по едва заметной, отклонявшейся под острым углом к скуле линии от шрама.

– Как это случилось?

– Неудачный удар мечом. Или, наоборот, удачный. – Его лицо исказила гримаса. – Обычно, когда противник нацеливается ниже шлема, удар приходится прямо по голове.

Астра не сдержала возгласа ужаса.

– Ненавижу войну. Не понимаю, почему мужчины так охотно воюют, отстаивая свои права на земли и королевства.

– Если бы на всех хватало благ земных, возможно, Не было бы и войн, но их не хватает. Мужчина должен бороться, добывая необходимое.

Беспощадность слов Ричарда удивила Астру.

– И что же вам необходимо, сэр Рэйвз?

– Богатство и власть, конечно. А что же еще?

– Но ведь жизнь гораздо богаче! Жизнь – это любовь и дети… мир… счастье… спокойствие… молитва… забота о несчастных…

– Вы говорите как настоящая послушница, – прервал ее Ричард, сделавшись вдруг резким. – Вы живете в царстве грез, Астра. За пределами Стаффорда многих возвышенных понятий просто не существует. Реальным миром правят алчные и эгоистичные люди, которые не дадут и пенса за ваши прекрасные идеалы. Они берут то, что хотят, а если вы недостаточно сильны, чтобы сражаться с ними, то останетесь ни с чем.

Астра какое-то время глядела на Ричарда, пораженная горечью, сквозившей в его голосе. Эти пессимистические рассуждения, казалось, никак не сочетались с игривым, легким в общении мужчиной, который шутил и льстил ей минуту назад. Ричард перехватил устремленный на него взгляд и улыбнулся, очаровательная маска привычно опустилась на его лицо.

– А мы опять ссоримся. Здесь так приятно, что не хочется спорить. Почему бы нам не найти местечко, где можно посидеть и отдохнуть?

Астра, до крови натершая за целый день ходьбы ноги, с радостью согласилась. Подойдя к деревьям, которые отделяли разросшийся сад от реки, она устало посмотрела на мягкую траву под раскидистым каштаном.

– Я бы с удовольствием присела, но боюсь запачкать травой платье.

Ричард посмотрел на ее элегантный туалет из розового бархата, сдернул с себя тунику, встряхнул ее и заботливо устроил под деревом нечто вроде сиденья.

– Ваше место, моя леди, – пригласил он изящным Жестом.

Астра с испугом взглянула на Ричарда. Гладкая коричневая кожа его совершенно обнаженного торса матово поблескивала от пота. Лоснящиеся мускулы колыхались на груди.

– Пожалуйста, Ричард, это неприлично!

– Почему? Наверняка вы не раз видели работающих на полях крестьян без туник. Почему сейчас что-то не так?

Астра затруднялась с ответом. Возможно, смущало ее то, что Ричард казался неотразимо привлекательным, а находиться наедине с человеком, который пробуждает такое волнение, несомненно, грех.

– Идите сюда. Садитесь, – упрашивал Ричард, располагаясь рядом с расстеленной туникой. – Не смотрите на меня, если это так вас тревожит.

Астра присела на край импровизированного сиденья поначалу с опаской, но постепенно расслабилась и прислонилась к дереву. Какое спокойное прелестное место и как здесь замечательно отдыхать. Она вздохнула и прикрыла глаза, слушая тихий плеск реки и шепот легкого ветерка в ветвях над головой. Ричард растянулся рядом, приблизив лицо, зубы ослепляли белизной по контрасту с загорелой кожей и темно-розовыми, влажными губами.

Находясь в состоянии истомы, Астра как бы покачивалась на волнах и почти заснула, когда ее губы подались под мягким теплым нажимом. Она задрожала, ощутив язык Ричарда на своих губах. Его твердые руки окольцевали ее, не давая пошевельнуться, пока настойчивый язык проникал все дальше. В глубине души она понимала, что означает этот бесстыдный, ощупывающий поцелуй, который разжег неодолимый, охвативший все тело огонь в то время как сомнения едва удерживали ее на грани рассудка. Это ведь всего лишь поцелуй. Разве не так?

Когда Ричард ослабил хватку, она перевела дыхание и глубоко заглянула в потемневшие, ставшие почти черными глаза. Мягкость исчезла с его лица, которое теперь выглядело напряженным и серьезным.

– Тебе понравилось? – От ласкающего шелковистого голоса по ее спине снова пробежала дрожь.

Она опустила ресницы и зарумянилась. Он порывисто поцеловал ее еще раз. Его вездесущий язык скользил между губами, ловил кончик ее языка и затевал с ним шаловливые игры. Нужно было сосредоточить все внимание, чтобы следить за этой игрой. Ее тело покрылось испариной. Она с трудом осознала, что не сидит, а лежит рядом с Ричардом. Рука девушки безотчетно блуждала по твердой, но шелковистой на ощупь спине.

Ричард оторвался от ее губ и проследовал вниз по шее, зарывшись носом чуть ниже солнечного сплетения. Астра ворошила его тонкие, мягкие волосы, гладила шею. Его любопытные губы добрались до впадинки между ее грудями, которые от прикосновения начали как бы пульсировать. Покалывающая боль разлилась от каждого соска и прокатилась волной вниз по телу бешеным, всепожирающим пламенем.

Глаза были закрыты, когда Ричард страстно сжал ее груди с такой жаждой обладания, которая прожигала ткань платья. Передавшееся от него волнение неожиданно прояснило туман в ее голове. Нужно остановиться! Все зашло слишком далеко. Еще немного и он развяжет шнуровку и доберется до обнаженного тела! Эта мысль привела ее в чувство. Она сбросила с себя руки Ричарда, приподнялась и села.

– Ричард! – закричала она, пытаясь встать. Он медленно с удивлением отстранился, несколько озадаченный. Неужели она хотела раздразнить его ложными посулами? Как бы ни была велика его вина, но такое наказание казалось слишком жестоким. Ведь она не возражала, когда он целовал ее. Напротив, даже подбадривала.

Астра прижала руки к горящим щекам, испуганная тем, что едва не случилось по ее вине. Она ведет себя как настоящая распутница. После вчерашних высоконравственных речей Ричард наверняка примет ее за чудовищную лицемерку. Слезы навернулись у нее на глаза.

– Ш-ш-ш-ш, любимая, – успокаивал Ричард. – Не надо плакать.

– Я омерзительное, грешное создание.

– Вовсе нет, ты прекрасная и любимая.

– Я… я не знаю, что на меня нашло. Я никогда не была такой раньше. По правде сказать, меня до вас не целовал ни один мужчина.

– Неужели это оказалось так ужасно, что ты заплакала?

Астра покачала головой. Он не понимал. Ей понравилось, как он целовал ее, слишком понравилось.

– Тогда что же расстроило тебя, Астра? Почему ты плачешь?

– Я… – попыталась она объяснить еще раз, но не могла признаться, что ей просто невыразимо стыдно. Даже Маргарите она не высказывала свои греховные помыслы, а этот человек – она испытующе посмотрела на Ричарда сквозь пелену слез – явно близок к тому, чтобы воспользоваться ее слабостью, которую, кажется, уже распознал.

– Сэр Рэйвз, нам больше не нужно встречаться, – с усилием проговорила она дрожащим голосом.

Некоторое время он смотрел на нее, как если бы его ударили, в глазах появилась боль.

– Это не ваша вина, правда, – добавила Астра, надеясь смягчить удар. – Я вынуждена принимать меры предосторожности и избегать вашего общества из-за собственной слабости.

– Но, Астра, мне казалось, что нас связывает нечто особенное. Я уже чувствовал эту прочную связь, и ты сама призналась, что веришь в любовь. Мы оба многое потеряем, если ты разрушишь нашу зарождающуюся дружбу, не дав ей возможности расцвести.

Он представил дело так, будто она жестоко отвергает его дружбу. Была ли хоть доля правды в этих словах? Может быть, не все исчерпывалось только похотью, как ей казалось, а он и в самом деле испытывал сильное чувство, которое со временем перерастет в любовь.

– Не знаю, – ответила она, еще сильнее смутившись. – Я подумаю.

– Конечно, моя дорогая. – Ричард помог ей подняться на ноги. – Мы должны вернуться в Вестминстер. Похоже, вам нужно отдохнуть перед обедом.

– Время возвращаться во дворец, – сказал Вилли, ведя Маргариту по направлению к реке.

Она кивнула, слишком занятая своими мыслями, чтобы возражать. День прошел совсем не так, как ей хотелось. Вилли де Лэйси оказался не просто «не как все», а представлял сложнейшую загадку. Она кокетничала и блистала остроумием, а получала в ответ не более чем любезную улыбку или вежливую реплику. Раз за разом завлекая его подальше от дороги в какой-нибудь укромный уголок, она надеялась на поцелуй, но безуспешно.

Заметив по дороге маленькую нишу между зданиями за рынком, она устремилась туда и как бы ненароком потерлась грудью о его руку. На его изумленный взгляд она откровенно и недвусмысленно повела бровями и зазывно приоткрыла губы. Вилли недоуменно посмотрел на нее и коснулся ее щеки легким бесстрастным поцелуем, после которого она сконфузилась еще больше.

Остаток дня прошел приятно, но немного странно они болтали, как ни в чем не бывало, ели и любезничали друг с другом, как будто ничего не случилось. Но неудавшийся поцелуй не выходил у Маргариты из головы. Никогда раньше мужчины не вели себя с ней подобным образом. Застенчивые и нерешительные поначалу, они всегда воспламенялись после первого поцелуя. Этот же человек определенно ею не интересовался и снизошел до поцелуя как бы по обязанности!

Возможно ли, что Вилли находит ее непривлекательной? Она знала наверняка, что большинство мужчин считают ее если не красавицей, то по крайней мере хорошенькой, и была уверена, что любой из них как минимум хочет ее поцеловать. Разве что Вилли уже влюблен в другую и слишком ей предан, чтобы изменить даже в малом? Маргарита нахмурилась. Если дело действительно обстоит так, то почему Вилли открыто не сказал ей об этом?

Она бросила взгляд на своего спутника. Вилли не отличался высоким ростом и огромными мускулами, как Ричард, но обладал хорошим сложением и был, по слухам, отменным солдатом, показывая в любом сражении храбрость и неподдельное мужество. Маргарита терялась в догадках. А может, он поклялся хранить целомудрие? Нет, должно быть, что-то еще, какая-то другая причина. Ответ пришел неожиданно.

– Господи Иисусе! – вскричала она, останавливаясь посередине людной улицы. – Вы не любите женщин!

Вилли, смущенно озираясь, взял ее за руку и потянул вперед.

– Мне бы не хотелось, чтобы об этом знал весь город, – пробормотал он.

– Так это правда?!

Вилли посмотрел в ее сторону и кивнул.

– К сожалению, Маргарита, вы правы. Если бы я мог скрыть от вас правду, то сделал бы это.

– Вы… ой! – вскричала Маргарита. – Как интересно!

Вилли состроил гримасу. День был испорчен, даже компанейское чувство и симпатия, которые он начал испытывать к этой девушке, испарились. Он устало обернулся, когда Маргарита заговорила снова:

– Расскажите, а в мужчинах вам нравится то же, что и нам, женщинам?

Он посмотрел на нее в изумлении.

– Вряд ли это подходящая тема для разговора.

– Конечно, вы не обязаны отвечать, но раз уж нам одинаково нравятся мужчины, так почему бы не сравнить вкусы?

– Маргарита, я не думаю…

– По крайней мере скажите, что вы делаете, когда вам кто-то понравился?

Вилли испытующе посмотрел ей в лицо. Не обнаружив никакой насмешки, а только искренний интерес, он тихо ответил:

– Я должен убедиться, что чувства взаимны. Очень опасно приближаться к человеку, не будучи уверенным, что он разделяет ваши желания.

– И что потом?

– На что вы намекаете, леди Маргарита? Она сладко улыбнулась.

– Я хочу знать, что вы делаете с мужчиной в постели? Вилли разразился смехом, неловкость между ними вдруг исчезла.

– Удивляюсь, как ваш отец разрешил вам уйти из монастыря. Подозреваю, он допустил грубейшую ошибку.

– Вы смеетесь надо мной, – надула губки Маргарита, – и не собираетесь ничего рассказывать, да?

– Нет, не собираюсь. Можете прибегнуть к помощи своего испорченного и развращенного воображения.

Маргарита насупилась.

– Я пыталась, но у меня ничего не получается. Мужчина и женщина подходят друг другу наилучшим образом, но мужчина мужчине… – Она покачала головой.

– Возможно, в один прекрасный день, когда вы станете старше, я скажу вам разгадку, – пошутил Вилли, – а сейчас… – его лицо вновь приняло рассудительное выражение, – я буду очень признателен, если вы проявите благоразумие в этом деликатном вопросе. Само собой разумеется, Ричарду все известно, но он в отличие от многих других человек без предрассудков.

Маргарита вздохнула.

– Ричард и вы… вы…

– Любовники? – закончил за нее фразу Вилли. – Нет, Ричард не разделяет мой образ мыслей и мои странности. Если и можно предположить в нем странность, то с точностью до наоборот. Он так сильно увлечен женщинами, как ни один мужчина на земле.

– Но вы кажетесь такими… близкими друзьями.

– Ну да, мы действительно очень близки. – Прекрасное лицо Вилли скривилось в усмешке. – Мы столько раз спасали друг другу жизнь – трудно сосчитать. Женщинам не дано понять, что узы, закаленные в боях, гораздо крепче самой горячей страсти.

Маргарита задумалась.

– И как же вы надеетесь скрывать свое… свою особенность дальше? Вёдь ваша семья – одна из богатейших и могущественных в Англии. На вас будут давить, заставляя жениться, чтобы иметь наследника по мужской линии.

– Возможно, когда-нибудь я и женюсь. Через какое-то время… – Он обеспокоенно взглянул на Маргариту. – Я должен просить вас держать все это при себе, иначе – если что-нибудь станет известно при дворе – меня ожидает великое множество неприятностей. Король Генрих вряд ли правильно поймет меня.

– Конечно. Я самый лучший хранитель секретов, Вилли! Правда, я такая.

Он с сомнением покачал головой, раздумывая, насколько способна эта импульсивная, легкомысленная девица подвести его под монастырь. Сомнения возросли, когда Маргарита разразилась смехом.

– Что? Что такое?

– Я просто подумала, Вилли, как это смешно: в кои-то веки мой отец оказался прав. Он отдал меня на ваше попечение, полагая, что вы – самый надежный спутник! Так оно и оказалось!

Вилли улыбнулся в ответ, заразительный смех Маргариты поднял ему настроение.

– Я рад, что вы столь сообразительны. Не окажете ли мне честь, позволив всегда сопровождать вас? Маргарита пожала плечами.

– С вами очень приятно, тем более теперь, когда выяснилось, что вы не желаете целоваться не по моей вине. Кроме того, есть и другие причины, чтобы утащить вас от Ричарда. Кажется, Астра влюбилась, и я хочу, чтобы они побыли вдвоем.

Вилли покачал головой.

– Я, может, и кажусь безопасным, но Ричард вовсе не таков, и оставлять его наедине с леди Астрой неблагоразумно.

– Почему? Разве вы не доверяете Ричарду?

– Что до меня, то я готов доверить ему все, даже собственную жизнь, но если дело касается добродетели леди Астры…

– Астра справится. При всей своей неземной красоте, она не дура. В Стаффорде я целиком полагалась на нее, чтобы держаться подальше от неприятностей.

Улыбка Вилли поблекла.

– Ну уж ежели мы оказались в доверительных отношениях, Маргарита, я должен предупредить вас. Ричард намеревается соблазнить вашу кузину. Он думает, что, скомпрометировав леди Астру, вынудит вашего отца дать согласие на женитьбу.

– Если Ричард хочет жениться на Астре, то почему открыто не попросит ее руки?

– Ричард полагает, что лорд Фитц Хаг неблагосклонно отнесется к подобному альянсу. Несмотря на успехи на полях сражений, Ричарду пока не удалось убедить короля пожаловать ему землю. Кроме двух лошадей, доспехов и сундука с награбленным на войне добром, у него ничего нет.

– Это, конечно, создает некоторые трудности, но вполне преодолимые. Мой отец согласился подарить Астре маленькое поместье неподалеку от Валлингфорта в качестве приданого. Это, конечно, немного, но им будет где жить, пока Ричард не улучшит положение.

– Маленькое поместье? Это все, что лорд Фитц Хаг может предложить любимой племяннице? А ее собственная семья? Уверен, что у Астры будут земли, которые она получит в приданое от своей семьи.

– Вы ошибаетесь насчет Астры. Она мне не кузина, а очень близкая подруга. Ее родители умерли, и у нее никого не осталось. Она так же бедна, как и Ричард. Отец предложил ей поместье по моей просьбе.

– Что?! Астра не родственница лорда Фитц Хага? Не его наследница?

Маргарита отрицательно покачала головой.

– Я люблю Астру как сестру и надеюсь выдать замуж за человека, не обязательно богатого, но любящего и заботливого. Если Ричард по-настоящему увлечен ею, то наилучшим образом подойдет ей в мужья.

– Вы не вполне меня поняли. Ричард решил жениться ради богатства. Если Астра бедна… – Голос Вилли потух, и на лице отразилось беспокойство. – Не нужно подогревать чувства Астры к Ричарду. Вполне вероятно, что он околдован ее красотой, но я сомневаюсь, что какая-либо женщина сможет заставить Ричарда отказаться от честолюбивых притязаний. Меня волнует, что по вине Рэйвза Астра приобретет репутацию, которая помешает ей найти более подходящего для нее мужчину.

– Ой! Вилли, бросьте! Вы беспокоитесь по пустякам. Не произойдет ничего удивительного, если Астра так очарует Ричарда, что он женится на ней, несмотря на мизерность состояния. Если это настоящая любовь, все остальное приложится.

Вилли наклонил голову, но ничего не сказал. Маргарита была такой же наивной в жизни, как большинство женщин, а у него уже не осталось душевных сил, чтобы разрушать еще чьи-то иллюзии.