Возлюбленная виконта

Глава 22

— Как это ужасно! — воскликнула Дейзи. — Я понимаю, что все люди античности давным-давно умерли. Но в моем воображении они продолжают жить своей жизнью. А Дейрдре покончила с собой… Должно быть, она была очень несчастна.

— Все рабы несчастны, я точно был бы несчастен.

— Но ведь Кай собирался ее выкупить. — Дейзи пробежала пальцем по неровному воску и внезапно отдернула его. В какой-то момент она вдруг ощутила жгучую боль, исходившую от дощечки. Живое воображение не всегда радовало. — Почему надежда на свободу не удержала Дейрдре от столь опрометчивого поступка?

— Может, Кай ей не нравился. Если мужчина мечтает о какой-то женщине, это не значит, что она любит его, — сказал Люциан. — Насколько я помню, несколько сезонов назад за вами ухаживал лорд Торнхелд, и все же вы по-прежнему на рынке невест.

— Фу! Мне не нравятся подобные сравнения, — нахмурилась Дейзи. — Послушать вас — я гнилое яблоко, залежавшееся на овощном прилавке.

— Не гнилое, — усмехнулся Люциан. — Скорее, спелое.

Она толкнула его в грудь. Он перехватил ее руку и задержал дольше, чем следовало.

Люциан смотрел на нее так, когда она была в роли Бланш. Под его жгучим взглядом ее решимость растаяла так же быстро, как таяла, когда она играла куртизанку.

— Я рад, что вы не приняли Торнхелда, — сказал он серьезно.

Лорд Торнхелд считался желанной добычей для молодой женщины без приставки «миледи» перед именем, но Дейзи находила немолодого повесу алчным и грубым. Торнхелд вызывал у нее отвращение. А Люциан — трепет.

— Не подозревала, что вы обращаете внимание на подобные вещи.

С одной стороны, Дейзи было неприятно, что Люциан вспомнил о том злосчастном ухаживании, на которое она не ответила взаимностью. С другой — ее радовало, что он все же замечал ее в лондонском обществе.

— Может, я и произвожу впечатление затворника, — сказал Люциан, — но считаю своим долгом следить за тем, что происходит вокруг.

Долг. Вероятно, для Люциана объединение двух домов — исполнение долга. Дейзи решила сменить тему.

Когда она снова накрыла восковую табличку ладонью, ей показалось, будто она ощутила под ней слабое жужжание, словно она накрыла ладонью рассерженную пчелу.

Уж не добавила ли Изабелла в чай из ивовой коры настойку опия?

— Предметы, которые мы откапываем, говорят о многом, правда?

— У каждой находки своя история, — согласился Люциан. — Многие вызывают вопросы.

— Когда я была маленькой, возле Драгон-Кэрна остановился цыганский табор. — Дейзи закрыла глаза, восстанавливая в памяти события. — Одна старая цыганка предсказывала судьбу и все такое. Честно говоря, я считала все это глупостью, но кое-что из того, что она сказала, запомнила на всю жизнь.

— Что именно?

— Вещи, которыми мы себя окружаем, вбирают в себя частицу нас самих, как морская губка, впитывают события нашей жизни. — Дейзи повернулась к нему: — И когда происходит что-то ужасное, вещи в нашем доме насыщаются сильными эмоциями.

— Подобное утверждение далеко от науки.

— А мне интересно. — Дейзи вставила кулачок в углубление в воске, но на сей раз не ощутила щекотания, хотя чувство трагедии придавило ее. — Интересно, не кричат ли камни на языке, который может услышать только сердце?

— Я, кажется, понимаю, что вы имеете в виду. В некоторых местах мы чувствуем нечто особенное. Солнечный луг поднимает настроение. В темном переулке волосы встают дыбом. В соборе хочется молиться.

— Точно. Может, я говорю чепуху, но от этой дощечки исходит ненависть.

Люциан накрыл ее ладонь своей и задумался.

— Я ничего не чувствую, — признался он. — Кроме мягкости вашей кожи, — добавил, подмигнув.

Отняв у него руку, Дейзи сердито стрельнула в него взглядом. Он относился к ней снисходительно, но она горячо ринулась доказывать свою правоту.

— Учитывая то, что мы эмпирическим путем узнали о ваших римлянах, нетрудно заключить, что между нашим вором и кельтской девушкой существовали романтические отношения, — сказала Дейзи. — Если бы Кай Мерит сумел выкупить Дейрдре, мы наверняка нашли бы извещение об их свадьбе.

— У каждой женщины — счастливый конец. — Люциан цинично вскинул бровь.

— Неправда, и вы это знаете не хуже меня, — возразила Дейзи, вспомнив хмурое выражение лица бабушки. До этого момента Дейзи не приходило в голову, что поздний союз Изабеллы с более молодым мужчиной вряд ли мог принести ей счастье. — Брак не обязательно приносит счастье каждой из сторон. Но надеяться на него все же можно.

— И вы, Дейзи, на это надеетесь?

Он наклонился к ней.

— Кажется, вы говорили, что все люди приходят в этот мир с одинаковыми желаниями и нуждами со времен Эдема.

Его теплый мужской запах, заполняя ее чувства, мешал логически мыслить. Его бедро находилось всего в дюйме от ее ноги. Вспомнив упругость его мышц, Дейзи забыла обо всем на свете.

— Наверняка и вы надеетесь обрести счастье, — только и смогла пискнуть Дейзи.

Он озорно улыбнулся:

— Кое-кто может заявить, что мужское определение счастья отличается от женского.

— Хм! Полагаю, вы имеете в виду счастье, обретенное с мадемуазель Латур, — сказала она не без сарказма.

— Вы уверены, что хотите обсуждать мои похождения с этой прелестной женщиной? — Он положил руку ей на плечо. Сквозь тонкую ткань платья она ощутила тепло его ладони. — Подобные знания могут быть опасны для молодой леди благородного происхождения.

— Знаний не стоит опасаться.

— Поскольку вы уже упоминали Эдем, не могу не напомнить, что Ева тоже так считала, и куда, скажите на милость, привела нас ее жажда знаний? — Второй рукой он рассеянно погладил ее по локтю. — Что в том запретном плоде, который манит нас с такой силой? — Она повернула к нему голову и ощутила на губах тепло его легкого дыхания. — В самом деле, Дейзи, джентльмену не пристало обсуждать с одной леди другую.

— Бланш будет приятно услышать, что вы назвали ее «леди», — обронила Дейзи шепотом.

— Откуда вам знать?

— Ах, — произнесла Дейзи, очарованная игрой его языка и артикуляцией губ, — мы с Бланш очень близки, почти неразлучны.

На его губах заиграла лукавая усмешка.

— Осмелюсь согласиться.

— Уверена, Бланш не станет возражать, если вы расскажете мне, что именно вас привлекает в ней.

— Вряд ли я смогу объяснить вам, что мне нравится в Бланш, — промолвил он. — Полагаю, лучше показать.

Он приблизил к ней лицо и, прежде чем она успела возразить, запечатлел на ее губах поцелуй. Все мысли о сопротивлении в тот же миг улетучились. Даже боль в лодыжке растаяла в огне поцелуя.

Нащупав лацканы его сюртука, Дейзи привлекла его к себе. Люциан углубил поцелуй, исследуя языком тепло ее рта. Его рука, ласкавшая ее лицо, переместилась на шею.

Люциан целовал ее — Дейзи, — а не Бланш. Он уже проделал это однажды, но лишь затем, чтобы доказать свою правоту. Но этот поцелуй был настоящим, искренним.

Нет, настоящим и сладострастным! Юпитер! Этот мужчина быстро учится, подумала Дейзи, вспоминая его первые неудачные попытки, когда он считал, что целует опытную куртизанку. Теперь она могла поспорить, что губы Люциана Боумонта были способны обольстить самую пресыщенную женщину.

Когда же его рука опустилась ниже, чтобы поласкать ее вздымавшуюся над декольте грудь, Дейзи вскрикнула. Он остановился и посмотрел ей в глаза.

— Не продолжать? — спросил он, дразня кончиками пальцев кромку ее корсажа.

— В зависимости от обстоятельств, Люциан. Хотите развлечься со мной, поскольку Бланш недоступна?

Он громко рассмеялся:

— Нет, Дейзи. Мои отношения с Бланш исчерпали себя. Если я снова вернусь к ней, то для того лишь, чтобы попрощаться и пожелать всего доброго. Вы, мисс Дрейк, всецело завоевали мое внимание.

Ее губы слегка изогнулись в улыбке.

— Тогда не останавливайся.

В глубине души она все же сожалела, что он с такой легкостью отказался от Бланш.

Какая досада! Трудно существовать в двух ипостасях!

— Хочешь показать мне, чему научился у Бланш? — спросила Дейзи.

— Чему я научился у Бланш, — повторил он тихо, — преимущественно тому, что люди гораздо сложнее и удивительнее, чем можно себе представить. Что никогда точно не знаешь, что на уме у другого. Но если мы пойдем с тобой этой дорогой, Дейзи, я надеюсь узнать, что у тебя на уме. Я хочу знать все твои тайны, Дейзи. Тебя это не пугает?

— Нет, не пугает.

— Должен признаться, поначалу это привело меня в замешательство, — широко улыбнулся Люциан.

— Меня нелегко испугать. Поцелуй меня. Побыстрее, — сказала Дейзи. — Пока не вернулась бабушка с чаем и булочками.

Изабелла так резко остановилась в дверном проеме, что Нанетта едва не опрокинула на нее поднос с чаем. Дейзи и лорд Ратленд сидели на диване в объятиях друг друга.

«Он достойный и респектабельный. И видимо, очень нравится Дейзи, — подумала Изабелла, махнув Нанетте, чтобы вернулась за угол. — И вроде она прислушалась к моему совету оставить Бланш». Изабелла никогда никого не осуждала. Если Дейзи желает пофлиртовать с мужчиной, она не станет ей мешать. А если разразится скандал, они поженятся. У Дейзи богатое приданое, а у Ратленда — древний титул. Общество обычно не считает месяцы первой беременности, если союз скреплен деньгами.

Дейзи будет счастлива с ним.

Громко кашлянув в коридоре, Изабелла обратилась к Нанетте:

— И, Бога ради, не урони чайный сервиз. Кто знает, когда прибудет следующая партия тонкого фарфора из Китая.

К тому моменту когда они с Нанеттой свернули за угол и второй раз появились на пороге гостиной, Дейзи и ее новый кавалер сидели с пылающими лицами на разных концах дивана.

«Красноречивый румянец сладострастия. О да! — подумала Изабелла, готовясь разливать чай. — Я хорошо это помню».