Часть 3

Горячая вода помогла взбодриться, но не ослабила ни узла в животе, ни боли в груди. Выйдя из душа, Хэл краем глаза заметил свое отражение в зеркале и посмотрел внимательней. Разве так выглядит человек, собравшийся нарушить величайший запрет своего рода? Он представил себя на плакатах о розыске, которые вскоре разойдутся по всему колдовскому сообществу. Хэл знал, что на него откроют охоту. А может, его лицо будет красоваться на страницах журналов в качестве наглядного примера и предостережения для будущих поколений колдунов?

Отогнав назойливые мысли, Хэл почесал отросшую щетину и оценил ее. Накануне он перестал бриться. Учитывая цвет волос, борода не слишком-то поможет замаскироваться, но хоть что-то. Зеленые глаза казались немного безумными. Ничего удивительного. Прошедший год оставил свой след.

Хэл тщательно подобрал одежду, хотя обычно не волновался о своем внешнем виде. Вряд ли он соответствовал стереотипным представлениям большинства людей о колдунах. В плащах или балахонах не очень удобно колдовать. Хэл выбрал черную рубашку, на которой не будет видно следов древесного угля, и закатал рукава до локтей. Джинсы — как всегда — только черные. И туфли, поскольку кроссовки казались неуместными. Сначала будет холодно, но потом заклинание произведет жар, и теплые вещи не понадобятся.

Хэл сбежал вниз по ступеням навстречу радостному Бастеру — вернувшемуся после поимки импа — и печальному Ходжу. Прихватив свою коробку, Хэл со следующим по пятам псом направился в сад за домом.

Он целый год ждал той единственной ночи, когда заклинание сработает. Первые недели Хэл изучал все тонкости и откапывал в архивах старые пыльные тома, а затем приступил к сбору необходимых ингредиентов. Двадцать фунтов[6] древесного угля, который Хэл растирал в пыль, пока не заболели исцарапанные руки. Семь галлонов[7] воды, бережно набранной из горного минерального источника в двадцати милях[8] от дома. Надломленный белый мел — самый простой ингредиент. Головки спичек из двадцати коробков, отрезанные и измельченные, плюс две таблетки витаминов. Химия никогда не была сильной стороной Хэла, поэтому он добыл элементы с запасом. Церемония сама забирала все необходимое в нужном ей количестве.

Он направился в обустроенный сарай, где заранее начертил на голой земле пентаграмму. Положив коробку на ближайший луч, Хэл опустился на колени. И тяжело вздохнул. Все готово.

По крайней мере, теперь ему не придется убивать невинное существо. Жертвоприношение было самой эмоционально тяжелой частью. Хэл по своей натуре не был убийцей. Он отправился в приют и выбрал пса, которого никто не хотел забирать из-за его агрессивного характера. То, что собаку собирались усыпить, немного успокаивало совесть, но Хэл все равно был благодарен Ходжу за вмешательство. Бастер успел стать им обоим другом.

Будто прочитав мысли, собака подняла голову и уткнулась мокрым носом Хэлу в ладонь. Терзаемый виной, он почесал Бастера за ухом и был вознагражден облизыванием.

— Хороший мальчик. Теперь мне нужно, чтобы ты вел себя тихо. Справишься?

Пес в ответ тряхнул головой.

— В таком случае, начнем.

Приказав Бастеру лечь возле двери, Хэл еще раз велел ему вести себя тихо. Пес заскулил, но подчинился.

Защита была установлена. Хэл окружил сарай чарами сокрытия. В центре пентаграммы стоял маленький черный котел, заполненный ингредиентами для создания человеческого тела.

Дрожащими руками Хэл зажег свечу, выбранную им в качестве источника света, предназначенного указать путь душе. Воск источал аромат жасмина — любимого цветка Евы и ее духов. Вдохнув, Хэл закрыл глаза и вспомнил ее. То, как она двигалась, звук ее голоса. Но стоило ему посмотреть на свечу, как ощущение покоя развеялось.

Хэл собирался сделать нечто ужасающее. Искусство некромантии было запрещено, и за него серьезно наказывали. Однако даже кара не сравнится с тем, что произойдет в случае ошибки. Хэл мог навлечь на душу Евы вечное проклятие и обречь скитаться по земле бесплотным духом. Мог приманить злобных сущностей или капризных эльфов, дав им человеческую плоть и возможность наносить ущерб. Мог даже призвать демона. Мог пригласить в свое тело…

Несмотря на прохладный воздух, у Хэла вспотели ладони и спина. Возможно, он горько пожалеет о своем решении. Но… Ева. Стоило мысленно произнести ее имя, как у Хэла затрепетало сердце. Он жаждал вновь посмотреть в ее карие глаза. Почувствовать в своей руке ее маленькую ладонь. Ощутить ртом ее мягкие губы.

Напряженность начала нарастать уже в других частях тела, и Хэл сменил направление мыслей.

«Ты должен сосредоточиться. Сконцентрируйся».

Иначе единственное тепло, которое он почувствует — впивающиеся в его плоть когти демона или удары плетей членов Круга.

Вдохнуть. Задержать дыхание. Выдохнуть. Вместе с воздухом отпустить отрицательные эмоции и развеять их на все четыре стороны.

— Invoco… — у Хэла пересохло во рту, и он откашлялся. Неудачное начало. Он еще раз откашлялся и начал заново. — Invoco te per murum, ad dirige viam tuam ego accendunt lucernam[9], — Хэл раскрыл объятия, призывая душу Евы. — Haec ego mitto, formam, ut tibi, offero scintillae huius vitae tuae[10].

Что-то промелькнуло, невидимое, как шепот ветра или некто, прошедший мимо.

— Hic venit ad me, iam venerat ad me, rurum visat, rurum visat[11].

И снова что-то прошелестело возле него. Хэл вскинул голову, но ничего не увидел.

«Давай же, Ева».

Тяжело сглотнув, он снова начал читать заклинание, всем сердцем и душой призывая Еву. Хэл молил ее вернуться, вкладывая в свои слова отчаянную потребность в ней и надежду.

— Invoco te per murum, ad dirige viam tuam ego accendunt lucernam…

На этот раз ветер прошелестел прямо рядом с ним и застонал, как заблудшая душа. Невидимая энергия была настолько сильна, что Хэл почувствовал толчок и начал сбиваться.

— Hay… haec ego mitto… formam… ut tibi…

Ветер завывал вокруг, настолько мощный, что стены сарая ходили ходуном, и по помещению, будто в поисках спасения, заметался расплывчатый белый силуэт. Среди дикого воя Хэлу пришлось перейти на крик.

— Offero scintillae huius vitae tuae, hic venit ad me, iam venerat ad me, rurum visat, rurum visat!

Он указал на банку с сущностью, и черт красным дымком потянулся к центру пентаграммы.

Ветер взвыл, и визжащий имп погрузился в котел. Вода в горшке взметнулась фонтаном и, расплескавшись через край, залилась обратно. Шум стих.

Содрогаясь всем телом, Хэл поднялся на ноги. Он чувствовал себя ослабевшим, но не настолько, как опасался. У него оборвалось сердце. Заклинание не сработало.

— Ева, пожалуйста…

Из центра пентаграммы вылетел взрыв психической энергии и отбросил Хэла к стене. Задыхаясь от боли, он рухнул на пол. Из котла поднялась вода с черными прожилками измельченного угля и закрутилась спиралью. Энергия молниями пронеслась по линиям пентаграммы, и земля засветилась золотистым огнем. От оглушительного скуления Хэл закрыл уши ладонями, опасаясь, что пронзительный вой разорвет барабанные перепонки. Все его тело охватили муки. Он чувствовал, как вихрь вытягивает силы из него, из земли и воздуха. Реальность словно сместилась, а потом встала на место. Происходящее напоминало медленное падение в пропасть.

— Ева! — закричал Хэл ее имя. Лишь бы только прекратилась боль.

Энергия взметнулась белым слепящим вихрем и через минуту развеялась. Комната погрузилась в тишину и темноту.

Прерывисто дыша, Хэл напряг трясущиеся конечности и поднялся на четвереньки. Все его тело чувствовалось искалеченным и измученным. Он тряхнул головой, силясь избавиться от остаточных явлений, и поднял взгляд. В воздухе висело пылающее тело, источая свет настолько яркий, что Хэл не смог разглядеть, кто или что перед ним. Прикрыв глаза ладонью, он всмотрелся внимательней. Что он создал? Кого вернул в мир живых?

Свет померк, и грудь Хэла сдавило так сильно, что он не смог вдохнуть. Ева. Она проплыла перед ним, обнаженная, совершенная. Невредимая. Но тогда остатки магии развеялись, и тело грудой рухнуло на пол.

Хэла охватил страх. Ева лежала перед ним, не шевелясь и не дыша. Ее безупречная кожа была неестественно бледной. Настолько безжизненной.

«Все пошло не так. Богиня, я вызвал труп».

— Нет, — Хэл на четвереньках бросился к Еве и нежно сгреб ее в свои руки. Она была холодной, как первые заморозки. Как тело, которое давно мертво. — Нет. Пожалуйста, — он баюкал ее и чувствовал наворачивающиеся на глаза слезы.

Неимоверные усилия, недели ожидания и учения, сбор ингредиентов. Все старания и отчаянная надежда. После применения столь мощного заклинания Хэла сотрясала дрожь. Все впустую.

— Ева…

Через удушающее горе, смерть и надежду в разум Хэла прокралась мысль.

«Дыхание жизни».

Он вскинул голову. Как поцелуй, разбудивший Белоснежку, как изучаемая в школе СЛР[12]. Заклинание не воскресит кого-то без первого вдоха, без первого удара сердца.

Хэл ухватился за идею и опустил Еву на землю. Сложив перед собой сжатые в кулаки руки, он надавил ей на грудь и, склонившись, припал к ее губам. Хэл вталкивал воздух в пустые легкие, каждой фиброй души желая передать Еве свою искру жизни.

Она задохнулась и вздрогнула всем телом.

— Ева, — Хэл прижал ее к себе.

«О, Богиня, сработало!».

Она дрожала в его руках, да и кожа ее по-прежнему была холодной. Потянувшись за принесенным с собой халатом, он укутал Еву.

— Хэл? — ее голос был тихим шепотом. — Это ты?

— Да, — он немного отстранился, лишь бы увидеть ее лицо.

Ева поняла руку и, коснувшись его щеки, сжала пальцы в кулак.

— Что случилось? Что происходит? — она задрожала. — Мне так холодно.

— Скоро ты согреешься, — крепче закутав Еву, Хэл поднял ее на руки.

— Где мы? — она цеплялась за него по дороге к дому, где на пороге уже стоял Ходж и махал им входить.

— У меня дома.

— Домовой! — при виде Ходжа Ева дернулась.

— Его зовут Ходж, — Хэл отнес ее в гостиную и уложил возле камина.

Она посмотрела на огонь, окутывавший ее кожу золотистым сиянием.

— Я вспомнила. Ты сказал мне… — Ева вскинула испуганный взгляд на Хэла, — ты сказал мне, что колдун.

— Верно, — он тяжело сглотнул. Не так ему хотелось начать их первый разговор. Не после года без нее.

— Я побежала к машине. И уехала.

— Ева, не думай об этом сейчас.

— Я уехала… — она задрожала и вскрикнула. — Я разбилась! Я врезалась в дерево!

— Ева, тише, — Хэл погладил ее по волосам в надежде успокоить. — Не думай об этом.

— Как сильно я пострадала? Почему я ничего не помню? Я была в больнице?

— Ева…

— О, мой Бог, — она уставилась на него. — Я умерла, да?

Когда он не смог ответить, Ева разразилась рыданиями и уронила голову на колени.

— О, Господи. Как я здесь оказалась? Я же умерла, я погибла…

— Ева, — Хэл обнял ее крепче и покачал головой. — Пожалуйста. Ты не мертва. Ты жива. И в безопасности.

Через несколько минут Ева успокоилась и посмотрела ему в глаза.

— Но я ведь умерла? Я помню. Боль, а потом темнота. Я ничего не чувствовала. Ничего не видела.

— Завтра будет год, как ты погибла в автокатастрофе, — Хэл потер ее плечи.

— В таком случае, кто я? — ее глаза заволокло пеленой, а нижняя губа задрожала. — Зомби? Призрак? Как я называюсь? — посмотрев на свои руки, Ева покрутила их перед глазами, будто впервые видела.

— Ты не призрак и не зомби. Я призвал твою душу обратно. Ты снова живая дышащая женщина.

— Ты… вернул меня? Но зачем?

У Хэла перехватило горло, и он почти потерял способность говорить, но заставил себя выдавить слова.

— Потому что не мог вынести жизни без тебя. Потому что я виновен в твоей гибели.

Несколько раз моргнув, Ева поймала его взгляд.

— Хэл, это неправильно. Я умерла. Почему ты просто не позволил мне покоиться с миром?

— Я не смог.

— Но как нам объяснить мое возвращение? — она задрожала и обхватила себя руками. — Я погибла! Ты не можешь просто взять и перечеркнуть автокатастрофу.

— Мы переедем. Куда-нибудь, где никто нас не знает. У меня есть деньги, — и он уже все устроил. Машина была собрана. Хэл планировал сбежать как можно скорее, после чего позвонил бы Дэну и сослался бы на якобы чрезвычайную семейную ситуацию.

— А как быть с моей семьей? С моими друзьями?

— Они не могут узнать.

— Верни меня, — в глазах Евы снова замерцали слезы.

— Не могу, — ее вопрос был для него как нож в сердце. Она просто не могла на самом деле так думать.

— Ты должен.

— Ты не понимаешь. Заклинание необратимо. Я не могу развеять его или отменить. Единственный способ — снова умереть.

— Снова? — ее передернуло.

— Ева. Прости меня.

Спрятав лицо в ладонях, она заплакала, тихими всхлипами разрывая Хэлу сердце. Что он наделал? Повел себя эгоистично, глупо…

— Ева, пожалуйста, — он обнял ее, и у него сводило грудь, пока не началось удушье. — Прости меня. Ты была так сильно мне нужна, — от невозможности вдохнуть Хэл замолк.

Сможет ли она когда-нибудь его простить? Он нарушил ее покой лишь для того, чтобы провести через другую, худшую версию ада. И заслужил все, что с ним сделает Круг.

Постепенно Ева начала успокаиваться, и Хэл держал ее в объятиях, пока рыдания не стихли до тихого икания.

— Хэл, что нам теперь делать? — наконец, прошептала Ева.

Он пожал плечами, насколько это было возможно с ее дрожащим телом на руках.

— Просто… — Хэл едва находил слова, — … пусть пройдет некоторое время. Я не хочу снова тебя терять. Все будет хорошо.

— Хорошо? — в ее голосе проскальзывали истерические нотки, но она больше не возражала. — Не думаю, что слово «хорошо» здесь уместно.

— Возможно, и неуместно, но мы ничего не можем изменить, — он судорожно вздохнул. — Утром все будет казаться не таким плохим.

— Не верится, что завтра я проснусь, и произошедшее покажется мне лишь сном, — со вздохом Ева немного отстранилась и пристально посмотрела на Хэла.

Боль в ее глазах и молчаливое обвинение лишь усилили тяжесть вины у него в груди. Как он мог причинить боль той, а ком так глубоко заботился?

Когда Ева заговорила, Хэл замер.

— Ты так сильно меня любишь?

— Да.

Она снова на некоторое время замолчала.

— То, что ты сказал мне тогда… Я испугалась. Я никогда не думала, что магия реальна. Я решила, что ты шутишь или просто нуждаешься в помощи специалиста. Но ты говорил правду?

Хэл кивнул.

— И ты вернул меня с помощью магии?

— Да.

— Понадобится много времени, чтобы привыкнуть, — у нее задрожала нижняя губа.

— Я знаю. И если ты решишь, что не хочешь быть со мной… — у Хэла надломился голос, но нужно было дать Еве выбор. Он итак отказал ей в мирной загробной жизни.

Она прижала палец к его губам.

— В тот вечер я уже решила, что хочу вернуться к тебе, — прошептала Ева. — Просто у меня не было шанса.

От ее слов у него голова пошла кругом, и перехватило дыхание. Ева хотела вернуться.

— Значит, я прощен?

— Ты прощен.

Наклонившись, Хэл поцеловал Еву, и на этот раз ее губы были теплыми. Когда он отстранился, она вздохнула, и стало видно темные круги, очерчивающие ее покрасневшие глаза.

— Хэл, я так устала.

— Ты проделала долгий путь.

Рядом тут же материализовался Ходж с двумя чашками бузинного чая.

— Господин, я подумал, они вам понадобятся.

— Спасибо, Ходж, — Хэл передал одну чашку Еве. — Держи. Выпей. Чай улучшит твое самочувствие, а потом ты сможешь поспать.

От горячего сладкого чая у Хэла внутри разлилось тепло, и он заметил, что к лицу Евы начинает приливать цвет.

— Как вкусно, — пробормотала она.

— Конек Ходжа.

— Спасибо, — Ева улыбнулась эльфу.

К удивлению Хэла, домовой от смущения стал фиолетовым. Ходж оставил их наедине допивать чай и, в конце концов, у Евы отяжелели веки. Несмотря на вялые возражения, Хэл отнес ее в кровать на руках, хотя сам чуть не падал на пол от прилагаемых усилий. Ева уснула еще до того, как он накрыл ее одеялом.

Некоторое время Хэл смотрел на нее и на ее залитое лунным светом лицо. Происходящее казалось нереальным, но в то же время Ева будто бы никогда не уходила.

Выглянув за занавеску, Хэл осмотрел улицу. Ничего. Он ощутил бы присутствие членов Круга, даже попытайся они замаскироваться. И любой приблизившийся к дому активировал бы сигнал тревоги.

— Ходж, — тихо позвал Хэл с верхней ступени лестницы.

— Да, господин?

— Присмотри за всем сегодня вечером.

— Да, господин.

Хэл побрел обратно в спальню и рухнул в кресло рядом с кроватью, желая наблюдать за Евой. Он не мог припомнить, чтобы когда-нибудь чувствовал себя настолько уставшим. Однако, проваливаясь в сон, Хэл улыбался.

Загрузка...