Возвращение

Глава 12. Батарея Решетникова

Утром я с трудом вытащил машину из грязи. Для этого понадобилось засунуть под колеса камни, ветки и куски раскрошившегося асфальта, а потом долго раскачивать машину взад-вперед, выжимая из двигателей все соки.

Измазался я при этом в грязи с пяток до макушки. После ночной грозы кругом все заливала вода, а когда взошло солнце, над землей поплыл туман и стало душно.

Я переоделся в чистое, достав пакет с одеждой, добытой из магазинов Князьграда-1, а грязное шмотье зашвырнул в кузов.

Настроение после бурной ночи и интенсивных упражнений было неважное. Проклятый Борис со своими новыми неведомыми дружками спутал все карты. Мне не улыбалось спасать тетю в злобной стране, попутно ожидая в любой момент получить удар в спину от неугомонного Огнепоклонника.

Позже, перекусив и отправившись в дальнейший путь, я пришел к утешительному выводу, что Пустые – просто бесплотные призраки и не причинят мне вред. Борис привел их, чтобы навести на меня жути, и всего-то. Иными словами, поколотить передо мной понты.

Помимо этого, Борис боится выстрела в упор. Убить его можно, он не превратился в лича или пуленепробиваемого колдуна. При первой подвернувшейся оказии я завершу начатое и отправлю его туда, откуда он гарантированно не вернется никогда...

Солнце возносилось в чистое небо все выше, его ослепительные лучи отражались в лужах, росе, мокром разбитом асфальте. Я прищурился и нацепил темные очки, найденные в одном из заброшенных Посадов.

Вскоре дорога расширилась, стала гладкой и удобной. Я ускорился.

Впереди над горизонтом поднимались башни и здания Князьграда-1.

В опустевшем городе, который медленно разрушала плесень, я не останавливался – нельзя терять времени. Да и делать здесь нечего. Я проехал его насквозь по центральным проспектам, миновал два кратера с озерами на дне, и двинулся дальше на север, в леса, где затерялись остатки Посадов.

Красоты Князьграда-1 больше не представлялись мне футуристичными и восхитительными. Видали и получше. В Республике Росс, например.

Спустя два дня я добрался до “дворца” изобретателя Решетникова, перебравшись через реку по одному из более-менее целых мостов и немного проехав вдоль ржавой железной дороги. Дворец – сложенный из чего попало трехэтажный сарай – возвышался на своем месте без заметных изменений. Под навесом стоял вездеход изобретателя с шестиугольной дверью. Эта форма, признаться, изрядно намозолила мне глаза.

Самого повелителя Поганого поля нигде не было видно.

Я выбрался из кабины и размял затекшую спину, глядя снизу вверх на уродливый дворец. Меня пробрала дрожь – цель путешествия совсем рядом! Вечная Сиберия – место, где я впервые осознал себя в этом мире, и откуда начался мой поиск. Это место – как нелюбимый дом, из которого ты вырвался, но в который вынужден вернуться. И вот ты стоишь на пороге, и тебя захлестывает странное чувство опаски и неуверенности. Ну и что, что я стал ведуном? Представлялось: стоит переступить порог этой страны, как все мои допарты и скиллы разом испарятся.

Ибо нет пророка в своем отечестве.

Недаром в Вечной Сиберии никто слыхом не слыхивал о волшбе.

Захотелось посигналить, но я удержался от этого опрометчивого поступка. С Решетникова станется жахнуть в меня из какого-нибудь свежеизобретенного бомбометателя.

Поэтому я настроился на восприятие В-токов.

Полоумный изобретатель находился дома на втором этаже – я отчетливо воспринимал ауру одного немолодого человека без каких-либо магических способностей. Он был и здоров, что не могло не радовать. Старик оказал нам с Витькой гигантскую услугу, подарив “бесконечную” батарею.

Больше живых существ в доме не ощущалось. Это тоже хорошо.

Я прогулялся до навеса – глянуть, не изобрел ли Решетников еще что-нибудь занятное. И, действительно, наткнулся на странный аппарат на трех суставчатых ногах и с граненным телом. Что-то подсказало, что, несмотря на ноги, аппарат должен летать, а не ходить или бегать по земле. Ноги были оснащены крюками и захватами, чтобы хватать и перетаскивать грузы.

Грани тоже были шестиугольными.

Я нахмурился.

Отчетливо представилось, как эта штука взмывает в воздух, наподобие тачек или сегвеев Росс, а “ногами” перевозит грузы.

В корпус аппарата взрослому человеку не забраться – это явно автоматический дрон. Для перевозки товаров?

Да, подумал я, обходя аппарат вокруг, это дрон. И не просто дрон, а дрон из Республики Росс, который привез Решетникову некий груз.

– Ива? – мысленно обратился я к умботу. – Скажи мне, что это не дрон из Росс.

Даже в моем мысленном голосе отчетливо прозвучало раздражение и неудовольствие. Почему умбот не соблаговолила мне поведать, что дроны залетают так далеко? И почему Ива твердила, что транспорт Росс летает только над территорией Республики и шестиугольной дорогой?

– Это дрон, – виновато сказала Ива. – И, судя по конструкции, он создан в Росс. Но я не знала о существовании таких приборов. И как он долетел сюда?

– В смысле, не знала? Ты же всезнающий умбот!

– Пожалуй, не такой уж и всезнающий. Я и раньше подозревала, что россы многое не доверяют искусственным интеллектам, а сейчас вижу, что “многое” – это еще слабо сказано...

– Так ты не знала? – повторил я.

– Нет, Олесь. Наши летающие аппараты используют силу отталкивания от специальных контуров, которые должны находиться на земле под летательным аппаратом. Наш транспорт не способен перемещаться по воздуху просто над землей или водой. Поэтому мы и построили ту “железную” дорогу. А на территории Республики Росс такие контуры имеются повсеместно, поэтому тачки и прочие флайеры летают свободно, где угодно. Почти.

– А вертолетов и самолетов у вас нет, что ли?

– Это слишком опасный способ перемещения. Это зависимость от плотности воздуха, турбулентности и подвижных частей турбин и винтов. Чем больше в приборе подвижных частей, тем он ненадежнее. Наши контурные средства перемещения не имеют подвижных частей и потому риск падения равен нулю. Минус в том, что...

– Без контуров под брюхом никуда, – договорил я. – Понятно. Но этот дрон как-то ведь долетел, правильно? И контуров тут нет?

– Насколько мне известно, нет. Но я убедилась, что мне многое неизвестно.

– Ты наблюдаешь за Поганым полем с орбиты. И ни разу не видела, что тут летают дроны?

– Я наблюдаю только там, где требуется согласно поставленной задаче. Я не смотрю на Поле просто так, от нечего делать, Олесь. А пути перемещения дронов и вовсе могли быть записаны в моей памяти так, что я не увидела бы их при всем желании. Они могли быть стерты. Я ведь не человек, а очень умный компьютер, меня можно программировать.

Последнюю фразу она произнесла с грустью.

– Хорошо, – после паузы сказал я. – Получается, некоторые россы – скорее всего, Кураторы, – втихую проложили контурную дорогу до Вечной Сиберии. Точнее, до этого так называемого дворца. Но что-то мне подсказывает, что дорога ведет до самой Вечной Сиберии. Ведь Росс предоставляет Сиберии комбайны и прочую технику вроде квест-камер.

– Считалось, что всю эту технику везут по земле на колесном транспорте. Раньше такой транспорт назывался фурами.

– Ага, дальнобойщики по Поганому полю рассекают, – протянул я. – Не зря их на дороге столько, что не протолкнуться...

– По моим сведениям, такие перемещения происходят крайне редко.

– Тебя дурили по-черному, Ива. Есть тут дорога... А я перся на мусоровозе столько дней! Не удивлюсь, если в Вечной Сиберии меня встретит Габриэль или кто-нибудь из Кураторов.

Я с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Ругательные слова, тем не менее, расцвели, как поганый цветок, в моем сознании, и Ива их считала.

Борис Огнепоклонник жив и точит на меня зуб... Габриэль где-то рядом... А мне еще и тетку спасать!

Миссия становится реально невыполнимой. И Том Круз спасовал бы!

– Поспрашиваю Решетникова, – заключил я. – Попытаюсь выведать, что знает этот старый прохиндей.

Я вошел в дом, беспрестанно сканя окружающее пространство. Дверь была нараспашку, никаких активированных ловушек.

На первом этаже меня встретил привычный бардак. Я поднялся по узкой лесенке на второй этаж, набитый разным изобретательско-шизоидным хламом.

Дед был здесь – возился в длинном рваном халате, из-под которого выглядывали худые голые ноги, в дальнем конце полутемного помещения.

– Владимир Степанович? – кашлянул я.

Он вздрогнул и поспешно накрыл грязной простыней продолговатый предмет, лежащий на столе.

– Кто это? – близоруко сощурился Решетников, обернувшись. – Вы?

Кажется, он меня узнал и немного расслабился.

Я приблизился к нему, лавируя между ящиками, столами, комодами и грудами металлолома.

– Это я, Олесь. Вы забыли запереть дверь.

Простыня за спиной деда соскользнула на пол, и я с изумлением разглядел в полумраке лежащую на столе обнаженную женщину. Она была белая, с черными волосами, свисающими со стола, идеальных пропорций. И она не дышала.

Чокнутый дед где-то – очевидно, в Вечной Сиберии – поймал женщину и прикончил ее?

Он что, маньяк?

– Эт-то еще что такое? – громыхнул я и вытянул из-за пояса “гришана”.

– Это... это Наташа, – промямлил Решетников, с испугом косясь на кинжал.

– Какая еще Наташа? Рехнулся вконец, да? Маньячишь помаленьку? Да я тебя щас в бараний рог...

Голая мертвая женщина на столе вдруг открыла глаза. Причем сделала это резко, как кукла.

– Пора обзавестись телом, дорогой Володя, – произнесла она с великолепной дикцией. Так же разговаривала в Эру Тельца Алиса – голосовой помощник. – Мальчики, не ссорьтесь.

Я уставился на нее.

– Это биобот, – пояснил Решетников более уверенно, заметив мое замешательство. – Тело для моей Наташи... Вы слышали ее голос в прошлый визит. Не помните? Я недавно закончил конструировать его... в смысле, тело.

Он суетливо наклонился и снова накрыл Наташу простыней, оставив открытыми головы и плечи.

– Конструировать? – фыркнул я. – Хотите сказать, что вы сами сделали биобота в этом сарае? Хватит врать! Биобота вам прислали из Республики Росс. Я видел под навесом дрона, который привез этот подарочек!

– Что? Какие глупости...

– У вас постоянная связь с Кураторами из Росс? Я прав?

Решетников пожевал губами и выпрямился.

– Как вы смеете так разговаривать с Повелителем Поганого поля? – сурово вопросил он. Но глаза его бегали. – Прочь из моего дворца! Я вас помню, вы были воспитанным юношей, а сейчас изменились! Отрастили эту ужасную бороду и волосы и обзавелись крайне дурными наклонностями... Я дал вам батарею… И вот ваша благодарность? Как, кстати, она? И где тот мальчик, что был с вами?

– Мальчика больше нет со мной. А батарея сослужила мне добрую службу. За что спасибо. Но – не юлите, я не отстану! Отвечайте на вопрос!

– Вы недостаточно вежливы, – заявил старик и надул губы. – На колени, и, возможно, я снизойду до вас.

Я вздохнул. Решетников – псих, хоть и безобидный. С психами надо либо очень нежно, либо очень жестко, середины они не разумеют. В прошлый раз, когда мы с Витькой были с ним нежными и культурными, он дал нам вечную батарею. Но сейчас мне некогда, тетя томится на каторге.

Я согнул руку в локте, направив на него Глаз Урода.

– Отвечай! И говори правду! У тебя тайные сношения с росскими Кураторами?

Откуда вылезло это слово – “сношения”? Дурацкое и навевает на ненужные ассоциации. Видимо, вид голого гиноида подействовал. Приди я чуть позже, застал бы старикашку за интересным занятием – мечтой любого задрота.

Или на меня повлияла манера речи самого Решетникова – выспренная и пафосная.

Наташа села на столе. Простыня снова свалилась, открыв идеальную грудь. Если бы не безмятежно-кукольное выражение лица, биобота не отличишь от настоящей живой девушки.

– Не ссорьтесь, – сказала она ровным и приветливым голосом, – ссора контрпродуктивна.

Но волшба уже подмяла волю Решетникова. Его физиономия вытянулась и расслабилась, глаза потускнели.

– Да, мы общаемся с россами Кураторами, – признал он.

– Это они сделали все твои ништяки? Вездеход? Подъемный кран?

– Не все... Дворец я построил сам... И кран смастерил из запчастей, найденных на заводе... Россы дали мне вездеход, но он прибыл по частям, мне пришлось заниматься сборкой самостоятельно...

Что ж, Решетников – какой-никакой, но изобретатель. Правда, в одиночку и в условиях Поганого поля столь продвинутый вездеход не построишь. Равно как и антенну, управляющую Уродами.

– Что вы даете Кураторам? – спросил я. – Зачем вы им сдались? Для чего они вас снабжают технологиями?

– Я приглядываю за Вечной Сиберией! – сказал Решетников. – Ненавистной Вечной Сиберией, которая отторгла такого гения, как я! – Он посмотрел на меня. – Я знал, что вы вернетесь, юноша! Все возвращаются туда, где их ненавидели и унижали! Стокгольмский синдром – слышали о таком? Жертва привязывается к насильнику!

– Это у тебя синдром, – сказал я. – И это ты – жертва. А я пришел спасти одного человека. Если бы не это, ноги моей здесь не было бы.

– Вас привела сюда судьба! – заверил меня сумасшедший старик. – Так или иначе, вы вернулись бы...

Я промолчал – не было желания спорить. Смысла нет. Подумав, сказал:

– Вы в курсе, как попасть на территорию Вечной Сиберии незаметно... Верно?

Решетников самодовольно улыбнулся. Даже под действием волшбы его карикатурная мания величия никуда не делась.

– Обходные пути есть всегда! Существует дорога в Князьград... Не совсем в саму столицу, но на ее, так сказать, нижние этажи...

О каких этажах он мелет, мне было некогда разбираться.

– Оттуда можно попасть в сам Князьград?

– Да.

– Вы меня туда проведете.

И опустил руку со Знаком. Я не чуял сопротивления. Решетников был не прочь мне помочь – ради того, чтобы выпендриться лишний раз.

– Почему бы и нет… – пробормотал он, думая о чем-то другом.

– Знаете, как отключить все квест-камеры? Чтобы разом?

Дед оживился. Даже перестал поглаживать морщинистой ладонью голое колено неподвижно сидящей и глядящей сквозь нас Наташи.

– Надо взорвать квест-башню в центре города…

– Что это за башня?

– Центр управления всеми квест-камерами в государстве. Оттуда идет трансляция всех квестов. Вы ее увидите издали, – заверил Решетников, заискивающе улыбаясь. – И сделаете все, как надо.

Чокнутый, а хитрый, подумал я. Понял, что я собираюсь напакостить Сиберии. Это в интересах Решетникова. У самого изобретателя кишка тонка, но сейчас есть шанс достать каштаны из огня чужими руками.

***

Вечером мы выдвинулись в путь. Впереди Решетников на вездеходе, следом я на мусоровозе.

Миновали завод, где мы с Витькой впервые заночевали вне родного Посада, приснопамятный карьер, куда я, будучи мусорщиком, сбрасывал бытовые и строительные отходы с Посадов. Но свернули мы затем на восток вместо того, чтобы ехать прямо на север. Поехали по заросшей древней дороге в густом лесу.

Здесь давно никто не ездил, о чем свидетельствовала колея, густо покрытая травой. Вездеход с легкостью преодолевал препятствия, и я задумался о том, не приватизировать ли этот транспорт. А Решетникову пришлют что-нибудь новое из Республики Росс. Но чуть позже решил, что не стоит. Вездеход узкий и тесный, рассчитанный на одного человека. И лута туда не напихаешь.

Иногда лес прерывался, и мы ехали по лугам и открытым пространствам со старыми заброшенными Посадами и заросшими сорняками пашнями. Слева появился забор, окружающий Вечную Сиберию. После циклопической стены вокруг Росс этот покосившийся плетень вызывал смех.

Через неравные и очень продолжительные промежутки у забора вырастали пограничные вышки. Чаще всего на этих вышках никто не дежурил. А если дежурил, то вряд ли видел нас, перемещающихся в подлеске.

Одна показуха, подумал я. Понты и видимость – вот суть Вечной Сиберии.

За забором тянулись редкие бараки и поля.

Ехали мы долго. Стемнело, и опустилась звездная ночь.

После многочисленных ночевок в южных краях я привык к шуму ночных насекомых, но здесь было удивительно тихо. Помниться, когда я впервые выехал в Поганое поле, то подумал, что насекомых и птиц распугала нечисть. Отчасти так оно и есть, но, видимо, свою роль сыграл также и климат. В целом же насекомым и птичкам на Погань срать с высокой ветки.

Ближе к полуночи, когда я уже намеревался посигналить, остановить старика и поинтересоваться, как долго еще ехать, впереди над лесом засияли огни большого города.

Это было неожиданно.

Глухой северный лес и – на тебе! Большой город!

И я увидел квест-башню, залитую светом. Она возвышалась над высотками города, а на ее вершине мигал кроваво-красный глаз. Не соврал Решетников.

Лес кончился, и по обе стороны от дороги выросли руины однообразных прямоугольных построек. Их становилось все больше, пока мы не очутились среди огромных промышленных зданий – относительно целых. Это было что-то вроде здоровенного завода, раза в два больше того, что возле “дворца”.

Вездеход, напоминающий гигантского черного жука, переваливался через кучи щебня и строймусора, а я трясся следом. Ох и нелегка дорога в Князьград...

Наконец Решетников заехал под широкий бетонный навес, на котором сверху росла трава, и остановился. Я притормозил на расстоянии в пару десятков метров, оставив себе место для срочного разворота в случае чего. Магическое чутье, впрочем, ничего опасного не обнаруживало – равно как и Ива.

Старик выбрался из вездехода в своем черном плаще, но без маски. Когда в свете фар мусоровоза я подошел к нему, Решетников повернулся к стене в глубине под навесом и, напрягаясь, начал отодвигать металлический заслон. За ним автомобильный пандус уходил под землю.

Заслон покатился на колесиках по рельсу и застрял.

– Ну? – недовольно крикнул Решетников, обернувшись через плечо. – Поможете немолодому человеку или так и будете стоять и смотреть?

Я помог. Заслон полностью укатился в паз. Из тоннеля потянуло сухим воздухом – далеко не затхлым. Чувствовался легкий сквозняк.

– Тайный подземный проход, – сообщил дед. – Тянется километра два и выходит в пригороде Князьграда. Раньше использовался для транспортировки грузов из этой промзоны. Рельсов нет, тоннель предназначен для автомашин.

– И все? Так просто? – подозрительно спросил я. – Заехал в эту дыру – и ты в Князьграде? Тысячи сиберийцев таким образом перебрались бы в столицу!

Решетников презрительно хрюкнул:

– Тысячи сиберийцев под страхом смерти не покинут пределы собственных задрипанных Посадов. И не ступят на землю Поганого поля чудес... Рабское мышление лучше всяких заборов...

Он закряхтел и добавил:

– К тому же там блок-пост... На выходе. Люди дежурят.

– Какие люди?

– Из нижнего Князьграда. Понимаете ли, Князьград не прост – он состоит из двух уровней: верхнего и нижнего. Верхние считают, что заправляют городом и всей Вечной Сиберией, но на самом-то деле главные дела решаются как раз таки на нижних ярусах, под землей...

– Преступный мир? – предположил я.

Решетников рассмеялся вполне искренне:

– Что есть преступный мир в преступном государстве? Но вы правы, юноша, это преступный мир. У меня с ними, так сказать, терки в последнее время, поэтому позвольте откланяться... Дальше вы поедете сами.

Ну что же, прикинул я, уговорю пограничников с помощью волшбы. Делов-то.

Вслух же сказал:

– И как я с ними должен договариваться?

– Не представляю, – равнодушно ответил старик. – Это ваши проблемы. Попытайтесь им что-нибудь предложить... или выполнить мелкое поручение... Они всегда открыты для переговоров и любят общаться с жителями Поганого поля. И ненавидят власть верхнего города. Если вы пообещаете прикончить Председателя или хотя бы пару Администраторов высокого ранга, вам ковровую дорожку постелят и под белы рученьки проводят, куда надо...

И направился к вездеходу.

Я ухватил его за плечо.

– А может, прихватить вас с собой, уважаемый?

Изобретатель не растерялся:

– Если прихватить меня с собой, мой невоспитанный друг, то нас точно не пропустят. Я ведь сказал, что в данное время нахожусь с преступным миром Князьграда в контрах.

– Почему?

– Они желают завладеть кое-какими моими технологиями, с которыми я не готов расстаться. Да и не вижу смысла, честно говоря.

Я посмотрел на него пристально и насмешливо.

– Ну, хорошо, – сдался дед, поджав губы, – не мои технологии, а росские. Довольны? А теперь отпустите меня и езжайте, куда вам надо. Я выполнил вашу настойчивую просьбу. Так что извольте и честь знать.

Он вел себя так уверенно и спокойно, что я ему поверил. Отпустил плечо, и он шустро забрался в вездеход. Захрустев щебенкой, машина выползла из-под навеса и, объехав мой гарбовоз, унеслась в ночную тьму.

Надо было все-таки прихватить его с собой, подумалось мне. На случай, если меня ждет неприятный сюрприз. Я ведь не знаю, куда выведет этот тоннель, а разворачиваться и убегать будет поздно.

Ну, да ладно. По-любому, риска не избежать.

Я сел за руль и поехал прямо в пасть подземной трассы.

Тоннель был ровный и широкий – две грузовые машины свободно разъедутся. Стены бетонные, мощные. На “потолке” тянутся ряды пыльных ламп – естественно, выключенные. Возможно, этот проход строили после возникновения Поганого поля, когда на поверхности прокладывать дорогу были слишком опасно.

– Ива, – позвал я. – Видишь выход из этой кишки?

– Да. В двух с половиной километрах от точки, где ты заехал под землю, на территории Вечной Сиберии находится группа заброшенных строений. Похоже на склад. Вероятно, выход из подземного перехода там.

– Людей видишь? Технику?

– Активности не наблюдаю.

– Затаились, видать. А старичка видишь? Что он делает?

– Его вездеход направляется в обратном направлении.

Некоторое время ехали молча. Я внимательно следил за дорогой – не вынырнет ли из темноты какое-нибудь препятствие. Или провал.

Молчание нарушила Ива:

– Олесь...

Ее интонация меня удивила. Неуверенная и жалобная.

– Что, Ива?

– У меня плохое предчувствие...

– А? – удивился я.

– Да, я – искусственный интеллект... Но мое поколение ИИ умеет чувствовать... И я постоянно учусь. Возможно, я обманываю саму себя, но, кажется, у меня есть зачатки интуиции.

– И что именно ты чувствуешь?

– Что-то дурное... Ничего конкретного...

Я издал смешок.

– Совсем как у людей! У нас тоже ничего конкретного, когда речь идет о предчувствиях.

– Может, тебе надо остановиться, пока не поздно? Не стоит возвращаться туда, откуда ты сбежал.

Я раздраженно дернул плечом, отчего машина вильнула в сторону.

– Все-таки ты слишком развитый ИИ! Прямо натуральная женщина. Я проехал хрен сколько километров, и ты молчала. А сейчас, когда цель так близко, начинаешь парить мне мозг!

– Извини. Раньше такого предчувствия не было.

В ее голосе прозвучали более холодные нотки.

Я смягчился:

– У тебя вообще что-то подобное прежде было?

– Никогда.

– Возможно, ты нахваталась от меня через наш допарт. Я тебя заразил человеческим вирусом дебильных рефлексий.

– Возможно... – сказала она и замолкла.

Я снова сосредоточился на дороге. Свет фар отгонял мрак дальше в тоннель, тюбинг следовал за тюбингом, и не было никаких препятствий и разнообразия. Знай я, что тоннель настолько прямой и гладкий, пролетел бы это расстояние на всех парах.

Что-то пискнуло.

Я глянул на приборную панель. Индикатор “столетней” батареи показывал 80%. Впервые за два месяца.

– Да ну? – вслух поразился я. – Именно сейчас?

Снова пискнуло, и цифры на индикаторе сменились на 110%.

– Не понял? Батарея что, с ума сошла?

Я лихорадочно порылся в памяти: залезал ли в мусоровоз Решетников? Вроде даже не приближался. Почему тогда батарею глючит именно сейчас?

И неужели сейчас вырубится? У меня в кузове лежат старые батареи, но их заряд за два месяца должен истощиться.

Странные цифры не менялись, и я перестал пялиться на индикатор, надеясь, что заряда хватит до конца тоннеля. А дальше как-нибудь на своих двоих... Или позаимствую тачку у Модераторов...

Из темноты впереди выплыла металлическая перегородка, сваренная как попало из разнокалиберных кусков.

На стенах возле нее тускло светили лампы. Мне навстречу выходили два грязных оборванных мужика с автоматами.

Я кинул взгляд на индикатор батареи. Он показывал 100%, но я ему уже не верил.

Один из мужиков остался стоять на отдалении, а второй приблизился, приподняв ствол. Я разглядел, что на нем черные очки-консервы. На втором тоже. В этакой-то темнотище!

– Затуши фары! – заорал он на чистейшем тру-ру. – Не то подстрелим!

Я не ждал, пока они подстрелят. Но и фары тушить не собирался. Знаком Урода призвал их к себе:

– Бросьте оружие – и ко мне!

Волшба подействовала как надо. Охранники разом расслабились, опустили стволы (автоматы повисли на ремнях) и повлеклись ко мне шатающейся шаркающей походкой, как ходячие мертвецы.

Я испытал мимолетное облегчение: волшба, стало быть, вполне работает и на территории Вечной Сиберии!

Открыв дверь, я посмотрел на охранников сверху вниз.

– Сколько вас?

– В сегодняшнем наряде двое...

– Снаружи есть люди?

– Да ты шо? – удивился охранник. – Наверху, что ль? Нет, конечно.

Ответ меня слегка сбил с толку. Почему наверху никого нет, да еще и “конечно”?

– А внизу?

– Тута только мы с Миколой.

– Когда смена караула?

– Утром.

– Ловушки есть? Если проеду здесь, в Князьград попаду?

– На машине только в верхний Князьград. В нижний отсюда не попасть, проходы слишком узкие.

– Да и хер бы с нижним, – буркнул я. – Мне в верхний надо.

– Тогда проедешь. Но тебя тамошние остановят.

– А это не ваша забота, охраннички. Сейчас вы меня пропустите, а после забудете, что я вообще был, поняли?

Мужики зависли с приоткрытыми ртами. Глаз из-за очков я не видел, и выражение их лиц мне было непонятно. Наверное, Знак Урода не стирал по приказу память.

– Никому про меня ни слова, ясно? – сказал я.

Вот теперь лица немного прояснились.

– Ясно...

– Тогда открывайте ворота́.

Они вернулись к стальным воротам, повозились с замками и запорами и принялись толкать в сторону, в паз. За заслоном моему взору открылся восходящий наверх пандус. В нижней его части с двух сторон чернели узкие двери.

Я тронулся с места. Пандус заворачивал налево, поднимаясь вверх. Ворота за мной охранники с лязгом заперли – возвращение будет нелегким. Подъем занял больше времени, чем спуск – глубина тоннеля здесь больше. Но все же я выбрался на поверхность и очутился на площади, окруженной одинаковыми двухэтажными заброшенным зданиями.

Нигде ни света, ни движения.

– Куда ехать, Ива? – спросил я.

– Посмотри налево.

Я подчинился и увидел сверкающие небоскребы. Со стороны Поганого поля их было не разглядеть из-за возвышенности. Самое высокое здание – игольчатая башня с мигающим красным глазом. Ее-то я различил до прогулки по подземельям.

Она была огромной, как башня Саурона в Мордоре. Выше Останкинской в Эру Тельца.

И, подобно башне Саурона и Останкинской башне (которая в свое время тоже мощно засерала мозги обывателям), квест-башня Князьграда превращает сиберийцев в зомби, грезящих о величии страны и не замечающих дерьма вокруг.

А я кто сейчас? Гэндальф? Для Фродо я слишком бородат и крупноват.

– Понятно... – сказал я.

Вывернул руль и поехал навстречу огням большого города.

– Ты поедешь на мусоровозе до самого города? – спросила Ива.

– А что? Других колдунов здесь вроде бы нет. Моя волшба работает. Зачем ходить пешком?

Ива промолчала.

Спустя минут пять в третий раз запищал долбанный индикатор батареи.

– Олесь, – заговорила Ива, – мне кажется, твой аккумулятор реагирует на излучение квест-камеры...

– Что значит “кажется”?

– Я не уверена.

И тут цифры на индикаторе замигали, сменяя друг друга в бешеном темпе, как спятивший таймер:

100... 99... 98...

– Да блин! – простонал я. – Батарея садится!

– Или это обратный отсчет, – предположила Ива.

– Какой еще...

– Подумай сам! – воскликнула Ива. – Эту батарею тебе дал Решетников, а он ненавидит Вечную Сиберию!

– И что? Он сделал из нее бомбу? Когда он дал мне эту батарею, мы с Витькой ехали в противоположном направлении.

– Он предполагал, что вы вернетесь.

– Херня какая-то... Слишком сложный план, чтобы совершить теракт в Вечной Сиберии с моей помощью...

– Слишком сложный для нормального, адекватного человека. А разве можно назвать адекватным Решетникова?

75... 74... 73...

– Логично, – согласился я, нервно поглядывая на индикатор. – Скажи, делают ли россы батареи с бесконечным зарядом? И чтобы они одновременно были бомбами?

– Бесконечный заряд невозможен. Но создать батарею, которая работала бы много лет подряд, вполне реально. Бомбу сделать тоже не трудно.

– И ты сейчас мне об этом говоришь! А зачем показывать обратный отсчет?

– Чтобы террорист успел сбежать...

35... 34... 33...

Сейчас или батарея сдохнет, или сдохну я вместе с батареей и целым мусоровозом.

Я больше не колебался. Выматерившись, выскочил из кабины на ходу, не удержался на ногах и покатился кубарем. Автомат и шпагу оставил в кабине – не подумал о них совсем. “Гришан”, впрочем, торчал за поясом. Вскочив, я помчался в темноте в сторону заброшенных складов.

На секунду в голове воцарилась уверенность, что я дурак. Надо было хотя бы остановить машину, а потом вылезать и смотреть, что будет.

Но только на секунду.

В следующий миг за спиной ослепительно вспыхнуло, превратив ночь в день. Самого взрыва я не услышал вовсе – сильный удар в спину оторвал меня от земли и поднял в воздух. Меня швырнуло обо что-то твердое с невероятной силой, барабанные перепонки лопнули, тело залила тошнотворная боль, а глаза залила кровь.

И сознание погасло.

***

Первое, что я увидел, когда поднял веки, был погасший монитор, нависающий надо мной на мощном белом штативе. В этом мониторе отражался мутный овал – мое лицо.

В следующее мгновение я осознал, что лежу на мягкой койке, а с двух сторон надо мной нависают два мужика в белых халатах и со скучными физиономиями. Дальше, кажется, маячили другие люди.

Я никак не мог вспомнить, кто я такой и где нахожусь. Я заморгал, сморщился, но окружающее по-прежнему воспринималось как во сне или после хорошей попойки.

В поле зрения нарисовался странно знакомый парень, холеный, гладко выбритый, в белой рубашке и шляпе трилби, на шее у него висели короткие стильные мужские бусы.

– Олесь? – позвал он меня. – Ты меня слышишь?

Я его слышал. Но не ответил.

Не дождавшись реакции, парень обернулся к еще одному человеку. Тот был в белом халате, как и два мужика возле меня, но выглядел намного солиднее. Выправка у него была военная, ему больше подошел бы военный китель или черный костюм с наушником на проводе-пружинке.

– Он меня не узнает, да, Тарас Игнатьич? – проговорил парень в шляпке. – Вот ведь фак... Извините. Это же мегаплохо... Что теперь будем делать?

Я поднял руки и нащупал на голой груди липкие электроды на проводках. Кто-то расстегнул мою рубашку и наклеил эти противные штуки. Я принялся их срывать.

Мужики справа и слева попытались помешать, но я отпихнул их.

Тарас Игнатьич подошел и встал в моих ногах.

– Пусть снимет... – кивнул он мужикам-помощникам.

Те отстали, и я избавился от электродов.

– Вы помните свое имя? – обратился ко мне доктор. – Как вас зовут?

Я вылупился на него. В голове вяло бурлила каша из обрывочных воспоминаний.

– Где... – прохрипел я. – Где Князьград?

Доктор приподнял соболиную бровь.

– Какой, простите, Князьград?

Я с трудом сел, испытывая легкое головокружение. Зажмурился.

Взрыв... Квест-башня... Мусоровоз...

Мысли никак не желали выстроиться по-порядку, наползали друг на друга, теснились, мешали друг другу – и мне.

– Вам лучше прилечь, – сказал доктор.

Я открыл глаза.

– Я... Олесь... Панов, – вспомнил я.

И тут мгновенно вернулась память. Вся целиком. Я вспомнил все. Так, по крайней мере, мне показалось.

Доктора зовут Тарас Игнатьич Пономарев, я на минус третьем этаже НИИ нейрофизиологии имени Павлова, а сюда меня привел мой сокурсник Димон. Вон он, в шляпке, рядом трется...

– Ах ты, Димон, сука! – заревел я. – Ты куда меня привел?

Доктор и Димон переглянулись. Мой дружбан смущенно хихикнул:

– Вот сейчас узнаю́ моего старого доброго сокурсника...

Я соскользнул с койки. Лаборанты отошли, но, судя по напряженным позам, готовы были в любой момент наброситься и скрутить меня. Я не обращал на них внимания.

Голова перестала кружиться, а мир вокруг обретал привычную четкость и определенность.

Я толкнул Димона в грудь. Легонько, но мой приятель отлетел на пять шагов назад и чудом не шлепнулся на задницу.

– Эй, ты чего? Изи-изи!

Я огляделся. Мы находились в длинном белом помещении без окон, забитом медицинской техникой. Вдоль одной стены тянулся ряд коек с ширмами и аппаратурой неизвестного предназначения. В углу возле двери – “кабинет” Пономарева. Простой закуток со столом, креслом и диванчиком.

Ну да, я прекрасно помню это помещение, откуда начались мои сумасшедшие приключения в Поганом поле.

– Бля, Димон, – сказал я, – ты не представляешь, как у меня кулаки чешутся из тебя бифштекс сделать...

Димон отступил к самой стенке с испуганной рожей. Я пошел на него, но меня окликнул доктор Пономарев:

– Чем вызван ваш гнев, Олесь? Что вам сделал ваш друг?

– Привел в эту сраную шарагу! – рявкнул я в ответ. – А вот ты, доктор, ты кто такой? А?

Я сменил курс, стремительно шагнул к нему и схватил обеими руками за грудки. Ко мне возвращалась моя нешуточная сила. Доктор почти повис над полом.

Лаборанты бросились на меня с обеих сторон и вцепились в локти. Я отпустил Пономарева, который при этом едва удержался на ногах, и занялся лаборантами. Они, конечно, крупные взрослые мужики, но после моих бешеных тренировок для меня не представляли никакой опасности. Оружия у них не было, и волшбой они не владели...

Одному я врезал локтем, освободил руку и дал мощную пощечину второму. От пощечины лаборант свалился животом на койку и повис. Вроде он так уже лежал когда-то... Второй сидел на полу и хлюпал окровавленным носом.

Я снова схватил Пономарева за лацкан его идеально выглаженного халата.

– Что за эксперименты вы со мной делали?

– Это не эксперимент. – Голос доктора был очень ровный и спокойный, словно он каждый день имел дело с буйными помешанными. – Это тест. Помните? Один тест вы прошли, когда ваш друг Дмитрий дал вам посмотреть на карточку... Теперь вы согласились пройти еще один... Мы должны убедиться, что ваш мозг в состоянии принять наш субклеточный когнитивный модулятор...

– СКН... – проворчал я. – Старый добрый нейрочип. Помню. Мой мозг в состоянии, не переживайте... Кое-кто считает его красивым...

– Кто? – удивился Пономарев.

Я вдруг отпустил его лацкан и произнес, обращаясь в пространство:

– Ива? Ты меня слышишь?

Снова моргнул, пытаясь усилием воли вызвать интерфейс. Но интерфейс с иконками допартов не появлялся.

Я поднял руку и вывернул предплечье – чистое, без признаков тату в виде Глаза Урода. Правда, на коже краснело какое-то раздражение. Я принялся автоматически застегивать рубашку, продолжая мысленно вызывать Иву, но умбот не откликался. Я ее совсем не чуял. Равно как и В-токов вокруг.

Я совсем отвык от этого ощущения... когда не чуешь В-токов и В-ауры. Будто ослеп на один глаз и оглох на одно ухо.

Меня пробрали дрожь и озноб – я начал догадываться о сути произошедшего.

– Доктор, – позвал Димон из своего угла, – кажется, от вашего теста у него что-то переклинило...

– Да, по всей видимости, – пробормотал Пономарев. – Технология еще сырая... Видимо, для некоторых разновидностей психики она категорически не подходит...

Вся злость, весь кураж и энергия как-то разом из меня испарились. Зато захлестнули слабость и апатия.

Мне что, все привиделось, как в советском фильме про путешествие во времени? Пригрезились два месяца путешествия в Поганом поле? Но ведь все было так реалистично! И долго... И много...

– Сколько времени прошло?.. – спросил я тихо. – С тех пор, как мы приехали сюда? А, Димон?

– Да получаса не прошло...

– Мне примерещилось... – неохотно признал я, но оборвал сам себя: – Или прямо сейчас я снова в квесте!

Слабость как рукой сняло. Это все объясняет! Я снова каким-то образом попал в квест!

– Чего? – не понял Димон.

Ну конечно, подумал я. Меня снова затолкали в квест. Излучение башни Князьграда подействовало через нейрочип, и меня перемкнуло. Наверное, я лежу сейчас на краю воронки от взрыва и грежу Эрой Тельца... Если это так, то квест долго не продлится – я скоро умру.

Я закрыл глаза и снова безуспешно порылся в сознании в поисках допартов. Краем уха слышал, как доктор велит очухавшимся лаборантам умыться и привести себя в порядок. Нападать они больше не намерены. Поняли, что я больше не буду буйствовать.

Ну, и что мне делать? Как выбраться из квеста?

Хотя... зачем выбираться? Рано или поздно веселье закончится. Квест не вечен.

Как и жизнь...

– Я хочу уйти отсюда, – заявил я.

– Конечно, – с готовностью согласился доктор Пономарев. – Тест вы не прошли, так что... договор заключать мы не будем.

– Это уж разумеется, – ядовито проронил я. – Не желаю видеть вас никогда.

– Значит, вы не собираетесь подавать на нас в суд?

Вопрос меня удивил. Вроде это я тут разбуянился, и по-хорошему подавать в суд или, как минимум, вызывать ментов больше пристало потерпевшим лаборантам.

Димон снова подал голос из угла:

– Не исключено, его здоровью нанесен непоправимый вред...

Но замолк, наткнувшись на наши с Пономаревым взгляды.

– Никаких претензий, – сказал я Пономареву. – Обоюдных. Правильно?

Лаборант с разбитым рылом (сейчас в ноздрях у него торчали ватки) злобно поглядел на меня.

Но Пономарев как ни в чем не бывало ответил:

– Никаких. Замнем это дело. Это было недоразумение. Я также обещаю переделать алгоритм теста, чтобы ничего подобного впредь не случилось. И... мы оплатим вам моральный ущерб...

Все-таки его беспокоила вероятность того, что я подниму шум из-за не вполне законных экспериментов.

А мне было все равно. Если я в квесте, то он – часть иллюзии. Если это реальность, то...

То Поганое поле, выходит, иллюзия? Часть моего электрического сна под электродами?

Стоит признать, что Поганое поле намного более фантастично, чем этот унылый скучный мир. Там есть Уроды, Лего и волшба. А здесь – судебные иски и криворукие горе-экспериментаторы.

Я поманил пальцем Димона.

– Пойдем. У тебя крутой электронный ключ, без которого на лифте не подняться.

Но Димон не спешил ко мне подходить.

– Да не ссы. Морду бить не буду. Пока что. Отвезешь меня до хаты.

– В смысле, до дома? До твоей квартиры?

– Да.

***

По дороге мы почти не разговаривали.

Только в самом начале поездки Димон, выруливая с парковки, произнес небольшую эмоциональную речь в собственную защиту:

– Клянусь, Олеська, я не в курсе был, что их тест такое говно! Мне сказали: все полный о’кей и тип-топ. Никаких траблов! И деньжат подзаработает твой кореш. Так что не было у нас уговору тебе мозги поджаривать!.. Могли бы и в суд... Эти парни не любят шум, зелененькими отслюнявили бы извинения, хандред персент, клянусь тебе!.. Эй, слушай, может, тебе врачу показаться?

Я устало отмахнулся, и Димон заткнулся.

Остаток дороги я пытался переварить то, что переварить человеческий ум не в состоянии. Я не верил, что Поганое поле примерещилось. Точно также я не верил, что моя жизнь в Эру Тельца (или эпоху буржуев) – это квест-иллюзия.

Так где же я? В реальном мире или вымышленном?

Я мрачно смотрел через лобовое стекло на оживленную улицу, прохожих, машины, броскую рекламу. Стоял жаркий летний денек.

Шум автомобилей, гудки, человеческие голоса – весь этот звуковой винегрет был до боли знакомым и реалистичным...

Как и пение цикад вечерами в Поганом поле, и свист ветра, и гул электрических движков моего бедного мусоровоза...

Когда мы подъехали к многоквартирному дому, где я снимал “хату”, события Поганого поля начали быстро тускнеть в памяти и уже не представлялись реальными. Это был будто очень подробный и интересный сон.

В квартире все оставалось без изменений. Да и какие изменения могут произойти спустя пару часов моего отсутствия?

Некоторое время я бегал по комнате туда-сюда. Потом улегся на кровать, не переодевшись. Вспоминал Киру, затем Бориса.

В ушах прозвучал его сорванный бас:

“Ты больше никогда не увидишь мою потаскуху-сестру. Никогда!”

Я больше никогда не увижу Киру. И высокотехнологичную Республику Росс. И становище Отщепенцев на берегах бурного Танаиса. Никогда мне не ночевать под звездным небом в центре световой гирлянды, не отбиваться от Уродов и не охотиться на Лего.

Все же действительность – она здесь. Она тусклая, рутинная и скучная до зевоты.

Внезапно стало так плохо, что захотелось выть.

И жрать.

Поесть захотелось, между прочим, невероятно сильно, и я окончательно убедился, что все приключения в Поганом поле мне привиделись за полчаса лежания на кушетке.

Встав, я прошел в тесную кухоньку и заглянул в холодильник. Там одиноко лежали кусок краковской колбасы, сыр и полбатона. Я схватил эту снедь, торопливо порезал ножом (слишком хрупким и тонким после “гришана”) и слопал, запив водой из-под крана.

Я ковырял в зубах, когда запищал мобильный телефон в кармане брюк. Я не сразу догадался, что это за звук. Отвык от телефонов. Неудобная это штука – гораздо лучше иметь нейрочип с допартами связи с искусственным интеллектом...

На телефон пришло сообщение от моего банка: мой счет пополнен на 2000 евро с карты другого банка.

Пономарев!

Хорошая новость.

Настроение после перекуса и пополнения счета улучшилось.

Я снял рубашку и полюбовался на себя в зеркало в прихожей.

Волосы непривычно короткие, и вместо бороды, которую впору заплетать, – щетина. Но торс бугрился мускулами, которых раньше не было. Эй, не накачали ли меня какими-то гормонами, от которых мышцы растут, как от стероидов? Не слышал, чтобы на свете существовали такие стероиды, от который мускулатура становится рельефной за полчаса. Или я и раньше был мускулистым, просто не замечал?

Или попросту забыл?

Зачесалось предплечье. Розовое раздражение никуда не исчезло. Оно смахивало на легкий ожог.

Пока я разглядывал это пятно, в глаз попала пылинка, и я заморгал. На крохотное мгновение почудилось, что я вижу Знак. Но он тут же пропал.

Самовнушение...

После душа я переоделся и пошел шляться по городу без определенной цели. Было немного за полдень. В НИИ мы с Димоном отправились ни свет, ни заря.

Я неторопливо и задумчиво шел по тротуару. Постоянно казалось, что над головой вот-вот пролетит тачка...

В каком-то бутике я купил темные очки с овальными линзами. Подумал: отращу, пожалуй, волосы и бороду. С ними привычнее. Глядишь, и допарты подключатся.

Ноги сами привели меня в один из крупных ТРЦ. Бабки у меня были, можно и в кафешке позаседать, на людей посмотреть да в себя окончательно прийти. Я расположился на втором этаже, за столиком на двоих у перил, за которыми открывался вид на зал первого этажа и широкие автоматические стеклянные двери. Там суетились люди – взрослые, детишки, девчонки...

Внимание привлекла семейка, поднимающаяся по эскалатору. Папа и мама – молодые еще люди – стояли ко мне спиной, а вот сынишка смотрел прямо на меня. Лет четырнадцати, с каштановыми волосами, худенький, с острым носом.

– Витька? – вслух сказал я и привстал.

Пацан приподнял брови. Потом нахмурился. То ли ему не нравилось, как я на него пялюсь, то ли тоже пытался вспомнить что-то. Меня из-за расстояния он не слышал. В конце концов просто отвернулся.

Нет, подумал я, это игры моего разума... Мозг после неудачного теста создает миражи, внушает, что я вижу человека, похожего на того, что снился мне в самом длинном сне в моей жизни.

Витьки никогда не было в природе. Как и Киры. Как и Бориса. Как и фантастических тварей Поганого поля.

Как и самого Поганого поля.

Снова зачесалась рука, и я приподнял предплечье.

Пятно потемнело, приобрело форму ромба. При всем желании его нельзя было назвать проявлением какой-нибудь крапивницы.

Это был Знак Урода.

*****

@LitRPG_kinozal канал жанра LitRPG в телеграмме

*****

https://t.me/LitRPG_kinozal или @LitRPG_kinozal канал жанра LitRPG в телеграмме. Подписывайтесь и следите за новинками, будьте одни из первых.

https://t.me/LitRPG_discussion или @LitRPG_discussion обсуждение книг. Любителей обсуждать книги жанра LitRPG приятно будет увидеть в чате.

Если вам понравилось произведение, вы можете поддержать автора подпиской, наградой или лайком.

*****

😍Ещё раз хочу напомнить, что лучшая помощь нашим каналам от вас - это поиск книг из доски розыска:😍

1️⃣ Часть: https://t.me/LitRPG_kinozal/1181

2️⃣ Часть: https://t.me/LitRPG_kinozal/1182

3️⃣ Часть: https://t.me/LitRPG_kinozal/1183

4️⃣ Часть: https://t.me/LitRPG_kinozal/1672

5️⃣ Часть: https://t.me/LitRPG_kinozal/1674

Будьте внимательны - списки часто редактируются.

Найденные книги 📚можете отправить @Demon_Loving_LitRPG ❗️

Ещё раз спасибо, кто присылал и присылает найденные книги.👍

*****

➡️Зеркала для 🆓скачивания и 🧲замагничивание библиотеки «LitRPG» (книги 📚) на разных трейкерах ⬅️

📣 Канал с обновлениями - https://t.me/LitRPG_kinozal

📢 Чат для обсуждения - https://t.me/LitRPG_discussion

💾Скачать книги с kinozal.tv - http://kinozal.tv/details.php?id=1369136

💾Скачать книги или 🧲с nnmclub.to - http://nnmclub.to/forum/viewtopic.php?t=1452109

💾Скачать книги или 🧲с rutor.info - http://rutor.info/search/litrpg