Возвращение повелителя. Книга II

Глава 12 Неожиданные новости о моем замке

Надо сказать, информация, которую я получил от Сигура, была даже не интересной и важной, а ошеломляющей и вызывающей недоверие. Нет, что касается его самого и его сестры, то ничего особенного — они и правда дети вождя одного из племен оборотней, гостили у своего дяди, того самого, который в огромного волка перекидывался и был сильным магом, и которого я убил. Сигуру — шестнадцать лет, его сестре Сирге — восемнадцать.

Кстати, отношения между их отцом и его братом (их покойным дядей) были не самыми радужными — в свое время, когда одна часть племени выбрала вождем их отца, другая половина предпочла дядю, в результате чего племя раскололось. В общем, пожалуй, я папаше моих пленников даже услугу оказал — теперь племя, судя по всему, снова объединится. Однако это все было не слишком важно. У оборотней такие ситуации возникают сплошь и рядом. Куда любопытнее было то, что мне Сигур рассказал о моем замке.

Я даже не поверил ему, тем более что сам он в моей бывшей резиденции ни разу не был. Уж больно все, что он мне поведал, походило на одну из тех страшных историй, которые дети любят рассказывать друг другу по ночам или которые им рассказывают их родители, чтобы они куда не надо не совались.

Суть такая. В моем замке живет какой-то жуткий монстр, который убивает всех, кто осмеливается туда зайти. Из ныне живущих его никто не видел. Потому что, повторюсь, из замка никто из смельчаков, в него проникших, не вернулся, а сам он из замка не показывается. Я только головой покачал, выслушав эту историю. Не слышал я никогда о существовании в Мезинаре таких монстров, которые могли бы сто лет безвылазно торчать в каком-нибудь замке с единственной целью поджидать гостей, чтобы их умертвить. С другой стороны, Сигур говорил так уверенно, что просто отмахнуться от него было бы неверным.

Ладно, решил я, расспрошу его сестру. Посмотрим, какую версию она мне изложит. Передал пленника Давлееву, чтобы он организовал под охраной надежных и неболтливых бойцов его перевозку в мой дом, в котором в подвале уже успели обустроить парочку вполне надежных камер. А куда без них? Не буду же я в городской тюрьме размещать своих тайных заключенных? Мало того, что сразу слухи пойдут, так еще и мне туда таскаться придется для проведения допросов. Хоть я и князь, определенную осторожность соблюдать надо.

— Ну, как она? — спросил я Ди, подходя к палатке, у входа в которую дежурила моя барна.

— Готова, — коротко ответила девушка, ухмыляясь.

Да, не любят друг друга оборотни и вампиры. История возникновения вражды между двумя подвергшимися разным мутациям групп людей уходит корнями в такое далекое прошлое, что точно ее никто не знает. Существует две версии. По одной вампиры изначально держали оборотней в рабстве, по другой — наоборот. Забавно то, что и те, и другие в зависимости от ситуации излагают обе.

Спросишь, например, вампира: «За что убил оборотня?».

Он ответит: «Так они моих предков в рабстве держали, угнетали, поделом им!»

Или другой вариант с вопросом опять же к вампиру: «Ты почему с таким презрением на оборотня смотришь?»

Ответ: «Ничтожество. Его предки были рабами моих предков. Как на него еще смотреть?»

Ровно такие же объяснения будут, если эти вопросы задать оборотню.

Я лично думаю, что причина в другом. И те, и другие после случившейся с ними мутации, когда одни получили дар перекидываться в зверей (за что заплатили неконтролируемыми вспышками ярости), а другие — силу, скорость и в качестве компенсации жажду крови, стали изгоями. Ну, кому, скажите мне, понравятся такие нетривиальные соседи? В итоге, и оборотни, и вампиры были поначалу вытеснены в малопригодные для жизни районы, где и сцепились за ограниченные возможности для выживания.

Это потом уже «перевертыши» освоили жизнь в глухих лесах, где отстроили свои деревни, а «кровососы» научились скрываться среди людей, а вначале обеим группам пришлось несладко. Опять же и свою обиду на «отторгнувшее их человеческое общество» на ком-то вымещать надо было, а если добавить к этому еще ярость оборотней и жажду крови вампиров, то причина их взаимной «любви» становится понятной. Что же касается рабства, то, наверное, и так, и сяк бывало — где-то вампиры побеждали и превращали оборотней в своих невольников, где-то — наоборот.

— Ты как ее поймать смогла? — спросил я Ди, не спеша заходить в палатку.

Вот не было у меня особого желания проводить с Сиргой «карнару». Не то, чтобы я брезговал оборотнями. Ничуть. Любые расовые предрассудки во взаимоотношениях с противоположным полом мне всегда были чужды. Только гномки у меня в прошлой жизни не было. Ну, тут достаточно на одну из них посмотреть, чтобы понять почему. Низкие, ширококостные, да еще уже годам к двадцати с растительностью на лице. Небольшой, но все же. Нет, просто это я в своей прошлой разбойничьей юности «карнару» воспринимал как самую желанную награду за разгром какого-нибудь купеческого каравана. Сейчас для меня это не более чем освященный веками обычай, в данном случае еще и в определенной степени гарантирующий подчинение мне дочери вождя.

— Она кинулась к порталу, когда увидела, что ты, хозяин, расправился с тем огромным волком, но от меня убежать трудно, — усмехнулась Ди.

— Ты сумела догнать пантеру в поле? — удивился я. Если бы в лесу, где вампирша может почти перелетать с дерева на дерево, но на открытой местности?

— Нет. Она просто дура, — в голосе Ди сквозило презрение. — Проскочила в портал и остановилась. Думала, что за ней никто не последует на ту сторону. Язык свой вывалила, еле дышит, тут я ее и схватила.

— Там кто-то есть? — спросил я. Сигур сказал, что никого, но мог и обмануть.

— Никого, — подтвердила слова парня Ди. — Мальчишка говорил правду. Пусто. Поляна, а за ней густой лес. Ни малейшего запаха оборотней или кого-то еще я не почувствовала. Ни одной живой души на той стороне. Все сюда зашли. Самоуверенные идиоты. Мы ведь теперь разгромим их поселения?

Ага! А что я про «любовь» между вампирами и оборотнями говорил? Представилась возможность уничтожить кого-то из своих исторических врагов, надо сразу ею воспользоваться.

— Посмотрим, — неопределенно ответил я, наконец, заходя в палатку.

Да уж… Постаралась Ди как можно сильнее унизить дочку вождя оборотней. Ничего не скажешь. Сирга была надежно зафиксирована веревками поперек моей походной койки — голова с одной стороны, пятая точка и ноги — с другой. Вся эта недвусмысленная композиция была небрежно частично прикрыта все той же плащ-палаткой, которую Ди принесла оборотнице, чтобы та вернулась в человеческое обличье. Рядом с койкой валялась влажная тряпка. Видимо, вампирша дала Сирге ею обтереться, а может и сама над ней эту процедуру произвела.

Я присел на койку и встретился взглядом с пленницей, которой для того, чтобы посмотреть на меня, пришлось изрядно вывернуть шею. Никакой злости в ее глазах не было. Даже следа. Вожделение — вот что я прочитал совершенно отчетливо. Чтобы проверить свою догадку я провел рукой по, скажем так, некоторым особо чувствительным частям тела девушки, и сразу услышал сладострастный стон. Всё. Можно ее развязывать. А если и не делать этого, то не потому, что она будет сопротивляться (по нерушимому обычаю Мезинары это невозможно), а чтобы она слишком активно свой пыл не смогла проявить.

Встречался я уже с такими. Здесь подобных называют «нимфоманками», и попадаются они, как я понимаю, значительно реже, чем этого хотелось бы мужчинам, а вот в Мезинаре есть две расы, среди которых этот весьма приятный для сильной половины разумных недуг очень даже распространен. В первую очередь, это, разумеется, темные эльфийки. Не скажу, что половина из них ему подвержена, но процентов пять, а то и все десять — без сомнений. А еще… Еще бывают такими те представительницы оборотней, которые перекидываются в кошачьих. Почему так, представления не имею. Но факт имеет место быть.

Не раз, помню, мы подобных дам в борделях видели. И далеко не все они шли туда работать из нужды в деньгах. Встречались среди них, и это не было чем-то из ряда вон выходящим, девушки и женщины из благородных семей, которые, не желая прослыть среди своих знакомых легкодоступными, такими вот «каникулами» в публичных домах снимали лишнее накопившееся напряжение. Обычно они были из темных эльфов, оборотни в городах все-таки не живут, но зато заполучить такую «кошечку-оборотня» в качестве варны — мечта любого богатого мезинарского аристократа.

Впрочем, знавал я и одну светлую эльфийку, излишне падкую на сладкое. Настолько излишне, что она умудрилась доставить мне некоторое количество хлопот тогда, когда я уже стал Великим Повелителем и императором. Из благородных была — баронета. Когда узнала, что родители собираются выдать ее замуж, рассудила, что один постоянный партнер ее категорически не устраивает, и сбежала из дома. Довольно быстро сколотила сильную шайку и начала нападать на купцов и даже отряды воинов, отправленных на ее поимку. И всем захваченным в плен мужчинам устраивала такую «карнару», что несколько человек не выжили. Правда, справедливости ради, надо отметить, что доставивших ей удовольствие потом отпускала. И все же нарушение моих законов было налицо.

Поймать ее не могли года четыре, так как девушка оказалась на редкость сильной магиней. Когда мне впервые о ней доложили, я только посмеялся. Напомнила мне эта баронета чем-то мою погибшую возлюбленную «дикую графиню». У той, конечно, другие «тараканы» в голове были — она предпочитала кастрацию нежным отношениям, но определенное сходство все-таки прослеживалось. И ту, и другую интересовали мужчины. Однако спустя год, когда сбрендившая на почве неудовлетворенности баронета «употребила» одного из десятников, которого я знал лично и которому не посчастливилось (или посчастливилось, как позже выяснилось) попасть к ней в руки, пришлось принять меры.

Кстати, сам он не жаловался (это к вопросу о «посчастливилось») — ему как раз это приключение скорее понравилось.

— Такая девушка! — сказал он, прикладывая сложенные пальцы к губам и имитируя поцелуй, когда я вызвал его к себе, чтобы выяснить детали произошедшего.

Ну, такая или не такая, а пять архимагов я на ее поимку отрядил. Схватили, привезли ко мне. Должен сказать, что десятник не преувеличил. Жаль такую на кол сажать было. Решил наказать баронету по-другому. Нарисовал ритуальный круг и запечатал ее магическое ядро, а потом выдал замуж на светлого эльфа — водоноса.

Примечательной личностью он был. Единственный светлый эльф на такой малоуважаемой работе в моей столице. Правда, на эльфа он похож был мало — только лицом, а вот фигурой — вылитый мой соратник и громила Друз (его кличку повторять не буду). Стоимость его услуг по доставке воды, кстати, была вдвое выше, чем у других, но был он нарасхват. «Нам сегодня воду эльф доставил», — гордо говорили знакомым горожане. Вот за него я озабоченную разбойницу замуж и выдал.

Как же он ее лупил в первый год! Горожане каждый вечер накануне выходного дня собирались у дома водоноса, как на спектакль, чтобы посмотреть, как эльф будет валять в пыли свою красавицу жену за все ее шашни с посторонними за прошедшую декаду (в Мезинаре выходной каждый одиннадцатый день бывает, плохо там с «правами трудящихся» дело обстоит). Конечно, обладай баронета по-прежнему своей магией, ничего бы у него не получилось, но как раз магией она больше и не владела, а потому летала по двору, как футбольный мяч.

А потом она выздоровела. Неожиданно. На второй год после их свадьбы выступаю я перед благодарным народом на праздновании очередной годовщины моей коронации и вижу в первом ряду эльфа-водоноса и его суженую. На ней ни одного синяка, а к мужу она так нежно прижимается, что сразу становится понятно — в этой семье царят совет да любовь.

Вспомнив все это, а также одну из своих наложниц, перекидывавшуюся в красивого барса, я отвязал Сигру от койки. Не ошибся — девушка оказалась именно такой, как я и предполагал. Проснулся я от того, что она предприняла попытку получить от меня свою утреннюю дозу любви, но на это у меня времени уже не было.

Может, подарить ее потом, скажем, королю Кинда, где наша база? Отношения с ним наладить не помешает, по крайней мере, пока я его место сам не займу. Или себе оставить? Не для ночных забав даже, а для имиджа. Статусная рабыня (то есть — варна) будет. Сидит такая пантера на цепи рядом с твоим креслом, и сразу все посетители проникаются твоим богатством и положением. Нет, пожалуй, если поможет добраться до моего замка, отпущу. И ее, и ее брата. Хорошие отношения с их отцом сейчас важнее. В Корнубии он, похоже, не последний человек, в смысле — оборотень. Пригодится.

— Ди! — крикнул я. — Принеси для Сигры подходящую для езды на лошади одежду!

Да, я уже решил, как поступлю. В промежутках между проявлениями страсти, эта ненасытная кошатина многое мне рассказала. А знала она гораздо больше своего брата.

Получалось следующее. В моем замке засел — Я!

Ну, не совсем я, а какой-то мой призрак, который появился там сразу после моей смерти. Эта часть повествования никакого удивления у меня не вызвала. Призраки в Мезинаре — дело пусть и не общепринятое, но и не небывалое. Могут появиться после смерти хозяина или хозяйки замка (почему-то у слуг или просто не владетелей их не бывает) и потом какое-то, иногда весьма продолжительное, время продолжают там находиться. Но никакого внимания на них никто и никогда не обращает, так как сделать они живым ничего не могут и агрессии никогда не проявляют. Бродит чья-то тень по коридорам, так и пусть себе бродит. Вреда от нее никакой.

Только вот мой призрак оказался совсем не таким. Во-первых, был он на редкость злобным, что мне было понятно — а каким еще мог быть мой призрак после того, как меня подло отравили? Но это было не главным. Главным было то, что, во-вторых, он был очень сильным. А вот это уже неслыханно.

По словам Сигры, я, в смысле — мой призрак, появился на следующий день после моего убийства и сразу проявил все свои «лучшие» качества.

Начал он с того, что умертвил с помощью магии (какая, к черту, может быть магия у бесплотного призрака, у которого никакого магического ядра быть не может по определению?) мою сестру (целиком и полностью одобряю и поддерживаю) и моего племянника, которого подлая сестричка хотела посадить на мой трон (хотя он и не был инициатором моего убийства, но тоже приветствую). Сделал он это демонстративно и жестоко — вошел через стену в зал, где как раз моя сеструха собрала самых благородных моих бывших подданных, чтобы убедить их в праве своего отпрыска на мою корону, и запустил в нее и ее сына потоком серой энергии, от которой у них на глазах собравшихся сначала начала тлеть плоть, а потом они превратились в два сидящих на тронах скелета. Кричала моя сестра при этом жутко. Затем призрак без всякого меча, рукой отрубил головы застывшим в ужасе аристократам, которые согласились поддержать притязания на трон моего племянника, а остальных (в основном из числа моих старых соратников) просто вышвырнул из замка.

— Сюда больше никому хода нет! Любой, кто попробует войти, будет убит! — так по преданию он проводил их и закрыл ворота замка.

— И что было дальше? — спросил я ночью Сигру.

— Он держит свое слово, — ответила она. — Сначала многие пытались проникнуть в замок Великого Повелителя, а уже через несколько минут призрак выкидывал наружу или содранную с них кожу, или их оторванные головы. Потом смельчаков стало меньше, но раз в два — три года кто-то все-таки в замок старается попасть. Только никто оттуда не выходит. Лет двадцать назад, мне отец рассказывал, там пропал отряд магов и рыцарей в три сотни человек.

Стало быть, получается, что «призрачный я» захватил мой замок и теперь никого туда не пускаю. Интересный расклад. А себе самому я в замок позволю зайти? И насколько этот призрак я? В общем, решение созрело — сегодня я вместе с Сигрой направлюсь туда. Девушка будет моей проводницей через лес, один я замучаюсь по нему плутать, а ее брат останется заложником здесь на тот случай, если нам встретится племя их отца.

И поеду я в свой бывший замок без сопровождения. Есть вещи, которые надо делать самому. Без лишних свидетелей.