Возвращение тёмной стороны

Глава 2

Большая посадочная платформа выступала далеко вперед на высоте пятидесятого этажа Зала Совета Министров. Так как она была открытой, была задействована навесная система кондиционирования. Прохладный воздух помогал, но стоять здесь долго всё равно было тяжко. Император Палпатин опаздывал, но никто не смел опустить прозрачный транспаристиловый защитный навес, боясь оскорбить этим Императора.

Министры столпились на платформе. У всех из них были маленькие песональные дроиды, закрепленные на плече или в специальной кобуре. Они были похожи скорее на украшения: разноцветные, инкрустированные драгоценными камнями. Такие маленькие легкие дроиды — эксклюзивная разработка местной промышленности — были у всех жителей Самарии. Они объединяли в себе функции дроида-секретаря и тех-дроида, были размером с мышь и назывались Персональными Дроидами-Помощниками, но большинство Самариан называли их сокращенно — ПДП, или ласково — Питомцами.

Самариане не пользовались кредитками; любая покупка — будь то чашка чая, топливо для спидера или что угодно ещё — оформлялась с помощью их ПДП. Жители просто приходили в кэф или на заправочную станцию, и стоимость покупки автоматически вычиталась с их счета. В памяти этих дроидов содержалась вся необходимая каждому самарианину информация — от финансовых отчетов до размера обуви их детей.

Неподалеку стоял Аарен Ларкер, премьер-министр Самарии, как и все, со своим дроидом на плече. Имперский советник Баг Дайвиньен подался ближе к системе охлаждения, и стоял, держа руки так, чтобы пот не оставил пятен на его богатой тунике просто королевского глубокого синего цвета.

На противоположной стороне платформы, словно не чувствуя жары, стоял Дарт Вейдер — словно сама тьма, поглощающая воздух и свет… Сам себе духовка — на таком пекле да в такой броне, — не отказал себе в удовольствии позлорадствовать Ферус…

И все же — кто был под тем шлемом? Ни малейшего просвета в доспехах, ничего, что могло бы указать хотя бы на то, к какой расе он относится. Гуманоид, конечно. Ферус еще раз задался вопросом, откуда Вейдер вообще взялся. Если бы он знал, возможно, это дало бы какой-то ключ к тому, как можно нанести поражение Палпатину… Ну, или по крайней мере, удовлетворило бы его собственное любопытство…

Наконец Ферус увидел дальний отблеск — приближался личный челнок Императора. Все кинулись по местам — корабль зашел на посадку и приземлился. Ферус почувствовал облегчение, когда корабль, наконец, коснулся раскаленного феррокрита. Наконец-то они могли вернуться в прохладу помещения.

Рампа медленно опускалась, пока наконец не коснулась земли, и наверху появился Император в сопровождении своей личной охраны в красных балдахинах. Лица было не видно: капюшон, как всегда, скрывал и изуродованную, покрытую морщинами кожу, и желтые глаза. Император протянул руки к ожидавшим министрам — в том странном приветствии, которое, как заметил Ферус, у него было принято. Как если бы он был так занят принятием всеобщего поклонения, что не считал нужным обеспокоиться как принято поприветствовать собравшихся. Министры склонились в поклоне.

Палпатин медленно спустился вниз. Его голова повернулась сначала в одну сторону — туда, где стоял Дарт Вейдер, затем в другую — к Ферусу; Ферус явственно почувствовал внимания Императора — словно вспышку; его бросило в дрожь. Ферус не мог позволить себе показать своего смятения. Он, как мог, сохранял нейтральное выражение на лице, справляясь с комом в горле.

Баг Дайвиньен шагнул вперед, но Император проигнорировал его. К удивлению Феруса, он двинулся в его сторону, повернувшись спиной к Вейдеру и оставив Бага, идущего к уже пустому трапу, выглядеть полным дураком.

Если это было сделано для того, чтобы продемонстрировать растущую значимость Феруса, то Ферус, право же, мог бы обойтись и без этого. Ему совсем не хотелось оказаться конкурентом Дарта Вейдера. Он предпочел бы, не особенно высовываясь, собрать всю, какую смог бы, информацию об Империи — и тихо удалиться…

Император приблизился к нему. Охрана в красном остановилась на почтительном расстоянии. Министры перетаптывались, Дарт Вейдер не двигался.

— Ферус Олен, вы добились успеха, — произнес Император, — Я просил вас восстановить функционирование всех систем Самарии, и вы сделали это.

— Но взломщику удалось скрыться.

(Взломщиком, как выяснилось, оказалась Астри Оддо, давняя знакомая и друг Оби-Вана; Ферус видел её лишь однажды, много лет назад. С помощью своих друзей он дал ей и её сыну Лану возможность спастись, покинув планету).

— Да, но задерживать его и не входило в ваши обязанности, — сказал Император, взглянув на Дарта Вейдера, — Это была задача других. Вы сделали то, что требовалось, и сделали быстро. Ваша эффективность была отмечена. Империя ценит эффективность. Она может быть более ценна, чем сила.

— Или, возможно, это — необходимый компонент силы.

— Очень верно. А теперь, — сказал Император, поворачиваясь к турболифту, — Идемте со мной. Я должен кое-что обсудить с вами. Я доволен, что Вы остались на планете. Это показывает вашу ответственность.

— Или отсутствие транспорта, — рискнул вставить Ферус.

Император проигнорировал его замечание. Он не снисходил до шуток. Но это же не подразумевало, что Ферус должен был отказать себе в удовольствии… Впрочем, относительно имперцев он уже давно понял — эта компания была начисто лишена чувства юмора.

— Я хотел бы услышать вашу оценку ситуации здесь, — сказал Палпатин.

Ферус тут же придал себе деловой вид:

— Инфраструктура уже восстановлена до девяноста восьми процентов и к концу сегодняшнего дня будет полностью функционировать…

— Я говорю не об инфраструктуре. Я не бюрократ. Мне интересны ваши впечатления о ситуации.

Ферус на секунду задумался. Он знал, о чем спрашивал Император.

— Население было приведено в замешательство и напугано крахом инфраструктуры, — доверительно сказал Ферус, — Это заставило город почувствовать свою уязвимость. Баг Дайвиньен использует это их ощущение, намекая, что за той диверсией стоит делегация Роша.

— Они здесь, чтобы заключить торговое соглашение.

— Впервые. Эти две планеты десятилетия были конкурентами в сфере высоких технологий. Эксплуатация недоверия самариан к жителям Роша — неплохой ход, чтобы получить власть, но это может иметь неприятные последствия. Большинство Самариан сейчас поддерживают торговлю с Роша. Обвинения, выдвигаемые Дайвиньеном против Рошаниан, могут обернуться против него. Могут возникнуть волнения, недоверие к Империи только возрастет. А это будет лишь на руку Сопротивлению.

— Я смогу просто обвинить в этом Дайвиньена и удалить его отсюда.

— Да, это — стратегия. Но Самариане могут не поверить, и вам придется использовать силу, чтобы покорить планету…

«…хотя не думаю, что вы из-за этого расстроитесь…» — добавил он мысленно.

— Что вы можете сказать о Сопротивлении на Самарии? — спросил Император, — Они нанесли удары по нескольким имперским целям и весьма преуспели.

— Они малочисленны, — ответил Ферус.

Здесь он вступал на весьма зыбкую почву. Он остался на планете, рассчитывая помочь Сопротивлению, и не хотел дать Палпатину повод для массированного удара по подполью. С другой стороны, если он будет слишком уж приуменьшать их силу и возможности, это может насторожить Императора.

— Они кажутся хорошо организованными.

— Да, — согласился Ферус. Он не мог не согласиться. Обе акции по уничтожению имперских транспортов были проведены безупречно. Не признай он этого, Палпатин мог бы заподозрить его в соучастии.

— Вы знаете о группах сопротивления больше, чем Лорд Вейдер. Он не признает этого, но это действительно так, — проговорил Император. По его тону можно было подумать, что он просто размышлял вслух, но Ферус ни на секунду бы этому не поверил. Вся эта беседа была продумана и просчитана заранее, и Ферус уже чувствовал, что результат её тоже уже был предопределен. И это нервировало. Очень нервировало…

— На всей Самарии имеет значение только Саф, — продолжил Палпатин, — Если сопротивление будет сокрушено здесь, то оно будет уничтожено и на всей планете. И именно здесь была обрушена компьютерная система. Лорд Вейдер сообщил мне, что вы не смогли восстановить отчеты о подрывной деятельности на планете.

— Это было первой и главной целью взломщика, — ответил Ферус, — Увы, эти базы данных утеряны безвозвратно.

— Чего Галактика не понимает, — продолжал Палпатин, — так это того, что результатом сопротивления становятся проблемы для всего общества в целом: уничтожение и повреждение собственности, ограничение перемещений, атмосфера страха и недоверия. Лучше, если планета останется такой же преуспевающей и хорошо управляемой, как и прежде.

— Конечно.

Время от времени Ферусу просто начинало казаться, что он спит и видит сон. Это не могло быть реальностью. Он просто не мог идти рядом с Императором Палпатином и с серьезным видом соглашаться с ним…

Он знал, что им манипулируют, но он должен был довести здесь свою игру до конца. Казаться не по своей воле принужденным к сотрудничеству — и в то же время продажным… Непростая задача — но иначе Палпатин будет подозревать его…

— Я хочу, чтобы вы нашли лидеров ячейки сопротивления в Сафе и передали им мое предложение, — продолжал Палпатин, — Я предлагаю им амнистию, если они саморасформируются. Мы должны заботиться о поддержании мира на планете.

Потрясающе. Ферус едва не покачал головой, поразившись смелости этого заявления. Это галактическое воплощение зла и разрушения утверждало, что несет мир…

— Вы забываете, что я понятия не имею, кто входит в здешнее сопротивление, — сказал Ферус.

— Я ничего не забываю, — сказал Палпатин с проскочившими нотками раздражения в тоне, — Это не важно. Кто может быть лучше для того, чтобы принести известие об амнистии, чем тот, кому эта амнистия была предоставлена самому?

Вот оно. Та самая западня, которую он ждал. Ферус вздрогнул, когда до него дошел смысл затеянной Императором комбинации — и невольно поразился хитроумию ситха. Да, ему самому была дана амнистия — так что они поверят ему. Он сможет заверить их, что Императору можно доверять — даже без его личного слова… А потом Палпатин уничтожит их. Это было невозможно — ни сейчас, ни когда-либо. И все же это будет?

Они были в нескольких шагах от турболифта. Дарт Вейдер все еще стоял в сотне метров от них, ожидая. У турболифта ждал имперский офицер, готовый активировать сенсор; Ферус видел, как потемнел у того воротник — бедолага весь взмок. Палпатин заставлял их всех ждать. Временем здесь распоряжался лишь он.

Палпатин остановился и развернулся к нему. Ферус уже еле держался. Сейчас, глядя в это изуродованное лицо, он почти утратил всё своё самообладание.

— Вам не нравится эта мысль, но вас привлекает власть, — сказал Палпатин, склонившись, чтобы его мог слышать только Ферус, — Мы начинаем новую эру. Не спешите осуждать. Приход к власти любого правительства неизбежно сопровождается определенной жестокостью — чтобы гарантировать победу. А прежнее общество было насквозь коррумпированным, прогнившим и разрушалось на глазах. Вы должны признать, что это так.

— Да.

Другой вопрос, какой вклад в это разрушение внесли собственные действия Палпатина? Этого Ферус не знал. Но Палпатин более чем умно использовал жадность и коррупцию Сенаторов — и слепоту джедаев, чтобы собрать в своих руках такую власть — а потом сделать свой ход…

— Я здесь, чтобы продемонстрировать, что и мир, и стабильность в Галактике возможны только при моей власти, — Император оглядывал лежащий под ними город Саф, песчаные лепестки — дамбы, уходящие в зеленовато-голубое море, — Вы стоите на распутье, Ферус Олен. Вы должны решить, с кем вы. Вы преуспевали в Храме Джедаев — при его законах, в его структуре. То, что создаю я — намного лучше. Централизованная структура власти, при которой политикой и обеспечением стабильности занимаются лучшие умы.

Ферус не знал, что сказать, так что просто промолчал. Палпатин вербовал его — и это было весьма неуклюжее усилие. Да, когда-то он жил правилами и законами Храма. Но он давно уже был совсем другим человеком. И давно уже не был помешан на соответствии предписаниям.

…И уж определенно не любил, когда ему указывали, что ему делать…

Он никогда не присоединился бы к Империи; его встревожило другое: Палпатин, казалось, очень хорошо его знал. Когда он говорил о жизни Феруса в бытность его падаваном, он очень точно описал ситуацию такой, какой она была для него тогда; именно так, как тогда чувствовал её сам Ферус. Как это могло быть? Они были едва знакомы. Любимцем Палпатина был Анакин Скайуокер, Ферус же никогда не интересовал его.

— Вы сделаете то, о чем я прошу? — спросил Палпатин.

— Да, — ответил Ферус.

По крайней мере, это задание отчасти совпадало с его интересами: он мог войти в контакт с Сопротивлением и увидеть, в какой помощи они, возможно, нуждаются.

Ферус, поклонившись, двинулся было в сторону, но Палпатин ещё не закончил разговор.

— И ещё одно, — добавил он, — О достигнутых результатах вы будете докладывать непосредственно мне.

Ферус поклонился, стараясь ничем не выдать своего удивления. Никто не взаимодействовал непосредственно с Палпатином, кроме Дарта Вейдера. Ферус предполагал, что именно Вейдер и будет передаточным звеном между ними, в конце концов, ведь именно Вейдер отвечал за действия Империи на планете. Намекал ли Палпатин на то, что Вейдер не в такой степени был его доверенным лицом и фаворитом, как казалось?

Император двинулся к Дарту Вейдеру, все так же неподвижно ожидавшему его. Идя к турболифту, Ферус физически ощущал гнев Вейдера — словно тяжелую волну, ударившую в спину. Он заскочил в турболифт, чувствуя, как по мере движения вниз, к планете, подальше от тяжкого Имперского присутствия возвращается почти утраченное самообладание.

Следующее задание. Он и не ожидал, что его превращение в двойного агента случится столь скоро.