Возьми моё сердце

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Часы на приборном щитке показывали половину четвертого ночи, когда Райли свернул на свою подъездную дорожку. Хотя стихия бушевала почти до полуночи, дежурство оказалось относительно спокойным. По мере того как дорожные бригады расчищали бульдозерами и посыпали песком дороги, у него в офисе становилось все тише и тише. С отдаленных ранчо не поступило ни одного звонка с сообщением о том, что кто-то не вернулся вовремя. Полчаса назад он решил оставить на дежурстве только ночную смену и поехать домой.

В этой части города подачу электроэнергии восстановили часа два назад, так что, когда он тихо открыл дверь и вошел, его обдало теплым воздухом. Все еще едва уловимо пахло шоколадным молоком. В коридоре горела лампочка. Он заглянул в комнату Эриэл и остановился как вкопанный перед тем, что увидел.

Марго и Эриэл, лежа в обнимку, безмятежно спали на диване. Густые черные волосы Марго разметались по подушке и смешались с рыжей шевелюрой Эриэл. В одной руке Марго была зажата ручонка Эриэл, а их плечи поднимались и опускались синхронно. Малышка не любила засыпать в темноте, и Марго, очевидно, прилегла с ней, чтобы той не было страшно.

Спящие Марго и малышка были похожи на маму с дочкой.

Сердце Райли перевернулось в груди. Эриэл заслуживала того, чтобы о ней заботилась женщина, которая любит ее. Она нуждалась в том, чтобы кто-то укрывал ее от грозы и был рядом, когда нужно.

Сколько можно отфутболивать ее туда-сюда, вынуждая приспосабливаться каждый раз к новым правилам и требованиям приходящих нянь?

Только вот беда: он не мог дать дочери самое главное. Он — отец-одиночка. У него работа, требующая полной отдачи. Он лишился постоянно жившей с ними экономки. Несмотря на то что Эриэл спала сейчас, уютно свернувшись клубочком возле невероятно привлекательной женщины, ничего не изменилось.

Не найдя утешения в созерцании спящих Марго и Эриэл, он заставил себя отвернуться. Что толку желать недостижимого?

Марго открыла ставни окна на кухне у Райли и стала смотреть, много ли бед натворила буря. Накануне вечером, когда Райли привез ее к себе домой, слой снега был уже до фута толщиной, а с тех пор сугробы выросли еще больше. У нее на заднем дворе половина сломанного тополя все еще стояла — такая же величественная, как и прежде. Другая его половина образовала что-то вроде моста между стволом и домом. А в стене дома зияла, словно рана в боку, пробитая деревом дыра.

Под яркими лучами утреннего солнца снег искрился повсюду. На лужайке он лежал по колено, а некоторые наметенные ветром сугробы были даже по плечо мужчине. Со своего места ей было видно, что снег словно саваном покрывал мебель у нее в спальне. Ветви тополей, растущих вдоль улицы, согнулись, а многие и сломались под его весом, и даже более гибкие хвойные деревья свесили ветви до земли. Снег покрывал не только землю; он и ее, Марго, заключил в кокон, держал в плену.

Но она могла вырваться из этого плена. Ей нужно было только открыть дверь и пройти по колено в снегу через двор Райли, пересечь улицу и свой собственный двор. У нее не было ни сапог, ни перчаток, и ей пришлось бы открывать две калитки, подпираемые сугробами, но уйти она может в любое время.

Ей так и следует поступить. Бежать без оглядки.

Если она останется в доме Райли хоть на одну минуту дольше, чем это необходимо, ее душевное смятение только усилится.

Она все не могла забыть, как Райли на руках вносил ее в дом.

Ни минуты не сомневаясь, он взял и вырвал ее из колючих лап беды. У него на руках она чувствовала себя маленькой и ранимой, но в то же время заботливо укрытой от невзгод.

Когда-то давно она безропотно отдалась своим чувствам, и те погубили ее. В тюрьме она узнала цену самообладанию и ощутила собственные силы, научившись владеть собой.

Где же эта ее способность теперь? Почему она не в состоянии обуздать свои душевные порывы, разложить их по аккуратным, легкодоступным, хорошо освещенным полкам и хранить там до тех пор, пока их не востребует ее литературное творчество? Почему она не может признать, что Райли Корбетт просто застал ее врасплох? Почему она стоит у него на кухне и ощущает его присутствие в соседней комнате так сильно, что почти слышит его сонное дыхание? Почему ее сердце так колотится в ожидании того, что он вот-вот войдет сюда и широко улыбнется ей? Почему даже мысль о его прикосновении бросает ее в сладкую дрожь?

И теперь, когда убедилась, что душа ее все та же, такая же трепетная и непокорная, какой была в шестнадцать лет, почему она не спасается бегством?

Потому что ее держит здесь нечто более надежное, чем тюремные решетки или глубокий снег. Это чудесная маленькая девочка.

Вчера вечером она хотела немного полежать вместе с Эриэл, чтобы малышке было не так страшно, а потом переночевать в комнате экономки. Но вместо этого заснула и проспала всю ночь так крепко, как не спала уже давно — может быть даже, с самого детства.

Эриэл дарила ей свое доверие и любовь с такой же легкостью, как улыбки. И этим заслуживала честного и искреннего отношения. Тот молчаливый договор, который они с Эриэл заключили, когда подружились, как раз и держал Марго на кухне у Райли Корбетта так же надежно, как если бы кто-то запер дверь и унес ключ с собой.

Холли было всего восемь месяцев, когда мать передала ее с рук на руки служащей сферы социальных проблем, а та в свою очередь переправила малышку ее новым родителям. В этом возрасте Холли еще ничего не могла понять, и Марго молила Бога, чтобы ее малышка не ощутила своей утраты.

Но с Эриэл все по-другому. И Марго больше никогда в жизни не обманет доверия ребенка, исчезнув без каких бы то ни было объяснений.

Так что она опять оказалась заложницей своих противоречий, как ни стремилась взять над ними верх.

Да, она жаждет вновь оказаться в объятиях Райли Корбетта. Да, ей хочется иметь семью. Да, ей хотелось бы, чтобы ее семьей стала именно эта, состоящая из мужчины, который уже в буквальном смысле носит ее на руках, и маленькой девочки, разбередившей ее душу. Да, ей хотелось бы верить в чудеса.

Но чувства чувствами, а она когда-то потеряла право на нормальную семейную жизнь и поэтому сейчас не могла утаить от такого человека, как Райли, — человека, присягнувшего охранять закон, — свое прошлое.

И все-таки появление Эриэл в ее жизни казалось подарком, чем-то вроде ответа на молитву, и она примет этот дар. Может быть, тогда она сумеет обрести силы справиться с Райли. Если так, то пусть это произойдет скорее.

А иначе ей придется как можно быстрее убраться с его дороги.

Когда Райли проснулся, яркие лучи солнца заливали спальню и в доме восхитительно пахло свежесваренным кофе. Прекрасно! Пожалуй, ему потребуется не меньше галлона бодрящего напитка, чтобы перебороть то воздействие, которое оказывала на него Марго.

Он не знал, в котором часу заснул. Зато очень хорошо знал, что их новая соседка подействовала на него сильнее бури.

Она присутствовала в его снах, а теперь с утра была уже у него в голове.

Стоя под душем, он вспоминал свои ощущения, когда нес ее на руках по снегу. Пока он брился, сцена со спящими Марго и Эриэл виделась ему реальнее, чем собственное отражение в зеркале. К тому времени, когда он кончил одеваться, ему стало ясно, что все его благие намерения ровно ничего не стоят. Что-то влекло его к этой женщине, словно пчелу к нектару.

Войдя в кухню, он остановился, залюбовавшись Марго. Она стояла к нему спиной, босиком и что-то размешивала. Запах поджаренного хлеба наполнял кухню.

Когда он сделал первый шаг, ее рука подскочила к горлу, и она резко обернулась.

Райли ободряюще улыбнулся:

— Я не хотел испугать вас.

— Ничего.

Он кивнул в сторону плиты:

— Вовсе не обязательно было готовить завтрак.

— Мне захотелось.

Но она явно не радовалась тому, что ее застали за этим занятием. Он подумал, что она, может быть, собиралась все приготовить, а потом незаметно ускользнуть, пока он не проснулся. Он прислонился бедром к кухонной раковине и смотрел, как она берет сковороду и зажигает горелку.

Пока сковорода нагревалась, Марго снова принялась взбивать яичную смесь. Он скоро понял, что она старается занять руки работой, чтобы можно было не поворачиваться к нему. Чтобы избежать разговора.

Его неприятно удивило, что она ведет себя с ним так скованно. Разве они не прошли еще эту стадию? В тот вечер у нее дома? Или вчера?

Видимо, еще нет. Он не знал, как поступить, чтобы она перестала испытывать неловкость. Он стоял, не двигаясь, на расстоянии вытянутой руки, чувствуя себя неуклюжим и смущенным.

Когда она вылила смесь на сковороду, он облегченно вздохнул, но тут же сделал вид, что с наслаждением вдыхает вкусный запах.

— Пахнет восхитительно.

Она на мгновение оглянулась.

— Удивительно, что вам все же удалось вернуться домой прошлой ночью, ведь буря долго не утихала.

— Проблем оказалось намного меньше, чем мы ожидали. А сегодня город будет фактически закрыт, пока люди откапываются. Школы, учреждения, банки не работают.

— Ваша вчерашняя няня будет рада.

— Как и другие ребятишки. Чем я могу вам помочь?

— Нальете кофе?

Радуясь, что может наконец сдвинуться со своего места, он вынул из шкафа две кружки. Ему пришлось обойти ее, и при этом потребовалась вся сила воли, чтобы не прикоснуться к ней. А он этого хотел. Она была такая маленькая, такая хрупкая, такая невероятно привлекательная. Было бы вполне естественно коснуться ее волос, проходя мимо, или обнять ее одной рукой за плечи, пока наполняешь кружки. Но он заставил себя не поддаться искушению.

Он накрыл на двоих обеденный столик, где через угловые окна ярко светило солнце. Она принесла тарелки с омлетом и села напротив.

— Я подумала, может, вам понравится что-то в юго-западном вкусе.

— Конечно. — Но еще больше ему нравилось ее присутствие.

Он поддел на вилку кусок омлета, положил его в рот, и ему показалось, что он хлебнул огня. Кинулся искать, чем бы запить, но горячий кофе не годился. Когда она протянула ему ломтик поджаренного хлеба, он отхватил сразу огромный кусок.

Потом он услышал, как она смеется, и все другие ощущения мигом поблекли. У него из глаз текли слезы, но улыбку он увидел. Это была ее первая настоящая, искренняя улыбка, адресованная ему. А она сама стала еще красивее, потому что светилась каким-то внутренним светом.

— Извините меня. Я нашла тут у вас в кладовке баночку перца и подумала, что вы его любите. — Улыбнувшись, она отправила в рот кусок омлета. И даже глазом не моргнула.

— Не представляю, что собиралась с ним делать Камилла. — Это его не волновало. Куда бы ни собиралась употребить этот продукт его бывшая домоправительница, найти ему лучшее применение было бы трудно: он заставил Марго улыбнуться. Райли потянулся через стол и взял ее за руку.

Их взгляды встретились. Большие темные глаза Марго были по-прежнему загадочны и непроницаемы. Потом она медленно высвободила свою руку и потупилась.

Смущенный, Райли попытался сменить тему разговора:

— Надо, не теряя времени, залатать эту дыру у вас в стене. У меня есть знакомый подрядчик. Я позвоню ему и узнаю, что он может для вас сделать.

— Не беспокойтесь. Вы и так уже столько для меня сделали.

— Учтите, что после такой бури, как эта, вы попадаете в самый конец списка нуждающихся в помощи, потому что у вас нет связей. — Оставив ее взрывоопасный омлет на тарелке, он потянулся к висевшему на стене телефону.

— Право, Райли…

— Не возражайте. — Он видел, что ей это совсем не нравится. Накануне вечером она приняла его помощь, потому что другого выхода не было. А сегодня она наверняка хотела незаметно исчезнуть, укрыться в своем крошечном мирке.

Райли договорился обо всем с подрядчиком и передал Марго телефон, чтобы та назначила время. Когда она заканчивала разговор, на кухне появилась Эриэл, протирая заспанные глаза. Райли чуть отодвинулся от стола, чтобы малышка смогла взобраться к нему на колени. Поверх ее головы он наблюдал за Марго, поражаясь тому, какую трогательную картину они собой являли. Они трое — мужчина, женщина и ребенок. Словно единая семья, а на самом деле их не связывают между собой никакие узы. Может, Эриэл права? Может, им действительно нужна новая мама, чтобы эта картинка семьи стала реальностью?

Эриэл сползла с колен отца и вприпрыжку обогнула стол. Потом взобралась на стул и обняла Марго за шею. Молодая женщина попрощалась с собеседником, повесила трубку и прижала девочку к себе.

— Доброе утро, дорогая. Как ты спала? Хорошо?

— А ты была со мной всю ночь? Когда я проснулась, тебя уже не было.

Марго быстро взглянула на Райли и смущенно засмеялась.

— Я проспала с тобой всю ночь.

— Хорошо бы свет опять погас.

— Разве это хорошо? Тогда ведь не будет ни телевизора, ни школы, ни…

— Зато ты была бы здесь все время.

— Ну, вряд ли. — Бросив в сторону Райли еще один смущенный взгляд, Марго погладила Эриэл по голове. — Завтракать будешь?

Наблюдая за ними, Райли спрашивал себя, почему Марго не чувствует себя с ним так же легко, как с его ребенком. Ему очень давно не приходилось налаживать контакт с женщиной. Интересно, способен ли он еще на это?

— Можно мне вот этого? — Эриэл показала на омлет в тарелке у Райли.

— Нет, — быстро ответил тот.

Марго опять засмеялась, и комната для Райли будто наполнилась светом.

— Не такой уж он страшный.

— Должно быть, мы с вами из разных миров. Я чуть не умер.

— К этому вкусу лучше привыкать с детства.

— Только с согласия родителей.

Марго со смеющимися глазами повернулась к Эриэл:

— Твоему папе эта еда не понравилась, так что не проси. Тебе я сделаю немного по-другому, и ты можешь мне помочь.

— Ладно.

Марго принесла стул, приставила его к кухонной стойке и с улыбкой смотрела, как Эриэл взбиралась на него.

Волна зависти к дочери нахлынула на Райли, а вслед за ней пришла и решимость. Марго давала Эриэл то, что могла дать ребенку только женщина. Кроме того, их соседка будила в нем такие чувства, каких он за последние два года не испытывал. Поэтому — но и не только поэтому — он хотел, чтобы она вошла в его жизнь и в жизнь Эриэл. У него есть основания считать, что она будет сопротивляться. Но терпения ему не занимать. Рано или поздно эти стены рухнут.

А если немного постараться, то победу можно приблизить.

Внутренне разрываясь между чувством радости и страхом, Марго заново приготовила омлет для Райли и Эриэл. Она наслаждалась общением с Эриэл, отмечая каждое слово, каждое прикосновение девочки. Но каждый взгляд, которым она обменивалась с Райли, все больше, к ее ужасу, притягивал их друг к другу.

В какой-то момент снег показался ей вполне преодолимым препятствием. Даже замерзнуть и промокнуть представлялось ей менее ужасным, чем находиться под постоянным прицелом внимательных глаз Райли, неотступно следивших за каждым ее движением. И не таким пугающим, как его голос с едва уловимой усмешкой, от которой у нее по спине ползли мурашки.

В обществе Райли Корбетта у нее возникало такое ощущение, будто только что у самых ее ног разверзлась пропасть и один неверный шаг может привести ее к падению. Дыхание ее стало вдруг прерывистым, сердце снова бешено заколотилось. Чем больше она убеждалась, что он ей нравится, тем больше теряла контроль над собой и видела, что готова повторить ошибки прошлого.

Чем скорее она покончит с приготовлением завтрака, тем скорее сможет сбежать.

У нее за спиной послышался звук отодвигаемого стула, потом звук шагов Райли, направлявшегося к ней. Она напряглась в ожидании прикосновения, но его не последовало. Он остановился у кофеварки и налил себе еще кружку кофе.

Она задержала дыхание в надежде, что получилось не слишком похоже на вздох облегчения.

— Как идут дела? — спросил он.

Рядом с Марго Эриэл запрыгала на стуле.

— У-у, пап, смотри, как вкусно! А от запаха у меня даже в животе урчит.

— У меня тоже, Бельчонок. — Райли наклонился над сковородкой, чтобы вдохнуть аромат омлета, и его лицо оказалось так близко, что Марго могла бы поцеловать его. Если бы захотела. Но она не хотела.

Она разложила вновь приготовленный омлет по тарелкам и одну протянула Райли:

— А теперь можете есть.

Он ловко щелкнул каблуками:

— Слушаюсь, мэм.

Она улыбнулась, потому что это было неотразимо. Она знала, что ей следовало бы держаться подальше от него, но он своим шутливым салютом или улыбкой, казалось, прогонял с неба тучи и легко заставлял забыть, почему так важно держаться на расстоянии.

Завтрак был готов. Марго сунула руки в карманы.

— Послушайте, мне надо идти. Спасибо за приют.

— Нет! — закричала Эриэл. — Я не хочу, чтобы ты уходила.

Вопреки ее ожиданиям, Райли не вернулся за стол, а стоял с тарелкой в руках и не сводил с нее глаз.

— Не обязательно так спешить.

Как раз наоборот! Особенно из-за выражения его глаз, от которого у нее перехватывало дыхание.

— У меня скоро истекает срок сдачи рукописи. А я еще должна хоть как-то прибраться в доме, прежде чем засесть за работу.

Его улыбка стала вопросительной.

— Вы уже упоминали, что занимаетесь писательским трудом, но у меня все не было времени расспросить вас поподробнее. Вы пишете для какого-то журнала?

— Художественная проза. У вас омлет стынет.

— Вы правы. Давай-ка к столу, Бельчонок. Надо все съесть и показать Марго, как нам нравится ее вкусная еда.

— Хорошо, я буду есть, — заявила малышка, — но все равно не хочу, чтобы она уходила.

Марго было трудно устоять против просьбы Эриэл. Ей хотелось привлечь девочку к себе, покружить ее — просто так, от радости. Но если она так сделает, то ей придется уступить и Райли, который с не меньшей силой притягивал ее: одно предполагает другое. А это допускать ни в коем случае нельзя.

Оглянувшись через плечо, она увидела, что Эриэл пристально смотрит на нее.

— Не уходи, — повторила Эриэл.

Марго не удержалась от улыбки.

— Ничего не поделаешь, малышка. Мне нужно работать.

Потянувшись через стол, Райли пальцем легонько стукнул дочку по вздернутому носику.

— А нам еще расчищать дорожки.

Увидев, что отец с дочерью поглощены друг другом, Марго стала потихоньку продвигаться к кухонной двери.

— Ну, я пошла.

Он остановил ее, подняв руку:

— Подождите, пока я доем. Я отвезу вас.

— В этом нет необходимости. Буря кончилась, а тут только улицу перейти…

— И вы все еще без сапог. Я отвезу вас.

— Я тоже хочу поехать с вами, — вмешалась Эриэл. — И я уже все съела. Видишь?

— Да, но…

— Значит, выступаем, — сказал Райли. — Тебе надо одеться потеплее, Бельчонок.

Все еще надеясь выиграть войну, Марго приняла свое поражение в этой битве со всей любезностью, на какую была способна. Когда через минуту он остановился перед ее домом, Марго выскочила и быстро пошла по снегу, чтобы лишить его возможности опять взять ее на руки. О промокших туфлях и носках говорить не приходилось.

Дойдя до двери, она собиралась махнуть ему, чтобы он проезжал, но оказалось, что он идет за ней по пятам, а Эриэл отставала от них всего на несколько шагов. Марго постаралась успокоиться, и ей удалось сразу попасть ключом в замочную скважину, но, когда она повернулась, чтобы попрощаться, он легонько подтолкнул ее внутрь.

— Надо осмотреть повреждения.

— Я уверена, что там ничего страшного.

Он ответил ей недоверчивым взглядом и направился к лестнице.

— Бельчонок, ты остаешься внизу. Наверху масса битого стекла.

— Райли, право же, не стоит вам…

Но он уже поднялся наверх. Марго поняла, что ему невозможно помешать, и нехотя последовала за ним.

Хотя из окна кухни в доме Райли она видела пробоину, вид спальни вблизи заставил ее содрогнуться. В каждом углу комнаты сверкали на солнце осколки битого стекла. Оконная рама вырвана из стены, что называется, с мясом. Та часть дерева, что проломила зияющую дыру в стене и обрушилась внутрь комнаты, сломала ее туалетный столик. От растаявшего снега и льда насквозь промокли постель и кресло.

— Когда приедет подрядчик? — спросил Райли.

— Сегодня ближе к вечеру. У него так много вызовов, что он не мог точно назначить время.

— Я поговорю с ним еще раз.

— Нет, пожалуйста, лучше не надо…

Райли взял ее за плечи и улыбнулся, глядя на нее сверху вниз.

— Вы слишком много спорите о пустяках.

Сердце трепыхнулось у нее в груди.

— Для меня это не пустяки.

— Вот это? — Кивком головы он указал на беспорядок в комнате. — Это же всего-навсего вещи.

В ответ на иронию в его словах у нее вырвался смешок.

— Не припоминаю, чтобы я спорила о вещах.

— Так в чем же тогда дело?

Она попыталась отступить подальше от его рук, подальше от его нависшей над ней фигуры, подальше от этого неясного томления, которое он вызывал в ней. Он чуть крепче сжал ее плечи — достаточно, чтобы приблизить ее еще на шаг. Их взгляды встретились, и она поняла, что влипла. Крепко влипла.

Его руки передвинулись с ее плеч на шею, потом его пальцы погрузились в ее волосы, а лицо приблизилось к ее лицу.

Она хотела высвободиться, но ее руки оказались у него на талии. Внезапно ее охватило чувство безопасности, ощущение почвы под ногами, и, когда он нашел ее губы своими, мир с его заботами куда-то отодвинулся. Под бушующим ураганом страсти в ней воцарились мир и покой.

Он привлек ее еще ближе к себе, и она прильнула к нему, радуясь языку, раздвинувшему ее губы, рукам, крепко сжимавшим ее бедра, сердцу, громко стучавшему совсем рядом с ее собственным.

Так прошла для Марго целая вечность, в которой не было места ни страху, ни сомнению.

Потом Райли оторвался от ее губ, постепенно ослабив объятия. Возбужденная тем, что сейчас испытала, и боясь потерять это, она заглянула ему в глаза.

Он улыбнулся ей.

— Ну вот, теперь мы знаем.

— Знаем что?

— Что между нами существует волшебство.

— Да. — То, что сейчас произошло, можно назвать и волшебством. Но она зарабатывала на жизнь тем, что писала фэнтэзи, и поэтому знала, как трудно волшебство сделать явью. — Дайте мне пару минут, чтобы восстановить равновесие.

— Можете даже опереться на меня.

Ей этого и хотелось. Но тут сомнения вернулись к ней. Если раньше чувства всегда завлекали ее в неприятности, то как она может сейчас поверить в какой-то счастливый конец?

Она отпрянула, как и надо было сделать с самого начала, и прислонилась к стене.

— Кажется, мне нужно какое-то время, чтобы во всем этом разобраться.

Все так же глядя ей в глаза, он коснулся ее щеки.

— Если я считаю это волшебством, то, наверное, сможете и вы. Марго, я не ожидал того, что произошло между нами. То есть я знал, что меня тянет к вам. И мне очень нравится, как вы относитесь к Эриэл. Но это просто ошеломило меня. По-моему, этим не стоит бросаться.

Снизу донеслись шаги Эриэл по деревянному полу — легкий, скачущий звук в пустой комнате. Внезапно вся ее забота о себе испарилась. Теперь, когда речь идет о его чувствах, даже дружба с Эриэл показалась ей не столь возможной. Вероятность краха стала угрожающей.

Она — бывшая заключенная. Он — шериф. Как бы то ни было, Райли не сможет позволить себе связать с ней жизнь. А она, Марго, не хочет снова переживать боль и мириться с потерей. Ни за что на свете.