Вперёд, Дживз!

ГЛАВА 10. Берти меняет своё решение

В течение последних нескольких лет молодые люди, желающие овладеть моей профессией, так часто обращались ко мне за советом, что мне пришлось изложить свою систему в сжатой формуле. «Изобретательность и тактичность» — вот мой девиз. Тактичность, естественно, всегда была для меня sine qua non; что же касается изобретательности, мне обычно удавалось с достаточной долей finesse разрешать те небольшие contretemps, которые время от времени неизбежно возникают в жизни личного слуги джентльмена. В пример я могу привести вам эпизод, происшедший в Школе для молодых леди неподалёку от Брайтона; а история эта началась, можно сказать, однажды вечером, когда я принёс мистеру Вустеру виски с содовой, а он заговорил со мной необычайно раздражённым тоном.

Последние несколько дней мистер Вустер — как правило, человек беззаботный

— находился в дурном расположении духа. Впрочем, я отнёс его плохое настроение за счёт гриппа, от которого он не совсем ещё оправился. Я продолжал исправно исполнять свои обязанности, не обращая внимания на его недовольный вид, когда однажды вечером, о чем я уже упомянул, он обратился ко мне необычайно раздражённым тоном.

— Будь оно всё проклято, Дживз, — сказал он, сверкая глазами. — По крайней мере ты мог бы для разнообразия поставить поднос на другой столик?

— Сэр?

— Каждый вечер, пропади всё пропадом, — мрачно продолжал мистер Вустер, — ты входишь ко мне в одно и то же дурацкое время с одним и тем же дурацким подносом и ставишь его на один и тот же дурацкий столик. От этого омерзительного однообразия я чувствую себя омерзительно!

Должен признаться, его слова меня насторожили. Когда джентльмены, в чьём услужении я раньше находился, начинали разговаривать подобным образом, это практически всегда означало, что они задумываются о женитьбе. Поэтому я не стану скрывать, что поведение мистера Вустера меня обеспокоило. Мне не хотелось прерывать нашу связь, столь приятную во многих отношениях, а по собственному опыту я знал, что, когда жена входит с парадного входа, камердинер холостяка выходит с заднего.

— Ты, конечно, не виноват, — продолжал мистер Вустер, несколько успокаиваясь. — Я тебя ни в чем не упрекаю. Но, разрази меня гром, я имею в виду, ты должен понять… я хочу сказать, последние несколько дней я много думал, Дживз, и пришёл к выводу, что жизнь моя пуста. Я одинок, Дживз.

— У вас много друзей, сэр.

— Что толку в друзьях?

— Эмерсон, — напомнил я ему, — говорит, что друга можно рассматривать как венец творения, сэр.

— Когда в следующий раз увидишь Эмерсона, можешь ему передать от меня, что он осёл.

— Слушаюсь, сэр.

— Нет, Дживз, мне нужно… ты видел пьесу как-она-там-называется?

— Нет, сэр.

— Она идет на сцене этого-как-его там. Я был там вчера вечером. Главный герой — весёлый малый, который порхает туда-сюда, и всё такое, а затем откуда ни возьмись появляется ребёнок и заявляет, что она его маленькая дочурка, которая появилась на свет в первом акте, когда он об этом ничего не знал. Ну, сам понимаешь, все начинают шуметь и говорить: «Как так?», а он говорит: «Что?», а ему говорят: «Что, что?», а он говорит: «Ладно, пусть будет так!», а потом он забирает малышку и повсюду её за собой таскает. И знаешь что, Дживз, я позавидовал этому малому. Маленькая девочка была такой симпатичной, и доверчивой, и очень трогательно не отходила от отца ни на шаг. Я имею в виду, он теперь мог о ком-то заботиться. Как бы я хотел, чтобы у меня была дочка! Ты случайно не знаешь, что для этого надо сделать?

— Насколько мне известно, сэр, предварительно вам необходимо жениться.

— Нет, нет, ты меня не понял. Я хочу удочерить малышку. Ты ведь знаешь, Дживз, девочек удочеряют. Мне хотелось бы уточнить, какие шаги следует для этого предпринять.

— По-моему, сэр, процедура очень длительна и сложна. Она отнимет у вас всё свободное время.

— Ну, тогда я вот что сделаю. На следующей неделе из Индии возвращается моя сестра с тремя своими дочурками. Я брошу свою квартиру, куплю загородный дом и перееду туда жить вместе с ними. Разрази меня гром, Дживз, а ведь я здорово придумал, что? Весёлое щебетанье детских голосов. Неумолчное топотанье милых детских ножек. Красота!

Я скрыл свою тревогу, но мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы сохранить sang froid. То, что собирался сделать мистер Вустер, означало конец нашей спокойной холостяцкой жизни, и другой на моем месте наверняка выразил бы своё неудовольствие. Я не сделал такой ошибки.

— Если позволите, сэр, — предположил я, — мне кажется, вы ещё не совсем оправились после болезни. Простите, что осмеливаюсь высказывать своё мнение, но я считаю, вам необходимо несколько дней отдохнуть у моря. Я порекомендовал бы вам Брайтон.

— Ты хочешь сказать, я рехнулся и не соображаю, что говорю?

— Что вы, сэр. Я лишь посоветовал вам ненадолго отправиться в Брайтон, чтобы поправить своё физическое здоровье.

Мистер Вустер задумался.

— Знаешь, может, ты и прав, — в конце концов пробормотал он. — Я действительно чувствую себя не самым лучшим образом. Ладно, Дживз, собери мои пожитки и отвези меня завтра туда на машине.

— Слушаюсь, сэр.

— Вернусь как новенький, и мы сразу займёмся детскими ножками, и всё такое.

— Совершенно справедливо, сэр.

По крайней мере я получил отсрочку, и мне стало легче на душе. Тем не менее я понимал, что для разрешения наступившего кризиса потребуется всё моё искусство. Мистер Вустер был настроен весьма решительно, а такое с ним случалось крайне редко. Последний раз он проявил подобное упрямство, когда, несмотря на моё явное неодобрение, стал носить фиолетовые носки. Однако мне удалось успешно выйти из того затруднительного положения, и я не сомневался, что рано или поздно найду приемлемый выход из ситуации, создавшейся сейчас. В этом отношении хозяева похожи на лошадей. Их необходимо держать в узде. У одних камердинеров такое умение в крови, у других — нет. Мне, слава богу, жаловаться не приходится.

Пребывание в Брайтоне доставило мне огромное удовольствие, и я не отказался бы отдохнуть там недельку-другую, но мистер Вустер, всё ещё находясь в нервозном состоянии, на третий день приказал мне упаковать вещи и подогнать машину к отелю. Мы отправились обратно в Лондон около пяти часов пополудни, и не успели проехать и двух миль, как я увидел на дороге юную леди, голосующую обеими руками. Нажав на тормоз, я остановил машину.

Мистер Вустер, погружённый в глубокие раздумья, поднял голову.

— Какая муха тебя укусила, Дживз? — спросил он.

— Я увидел юную леди, которая пыталась привлечь наше внимание, посылая сигналы руками, сэр, — ответил я. — Сейчас она спешит к нам по дороге.

Мистер Вустер обернулся.

— Вижу. Наверное, ей хочется, чтобы мы её подбросили.

— Мне тоже так показалось, сэр.

— Какая симпатичная малышка, — сказал мистер Вустер. — Интересно, как она здесь оказалась?

— По-видимому, юная леди прогуливает школьные занятия, сэр.

— Привет-привет! — жизнерадостно воскликнул мистер Вустер, глядя на подошедшее к нам создание. — Ты хочешь, чтобы мы тебя подвезли?

— Ой, а вы можете? — спросила юная особа, просияв от удовольствия.

— Куда тебе?

— Примерно через милю будет поворот налево. Если вы меня там высадите, дальше я сама дойду. Большое, большое вам спасибо. У меня гвоздь в туфле.

Она забралась на заднее сиденье. Курносая молодая особа, с рыжими волосами и ухмылкой до ушей. Ей было лет двенадцать, не больше. Выставив ногу, она наклонилась к нам и принялась болтать.

— Ну и влетит же мне! — невинно сообщила она. — Мисс Томлинсон задаст мне жуткую взбучку.

— Нет, правда? — сказал мистер Вустер.

— Нас отпустили на полдня, и я улизнула в Брайтон, чтобы сходить на пирс в зал игральных автоматов по пенни. Я думала, что успею вовремя вернуться и никто не заметит, но у меня в туфле вылез гвоздь, и теперь мне всыплют по первое число. Ох, — философски заметила она, невольно вызывая к себе уважение, — ничего не попишешь. А какая у вас машина? Санбим? У моего отца Вулсли.

Мистер Вустер явно разволновался. Как я уже говорил, он находился в нервном состоянии и особенно болезненно воспринимал всё, что касалось маленьких девочек. Её печальный рассказ тронул его до глубины души.

— Ну, знаешь ли, это непорядок, — запротестовал он. — Неужели ничего нельзя сделать? Послушай, Дживз, ты не можешь что-нибудь придумать?

— Я не осмелился высказать подобное предположение, сэр, но раз уж вы сами об этом заговорили, мы смогли бы помочь юной леди. Я думаю, вполне искусной отговоркой послужило бы, сэр, если бы вы проинформировали директора школы, что являетесь старым другом отца юной леди. В этом случае вы могли бы сообщить мисс Томлинсон, что, проезжая мимо школьных ворот, увидели юную леди и решили покатать её на машине. При подобных обстоятельствах, сэр, мисс Томлинсон либо рассердится на юную леди не слишком сильно, либо вообще не станет на неё сердиться.

— А вы душка! — вскричала юная особа, просияв от удовольствия. И в ту же секунду она наклонилась и чмокнула меня в щёку. К сожалению, она только что ела конфету, и губы у неё были липкие.

— Дживз, это то, что надо! — воскликнул мистер Вустер. — Прекрасный, замечательный план. А теперь скажи мне своё имя и кто твой отец, дитя моё.

— Меня зовут Пегги Мэйнверинг, — сообщила юная особа, — а мой отец — профессор Мэйнверинг. Он написал кучу книг.

— Автор известных философских трактатов, сэр, — объяснил я, позволив себе заговорить несмотря на то, что ко мне не обращались. — Они чрезвычайно популярны, но — пусть юная леди простит меня за дерзость — лично мне многие суждения профессора кажутся эмпиричными. Мы едем в школу, сэр?

— Да. Вперёд, Дживз! Послушай, знаешь о чём я подумал? Мне никогда в жизни не доводилось бывать в школе для девочек.

— Вот как, сэр?

— Наверное, это жутко интересно, Дживз, что?

— Безусловно, сэр.

Мы свернули с дороги, проехали полмили и, следуя указаниям юной особы, миновали большие чугунные ворота и вскоре остановились у дверей огромного, импозантного дома. Мистер Вустер и девочка вошли в школу, и через некоторое время оттуда вышла служанка.

— Вам велено поставить машину сзади у конюшен, — сказала она мне.

— Ах! Значит, всё в порядке? — спросил я. — А где мистер Вустер?

— Мисс Пегги знакомит его со своими подругами. А повар велел вам передать, что вы можете прийти на кухню и выпить стакан чая.

— Очень ему признателен. Скажите, прежде чем поставить машину, могу ли я переговорить с мисс Томлинсон?

Примерно через минуту я очутился в гостиной. Красивая женщина с большой силой воли — так я определил мисс Томлинсон с первого взгляда. Чем-то она напоминала мне тётю мистера Вустера Агату. У неё были такие же проницательные глаза и повелительный вид.

— Простите меня за смелость, мадам, — обратился к ней я, — но, надеюсь, вы позволите мне сказать несколько слов о моем господине. Наверное, я не ошибусь, предположив, что мистер Вустер мало что рассказал вам о себе.

— Он ничего о себе не рассказал, просто представился как друг профессора Мэйнверинга.

— Он не говорил вам, что он тот самый Вустер?

— Тот самый?

— Бертрам Вустер, мадам.

Должен вам сказать, что, хотя умственные способности мистера Вустера практически равнялись нулю, имя у него было настолько звучное, что невольно вызывало уважение. Оно как бы предполагало, что за ним стоит Кто-то, в особенности если вам только что сообщили, что человек, его носящий, является другом профессора Мэйнверинга. Естественно, вы не могли сразу сообразить, идёт ли речь о мистере Вустере, знаменитом писателе, или о мистере Вустере, выдающемся мыслителе; но у вас возникало неприятное чувство неполноценности, и поэтому вы, чем показать своё невежество, предпочитали сделать вид, что прекрасно знаете, о ком идёт речь. Мисс Томлинсон, как я и предполагал, многозначительно кивнула.

— О, Бертрам Вустер! — сказала она.

— Он исключительно застенчивый молодой джентльмен, мадам, и никогда в жизни не предложит этого сам, но, хорошо его зная, я не сомневаюсь, что он почтёт за честь, если вы обратитесь к нему с просьбой выступить перед юными леди. Он прекрасный оратор и блестяще говорит экспромтом.

— Прекрасная мысль, — решительно заявила мисс Томлинсон, — и вы очень вовремя мне её подали. Я обязательно попрошу его сказать несколько слов моим девочкам.

— А если он сделает вид — из скромности, — что…

— Я буду настаивать!

— Благодарю вас, мадам. Очень вам признателен. Вы ведь не упомянете о нашем с вами разговоре? Мистер Вустер может решить, что я вмешался не в своё дело.

Я доехал до конюшен и остановился в небольшом дворике. Затем я вышел и посмотрел на машину задумчивым взглядом. Это была хорошая, новая машина в идеальном состоянии, но почему-то у меня возникло такое чувство, что скоро она сломается, причём неисправность окажется такой серьёзной, что починка займёт несколько часов. У каждого могут возникнуть дурные предчувствия.

Я курил, прислонившись к машине и наслаждаясь тишиной, когда мистер Вустер вошёл во дворик быстрым шагом.

— Нет, нет, не обращай на меня внимания, Дживз, — сказал он, увидев, что я собираюсь выкинуть окурок. — По правде говоря, я пришёл стрельнуть у тебя сигарету.

— Боюсь, у меня дешёвый сорт, сэр.

— Давай какие есть, — несколько нервно произнёс мистер Вустер. Я заметил, что руки у него слегка дрожали, а глаза бегали из стороны в сторону. — Странная история, Дживз. По всей видимости, я потерял свой портсигар. Нигде не могу его найти.

— Мне очень жаль, сэр. В машине его нет.

— Да? Тогда, должно быть, я где-нибудь его обронил. — Он глубоко затянулся. — Забавные создания эти маленькие девочки, Дживз, — заметил он после непродолжительной паузы.

— Совершенно справедливо, сэр.

— Некоторые даже считают, что они утомительны, э-э-э…

— En masse, сэр?

— Вот-вот. Утомительны en masse.

— Должен признаться, сэр, у меня давно сложилось такое впечатление. В юные годы я начинал свою карьеру, работая посыльным в школе для девочек, сэр.

— Да ну, Дживз? Первый раз слышу. Послушай, а в твоё время, э-э-э, милые проказницы, гм-м-м, тоже непрерывно хихикали?

— Практически не останавливаясь, сэр.

— Должно быть, ты чувствовал себя вроде как старым ослом, что? Не удивлюсь, если они время от времени на тебя пялились, а?

— В школе, где я служил, сэр, юные леди придумали игру, которой они постоянно развлекались, когда к ним в класс приходил какой-нибудь мужчина. Они смотрели на него не моргая и хихикали, а та юная леди, которая заставляла незнакомца покраснеть, получала небольшой приз.

— Ох нет, послушай, Дживз, правда?

— Да, сэр. Они получали огромное удовольствие, проводя время подобным образом.

— Я никогда не думал, что маленькие девочки такие жестокие.

— Намного беспощаднее мальчиков, сэр.

Мистер Вустер достал платок и вытер лоб.

— Через несколько минут мы будем пить чай, Дживз. Может, после чая мне станет лучше.

— Будем надеяться, сэр.

Но я не питал по этому поводу никаких иллюзий.

На кухне меня напоили отменным чаем. Тосты тоже были очень вкусными, а горничные оказались милыми девушками, хоть и немногословными. Служанка, которая присоединилась к нам в конце трапезы — после того как окончила подавать на стол господам, — сообщила мне, что мистер Вустер держится нормально, но выглядит несколько возбуждённым. Я вернулся во дворик и только собрался прислониться к машине, как ко мне подошла юная дочь профессора Мэйнверинга.

— Эй! — сказала она, протягивая мне портсигар. — Передайте, пожалуйста, мистеру Вустеру, когда его увидите. Наверное, он выронил его из кармана. Представляете, какая хохма, — продолжала она, не переведя дыхание, — он собирается прочесть нам лекцию.

— Вот как, мисс?

— Мы обожаем лекции. Мы сидим и смотрим на бедняжек, не моргая, пока они не засохнут. В прошлый раз нам попался один тип, который стал икать. Как вы думаете, мистер Вустер будет икать?

— Мы должны надеяться на лучшее, мисс.

— Вот будет хохма, правда?

— Вне всяких сомнений, мисс.

— Ну, мне пора. Я хочу сесть в первом ряду.

И она убежала. Обаятельный ребёнок. С огоньком.

Не успела она уйти, как раздался топот ног и из-за угла выскочил мистер Вустер. Вид у него был ошарашенный.

— Дживз!

— Сэр?

— Заводи машину!

— Сэр?

— Мы уезжаем!

— Сэр?

Мистер Вустер начал пританцовывать на месте.

— Прекрати стоять как истукан и повторять «сэр?». Говорю тебе, мы уезжаем. Сматываемся! Положение отчаянное! Проклятье, Дживз, знаешь, что случилось? Директорша Томлинсон сейчас выдала мне, что я должен прочесть перед девочками речь! Перед всем выводком, пропади они пропадом! Представляю, как я буду выглядеть на сцене! Заводи машину, Дживз, будь она проклята! Скорее! Не медли!

— Боюсь, это невозможно, сэр. Автомобиль сломался.

У мистера Вустера открылся рот. Глаза его остекленели.

— Сломался?

— Да, сэр. Какая-то неисправность. Возможно, мелкая, но, может быть, придётся повозиться. — Мистер Вустер принадлежал к числу молодых джентльменов, которые умеют водить машину, но абсолютно не разбираются в технике, поэтому я добавил: — Должно быть, не в порядке дифференциал или выхлопная труба.

Я очень привязан к мистеру Вустеру и, должен признаться, глядя на него, я чуть было не отказался от своего плана. Он смотрел на меня в немом отчаянии, которое тронуло бы сердце самого закоренелого преступника.

— Тогда я погиб! А может… — внезапно в его глазах появился слабый луч надежды. — Как ты думаешь, Дживз, я успею улизнуть и добраться до шоссе пешком?

— Боюсь, вы опоздали, сэр, — незаметным кивком головы я указал на высокую фигуру мисс Томлинсон, уверенным шагом приближавшуюся к мистеру Вустеру сзади.

— Ах, вот вы где, мистер Вустер!

Он выдавил из себя жалкую улыбку.

— Да, э-э-э, я здесь.

— Мы ждём вас в зале.

— Но, послушайте, я… я… не совсем знаю, что говорить.

— О, всё, что угодно, мистер Вустер. Всё, что вы сочтёте нужным. Будьте весёлым и непринуждённым.

— Весёлым и непринуждённым?

— Можете рассказать им несколько забавных анекдотов из вашей биографии. Но в то же время не забывайте о нравоучительности. Помните, мои девочки стоят на пороге жизни и рады будут услышать что-нибудь ободряющее, полезное, поощрительное, что бы запомнилось на долгие годы. Впрочем, вы сами прекрасно знаете, что им надо, мистер Вустер. Пойдёмте. Мои питомицы вас ждут.

Ранее я уже говорил об изобретательности и о том, какую роль она играет в жизни личного слуги джентльмена. Это качество особенно необходимо, если вы намерены не отставать от событий, в которых вам не положено принимать участия. Слишком много интересного происходит за закрытыми дверями, и личный слуга джентльмена, если он не хочет оставаться в стороне, должен развивать свою сообразительность, чтобы иметь возможность стать если не зрителем, то по крайней мере слушателем, когда ему нужно получить определённую информацию. Я презрительно отношусь к несолидному, вульгарному методу подслушивания у замочных скважин и, никогда не опускаясь так низко, обычно нахожу способ находиться в курсе дел.

В данном случае это не составило особого труда. Большой зал находился на первом этаже, а так как погода стояла прекрасная, двухстворчатые окна были распахнуты настежь. Незаметно встав за колонной на веранде, я не только слышал, но и видел всё, что происходило. И, должен вам сказать, я очень рад, что не пропустил этого зрелища. Мистер Вустер превзошёл сам себя.

Мистер Вустер — молодой джентльмен, обладающий всеми достоинствами, кроме одного. Я не имею в виду ум, потому что для слуги умный господин нежелателен. Качество, о котором я говорю, трудно определить словами, но, возможно, его следует назвать умением справляться с нестандартными ситуациями. Когда происходит что-либо неожиданное, мистер Вустер сразу теряется, а потом начинает жалко улыбаться и таращить глаза. В нём нет Величия. Я часто жалел, что не могу наделить его хотя бы частью savior fair, которой обладал мой бывший господин, мистер Монтегю-Тодд, известный финансист, в настоящее время отбывающий срок в тюрьме. Я знавал людей, врывавшихся к мистеру Тодду с намерением отхлестать его кнутом и через полчаса выходивших из кабинета с весёлым смехом и одной из его сигар в зубах. Для мистера Тодда не составило бы ни малейшего труда произнести речь перед залом, битком набитым юными леди; более того, я думаю, что под конец он убедил бы их вложить все деньги, выданные им на карманные расходы, в одно из его многочисленных предприятий; но для мистера Вустера предстоящее испытание было хуже каторги. Он бросил на молодых особ быстрый взгляд, увидел, что они уставились на него не моргая, и тут же отвёл глаза и принялся дёргать себя за рукав. Его можно было сравнить разве что с молодым человеком, который добровольно вызвался помогать фокуснику и не знал, куда ему деться, когда из его шляпы стали доставать кроликов, а из ушей — яйца.

Мисс Томлинсон произнесла короткое вступительное слово.

— Девочки, — сказала она. — Некоторые из вас уже познакомились с мистером Вустером, мистером Бертрамом Вустером, и все вы, надеюсь, знаете, кто он такой. — С сожалением должен отметить, что после этих слов мистер Вустер засмеялся каким-то ужасающим, неприличным смехом и, поймав на себе взгляд мисс Томлинсон, покраснел как рак. Мисс Томлинсон продолжала. — Он был так добр, что согласился сказать вам несколько напутственных слов перед своим отъездом, и я не сомневаюсь, что вы выслушаете их с должным вниманием. А сейчас начали.

Она взмахнула правой рукой, и мистер Вустер, по всей видимости решив, что последняя фраза относится к нему, откашлялся и начал говорить. Но, как оказалось, мисс Томлинсон обратилась к девочкам, которые по её сигналу как одна встали с мест и затянули нечто вроде песни. К счастью, я помню её слова, хотя мотив вылетел у меня из головы.

Широта диапазона показалась мне неограниченной, и я бы не сказал, что юные особы пели дружно. Каждый ребёнок пытался спеть предложение как можно скорее, а затем стоял и ждал, когда его догонят остальные. Это было необычное представление, и лично мне оно показалось довольно весёлым. Мистер Вустер, однако, выглядел потрясённым до глубины души. Он отступил на несколько шагов и вытянул вперёд руку, словно защищаясь от нападения. Затем рёв в зале стих и наступила мёртвая тишина. Мисс Томлинсон сверкнула на мистера Вустера глазами, и он моргнул, несколько раз сглотнул слюну и семенящей походкой вышел вперёд.

— Дело в том, знаете ли… — сказал он.

Затем ему, видимо, показалось, что подобное обращение не отвечает требованиям этикета.

— Леди…

Серебристый смех в первом ряду вновь заставил его умолкнуть.

— Девочки! — произнесла мисс Томлинсон. Она сказала это тихим, мягким голосом, но шум в зале мгновенно прекратился. Я не могу не отметить, что, несмотря на поверхностное знакомство с мисс Томлинсон, я восхищался этой женщиной как никакой другой. У неё была хватка.

Мне кажется, мисс Томлинсон к этому времени разобралась в ораторских способностях мистера Вустера и пришла к выводу, что на пылкие речи он не способен.

— Возможно, — сказала она, — в связи с поздним временем и занятостью мистера Вустера он просто даст вам небольшой совет, который вы сможете использовать в будущей жизни, а затем мы споём гимн школы и начнём вечерние занятия.

Она посмотрела на мистера Вустера. Он засунул палец за воротничок рубашки.

— Совет? Будущая жизнь? Что? Ну, я не знаю…

— Какое-нибудь короткое наставление, мистер Вустер, — твёрдо сказала мисс Томлинсон.

— Ох, ну ладно… да, ладно… Ну… — Больно было смотреть, как мистер Вустер мучается, стараясь хоть что-нибудь придумать. — Тогда я расскажу вам одну штуковину, которая здорово пригодилась мне в жизни, только учтите, об этом мало кто знает. Мой дядя Генри подкинул мне эту идею, когда я приехал в Лондон. «Запомни, мой мальчик, — сказал он, — если встанешь у кабачка Романо, ты увидишь часы на здании суда на Флит-стрит. Мало кто этому верит, потому что по дороге стоит пара церквух, но это так. Ты сможешь выиграть кучу денег, заключая пари с ребятами, которые ещё не в курсе дела!» И, клянусь своими поджилками, он оказался прав! Я не забыл его наставления и выиграл не один фунт…

Мисс Томлинсон сухо откашлялась, и он умолк, не закончив фразы.

— Возможно, мистер Вустер, — холодно сказала она, — будет лучше, если вы расскажете моим девочкам какой-нибудь забавный, нравоучительный анекдот из вашей биографии. То, что вы говорили, безусловно, крайне интересно, но…

— О, э-э-э, конечно, — сказал мистер Вустер. — Анекдот? Анекдот? Не знаю, вы уже слышали о священнике и девице лёгкого поведения?

— А сейчас мы споём школьный гимн, — сказала мисс Томлинсон, поднимаясь со стула. Она была похожа на айсберг.

Я не стал дожидаться, когда юные леди закончат пение. Мне казалось, мистеру Вустеру скоро потребуется машина, поэтому я вернулся во дворик и приготовился ко всяким неожиданностям.

Ждать мне пришлось недолго. Через несколько минут мистер Вустер выбежал из-за угла. Мистер Вустер не относится к числу людей, которые умеют скрывать свои чувства. Напротив, по его лицу можно прочитать всё, что с ним случилось. Он был для меня раскрытой книгой и сказал именно то, что я ожидал услышать.

— Дживз, — хрипло выкрикнул он, — ты уже починил этот проклятый автомобиль?

— Только что, сэр. Я работал над ним, не покладая рук.

— Тогда, ради всего святого, поехали!

— Но, насколько я понял, вы должны выступить перед юными леди, сэр.

— Уже! — воскликнул мистер Вустер, моргая с необычайной быстротой. — Уже выступил!

— Надеюсь, успешно, сэр?

— О, конечно. Несомненно. Грандиозный успех. Как по маслу. Но, э-э-э, нам пора. Мне не хочется быть назойливым, что?

— Безусловно, сэр.

Я сел за руль и собрался включить зажигание, когда раздались чьи-то голоса. Видимо, мистер Вустер тоже их услышал, потому что он с удивительной ловкостью заскочил в машину, и, обернувшись, я увидел, как он закрывается ковром, лёжа на полу между сиденьями. Какое-то мгновение из-под ковра торчал его умоляющий глаз, потом и он исчез.

— Вы не видели мистера Вустера, мой милый?

Мисс Томлинсон зашла во дворик в сопровождении особы, которая, судя по её произношению, была француженкой.

— Нет, мадам.

Француженка что-то пробормотала на своём родном языке.

— Что-нибудь случилось, мадам? — спросил я.

Мисс Томлинсон, будь она в обычном настроении, никогда не стала бы обсуждать свои дела с личным слугой джентльмена, даже если она ему симпатизировала. То, что она ответила мне не задумываясь, показывало, в какое возбуждённое состояние привели её события последнего часа.

— Да, случилось. Мадемуазель только что обнаружила, что несколько моих девочек курили в кустах. Когда их допросили, они сознались, что сигареты им дал мистер Вустер. — Она резко повернулась. — Наверное, он в саду или в доме. Мне кажется, этот человек — сумасшедший. Пойдёмте, мадемуазель.

Должно быть, прошло не меньше минуты, прежде чем мистер Вустер высунул голову из-под ковра, как черепаха из панциря.

— Дживз!

— Сэр?

— Заводи машину! Вперёд! Езжай и не останавливайся. Скорее!

Я включил зажигание.

— Я не могу ехать быстро, сэр, пока мы находимся на территории школы, — сказал я. — Мы можем задавить одну из юных леди, сэр.

— Почему тебя это беспокоит? — недовольно спросил мистер Вустер.

— Или мисс Томлинсон.

— Не надо, — мечтательно сказал мистер Вустер. — Не дразни меня, Дживз.

— Дживз, — сказал мистер Вустер. Прошла неделя, и я, как обычно, принёс ему вечером виски с содовой. — Жизнь прекрасна.

— Сэр?

— Прекрасна и удивительна, если хочешь знать. Я имею в виду, глядишь на часы и гадаешь, вовремя или не вовремя ты принесёшь доброе старое виски, а затем ты входишь с подносом, всегда вовремя, ни на минуту не опоздав, и ставишь поднос на столик, и уходишь, а на следующий вечер… Я имею в виду, начинаешь чувствовать уверенность в себе. Очень успокаивает. Вот именно. Успокаивает.

— Да, сэр. Кстати…

— Ну?

— Вы уже подыскали удобный загородный дом, сэр?

— Дом? В каком смысле дом?

— Вы дали мне понять, сэр, что намерены бросить квартиру и купить загородный дом, чтобы жить там со своей сестрой и тремя её дочурками.

Мистер Вустер задрожал с головы до ног.

— Отменяется, Дживз, — сказал он.

— Слушаюсь, сэр, — ответил я.