Враждебная территория

Схватка с нейроморфом

Огонь своим жаром жег грудь, перехватывал дыхание и возбуждал сильнейшую злобу и гнев в сердце. Глаза застилала оранжево-красная пелена. Тамара горела в прямом смысле этого слова. Пламя окутало ее руки, ноги, грудь, живот и голову. Жар, казалось, был просто нестерпимым, но он не убивал ее, а придавал сил, много сил. «Это все медальон!». Она знала, она боялась, но ничего не могла с собой поделать. Жар разъедал ее изнутри заставляя искать виновного в бедах и скорбях. Эти жуткие ноги появились как раз кстати, чтобы перевести гнев с его неутолимой жаждой на чужеродную тварь.

Тамара летела как метеор, испуская яркое огненное свечение позади себя, шлейф ужасного опустошительного пламени. «Я – люмен. Я – люмен!? Но я не хочу! … У меня просто нет выбора. Сейчас я должна быть чудовищем, чтобы уничтожить чудовище». Внезапный ветер и яркий свет над собой она скорее осознала сердцем или фиантом, нежели ощутила спиной, которая горела на ней ярким пламенем. «Харро! Только тебя мне не хватало!».

Яркий бело-голубой разряд молнии ударил прямо перед ее носом, сильно ослепив, но лишь на мгновение. Однако этого хватило, чтобы Тамара огненными руками врезалась в стену оврага. От контакта с грунтом вырвалось пламя, с шипением и треском разбрасывая большие и мелкие булыжники. Произошел взрыв с выбросом камней и пыли, размягчённых языками пламени. Ветер подхватил огонь и закрутил его в нечто подобное смерчу. Тамара подняла голову и заметила силуэт огромного летающего змея, который кружил над ней, намереваясь повторить удар молниями. Вдоль почти стометрового туловища во все стороны следовали многочисленные яркие электрические разряды. Они превратили поляну вокруг оврага в залитую светом долину. Многочисленные молнии ломаными линиями и ослепительными росчерками с грохотом и ветром касались земли, взрывали грунт вокруг Тамары, но не могли пробить ее огненный кокон. Они, словно некий инструмент, целенаправленно снимали с нее стружку за стружкой, слой за слоем, пробираясь к сердцевине. Тамара, осознав угрозу будто на подсознании, не медлила, но действовала решительно. Она вскинула обе руки вверх, и огненный вихрь, полный огня, закрутившись, взлетел в небо прямо вдогонку Харро. Тот почти успел проскочить его, но хвост попал прямо под ускоряющийся смерч из жара и пламени. Удар озарился яркой огненно-белой вспышкой и громоподобным раскатом в небе. Многочисленные мелкие и крупные куски чего-то блестящего отлетели в разные стороны, озаряя ночное небо феерическим салютом. Харро резко дернулся и ракетой взмыл ввысь, стараясь уйти от поедающего огня как можно дальше. Тамара заметила, что поразила его тройной хвост, который теперь испускал искрящееся пламя и сильно дымил каким-то неприятным светло-серым цветом. Она не стала провожать Харро, но рванула дальше по дну оврага, не разбирая пути.

Препятствие впереди в виде засыпанным грунтом и булыжниками проходом она просто не заметила, но снесла как некий тяжелый мех-доспех. Оказавшийся на пути узкий и низкий проход расширялся по мере ее продвижения. Грунт сверху наваливался на нее всем своим грузом и тяжестью намереваясь похоронить тут, раздавив в лепешку. Тамара не обращала внимания ни на что, пока не ворвалась в широкую и просторную галерею, сходу влетев в какую-то лужу, ставшую внезапно слишком глубокой. Сильный грохот взрывающегося от температуры пара оглушил ее саму. Пелена огня тут же спала, высвободив кубометры пара вокруг. Видимость стала почти нулевой, а галерея, куда она влетела превратилась в какую-то паровую баню или сауну. Все тело Томы пронзила боль. Ее упавшую скрутило судорогой. Она оказалась в воде, которая теперь накрывала с головой, вызывая жуткую ломку в суставах. Крича и стеная Тамара ползком подалась обратно на берег. Она ползла так, пока внезапно не уперлась в препятствие. Боль притупилась, стало заметно легче. Тамара уперлась спиной в стену и осмотрелась. Тьма была непроглядная, усугубляемая каким-то плотным почти осязаемым паром от разогретой аквы. Вода у самого берега буквально бурлила и кипела. Защитного огненного купола вокруг нее больше не было, так что Тома испытывала физическую боль от контакта с грунтом, пышущим жаром и паром.

К звукам шипения и бурления разогретой воды, добавились еще какие-то шлепки. Тамара задержала дыхание и прислушалась. Ее рука легла на бедро, где висел бластер. Дрожащей рукой она извлекла его и направила в сторону звуков. «Успокойся. Это ноги, просто ноги. Они ничего не видят и не слышат. Главное, не шевелиться». Однако на деле дрожь и судороги было не так легко унять. Ее тело плохо слушалось. Колени то и дело сами по себе толкали ноги, вызывая их шлепки по влажному грунту. Тамара зажала их левой рукой, что отозвалось резкой и пронзительной болью. Она завыла волком. Из глаз брызнули слезы. Шлепки внезапно стали громче и звучали уже совсем близко. Казалось, протяни руку сквозь пар, и можно крепко ухватить рукой источник неприятных звуков. Тамара выстрелила. Яркая белая вспышка в облаке плотного разогретого пара ослепила и обожгла ей лицо.

– Вот же дрянь двуногая! – взвыла она от боли.

Правая рука с бластером предательски задрожала и шлепнулась в грязь, не в силах удерживать больше оружие навесу. Резкий шлепок послышался совсем рядом. Жилистая бледно-серая в пятнах грязи голая нога, проступив из тумана, как некий жуткий призрак, придавила ей грудь. Спина плотно прижалась к разогретой стене, что вызвало у Тамары очередной приступ боли. Давление было такой силы, что казалось сейчас хрустнут ребра. Ее спасла стена за спиной, которая от влаги оказалась достаточно мягкой, чтоб принять проваливающуюся в нее Тамару. Другая нога нейроморфа наступила прямо на пальцы правой руки с бластером. Левой рукой она попыталась перехватить ноги и сдвинуть ее, но щупальце из плотного пара оказалось быстрее, перехватив ее руки, овившись вокруг нее и прижав к стене у самого лица. Та нога твари, что стопой прижимала ее грудь к стене, теперь резко соскочила на бедра. Колено же оказалось почти у подбородка, больно придавив археолога. Тамара попыталась вырваться, но испытала лишь сильное удушье со стороны колена. Она замерла не в силах больше шевелиться.

– Ну здравствуй, Тамара Дивич. Давно хотела с тобой познакомиться… Ты же умная девочка и знаешь, что если долго смотреть в бездну, то бездна начнет смотреть на тебя – прозвучал у нее в уме слегка низковатый, но четкий, чуть шипящий женский голос.

– Ты кто!? – испугалась Тома.

– Я – бездна, в которую ты смотришь уже долгое время… Добро пожаловать в ад! … Будет немножко больно, но потом боль уйдет и придет пустота.

Прямо возле ее лица закрутилась щупальце, с конца которого капала какая-то жидкость. Среди белого плотного облака пара, казалось, что она стекает струйками прямо на ее бедра. Само щупальце коснулась щеки, подбородка, губ. Процесс заражения людей вирусом нейроморфов был Тамаре не знаком, но то, что для этого необходим внутренний жидкостный контакт, догадалась. Она с отвращением отвела голову в сторону, чтобы не дать чужеродной конечности проникнуть в рот, и, вместе с этим, изо всех сил дернула руку с бластером. Она выстрела сразу же, не целясь. Залп произошел одновременно с ударом по руке тем самым капающим с конца нежным щупальцем. Яркая белая вспышка озарила пространство правее Тамары. Энергетический бласт прошел всего в нескольких сантиметрах от той самой левой ноги твари, из под которой она вырвала свою руку с пистолетом. В голове раздался резкий вопль, переходящий в свист. Казалось, от этого звука голова вот-вот взорвётся и лопнет.

– Умри! – закричала Тамара и попыталась снова навестись и выстрелить.

На этот раз нейроморф сыграл на опережение. Обе его ноги отскочили от груди Тамары, и правая при этом ступней сильно ударила по запястью. Бластер выбило из руки. Он отлетел куда-то в сторону и с характерным шлепком упал, скрывшись в облаке пара.

– Боль! Ты мне причинила боль! … Но не убила! – верещал голос твари в уме археолога.

Страх и отчаяние придали Тамаре сил. «Как!? Почему!? Свет должен был покончить с тварью!». Она резко отпрыгнула туда, куда полетел ее пистолет, но поскользнулась на влажной почве, не удержалась и плюхнулась грудью в грязь. Лицо повстречалось с грунтом. В рот попала дымящаяся почва с жаркой влагой. Тамара ногами оттолкнулась дальше в ту же сторону и сама того не желая, съехала по уклону в воду. Однако всплеска не произошло. Она коснулась горячей воды лишь локтями, потому что успела сгруппироваться и уперлась ими во влажный грунт.

– Кровь принцессы творит чудеса! – услышала она нейроморфа у себя в уме. – Не надо бояться меня, Тамара. Мы с тобой поладим… И с твоей подружкой тоже поладим. Мы миролюбильные.

Этот ставший таким жутким и вызывающим боль голос, казалось преследовал ее, двигался по пятам. Тамара замерла. Даже дыхание стало коротким и прерывистым. Она вслушивалась в шипение пара, которое очень быстро затухало. Воздух вокруг приобретал очертания того, что было за ним. Тамара медленно повернула голову налево и посмотрела в бок и назад. Ступня твари коснулась грунта всего в нескольких сантиметрах от ее лица. В нос ударил тошнотворный запах чего-то гнилого или испорченного. У самой косточки на лодыжке нейроморфа Тамара заметила заметный ожог, который источал бурую массу, издающую тот самый противный запах. «Больно тебе, тварь! Будет еще больнее!». Тамара задержала дыхание. Адреналин стучал в висках, заставляя ее сжаться, как пружина, чтобы не выдать себя даже каким бы то ни было слабым поворотом или дерганием. Ей нужно было выиграть совсем немного времени, чтобы дотянутся рукой до фианта и попробовать воспламениться снова. Только сделать это лежа на груди было не так просто. Каждое неловкое движение в такой близи могло привлечь внимание монстра. Тамара медленно выдохнула и максимально втянула живот. Тварь дернулась. Ее нога тут же исчезла.

– Где ты прячешься, моя хорошая? Не хочешь быть первой, тогда начну с твоей подружки.

Правая рука Тамары превозмогая боль от горячего грунта, протиснулась к центру груди и ухватилась за фиант. Медальон был горячим, и обжег ей ладонь так, что из глаз брызнули слезы. «Теперь мой черед!».

Спина Тамары резко выгнулась дугой от жара и пламени, который, словно живой, подобный змее опоясал ее от центра груди во все стороны до макушки головы и подошвы ботинок на ногах. Глаза накрыла полупрозрачная огненная пелена, через которую теперь уже отчетливо просматривался силуэт нейроморфа. Он пытался скрыться в струях водопада. Их разделяли несколько метров воды, глубину которой Тамара не знала, а рисковать снова, идя напролом, не хотела. Она вскинула руку. Язык пламени тут же тонкой яркой струей метнулся прямо к твари. Нейроморф отскочил в сторону, а огонь тут же потух под струями воды. В ответ полетело щупальце прямо из шевелящейся массы, открытой раны живота нейроморфа. Тамара даже не шелохнулась. Щупальце, коснувшись ее огненного кокона, само вспыхнуло ярким пламенем и тут же сгорело. Вопль боли твари звучал теперь как бы приглушенно, будто в стороне и, самое главное, не вызывал никаких болезненных ощущений в голове.

Тамара отчетливо увидела раненого нейроморфа, будто в некоем ореоле или контрастном контуре. Это были все те же ноги, что навестили их в лесу. Зато в свете новообретенной пелены огня отчетливо проступил вылезший из твари окровавленный позвоночник с неким утолщением на конце, который все рос и рос, пока не вырос и не возвысился из месива живота прямо над ногами. Зрелище было жуткое и совершенно не для слабонервных, но Тамару подобное уже не могло ни напугать, ни остановить.

– Иди сюда, тварь!? – крикнула она каким-то грубым низким будто не своим голосом.

Она вспомнила собственные исследования, раскопки, капища Марсианского Культа, поклонения люменам, жертвоприношения. «Это я! … Я – люмен! А ты – тварь мерзкая и неблагодарная!».

– Иди сюда! – снова крикнула Тамара, выпрямившись и встав во весь рост.

Она и дальше продолжила выкрикивать вещи, которые рождались в уме спонтанно, словно и не ее вовсе.

– Иди к тому, кто создал тебя, мелкая дрянь!

Вместо ответа в сторону Тамары полетела новая пара щупальцев с шипастыми наконечниками. Встречный удар огня тут же испепелил их еще на подлете. В голове у Томы снова раздался отстранённей вой нейроморфа, вой полный боли и отчаяния, но теперь уже такой приятный и ласкающий «ухо» археолога. Из живота существа выстрелили еще пара щупалец с крючками. Они потянули тварь куда-то вверх вдоль колодца. Однако грунт был слишком влажным и зыбким. Тамара следила за нейроморфом и отчётливо видела, как тот сорвался и рухнул в озеро ближе к водопаду.

– Иди сюда, мразота, или я испарю эту лужу вместе с тобой! – заревела Тамара, подобно дикому зверю, усилив свой крик умом.

– Нет… Ты не посмеешь… У меня твоя подружка. Ты не хочешь ее убить… Ведь так?

– Выходи! – снова рявкнула Тамара в сторону озерца. – Обещаю, будет почти не больно! Потом пустота! Все, как ты любишь!

Тамара видела, как из-за шипящих паром струй водопада вышла Саннайя. Двигалась она как-то странно. Лицо было перекошено от ужаса и забрызгано кровью. На губах застыли рвотные массы. Тамара заметила щупальце, обернутое вокруг ее талии. Ногастая тварь держалась за спиной и двигалась навстречу Тамары, подталкивая жертву вперед, перед собой. Время будто остановилось. Тамара слышала и физически ощущала свое жаркое испепеляющее дыхание.

Комок огненной злобы подкатился к горлу. «Вот, мразь бесформенная! Тебе это не поможет!». Тамара прикинула расстояние до жертвы по воде, чтобы оценить шанс успеть до нее и не затухнуть снова. Оценив мало-перспективность такого маневра и придумав кое-что получше Тома резко оттолкнулась и прыгнула вверх и вперед. Яркий огненный шлейф прочертил следом за ней дугу и вспыхнул уже на мелководий прямо у самых струй воды водопада. Очередной гидро-удар оглушил ее и вызвал извержение воды и пара. Нейроморф медленно как во сне разворачивался ей на встречу, явно не ожидая такой прыти. Но прежде, чем Тамара успела снова потухнуть, она развернулась на месте, оказавшись прямо за спиной у твари, не ожидавшей такой прыти и видимо решив для себя, что вода для люмена – непреодолимое препятствие. Обе огненные руки ладонями вперед вонзились в половинчатую плоть твари, вырвав позвоночник и все содержимое оттуда. Яркие языки пламени в одно мгновение воспламенили нейроморфа, превратив его в быстро растущий шипящий и стремительно сгорающий факел. Оглушительный вой прозвучал в голове Тамары, нисколько не напугав, но лишь повеселив на прощание. Он продлился недолго и уже через секунду исчез совсем вместе с пеплом и остатками догорающего монстра.

Пелена огня спадала на этот раз медленно и как бы неохотно. Что-то возбуждала пламя в сердце археолога, что-то не давало ему успокоиться. Перед пылающей жаром Тамарой лежала с перекошенным от пережитого ужаса лицом Саннайя. Она вся в грязи и копоти представляла собой весьма жалкое зрелище. Тамара замерла. Некий голос, исходящий откуда-то из глубины груди, обратился к ней:

– Убей ее! Она подлая, она хронограф, который может отравить жизнь тебе твоим же прошлым!

– Что!? … Нет! Я не убийца, и никогда ею не буду! – тут же отвергла мысль Тамара.

Она даже отступила от лежащей без сознания Саннайи и села прямо в струи водопада, чтобы быстрее потушить себя. Однако это вызвало резкую жгучую боль по всему телу, куда попадали капли влаги. Тамара подалась обратно в сторону хронографа, но сохраняла дистанцию, чтобы своим пусть и затухающим жаром не навредить ей.

– Она уже не жилец! Ее сейчас вырвет, что будет верным знаком того, что она мутирует в нейроморфа! – внушал ей голос.

– Нет! Не обязательно! … В лагере есть мед-капсула! Мы ее вылечим! – сопротивлялась Тома, как ей казалось, ее собственным жутким мыслям.

– Ты знаешь, что это не так! Твоя книга об этом! … Упустишь нейроморфа – быть беде! – не отступал голос в уме.

Саннайя будто услышала его, очнулась, стала задыхаться и закашляла, сплевывая попавшую в легкие воду. Она, приоткрыв глаза, слегка повернулась на бок и тут же вырвала.

– Сейчас, или будет поздно! – прогремела мысль внутри Тамары.

– Нет. Я так не могу – тихо и неуверенно попыталась снова отстоять себя археолог.

– Действуй! Уничтожь тварь в зародыше! – повелевал голос, которому теперь уже было сложно и даже как-то нелепо отказывать и спорить с его вполне убедительными аргументами.

Тамара поддалась. Принять чужую мысль, оказалось в итоге так легко. Ей и нужно-то было всего-навсего перестать сопротивляться и раскинуть руки в объятиях. Тамара шагнула к Саннайе. В расширяющихся от ужаса глазах хронографа блеснул отраженный от люмена огонь. Ее лицо искривилось от страха и осветилось таким же ярко-оранжевым палящим светом. Она выставила вперед руки в надежде спастись от жарящего огня, но это не помогло. Тамара сделала еще шаг к лежащей Саннайе, затем еще и еще, пока не приблизилась вплотную. Она присела, наклонилась и крепко «по-дружески» обняла орущую не своим голосом и сгораемую заживо фигуру хронографа. Прямо на ее глазах под охваченной пламенем копной грязных волос вздулась кожа на голове, затем она сгорела, и обнажился череп, потом и он рассыпался в прах. В итоге в грязную кипящую и шипящую паром лужу упал лишь глазной «протез» Саннайи. Тамара смотрела на свои руки в грязных перчатках. Оранжевая пелена окончательно спала с лица. Ее огненная оболочка совсем исчезла. Она вздохнула и внезапно ощутила невероятное облегчение. За ним последовала какая-то безумная радость. По всему телу разливалась весьма необычная по ощущениям, но, в то же время, очень приятная истома. Не в силах устоять на коленях Тамара завалилась набок прямо в грязную горячую лужу, продолжая безудержно смеяться и извиваться, как некий речной угорь или пиявка, насытившись крови.