Времена огня и погибели

Глава первая

Все вышло, как предсказывал дракон. Случились войны и потрясения, смута и разброд, мор и великое горе. Столетие за столетием проносились, неумолимые, над землей. Явились в Британию из-за моря даны, грабя города и святые места, устанавливая свои законы. Сопротивляясь им, семь саксонских королевств объединились в единое, нареченное Англией. Пересек узкий пролив нормандский герцог Вильгельм и сделал это королевство своим. В долгой борьбе, что велась вперемежку чернилами и кровью, Англия и гаэльские народы породили новую Британию, названную Великой, – а затем и она сгинула, когда пришел ее час.

Люди постигали секреты природы и создавали новое оружие, еще более разрушительное, чем прежде, а затем пускали его в ход. Следовали разорение и голод, безвластие и анархия, и все приходилось начинать сначала. Явился дом Карданов – и положил начало стране Иберлен, основав державу на древней земле, помнившей еще, как пикты возводили на ней свои кромлехи. Пришла с юга Тарагонская империя – и едва не разрушила эту страну, если бы не чародей по имени Бердарет Ретвальд, явившийся из полуночной тьмы.

Теперь внуку внука Короля Колдуна Гайвену Ретвальду предстояло отстоять Серебряный Престол от всякого, кто решит на него посягнуть. Столкнувшийся с предательством, познавший измену, он рано потерял отца, ставшего жертвой переворота. Вернув трон в кровопролитной войне, Гайвен не обрел покоя и мира. Вельможи составили против него новый заговор. Лорды Коронного Совета не верили ему. В Гайвене они видели спутавшегося с бесами колдуна, чудовище, нечеловеческую тварь.

«В определенном смысле они оказались правы», – подумал Гайвен с мрачной усмешкой.

Перенесенный на север при помощи чар, молодой иберленский владыка встретился там с чародеем из рода драконов – Шэгралом Крадхейком. Повелитель Тьмы, как прозвали его в старину, признался Гайвену, что является отцом деда его деда. Шэграл согласился помочь королю, оставленному собственным народом. После короткого колебания юный Ретвальд принял его помощь. Он обрел память и знания древнего чародея – а возможно, и саму его душу. Душу создания, прожившего на свете больше двух тысяч лет.

Получив от Келиха Скеграна, главы Дома Точащих Землю, повелителя сидов и короля Волшебной Страны, несколько сотен эльфийских воинов, Гайвен вернулся в иберленскую столицу. Мятежники оказались разгромлены меньше чем за час, и флаг Ретвальдов вновь взлетел над цитаделью. Теперь, когда смутная ночь сменилась солнечным днем, Гайвену Ретвальду предстояло объявить подданным о том новом пути, который он избрал для страны.

День выдался жарким. Солнце горело ослепительно ярко, уподобившись глазу злого дракона. Казалось, будто не наступила осень, а стоит еще середина августа, с присущими ей засухами и раскаленными ветрами. Духота повисла в воздухе, легкая испарина выступала на лицах.

На Старой Ратушной площади собралось около десяти тысяч горожан. Толпа галдела, переговаривалась, спорила. Дворянство и клир, богатые купцы и владельцы мануфактур, представители ремесленных гильдий, а также простые жители Тимлейна, мастеровые, мелкие торговцы и служащие.

Последние два дня иберленская столица полнилась тревожными слухами. Еще позавчера вечером стало известно, что пришедший сын Брайана Ретвальда свергнут собственными вассалами и бесследно исчез. Знать объявила, что сажает на Серебряный Трон дочь прежнего лорда-констебля, Раймонда Айтверна, юную Айну. Организаторы переворота попытались привести народ к присяге новой королеве, но церемония оказалась сорвана. Как гласила молва, колдовством.

Сегодня утром поступила новость, что пропала теперь уже наследница Айтвернов. Ее сторонники убиты либо сидят под замком в Веселой Башне, ожидая допроса, а в цитадели вновь распоряжается прежний монарх. Убит, например, граф Роальд Рейсворт, возглавивший мятеж. Убит также Эдвард Эрдер, старший сын и наследник Джейкоба Эрдера, что уже пробовал этой весной обратиться против правящей династии. Арестованы юный граф Виктор Гальс, тан Таламор и иные доказавшие свою неверность сановники.

Стражники оцепили площадь. Опущенные забрала, перекрещенные алебарды и протазаны, боевые доспехи вместо парадных. Гайвен не доверял королевской армии. Он приказал арестовать всех капитанов, находившихся в замке, передав их полномочия лейтенантам. Ретвальд надеялся, что повышение по службе, полученное младшими офицерами, удовлетворит их честолюбие и обеспечит их преданность.

Ретвальд приказал Дэлену Дайнеру, правой руке покойного Шэграла, командовавшему эльфийской гвардией, разместить своих стрелков на крышах окружавших площадь зданий. Стрелки имели на вооружении лучевые ружья. Три десятка таких орудий передал Дэлену государь Келих, позволив достать их из тайников Звездной Цитадели. Совсем немного оружия, изготовленного Древними, пережило смуту минувших веков. Эльфийские владыки стерегли его строже зеницы ока.

– Приготовьтесь к возможным волнениям, – предупредил Дэлена Гайвен. – Если в толпе найдутся подстрекатели, стреляйте в них. Если неблагонадежными покажут себя гвардейские полки, прикажите снайперам обезвредить командиров.

– Воля моего государя будет исполнена в точности, – растянул тонкие губы в улыбке фэйри Неблагого двора. Молчаливый, исполнительный, послушный, он ходил за Ретвальдом подобно тени, не высказывая своего мнения и не противореча ни в чем. Этим он выгодно отличался от всех, с кем Гайвену доводилось иметь дело прежде.

Старую Ратушу построили в середине сорок пятого века, когда нынешняя иберленская столица впервые обрела самоуправление и в ней был учрежден магистрат. Изначально Александр Второй Кардан возвел на правом берегу Нейры замок, где укрылся от смуты, раздиравшей страну даже спустя сорок лет после окончания Войны Пламени. Большая часть герцогств и графств провозгласила тогда независимость, потеряв доверие к престолу. Шаг за шагом Карданы собирали королевство вновь, пользуясь поддержкой примкнувших к ним Айтвернов. Постепенно вокруг замка выросло поселение, которое затем стало городом, по имени изначальной крепости названным Тимлейном. Король позволил горожанам избрать лорда-мэра, который ведал с тех пор вопросами благоустройства столицы и говорил от лица всех гильдий, разрешая возникающие меж ними споры.

Старая Ратуша расположилась спиной к набережной, на левом берегу Нейры. Здесь обустраивали жилища мастеровые, пока знать облюбовала высокий правый берег, на котором стояла цитадель. Мастеровые назвали свой квартал Рабочим Местом. Рабочее Место и Благородные Улицы составляли сообща тимлейнский Старый город.

Со временем Тимлейн вырос еще больше, и стены, что прежде окружали Старый город, пришлось разобрать. На их месте оказались проложены проспекты Янтарного Кольца, фасады четырехэтажных домов на котором нередко красились в розовый, золотой или белый цвета. За пределами Янтарного Кольца вырос Новый город – с его Кузнечными, Литейными, Суконными, Ткацкими и прочими кварталами, тоже в свою очередь обнесенный стеной. В прежнем Рабочем Месте теперь строили особняки владельцы торговых компаний, мастерских и иных доходных дел.

На пересечении Янтарного Кольца с улицей Рассвета, ведущей к королевскому замку, разбили Фонтанную площадь. Там Артебальд Ретвальд приказал построить новую ратушу – длинное беломраморное здание, возведенное по паданской неоклассической моде, с фронтоном, украшенным барельефами древних героев, и резными колоннами. Вчера Дэлен взорвал там бомбу, сорвав церемонию, устроенную мятежниками. Пока в здании не пройдет ремонт, вряд ли им можно пользоваться – мешает развороченный потолок.

Гайвен приказал открыть Старую Ратушу и привести туда олдерменов магистрата, архиепископа с иерархами церкви, наиболее влиятельных представителей от гильдий и тех из дворян, кто был наиболее знатен и при этом не успел запятнать себя участием в мятеже. Последних собралось немного. Начало совета было назначено на пять пополудни.

Гайвен, одетый в черный кружевной дублет и набросивший поверх него черный же плащ, то и дело вытирал лоб платком. Немного болела голова, и достаточно сильно тошнило. Последний из Ретвальдов спал в последний раз больше суток назад. Он сожалел, что не может выпить кофе. В Тимлейнском замке его, к сожалению, не было. Как не было там еще многих вещей, до вчерашнего дня неведомых Гайвену, но хорошо знакомых и привычных предку, чьей памятью он завладел.

Мысли роились, бесплотные голоса звенели в ушах, перед глазами вихрем проносились беспорядочные образы. Люди и события, давно не существующие города. Слова, произносимые им, рождались будто из пустоты, собственные поступки казались чужими. Его не оставляло чувство странной раздвоенности.

«Зато я получил знания и силу – достаточные, чтобы исполнить задуманное».

Гайвен оглядел собравшихся перед ним.

Вельможи Иберлена, лучшие из третьего сословия и худшие из знати, придя в бархате и шелке пышных одежд, заняли длинные дубовые скамьи, потемневшие от времени. Блестели нагрудные цепи, качались перья на шляпах. Сам король, в окружении эльфийских стражей, а также в обществе троих герольдов и писаря, расположился в кресле на возвышении, что прежде занимал лорд-мэр. Лорд-мэр Генри Хьюстон сидел в первом ряду, по левую руку от архиепископа Кемпа, и спокойно глядел вперед, с лицом, не выражающим никаких чувств.

Когда часы на башне с тяжелым гулом отбили пять ударов, герольды протрубили в трубы. Многоголосое пение труб ответило также и с улицы, и сотня барабанов прогремела им в унисон – с такой силой, что завибрировали стекла. Столпившемуся на площади народу сейчас будет зачитан текст королевского указа, устанавливавшего новое государственное устройство страны.

– Его величество герцог Райгерн и граф Илендвальд, Восседающий на Серебряном Престоле, лорд Гайвен Первый из дома Ретвальдов, милостью Господней король светлого Иберлена, обращается к подданным, дабы огласить им свою волю и держать с ними совет, – возвестил облаченный в алый дублет герольд.

Стандартная фраза, используемая нередко в начале заседаний Коронного Совета. Да только Коронным Советом это собрание не являлось. Не присутствовали ни министры Короны, ни пэры королевства – иные из них были мертвы, иные сбежали, иные сидели под замком. Айтверны оставили своего монарха, как и Тарвелы; Тресвальд, Гальс и оба молодых Коллинса в темнице, юные брат и сестра Эрдера – в Шоненгеме.

Гайвен стремительно поднялся из кресла. Прошел к краю возвышения, отметив, как послушно расступились закованные в серебристую титановую броню сиды. Остановился, чувствуя устремленные на него взгляды. «Кто я для вас? Седовласый чернокнижник, что собрался править, опираясь на поддержку нелюдей и предавая смерти всякого, кто окажется со мной не согласен? Нет, вы увидите во мне короля, и подлинное мое царствование начнется сегодня».

Молодой Ретвальд очистил сознание, чувствуя, как выравнивается ритм сердца. Коснулся потоков магии – вечно взволнованных, неспокойных, безумных. Идти по кромке моря в шторм – вот что означало обладать доставшейся ему силой. Король Колдун сплел чары – и мягкий серебристый свет затопил зал. Гайвен заговорил – и его негромкий голос донесся до каждого из слушателей, обволакивая их со всех сторон.

– Вы хотите знать, что случилось. Вы узнаете это здесь и сегодня, сейчас.

Кажущиеся хрустальными своды Звездной Палаты, бьющее в лицо пламя прожекторов, возносящиеся амфитеатром ступени, ревущие из высоты голоса судей – и он один посреди круглой площадки внизу. «Сим осуждается и признается виновным в измене Шэграл Крадхейк, из второй линии Драконьих Владык, предатель и лжец, что опорочил честь Дану и погубил немало достойных». Нет. Никогда больше потомок повелителей небес не станет жертвой обезумевших от жажды расправы глупцов.

Кто-то из присутствующих пожелал что-то сказать, но Гайвен взмахнул рукой, и любой изреченный звук утонул в наступившей оглушающей тишине. «Я один могу говорить здесь».

– Вам всем известно, – продолжил он, – что Коронный Совет предал меня. Граф Роальд Рейсворт, бывший лордом-констеблем королевской армии, убит солдатами моей личной охраны, так же как убиты мной лично герцог Эрдер и герцог Коллинс. Прочие пэры находятся под стражей. Им предъявлено обвинение в государственной измене, которое будет рассмотрено судейской коллегией в предусмотренные законом сроки. Печально, – добавил Ретвальд прохладным тоном, – что верховный судья Хлегганс также пребывает под арестом. Впрочем, его заместители разберутся, кому возглавить процесс.

Гайвен заметил, как шевельнулся тан Эдвин Дурван, один из вассалов Драконьих Владык. Он не запятнал себя активным содействием заговору, хотя вчера, несомненно, тоже кричал здравицы в честь Айны Первой. «Впрочем, не могу же я посадить под арест все государство».

Гайвен ослабил путы магической вуали, наброшенной им на зал.

– Говорите, сэр Эдвин. Я разрешаю.

– Благодарю, лорд Гайвен. – Дурван поднялся на ноги, коротко поклонился. Выпрямился. Смотрел он прямо и ровно и почти не скрывал недовольства. – Я хочу знать, где лорд Артур, леди Айна и лорд Лейвис. Я хочу знать, где мои господа. Драконьи Владыки.

– Сбежали, – ответил Гайвен коротко. – Предали меня, как и все остальные, и сбежали.

С места позади Дурвана поднялся Рикон Дрегг, джентри из Роскрея, одного из графств Запада. Это был человек слегка за сорок в зеленом камзоле, с гербом, изображавшим трех золотых певчих птиц на белом поле, разделенном красной чертой.

– Я помню, – сказал сэр Рикон с расстановкой, будто слова давались ему с трудом, – что герцог Айтверн… нынешний герцог Айтверн, хочу я заметить, – поправился роскреец, – еще в Сиреневом зале выражал вам верность, когда все прочие сеньоры в самом деле оказались недостойны доверия, вами им оказанного. Но я не вижу здесь Артура Айтверна. Я присоединяюсь к недоумению тана Дурвана. Где мой сеньор?

– Герцог Айтверн выразил несогласие с моей политикой и покинул мою службу. Я оговорился, поставив его в один ряд с сестрой и кузеном. Сэр Артур меня, конечно, не предавал. Мы не сошлись во взглядах на будущее страны, однако клейма предателя на герцоге Малерионском нет. Я лишь освободил его от должности первого министра.

Все сто человек, что сидели в Зале Гильдий, священники и дворяне, ремесленники и торговцы, напряженно молчали, и Гайвен почувствовал, как ползет по залу, черным крылом задевая стены, страх. «Они поняли, что мир, который они знали прежде, изменился – и сейчас изменится еще сильнее».

– Господа, – сказал Ретвальд все так же спокойно. – Вы не хуже меня видели, что происходило в этот год. Один за другим владетельные лорды оборачивали оружие против правящего дома. Восстал сначала старый Эрдер, потом молодой, потом оба Рейсворта, чего от них не ожидал никто. Из всех великих лордов только Данкан Тарвел не выступал пока против меня прямо, но и своей поддержки тоже не выказывал. Наше государство опрокинуто в смуту, и я намерен эту смуту пресечь.

– Мы все устали от смуты, король, – сказал Роджер Кемп, назначенный Святым Престолом архиепископ Тимлейнский. – Я наблюдал в этом году четырех королей, включая вас. Я не хочу короновать пятого, я и вас еще не успел короновать. Поделитесь, что у вас на душе.

– Хорошо. Я хочу сообщить, нынешняя система управления страной доказала свою бессмысленность. Невозможно править государством, опираясь на капризы аристократов, поделивших королевство. Такой порядок был заведен в Иберлене вынужденно, как попытка достичь примирения после Войны Пламени. Но сейчас, как законный король и ввиду очевидной недееспособности большей части великих домов, я аннулирую Великий Пакт.

Гайвен вскинул подбородок, чувствуя, как напряжена шея. Еще раз оглядел собравшихся. По дальним рядам зала, где сидело дворянство, пробежал шепоток, но собравшиеся на передних скамьях олдермены молчали. Возражать было не в их интересах. Заключенный при участии Малькольма Айтверна Великий Пакт на долгих шесть столетий определил будущее Иберлена как конфедерации герцогств и графств, в пределах которых их сеньоры имели право держать собственные армии, собирать налоги и вершить суд, а также раздавать землю вассалам в пользование. Вся власть в государстве перешла в руки феодалов, составивших Коронный Совет, где они заседали под именем пэров. На протяжении последнего столетия, начиная от воцарения Бердарета Колдуна, Ретвальды пытались пересмотреть данное положение дел. Они добились права назначать лично первого министра Короны и прочих министров, вводить королевские войска на территорию доменов, перераспределили в пользу столицы часть налогов и сборов, хотя и далеко не все. Все названные меры не способствовали разрушению системы, лишь ослабив ее.

Сев на трон, Гайвен принял пакет законов, еще больше ограничивающих права аристократии. Нынешнее восстание, по всей видимости, стало следствием этих законов. Знать не желала уступать, отказываясь от власти.

«Значит, нужно действовать радикальнее – и сразу вырвать у змеи жало».

– С этого дня Иберлен становится единым государством, не имеющим больше феодальных владений в своем составе, – объявил Ретвальд громко, и голос его, усиленный магией, разнесся под высокими арочными сводами. – Все прежние домены объединяются с королевским владением. Графы и таны лишаются большей части земельных угодий, которыми распоряжались по ленному праву. Аристократам остаются их замки, особняки и прочее недвижимое имущество, включая определенной величины поместья. Размеры и границы данных поместий очертит в течение ближайшего года Кадастровая комиссия. Земли, на правах аренды и ренты обрабатываемые прежде крестьянскими общинами и фермерскими хозяйствами, отдаются поселянам.

Ропот сделался сильнее и настойчивее – и Гайвен щелкнул пальцами, вновь взывая к магии, чтобы его заглушить. Он видел, как недовольно шевелятся губы дворян и побагровели от гнева их лица, как попытался вскочить, но был удержан товарищами за руки незнакомый сквайр в цветах Коллинсов, как опустил ладонь на рукоять шпаги джентри из графства Гальс с куницей на гербе. Тишина опять объяла помещение, и в этой тишине пронзительно звучал голос короля.

– Отменяется система ступенчатого вассалитета, и все дворяне страны, от герцога до простого сквайра, в равной степени становятся непосредственными подданными правящего дома. Распускаются все личные армии и земельные ополчения. Солдаты, служившие в гвардиях владетельных лордов, как и рыцари, оставшиеся без права самовольно собирать отряды, получают приглашение вступить в Королевскую армию Иберлена, которая будет преобразована и расширена. Я подписал приказ о создании гусарских, рейтарских и драгунских полков по гарландскому уставу, о закупке в Венетии аркебуз и мушкетов последнего образца и о ряде других реформ, которые обсужу с новым военным командованием, когда оно будет назначено. Если вы желаете высказаться, – добавил Гайвен, обозревая присутствующих, – у вас есть четыре с половиной минуты.

Он сбросил вуаль. Тишина тут же лопнула, взорвалась шквалом недовольства и возмущенных криков.

– Да наш король, верно, поддался безумию! – доносились со всех сторон возгласы.

– Семь столетий блюдется в стране закон, и не сопливому мальчишке его нарушать!

– Великие дома защищали нас от произвола, уж не ждать ли теперь тирании Тимлейна?

– Старые договоры заключались, дабы избегнуть анархии и смуты, и правили мы в своих владениях сообразно традициям и уложениям предков. Правили достойно и честно. Что же теперь, мы предадим забвению все присяги и клятвы?

– Как один человек станет властвовать всем Иберленом? Шесть великих владык не всегда справляются, а этот юнец полагает, что он умнее их всех?

– Я служил герцогу Эрдеру, ему и буду служить, а Ретвальды нам никто!

– Лучше предаться Гарланду, чем позволить твориться непотребству в этих стенах!

Закованный в свое молчание, облаченный в черное, Гайвен Ретвальд стоял недвижимо и ровно, наблюдая, как негодование окружает его со всех сторон. Глядя на своих беснующихся, спорящих, перекрикивающих друг друга подданных, Король Чародей отстраненно думал, что именно этим народом ему предстоит править, и на руках этого народа кровь его отца.

Один и тот же образ явственно вставал в памяти. Бушующее на горизонте пламя, оглушительный грохот, а затем приход ударной волны. Накатывающая, сметающая все на своем пути стена урагана, водоворот поднятой в воздух пыли и пепла. Замерцали, вспыхнули, включаясь на полную мощность, энергетические щиты Звездной Цитадели – и остановили гибельный вал, сокрушавший на своем пути города. Затаив дыхание, чувствуя, как колотится в груди сердце, в окружении прочих эльфийских аристократов Шэграл Крадхейк стоял у обзорных окон твердыни Точащих Землю и смотрел, как едва не настал конец света.

«Ничто не меняется. Дай им ядерное оружие и лучевые пушки – будут защищать свои интересы ими, а так только куски железа норовят повыдергивать из ножен. Варвар остается варваром, каких игрушек ему ни подари. Эти люди не понимают самой сути власти».

На исходе третьей минуты, когда волнение в зале достигло апогея, Винсент Моррис, президент Восточной торговой компании, до того тихо сидевший в третьем ряду, вздохнул и постучал по паркету украшенной изумрудами дубовой тростью. Предприниматель возвысил оказавшийся неожиданно зычным голос – как перекрикивал, должно быть, матросов, когда сам ходил капитаном на Ветреном море. Легко заглушив окружающих, разряженный в шитый золотой ниткой синий дублет негоциант поднялся со своего места и сказал:

– Господа! А ну прикройте луженые глотки и послушайте как следует человека, который старше многих из вас! Вы, любезные лорды, часто задумываетесь, чем живет наш Иберлен? А живет он торговлей. Добываем на Каскадных горах железо, серебро, олово, медь – продаем их в Падану, Элладу, Либурн. Выращиваем в Райгерне, Малерионе и Гальсе хлеб – отдаем его Астарии и Гарланду. Покупаем в Венетии оружие, побрякушки, изделия из золота и серебра, разные механические штуки вроде настольных часов, которые у нас делать еще не научились или делают плохо. Десять моих кораблей стоят у причала в Дейревере, еще восемь находятся в море, и ни с одним я не смогу связаться, если начатая сейчас война продолжится. Первым делом восстанет непокорный восток, а затем, возможно, и запад, если вы поссорились с Айтверном. Зерно мы отгрузить не успеем даже то, что собрали, – а собрали в этом году меньше положенного за всем беспорядком. Не успеем ничего продать, не успеем получить денег, не пустим их на следующий год в оборот – а там придется затянуть пояса. Где возьмем средства на содержание армии и ремонт дорог? Разорения и нищеты ты желаешь добиться, король? Скольких честных людей ты пустишь по миру?

– Нисколько, – ответил Гайвен искренне. – Вы сами сказали, мы живем торговлей. Многие из вас не знают этого, но прежде Тимлейна нашей столицей был Тарнарих, а еще раньше в этой стране стоял город Лондон, и мастерской мира называли его. Не десятки, а сотни кораблей в год покидали его гавани, и они не только доставляли диковинки из далеких стран, а вывозили за границу предметы искусства и роскоши, оружие и механизмы, сукно и одежду, и прочий ценящийся товар, производимый ремесленным людом и продаваемый за хорошую цену. Благодаря светлым головам и умелым рукам Соединенное Королевство считалось богатейшей державой на свете – и вот те времена, которые я намереваюсь возродить. Нам нужны единство и сила, нужны открытые от пошлин и феодальных поборов дороги, нужна связь между всеми регионами страны, чтобы наладить в них производства. Когда случилась Великая Тьма, не стало империи наших предков, – а мы вновь поднимем ее из праха, на зависть всему миру.

– Хорошие слова, король, – снисходительно улыбнулся Моррис. – Замечательные. Только никак не возьму в толк – как же вы намереваетесь достигнуть реализации всех этих прекрасных целей?

– Крайне просто – с помощью всех присутствующих здесь. Милостью Древних в свое время оказались сохранены полезные ресурсы, спрятанные в нашей земле. Предки сочли правильным добывать сырье на Луне, хоть это и покажется вам невероятным. – В зале и впрямь раздались недоверчивые, издевательские смешки. – Мы забыли расположение многих залежей руды и угля – придется разведать их вновь. Потребуется строить механизмы, но у нас есть Академия высоких наук, и ее магистры помогут. В этом же году Кузнечная гильдия и Оружейная мануфактура получат государственные контракты и субсидии. Мы не только купим в Венетии мушкеты – мы примемся делать собственные. Мы будем лить пушки – из чугуна, а не из бронзы, дешевые и в большом количестве, чтобы закончить войну с Лумеем. Мы сделаем Иберлен могущественным и богатым, а затем и великим, – и будем указывать свою волю всем Срединным королевствам, от самого малого до самого великого. Вот то будущее, которое я покажу вам, если вы перестанете цепляться за прошлое.

Гайвен надеялся, что сможет увлечь воображение присутствующих видением описанных им блестящих перспектив. «Кровь британцев течет в жилах этих людей. Перемешанная, почти позабывшая свои истоки, но до конца не иссякшая. Кровь поэтов и храбрецов, пиратов и героев, смело бросавшихся на край света и за край, кровь адмирала Нельсона и Фрэнсиса Дрейка, герцога Веллингтона и Уолтера Рэли. Предки иберленцев стреляли из пушек на равнинах Столетней войны, бродили по нехоженым дорогам Черной Африки, пересекали дальние моря. По венам Иберлена струится гордость – и я сумею ее разбудить».

– Нам больше не нужен Коронный Совет, – продолжал Гайвен Ретвальд, чувствуя, как в каждое его слово вкрадывается сила. – Я знаю, вы не доверяете мне. Вы говорите – я колдун, нелюдь, бес. Я привел с собой тварей с севера, что стоят у подножия моего трона. Но те, кого вы называете тварями, послужат делу возрождения нашей страны, как послужит ей каждый из вас. Я создам новый кабинет министров, чтобы решать вопросы управления государством, – но одного его будет недостаточно. Нам нужны военные, чиновники, судьи, и первыми на страже нового Иберлена можете встать вы. Все присутствующие в этом зале получат либо офицерские патенты в нашей реорганизованной армии, либо должности в министерствах – на ваше собственное усмотрение. Также вы будете официально приглашены, чтобы вместе составить Сенат. Так называется собрание компетентных вельмож, сообща управляющих государством, составляющих и отдающих королю на рассмотрение законы. Вместе мы создадим будущее, о котором я рассказал. Если вы со мной – оставайтесь и подарите могущество нашей стране. Если против – уходите, и никто не станет преследовать вас.

Лишь немногие вышли из зала – меньше четверти присутствовавших. Остальные пришли в восторг. Первым, вновь поднявшись на ноги и даже не взявшись при этом за трость, зааплодировал глава Восточной торговой компании Винсент Моррис. После короткого колебания пример Морриса поддержали все прочие – дворяне и купцы, главы гильдий и даже священнослужители. Старая Ратуша утонула в овациях и громе аплодисментов.

Окруженный ликованием, впервые в жизни принятый собственными подданными как законный король, Гайвен почувствовал на минуту, как оставляют его напряжение и усталость всех последних дней. Несмотря на поражения и боль, он смог вновь овладеть Серебряным Престолом и теперь изменит королевство к лучшему. Он пожалел лишь, что рядом нет Артура. Следовало подыскать лучшие слова утром, попробовать его убедить. Жаль, что не вышло.

Всеобщей радости не разделил Генри Хьюстон, вот уже тридцать лет занимавший должность столичного мэра. Он подошел к своему государю, когда собрание завершилось:

– Прекрасная речь, ваше величество. Вдохновенная и яркая.

– Благодарю, сэр Генри. Я говорил от сердца.

– Ни на минуту не сомневался. На своем веку я слышал немного столь же проникновенных речей, но одну похожую помню – так явственно, будто случилось это вчера. Когда ваш покойный дедушка король Торвальд собрал народ и знать двадцать пять лет назад, еще до вашего рождения, он говорил примерно то же самое и почти теми же словами. Про доблесть, славу и как мы все обретем положенное величие. А потом отправил армию штурмовать Аремис. До сих пор не можем его взять, уж не знаю, удастся ли вам.

Мэр столицы вздохнул, сделал паузу. Снял очки, которые носил на кончике носа, и начал протирать стекла замшевым платком. Гайвена ждало много дел – предстояло для начала возвратиться в замок, чтобы утвердить временный состав нового кабинета и назначить нового командующего армией. Тем не менее, он молча ждал, пока сэр Генри соберется с мыслями.

– Вы думаете, что отведете нас за руку в сияющий новый мир, государь, – сказал наконец мэр. – Простите, но вы ошибаетесь. Сегодня в подарочном пакете с красивыми блестками вы принесли нам войну и заставили плясать от радости в ожидании боевых горнов. Не просто так вы упомянули про пушки и мушкеты. Величие, которое вы решили нам подарить, таится на острие меча.

«Вы совершенно правы в своих догадках, милостивый государь», – подумал Гайвен Ретвальд, вспомнив обещания, которые дал накануне владыке Волшебной Страны. Но вслух он этого, разумеется, произносить не стал. Сказал лишь:

– Всякое возможно, сэр Генри. Время покажет.

Молодой Ретвальд отвесил лорду-мэру Тимлейна глубокий поклон и направился к широко уже распахнутым дверям Гильдейского зала. Настало время выйти к народу, который ждал своего короля.