Время жестоких снов

Алексей Караваев. Случай со страусами

Было хорошо.

Циклопическая сковорода с яичницей напоминала озеро, окруженное лесом бутылок и скалами банок. Парила тарелка с картошкой, колбаса художественно возлежала плитами, лучок зеленел в самых неожиданных частях стола, и совершенно безумно смотрелась у сковороды открытая двухлитровая банка варенья с торчащей ложкой.

Андрюха воздел стакан и провозгласил:

– Накатим же губастого!

Славка влил в себя очередную порцию адовой местной настойки – «экстракт яичников летучей мыши», как отрекомендовал ее начитанный Андрюха, – содрогнулся и заглотил картофелину с перышком лука.

Все было очень хорошо.

Уже впадая в философически-теплый алкогольный транс, Славка неожиданно подумал о затейливости жизненных путей. С Андреем он познакомился миллион лет назад, на университетской абитуре. Тот поступал на физфак – там был самый низкий проходной балл, и Андрей питал надежды, а Славка шел на биолого-почвенный. Андрей сдал на тройки, Славка на пятерки, и оба поступили.

– Это сколько ж мы не виделись? – спросил Андрюха.

– Дык с Анькиной свадьбы! Четыре года, – ответил он, кренясь лицом к бутылкам.

Свою учебу в универе Славка вспоминал с ощущением непрерывного, пусть и бестолкового счастья, а вот его нынешний собутыльник вскоре заскучал, вылетел со второго курса и отправился в армию. Отслужил где-то в этих местах, проникся таежной красотой и, помыкавшись по стране, вернулся сюда же, устроился егерем в заказник и работал уже без малого восемь лет. А Славка, закончив с красным дипломом и проработав три года в заповеднике мэнээсом, уволился и сейчас занимался поставками бумаги.

Многое поменялось, а вот студенческие связи, вроде бы давно прервавшиеся, с годами неожиданно окрепли, и сейчас Славка – в студенчестве Славдий, впрочем, никто, кроме Андрюхи, его так не звал – сидел у старого друга в таежном поселке, за хренову тучу километров от дома, и бухал по-черному.

Неожиданно Славка обнаружил, что вслед за Андрюхой дико орет «На поле танки грохотали», зная песню через слово и лихорадочно пытаясь вспомнить: что там было с концом?

Было даже не хорошо, а просто офигительно.

И немедленно начались видения. Внезапно посреди комнаты возник капитан милиции, с ружьем и в бейсболке. Говорил он что-то про геологов и корову, слова не попадали Славке в мозг. Андрей испытывал схожие проблемы, потому как махал руками и кричал на мента:

– Фролыч! Фролыч! Давай с нами! Друг ко мне приехал!

Славке очень хотелось понять, что ответило видение, но мир неожиданно качнулся, и стол бросился на него, больно ткнув в щеку бутылкой.

И настала ночь.

Утро было хмурым.

Славка ощутил себя на кровати, провел рукой по телу, пытаясь определить, одет он или нет, и определил. В голове бесились черти, дергали за извилины и даже вроде бы что-то противно пели под адскую музыку. Музыку было слышно очень хорошо, а пение изредка. С третьей попытки сев относительно горизонтально, он веско сказал:

– А-а-а…

Андрей Юрьевич, напротив, выглядел до обидного лучезарно. Он сидел на стуле посреди комнаты и играл на баяне. Вопрос с пением разрешился.

– Восстал? – спросил его Андрей. – Разговаривать можешь?

Славка скривил лицо в том смысле, что «конечно могу, какие сомнения?» Андрей встал, принес наполовину полный стакан и кусок хлеба с картофелиной. Строго по рецептам народной медицины.

– Давай, Славдий, давай, – подбодрил он. – А я тебе говорил: не пей ты это «уиски», организм не обманешь!

Славка привез в подарок ребристую бутыль дорогого виски, но совершенно не помнил, какое оно было на вкус. Зато вкус настойки помнил хорошо. Неосмотрительно тряхнув головой, он поморщился и опрокинул в себя лекарство.

– Что жальце скукожил? – засмеялся Андрей. – Совсем вы в городах своих пить разучились! Сейчас отпустит!

Действительно, развиднелось.

– Пошли, я тебя в сортир отведу.

На крыльце Славка невольно замер. Вокруг сияла великолепием тайга, не какие-то там лесопосадки или сосняки-дубравы, стиснутые полями да дорогами, а настоящий лес. С волками и медведями. Кое-где из тайги высовывали зеленые головы скалы. И воздух… воздух…

Ему сразу полегчало. Они зашли за дом, и там Славка обнаружил ментовский шестьдесят девятый газик.

– Это чего, не глюк вчера был?

Андрюха посмотрел на него с подозрением.

– Какой глюк? Это Фролыча тачка, участкового нашего. Он у меня ее всегда ставит, когда к нам приезжает. Ты в сортир-то сходи.

Сортир демонстрировал, что хозяин не чужд наук. На двери насквозь было формульно прорезано «еравноэмцэквадрат», а на полочке лежал распотрошенный учебник по квантовой физике. Почти храм науки. Ну, не храм – часовня.

Жизнь налаживалась.

– А я помню, как вчера Фролыч приходил, – сказал он, выходя наружу. – Еще что-то про пропащую корову говорил и геологов. Пропавшую… Тьфу. Корова куда-то делась. Или геологи.

Андрюха ухмыльнулся.

– Ага. Корова. У Фролыча тут любовница, вон, на том конце села живет. Он потому и машину тут ставит, чтоб глаза не мозолила.

– И чего, помогает?

– Неа. Тут разве что скроешь.

Неожиданно Славка вспомнил бейсболку.

– А чего он в бейсболке?

– А! – ухмыльнулся друг. – Это трофей. Года три назад трое браконьеров пытались Фролыча завалить, но не преуспели. Бейсболка была взята в качестве репарации. Как знак воинского отличия, тут такую на сто километров не найдешь. Ну, и фуражку они ему прострелили.

В газике с хрипом ожила рация. Андрей подошел к машине, открыл дверцу и некоторое время что-то пытался нащупать внутри.

– Седьмой, ответь базе! Базе ответь!

– Седьмой слушает, – ответил Андрей.

– Что за голос у тебя, бухой, что ли? – заинтересовалась база.

– Не, это Колыванов, егерь из заказника. А Владимир Фролыч в тайгу ушел. Корову ищет. Пропавшую.

– Знаю я эту корову, – проницательно заметила база. – Скажи ему, чтоб побыстрей искал, его Сам ищет.

Закрыв машину, Андрей почесал затылок.

– Придется Фролычу кайф обломать. За каким-то хреном он начальству понадобился. Пошли, тут недалеко.

Добрались быстро.

Они вошли во двор и остановились шагах в трех от двери.

– Алевтина! – крикнул Андрей. – Алевтина, Фролыч к тебе не заходил?

Некоторое время за дверью шуршало, потом она резко распахнулась и Алевтина выскочила на крыльцо. Она хотела было сказать что-то энергичное, но увидев чужака, осеклась. Вытерла руки о фартук и хмуро сообщила:

– Не заходил. И здесь не гостиница вам.

– Это друг мой старинный, – пояснил Андрей, – А мы Фролыча ищем, начальство его вызывает.

Алевтина посмотрела поверх их голов на тайгу, потом сказала тихо:

– Не приходил он вчера. В других местах ищите.

И хлопнула дверью.

Они вышли со двора. Некоторое время Андрей молчал, тряс головой, что-то прикидывая. Один раз даже остановился и постоял, покачиваясь с носка на пятку. Видно, что-то было не так.

– Может, он еще у кого? – спросил Славка.

Андрей посмотрел на него.

– Что ты там про корову говорил?

– Ну, мне вчера показалось, Фролыч тебя про геологов спрашивал, есть, мол, информация, что они корову съели. Но я ж бухой был.

Дома Андрей начал быстро собираться.

– Ты куда? – испуганно спросил Славка.

– Да хрень какая-то происходит непонятная, – ответил Андрей. – Чтоб Фролыч к Алевтинке не пришел – да никогда. Что-то случилось, надо проверить. Лагерь геологов в шести километрах отсюда. Славдий, пойдешь со мной? Или ты еще датый? Ходить по полям не разучился?

Славка сел на табурет и некоторое время прислушивался к ощущениям.

– Да. Пойду. Только одежда у меня неподходящая.

– Это мы поправим. Прививки у тебя все?

Через некоторое время они шагали к окраине села. Несмотря на его протесты, Андрей выделил Славке двустволку и патронташ, отчего он приобрел комично-бандитский вид; из-за городского пуза андрюхина одежда ему была тесновата.

– В тайге без ружья нельзя, – сказал Андрей, – это, брат, сайва. А сайва…[6]

– Ага, ага. Только, я, как ты знаешь, в армии не служил, и вот как прострелю тебе из ружья жопу…

– Оно не заряжено, – успокоил его Андрей. На том и порешили.

Первое время ружье доставляло Славке кучу неудобств, но Андрей повесил его как надо, поправил ремень, и понемногу все наладилось.

На окраине им встретилась классическая древняя бабка с двумя козами.

– До геологов мы, баб Зин, – пояснил ей Андрей, хотя та и не спрашивала ничего. – А Фролыча не видели?

Бабка осмотрела их внимательно и сказала:

– Проходил. Вчера, еще после обеда. И выстрелы потом слышно было. Но далеко.

– Выстрелы?

– «Сайга» била, – веско сказала бабка.

Андрей яростно почесал щетину.

– Спасибо, баб Зин!

– Ты построже там с городским-то, – обронила им бабка вслед.

Некоторое время они шли молча, Андрей о чем-то напряженно думал.

– А разве можно определить, из чего били? – спросил Славка, оглянувшись. Бабка стояла у окраины, глядела на них.

– Можно, – ответил он задумчиво. – Ты не смотри, что она бабка. Она в войну снайпером была, всем нам фору даст.

Он остановился, посмотрел на небо и добавил будто нехотя:

– У Фролыча «сайга».

Через пару километров стало ясно, что Славка свои силы переоценил. Не то чтобы совсем все плохо было, но за темпом спутника он не поспевал. Андрей нервничал, бурчал что-то под нос и вид имел все более тревожный.

Промучались еще пару километров, а потом наткнулись на пятно.

Большое черное пятно как бы перечеркивало тропинку, уходя метра на полтора по обе стороны от неширокой тропы. Они присели и начали его рассматривать. Пятно съело практически все, что попало в его пределы, только по краю кое-где были мелкие капельки то ли желе, то ли застывшей живицы. Вокруг них бойко суетились муравьи и другие насекомые. Ничего подобного Слава никогда не видел.

– Это что, гарь?

Андрей помотал головой и потыкал пальцем в пятно. На пальце ничего не осталось. Славка поелозил пальцем по пятну. Оно состояло из порошка, который при нажатии как бы истаивал, но в воздух не взлетал, пропадал и все.

– Черт его знает, что это, – сказал Андрей – На моей памяти второй раз такое. Прошлый я не застал, я на следующий год приехал, только рассказы слышал и фотки видал в заповеднике. А в этом году уже пятен десять встречал. Есть совсем маленькие, есть крупные, побольше этого. Где-то через неделю они совсем исчезают, только проплешина остается. Что это – непонятно, но вреда от него вроде никакого. Это свежее совсем, вчерашнее, судя по желе. Его насекомые быстро подбирают.

– А исследовать не пытались?

– Ну, с центральной усадьбы приезжал миколог, пробы брал. Но чем кончилось, я не в курсе. Ничем скорей всего.

Андрей посмотрел на Славку и объявил перерыв десять минут. Пока Славка блаженствовал, прислонившись спиной к дереву и вытянув ноги, Андрей лазил по окрестностям. Потом пришел и сел рядом, крутя в пальцах маленькую веточку.

– Нашел чего?

Тот щелчком отправил веточку в кусты.

– По бокам тропинки есть три следовых дорожки, две там и одна оттуда. И сходятся они аккурат к пятну. Странные какие-то следы, я не могу определить, чьи они.

– А чья это тропа? Геологи протоптали?

– Звериная, тут других нет. По этой в основном олени ходят. Пошли, нам немного еще.

Остаток пути прошли довольно бойко, и лишь перед самым лагерем Славка перепугался до смерти, когда что-то огромное с шумом, треском и пыхтением пронеслось перед ними и скрылось в лесу. Это было так умопомрачительно страшно, что Славка даже попытался сорвать с плеча ружье, но запутался в ремнях да так и замер с прикладом, выглядывающим из-под мышки.

– Отбой военной тревоги, – сказал улыбающийся Андрей, – это лоси.

Однако ружье Славка перевесил себе на шею и шел, положив на него руки. Андрей ухмылялся, но молчал.

Выйдя к лагерю геологов, они остановились.

В тени нескольких деревьев была разбита большая палатка, рядом свалены нарубленные дрова, вещи. Метрах в двадцати виднелась яма для мусора. Под костер была вырыта большая – метр на метр – яма, над которой висел котелок. Костер не горел.

Славка направился к палатке, но Андрей жестом остановил его и замер, осматриваясь и прислушиваясь. Простояв так минут пять, он снял с плеча карабин и махнул рукой – пошли.

– Эгей, геологи! – произнес он громко. Никто ему не ответил. – Славдий, ты постой тут, – сказал он, показывая на кострище. – А я осмотрюсь.

Славка сел на корточки перед костром, сжимая в руках ружье, и начал настороженно озираться. Костер потух давно, котелок был пустой и чистый. В целом лагерь производил довольно умиротворенное впечатление: никакого беспорядка, чисто, дрова – и те аккуратно сложены. И тишина. Он отметил, что тишина какая-то избыточная, даже птицы не кричали. Шумел ветер в кронах, жужжали насекомые, где-то неподалеку ствол терся о ствол, издавая протяжные звуки. Он ощутил, как запотели ладони из-за нестандартности ситуации. Выйдут сейчас из леса какие-нибудь ханты на лосях. И в жертву принесут.

– Славдий, – негромко позвал его Андрей, и он вздрогнул от неожиданности. – Иди сюда!

Слава подошел к палатке, отчего-то пригибаясь и водя ружьем из стороны в сторону. Андрей вид имел встревоженный. Присев у входа в палатку, он снял панамку, потер лоб и сказал:

– Фигня какая-то происходит.

Геологи пропали.

В результате осмотра лагеря обнаружили следующее. Геологов не было как минимум пару дней, большинство вещей, включая рацию, – на месте, все рюкзаки тоже, двух ружей нет. А третье имеет странное повреждение – конец приклада будто откушен, по краю даже есть след вроде бы от зуба. Очень большого зуба. Черт его знает, каким способом так изуродовали приклад. Медведю такое точно не под силу. Стволы пахнут, из них стреляли. Патронташей нет.

Полевого дневника нет. Вообще никаких записей не обнаружено, но Андрей по рюкзакам не лазил, осмотрел только то, что на виду. Других странностей кроме поврежденного ружья Андрей не нашел. Ни борьбы, ни необычных гостей в лагере не было. Совсем недавно кто-то ходил вокруг, и Андрей был уверен, что это Фролыч.

Следы вели в сторону распадка, до него от лагеря – метров двести.

– Пойдем?

Славка нервно покивал. Андрей молча забрал у него ружье, вынул из патронташа пару патронов и зарядил. Показал, как стрелять. Похлопал по плечу и сказал:

– Иди чуть за мной, сбоку. И пожалуйста, не отстрели мне жопу. Я с ней свыкся.

До захода солнца оставалось еще часа четыре, время было дорого. Вдоль тропинки валялось немного мусора, геологи ходили в распадок за водой. Пару раз Слава заметил следы, то ли оленьи, то ли лосиные. У одного дерева были сломаны ветки, но Андрей покачал головой и сказал тихо:

– Лось чесался, поломал.

А шагов через двадцать они увидели зеленую бейсболку, втоптанную в землю.

Андрей постоял некоторое время, послушал, потом наклонился к Славке и произнес тихо, почти шепотом:

– Идем так: ты в двух шагах от меня справа и примерно в двух позади. Стреляй, только если на тебя кто-то нападет. Имей в виду, что тут на тебя напасть некому. Медведь сейчас на нас не полезет, мы ему нафиг не сдались. У тебя в стволах дробь, не пуля. Полезет человек – остановит, но не убьет. Готов?

Славка глубоко вздохнул – сердце бешено колотилось – и кивнул.

Андрей махнул рукой. И они пошли.

У бейсболки егерь присел и некоторое время щупал почву вокруг. Потом поднял и сунул в карман. Здесь все было истоптано – такое ощущение, что по бейсболке пронеслось оленье стадо, много голов. Пройдя метров двадцать, они увидели, что в растительности вокруг есть несколько больших проломов, будто кто-то огромный выбрался к ручью из подлеска, не разбирая дороги.

Андрей осмотрел первый, пощупал переломанные ветки, оценил высоту и только головой покачал. Потом пригляделся и снял с ветки перо. Очень странное перо, сантиметров двенадцать в длину, с зеленоватым отливом. Славка покрутил его в руках, пощупал бородки и спросил:

– Это чье?

– Это ты мне скажи чье, ты у нас биолог, – огрызнулся Андрей, не переставая осматриваться. – Я никогда такого не видел.

– Я тоже. Оно странное какое-то, будто искусственное.

Во втором проходе ничего интересного не обнаружили, все так же большая дура ломилась сквозь заросли. Но ни шерсти, ни чего-то подобного не осталось, и это было странно и непонятно. А у третьего прохода Андрей замер как столб. И стоял неподвижно несколько минут, пока обмирающий от страха Славка не выдержал и не подошел.

Андрей стоял и смотрел на птичий след. Классический, три пальца да когти. Только след этот был длиной сантиметров семьдесят и обрывался в ручье. И в этом огромном отпечатке был расплющен кусочек ткани.

– Что здесь происходит?

Андрей наконец-то вышел из ступора, обернулся к Славке и прорычал:

– Что здесь, твою мать, происходит?!

Ноги у Славки дрогнули, и он сел рядом со следом. Так след казался еще огромней. Славку начала бить дрожь. Он трясущимися руками опустил ружье на землю, с трудом снял фляжку с пояса и попытался сделать несколько глотков, даже не открутив крышку.

Реальность стремительно давала трещины, ибо он знал, чей это след. Это был след огромного хищного динозавра. Только они сейчас не в мезозое, а в Сибири, и динозавры вымерли миллионы лет назад. Славка был дипломированным биологом и понимал, что все затерянные миры, лох-несские чудища да африканские динозавры – не более чем современные мифы.

Но след от этого знания никуда не девался. Вот он, под самым носом.

Неожиданно Славка успокоился. Мы не на другой планете, в каких-то десяти километрах отсюда обычный мир. С телефонами, электричеством и автомобилями.

– Значит так, – сказал он внезапно твердым голосом. – Ну след. Вокруг нет кучи костей, ничего не ревет в кустах. След может быть и не настоящим. Ну, решили пошутить дураки-геологи. Скучно им. Нужно искать Фролыча.

Он огляделся вокруг и вскрикнул:

– Смотри!

Снизу было видно, что шагах в пяти в кустах есть вмятина, будто кто-то бросил в заросли что-то тяжелое.

– Не торопясь… – процедил Андрей.

И они пошли.

Славке показалось, что эти пять шагов они шли пять часов. Медленно, прислушиваясь к каждому шороху, ловя взглядом каждое движение. Если б какая-нибудь дурная птица вылетела сейчас из-за кустов, Славка, наверное, умер бы от разрыва сердца.

Андрей подошел первым, взглянул и сразу метнулся в заросли. Славка отбросил всякую осторожность и рванулся за ним. В кустах в странной позе, как-то нелепо изогнувшись, лежал человек, над пропитавшимся кровью кителем роились мухи.

Он был без сознания.

Китель срезали.

Участковый будто попал под удар огромного молота. Они не были врачами, но, судя по всему, с левой стороны у него имелись множественные переломы, два или три открытых.

Карабин нашли неподалеку, его магазин был пуст.

Андрей, как мог, бинтовал раны, пытался приладить лубки и все бормотал «черт-черт-черт-черт». Славка, обмирая, стоял на страже. От напряжения ему мерещилось разное: тени в зарослях, треск веток, тяжелое дыхание огромного чудовища. Но не происходило ровно ничего. Тихо было вокруг.

Наконец Андрей опустился на землю и сказал:

– Все. Все, что мог, я сделал. Его надо в больницу. Вроде дышит нормально, но надо в больницу. В лагере есть носилки.

Они посмотрели на небо, солнце садилось.

– Пойдем в темноте? – испуганно спросил Славка.

– Не зима, дойдем, дорогу знаю. Я не врач, не могу сказать, дотянет ли он до утра… – Он помолчал, а потом произнес, оглянувшись вокруг: – Ты хочешь здесь заночевать?

Те десять минут, пока Андрей бегал в лагерь геологов за носилками, показались Славке вечностью. Он не удивился бы, если бы утром оказалось, что он совершенно седой.

Андрей принес носилки и три фонаря. Они привязали к ним участкового, подтянули снаряжение и двинулись в путь. Пока не стемнело, шли быстро, а потом стало труднее. Андрей зажег налобный фонарик, но Славка за его спиной все равно ничего не видел, спотыкался, ноги заплетались. Силы покидали его, сказывалось напряжение сегодняшнего дня и алкогольное безумие прошлого. В конце концов Андрей остановился и сказал:

– Привал.

Они поставили носилки, и Славка сразу же рухнул назад, на спину. Некоторое время он смотрел в небо, а потом перекатился на бок, рюкзак мешал. Отдышавшись, он с удивлением обнаружил, что Андрей все так же стоит перед носилками, сжимая карабин в руке.

– Ты чего? – шепотом спросил Славка.

Егерь помахал рукой – тише!

Сердце ухнуло и провалилось в тартарары. Он медленно вытащил из-под себя ружье и сжал в руках. Руки тряслись. «Вот куда тут стрелять, – подумал он тоскливо, – темно же…»

Славка сел перед носилками и тяжело задышал.

– Далеко еще? – спросил.

– Километра три.

Славка очень хотел спросить, что там егерь слушал в ночи, но побоялся ответа – и поэтому не спросил.

В тишине застонал Фролыч, они вздрогнули от неожиданности.

– Ходу, – сказал Андрей. И они зашагали дальше.

Страх стал невыносимым, Славка все время ждал, что кто-то прыгнет ему на спину, вцепится в шею, повалит и будет терзать, глухо урча. Он прямо чувствовал, как горячая кровь течет по спине. В конце концов ноги его запнулись, он дико заорал и рухнул наземь, вырвав носилки из рук Андрея. И тут же животный ужас волной захлестнул его, ибо стало слышно, как кто-то с легким шелестом рвется к ним по лесу с обеих сторон.

– Стоять! – заорал Андрей, чуть не лишив Славку сознания, и выстрелил в воздух.

Звук выстрела оглушил Славку, а когда грохот в ушах прекратился, вокруг уже ничего не шумело. Зато где-то близко лаяли собаки.

Как они дошли до села, Славка не помнил, лишь какие-то отрывки: бледное лицо Алевтины, заспанный фельдшер, кто-то пытается забрать у него ружье, он держит в руках кружку горячего чая…

И потом тишина, словно кто-то накрыл кусок пространства вокруг него плотной тканью. Как клетку с попугаем.

Проснулся Славка в незнакомом месте.

Были чисто, опрятно и совершенно не похоже на андрюхино холостяцкое жилище.

Славка с трудом сел. Спал он на какой-то лавке, на которую для мягкости был наброшен тулуп. Или даже шуба. Все тело болело, руки ходили ходуном, как с похмелья. Неожиданно Славке захотелось посмотреть, седой он или нет, а если да, то как: целиком или прядями? Он пощупал голову и рассмеялся над идиотизмом собственных мыслей.

В комнату, откинув занавесь, вошла Алевтина.

– Проснулись? – улыбаясь, спросила она.

– Э-э-э-а-а-а… м-м-м, – оторопело выдавил из себя Слава.

И тут его окутала информационная буря.

Заснул он вчера прямо здесь, у нее в коридоре, и совершенно беспробудно. Андрей Юрьич хотел было с мужиками его отнести, да она не позволила. Ну поспит на лавке, чего ему? Вы ж поспали? Ну вот, а они тащить. А Владимир Фролыч жив, и все с ним нормально, Константин Эдуардыч сказал, что заживет, как у собаки. Скорая приезжала и милиция. Увезли Володю… Фролыча в город, сказали, нет причин для беспокойства. Покушаете?

Слава хотел было отказаться, но его мнения никто, как оказалось, не спрашивал. Он был накормлен мясными пирогами и напоен парным молоком. Сверток с пирогами ему вручили с собой, подсказали, как найти дом Андрея Юрьевича, и проводили до калитки.

И только когда он попрощался, Алевтина робко тронула его за рукав и сказала:

– Спасибо… Спасибо, что донесли. Володю.

Славка не нашелся что ответить, лишь, прижимая к груди сверток с пирогами, как-то нелепо шевельнул плечами.

У Андрюхи оказался гость – коренастый основательный дедок в старомодном кителе.

– О, засоня! – приветствовал его Андрюха. – А я собирался за тобой идти!

Он забрал сверток, открыл – и разложил на столе пироги. После чего представил гостя:

– Знакомьтесь. Поликарп Кузьмич, личность выдающаяся. – Старик глянул на него неодобрительно. – Охотник от бога, лучше его этих мест никто не знает.

Поликарп Кузьмич встал, отставил стул и чинно поклонился.

– А это друг мой старинный, Славди… Станислав Валерьевич, по образованию биолог, а ныне торговлей занимается.

Ощущая себя нелепо, Славка так же чинно поклонился.

Старый хрыч усмехнулся.

Пока Славка пил чай, Андрей ввел его в курс дела.

Фролыч все еще без сознания, опасности для жизни нет, много разных переломов. Приезжали следователи, составили протокол. Андрей им все рассказал как есть, только про след не стал. Звонили начальнику экспедиции, там сказали, что геологи два дня назад должны были уйти на маршрут, на связь выходили позавчера, проблем не было.

Обещали выяснить, но сказали особо не надеяться, связь плохая, и рация у геологов паршивая. И, небось, поддатые они. Что рация осталась в лагере, Андрей сказать забыл, вылетело из головы. Официальная версия на данный момент – участковый в узком месте попал под стадо оленей, его и стоптали. Такие, в общем, дела.

– У заготконторы встретил Поликарпа Кузьмича, ну и вот, сидим, обсуждаем…

Старикан поставил блюдце, из которого потягивал чай, и произнес:

– Я так мыслю, надо там все по солнышку осмотреть. Поискать. – Он взглянул на Андрея и спросил: – А все ли ты мне, паря, рассказал?

Андрей замялся.

– Поликарп Кузьмич, мне до вас далеко, но вы сами знаете, опыт у меня какой-никакой имеется. И в охоте, и в следопытстве. И у меня стойкое ощущение, что нас вели до самого поселка. С двух сторон. От самого лагеря. И единственное, чего я не могу понять, – кто это был и почему не напали. И еще мне непонятно, что за твари завелись в нашей тайге и как бы их поубивать к чертовой матери. – Андрей помолчал, посмотрел на собеседников: – Очень я надеюсь, что вы нам поможете.

Поликарп Кузьмич взял пирог, разломил его пополам и изрек:

– Хорошие пироги у Алевтины, не дурак Владимир Фролыч, я так мыслю.

Помолчали.

– Нынче поздно уже. А завтра выступим. Продуктов на неделю. Поищем там. А сегодня посмотрим у поселка, как да что. Станислав, ты готов?

Славка не сразу сообразил, что обращаются к нему. Вспомнил вчерашние страхи и обозлился.

– Да! Толку от меня мало, но я с вами.

– Вот и ладно. Я пойду из конторы вещички заберу, а вы готовьтесь.

С чем и удалился.

– Это кто? – спросил про дедка Славка, глядя в зеркало. Не, не седой. Офигевший.

– Это живая легенда, – сказал Андрей, убирая со стола – Помесь Дерсу Узала и Рэмбо.

– Да ладно, – не поверил Славка.

– Увидишь.

Прозвучало зловеще.

Вышли через полчаса.

У Славки на этот раз вместо двустволки была «сайга» участкового. В суматохе ее забыли. Поликарп же Кузьмич являл собой оживший экспонат краеведческого музея. Слова «бердана», «котомка» и «онучи» всплывали при взгляде на сибирского Рэмбо сами собой.

Вчерашнее пятно было уже почти незаметно, старик обошел его кругом, поцокал, потеребил бородку. («Трах-тибидох» – всплыло у Славки в голове.)

Вскоре добрались до места, где Славка уронил носилки. Поликарп Кузьмич посмотрел на взрытую почву, снял бердану с плеча, показал рукой – здесь ждите – и ушел в тайгу. Славка повернулся к Андрею, но тот приложил палец к губам и присел в тенек. Славка последовал его примеру. Тревоги прошлой ночи исчезли без следа, светило солнышко, и Славке прямо не верилось, что вчера он чуть не умер здесь со страху. Стало казаться, что ничего вчера и не было, ни следа этого, ни заполошной беготни по ночной тайге. А Фролыча и вправду потоптали олени. В детстве ему довелось увидеть, что стало с деревенским алкашом, попавшим под несущийся табун лошадей. Никакого динозавра не надо. Тем паче геологи на маршруте, могли и приколоться.

От этих благостных мыслей Славка, видимо, задремал, потому как следопыт с берданой материализовался перед ним, будто прямо из воздуха. Взглянув на Славку с укоризной, сказал как отрезал:

– Домой идем. Чаю хочу.

Пошли домой, поить Рэмбо чаем.

Чай Поликарп Кузьмич пил как положено: блюдце, кусковой сахар, медок. Белого хлеба не было, но и черный сгодился. Напившись, он вытер губы и бороду, положил руки на стол по обе стороны от блюдца и начал:

– Я так мыслю, что вчерашний день вы должны теперь отмечать как второй день рождения, ибо судьба вам была вчера сгинуть, да вот не сгинули вы. Вели вас пятеро, трое с одной стороны и два с другой, я так мыслю, от самого лагеря вели. За два километра от нашего места точно. Они, наверно, думали, что вы с тропы в тайгу уйдете. Потому что вели так. По одному почти у тропы, еще по одному метров через двадцать и потом один еще метров через двадцать. Они от вас в двух метрах остановились.

Он замолчал и поджал губы.

– Кто вел, Поликарп Кузьмич, кто?

Старик задумался и молчал минут пять. Потом вздохнул и сказал:

– Я не знаю. Очень быстрые, шаг больше метра, весом килограмм сто. И след у них вот такой.

Он достал из внутреннего кармана блокнот с вложенным меж страниц карандашом и нарисовал «лапку»:

– Сантиметров тридцать длиной, – добавил он. – Лет сорок назад был я в Москве на слете охотников-ударников. И водили нас в зоопарк. И показывали птицу страуса. Вот такие же тут следы были. Только там два пальца, а здесь три.

И умолк.

– Он с детенышами, – произнес ошеломленный Славка. – Эта тварь с детенышами! А если они до села доберутся?

– Не пустим мы их в село, – сказал Андрей. – Откуда эта фигня взялась у нас?

А старый хрен удивил всех:

– А расскажите нам, Станислав Валерьевич, про динозавров!

О динозаврах Славка знал мало.

Был он по диплому энтомолог, динозаврами сроду не интересовался, поэтому и рассказ получился не ахти.

Но Поликарп Кузьмич остался доволен.

– Вымерли, говоришь, шестьдесят пять миллионов лет назад? – переспросил он и, покряхтывая, полез за пазуху. Оттуда он извлек сверток, развернул его и поднял в руке какой-то желтоватый предмет, похожий на оранжерейный огурец.

– Иди-ка глянь, как они вымерли!

Огурец оказался длинным – сантиметров пятнадцать! – зубом. Огромным клыком со слегка зазубренными краями. И это был действительно зуб, а не окаменелость! Окаменелости Славка видел в палеонтологическом музее, булыжник булыжником. Он вдруг почувствовал себе героем дурной статьи, в которой динозавры утаскивают с полей селянок. Голова начала кружиться, он сел и вцепился в край стола.

«Еще до революции, – рассказывал Поликарп Кузьмич, – мой отец с охотничьей ватагой бил в этих краях соболя. Не было тогда здесь нефтяных вышек, а был лес от края до края. И людей мало, кочевали только манси со своими оленями. Зато соболя много. И нашли они однажды на осыпи странную тварь. Здоровущую ящерицу, ходившую на двух ногах. Когда они подходили к ней, чуть со страху не обделались, настолько жуткая была. Хорошо, что тварь к тому времени издохла, по дурости вылезла на осыпь да переломала обе ноги. Ватажники выбили себе на память по зубу. Года через четыре отец привел туда московского купца, хотел продать кости. Купец уехал в Москву, снаряжать экспедицию и искать покупателя. Да тут революция случилась, и стало не до костей.

Отец мальцом водил меня в те места. Видел я этот огромный костяк с громадным черепом, утащить его не по силам оказалось никому. Потом все это обвалами засыпало совсем. После войны писали в Москву, чуть ли не самому Ефремову и Борисяку, мол, вот чего нашли. И даже экспедицию к нам прислали, геологов да палеонтологов.

Геологи много чего интересного нашли, а палеонтологи вообще ничего. Злые были. Сказали, тут море было и никаких динозавров. Места не те, в общем. Они все больше ракушки искали. А на зуб ответили, что наши северные народы и не такое из бивней моржа делают – эка невидаль! Видно же, что от живого взято!

И уехали».

Славка слушал-слушал и не выдержал:

– Поликарп Кузьмич, ну откуда им тут взяться? Не могут они тут жить, а если б и жили, то нашли бы их давно, тварина пятнадцать метров в длину, спрячь ее! И экология здесь не та. И… вообще, ну какие динозавры? Вы видели хоть одного? Следы их? Остатки охоты? Они же жрать должны немеряно!

Поликарп Кузьмич потеребил бородку, помолчал.

– Я так мыслю, – сказал он, – не живут они здесь. Они сюда приходят.

Завернул зуб в тряпицу и аккуратно спрятал за пазуху.

Ушли на рассвете.

Вечером старый следопыт проверил у друзей все снаряжение, что-то забраковал, что-то одобрил. Два часа он учил Славку разным тонкостям, посмотрел, как он обращается с карабином, и в целом остался доволен.

– Только я стрелять не умею, – сказал Славка. – Я даже ребенком в тир не ходил.

Поликарп Кузьмич лишь рукой махнул. Забраковал он и андрюхину мазь от комаров. Слаба, сказал, и воняет сильно. Выдал свою, действительно куда менее пахучую, но на вкус настолько мерзкую, что мама дорогая.

На пути к лагерю старик два или три раза исчезал в тайге, но ничего не сказал, или не нашел, или не счел нужным. А вот лагерь он чуть ли не на пузе исползал, у Андрея создалось впечатление, что каждую травинку обнюхал. Потом скрылся в палатке, шуршал там некоторое время, вышел, постоял перед пологом, а потом медленно стянул с головы шапку.

Андрей со Славкой в ужасе посмотрели на него.

– Ушли чуть ли не голые. Два карабина да ружье. Ни еды, ни воды не взяли. Карта на месте. Котелок на костре. Если живы, то родились в рубашке.

Он протянул друзьям раскрытую записную книжку.

«11 авг. Жора нашел разодранную тушу коровы. Говорит, волки, там кругом следы. Но корова буквально располовинена. Пойдем завтра, посмотрим. Откуда здесь корова?

12 авг. Олени вчера на ручье будто взбесились. Утром ревели так, как никогда не слышал. Послезавтра уходим, надо стрельнуть. NB Сообщ. в село о корове, а то на нас повесят».

Больше записей не было.

– Сегодня 16-е, – растерянно произнес Славка.

– Идем к водопою. Первый я. За мной Андрей, потом Станислав. Там узко, поэтому быть осторожными. Я так мыслю, там надо посмотреть внимательно.

И они пошли.

Следа уже не было, затоптали лоси и кабаны. Вокруг того места, где нашли участкового, ничего нового не обнаружили. Следопыт некоторое время постоял, послушал тайгу, а потом они углубились в заросли. Впрочем, чем дальше от ручья, тем реже становился подлесок и вскоре иссяк совсем. Высоко над головой качались кроны деревьев, земля была усыпана хвоей. Царил полумрак. Метрах в тридцати они наткнулись на черное пятно, только на этот раз оно было просто огромным. И старым – дня два. Поликарп Кузьмич походил вокруг пятна, велел оставаться здесь и зашагал по расширяющейся спирали.

Вернулся задумчивый, присел на корточки, поставил свою винтовку между ног и прижался к ней щекой. Потом достал из кармана платок, развернул его и положил на хвою. На платке лежали две пластмассовые гильзы и странный цилиндрик, очень похожий на гильзу, только тоньше.

– Я так мыслю. Эти две гильзы от геологов, – он отодвинул их в сторону – а эта… эта непонятно от чего. И она как бы иссыхает, их там две было, первая у меня в руках рассыпалась, а вторую я поддел с опаской. Только без толку.

Он тронул гильзу, и она рассыпалась.

Они оторопело смотрели на черное пятно на платке. Точно такое же, только огромное, находилось у них за спиной.

– Я так мыслю, это чтоб следов не оставлять. И это, – он показал пальцем на черную проплешину, – они скрадывали с трех сторон. Гнали на засаду.

– Что же тут рассыпалось? – потрясенно спросил Андрей.

– А я знаю, – без интонации произнес Славка. – Это его след мы видели у ручья.

Двинулись дальше.

Шли цепью, Андрей слева, Кузьмич справа. Славка чувствовал себя полным дураком, вертел головой по сторонам, время от времени поворачивался назад и, водя стволом карабина, таращился на деревья. Кончилось это тем, что он упал. Решил, что хватит фигней страдать, и просто пошел вперед.

И сразу наткнулся на рытвину.

– Эй! – позвал он негромко.

Впечатление было такое, будто кто-то на бегу споткнулся, кувырнулся через голову и пропахал хвою примерно на метр.

Поликарп Кузьмич завертелся, то приседая возле пятна, то глядя по сторонам. Потом начал ходить вокруг, посматривая на почву, и направился к деревьям. Андрей неожиданно развернулся и отошел шагов на десять к раздвоенной у самого корня сосне. Славка остался один переминаться с ноги на ногу у пятна.

Покружив, следопыты сошлись и начали переговариваться. Андрей развернулся к Славке и сказал:

– Ты чего там стоишь? Иди сюда!

На платке было разложено семь гильз и две какие-то тряпочки.

Рассказывал, как дело было, естественно, Поликарп Кузьмич:

– Перестрелка здесь была. Кто-то, возможно, один из геологов, подстерег – у вон того дерева лежка была – м-м-м… гостей и попал в одного, наверняка судить сложно, но вокруг рытвины есть следы, похожие на кровь. Тех было минимум трое. Они ответили, на двух соснах нашли странные повреждения: будто кто-то аккуратно срезал фрагменты ствола, зачернив повреждения грифелем. Следы уходят вон туда, в сторону склона. Я так мыслю, – сказал задумчиво старик, – нам нужно решить, идем мы дальше или нет.

– А какие варианты? – спросил Андрей. – На усиление?

– Ну, человек семь мы сейчас легко наберем. Но потеряем много времени. Я за то, чтоб идти, но вы должны свое мнение сказать. Голосом.

Некоторое время все молчали. Поликарп Кузьмич внимательно смотрел на них. Без усмешки. Серьезно так.

– Я иду, – сказал Андрей.

Теперь все глядели на Славку.

– Мне очень страшно, мужики, – неожиданно сказал Славка. – Мне все время кажется, что я обосрусь сейчас от страха. Для меня это… – он показал рукой вокруг, – нетипичный опыт. Но я иду.

Поликарп Кузьмич пожал ему предплечье.

– Молодца!

Развернулся и пошел. Они потянулись за ним.

Вновь начал появляться подлесок. Кое-где были поваленные деревья, провалы в почве – приближался склон.

И когда в стене деревьев начали мелькать просветы, Андрей нашел еще одно пятно.

Пятно было маленьким. Метра два в длину и узкое.

Пока его спутники изучали окрестности, Славка стоял и смотрел, смотрел на пятно. Что-то неуловимо знакомое было в его очертаниях. И неожиданно он понял, что именно.

– Ребята, – позвал он срывающимся голосом. – Ребята!

Они подошли.

Он встал у одного конца пятна, показал на него и сказал:

– Посмотрите вот отсюда. Очень напоминает лежащего человека. Будто он упал лицом вниз, выбросив вперед руку. А в руке, кажется, винтовка была, гляньте, вон там хвоя сдвинута.

Некоторое время все молчали.

– Вот значит как, – сказал Андрей. – Вот значит как.

– А больше следов нет? – спросил Славка. – Этот… геолог один был?

– Один.

Еще помолчали. Поликарп Кузьмич о чем-то напряженно думал.

– Я так мыслю. Пятно нам ничего не докажет. Только пыль тут одна. Скоро темнеть начнет, осмотрим склон и пойдем к Уху, там заночуем. И, ребятки, смотрите в оба. Если эти страусы умеют превращать человека вот в такое, то давайте им воспротивимся, если они захотят это сделать с нами.

После пятна шли очень осторожно, тихо, нервно поглядывая по сторонам. Скоро выбрались к склону. Снизу его постоянно подмывала вода, поэтому он периодически осыпался, создавая внизу свалку из деревьев, камней и почвы.

Поликарп Кузьмич провел их к удобному спуску. «Страусы», видимо, тоже его нашли, потому как в одном месте отыскался смазанный след.

– Правильно идем, – хмыкнул старик.

Через некоторое время приблизились к небольшому обрыву, высотой метра два с половиной, и их проводник неожиданно остановился, напряженно высматривая что-то внизу.

Потом присел на корточки и сказал:

– Посидим.

Достал бинокль, улегся на живот и долго обозревал окрестности.

Впереди было метров двести осыпи, потом склон начинал понемногу подниматься, усеянный покосившимися деревьями, а за ним торчала скала, формой напоминающая лосиное ухо, – цель их путешествия.

– Так, – сказал Поликарп Кузьмич наконец. – Они с обрыва спрыгнули, не спускались. А там почти три метра. Шаг очень широкий, я так мыслю, что они побыстрее нас в беге будут. Четыре или пять их, сходятся и расходятся, то ли ищут чего, то ли прочесывают территорию.

Он посмотрел вниз.

– На повале не рыскаем, идем группой, я видел, где они вышли на склон.

Не сговариваясь, взяли оружие наизготовку и пошли. С обрыва спустились осторожно, не прыгая.

Лось был разодран.

Все, даже Поликарп Кузьмич, потрясенно молчали, глядя на изуродованную тушу крупного самца. Лося буквально перекусили пополам, а череп словно раздавили в огромных тисках. В мешанине костей Поликарп Кузьмич нашел небольшой – сантиметра три – обломок зуба. Точно такой же, только целый, лежал у него за пазухой.

Осмотрев следы вокруг остатков лося, охотник сказал со странной интонацией:

– Что ж это за тварь, а?

И все почему-то посмотрели на Славу. Тот растерянно пожал плечами:

– Да не знаю я! Судя по всему, тираннозавр это.

– Тираннозавр? – переспросил Поликарп Кузьмич.

– Ну, наверное. Длиной он был метров десять, высотой метра четыре. И весил несколько тонн.

– Сколько «несколько»?

– Я не помню, – жалобно произнес Славка, – тонн пять.

– Я так мыслю… – начал было Поликарп Кузьмич и умолк.

Оружие вдруг показалось им совершенно никчемным. Дамские пукалки.

– Автомат тут нужен, – заявил Андрей.

– Идем на ночлег, – сказал Поликарп Кузьмич, – сдается мне, что лося ему будет маловато, не след нам торчать на ровном месте. Вокруг Уха осыпи, глядишь, как прошлый себе шею свернет.

Километра два до Уха чуть ли не бежали. Славку трясло, он весь сосредоточился на том, чтобы не подвернуть на камнях ногу. Выше основания скалы была ровная площадка, на которой охотники обычно устраивали привал. Место удобное, родник неподалеку.

На площадке все было чисто, там давно никто не появлялся, у скалы аккуратно сложены дрова. Кузьмич только головой покачал: какие дрова? Забудьте. Увидев перепуганные глаза Славки, пояснил:

– Костер их точно приманит, а мы не знаем, как они видят в темноте. Луна почти полная, облаков нет, так что светло будет, глаз обвыкнется.

Устроившись с краю площадки, откуда удобно было в случае надобности уйти в тайгу, перекусили. Славку поставили дежурить первым.

«Теперь уж точно я вернусь совершенно седой», – обреченно подумал он.

Но три часа пролетели на удивление быстро. Славка был настолько взвинчен видениями живописных сцен кормежки тираннозавра, что сна не было ни в одном глазу. Видел он, правда, мало что, но надеялся, что многотонная махина все-таки не умеет ходить бесшумно.

Было страшно.

В условленное время он разбудил Андрея, некоторое время посидели вместе. Камни остыли, и потянуло холодом.

– Спи давай, – сказал друг.

И он уснул, как выключателем щелкнули.

Правда, в голове включился синематограф. Аморфные твари начали приставать к Славке во сне, а потом одна и вовсе навалилась, зажала рот лапой и андрюхиным голосом задышала в ухо: «Тихо-тихо-тихо».

Славка проснулся, Андрей прижимал его телом к земле.

Произнес одними губами:

– Тихо-о-о. Он вокруг ходит.

И Славка сразу услышал дыхание. Совсем рядом. Где-то высоко, Славке показалось, что прямо над ними кто-то огромный шумно принюхивался. Сначала он слышал только вдохи-выдохи, потом к ним добавилось бурчание, будто в огромном котле дозревала бражка, и хруст хвои под огромными лапами. Славка почувствовал, как его начинает бить дрожь, волнами накатывала паника, неудержимо захотелось вскочить и броситься бежать, не разбирая дороги. Ощутив это, Андрюха еще сильнее вжал его в землю, обхватив второй рукой – лежи!

Сопение замерло на одном месте. Ночной гость громко и возмущенно фыркнул, и шаги стали стремительно удаляться.

Они очень долго боялись двинуться. Практически вечность. Потом Поликарп Кузьмич треснувшим голосом почти неслышно сказал:

– Так мыслю – ушел.

Славка неожиданно для себя заплакал прямо в Андрееву руку, все еще зажимающую ему рот.

Утро выдалось нервным.

Поликарп Кузьмич на рассвете осмотрел следы вокруг их лагеря и, похоже, слегка ошалел от увиденного. Он потрясенно и бесцельно бродил по площадке, зажав винтовку под мышкой. Продолжалось это минут пятнадцать, потом охотник взял себя в руки и подошел к друзьям, сидящим у скалы.

Славкиных слез как бы не заметили.

Руки Андрея ходили ходуном, он долго пытался застегнуть пуговицу на плаще, пока не оторвал ее, зажал в ладонях и так сидел, покачиваясь.

Старый охотник присел перед ними на корточки, внимательно посмотрел, прикинул что-то в уме.

– Давайте решать. Перед этим… тиразавром мы считай что безоружны, разве что повезет, но на везение только дураку надеяться. Есть два пути. Первый. Идем дальше, пытаясь разобраться, что тут творится. Второй. Возвращаемся. Живем как жили.

Замолчал.

Славка сказал пересохшим голосом:

– Мы можем вернуться, собрать охотников, взять в милиции автоматов…

Охотник и егерь удивленно посмотрели на него.

– В дурку захотел? – спросил Андрей. – Что ты ментам скажешь? По нашей тайге ходит тираннозавр, дайте срочно автоматов?

– А Фролыч? Он подтвердит!

– Что подтвердит? Фролыч поумнее тебя. Его за такую сводку сразу из милиции выпрут.

Славка нахохлился и замолк. Потом произнес зло:

– Да, а потом этот несуществующий тираннозавр полдеревни сожрет! Будет вам «живем как жили».

Поликарп Кузьмич встал, постоял немного и присел обратно.

– Тут ведь что получается, ребятки. Я так мыслю. Нашего дружка гонят четверо, а может, и больше. То ли гонят, то ли скрадывают. Или сопровождают. Не могу я понять, звери это или наоборот.

Друзья ошарашенно уставились на охотника.

– А гильзы?

– А с чего вы решили, что это гильзы? Какие-то геологические припасы, развалились от старости. Геологи тут уж который год шастают.

Некоторое время все молчали, переваривая. Потом Славка произнес неуверенно, биолог в нем проснулся:

– Поликарп Кузьмич, вы представляете волков, охотящихся на тигра? А это даже не тигр, это какой-то… – Славка пощелкал пальцами, пытаясь подобрать подходящее слово, и, не подобрав, замолк.

– Может, все-таки детеныши? – неуверенно спросил Андрей. – За мамкой бегут…

– Сиську просят, – добавил неожиданно Поликарп Кузьмич, и все вдруг заржали в голос. Не таясь.

Отсмеявшись и сбросив нервное напряжение, стали думать дальше.

– Пора посмотреть на этих охотников, – сказал Поликарп Кузьмич. – Я так мыслю, что идут они к Уступу, тут его не обойдешь, кругом скалы да болота. Они нас опережают, но это наши места, пойдем коротким путем. На Уступе и глянем на этих страусов, там все как на ладони, а они скорее дневные твари, чем ночные. Если что, луна поможет.

Встал, повесил винтовку на плечо.

– Думать некогда особо. Решайтесь.

Через десять минут они уже шагали к Уступу.

Шли через болото.

Короткий путь оказался непростым, по каким-то обрывам, через ручьи с топкими берегами и болотца. Кое-где шли по старым, невесть в какие времена положенным гатям, но в сами болота, к огромному Славкиному удовольствию, не лезли. Кузьмич обводил их посуху. И все равно идти было сложно, Славка не понимал, как можно кого-то обогнать, пробираясь по этим буеракам-рекам-ракам. Тем паче шаг у этого «кого-то» был метра два. Прогулочный.

По пути Поликарп Кузьмич долго пытал Славку о повадках тираннозавра. Выслеживал он добычу или наоборот охотился из засады, как быстро бегал, и вообще хоть что-то. Славка ничего этого, разумеется, не знал и отделывался общими фразами. В конце концов Поликарп Кузьмич от него отстал, а Андрей емко прокомментировал:

– Биолог!

– Я стрекоз изучал, – огрызнулся Славка. И обиделся. Какого рожна они ждут от него подробностей о монстре, вымершем миллионы лет назад? Много Кузьмич знает о повадках мамонтов?

Неожиданно Поликарп Кузьмич встал как вкопанный.

Славка удивил сам себя, ловко сорвав карабин с плеча и присев на корточки. «Прямо индеец», – залезла в башку глупая мысль с оттенком гордости. Андрей тоже держал оружие наизготовку.

– Слушайте! – негромко сказал охотник.

Спереди доносились какие-то хлюпающие звуки, слабое пыхтение и время от времени непонятное утробное блеяние. Славка никогда не слышал ничего подобного.

– Лоси? – неуверенно спросил Андрей.

Охотник отрицательно покачал головой, постоял еще немного, слушая, и махнул рукой – пошли посмотрим.

– Идите за мной, чутко. Там обрывчик, а под ним болото, свалитесь – не дотянемся достать.

Обрывчик зарос непонятно чем, Славка для простоты обозвал растительность камышом. Поликарп Кузьмич уложил их на живот, и они медленно подползли сквозь заросли к краю, осторожно выглянули.

Славка первое время ничего не видел, а потом услышал потрясенный Андрюхин всхлип, приподнялся над краем обрыва и застыл.

В болоте барахталось несколько ящеров, очень похожих на трицератопсов. У них было только два рога, какая-то шишка на носу и множество выступов по краю костяного воротника. Цвета они были непонятного, так как все перемазаны в болотной грязи и тине. И приходилось тварям туго.

Друзья привстали, пытаясь увидеть картину целиком.

Ящеры, судя по всему, свалились в болото с обрывистого берега и не могли выбраться. Два погибли, из тины парой островов торчали бок и задние ноги, медленно исчезающие в трясине. Еще два погрузились по ноздри, сил держать голову над поверхностью уже не было. Пятый ящер – он находился буквально в десяти метрах – захлебнулся, из воды виднелись только верхушки рогов и обод воротника.

Люди молча наблюдали за этой агонией.

Примерно через полчаса болото заглотило свою жертву, и только взбаламученная зелень на воде напоминала о трагедии.

Андрей повернулся к Славке. Глаза у него были бешеные:

– Им что тут – мезозой? – возмущенно спросил он у друга. – Они что там, охренели совсем?

Видно было, что у человека от увиденного слегка пошатнулось восприятие реальности.

– Ты мне скажи, да?

– Кто они-то? – спросил Славка. Он сам отчего-то совсем не удивился. Видимо, его ресурс удивления исчерпался до дна, и выйди сейчас из тайги стадо бронтозавров, он бы воспринял это не то что как должное, но без напряга. Ну гуляют по лесу бронтозавры, делов-то! Это ж не говорящий кот в конце концов.

– Кончайте шуметь! – шикнул на них Поликарп Кузьмич. – Дошли мы. Сейчас спросишь их за мезозой.

Стадо было большое.

– Голов двенадцать, – сказал Поликарп Кузьмич, осмотрев следы, ведущие к болоту. – С телятами.

– Фотоаппарат бы, – мечтательно произнес Славка, – устроили бы такую научную сенсацию. Это вам не Лох-Несс задрипаный.

– Нет у нас фотоаппарата, – хмуро сказал Андрей. – И ты бы лучше думал, как бы не сожрали нас.

Почва стала каменистой. Подходили к Уступу, небольшому перевалу в скальной гряде. Немного осмотревшись, охотник повел их на вершину отдаленно стоящей скалы, где они и обустроились. Отсюда открывался такой вид на тайгу, что у Славки аж дух захватило от этого первородного неистовства.

Но главное – просматривались все пути к перевалу. Растительности практически не было, только кое-где сквозь каменную осыпь протискивались молодые деревца. Долго рассматривали окрестности в бинокли, пока у Славки перед глазами не запрыгали цветные пятна. Тогда он повернулся на спину и начал следить за проплывающими по небу облаками.

– Так мыслю, что мы их опередили, – сказал Поликарп Кузьмич. – Не сильно, но обогнали. Следы бы внизу посмотреть, да опасно. Если пойдут не таясь – они тут как на ладони. Если скрытно, то вон по той гряде, больше никак, и все равно метров триста им идти по открытому месту.

Помолчали.

– Поликарп Кузьмич, – спросил Славка, – как думаете, что происходит?

Тот долго не отвечал.

– Так мыслю, что гости они у нас. Есть местная легенда про двух братьев, которые не поделили своих оленей и спрятали их в скалах. Да только кроме них в скалах много кто спрятался. И время от времени, когда братья выгоняют тайком свои стада попастись, вместе с ними сквозь проходы вылезают в мир разные твари. Вот и на этот раз так.

– Жадные Братья! – выдохнул Андрей.

– Ага, – хмыкнул Поликарп Кузьмич.

Они замолкли.

– Э! – сказал заинтригованный Славка. – Что за братья?

Андрей повернулся на боку к нему.

– Есть тут урочище, называется Жадные Братья. У входа в него друг напротив друга две скалы стоят. Младшой и Старшой. Манси там не живут и не кочуют, говорят, место дурное. Старожилы про него много баек рассказывают, правда, еще дедовских. Вот и отец Поликарпа Кузьмича, как я понял, ту тварь неподалеку нашел.

Некоторое время Славка ждал продолжения. Потом разочарованно спросил:

– И все?

Вопрос прозвучал так жалобно, что оба спутника уставились на него.

– А ты чего ждал-то?

– Не, ну невероятное же происходит!

– И? Погоди, я тебе сейчас что-нибудь придумаю. – Он сделал значительное лицо и страшным голосом произнес: – Инопланетяне! Сели в тайге, но у них собачка любимая сбежала, пятитонная. Сейчас найдут, и обратно.

– Тьфу! – только и сказал Славка.

– Тихо вы, – шикнул на них Поликарп Кузьмич. – По сторонам смотрите и орите потише, неизвестно, какой у них слух.

Стали смотреть. Славке очень быстро все это надоело, и он стал задремывать, погружаясь в полузабытье, откуда его с хрустом выдрал голос Поликарпа Кузьмича:

– Идут! На два часа!

Приникли к биноклям.

Сначала на гряду выскочили два разведчика. Очень быстро метнулись из стороны в сторону, потом присели метрах в десяти друг от друга. Обеспечивали фланги, стало быть. И через гряду пошли остальные.

От этого зрелища что-то болезненно щелкнуло у Славки в голове, и он сразу уверовал в НЛО, снежного человека, палеоконтакт и все остальные мифы оптом.

«Страусы» были примерно двухметрового роста, с недлинным хвостом, и покрыты неяркими перьями. По виду и вправду напоминали хвостатого страуса, да только башка у них была большая и зубастая. Само по себе это могло сорвать крышу у любого, а уж у биолога в особенности, но самые чудеса заключались даже не в этом, а в том, что пришельцы были экипированы.

До гряды было метров семьсот, и в бинокль они все прекрасно видели.

Каждый нес что-то вроде рюкзака и специального пояса на груди, где крепились всякие предметы неизвестного назначения. На троих были шлемы, наглухо закрывающие всю… м-м-м… лицевую часть… морды. И они были вооружены! В передних лапах у каждого была зажата штука, очень похожая на короткий толстый карабин. Конечно, это могло быть и фоторужье, но отряд динозавров-фотоохотников – это было слишком даже для сегодняшнего Славки.

Он жадно смотрел на проходящий отряд, пытаясь запомнить как можно больше деталей. Но все было настолько невероятно, а детали – настолько не от мира сего, что мозг не успевал все это обрабатывать, выхватывая какие-то мелкие штришки и отказываясь усваивать картину целиком.

Славка запомнил красный браслет, запомнил у одного на ноге что-то вроде лубка, плоский рюкзак с шестью лямками, сходящимися на груди, но не проходящими под верхними конечностями, и кучу такой же второстепенной фигни.

Отряд двигался стремительно. Создавалось ощущение, что они твердо знают, куда идти и что делать. Последний показался на гряде, постоял некоторое время, осматриваясь, наверное, сказал что-то фланговым, те вскочили, и они втроем спустились вниз. Славку поразило, как четко они бежали втроем, нога в ногу, все время на одинаковом расстоянии друг от друга. А под ногами у них был не асфальт – беспорядочное нагромождение камней.

Славка представил бой с таким отрядом, и ему стало нехорошо.

Страусы скрылись за камнями. Все опустили бинокли и уставились друг на друга.

– Как у себя дома, – возмущенно сказал Андрюха. – Зря еще оркестр духовой с собой не взяли!

– Они разумные, – сказал Славка удивленно, будто мозг смог осознать это только что. – Разумные! Разумные! Ты представляешь, какое это открытие? Еще один разум! Тут, рядом с нами! Мы не одиноки во Вселенной!

Последняя фраза прозвучала донельзя фальшиво, как из уст лектора общества «Знание» в каком-нибудь колхозе. Славка смутился и замолчал. Его трясло.

– Семнадцать, – сказал Поликарп Кузьмич.

– Чего семнадцать? – спросил Андрей.

– Их. Отряд состоит из семнадцати бойцов. А зачем им столько солдат?

По следам шли осторожно.

Страусы сильно превосходили их по скорости, поэтому решили идти не особо торопясь. Если получится, проследить пришельцев до лагеря, если нет – по обстоятельствам. Иными словами – выжать максимум информации. Андрей в запале предложил взять языка и допросить. «Как следует». Кузьмич только хмыкнул, а Славка поинтересовался, на каком языке допрашивать. «Ну, надо же узнать чего им тут надо», – пробурчал Андрей.

На том идея и затухла.

«Десантников сюда нагнать», – подумал Славка.

Он неожиданно понял, что никому об этом не сможет рассказать. Не поверит никто, даже в дурку не сдадут, просто поржут и все. Разумные динозавры в тайге, ага, щас. Ты бы бросал пить, Славка, а то скоро из унитаза зеленые человечки вперемешку с чертями полезут. И даже Ольке не расскажешь. Ей тем более.

От этих мыслей он загрустил и налетел на остановившихся спутников.

– Чего там… – начал было он и оцепенел.

В двадцати шагах перед ними среди молодых лиственниц стоял тираннозавр. Очень тихо стоял, лишь кончик хвоста ходил из стороны в сторону на высоте почти славкиного роста. Был он огромен, но Славка, не отрываясь, смотрел на зубы с банан величиной, а в пасти твари, пожалуй, сразу бы уместились и Славка, и Андрей.

Поликарп Кузьмич медленно поднял винтовку и тихо сказал:

– Как только шагнет – бегите. В разные стороны и что есть мочи.

Славка понял, что никуда он не побежит, ноги стали ватные, он их просто не чувствовал.

Динозавр стоял и смотрел на них, покачивая огромной головой, будто прицеливаясь. Решал, тратить силы на эту мелкоту или нет. И решил потратить – места уж больно не изобильные были. Он качнулся вперед, и тут из подлеска справа от них выскочил страус и пронзительно закричал.

Тираннозавр сделал шаг и переключил внимание на новый объект. А страус поднял свое оружие и выстрелил в хищника… непонятно чем. Что-то яркое ударило тираннозавра в левую скулу, он тряхнул головой и бросился на обидчика. Тот не стал ждать и рванул наутек. Тираннозавр с неукротимостью тепловоза понесся за ним.

Страус на бегу несколько раз задирал голову и кричал – то ли дразнил, то ли на помощь звал. За ним молча бежал огромный хищник.

– За ними! – сказал Поликарп Кузьмич, – Не сдюжит он один!

Егерь с охотником бросились вперед, а Славка сделал два шага, но ноги не слушались, он рухнул вперед да так и остался стоять на коленях.

Тираннозавр тем временем отжал страуса от зарослей, куда тот попытался прорваться, и понемногу теснил его к скалам. Для своих размеров он был очень быстр. Люди бежали к месту схватки («И что будут делать, когда добегут?» – вяло подумал Славка), – но угнаться за динозаврами не могли. Страус зигзагами старался вырваться, и во время одного из рывков нога у него поехала, он ткнулся головой в камни. Тираннозавр навис над ним, и видно было, что жертва не успевает оторваться, даже встать не успевает.

Но тут Прокопий Кузьмич вскинул винтовку и выстрелил – раз и еще раз. Тираннозавр мотнул головой и сбился с шага, проскочив страуса. Однако тут же резко развернулся, но этих мгновений хватило страусу, чтоб вскочить на ноги и отпрыгнуть в сторону.

А тираннозавр рыкнул и посмотрел на приближающихся обидчиков.

«Все», – обреченно подумал Славка.

Поликарп Кузьмич и Андрей рванули в разные стороны, но ясно было, что не успеть им. Обоим не успеть. И в этот миг из тайги выскочила тяжелая артиллерия. Три страуса выстроились в ряд, вскинули оружие и практически одновременно выстрелили. Пом-пом-пом – как три банки с огурцами вскрылись.

Тираннозавр нелепо взмахнул коротенькими ручками, вскинул голову к небу, вытянувшись во весь свой громадный рост, и величественно завалился на спину.

Славке показалось, что земля содрогнулась.

Страусы сделали вокруг поверженного чудовища круг почета, выстрелили – надо полагать, для верности – еще по разу.

И унеслись.

Ноги все равно не слушались.

В конце концов Славка встал и, опираясь на карабин как на палку, побрел к огромной туше. Его спутники шли туда же.

У трупа тираннозавра Славка и Андрей обнялись.

– Я думал: всё, – сказал ему Андрюха. Славка только потряс головой.

Поликарп Кузьмич стоял у морды хищника. Смотрел, смотрел, а потом медленно стянул с головы шапку.

– Ребяты, – позвал он их. – Гляньте.

Они подошли. В тех местах, куда попали заряды страусиного оружия, плоть начала распадаться, будто под действием кислоты. Огромная дыра зияла в груди ящера, коротенькая лапка с тремя пальцами, вооруженными солидными когтями, болталась на лоскутке кожи, потом оторвалась и упала, перья на ней скукоживались и осыпались черным порошком, а в ране оплавлялись под действием неведомой силы кости.

– Это не тираннозавр, – неожиданно сказал Славка. – У тираннозавра только по два пальца на передних лапах, а тут три.

– А кто тогда? – спросил Андрей.

Славка только пожал плечами.

– Понятно. Охрененных размеров неведомая зверушка встретилась нам на заповедных тропках, – прокомментировал Андрей.

– А ведь они этих тварей в деревню не пускали, – сказал Поликарп Кузьмич. – И вас, когда вы Фролыча тащили, оберегали. Думали, напали на вас.

– Что ж они тут делают-то? – тоскливо сказал Андрей. – Охотятся?

Поликарп Кузьмич надел шапку.

– Так мыслю, авария у них случилась. Порядок наводят.

Он походил вокруг стремительно оседающего тела и, наклонившись, осторожно выдернул длинное зеленовато-синее перо. Погладил и приладил на шапку. Посмотрел на онемевших друзей, широко улыбнулся и сказал:

– Чинганчук Большой Змеевик!

Все дико, истерически захохотали, побросав ружья, рюкзаки, упираясь ладонями в ноги, держась за живот; Славка и вовсе упал на колени.

Отсмеявшись, Поликарп Кузьмич посерьезнел.

– До Братьев отсюда километров семь. Думаю, туда они идут, разве что где-то на болоте расположились. Там совсем рядом скала есть – Клык называется. С нее и посмотрим, что и как. Давайте перекусим, да и в путь.

Пока перекусывали, неожиданная мысль рассмешила Славку. Если б неделю назад кто-то сказал ему, что он будет сидеть у огромной разлагающейся туши динозавра, с ружьем на коленях, пропитавшийся всеми видами пота, и с аппетитом лопать вареное яйцо…

Зрелище потрясало.

Они стояли на вершине Клыка, побросав оружие и рюкзаки, и молча, целую вечность смотрели на открывшуюся картину.

Не было никаких Братьев. Вместо них из урочища выплеснулся совершенно немыслимый пейзаж – с чешуйчатыми деревьями, зарослями невиданной растительности и даже небольшим озерцом. Сроду тут не было никакого озера, разве что болота, да и до тех было несколько километров. Несколько странных, непонятных агрегатов сложных очертаний сияли голубоватыми огнями. Вокруг них кипела работа: страусы тащили от одного к другому то ли провода, то ли лианы, то ли черт знает что, где-то лязгало, шипела пневматика, а может, наоборот, гидравлика, время от времени сверкали красноватые вспышки. Летающая платформа выплыла из глубины, водрузив после нескольких маневров подобие флагштока на вершине одного из механизмов.

И тут же какими-то родными интонациями завыла сирена.

Видение чужого мира стало истончаться по краям, терять насыщенность, отступать. В конце концов от огромной площадки остался только клочок зелени, зажатый меж двух сияющих голубоватым светом опор. Сирена крякнула два раза и умолкла. Наступила тишина.

Со стороны тайги к зеленому пятну стремительно приближалась уже знакомая друзьям группа. Они бежали плотным строем, ровно, будто единый многоногий ладный механизм. Добежав до цели, один за другим стали нырять в зеленую пелену, пока их не осталось только трое.

Троица обернулась и некоторое время смотрела назад, на тайгу. В бинокли было хорошо видно выражение их глаз – будто прощались.

Потом они одновременно повернулись в сторону наблюдавших за ними людей, развели в стороны руки, застыли на мгновенье и канули в мерцание. И сразу же сияние погасло, будто кто-то сдернул с местности невидимую пелену, обнажив взорам обоих Братьев – Старшого и Младшого – и вход в урочище.

Примерно через час они бродили по камням, посыпанным черным порошком, надеясь, что гости из неведомого мира забыли какую-нибудь безделицу. Но тщетно, как не было ничего.

Потом они долго стояли и смотрели на Братьев, на заросшие склоны, слушали привычные звуки тайги. Андрей вздохнул и сказал:

– Все, захлопнулась дверка. Как не было ничего.

Поликарп Кузьмич поправил перо – оно осыпалось черным порошком. Он отряхнулся и сказал философски:

– Двери придумали для того, чтоб открывать. Я так мыслю.

Они постояли еще немного, развернулись и пошли обратно. Домой.