Время платить по счетам

Глава 10

Когда я закончил объяснять свой план, Ларионов робко поинтересовался:

— А по-другому, никак?

— Никак, — твердо ответил я. — Нам нужна поддержка.

— Ладно, — инженер горестно вздохнул. — Надеюсь, не уволят.

— Без работы не останетесь, — я улыбнулся. — Даю слово.

После секундной паузы, продолжил:

— Видишь, Ашот, Алексей Степанович готов составить тебе компанию. Пробегись по нашим, в двух словах объясни ситуацию. Скажи, чтобы были наготове. Самым важным намекни о будущем проекте и о возможности приобретения иномарки со скидкой, если поддержка увенчается успехом. Как только толпа начнёт заходить в приемную, товарищ инженер предупредит наших, пусть тоже подтягиваются. Мы к ним хорошо относились, детей трудоустраивали, подарки дарили, теперь пришла пора нас поддержать.

— Сделаю, да, — кивнул коммерческий директор. — Только мне минут десять-пятнадцать понадобится. Без меня справитесь?

— Совещание будет ещё полчаса, как минимум, — горячо заверил инженер. — Наш начальник на него больше часа назад ушёл. Начальников цехов тоже позвали. В таком широком составе, это на пару часов, не меньше.

— Отлично, — улыбнулся я. — Значит, запас времени у нас есть. Тогда будем тратить его с умом. Мы с Саней идём в приемную. Пообщаемся с Борисом, Саматом и всей логовазовской шоблой. Заодно подождём, пока Владимир Васильевич освободится. Ашот, как договоришься со своими, тоже подскакивай. Ты — директор «ОСМА-авто», и обязательно должен присутствовать на переговорах.

— Я — мигом, — пообещал Барсамян.

— Тогда не будем терять времени, — я слегка подтолкнул коммерческого директора вперед…

Возле приемной генерального директора, наблюдалась нездоровая суета. В коридоре стоял Самат Жабоев, ещё один такой же усатый товарищ и седой мужчина лет сорока. Увидели нас с Саней, переглянулись, усатый моментально исчез за дверью. Самат заступил дорогу, ненавязчиво преграждая путь.

— Товарищ Елизаров из «ОСМА-авто»? Мы с вами пару раз в приемной встречались. А где Ашот Ервандович? Он вроде тоже должен приехать.

— Так точно, — весело подтвердил я. — Должен и приехал. Через пару минут подойдет. Вы правы, я — Михаил Елизаров. Со мной рядом Александр Анатольевич Устинов — еще один учредитель «ОСМА-авто». Записаны на прием к Владимиру Васильевичу вместе с Ашотом Ервандовичем. А насчёт того, товарищ ли вы мне, сомневаюсь. Это звание нужно ещё заслужить. Помните пословицу о гусе и свинье? Что вы за зверь, ещё не разобрался. Всех своих товарищей помню, вас в списке нет.

— Это легко исправить, — осклабился Самат — Мы с Борисом как раз хотели с вами срочно и очень серьезно поговорить. Для начала позвольте представиться. Я…

— Подождите, — нагло перебил я, прищурился, будто что-то припоминая, — Кажется, я вас знаю. Имя и фамилия такие необычные, мне друзья говорили. Не то Камаз Мышкин, не то Сабир Жопкин.

Самат поморщился, скривил губы, но ничего не ответил.

— Точно, — я торжествующе щелкнул пальцами. — Ну конечно же, вы — Вомбат Жабин[10]. Как же я мог забыть?

— Самат Жабоев, — выдавил покрасневший партнер Березовского. — Не надо паясничать, Елизаров.

Дружелюбные нотки из его голоса исчезли, сменившись плохо скрываемой злостью.

— Да кто паясничает? — отмахнулся я. — Просто возле Бориса много всяких-разных крутятся. Буду я ещё каждого шляпоподавателя и портфеленосителя запоминать. Так никакой памяти не хватит.

Хамил я сознательно. Желания разводить политесы с этой кодлой не было. Смысла тоже. Они пошли ва-банк, намереваясь не допустить нас к Каданникову, спровоцировать скандал с рабочим коллективом завода, чтобы выкинуть нашу команду из «АВТОВАЗа». А практическая польза имелась — после моих издевательских реплик предложение поговорить, чтобы отвести нас подальше от приемной и дать Каданникову уехать, утратило актуальность. Маски сняты, так чего с ними миндальничать?

Дверь приемной распахнулась. Первым вышел седой. За ним проскользнул уже знакомый усатик. Учтиво попридержал ручку, спасая лоб следующего за ним суетливого Абрамовича от соприкосновения с дверным полотном. Березовский быстрым шагом вышел в коридор, огляделся, увидел меня и Саню, нервно сглотнул.

Моя приветливая улыбка была похожа на оскал голодной акулы, увидевшей в лазурной глади океана стайку жирных тунцов. Березовский её тоже оценил. Карие глазки Бориса Абрамовича воровато забегали, косматые бровки испуганно поднялись, тщедушное тельце нервно содрогнулось. Усатый опасливо отодвинулся подальше.

— Михаил Самуэльевич, тьфу ты, Борис Абрамович, дорогой ты мой, — я улыбнулся ещё радостнее, передал захваченную из машины папку с документами Сане. Широко развел руки, и шагнул к испуганно отшатнувшемуся Березовскому.

Будущий олигарх инстинктивно сделал шаг назад, но было уже поздно. Я, продолжая зловеще улыбаться, обнял его, постаравшись сжать как можно крепче. Березовский испуганно пискнул. Я отстранился, прижал ладошками щеки будущего олигарха, отчего лицо Бориса перекосилось, а губы комично сложились уточкой, и счастливо выдохнул, глядя в выпученные глаза замершего в шоке Абрамовича:

— Как же я рад тебя видеть, хороший мой.

— Прекратите, — фальцетом взвизгнул Жабоев.

— Это уже черт знает что! — поддержал товарища седой, предусмотрительно отошедший от нас на пару шагов.

— Безобразие, — храбро выпалил усатый, и на всякий случай отодвинулся подальше.

Ухмыляющийся Саня, шагнул к нему, и мужик шустро отскочил ещё метра на три.

— Я просто соскучился по дорогому другу, — обиженно ответил я, чуть подтянул к себе голову перепуганного Бориса и звонко чмокнул прямо в блестящую плешь, стыдливо прикрытую встопорщенным хохолком курчавых черных волос.

Затем брезгливо сморщился, показушно сплюнул в сторону, и заботливо протер лацканом пиджака поцелованную лысину. Удовлетворенно улыбнулся, разглядывая результат, и с гордостью заметил:

— Вот теперь другое дело. Сверкает будто полированная. Можешь даже потренироваться плешью зайчики пускать. Вдруг чемпионат среди лысых устроят, а ты уже подготовленным будешь, потенциальный победитель, можно сказать.

— Всё шутите, Михаил Дмитриевич? — Борис Абрамович выдавил бледную улыбку.

— Ага, шутю, то есть шучу, — добродушно подтвердил я, будто нечаянно сплюнул на штанину Березовского и переполошился. — Извини, я не специально, стой на месте, сейчас исправим.

Подошва моего лофера прошлась по брючине Абрамовича, растирая следы слюны по ткани и оставляя полосу грязи.

Я удовлетворенно заметил:

— Вот видишь, все нормально, будто и не было. Чуток запачкал штанишки, но это мелочь — дома отстираешь.

Борис попытался удрать в приемную, даже взялся за ручку, но я ловко поймал его за локоть.

— Подожди, уважаемый, ты же вроде поговорить со мною хотел.

— Я? Нет, — проблеял Березовский, судорожно вцепившись в ручку. Задерживать меня он явно передумал.

В приемной раздались голоса. Дверь снова распахнулась, и коридор начали выходить люди. Главбух «АВТОВАЗа», директор НТЦ, начальники управлений и цехов, зам генерального, главный металлург, один за другим появлялись из приемной и тонким ручейком растворялись в коридорах здания. Я здоровался с руководителями: пожал руку главному металлургу, директору по экономике и планированию, заму генерального, еще кому-то. Соратники Березовского, видя такой радушный прием, устраивать скандал не решились. Наверно, были растеряны моим хамством, и, зная, кто помог нам «зайти» на завод, самостоятельно обострять побоялись. Типичные трусливые интриганы, предпочитающие делать пакости исподтишка, подставлять вместо себя простых работяг.

Мы с Саней зашли в приемную. Дверь кабинета генерального директора была приоткрыта.

— Здравствуйте, Владимир Васильевич у себя? — осведомился я у секретарши.

— Добрый день, — сухо кивнула женщина. — Да. Только что совещание закончилось.

Скрипнула дверь приемной. В образовавшейся щели мелькнула плешь и напрягшееся ухо Бориса Абрамовича. Три черные волосинки на ободке, воинственно торчали антеннами, пытаясь чутко уловить все доносящиеся из приемной звуки.

Березовский заметил мой недовольный взгляд и быстро улетучился. Но дверь прикрыл не до конца, и наверняка присосался мохнатым ухом к стене рядом, чтобы не упустить ни единого звука.

— Доложите ему, пожалуйста, что прибыли Михаил Елизаров, Александр Устинов и Ашот Барсамян из «ОСМА-авто», — вежливо попросил я.

— Я же говорю: совещание только что прошло. Два часа сидели, — женщина недовольно поджала губки. — Владимиру Васильевичу уезжать через пятнадцать минут надо. Теперь не знаю, когда он сможет вас принять.

— А вы обязательно скажите шефу, что дело очень важное, — я повысил голос. — Лично для него. Мы были в Америке, провели предварительные переговоры с американскими автомобильными производителями. Они готовы открыть совместное производство с АВТОВАЗом лучших американских моделей. Думаю, Владимир Васильевич способен лично оценить масштабы проекта, и имеющиеся перспективы. Не только завода, но и собственные.

Березовский в коридоре заполошно вскрикнул подбитым селезнем. В его вопле было столько страдания и искренней боли, по упущенным деньгам и возможностям, что все находящиеся в приемной пораженно замерли. По тембру и накалу эмоций крик души Бориса Абрамовича, звучал жалобным блеяньем ягненка, насильно отлученного злобными живодерами от молочной мамкиной титьки. Через секунду послышался глухой шлепок об стенку и грохот упавшего тела. Кто-то приглушенно матюгнулся. Судя по голосу, Самат Жабоев.

Саня шагнул к выходу и захлопнул дверь прямо перед носом перед грустными рожами незадачливых шпионов. Ещё и ручку придержал, чтобы снова не открыли.

— Что за проекты? Какие американцы? — раздался зычный голос Каданникова. Дверь распахнулась, на пороге появилась внушительная фигура генерального директора.

— Здравствуйте, Владимир Васильевич, — вежливо поздоровался я.

— Добрый день, — сухо кивнул Каданников. — Так что за проекты?

— Дженерал Моторс, Форд, Крайслер, — любезно пояснил я. — У меня в папке лежат предложения о совместном трехстороннем сотрудничестве американских производителей, «ОСМА авто» и «АВТОВАЗа», подписанные Ли Яккокой, Эдселем Генри Вторым Фордом, и Роджером Бонэмом Смитом. Каждая из трех корпораций, готова вложиться в совместное производство машин.

— А ваша компания тут причем? — нахмурился генеральный директор. — У вас же ничего нет, никаких производственных мощностей.

— А наша компания, согласно трехстороннему соглашению, будет эксклюзивным продавцом выпускаемой продукции, — любезно пояснил я и спросил: — Мы и дальше будем разговаривать в приемной, или всё-таки пройдем в кабинет?

В дверь требовательно постучали.

— Это Ашот, — пояснил я. Саня кивнул и отпустил ручку.

В приемную проскользнул довольный Барсамян. Увидел мой требовательный взгляд, незаметно кивнул: «всё нормально».

— Ладно, — буркнул Каданников и посторонился, уступая дорогу. — Проходите. Посмотрим, какие у вас там договора с американцами…

В кабинете Владимир Васильевич махнул рукой на стулья около большого стола для совещаний, предлагая садиться. Я забрал у Сани папку, открыл и передал генеральному директору пачку листов — договоры о намерениях от американцев с русским переводом, сделанным Анной. Каданников прищурился, подхватил лежащие на столе очки, надел. Посмотрел договоры о намерениях на английском, изучил подписи руководителей, потом беззвучно шевеля губами, внимательно прочитал переводы на русском, отложил стопки листов в сторону, медленно снял очки, положил на столешницу и повернулся к нам:

— Тут три предложения. От «Дженерал Моторс», «Форд» и «Крайслер». И какое из них прикажете выбрать? Все три мы однозначно не потянем на имеющихся производственных мощностях. Не уверен, что сможем выполнить свои обязательства в полной мере даже по одному. Если только напрячься…

Генеральный директор, замолчал, о чем-то напряженно думая.

— Владимир Васильевич, по одному точно сможете, — заверил я. — А напрячься стоит. Просто представьте, перед вами лежат три уникальных предложения — наладить на заводе выпуск самых легендарных машин американского автопрома — «мустангов», «шевроле», «линкольнов», «фордов», «крайслеров» и многих других. Машин, на которых ездят обеспеченные американцы, отвечающих самым современным требованиям комфорта и безопасности. Ваш завод будет первым и некоторое время единственным, совершившим грандиозный прорыв, в сфере обеспечения граждан СССР роскошными западными автомобилями. Генеральный Секретарь ЦК КПСС, товарищ Михаил Сергеевич Горбачев всегда подчеркивал, что надо перенимать передовые технологии Америки. Наши люди достойны самых качественных товаров, отвечающих лучшим мировым стандартам. И вам не нужно соглашаться на все три. Достаточно выбрать одно с наиболее привлекательными условиями и работать с производителем, предоставившим самое выгодное предложение.

— Это я понимаю, — буркнул Каданников, снова начиная просматривать бумаги. — Михаил, ты представляешь уровень ответственности по такому проекту? Не дай бог, что-то не получится. Нас живьем схарчат без гарнира и соли.

— А почему у нас не должно что-то не получиться? — задал я встречный вопрос. — Толковые инженеры, рабочие имеются, станки и оборудование в наличии, технологии, всю проектную документацию американцы по условиям соглашения предоставят, специалистов на начальном этапе консультирующих персонал и контролирующих все производственные процессы — тоже. Не вижу сложностей.

— В том то и дело, — проворчал генеральный директор, переворачивая бумаги. — Сложностей он не видит. А я вот вижу. Проектная мощность завода ещё относительно недавно была рассчитана на выпуск шестьсот шестьдесят тысяч автомобилей в год, в настоящее время мы производим гораздо больше, и снижать планку не имеем права. Люди ждут машины, у нас в государстве их и так всем желающим не хватает.

— Знаю, — спокойно ответил я. — Сейчас АВТОВАЗ изготавливает шесть с лишним тысяч автомобилей в месяц. Но это не предел. Задача — решаема. Можно привлечь дополнительные кадры — старые и новые. Развернуть новые производственные мощности, запустить работу круглосуточно в три смены. Было бы желание.

— Мы поможем, да, — горячо поддержал Ашот. — Найдем новых рабочих и инженеров с опытом работы, если что. Даже с того же «АЗЛК[11]» или «ГАЗа». Никаких проблем. Под этот проект, чтобы в будущем стать владельцами иномарок, они к вам даже не пойдут, побегут.

— Найдут они, — уже менее ворчливо откликнулся Каданников. — Гладко стелете, да жестко спать. Вы, ребята, кооператоры, и даже не представляете всего объема проблем. Это новые цеха надо разворачивать, износ фондов сильно увеличится, а за них, между прочим, я отвечаю. Средства под этот проект надо согласовать и выбить. У нас явно не хватит собственных денег на проект такого масштаба.

— Частично оборудование и финансирование готовы предоставить американцы, — заметил я. — Они намереваются получать прибыль с производства и обеспечить своими автомобилями весь Союз и соцстраны. Частично вложиться можем мы, как участники проекта. Разумеется, предварительно обговорим все условия и пропишем их в конечном договоре. В первую очередь «ОСМА-авто» будет возвращать свои вложенные средства и это, как сами понимаете, абсолютно нормально. Так что больших проблем с финансированием я не вижу. Тем более что этот проект будет горячо поддержан государством. Иначе быть не может, ведь он олицетворяет собой достижение перестроечных подходов к экономике, расширение кооперативного движения и обеспеченея советских граждан ранее недоступными престижными зарубежными автомобилями. Наш Генеральный Секретарь Михаил Сергеевич Горбачев постоянно подчеркивает необходимость мыслить по-новому, добиваться впечатляющих результатов, работать с ускорением, модернизируя и расширяя производство, внедряя инновационные технологии, оправдывая доверие высоких партийных органов и нашего советского народа.

Я сделал паузу и мысленно вытер пот со лба.

«Ух, вот это я загнул. Был бы чемпионат по пустой болтовне, второе место после этого спича точно моё. И то, только потому, что такого матерого словоблуда как Горбатый, как ни старайся, не обогнать».

Каданников искоса глянул, но промолчал, ожидая продолжения.

— Люди там, — я многозначительно показал глазами вверх, — проект совместного производства АВТОВАЗа с ведущими автомобильными корпорациями США горячо поддерживают. И это хороший старт для вашей последующей карьеры. Человек такого уровня как вы, уверен, чувствует, что может добиться большего, чем должность директора даже такого крупного завода. Открою вам небольшой секрет. Уже полным ходом идёт подготовка передачи на телевидении, посвященной нашему новому проекту совместного производства американских авто. И я лично готов сказать в прямом эфире, что этот проект разрабатывался непосредственно с вашим участием, и вы как управленец делали всё возможное, чтобы его успешно реализовать. Поверьте, наверху это заметят и оценят. Ведь ваш завод станет первым предвестником новой эпохи, позволившей обеспечить советских граждан самой современной продукцией западного автопрома.

— Хм, — в глазах директора мелькнул интерес. Я кинул ему слишком вкусную наживку, и соскочить с крючка он уже не мог.

— Конечно, если Вы вдруг пойдете на попятную, и откажетесь, можем обратиться в ГАЗ или АЗЛК. Но тогда все лавры достанутся им, а не вам и вашему заводу, — подлил я масла в огонь. — Но Ашоту Ервандовичу очень комфортно работать с АВТОВАЗом и с вами, поэтому мы первым делом приехали сюда.

— Да, — важно кивнул товарищ, поддерживая мою игру. — Нам нравится, как вы тут всё организовали, как работает выстроенная система, поэтому я убедил Михаила Дмитриевича в первую очередь попробовать договориться именно с вами.

— Понятно, — Каданников старался сохранить невозмутимое выражение, но азартный огонек в глазах невольно выдавал настрой генерального директора. Он оценил перспективы, услышал мой намек о «людях наверху», и принял нужное нам решение.

— Ну что же товарищи, будем работать, — веско заявил Владимир Васильевич, решительно хлопнув ладонью по столешнице.

— Но у нас есть пара небольших просьб, совсем небольших, — вкрадчиво добавил я.

— Каких? — нахмурился генеральный директор. Весь его недовольный вид говорил «начинается».

— Первая, «ОСМА-авто» становится единственным эксклюзивным продавцом автомобилей ВАЗ, — заявил я. — Разумеется, не считая государственных закупок. «ЛОГОВАЗ» вместе с Борисом и всей его шоблой должен уйти с завода. Вторая — увеличить наши квоты. Сейчас нам выделяют около пятисот-семисот машин в квартал для продажи, и даже такое количество начали урезать. Это очень мало. Давайте для начала, хотя бы тысячу — полторы с возможностью увеличения до двух-трех и выше, в случае быстрых продаж и расчетов с заводом.

Каданников помрачнел ещё больше и задумался. В кабинете повисло напряженное молчание. Мы терпеливо ждали ответа.

— Ладно, — тяжело вздохнул генеральный директор. — Ваши условия принимаются. Но необходимо будет обсудить ещё несколько нюансов. Предлагаю сделать это в более неформальной обстановке. Через пару дней прилечу в Москву, позвоню к вам в офис и договоримся о встрече.

— Конечно, договоримся, — я всем видом изображал бурную радость. — Приезжайте, встретим как самого дорогого гостя, все вопросы решим, не сомневайтесь.

— Я и не сомневаюсь, — криво усмехнулся Владимир Васильевич. — Вы, ребята хваткие, на ходу подметки рвёте.

Хлопнула дверь, топот тяжелых шагов взорвал тишину. Будто к водопою наперегонки бежало стадо сметающих всё на своем пути, изнемогающих от жажды бегемотов. Возбужденные громкие голоса заставили меня напрячься.

«Вот и разгневанные трудовые массы подоспели. Началось!»