Врушечка

Глава 9

Покинув офис, Настя размашистым шагом направилась к метро. Она была зла, как тысяча чертей. Господи, какие же мужики идиоты! Не все, конечно… Но когда тебе попадаются такие, как Колесников, начинаешь думать плохо обо всех без исключения. И ведь умный же, успешный, добрый! И при этом слепой, как крот. И упертый, как баран. Вероятно, он просто помешан на своей жене. Наверное, любовь к злой и красивой женщине сродни одержимости, когда совершенно нормальные мужчины неожиданно сходят с рельсов и несутся под откос, в бездну, безрассудно уверенные, что набирают скорость перед подъемом.

Ничто не в состоянии убедить Колесникова в том, что его Ева — подлое и коварное создание. С налитыми кровью глазами он будет защищать ее просто потому, что с ним она мила и очаровательна и ему не хватает воображения представить ее другой. Но больше всего потому, что она — его жена, его завоевание.

«Интересно, вот если бы я была писаной красавицей… Вроде девушки Джеймса Бонда… Чтобы мужчины сходили от меня с ума… Бегали за мной табунами… Тогда Шелестов тоже не звонил бы?! Ха, тогда бы он не просто звонил, он обрывал бы телефон. Невзирая на свой дурацкий проект. Даже если бы у него не было ни секундочки свободного времени, он все равно звонил бы мне беспрестанно», — с тоской думала Настя, поддевая носком попавшийся на дороге камушек. Камушек был безрассудством и выражением глубочайшего отчаяния — она всегда берегла туфли. Но сейчас ей было все равно. Жизнь оказалась какой-то уж очень заковыристой штукой. Лучший друг обиделся на нее, человек, в которого она готова была влюбиться, бросил ее, начальник, показавшийся поначалу лучшим на всем белом свете, оказался никчемным типом… Ко всему прочему — Ева Ковальская, готовая нападать исподтишка… Да еще этот доктор Панкрашин, который буквально загнал ее в угол. Настроение было до того паршивым, что Настя готова была огрызаться на каждого, кто встречался с ней взглядом. К счастью, в метро люди не разглядывают друг друга в упор, а стараются делать это незаметно.

Добравшись до своей станции и втиснувшись на эскалатор, который, дрожа, медленно полз вверх, Настя неожиданно услышала трель мобильного телефона. Почему-то ей стало тревожно. Возможно, потому, что она думала о своем брате и связала звонок с ним. Они с Димкой редко разговаривали по телефону — ему было трудно пользоваться клавиатурой, да и вообще он больше любил живое общение, а не короткие «приветы» на расстоянии. Настя же, как ни укоряла себя, не могла не считать деньги, уходившие на переговоры: ведь за Димкин телефон тоже платила она, и все из той же единственной зарплаты.

На дисплее высветился незнакомый номер. Насторожившись, Настя поднесла трубку к уху. И опасливо произнесла:

— Алло!

— Ну, как? — донесся до нее полный яда женский голос. — Проморгалась, курица ощипанная? Жалко, волосики у тебя не все вылезли…

Конечно, на проводе была Ева!

— Я подала заявление в милицию, — ответила Настя твердо. — Вас поймают и посадят.

Женщина, стоявшая на эскалаторе впереди, оглянулась и посмотрела на нее изумленно. Однако Насте сейчас было не до внешних приличий, и она ответила сердитым взглядом.

— Ничего у тебя не выйдет, — продолжала между тем Ева. — Сама подумай: кто ты и кто я. Не подходи к моему мужу ближе, чем на три шага, поняла?

— Да пошла ты! — неожиданно рассердилась Настя и уже хотела отключиться, когда Ева масленым голосом пропела:

— А какой у тебя красивый котик… дома один! Без присмотра. Бедненький…

В трубке запищали короткие гудки, а у Насти внезапно подкосились ноги. Кузя! Кузя действительно дома один! И у Насти открыт балкон: Кузя обожает сидеть на ящике из-под цветов и наблюдать за жизнью, протекающей внизу, на улице. Кот у нее чрезвычайно осторожный и никогда не совершает резких движений. До сих пор Насте не приходило в голову, что ему может угрожать опасность. Но после того, что ей рассказала сегодня Лера про своего Пирата…

После звонка Евы Настю охватила паника. Она лихорадочно размышляла, что делать. Звонить Витьке? Он не подходит к телефону! До дома ей бежать примерно пятнадцать минут. А вдруг Ева уже там? Что она может придумать? Снять кота метким выстрелом с крыши соседнего дома? Смешно. А что, если она швырнет в него булыжником? Да мало ли какие пакости могут прийти в голову этой женщине?!

Соскочив с эскалатора, дрожащими руками Настя принялась копаться в своей сумочке. В маленьком блокнотике у нее был записан телефон соседней квартиры, балкон которой отделяла от ее собственного только символическая перегородка. Правда, хозяева год назад уехали жить за город, а квартиру сдали какой-то фирме, и в ней постоянно менялись жильцы. Сейчас там точно кто-то жил: Настя слышала из-за стены музыку, и по ночам с соседнего балкона до нее доносился запах сигарет.

Кусая губы, Настя быстро набрала номер и, чтобы не терять времени, бросилась бежать по направлению к дому. Прошло довольно много времени, но трубку все-таки сняли.

— Алло, — ответил мужской голос. Голос был ровным — не взволнованным, не любопытствующим.

— Алло! — закричала Настя, хотя и понимала, что лишние эмоции сейчас ни к чему. — Здравствуйте! Меня зовут Настя Лаврентьева, я живу в соседней квартире слева от вас. У нас балкон общий! Вы меня слышите?

— Слышу, — ответил голос, не потеплев ни на градус. — С вами что-то случилось?

В голосе незнакомца Насте почудился прибалтийский акцент.

— Как вас зовут? — спросила она, стараясь не сопеть в трубку. Хотя это было не так-то просто сделать — ее ноги так и мелькали, поглощая метры дороги.

— Янис, — коротко ответил сосед.

— Янис, я вас умоляю! Не могли бы вы сходить на балкон, перелезть на мою половину и взять к себе моего кота Кузю?

— Зачем мне ваш кот? — удивился тот.

— Я не собираюсь отдавать его вам насовсем! — едва не заплакала Настя. — Возьмите его минут на пятнадцать, пожалуйста! Через пятнадцать минут я его у вас заберу.

Янис думал целую вечность, после чего все-таки удивился:

— Я должен следить за котом всего пятнадцать минут?

— Да!

— Я его дольше буду ловить.

— Он очень ласковый! Янис, я вас умоляю. Просто пойдите и возьмите его на руки. Дело в том… Дело в том, что Кузю хотят украсть!

— Мы на третьем этаже, — холодно заметил противный Янис. — Сюда так просто не залезешь.

— Вам что, жалко?! — закричала Настя, и слезы брызнули у нее из глаз. — Вы все препираетесь и препираетесь! У нас с Кузей есть враги. Моему коту угрожают! И если с ним что-нибудь случится…

— Ладно, — неожиданно согласился Янис и отключился.

Настя бежала и молила бога, чтобы это «ладно» означало именно согласие, а не что-нибудь иное. В подъезд она влетела, не чуя под собой ног. И даже дверь за собой не захлопнула. Колесникова она не заметила — напрасно он кричал ей из своего автомобиля. Лифт, конечно, оказался занят, и Настя бросилась вверх по лестнице, но споткнулась о первую же ступеньку и упала, больно ударившись ладонями и содрав коленку. Слезы, застилавшие глаза, немедленно хлынули потоком — так ей было больно. Пока она мешкала, Колесников проник в подъезд и нагнал ее в тот момент, когда она вскарабкалась-таки наверх, повернула ключ в замке и распахнула дверь.

— Настя, подождите! — крикнул он с площадки между этажами. — Это я, вы мне очень нужны!

Не говоря ни слова и не оборачиваясь, она резко махнула рукой, что он расценил примерно как «пошел к черту».

— Настя, подождите! Пожалуйста.

— Я жду.

Переступив порог, она сразу увидела, что на балконе стоит незнакомый блондин лет сорока и держит на руках ее кота. Кот выражал некоторое беспокойство, но, по крайней мере, не орал.

— Настя, — снова раздался позади нее голос Колесникова. — Я могу войти?

— Входите, — разрешила она, радуясь, что, уходя, не задернула занавески и сразу увидела, что с Кузей все хорошо. Янис выполнил ее поручение с поразительной точностью — он просто взял кота на руки и теперь стоял, вероятно, ожидая, когда истекут обещанные пятнадцать минут.

Колесников вошел и тоже сразу увидел мужчину с котом на руках. Он удивленно задрал брови.

— Это мой Кузя, — сказала Настя размягченным голосом. Примерно таким тоном молодые мамаши представляют знакомым своих упитанных младенцев.

— Который из них Кузя? — мрачно поинтересовался Колесников. Просто из вредности. Ясно было, что Кузя — тот, который с хвостом.

Мужчину он, разумеется, принял за ее мужа и отчего-то испытал неудовольствие, убедившись, что пресловутый Отто еще не слишком стар и вполне хорош собой.

— Кузя — это мой кот. Сейчас я его с вами познакомлю. Заходите и чувствуйте себя как дома.

Это была не более чем общая фраза. Однако Колесников тщательно вытер ноги о коврик и вошел. Снимать обувь он даже не собирался — в носках он всегда чувствовал себя беззащитным. Нельзя, например, уйти, хлопнув дверью, или побежать вслед за рассердившейся женщиной. Или броситься на выручку, если что-то случится. Пока он озирался по сторонам, размышляя, куда сесть, Настя нырнула на балкон.

— Господи, я вам так благодарна! — прочувствованно сказала она, протянув руки, чтобы принять оживившегося Кузю. — Вы ведь Янис?

— Янис, — согласился тот, поглядев на нее оценивающе. И доложил: — На нас никто не покушался.

— Это очень хорошо, — кивнула Настя и крепко поцеловала кота в темечко.

Янис скривился, как будто у него во рту оказалась какая-то гадость. Настя не обратила на это внимания. Кота она целовала постоянно — чаще всего в нос.

— Можно, я к вам потом зайду и все объясню? И поблагодарю, конечно. Вы варенье любите? У меня есть малиновое. Я бы вас угостила.

— Люблю, — ответил Янис, не сводя с Насти неожиданно потеплевшего взора. Судя по всему, хозяйка спасенного кота ему чрезвычайно понравилась. — Буду рад видеть вас в гости. А вы прямо сегодня придете? Скоро?

— Да, только с начальником поговорю. — Настя мотнула подбородком на свою балконную дверь. — Через полчасика.

— Я могу выйти цивилизованно? — не без ехидства поинтересовался Янис, которому, ясное дело, не хотелось снова лезть через перегородку.

— Конечно, конечно, — заторопилась она. — Пойдемте, я вас провожу.

Янис покорно пошел за ней. Войдя в комнату и увидев на диване изнывающего от нетерпения Колесникова, он на секунду приостановился, чинно кивнул головой и с легким акцентом сказал:

— Здравствуйте. Очень приятно.

— Добрый день, — ответил тот, приподнимаясь. Он был уверен, что видит перед собой Настиного мужа. — Очень рад познако…

Фраза повисла в воздухе, потому что предполагаемый муж, не задерживаясь, проследовал в коридор, открыл дверь и исчез на лестничной площадке. Сияющая Настя с котом на руках через минуту возвратилась в комнату.

— А где же ваш супруг? — тупо спросил Колесников, которому подобное проявление гостеприимства показалось довольно странным.

— Супруг? — удивилась та.

— Разве это был не Отто?

Тут Настя, наконец, сообразила, что босс принимает Яниса за знаменитого композитора, знакомство с которым ему так не терпелось свести.

— Отто, — сказала она не слишком уверенно. И тут же вдохновилась открывшейся возможностью удовлетворить, наконец, его любопытство. — Он ушел на репетицию. Не обращайте внимания, творческие люди иногда ведут себя странно. Уверена, у вас еще будет возможность пообщаться накоротке. А сейчас я бы хотела узнать, зачем вы за мной гнались?

— Разве я гнался? Впрочем, да… Гнался. Мы с вами сегодня как-то не очень хорошо поговорили…

— Ваша Ева звонила мне полчаса назад и угрожала моему коту.

— Кузе? — удивился тот. — В каком смысле?

— Она намекнула, что с ним легко расправится. И если я не буду держаться от вас подальше… Господи, а что, если она видела, как вы сюда вошли?!

В глазах Насти появился ужас. Колесников смотрел на нее с недоверием:

— Это вы из-за Евы в такой панике?

— Конечно, из-за Евы! Если бы у вас хватило здравого смысла меня выслушать…

Кот Кузя соскочил с ее рук и отправился обнюхивать Колесникова. Тот рассеянно погладил его по спине — Кузя сладострастно выгнулся.

— Я гнался за вами как раз для того, чтобы, наконец, выслушать. Простите, что я так взвился на работе. Мне казалось, вы преувеличиваете… Вы все преувеличиваете… Но потом я кое-что вспомнил и сопоставил некоторые факты… Настя, вы должны понять: мне очень трудно принять происходящее как данность. Все же речь идет о моей законной жене.

— Я вот чего не понимаю, Валентин Валерьевич! — воскликнула Настя. — Мне кажется, когда люди живут вместе, им трудно друг от друга что-то скрыть.

— Это не наш с Евой случай, — грустно покачал головой Колесников. — Мы слишком редко бываем вместе. И вообще… Я давно хотел вам сказать…

Он неожиданно вскочил на ноги, глядя на Настю горящими глазами. Кузя оскорбленно задрал хвост и отправился в кресло. Не сводя с Насти пристального взгляда, Колесников сделал в ее направлении несколько неуверенных шагов. Она тоже встала и, подняв голову, посмотрела ему прямо в глаза.

— Я давно хотел вам сказать, что влюблен в другую женщину… А не в свою жену.

Настя задрожала. Она точно знала, что, если прямо сейчас босс признается ей в любви, она не испытает никакого восторга. Возможно, такое признание потешит ее самолюбие, но и только.

Ей сразу же вспомнилось, как они с Шелестовым стояли в сантиметре друг от друга, а потом он ее поцеловал. Вот это был полет на Марс! Если же ее поцелует Колесников, она, пожалуй, даже не выйдет из нижних слоев атмосферы.

— Я тоже хотела вам сказать…

— Эта женщина — самая лучшая женщина во всем мире.

— Нет, погодите! Дело в том, что я тоже сильно влюблена. Я только что это поняла, Валентин Валерьевич!

— Не знаю, что у нас теперь с ней получится… После всего, что с ней произошло по вине моей жены…

— Этот человек, про которого я говорю, замечательный. Он очень добрый и внимательный, — продолжала Настя жалобным голосом. — Только он почему-то в последнее время не звонит.

— После того как я не захотел ее слушать, когда она пыталась рассказать мне про то, что натворила Ева…

— Вы его хорошо знаете, Валентин Валерьевич.

— Вы тоже ее отлично знаете, Настя.

— Это ваш друг Игорь Шелестов, — выпалила та.

— Это Лера Солодкина.

Они замолчали и некоторое время молча таращились друг на друга.

— Приехали, — наконец, сказал Колесников. — Просто замечательно. Знаете, Настя, вы действуете на меня, как Кашпировский. Почему-то вам я могу сказать абсолютно все.

— Серьезно?

— Уж поверьте мне. Если честно, я даже самой Лере никогда ничего подобного не говорил.

— У вас же был роман, — не поверила Настя.

— Ну, это не значит, что мы обязательно признавались друг другу в любви, — махнул рукой Колесников. — Знаете, как это бывает? Начинаете встречаться, то да се, между вами возникают чувства, но вы о них не говорите, потому что все и так понятно…

— Это мужчинам все бывает понятно и так, — сердито заметила Настя. — С женщинами все как раз наоборот. Женщина хочет точно знать, что ее любят, а не… используют.

— Если встречаются два взрослых зрелых человека, необязательно все разжевывать.

— Валентин Валерьевич! — воскликнула Настя, глядя на босса расширенными глазами. — Вы правда так считаете?

— А что? — спросил тот с опаской. — Хотите сказать, я дурак? Я что, все испортил?

— Ну, может, и не все, — пробормотала Настя, вспомнив о том, с какой тоской Лера говорила о Колесникове. — Но напортачили здорово.

— Кстати, я за этим и пришел. Чтобы поточнее узнать, насколько сильно я напортачил. Вы можете мне рассказать все, что знаете? Когда вы пытались объясниться со мной на работе, я почти не слушал.

Настя вздохнула и пожала плечами:

— Ладно, расскажу. — Она вспомнила о «сходке» в кабинете бухгалтерши. В конце концов, разве не этого хотели все без исключения? Чтобы босс, наконец, прозрел?

Она принялась подробно описывать то, что случилось с ней самой, а в конце повторила все, о чем говорили на той самой «сходке». Это должно было подействовать на Колесникова отрезвляюще. Если у него еще оставались какие-то иллюзии в отношении Евы.

— Кстати, — заметила Настя с осуждением, — Лера вполне определенно говорила о том, что любит вас до сих пор. Как же вы могли так ее ранить? Держать в неведении?

— Любовь или есть, или нет, — раздраженно заметил Колесников. — От того, произносим ли мы это слово вслух, по сути, ничего не меняется.

— Меняется женщина! — горячо возразила Настя. — Женщина, которой вы день за днем не признаетесь в любви. Разве вы не понимаете, какая это пытка?!

Колесников посмотрел на свою помощницу задумчиво.

— Вы очень эмоционально все переживаете. Что вы там говорили насчет Шелестова?

— Вы от него узнали мой адрес?

— Ну… От него. А что? Мало ли, зачем мне понадобился адрес… Слушайте, — неожиданно озадачился он. — Игорь сказал, что придет на юбилей с девушкой. И это точно не вы!

— Серьезно? — У Насти сделался такой же вид, как у Кузи, которого изловили на подступах к тарелке с куриной ногой.

— Потому что он объявил, что эта девушка — с его работы.

Настя моргнула. Вот чего она добилась! Шелестов ходит по вечеринкам с другой. С Катькой, конечно, с кем же еще…

— Понятно, — растерянно сказала она. И тут же добавила, вздернув подбородок: — Ну, я ведь тоже приду с мужем.

Колесников немедленно оживился:

— Серьезно? Вы действительно приведете своего мужа?

— Да, а что?

— Нет, мне просто любопытно. То его вообще нет, то он появляется и исчезает, как Фигаро.

Только тут Настя сообразила, что босс считает, будто ее муж — это Янис. Она несколько раз моргнула и пробормотала:

— Ну, там поглядим…

Однако Колесников уже снова вернулся к своим проблемам.

— Настя, как вы думаете, у меня есть шансы? Ну, вы же, девушки, всегда доверяете друг другу сердечные тайны…

— Мы с Лерой не подружки, — заметила Настя. — Кроме того, нам не по двенадцать лет, чтобы впопыхах делиться секретами. Но я совершенно убеждена: если уж испытываешь нечто настоящее, не стоит держать все в себе и вести какие-то игры.

Она говорила все это и думала о Шелестове. Как могло случиться, что их отношения рухнули вниз с такой высоты?! Все шло по нарастающей, она чувствовала, что нравится ему очень сильно, что он, словно радар, ловит все ее эмоции, следит за каждым движением ее губ и глаз… Это было восхитительно, это было наивно и одновременно чувственно. Скорлупа, в которую спряталось после разрыва с мужем ее сердце, неожиданно стала мягкой и готова была стечь, словно воск…

Но потом Настя вдруг засомневалась в себе. В том, что имеет право на любовь. Она стала анализировать их с Шелестовым роман, оценивать перспективы… Перспективы казались не слишком радужными. Развод сулил ей массу неприятностей. Она могла вообще оказаться на улице. Или — что еще хуже! — расставшись с одним мужчиной, немедленно попасть в зависимость от другого.

Да она просто струсила, черт побери! Именно поэтому, когда ей подвернулась влюбленная Катька, она попыталась подсунуть ее Игорю. Она подсознательно поставила этот барьер, чтобы замедлить их с Игорем слишком бурно развивающийся роман. Она хотела, чтобы он всего лишь затормозил, а он… Споткнулся. И отступил. Что ж, с Катькой у него наверняка все пойдет без сучка без задоринки. Некоторые люди не терпят трудных отношений, и он тоже, наверное, из их числа. Что ж, раз так, то и хорошо, что все закончилось! Катька ему очень даже подходит: она благоговеет перед ним, смотрит ему в рот. Он для нее первая настоящая любовь, а это всегда особенное переживание.

— Вы меня не слушаете, — неожиданно сказал Колесников.

— А вы разве что-то говорили? — спохватилась Настя.

— Я говорил, что мне пора идти.

— Конечно. Идите. Встретимся завтра на работе.

— Завтра суббота, — напомнил босс. — А послезавтра у нас юбилей фирмы. И вы обещали прийти с мужем.

— Не надо все время напоминать. У вас какая-то навязчивая идея. Вы же только что познакомились с моим мужем. Разве вам мало?

— Это называется — познакомились? — удивился Колесников. — Я успел заметить только лейбл на его джинсах, потому что он сразу же повернулся ко мне… спиной.

«Что даже хорошо, — подумала Настя. — Еще неизвестно, удастся ли мне охмурить этого Яниса и уговорить сыграть роль моего мужа на вечеринке. Такой план родился в ее голове практически сразу же, как только Колесников увидел соседа с котом на руках. — Только, пожалуй, одним малиновым вареньем здесь не обойтись. Но ведь я могу с ним пофлиртовать, — подумала Настя. — В конце концов, я свободная женщина! Ну, почти».

Колесников на прощание решил пожать своей помощнице руку и сделал это с неожиданным энтузиазмом.

— Спасибо, вы мне очень помогли, — сказал он. — Я о многом задумался.

— Полагаю, вам нужно еще и что-нибудь предпринять.

Колесников посмотрел на нее с неудовольствием:

— Не забывайте, кто из нас начальник. Раскомандовались… До встречи в воскресенье.

— До встречи, — хмыкнув, ответила Настя.

Захлопнув дверь, она вернулась в комнату и плюхнулась на диван. Ей необходима была пауза. За последнее время слишком много всего случилось… Несмотря на решимость Колесникова, история с Евой еще не закончена. Эта женщина просто так не сдастся, наверняка. Нужно постоянно быть настороже. И запирать Кузю на все замки. А может быть, вообще поселить его на время в квартире Яниса?

Вспомнив о Янисе, Настя принялась размышлять о том, как было бы здорово вскружить ему голову и притащить на вечеринку по случаю юбилея фирмы. Янис очень симпатичный, Шелестова это наверняка заденет. Впрочем, вскружить голову незнакомцу не так-то легко. Да и вид у нее сейчас не слишком роскошный, даже, можно сказать, ужасный вид, но ведь не зря говорят, что внутреннее обаяние женщины зачастую действует сильнее, чем наркотик. Нужно как-то разбудить его, что ли.

Это была отчаянная храбрость невинного сердца, предчувствующего, что его вот-вот разобьют. Когда она увидит Шелестова с Катькой… Увидит, как он смотрит на нее тем же взглядом, что недавно смотрел на Настю… Нет, ей этого не вынести, не вынести!

Настя застонала и зарылась лицом в диванную подушку. В этот момент зазвонил городской телефон. Скорее всего, телефонная компания решила оповестить ее о смене тарифов, или проводится какой-нибудь опрос, или звонит кто-нибудь еще столь же неинтересный и неважный. Однако на этот раз она ошиблась.

— Алло! — донесся до нее откуда-то издалека знакомый голос. — Анастасия?

Это был Отто. Сердце Насти отчаянно трепыхнулось. А в окружающем мире словно все замерло и затихло. Тишина показалась ей оглушающей.

— Да, это я, — ответила она упавшим голосом.

— Анастасия, я возвращаюсь.

— Надолго ли? — вырвалось у нее.

— Ну, это мы потом решим, когда встретимся. Самолет в воскресенье утром. Аэропорт Домодедово. — «Домодедово» он произнес с комичным акцентом, который раньше ее так забавлял.

— Зачем мне знать аэропорт? Рассчитываешь, что я тебя встречу?

Отто рассмеялся — голос у него был глубоким, сильным и властным. Настя немедленно вспомнила о том, какое мощное у этого человека биополе: все люди обращали на него внимание, когда он появлялся в обществе. Внезапно она подумала, что, если Шелестов увидит рядом с ней именно Отто, он будет убит. Сражен наповал. Отто богат и успешен, он состоялся как ученый, у него отменное здоровье и выдающиеся внешние данные… А она все еще его жена и вполне может попросить об услуге.

Теперь, после того, как она призналась Колесникову в том, что влюблена в его лучшего друга, необходимость предъявлять Отто вроде бы отпала сама собой. Зато у Насти появился новый мотив для того, чтобы привести с собой мужа. Она не может явиться на вечер без сопровождения, никак. Ведь там будет Шелестов! И не один, а с Катькой. А она, выходит, будет сидеть во время торжественной части в центральной ложе в гордом одиночестве и чувствовать себя дурой? Нет уж! Если мужчина хочет тебя уколоть, лучше первой выставить колючки. Шелестов должен почувствовать ревность, а не жалость!

Конечно, если на празднике появится настоящий Отто, босс несказанно удивится превращению композитора в археолога, но она заявит, что он просто ошибся. И пусть удивляется, сколько хочет.

Все эти мысли пронеслись в ее голове в одно мгновение, пока муж смеялся над ее последней репликой.

— Нет, не надо меня встречать, — ответил Отто, успокоившись. — В вашей стране, благодарение богу, имеются такси.

— Очень хорошо, что ты прилетаешь именно в воскресенье. — Настя старалась говорить твердо. — И именно утром. До вечера у тебя будет время прийти в себя. Фирма, в которой я работаю, в воскресенье отмечает юбилей. Мероприятие ответственное, и на него все придут с женами и мужьями. Для меня это очень важно. Поэтому я рада, что ты будешь дома и сможешь меня сопровождать.

— Но…

— Ты ведь сможешь, верно? — спросила она с нажимом. — В шесть часов в воскресенье. А все наши проблемы мы обсудим потом.

— В какой фирме ты сейчас работаешь? — поинтересовался Отто.

— В Русско-американском тренинговом центре «Вершина». Я помощница старшего партнера. — Она была уверена, что ее муж толком не поймет, что это за тренинговый центр такой. Он наверняка спросил для проформы, чтобы не выглядеть глупо, когда они начнут говорить об их совместном прошлом и раздельном будущем.

— Ах, боже мой! — неожиданно воскликнул Отто.

— Что такое?

— Я все перепутал. Я прилетаю в понедельник утром. В Домодедово. Я открыл не тот календарь в сотовом! Это был другой месяц. Анастасия?

— Да.

— Ты расстроилась? Если хочешь, мы с тобой куда-нибудь обязательно сходим.

— Куда-нибудь мне не надо, — ответила она, стараясь проглотить появившийся в горле комок. — Мне надо было только на юбилей. Ладно, что это я, в самом деле? Приезжай, когда хочешь. Жду не дождусь.

Она швырнула трубку. Однако этого ей показалось мало, и она снова подняла ее, а потом еще раз со всей силы опустила на аппарат. Тот жалобно тренькнул. В этот момент до нее донесся осторожный стук. Вскинув голову, Настя увидела, что на балконе стоит Янис с Кузей на руках.

— Здрасьте! — сердито сказала она, поднявшись и распахнув дверь. — Что это вы появляетесь, как призрак?

— Ваш дружелюбный кот пришел ко мне на кухню и съел сосиски, которыми я планировал поужинать.

Настя посмотрела на Кузю с неудовольствием:

— Что, осваиваешь новые территории?

— Я поймал его слишком поздно, он оставил мне только маленький полиэтиленовый хвостик, — с сожалением добавил Янис.

У него были очень светлые глаза и очень густые волосы, растрепанные на макушке.

— Я ничем не могу возместить вам ужин, — честно призналась Настя и предложила: — Идите сюда.

Она повела Яниса в кухню и для наглядности открыла холодильник. Тот изумленно оглядел его практически пустое холодное нутро.

— У вас тоже нет ужина?

— Нет, — покачала она головой. — И денег, чтобы купить съестное, тоже нет. Я очень бедная.

— Ну, не надо себя жалеть. Все еще наладится.

— Я не в том смысле бедная, что несчастная, — терпеливо пояснила она. — А в том смысле, что мне не хватает денег.

— Тогда нам придется поужинать где-нибудь… снаружи. Я вас приглашаю. Закройте его, а то холодно.

Настя закрыла холодильник, а Янис, в свою очередь, отпустил Кузю. Тот мякнул и, тяжело приземлившись на пол, сыто потрусил в комнату вылизываться. Новые знакомые остались стоять друг напротив друга. Янис испытывал неловкость. А Настя после разговора с Отто — уверенность, граничащую с пофигизмом, которая проявляется только в таких вот жизненных обстоятельствах: когда ты понимаешь, что все пропало.

Все, все пропало! Пошло наперекосяк! У нее огромные проблемы, которые одним махом не решить… Ей угрожает Ева Ковальская, она может придумать любую пакость. Возможно, даже сама жизнь Насти в опасности! Или жизнь бедного Кузи.

И еще она не может спать, потому что влюблена! Как выяснилось, безответно… Ее сердце искромсано на кусочки, и каждый из этих кусочков болит и ноет.

И у нее ужасная, неразрешимая проблема с Димкой. Подлый и низкий доктор Панкрашин затронул самое важное в Настиной жизни — ее обязательства перед семьей. От семьи остался один младший брат, и она просто не могла допустить, чтобы его жизненные обстоятельства ухудшились…

А теперь еще возвращается Отто! Только этого ей не хватало для полного счастья. И почему именно сейчас?! Почему не месяц назад и не полгода спустя?!

«Вероятно, закон подлости существует. Он так же реален, как закон Ньютона, и с этим придется считаться, — с тоской подумала Настя. — Неужели каждый человек в своей жизни хоть раз испытывает нечто подобное? Или у других проблемы возникают одна за другой, соблюдая строгую очередность, и только меня одну они атаковали одновременно?»

Настя с тоской подумала, как плохо, как отвратительно быть одинокой. Ей не нужен был мужчина для того, чтобы пристать к нему, словно репейник, и пытаться извлечь для себя пользу из такого — как там сказал доктор Панкрашин? — симбиоза. Мужчина не обязан делать ее жизнь легче. Настя чувствовала себя ростком, способным пробить асфальт. Но даже ростку необходимо солнце, которое согреет его. Только тогда он сможет быть сильным…

Настя подняла глаза и вздрогнула: Янис смотрел на нее, не отрываясь. Надо же: она задумалась и совсем забыла про него.

— Слушайте, а что это вы сейчас делали? — спросил он с интересом. И, скорчив уморительную рожу, показал, как она стучала трубкой по телефону.

— Я злилась, — честно ответила Настя, пригладив несуществующие волосы и с тоской подумав про былую красоту. Какая она была дура, когда вертелась перед зеркалом и сомневалась в своей привлекательности. Женщина, у которой есть хоть какие-то волосы, уже бесподобна.

Что, если рассказать этому парню всю правду? Иногда искренность может быть чертовски обаятельной. В конце концов, на что еще рассчитывать?

— На кого вы злились? — полюбопытствовал Янис.

— На мужа. Он меня два года назад бросил на произвол судьбы.

— Так вы замужем? — ее собеседник был явно обескуражен.

— Чего вы так скривились? — рассердилась Настя, немедленно смекнув, что ее ожидания могут и не оправдаться. — Я же говорю: он меня бросил. Когда он все-таки вернется, мы расстанемся навсегда.

— Это для меня слишком сложно, — заявил Янис и собрался было уйти тем же путем, каким пришел, однако Настя не дала ему такого шанса.

— А ужин?! — спросила она с искренним изумлением. — Вы же обещали!

На самом деле, есть ей совсем не хотелось. Ей хотелось добиться своей цели. Во что бы то ни стало. Янис был для этого просто необходим. Она должна с его помощью решить хотя бы одну проблему. Впрочем, Шелестов — это никакая не проблема. Это ее поражение. Шелестов обидел ее, и Настя жаждала сатисфакции. Где-то на задворках сознания мелькала мысль о том, что попытки заставить Шелестова ревновать — тщетны, и если уж он ее разлюбил, то не будет по-настоящему ранен, увидев ее с другим. А она хотела его именно ранить. Возможная месть казалась горькой и сладкой одновременно.

— Я просто отправился переодеваться, — Янис удивленно посмотрел на нее. — Не в моих привычках менять решения каждые пять минут. Пригласил — значит, собирайтесь. Пожалуйста. Много вам нужно времени на сборы?

— Десять минут.

— Через десять минут жду вас возле подъезда.

Янис скрылся на балконе, Настя пошла за ним и увидела, как он легко и ловко перепрыгнул через ограждение на свою половину.

— Ну вот почему?! — воскликнула Настя, возвратившись в комнату и обращаясь к коту, валявшемуся в кресле. — Почему, когда ты хочешь устроить личную жизнь, тебе встречаются одни идиоты? А как только влюбишься по-настоящему, вдруг откуда ни возьмись один за другим начинают появляться симпатичные типы?

Янис казался ей очень симпатичным. Он отвел ее в ближайшее кафе, где заказал простой, но вполне приличный ужин.

— Знаете, мне как-то не по себе, — призналась Настя, прикончив куриное филе. — С тех пор, как у меня возникли финансовые проблемы, я стала часто соглашаться поужинать с кем попало.

— Я не кто попало.

— Чувствую себя какой-то уткой. Поедающей все на своем пути… Вот ведь с вами, например, я совершенно не собираюсь заигрывать.

— Жалко, — заметил Янис с набитым ртом. Он тоже оказался голодным. Наколол на вилку кусочек хлеба и счищал с тарелки вкусный соус. — А я так надеялся на интрижку. Ваш кот был многообещающей завязкой романа. Хотя какой из командированного романтик?

— Вы женаты? — неожиданно спохватилась Настя.

— Конечно, женат, — ответил Янис. — Когда вы в последний раз встречали неженатого мужчину старше тридцати?

— Знаю-знаю, — пробормотала она. — Неженатых и разведенных расхватывают, как горячие пирожки.

— Меня лично после развода пытались «расхватать» подруги моей бывшей жены.

— И кому же вы достались?

— Я достался Маше, девушке-продавщице, у которой много лет подряд покупал рубашки.

— А почему ей? — с любопытством спросила Настя, заинтересовавшаяся мужской психологией.

— Потому что у Маши все в жизни складывалось хорошо и без меня, — ответил Янис. — Она всегда была в приподнятом настроении.

«Вот оно! — подумала Настя. — Значит, я была на все сто права, когда решила ничего не рассказывать Игорю о своих горестях. И то, что он меня бросил, целиком останется на его совести. Я не повесила на него ни одной своей житейской проблемы!»

— А зачем же вам тогда интрижка? — Настя вонзила зубы в туго скрученную булочку с изюмом. — Раз у вас такая замечательная Маша есть?

— Где она и где я… — пробормотал Янис. — И вообще: мне тут скучно вечерами. И по выходным тоже необычайно скучно…

— А хотите, я вас развлеку? — оживилась Настя. Карась, что называется, сам шел в руки. — Не в том смысле, в каком вы с самого начала планировали, а в другом.

— В каком — другом? — Янис посмотрел на нее с опаской. — Я совсем немножко авантюрист, а вообще — человек очень спокойный. Люблю предсказуемость.

— Вот и замечательно, — обрадовалась Настя.

Вернее, сделала вид, что обрадовалась. Никакой радости на самом деле она не испытывала. И сама себе напоминала поезд, который не на шутку раскочегарился и уже не может остановиться. Она во что бы то ни стало решила заманить Яниса на юбилей фирмы и там выдать за своего мужа. Ради того, чтобы вывести Шелестова из равновесия! И хотя жертва этого еще не знала, у нее не было пути назад. Официантка как раз принесла чай, и Янис сказал:

— Ну, вот, я вас накормил. Не уронил мужскую честь. Так как вы собираетесь меня развлекать?

— Очень предсказуемо. — Настя не собиралась говорить правду о том, зачем он ей понадобился. — Понимаете, мой босс ужасно хочет познакомиться с моим мужем. А мужа-то и нет. То есть он есть, но уехал в длительную командировку.

— Ну, так и скажите своему начальнику правду.

— Я не могу, — призналась Настя с неожиданной для себя страстью. — Он решит, что меня бросили. А мне это неприятно.

— Потому что вас действительно бросили?

— Вы дико догадливый, — проворчала Настя, разодрав обертку маленькой шоколадки, которую официант положил на ее блюдце. Это был так называемый «комплимент» от заведения.

— И вы хотите, чтобы я стал вашим мужем, — сообразил Янис.

— Вот именно! Это не потребует от вас особых усилий. Придете, поболтаете с моим боссом о том, о сем… Поедите, в конце концов!

— Знаете, фирма мне хорошо платит, так что я, в отличие от вас, не бедный. И на тусовки за бесплатными бутербродами не хожу.

— Там будут красивые незамужние девушки, — продолжала соблазнять Настя. — Одна так просто модель. Вы в обморок упадете. Конечно, я не знаю, интересуют ли их интрижки… Но пофлиртовать всегда можно. Что за жизнь без флирта, верно?

— Я согласен, — сказал Янис.

Сказал он это как-то так, что сразу стало ясно: флирт и интрижки его мало интересуют, что бы он там ни говорил.

— Почему? — удивленно спросила Настя, не ожидавшая столь быстрой капитуляции.

— Ну… Мне вас жалко. Вы какая-то несчастливая. А во мне очень силен инстинкт защитника.

— Я несчастливая?! — изумилась Настя. — Почему вы так решили?

— Не знаю. Мне кажется, это написано у вас на лбу. — Не дав ей вставить ни слова, Янис продолжал: — Так, значит, я буду играть роль вашего мужа. А кто у вас муж?

— Знаменитый археолог. Кстати, он немец. Его зовут Отто фон Швентке.

— Ага. Только учтите: я совсем не разбираюсь в археологии.

— Это не страшно, — махнула рукой Настя. — Вам ничего и не нужно знать. Потому что босс думает, что мой муж — знаменитый композитор.

— С чего он это взял? — озадачился Янис.

— Ну… Это долгая история. Я однажды случайно соврала, а дальше все покатилось… Теперь приходится все время эту ложь поддерживать. Знаете, это прямо как у Лопе де Вега: «Кто раз умеет обмануть, тот много раз еще обманет». Вот уж истинная правда.

— Может быть, мы завтра встретимся и порепетируем? — спросил Янис, когда они уже возвращались домой. — Я накормлю вас обедом. Или даже завтраком — вы ведь себе ничего не купили на завтрак.

— Утром я пью только чай. И вообще, — Настя с подозрением посмотрела на своего спутника. — Мы договорились не заводить интрижку. Вас ждет ваша Маша.

— Знаете, я соврал, — признался Янис. — Она меня совсем не ждет. Она меня бросила.

— Почему?!

— Я немолодой, у меня двое детей… С женой я развелся, а с детьми-то нет. И у меня, как заявила Маша, пессимистический взгляд на мир. А она не терпит рядом с собой пессимистов.

— О чем же она думала, когда прибирала вас к рукам?

— Она думала, что рядом с ней я стану веселее.

— Честное слово, если бы я не была так сильно влюблена, — призналась Настя, — я бы закрутила с вами роман.

— Это вряд ли, — хмыкнул Янис. — Вы ведете себя со мной, как сестра. Во мне мгновенно просыпаются братские чувства. И ничего такого, что могло бы меня зажечь. Не обижайтесь, но мы будем друзьями. Я согласен играть роль вашего мужа и кормить вашего кота сосисками. Правда, только до середины следующей недели. Потом — конец командировке, я уезжаю домой.

— Нет, правда, вы пойдете со мной на вечеринку? — обрадовалась Настя, которую вовсе не обидели правдивые и не слишком для нее лестные признания Яниса.

— Пойду. И завтра можете взять меня с собой, если куда-нибудь отправитесь. У меня до понедельника нет никаких дел. Я умираю от скуки.

— Почитали бы книжку.

— Я не люблю читать по-русски. А тот роман, который я захватил с собой, я уже давно прочитал. Дела задержали меня в вашем городе на лишнюю неделю.

— А чем вы занимаетесь? — полюбопытствовала Настя.

— Машиностроением.

— А телевизор у вас в квартире есть?

— Есть.

— Почему бы вам его не посмотреть?

— Фу, — бросил Янис, наморщив нос. — Так какие у вас планы на завтра?

— Я собираюсь ехать к брату в больницу.

— А что с ним случилось?

Настя коротко рассказала Янису, что случилось, и удивленно подумала: «Господи, почему же мне так просто довериться почти чужому человеку, и совершенно невозможно вывалить всю правду на друга детства или мужчину, которого я полюбила? — И сама себе ответила: — Потому что Янис сделает лишь то, что покажется ему приемлемым. А Витька и Игорь попытаются сделать невозможное. И это обременит меня. Что же, выходит, я эгоистка?! Я ради собственных амбиций, ради своей независимости не хочу принимать помощь близких людей? Как все-таки трудно разобраться в самой себе и понять, почему на душе так неспокойно».

— Надо бы припугнуть вашего доктора, — подумав, решил Янис. — Только я, к сожалению, не обладаю устрашающей внешностью. И драться совсем не умею. Но… В таких случаях люди обычно используют хитрость.

— Какую же хитрость мы можем придумать? — удивилась Настя, которая уже всю голову сломала, размышляя о том, как вести себя с доктором Панкрашиным.

— Допустим, я надену черные очки и буду стоять поодаль. Ваш доктор подумает, будто я какой-нибудь секретный агент или мафиози… Ну, что-нибудь в этом роде. И испугается.

Настя представила себе эту картину и скептически поджала губы. Но потом подумала, что других идей все равно нет, и согласилась.

— Только вот еще что. Если я теперь ваш муж, нам нужно перейти на «ты», — напомнил Янис.

Они уже подходили к дому, радуясь тому, что им легко будет расстаться до завтра — ни поцелуев, ни смущения не предполагалось. На улице уже стемнело, и город затихал, продолжая таинственно мерцать, словно шкатулка, наполненная светляками.

— Кстати, раз мы теперь близкие родственники, позвольте спросить: куда подевались ваши волосы? Я видел вас возле почтовых ящиков несколько дней назад, вы были красавицей!

— Вот спасибо, — возмутилась Настя. — А говорили, что в вас силен защитный инстинкт. А сами портите мне настроение.

— Нет, ну это же неспроста: взять и так побриться.

— Долго рассказывать, — мрачно заметила Настя. — И вообще… Мне кажется, если я расскажу, вы от меня сбежите. А мне надо, чтобы…

— Знаю, знаю. Вам нужен временный муж. Я никуда не сбегу, клянусь. Кстати, вы обещали мне малиновое варенье. Или это слишком роскошно при вашей бедности — угощать вареньем командированных?

Настя, хмыкнув, покосилась на него:

— Ладно, пойдемте есть варенье. Только… Вы в самом деле такой безвредный, каким кажетесь?

— Я еще безвреднее. Да ладно вам! Если бы я вынашивал злодейские планы, давно бы уже проник в вашу квартиру через балкон и учинил разбой.

Настя вздохнула и сунула ключ в замочную скважину. Потом распахнула дверь:

— Что ж, заходите.

Рассказ о Еве Ковальской занял полчаса времени. Когда Настя закончила свое повествование, они успели выпить по две чашки чая.

— Да уж, — протянул Янис, обалдевший от услышанного. — С вами точно не соскучишься. Надо же, я целую неделю сидел за стеной и ничего не знал! Тут у вас приключения, всякие страсти… Когда вы позвонили мне, требуя изловить на балконе кота, я подумал, что вы сумасшедшая. Кстати, кота можно завтра оставить у меня. Так, на всякий случай.

Настя с радостью согласилась. Ночь она провела беспокойно, хотя впервые за долгое время по-настоящему выговорилась, вывернулась практически наизнанку. Облегчение не приходило. Конечно, ее тяготило и то, что она поссорилась с Витькой, и непристойное предложение доктора Панкрашина… Однако в душе она понимала, что рано или поздно, не мытьем, так катаньем, эти проблемы удастся разрешить. С Витькой они обязательно помирятся, с доктором как-нибудь договорятся, но вот Шелестов… Шелестова ей не вернуть. Чувства — слишком тонкая материя, их опасно трогать. Это как с шелковыми чулками — стоит сделать неосторожную затяжку, и все, можно выбрасывать. Исправить уже ничего нельзя.

Выбравшись из постели, Настя вышла на балкон, в душную ночь и устремила взгляд вниз. Во дворе было тихо и пусто. В желтом свете фонаря зелень казалась ржавой. Налетевший ветер был жарким и страстным, он мощно полоскал ее ночную рубашку. Однако Настя чувствовала, что боль, словно корсетом, стягивает ее грудь. Корсет появился в тот момент, когда она поняла, что Шелестов больше не позвонит.

Кузя тоже вышел на балкон и стал громко мяукать, мельтеша возле Настиных ног. Побоявшись разбудить соседа, она вернулась в постель, еще немного повертелась и уснула с выражением грусти на лице. Кузя устроился на подушке, разложив хвост на хозяйском плече. Ему не нужно было разбираться в человеческой мимике, чтобы понять: хозяйка абсолютно несчастна.