Всадница без головы

1 Мир прекрасен – это факт!

Вечер сулил нечто выдающееся. Конец августа, земля подустала от жары, а тут по городу разлилось благостное тепло, обещавшее ночную прохладу. Может, поэтому и жизненные силы обновились, а в Алькиной голове вспыхнули планы, планы… Это лирика, конечно, но что-то такое необычное трепетало, мелькало и сверкало в воздухе, что-то обещающе-ободряющее, настраивающее на решительные действия и в результате – на победу!

Аля весь аромат грядущих побед прочувствовала мозгом, кожей, да что там – всем своим существом! Она решительно села в автомобиль, включила ритмичную музыку, ударившую по ушам сплошным позитивом. Это для настроя, а не настроения, настроение и так что надо. Ощущалась некоторая нехватка уверенности в себе, а сомнение – штука гадкая, достаточно мизерной доли, чтобы в душу вползла ядовитая змея под названием «трусость». Музыка же держит в тонусе, бодрит, как двойной эспрессо, и что важно – не дает застрять в голове негативным мыслям.

Итак, девица двадцати трех лет от роду, незамужняя, имеющая добротное тело и весьма смазливую мордашку, рванула навстречу судьбе, а именно – искать начало пути, в конце которого будет заслуженный и долгожданный бонус. Главный бонус, но не с неба свалившийся, а подготовленный умом, трудом, надеждами.

Второй стимулятор к подвигам во имя себя – это сам город. О, мегаполис… В этом слове много всего. Длинные улицы и проспекты, высотки по обеим сторонам дорог, и что поразительно – сверху донизу в этих высотках живут, работают, ссорятся, влюбляются, богатеют и разоряются люди. Их сотни тысяч, потому внутренний голос и ехидничает: куда еще ты лезешь, Алька, где тебе отыскать местечко в этом гипермуравейнике? Однако! Вокруг посмотришь – сколько простора! Ширина проспектов – как от одного края деревни до другого! Аля не деревенская жительница, но деревню любит с детства… впрочем, какая разница, что она любит или не любит? Значение имеет только одно слово – сейчас, а сейчас она в огромном городе, здесь всем хватит места, Альке тем более.

И, словно соглашаясь с каждой ее мыслью, подмигивали огни, море огней – всяких-всяких, везде-везде. Крупные города ночами все выглядят одной грандиозной гирляндой, межпланетным кораблем, Аля обожает большие города, это была любовь с первого взгляда, как только она приехала сюда.

– Надеюсь, взаимная, – сказала вслух, отбросив пресловутую лирику за границы иномарки, так как подъехала к скверу перед дорогим рестораном.

Вот и первый неуд полюбившемуся городу: рестораны здесь совсем не располагают к восторгам, скорее к депрессии. Дело не в кушаньях, вкуса которых Алька не знала, дело в глазах: смотрят глаза в меню и не верят, что стоимость куска мяса равна золотому слитку с полкило.

Сидя за рулем, она кинула оценивающий взгляд на припаркованные автомобили – а ее наставляли: здесь все в рублях, разумеется, но крутой народ считает в баксах, говорит о баксах, мол, если хочешь показаться своей в доску, учись различать, что почем. Аля одолела эту грамоту, наука далась не сразу, зато сейчас счетчик в умной головке быстро конвертировал внешние показатели в у.е.: пять тысяч долларов… десять тысяч долларов… пятнадцать тысяч долларов… Ха! – четыреста тысяч, но рублей. Слабовато.

– Скромность – не наш принцип, – вздохнула Аля, разворачивая машину.

И тут увидела за кустами две бессовестно роскошные автомашины, затмевающие блеском полировки огни на проспектах, притягивающие глаз профессионального угонщика. Нет-нет, Аля не угонщица, данные авто заинтересовали ее совсем из других соображений.

Она тормознула и заглушила мотор прямо посередине небольшой площадки, где разворачивалась. Сняв дырявые балетки (дырявые в прямом смысле, из одной балетки реально выглядывал большой палец с ярко-красным педикюром), девушка поставила новенькие шпильки и сунула в них ступни. Не до конца вошли. Открыв дверцу, Аля неуклюже спустила ноги на асфальт и уже при помощи указательного пальца руки втиснула-таки ступни в туфли, проговорив:

– Боже! Лишь бы мне не ампутировали ноги после этих туфель.

А что делать? Только терпеть. На распродаже большего размера данной модели (из дорогих) не имелось, к тому же бежевый цвет нейтрален и подходит к любому наряду – разве нет? Аля выпрямилась, потопталась – ничего, не умрет. Затем ладонями прошлась по фигурке – в порядке ли одежда, одновременно представляя, какое впечатление способна произвести.

Собственно, живет она без заблуждений и иллюзий, это ее неоспоримое достоинство, а на свои внешние данные рассчитывают глупые курицы. Аля прекрасно отдает отчет, что красоток вокруг пруд пруди, мегаполисы уж точно не обделены этим товаром, и, наверное, десять из десяти верят, что вывеска проложит дорогу к славе, почету, богатству. Что тут скажешь? Отсутствие мозгов хоть и не смертельно, но ведет к тотальному проигрышу – по одноклассницам и однокурсницам знает.

Алька не хуже красавиц, правда, и не лучше. Есть грудь, не напичканная силиконом, есть талия – не осиная, конечно, но есть же! И зад соблазнительно торчит, и ножки идеальные, а не дохленькие подпорки, не способные держать хозяйку. Да, у Альки все на месте. Лицо тоже не ботоксная маска без мимики, а волосы – вообще фишка: водопад кудрей до пояса. Если честно, над водопадом потрудился парикмахер… ой, стилист! Отвалила она ему за карвинг – завивку, создающую волосам кудрявость и безупречный объем… плакать хочется, когда вспоминаешь о потраченной сумме. Услуги здесь – будто вокруг живут одни короли да шейхи, и это еще один минус мегаполисному житью-бытью.

Несмотря ни на что, Аля обязана закрепиться в этом городе, а ставку она сделала на ум, предприимчивость и умение приспосабливаться. Итак, цель определена, пора действовать! Достав мобилу, она нажала на вызов и поднесла трубку к уху.

Сзади подала нервный сигнал машина: пиб, пиб! Средней крутости внедорожник наткнулся на иномарку Альки, мешающую выехать на проезжую часть. Маневр объехать препятствие не удался, из окна внедорожника всего за миллион рэ вылезла ромбовидная пачка с воплем кота, которому оторвали хвост:

– Ну ты, коза! Убери арбу! Дай проехать…

М-да… не все так однозначно в этом волшебном городе, и такое попадается. Не отрывая от уха мобильника, Аля включила «аварийку», дав понять внедорожнику, что с места не сдвинется. Крикуну пришлось обогнуть ее машину, заехав на газон, он беззвучно ругался, а проезжая мимо Али, постучал кулаком по своему лбу, намекая, что она тупица.

Девушка повернулась к нему пятой точкой, проигнорировав жесты и поставив локти на крышу своего авто. Разумеется, крикун притормозил, рассматривая анатомические особенности ее округлостей ниже поясницы, Аля спиной «увидела» похотливые глазенки. Да ладно, пусть бы любовался на здоровье, но он мог существенно помешать. Не оборачиваясь, она махнула крикуну рукой, дескать, проваливай и, услышав знакомый голос в трубке, выразила довольно бурно радость:

– Тоська! Наконец-то! Почему не брала трубку? Договорились же… Ну, ладно, прощаю. Как там у вас, все нормально?… Тося, я на месте. Меня вдохновили только две тачки на парковке, но я же не ясновидящая! Как определить, чьи они?… Думаешь? Ладно, ждем… Я сама догадалась: перегородила выезд! Хи-хи-хи…

И вдруг! Аля задохнулась от внезапного приступа восторга, вытаращила глаза и вытянулась в струнку. Можно было подумать, она заметила по меньшей мере Президента России со свитой, что, конечно же, не так. На проезжей части затормозила длинная, черная, лаковая, роскошная… нет, это не машина! Это императорская карета. Модернизированная, естественно.

– Ой, То-о-ся… Что я вижу… Фью!

По логике в салоне сидел монарх, ибо только он способен выложить за счастье на колесах уйму деньжищ, причем у него еще осталось на бензин и ужин в дорогом кабаке.

Открылась задняя дверца. Ну, правильно: его величество возит водитель, стало быть, в автомобиле действительно мэн крутой, как кипяток. Аля приготовилась, что сейчас из салона выползет старая образина, раздувшаяся от богатства, чванства и самовлюбленности. Мысль не радовала, но, в конце концов, шансов судьба предоставляет немного, вдруг да повезет. А вот если в автомобиле женщина… будет обидно. И завидно.

На асфальт ступили стильные мужские (ура!) туфли, остальную часть мэна пока прикрывала дверца. Аля наклонила набок голову, с этого ракурса определить стоимость проще – тысяча долларов! Нормально. Брюки примерно пятьсот. Тоже нормально: туфли важнейшая деталь одежды, они могут быть дороже тряпок.

И тут у нее челюсть отвисла: вместо старой сморщенной обезьяны появился высокий, спортивный молодой человек (явно без недостатков) в пиджаке за… за… Теперь уже без разницы. Брюнет. А какая шевелюра! Волнистая, до плеч. Просто отпадный – вот это жалко, тут диагноз налицо: избалован женщинами, деньгами, связями и далее по списку. Вряд ли он достойно оценит Алю, ведь она для него – все равно что рубль против бакса.

Пока Аля стояла с открытым ртом, молодой человек изящным движением, на развороте в сторону ресторана захлопнул дверцу и что-то небрежно бросил водителю. Тот кивнул и мягко, практически бесшумно тронул модернизированную карету с места в сторону проспекта.

– Алька! – услышала девушка в трубке сердитый голос Тоси. – Почему молчишь? Мне ехать или как? Алька, ответь, блин!

– Тосик, солнце мое, гони на вторую точку, – опомнилась Аля, но говорила тихо, чтобы не услышал молодой красавчик. – Пока то да се – успеешь добраться, это же недалеко… и… и готовность номер один. Давай, жми!

Тем временем молодой человек сделал шаг к ресторану… потом второй… Такого парня взять – все равно что бога поцеловать в бороду, вряд ли это реально. Аля уже хотела отказаться от амбициозных планов, но внутренний голос провокационно шепнул: кто не рискует, тот не то что шампанское не пьет, мясо ест не каждый день.

Аля спешно открыла капот и залезла наполовину внутрь, выставив одну из потрясающих частей своего тела. Главное, копаться в моторе! Мужчины, видя затруднения красивой девушки (красоту можно легко определить по задней части, которая не может быть хуже фейса), непременно изъявят желание помочь. Она слышала по шагам: он ближе… еще ближе… уже рядом!

Шаги прошли мимо и удалялись. Да что он себе позволяет! Аля слишком поторопилась выпрямиться и больно стукнулась головой о капот.

– Негодяй… – оскорбилась она, видя спину вожделенной мечты и потирая макушку. – Что и требовалось доказать: сыт он красотками.

Безусловно, молодой человек не пропустил живописную фигуру в короткой юбке, надолго задержал взгляд на ней, но… да, прошел мимо. Однако не на ту напал, Аля сдается, когда ей конкретно указывают направление, посему она кинулась к «негодяю»:

– Эй!.. Подождите!.. Простите, вы не могли бы помочь?

– Ты мне? – повернулся к ней молодой человек.

Вот культура – сразу на «ты»! А производит впечатление, будто грыз науки в Оксфорде или Кембридже. Аля разыграла замешательство:

– Ну, да, ва… тебе. У меня машина заглохла посреди дороги. Вы… ты не мог бы ее сдвинуть в сторону?

– Припарковать? – уточнил он.

– Да-да! – И дальше затарахтела без пауз между словами, увлекая его к автомобилю: – Все правильно, припарковать в стороне, чтобы не мешала. Какой-то тип кричал, что моя машина всем мешает. А я только-только заглушила мотор! Парковаться для меня просто проблема… ну, когда много машин! Я не смогла завести, а тот тип уехал. Зачем требовал переставить, если спокойно обошел мой автомобиль по газону? Но теперь она не заводится.

Без лишних уговоров молодой человек уселся на место водителя и без проблем… завел мотор, что вовсе не смутило тараторку, напротив, она округлила глаза и, запинаясь очень натурально, вымолвила:

– О-ой… Не может быть… А почему?… Нет-нет, не выходи! Ну-ка, глуши мотор и заведи еще разок!

Он с удовольствием выполнил просьбу: сначала заглушил мотор, затем завел легко и просто, снисходительно улыбаясь незнакомке. А чего это он такой улыбчивый? Заподозрил обман? Ха, Алю расколоть не удалось бы даже гестапо, о котором нынешний молодняк почти не знает, а она историю учила под чутким руководством бабули. Вся такая потрясенная и в непринужденном удивлении, Аля замахала руками, мол, выходи быстро, теперь я хочу попробовать. Очутившись за рулем и не закрыв дверцу, с ужасом констатировала про себя: уходит, негодяй!

– Э-эй!.. – окликнула его. – Только ты не уходи!

Все-таки он джентльмен: не бросил женщину в растерянном состоянии, вернулся, и не один, а с советом:

– Ты не спеши, вспомни, что и в какой последовательности надо делать, куда жать.

Аля повернула ключ в зажигании, мотор завелся, но вместо того чтобы поблагодарить парня и отпустить его на все четыре стороны, она возмутилась:

– Ничего не понимаю! Что за ерунда? Она же не заводилась!

– Ты давно за рулем?

И молодой незнакомец, которому не повезло ее встретить, ухмыльнулся. Кому другому Аля не простила бы подобной ухмылочки, все эти манипуляции с лицом можно позволить лишь по отношению к приятелям. А впрочем, мир не хочет жить по нормам Алькиной бабушки, стало быть, у внучки выбор не столь уж велик, к тому же отпустить себя проще, чем ограничивать. Между прочим, молодой человек излучал дружелюбие, а оно обязательно базируется на симпатии, следовательно, интерес к себе, неординарной и забавной, нужно подогреть.

– Давно, конечно! Э… пару месяцев, – ответила она.

– Понятно. У тебя коробка передач – механика, не забывай выжимать сцепление, когда заводишь мотор.

Он рассмеялся, запрокинув голову, в этот момент Аля определила, что упакован мальчик классно: вон и скромненькая рубашечка примерно двести баксиков стоит – ужас, если перевести в рубли. Прикинув в уме, что самостоятельно данный персонаж не смог бы заработать даже на чашечку кофе в ресторане, куда собрался зайти, она решила, что родители этого парня очень любят сына и балуют, поощряя безделье. Что бездельник – видно невооруженным глазом, наверняка не знает, как зажечь газовую конфорку и приготовить яичницу себе же. Вывод: объект провальный. Но кто сказал, что стезя будет легкой?

– Меня зовут Николай, – протянул он руку, что явилось хорошим знаком. – Для своих я – Ник.

Ну, ничего нового: Максимы стали Максами, Сашки – Алексами, а Никиты с Николаями – Никами. Альке остается принять условия и ориентироваться в заданных параметрах, импровизируя на ходу. Выбираясь из авто, она, нисколько не жеманничая, представилась, немножко изменив свое имя:

– А я – Алика.

Настал черед Ника изучить ее, делал он это… м-да, неважно мальчика воспитали мама с папой, но Аля дала ему эту возможность – рассмотреть себя. Опершись одной рукой о верх машины, вторую руку поставила на бедро (а не на торчащую сбоку кость анорексички), демонстрируя себя не слишком скромно. Да пускай смотрит, жалко, что ли? Нет, пусть внимательно рассмотрит! Заодно оценит желтовато-карие (как у мамы) умные глаза… эх, не оценит, темно. Сексапильный рот пусть увидит, как и шею, шея вне конкуренции: гладкая, длинная, богатая (так говорила бабуля). Глаза Ника застряли на груди – еще бы! Однако не стоит давать ему повод думать, будто повстречал он безнадежную дуру, не замечающую плотоядных взглядов.

– Мне повернуться? – спросила Аля.

– Что?

Ах, боже мой, мальчик не понял, и Аля разъяснила:

– Ты разглядываешь меня, словно машину в автосалоне. Может, мне повернуться, чтобы и со спины… рассмотрел?

Ник широко улыбнулся, сверкнув крупными белыми зубами, и простодушно, что не свойственно людям его круга, признался:

– Ты красивая…

– Я знаю.

– Тебя кто-нибудь ждет здесь? – осведомился он.

– Подруга должна приехать, но не вижу ее автошки.

Для правдоподобности Аля рассеянно огляделась по сторонам, тем более что сказала почти правду: она на самом деле надеялась на Тоську. А вот дальше лихорадочно придумывала повод, чтобы не расстаться с Ником, на ее счастье, он сам проявил инициативу:

– Может, подождем подругу вместе?

– Неплохая идея, – прищелкнула Аля пальцами. – А то я тут одна от скуки помру. – Несколько раз она нажала на кнопочку брелока и чертыхнулась: – Черт! Почему… почему не пищит?

Ник мягко забрал у нее ключи, сказав при этом неповторимым покровительственным тоном:

– Вообще-то, для начала неплохо бы закрыть дверцу. Но мы поступим иначе, ты ведь просила припарковать…

Он сел за руль, отогнал машину к парковке, затем, выйдя, продемонстрировал, как нужно ставить автомобиль на сигнализацию: захлопнул дверцу и, в завершение, нажал на кнопку брелока, машина отозвалась сигналом. С улыбкой Ник подошел к Альке, протянул ключи:

– Так сколько времени ты за рулем?

– Ну… три дня, – скромно потупилась Аля.

– Я так и понял. Идем?

Сумерки как-то слишком быстро сгустились. Ночь наступила внезапно, словно стихийное бедствие, которое никто не ждал, и вдруг все вокруг перемешалось, перевернулось, разметалось. Однако стихия – это внутреннее состояние, а природа просто замерла.

Вольская Зоя Павловна давно жила в преддверии стихийной катастрофы, сегодня надвигающаяся опасность ощущалась ею особенно остро. И когда ее автомобиль окружила плотная тьма, словно вражеский отряд, Зоя Павловна захлопнула дверцу со стороны водителя (она сидела за рулем), подсознательно отгораживаясь от внешнего мира, и нервно поежилась:

– Похолодало-то как…

– На носу осень, Зоенька, – проговорил своим вкрадчивым голосом инквизитора Би`серов, всматриваясь в черноту за лобовым стеклом. – В наших широтах осень приходит вовремя. А начинается она с ночей, они становятся заметно холодней, хотя днем мы еще будем наслаждаться остатками тепла.

Вольская не особо слушала его, за много лет их небескорыстной дружбы они порядком друг другу надоели, но и не могли обойтись друг без друга. Она регулярно нуждалась в советах и юридических услугах, он – в деньгах, получаемых от нее, вот так и держался их альянс: сугубо на деловой основе. Все, что он говорил вообще – эдакое тривиальное философствование по поводу и без, – ее не занимало, а зачастую раздражало, как сейчас упоминание об осени. Она о других вещах думала, непроизвольно проговорившись:

– Терпеть не могу пустыри, заброшенные дома, тихие уголки. Тебе не кажется, что тихие уголки никогда не бывают тихими?

Их автомобиль одиноко стоял на пустыре перед необъятной стройкой. Это был глобальный проект в прошлом, но так и остался недостроенным памятником гигантомании, поглощаемый лесом, сюда даже стежки-дорожки заросли, образовав лесные чащи. Без сомнения, место свидания пугало Зою, женщину новых правил и форматов, комфортных для нее и крайне неудобных для других, отчего возникали, мягко говоря, трения. Как и большинство успешных людей, Вольская не умела вовремя остановиться, ее несло все выше и выше, а на высоте плохо ориентируешься, ибо считаешь себя чуть ли не подружкой самого Господа. Во всяком случае, такой ее воспринимали многие, но это и неплохо. Однако здесь, на грешной земле и в забытом людьми месте, долго никто не найдет эту машину с амбициозной хозяйкой.

– Не психуй, Зоенька, – улыбнулся Бисеров, повернув свое пухлое лицо с тройным подбородком к ней и сверкнув одной линзой очков. Зое казалось, Бисеров не снимал очки в золотой оправе с крупными диоптриями круглосуточно, во всяком случае, без них она его не видела.

Илья Юрьевич – типичный представитель сильной половины, которая к пятидесяти годам облысела, растолстела, обрюзгла и без очков дальше собственного носа мало что видела. Большим его достижением в прямом смысле являлся живот, из-за него Бисеров не носил туфель со шнурками, чтобы не мучиться, завязывая их. Но оставалось загадкой – как он натягивал носки, ведь длины рук явно не хватало. У него крупные черты лица, излишне выпуклые, тем не менее он был каким-то безликим, с другой стороны – безликость с лихвой компенсировалась самоуверенностью – типично адвокатской чертой. А куда нынче без адвоката? Этот хотя бы не делал поползновений на ее тело, впрочем, если бы она захотела… но не захочет никогда!

Зоя намеренно отвлекала себя разными и не совсем связными мыслями, нашлось их немного – ситуация не располагала к размышлениям. При всем при том, посплетничав сама с собой по поводу Бисерова, она повернула зеркальце над лобовым стеклом к себе и посмотрелась в него, мол, а ты что из себя представляешь? Не стара, отнюдь. И пока еще красива, но двадцать лет ей уже не дашь, впрочем, тридцать тоже. Как там… про сорок пять (если быть точным – сорок девять)? Пошлая поговорка, однако народ никогда не ошибается. Красивая, богатая, умная – Зоя идеал, однако не находилось достойных охотников стать ей верным спутником в жизни и помощником в делах. И чего этим мужикам надо, а? На азбучный бабский вопрос, к сожалению, ответов не существует.

Почему-то разозлившись, Зоя повернула зеркальце на место, вытащила из сумочки сигарету и некоторое время разминала в тонких пальцах с красивым маникюром. Но вот она сунула один конец сигареты в рот, зажигалку услужливо поднес Бисеров и тут же резко убрал огонь:

– Не тем концом!

Бесстрастно Вольская перевернула сигарету и коснулась кончика пламени. Сейчас как раз время выкурить сигарету, ибо ожидание томительно…

– Опаздывает, – сказала она. – Может, нам стоило захватить с собой пару молодчиков? Стоим тут одни, как… сироты.

От проницательного Бисерова не ускользнуло, что ей не по себе, хотя Зоя в его представлении леди из закаленной стали, имеющая редкую выдержку и способная постоять за себя. Слабину дает каждый человек, у женщин типа Зои это быстро проходит без вмешательства второго лица. Желая ободрить ее, поддержать, ни много ни мало, морально, ибо редко приходилось ему видеть Зоеньку в образе жертвы перед казнью, Бисеров не к месту весело спросил:

– Боишься?

Она должна была презрительно фыркнуть, а то и послать его куда подальше (это в ее духе), в результате стать привычной Зоей Вольской. Только Бисерову не удался прием, а ее тон вовсе не понравился ему:

– Не так, чтобы очень… Почему Кривун назначил встречу здесь, а не в кабаке, например? Посмотри, кругом пусто… и эти стены… похоже на заброшенное кладбище, откуда вот-вот полезут вампиры и зомби.

– Не нагнетай, не нагнетай. Убирать нас ему невыгодно, потом… э… ты могла кого-то поставить в известность: куда и к кому на свидание едешь. Как и я. А здешний пейзаж располагает… располагает… – Сам услышал, насколько неубедительны его слова, потому надулся и буркнул: – Не знаю, чем ему понравилось это место.

– Вот и я о том же.

– Ты меня удивляешь. В моем кейсе лежит твой щит! И мой.

– Надеюсь.

Она отвернула лицо в сторону и всматривалась в пустоту темноты, а там видимость почти равна нулю. Ни одного фонаря поблизости. А что мешает запустить мотор и умчаться подальше отсюда? Амбиции, наверное. Азарт карточного игрока не последнюю роль играет – кто кого подомнет. И потом, от обстоятельств бегать бессмысленно, они все равно догонят.

Пальцы Бисерова отбивали по кейсу на коленях некий ритм известной только ему мелодии. Зоя скосила глаза на кейс, затем на физиономию своего доверенного лица, подсвеченную приборами снизу. Какая отвратительная у него рожа, все пороки буквально конкурс устроили – кто из них круче, они просто-напросто кричали: разве можно такому подгнившему фрукту доверять? При ежедневном общении не заметны перемены и требуется некая встряска, как, например, эта опасная встреча, или особая подсветка датчиков, чтобы внезапно увидеть уже не человека, а то безобразие, которое он из себя представляет.

Внезапно он заглянул в кейс, захлопнул крышку и снова забарабанил по ней пальцами. Психует. Еще бы. Авантюры – его конек, а Зоя лишь инструмент, с помощью оного он таранит якобы ее интересы, на самом деле свои.

Лучи! Наконец! Световые лучи выползли из-за бугра, почти сразу опустились и показались слепящие фары – на пониженной скорости приближался автомобиль. Зоя выбросила окурок в окно, прошлась руками по прическе и одежде скорее механически, по привычке, проговорив глухо:

– Вот и он. Посмотри, я нормально выгляжу?

– Зоенька! Неужто ты намерена соблазнить этого дракона?

– Ради собственного спокойствия чего только не сделаешь – и в постель с гадом ляжешь. К счастью, он предпочитает грязных шлюх, но тайком.

– Ну, знаешь, ты тоже не святая…

– Хватит, – обрубила она дальнейшие рассуждения на тему ее морального облика.

Она смотрела прямо перед собой, щурясь от яркого света фар, но внешне оставаясь бесстрастной, смотрела и набиралась смелости.

На пустырь въехал автомобиль и затормозил, став напротив нос к носу, а Вольская зло подумала, что могли бы и фары пригасить, сволочи, – бьют прямо в глаза. Вслух не посмела произнести, ибо Кривун по артикуляции поймет, каково ее настроение, он такой.

– Ну, с Богом, – произнесла она.

– Хе-хе-хе… – нервно рассмеялся Бисеров. – Зоенька, тебе не кажется, что Бога не призывают в наши дела? Скорее уж молиться надо его противоположности.

– Дьяволу, что ли? – вглядываясь в авто напротив, спросила Вольская с усмешкой. – Ну, тогда с ним…

Ресторан, ресторан… И чего народ тащится от заведений общепита? Для Альки все кабаки с одной скучной заставкой: столы, стулья, скатерти, картинки по стенам. Отличие существует, а как же! В одном кабаке скатерти красные, в другом – белые или синие, стулья с высокими спинками или с обыкновенными, ну и картины в зависимости от предпочтений хозяина – то пейзажи, то лютый абстракционизм. Абстракционизм чаще встречается в более дешевых, видимо, цена на современность существенно уступает реализму.

С Ником-Николаем Аля быстро нашла общий язык, как будто знали они друг друга с детского сада, чему девушка в глубине души радовалась и чувствовала себя завоевательницей. Она заказала… Ха, что здесь можно заказать! Алька попросила официанта принести ей тертую морковь с яблоком, но без сметаны, без масла и соли – боже упаси!

– Я на жесткой диете, сегодня могу позволить себе только сырые овощи и некалорийные фрукты без добавок, – улыбнулась она Нику, тем самым оправдавшись, что не сможет разделить с ним человеческую трапезу.

Конечно, Аля с огромным удовольствием рвала бы зубами кусок непрожаренного мяса. С кровью, ставшей прозрачной после огненной бани, и каким-нибудь экзотическим соусом типа трюфельного с непревзойденным вкусом. Правда, трюфели она в глаза не видела, но ведь говорят… В этом царстве расточительства стоимость заурядного салатика убьет всякий аппетит даже у вегетарианца. Зато есть надежда, что морковка с яблочком не ударит по карману, ведь неизвестно, кто платить будет: если каждый сам за себя – на это блюдо денег хватит.

– Стоило из-за морковки ехать в ресторан?

На лице Ника отпечаталось такое детское недоумение, не вязавшееся с обликом качественного самца, познавшего жизнь во всем ее многообразии, что Аля рассмеялась:

– У меня здесь встреча с подругой. Я же говорила.

– И где она?

– Не знаю. Сейчас позвоню…

А подруга не ответила. Тося и не могла ответить, так как номер Аля выбрала из списка контактов несуществующий – этот вариант девочки сразу предусмотрели, когда обсуждали детали плана.

Тем временем Ник резал на кусочки одуряюще пахнувшее мяско, макал его в темный и вязкий соус, потом отправлял в рот, жевал и глотал. Аля едва собственный язык не откусила от одних ароматов на тарелке Ника (а ведь перед выходом поела гречневой кашки с молоком), но тоже упорно жевала, только как кролик на огороде, морковку – хрум, хрум. Невкусно, но хрум-хрум и – обворожительная улыбка, болтовня, смех без причины, одновременно Аля делилась с новым знакомым своими «печальками»:

– Надоело, понимаешь? Англия – не мой островок.

– А я люблю Лондон, – мечтательно произнес Ник, отпивая глоток вина из большущего бокала, наверное, вкусное… – Еще Ливерпуль мне нравится. И Париж. Бывала в Париже?

– Конечно, – ухмыльнулась Аля, мол, кто ж не бывал в Париже!

Виртуально все бывали, существуют же фото, кино, есть армия французских писателей, которых Ник наверняка не читал – ему не до того, а она читала запоем. Он с пеленок по клубам шатался и по заграницам, а она – по библиотекам, но Нику это неинтересно, и Алька смело вешала ему лапшу на уши:

– Набережная Сен-Бернар – мое любимое место в Париже. И мосты! Мне нравится гулять вдоль Сены и любоваться мостами. Знаешь, во всех столицах предпочитаю центральные районы, окраины меня напрягают, кстати, они везде одинаковые, типовые, маргиналы везде злые. Но в ближайшее время я не поеду ни в Париж, ни в Лондон.

– Почему?

Елки-палки, а удивился – будто слетать в Париж дело житейское, как на трамвае добраться до вокзала!

– Папа, когда я отказалась выйти замуж за его партнера по бизу, – упоительно врала Аля, – решил наказать меня и купил конуру, ну и машину… ты видел ее. Не фонтан, конечно, но и на том спасибо. Карты заблокировал. Папа приказал мне жить самостоятельно, зарабатывать самой, пока не пойму, кто в доме имеет право голоса. А много ли мне надо? Я очень даже неприхотливая. Все равно нервы сдадут у него первого, я уверена. Зато у меня теперь есть свобода, могу делать, что хочу, одеваться, как хочу, дружить, с кем мне нравится, а не ему. Никакого контроля!

За короткий монолог Аля раскрыла всю свою «богатую» биографию, осталась довольна собой, так как видела заинтересованность Ника, но… Он вдруг как-то странновато на нее стал смотреть, брови приподнял, губу выпятил, при этом усмехался, Аля одними глазами у него спросила: что не так?

– Хм! – хмыкнул Ник и опустил глаза на Алькин телефон, лежавший на столе. – У тебя такой крутой папочка, а труба – полный отстой, у папы деньжат не хватило?

В общем, Альку поймал с поличным – так наверняка думал этот золотой слиток, поэтому радовался, как дурак. Но она готовилась к подобным ситуациям, следовательно, запаслась ответами:

– В эти телефоны нельзя поставить программу отслеживания, они слишком примитивны, кстати, я нашла его с трудом. Это нормально – когда каждый твой шаг на контроле? Вот я и не хочу, чтобы папа знал, где нахожусь. А ты считаешь, копеечный телефон точно определяет, что за человек перед тобой и что он собой представляет, да?

– Его социальный статус.

– А-а-а… – протянула Алька, смеясь. – Если бы гаджеты прибавляли ума, таланта, богатства, везения, если бы с их помощью легко устанавливался истинный статус… было бы неплохо! Мы не ошибались бы в людях. Но вокруг куча мошенников с атрибутами богачей, живущих в жалких условиях. Школьники идут на все, чтобы купить брендовые шмотки, потому одеваются вразнобой, без системы и уродливо, студенты живут впроголодь и копят на дорогие гаджеты. Но все они остаются мошенниками, школьниками и студентами.

Вроде бы сказано беспечным тоном, но Ник теперь уже удивился искренне и протянул слегка разочарованно:

– А ты не такая, как кажешься с первого взгляда…

– Глупее?

– Нет, умнее. Чем же думаешь заниматься? Без материальной поддержки в нашем городе делать нечего.

Аля отпила водички из бокала, дабы заглушить томивший ее голод, который морковка только растравила, и убедительно заявила:

– Чем? Одеждой. Понимаешь, индустрия моды у нас слабо развита, я намерена ее поднять до европейского уровня.

– Ого, какие у нас амбиции, – хохотнул Ник, запивая фразу вином.

– Планку надо задирать до неба. Мы же генераторы идей, новаторство у нас в крови! Не веришь? Да все лучшее в мире моды взяли в России и модернизировали: женские сапожки, сарафаны, дубленки, кожанки, даже торбы, которые носили за плечами, как носят рюкзаки. Видишь, сколько брендов зародилось у нас, их только перенесли на современную платформу. Хочу продолжить традицию переноса. А ты где набирался ума? Тоже в Лондоне?

– Нет, в Штатах, – нехотя ответил Николай, видимо, воспоминания об учебе его не грели.

– С ума сойти! – взмахнула руками Аля. – Я бы не отважилась туда-сюда летать. Как только подумаю, что лететь через океан много-много часов… о, нет, это не для меня.

– Какая разница, куда падать – на землю или в океан? Поэтому я не думал, а садился в кресло и засыпал.

Оба рассмеялись, потому что молодость не предвидит грустных поворотов на своем пути, молодость живет радостно, жаждет впечатлений, неуемных страстей и не любит серых будней. В этом смысле нечаянные встречи – это взрыв гормонов, резкий поворот на новую тропу, отсюда и хочется закрепить успех.

Неплохо было бы потанцевать, с легкой досадой думала Аля, ведь близость тел, обогащение энергетическими полями с потоками, глаза в глаза, аромат кожи и волос воздействуют сильнее банальной болтовни. Только в зале никто не танцевал, посетители за столиками тихо беседовали, поднимая бокальчики и закусывая. Бедной девушке осталось искусственно подогревать к себе интерес, расспрашивая Ника о его житье-бытье, ведь мужчины любят внимание к своей персоне, а он – он, оказывается, с головой ушел в бизнес.

– Не боишься? – спросила Аля. – Недаром же говорят, что у нас дикий капитализм, то есть без правил. Это осложняет жизнь.

Как все богатые люди, Ник отличался уверенностью в себе, это качество Алька ценила в людях и хотела бы в себе воспитать.

– Если здесь научишься вести дело, не страшен даже Марс с его перепадами температур, – просвещал ее он. – Я у мамочки учусь, она акула в бизнесе, притом университетов не кончала. Это просто талант.

– А конкретно, с чем ты работаешь?

– Пока постигаю тайны земных недр в офисе отца, это наиболее перспективное направление на ближайшие двадцать лет.

– Газ-нефть?

– Yes.

Вот это попала! В десятку! Молодой, красивый и с нефтяной вышкой в кармане! Или сидит на газовой трубе – тоже класс! Однако Аля слишком умна, чтобы показать, в какой неистовый восторг она пришла. Нет, Алька сделала вид, будто видела-перевидела этих вышек с трубами:

– Углеводороды… боже, как скучно. А еще чем занимаешься? У тебя есть хобби? Или ты сутками торчишь в офисе?

– Верховой ездой. Лошади – моя страсть.

Вот тут Алька откинулась на спинку стула, округлила глаза и хохотнула эдак радостно, словно Николка пообещал подарить ей цистерну с нефтью:

– Не может быть! Лошади – это же моя страсть.

– Правда? – удивился Ник. – А какую масть ты предпочитаешь?

О лошадях она имела такое же представление, как и о фьючерсах – что это, где это и с чем его едят, – без понятия. Но улыбалась. Загадочно. И улыбаясь, Аля подалась к нему, приблизив свою мордаху к его красивому лицу, многообещающе проворковала:

– Сейчас схожу в дамскую комнату, а потом… потом весь вечер мы посвятим лошадям.

Ник симптоматично заиграл бровями, кажется, в предвкушении легкой добычи, но Алька этого уже не видела, так как шагала к выходу из зала, виляя филейной частью. Стоило ей очутиться в холле, она рванула в туалет – точь-в-точь лошадь на скачках, Тоська уже была на месте, и Аля закричала:

– Ищи про лошадей! И про эти… как их… масти!

Из кабинки выползла бабка лет ста двадцати, совершенно бесцветная, сморщенная, усохшая, и с гневом на комичной рожице, тонкими губами, вымазанными яркой помадой, прокаркала:

– Что вы так орете? Здесь не ипподром.

– Извините, бабуля, я думала, это мавзолей, и решила разбудить покойников, – небрежно бросила ей Аля, идя к подруге.

Старушка прошествовала к выходу, тихо негодуя на беспардонную молодежь, но Альке было все равно, что там себе думает пыль веков.

Девчонки росли на одной улице, Тося немножко старше – ей двадцать семь, в отличие от Альки блеклая, ее не спасают ни смоляные вьющиеся волосы, ни темно-коричневые глаза, оживляющие личико простушки, и фигура коренастая, приземистая. Да какое значение имеет внешность, если человек от природы добр, его не переделать жестоким временам, он открыт и честен, всегда готов прийти на помощь? Закрепилась здесь Тося уж тому лет пять, образования не получила, но профессия у нее востребованная – домработница, она только убирает (без готовки), а при ее-то честном отношении к делу Тоська нарасхват. У нее вся неделя распределена по клиентам – не продохнуть, тем не менее она, только она, откликнулась, когда Альке понадобилась срочная помощь.

– Ну, рассказывай… – выскочив из кабинки, потребовала Аля, заодно поправляя на себе платье. – Сначала про масть.

– Сама посмотри, здесь картинки, так лучше запомнишь.

Тося повернула к подруге планшет, а та стала водить пальчиком по экрану, выбирая лошадь. Память у нее супер! И визуальная и произвольная. Альке завидовали за способность прочесть текст всего один раз и запомнить его, разумеется, не дословно, но в деталях. Это не значит, что ее голова забита всяческим хламом, от ненужных файлов Алино серое вещество успешно избавляется, словно это кибермашина, умеющая делать отбор.

– Тося, я тебя обожаю!

Алька чмокнула воздух, адресовав поцелуй единственной подруге, и помчалась на выход, но Тося крикнула вдогонку:

– А мне как? Ждать здесь?

– С полчаса посиди, – не оборачиваясь, бросила Аля, – потом уходи.

Она вернулась за столик, взяла вилочку с ножиком, намереваясь доесть морковку с яблоком, и улыбнулась Нику, защебетав:

– Не думала, что так скоро найду ценителя лошадей. Я, допустим, без ума от серебристо-вороной масти, эти лошади необыкновенной красоты: грива и хвост светлые, а тело антрацитового цвета. И бликует во время движения, будто всю лошадку искупали в бассейне, каждая мышца играет.

Все запечатлела память на картинке, а воображение дорисовало!

– Мне нравятся гнедые, – сказал Ник.

– Хм! «Чадящее пламя» – так в переводе с латинского, кажется, называют эту масть, да?

Она не собиралась его удивлять, цель другая – заинтересовать, чтобы у него возникло желание общаться с ней, а Ник все больше терялся, что ли:

– Ты отлично разбираешься в лошадях.

Копни глубже – и Аля продемонстрирует полнейшее невежество в данном вопросе, ведь пробежала глазами всего одну статью, что запомнила, то и выдала. Однако с Коленькой что-то не то, он как-то скис. Альку пугали перемены в нем, эдак сбежит по непонятным причинам, не доев мясо и, главное, не назначив свидания. Что сделано не так? Да некогда заниматься самоанализом, Аля решила не давать ему времени думать, а засыпать вопросами:

– Ты занимаешься конным спортом или?…

– Нет, я болельщик. А ты занималась?

– Какое совпадение, я тоже болельщик. А у тебя…

– Слушай, поехали ко мне? У меня дома офигенное шампанское.

Ба-бах! Вот так сразу – к нему? Этого она не ожидала, соответственно, не готовилась. И что делать?