Все, что ему нужно

Глава 5

— Нашла что-нибудь? — спросил Гриффин, выходя из конференц-зала.

Как Синди и рассчитывала, три дня назад ему удалось без особого труда убедить совет директоров в том, что он лучше всех сможет заменить Далтона у руля, жаль только, что поиски дочки Холлистера продвигались не столь успешно.

Сейчас перед ними лежали все записки Далтона, ее собственные заметки да в придачу еще и сорок две картонные коробки, присланные матерью Гриффина. Синди еще к ним даже не притрагивалась и в глубине души надеялась, что им и так удастся нащупать след и ей не придется рыться во всех этих бесконечных бумажках.

— А сам ты как думаешь? Особенно если учитывать, что ты спрашиваешь меня об этом каждые полчаса?

— Я всегда так работаю, — усмехнулся Гриффин.

— Да ну? Хочешь сказать, Марион ты тоже отвлекал по пустякам каждые пять минут?

— Ну, я ее, конечно, люблю, и она каждый год на день рождения печет мне восхитительный шоколадный пирог, но все же… — Гриффин выразительно пожал плечами.

— Все ясно. — Синди вздохнула, а потом сама закончила за него предложение: — Но ты никогда с ней не спал.

— Конечно я никогда с ней не спал, ведь я знаю ее с тех пор, как мне было десять, и вообще считаю ее кем-то вроде второй матери.

Синди нахмурилась, хотя злилась она не столько на Гриффина, сколько на саму себя. Ведь сейчас явно совсем неподходящее время для заигрываний.

— А можно уточнить? Мы теперь не только не спим вместе, но еще и не говорим о том, что занимались сексом? Делаем вид, что между нами вообще никогда ничего такого не было?

Если бы все было так просто. Но как она может требовать от него все забыть, если сама чуть ли не каждую минуту вспоминает о том, что между ними было?

— Давай просто не будем об этом говорить, хорошо? Я, конечно, понимаю, что здесь все женщины готовы прыгать по первому твоему слову, но меня не так просто… — Увидев его насмешливую улыбку, Синди резко себя оборвала, а потом добавила: — Слушай, я всего лишь пытаюсь поступить правильно. Не нужно создавать мне лишних сложностей.

— Ладно. — Гриффин примирительно выставил перед собой руки. — Обещаю ни о чем таком больше не говорить.

Он все еще насмешливо улыбался, но Синди решила, что он уже не специально издевается, а просто не может остановиться и уже невольно продолжает ее поддразнивать.

Но как же непросто перед ним устоять… А ведь они всего лишь вместе спали. И как же просто с ним было общаться, пока Гриффин тратил все силы на то, чтобы довести ее до оргазма, а не на то, чтобы заставить улыбнуться…

— Ладно, просто оставайся на своей стороне стола, и тогда все будет легко и просто.

Гриффин слегка нахмурился:

— Так пока тебе еще ничего не удалось найти?

— А ты рассчитывал на что-то другое? Неужели ты не понимаешь, что это — безумие?

— Понимаю.

— Твой отец всю жизнь создавал нашу компанию, а теперь готов пустить ее псу под хвост из-за какого-то анонимного письма.

— Точно.

— А вдобавок ко всему он еще и решил стравить всех своих сыновей, чтобы они боролись за то, кому первому посчастливится найти эту девушку.

— Ага.

— А тебе не приходило в голову, что ее вообще может не существовать? То есть, я хочу сказать, кто бы ни написал это письмо, она или он хотел взбесить мистера Кейна, и…

— Он? — оборвал ее Гриффин. — Но это письмо написала женщина. — Он даже отыскал копию того злосчастного письма.

— Вовсе не обязательно. Пусть автор этого письма и заявляет, что он — женщина, у которой есть ребенок от Холлистера, но у нас нет этому никаких подтверждений. То есть мы опять возвращаемся к тому, что этот человек достаточно хорошо знал твоего отца, чтобы понимать, как он отреагирует на такое заявление. И этому человеку вовсе не обязательно являться матерью этой девушки. Если, разумеется, девушка вообще существует.

— Хорошее замечание. — Гриффин задумчиво потер себе подбородок и прошелся вдоль стола. — Но сейчас оно не существенно.

— Это почему?

— Потому что нам совершенно не важно, кто написал это письмо и даже существует ли эта девушка на самом деле. Ведь доказать, что ее нет, будет ничуть не проще, чем доказать, есть ли жизнь на других планетах или нет. Практически невыполнимая задачка.

— А по-твоему, найти ее намного проще?

— Так ты думаешь, Лэйни ошиблась насчет той няни? Вивиан?

Синди задумчиво посмотрела на копии фотографий, что нашла Лэйни. На первой красовались две женщины и девочка на каком-то пляже. Одной из этих женщин была Матильда Фортино, бабушка Лэйни, работавшая экономкой в доме Гриффина и Далтона, когда они были детьми. Синди невольно улыбнулась. Так хорошо, что ее серьезный и сдержанный начальник если и не сумел разыскать пропавшую сестру, то хотя бы нашел свою любовь, нашел Лэйни.

Лэйни считала, девочка на фотографии может оказаться той самой, что они теперь разыскивают.

А на втором кадре мать этой девочки на последних месяцах беременности стояла в обнимку с другой беременной женщиной, матерью самой Лэйни. И что самое важное, стояли они на заднем дворе дома Кейнов.

Бабушка Лэйни страдала болезнью Альцгеймера, так что ничем уже не могла им помочь, но, согласно записям Лэйни, ее бабушка несколько раз упоминала нечто такое, из чего можно было заключить, что у Вивиан была некая связь с Холлистером, которая грозила ей какой-то опасностью.

Так считать ли все это лишь совпадением или настоящим следом? Синди еще раз посмотрела на обе фотографии и нахмурилась.

— Даже и не знаю. Все это кажется слишком непонятным.

— Понимаю, но надо же с чего-то начинать.

Синди внимательно посмотрела на Гриффина, но уже в который раз не смогла сосредоточиться ни на чем, кроме его очаровательной улыбки. Вот только что скрывается за этой улыбкой? Верит ли он в то, что эта девочка на фотографии может оказаться его сестрой?

— Было бы проще, если бы человек, сделавший этот снимок, мог разглядеть ее глаза.

— Почему?

— Потому что, если бы у нее были кейно-голубые глаза, можно было бы точно сказать, что она — дочка Холлистера.

— Кейно-голубые?

— Конечно. А ты разве не замечала, что у меня с Далтоном глаза совершено одинакового оттенка?

— Нет. Голубые глаза встречаются часто, но вы с Далтоном совершенно разные.

— Возможно, но глаза у нас почти одинаковые. — Гриффин вдруг поймал ее за руку, заставил подняться и притянул к себе. — Или хочешь сказать, они не похожи?

Синди ничего не оставалось, кроме как посмотреть ему прямо в глаза. Они стояли так близко друг от друга, что она невольно вдохнула его свежий мятный аромат, а его теплая рука все еще сжимала ее руку. Просто поразительно, как нежно он ее держит, но какая же у него при этом грубая кожа.

Гриффин уже столько раз ее трогал, причем и в самых сокровенных местах, но она все еще не могла понять, почему у него такая грубая кожа, какая бывает только у тех, кто много работает руками. Чем же таким он может заниматься в свободное время, чтобы заработать все эти мозоли? Слегка покачав головой, Синди попыталась сосредоточиться на его глазах.

— У вас совершенно разная форма глаз. У него глаза более круглые, а у тебя — продолговатые, и морщинок больше.

— Хочешь сказать, я много щурюсь? — усмехнулся он, отпуская ее руку и опуская ладони на ее бедра.

Синди обняла его за талию, чтобы хоть как-то занять освободившиеся руки.

— Нет, я хочу сказать, что ты, в отличие от Далтона, много смеешься. И он смотрит как бы сквозь человека, и у него очень отстраненный взгляд. Не то чтобы он на всех глядит свысока или презирает, просто его мало что интересует.

— Точно, — усмехнулся Гриффин. — Ну а как насчет меня?

— А ты… ты действительно умеешь видеть людей, — осторожно начала Синди. И когда он смотрел на нее, ей казалось, что смотрит он прямо ей в душу. Но, разумеется, она ни за что не призналась бы в этом вслух. — И я до сих пор не знаю, хорошо ли это. Ведь порой мне кажется, ты улыбаешься не потому, что тебе нравится общаться с людьми, а потому, что человеческая природа тебя забавляет.

Улыбка Гриффина потускнела, и Синди почувствовала, как напряглись его руки, лежавшие на ее бедрах. Словно он не мог решить, что лучше, оттолкнуть ее или притянуть к себе поближе.

Синди чувствовала, что лучше бы ей на этом и замолчать, но что-то все равно заставило ее договорить:

— Но в тебе нет жестокости, поэтому я не думаю, что ты насмехаешься над людьми. Скорее… скорее так ты тоже пытаешься держаться ото всех на расстоянии.

Говоря это, Синди неотрывно смотрела на верхнюю пуговицу его рубашки. Ведь она прекрасно понимала, что ее догадки характеризуют ее саму ничуть не меньше, чем Гриффина. Если, конечно, он действительно ее слушает. В чем она сильно сомневалась.

Он осторожно ухватил ее за подбородок и приподнял голову, заставив посмотреть себе в глаза.

— Ты действительно так думаешь? Что я специально отталкиваю от себя людей?

Но ведь сама она именно так и поступает. Но, разумеется, этого она тоже не стала говорить вслух и вместо этого спросила:

— А разве нет?

— А разве бывает иначе?

— Наверное, нет.

Синди вдруг почувствовала, что весь этот разговор стал слишком личным. А ведь пока они просто спали друг с другом, все было гораздо проще. Тогда все сводилось не к чувствам, а к сексу. И уж если она что и умела в этой жизни, так это четко разделять физические желания и чувства.

Несмотря на все свои заверения о том, что она никогда не станет спать с собственным начальником, Синди сдалась и сделала именно то, что и мечтала сделать последние двадцать четыре часа. Сперва она запустила пальцы в его роскошные густые волосы, а потом крепко прижалась к нему всем телом, вдыхая всей грудью острый мужской запах.

И Гриффин с готовностью притянул ее к себе еще ближе и проложил на ее шее дорожку из поцелуев, а потом прошептал, опалив ее жарким дыханием:

— А разве мы не нарушаем установленную тобой черту?

— Еще как нарушаем.

Ну зачем он об этом заговорил? Хотя сложно винить Гриффина в том, что он уважает установленные ей границы. Пусть при этом и совершенно не считается с ее желаниями.

И Синди сжала его в объятиях, просто чтобы почувствовать, как его тело напрягается в ее руках, а потом отстранилась и поправила на нем свитер.

— Так о чем мы там говорили?

— О кейно-голубых глазах.

Точно, о глазах. А ведь она так толком ему ничего и не ответила. Форма глаз, улыбка, ведь все это не то. И у них с Далтоном действительно совершенно одинаковый пронизывающий оттенок голубых глаз.

Не небесно-голубой, не темно-голубой, а тот слегка даже пугающий цвет морской волны, который так легко спутать с бирюзовым.

Цвет глаз Гриффина, а также их форму она уже успела хорошо изучить, а вот глаза Далтона помнила лишь смутно.

— Ладно, ведь даже если бы мы и могли разглядеть глаза этой девочки, они все равно мало бы что нам сказали. Ведь они вполне могут оказаться карими, но при этом она все равно может оказаться дочкой Холлистера.

— Нет. Если она действительно его дочка, у нее голубые глаза.

— Это еще почему? Разве у ее матери не могли быть карие глаза?

Гриффин неопределенно пожал плечами:

— Просто мои инстинкты подсказывают, что отец предпочитал строго определенный тип женщин. Моя мать, мать Купера и еще одна его любовница, с которой он встречался достаточно долго, так похожи друг на друга, что вполне могли бы быть родными сестрами.

Синди потребовалось несколько секунд, чтобы до нее дошел смысл сказанного.

— Ты серьезно?

Гриффин еще раз пожал плечами:

— Ну да. Хрупкие голубоглазые блондинки.

— Я не про то. У него была постоянная любовница, но никто ни о чем не стал ее расспрашивать?

— Шарлин ничего не знает.

— Шарлин? А почему мне это имя кажется знакомым?

— А мне-то откуда знать?

— Это достаточно редкое имя. А ты, случайно, говоришь не о Шарлин Шепард?

— Тогда ее звали Шарлин Девонивич, но да, я говорю именно о ней, а что?

— И все это было еще до того, как она вышла замуж за конкурента твоего отца, Джека Шепарда?

— Ну, вообще-то это было еще до того, как Джек Шепард стал его конкурентом. Тогда они были деловыми партнерами, но после того, как отец расстался с Шарлин, отношения между ними сильно испортились.

Синди невольно присвистнула.

— Знаешь, история «Инноваций Кейна» порой напоминает мне итальянскую оперу.

— Ага. — Гриффин теперь казался немного смущенным. — Разбитые сердца, соперничество, все прямо как в «Отверженных», только без песен.

Синди усмехнулась:

— А ты уверен, что она здесь точно ни при чем? Сколько времени они были вместе?

— Лет десять, наверное.

— Десять лет? Тогда забудь о беременной няне, которая, может, вообще ни разу не переспала с твоим отцом. Если эта Шарлин десять лет была любовницей твоего отца, она вполне может оказаться матерью этой девочки.

— Нет.

— Но ведь ты сам говорил, Холлистер мало кого к себе подпускал достаточно близко.

— У Шарлин нет детей.

— Она вполне могла отдать ребенка на усыновление. И это бы объяснило ту горечь, что буквально переполняет анонимное письмо.

— Нет, — повторил Гриффин. — Шарлин никогда не была беременна.

— Ты не можешь знать этого наверняка. Когда женщины не хотят, чтобы об их положении знали, они скрывают свою беременность как можно дольше, а на последние пару месяцев куда-нибудь уезжают, и…

— Но Шарлин явно не принадлежит к этим женщинам, ведь она никогда не скрывала своих отношений с Холлистером.

— Насколько тебе известно.

— Возможно, ты права, и я действительно не все знаю, но Шарлин была мне как вторая мать.

При этих словах Гриффин машинально поглаживал ее бедра и, похоже, даже не замечал, что творят его руки, но Синди чувствовала — еще немного, и она начнет стонать в голос. Она попробовала отстраниться, но его хватка оказалась на удивление крепкой.

— Тогда тем более понятно, почему ты не хочешь думать, что это именно она могла написать то письмо.

— Ну, вообще-то в детстве я встречался с ней хотя бы раз в неделю, и, если бы она была беременна, я бы обязательно это заметил. К тому же я не помню, чтобы она хоть раз уезжала куда-нибудь на пару месяцев.

Синди нахмурилась. А ведь он прав. Если бы тогда что-то такое действительно было, Гриффин наверняка бы это помнил.

— И кроме того, — продолжил Гриффин, наконец-то ее отпуская, — они расстались очень некрасиво, а если бы у нее тогда был ребенок, она не преминула воспользоваться таким козырем.

— Но ты не можешь знать, что…

— Могу.

Синди еще никогда не слышала, чтобы он говорил таким твердым и уверенным тоном, и несколько секунд она просто недоверчиво его рассматривала, поражаясь тому, как Гриффин сейчас не похож на того обворожительного бездельника, к которому она уже успела привыкнуть.

— Хорошо, пусть Шарлин и не является матерью этой девочки, но она все равно может знать что-то важное.

Гриффин вдруг резко встал и ушел к себе в кабинет, и Синди осталось лишь гадать, что она такого сказала.

Черт, ведь они уже встречались четыре месяца и занимались любовью столько раз, что она уже давно сбилась со счета. А иногда и целыми выходными не вылезали из кровати, наслаждаясь заказанными обедами, и смотрели всякую ерунду по телевизору. Так почему же она так мало о нем знает?

А потом ей пришло сообщение от Джен, и, пока Синди набирала ответ, она смогла немного успокоиться. Ладно, в конце концов, он тоже знает о ней далеко не все. А о многом никогда и не узнает. Уж такие у них отношения. И почему-то Синди вдруг стало очень грустно.

Такое впечатление, что за последние пару дней их отношения сильно изменились. Хотя чему она удивляется? Теперь Гриффин — ее начальник, а она никогда не станет спать с собственным начальником. Но дело не только в этом. Она увидела ту сторону Гриффина, с которой ей еще ни разу не приходилось сталкиваться.

Теперь, когда она заглянула под его очаровательную маску и ненадолго увидела его настоящего, смогут ли они вернуться к их прежним отношениям? Увидев его в роли ответственного лидера огромной компании, она уже никогда не сможет думать о нем так, как раньше. Пусть даже Далтон потом и вернется на свое законное место, что ждет ее впереди?

Ведь еще даже до того, как Гриффин стал генеральным директором, Синди начала задумываться о том, что слишком далеко зашла. Да еще этот дурацкий ключ. Ну почему все стало так сложно? Теперь, работая целыми днями рядом с ним, Синди приходилось постоянно за собой следить, и она не знала, как долго еще сможет удерживать его на расстоянии.

Остается надеяться лишь на то, что они сумеют быстро найти пропавшую наследницу, а потом Далтон вернется и она сможет слегка отдалиться от Гриффина.

Но что, если Далтон ушел навсегда? Даже думать об этом не хочется.

Нет, они обязательно найдут эту девушку, Далтон вернется, а Гриффин совсем скоро перестанет быть ее начальником.

Просто нужно сделать так, чтобы девушка поскорее отыскалась.