Все, что мне нужно

Глава 6

Тремонт окинул взглядом Истлина поверх бокала с портвейном, который держал в руке. Он с одобрением отметил, что молодой человек точно выждал время, прежде чем явиться к нему. Тремонт был признателен Истлину, что тот не начал обсуждения политических проблем за обедом, которое превратило бы их трапезу в сущий ад. Софи непременно цеплялась бы к каждому слову. Похоже, девчонка считает, что всегда способна добавить что-то существенное к разговору.

– Так вы находите, что идея с Сингапуром заслуживает внимания, - задумчиво повторил Тремонт, откидываясь на спинку кресла, в котором он чувствовал себя как в старых удобных домашних тапочках. - Китайское правительство собирается поддержать проект?

– Мое мнение не играет здесь никакой роли. Если верить отчетам, китайцы не собираются чинить препятствия осуществлению проекта Ост-Индской компании по установлению контроля над Сингапуром, - ответил Истлин уклончиво.

– Но они не стремятся и помочь.

– Нет.

– Ну что ж, - Тремонт сделал еще один маленький глоток, продолжая держать бокал с портвейном в руках, - у меня есть кое-какие сомнения. Меня смущает торговля опиумом. Никто не заговаривает вслух о том, что торговый оборот тогда возрастет десятикратно, хотя всем это хорошо известно.

Истлин не ожидал, что мнение Тремонта может совпасть с его собственным. Укрепление позиций Ост-Индской компании в Сингапуре естественным образом привело бы к развитию торговых отношений, а опиум - довольно выгодный товар, способный принести большую прибыль.

– Я никогда не слышал от вас подобных аргументов, - констатировал Истлин.

– Полагаю, несвоевременно делать сейчас публичные заявления о торговле опиумом, - неторопливо разъяснил граф. - Слишком многие собираются нажить на ней значительный капитал, и их нельзя сбрасывать со счетов. Данный вопрос весьма деликатен. Высказывая его, я наверняка наживу себе врагов, хотя, впрочем, несомненно, приобрету и друзей. - Граф сделал многозначительную паузу, вертя в руках ножку бокала. - Насколько я понимаю, вы намерены обеспечить самую широкую поддержку сингапурскому проекту?

Истлин недобро усмехнулся, зная, что Тремонт определенно лукавил, и его мнение способно оказать решающее влияние на исход кампании.

– Я думаю, мое присутствие говорит само за себя, - произнес маркиз вслух.

– Да-да, конечно. - Тремонт глубоко задумался. Наконец, выдержав достаточную паузу, он спросил: - Чего же вы от меня хотите, Истлин?

– Попробуйте рассмотреть проблему с разных сторон - все, о чем я вас прошу. Это ведь сущая малость, Тремонт.

– В самом деле. И из-за такой вот малости вы проделали огромный путь, проявив известную настойчивость.

Ист пожал плечами, понимая, что Тремонт не желает раньше времени раскрывать свои карты. Он будет выторговывать как можно более выгодные условия для заключения сделки.

– Я нахожу Лондон слишком утомительным. Что может быть лучше деревенской жизни? Мне кажется, вы наверняка согласитесь со мной, милорд. - Истлин медленно обвел глазами просторный кабинет Тремонта.

Оценив изящную мебель и задержавшись взглядом на книжных полках, покрывавших стены от пола до потолка, он сделал заключение, что граф проводит в библиотеке немало времени. На широком бюро аккуратно сложены бумаги с заточенными перьями. Небольшой застекленный шкафчик, где Тремонт держал спиртное, вмещал изрядное количество графинов. Некоторые из них стояли уже неполными. Значит, граф частенько обращается к их содержимому, слуги только успевают их наполнять.

– Как ни забавно, но я предпочитаю Лондон, а деревенскую жизнь нахожу сносной, но не более. - Тремонт встал с кресла, чтобы налить себе еще портвейна. - Однако заботы о доме и землях требуют моего присутствия. Я совсем забыл спросить, как вы устроились. Вам понравилась ваша комната? София, кажется, убеждена, что она вам не подходит.

– Прежде ее занимал отец леди Колли. Возможно, ей неприятна сама мысль, что в ней может поселиться кто-то другой.

– С тех пор прошло уже три года, - раздраженно заметил Тремонт, возвращаясь с бокалом обратно к креслу. - Пора бы Софии перестать жалеть о том, чего уже не вернешь.

Истлин подумал, что рассуждения Тремонта звучат довольно жестоко, но ничего не сказал. Попытка защитить Софи могла бы серьезно осложнить его отношения с Тремонтом.

– Если вы не возражаете, граф, я бы предпочел другую комнату. У меня нет ни малейшего желания доставлять беспокойство леди Софии.

– Как вам будет угодно.

– Спасибо. - От Истлина не укрылось, что Тремонт дал согласие с явной неохотой. Ист допил портвейн и отставил бокал. - Так вы подумаете о предложении Ост-Индской компании, граф? Мы могли бы вернуться к нашему разговору завтра.

– Разумеется. Здесь есть о чем подумать. - Тремонт подпер голову рукой и принялся откровенно разглядывать своего гостя. - Но мы так и не обсудили ваше собственное предложение.

– Мое предложение? - переспросил Ист. - О чем вы? - Ист не вполне понял, что имел в виду Тремонт.

– Может быть, вам нужно подумать. Я с превеликим удовольствием выслушаю вас завтра, - усмехнулся Тремонт.

Истлин неспешно шел по ночному Тремонт-Парку, как во время обычной дневной прогулки. Расставшись с Тремонтом, маркиз предпочел побродить по саду, вместо того чтобы воспользоваться возможностью и как следует осмотреть дом. Домом он займется утром. К концу вечера Тремонт уже достаточно набрался и завтра вряд ли окажется способен рано подняться, рассуждал Истлин. Обсуждение сингапурского проекта скорее всего будет отложено на вторую половину дня. Впрочем, маркиза гораздо больше беспокоило, что сначала Тремонт захочет поговорить с ним о Софи.

Иста поразила способность дядюшки леди Колли терпеливо ждать своего часа. Присутствие Софи за столом не позволяло поднимать определенные вопросы за обедом. Но как только они с графом остались наедине, Истлин почувствовал, что тот собирается загнать его в угол. Тремонт проявил большой интерес к сингапурскому делу и внимательно выслушал Истлина. Однако договориться с графом оказалось непросто. Похоже, старик заранее уверен в своей победе, и завтрашний разговор не сулит Истлину ничего хорошего.

Маркиз чувствовал, что Тремонт что-то затевает, и испытывал смутное беспокойство. Возможно, у старика где-то в рукаве припрятан козырной туз. Увлеченный своими мыслями, Ист не сразу заметил Софи.

Увидев Истлина, Софи хотела отойти в сторону, чтобы укрыться от его взора. Но оказалось уже слишком поздно. Теперь ей ничего не оставалось, как стоять и ждать, пока он подойдет. В серо-голубом лунном свете черты его лица приобрели оттенок мрамора, форму которому придала рука античного мастера. Ист улыбался. Но теперь в его черных глазах уже не плясали прежние насмешливые искры. Его потемневший взгляд казался пронизывающим, и в нем появилось что-то хищное. У Софи возникло странное ощущение, что к ней приближается охотник.

– Не ожидал снова встретить вас сегодня вечером. Довольно поздний час для прогулки, вы не находите? - слегка склонил голову маркиз.

– Я думала, вы сегодня ляжете спать пораньше. Вам ведь пришлось проделать немалый путь.

– Ну да, я уже наигрался в карты, выпил достаточно портвейна и выкурил немало сигар. И как выяснилось, все проделанное нисколько не способствует сну. А что же вы?

– В отличие от вас я не считаю, что сейчас слишком поздно для прогулок. Я часто гуляю в этот час. За соснами есть небольшое озеро, куда я люблю ходить. В такую ночь отражение луны в воде озера выглядит особенно красиво.

Истлин задумчиво смотрел на Софи, видя смущение девушки. Леди Колли сложила руки за спиной, как будто хотела что-то спрятать. Ее била едва заметная дрожь, прекрасные золотые волосы почернели в лунном свете ночи и выглядели так странно, что Ист не смог побороть в себе желание коснуться завитка на виске Софи. Почувствовав влагу на кончиках пальцев, Истлин широко улыбнулся.

– А-а, леди София, - протянул он. - Вы, наверное, упали в озеро.

Софи опустила руки, и Истлин заметил, что она держит полотенце.

– Вы прекрасно знаете, что я купалась, - вымолвила она.

– Вода, видимо, была… мм… бодрящей, - весело рассмеялся Ист.

– Я бы сказала, ледяной…

Истлин решил проявить милосердие:

– Вам, должно быть, очень холодно. Пойдемте. Позвольте мне проводить вас обратно в дом. Там вы согреетесь. - Не дожидаясь согласия леди Колли, он взял ее под руку и вывел на садовую дорожку. Забрав из ее окоченевших пальцев полотенце, он скрутил его в роскошный турецкий тюрбан и водрузил ей на голову. - Может быть, в фешенебельных лондонских салонах ваш новый головной убор и не вызвал бы особого восторга, но здесь, в деревне, он всем придется по душе. - Истлин снял с себя сюртук и накинул его на плечи Софи. - Ну что, так лучше?

Леди Колли и в самом деле почувствовала себя намного лучше. Обещание теплого дня оказалось обманчивым. Вода, немного прогревшаяся на поверхности, в глубине озера оказалась просто ледяной. Софи предприняла отчаянную попытку согреться, доплыв до противоположного берега и обратно, но все напрасно. И лишь теперь благодаря Истлину Софи ощутила долгожданное тепло. Стоило ему дотронуться до ее волос и бережно взять ее под руку, как Софи почувствовала, что жар разливается по ее телу.

– Благодарю вас, - произнесла она, испытывая явное облегчение, что озноб больше не донимает ее, а зубы не выбивают дробь. - Вы очень добры.

– Нисколько, - ответил маркиз. - Я полагаю, что Тремонт не простил бы мне, если бы я не попытался вас согреть.

– Милорд, вы говорите сущую бессмыслицу. Моему дяде нет до меня никакого дела. Его никогда не интересовали мои чувства, и данный случай не исключение.

– Если вы предпочитаете думать так, не стану вас разубеждать.

Софи возмущенно фыркнула.

– Мне кажется, вы хотели что-то сказать… - Истлин замолчал, но Софи не произнесла ни слова. Тогда Ист решил перевести разговор на другую тему: - Я слышал в Лондоне о вашей помолвке с мистером Джорджем Хитом, но так и не упомянул о ней. Совершенно непростительная неучтивость с моей стороны.

– Неучтивость? Едва ли, - ответила Софи. - Скорее, сегодня днем вы проявили разумную осмотрительность. Разве вы не слышали, что мистер Хит женился на мисс Ребекке Сейерс?

– Да, - нерешительно произнес Истлин, невольно залюбовавшись профилем Софи. - Согласившись на брак с Хитом, вы обещали ему не только свою руку, но и сердце?

– Нет.

– Вы согласились стать женой мистера Хита, хотя и не испытывали к нему особых чувств, а меня отвергли именно на этом основании. Я не понимаю вашей логики, Софи.

– Да, не понимаете. Но я не собираюсь вам ничего объяснять. Боюсь, вам придется просто принять все как есть. - Софи плотнее запахнула на себе сюртук Истлина. - Я рада, что мистер Хит в конце концов нашел в себе мужество поступить так, как подсказывало ему сердце. Он вполне заслуживает счастья, и, мне кажется, он обретет его скорее, если рядом будет мисс Сейерс, а не я.

– Я думаю, вы недооцениваете себя.

– Нет, - решительно заявила Софи. - Вы не правы.

– Я, например, чувствую себя вполне счастливым рядом с вами.

– Мне бы не хотелось слышать от вас подобную льстивую чепуху. Раньше я могла положиться на вашу честность и надеялась, что так будет и впредь. - Софи повернулась к маркизу и осуждающе посмотрела на него.

Истлин и Софи приближались к дому. На веранде по-прежнему горело несколько светильников. Софи сделала шаг в сторону террасы, но Истлин поспешно схватил ее за локоть и удержал.

– Вы несправедливы ко мне, - заговорил он взволнованно. - У меня и в мыслях не было льстить вам. Я лишь пытался выразить то, что думаю. Вы преуменьшаете не только собственные достоинства, но и мои чувства.

Испытывая скорее удивление, но никак не стыд, Софи отвела взгляд и отвернулась. Истлин взял леди Колли за подбородок и повернул ее лицо к себе.

– Софи, посмотри на меня. - Если бы Истлин сейчас не касался ее подбородка, он бы не заметил, как она вздрогнула. - Если ты не поднимешь глаза, я тебя сейчас поцелую.

Смелый вызов произвел желанный эффект. Софи подняла глаза и встретилась взглядом с маркизом. Теперь ее глаза цвета дикого меда казались почти черными.

– А знаешь, все равно я тебя поцелую.

Да, она знала. Ей стоило больших усилий не прильнуть к его губам, когда он наклонил голову. Софи хотелось прижаться к его груди, обхватить его и крепко обнять. Собственно, и сегодняшнее купание состоялось для того, чтобы погасить вспыхнувшее чувство. Она и не думала вновь столкнуться с Истлином, скорее наоборот. Вода должна была немного остудить ее кипящую кровь. Однако результат купания оказался не совсем таким, как она того желала. Маркизу ничего не стоило свести на нет все ее усилия.

Теплые и нежные губы Истлина коснулись ее губ, и Софи почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Закрытые веки Софи задрожали, и, когда Истлин оторвался от ее губ, она порывисто вдохнула и испугалась. Она пожалела, что отступать уже поздно, проклиная в глубине души свой эгоизм и неблагоразумие.

Ист прижался лбом к ее лбу и прошептал ее имя, почти касаясь губами пылающих губ Софи. Для леди Колли оно прозвучало одновременно и нежно, и оскорбительно. Она сама не смогла бы до конца понять почему.

– Я попросил Тремонта приготовить для меня другую комнату.

– Я не знала. Благодарю вас, - произнесла Софи сдавленным голосом.

– Я поступил так не ради вас, Софи, а потому, что дверь в вашу комнату притягивала бы меня и оказалась бы слишком тяжелым испытанием. Я понял, что не хочу ему подвергаться, - объяснил Истлин.

– Но…

– Я бы не выдержал его, дорогая Софи, вы были бы скомпрометированы, и нам пришлось бы пожениться. Вот и вся правда.

– То есть вы полагаете, я позволила бы себя скомпрометировать?

Истлин удивленно приподнял бровь:

– Рискуя показаться чрезмерно самонадеянным…

Софи уперлась ладонями в грудь Иста и оттолкнула его от себя.

– Дайте мне пройти, милорд.

Тихонько посмеиваясь, Истлин отошел в сторону и освободил ей дорогу.

– Позволю себе заметить, что ваша одежда совсем сухая, - произнес он вслед Софи. - И что у вас с собой нет мокрой одежды. - Истлин и не думал отводить глаза, когда она бросила на него испепеляющий взгляд. - В следующий раз, Софи, когда решите поплавать без одежды, непременно вспомните, что у меня в ванне намного теплее.

На следующий день Софи решила, что избегать Истлина глупо. Что толку притворяться, будто она не замечает маркиза, постоянно встречая его повсюду в доме. В обеденном зале она старалась вести себя как обычно и даже обменялась с Истлином несколькими фразами. А вот Тремонт так и не появился, что показалось Софи довольно странным. Однако Истлин объяснил, что у ее дядюшки мигрень.

– Он слишком много выпил вчера за картами, - проговорил Ист, с аппетитом принимаясь за яичницу и не сводя глаз с Софи, которая с рассеянным видом едва прикоснулась к еде. - У вас нет аппетита?

Софи и вправду потеряла аппетит. Но гордость заставила ее храбро проглотить большой кусок яичницы.

– Кажется, Тремонту удалось обыграть вас вчера в вист? - съязвила она.

– Совершенно верно.

– Не похоже, чтобы проигрыш вас сильно расстроил.

– Пока удача на его стороне, - ответил Ист. - Но я еще и не проиграл.

– Я полагаю, вы не собираетесь объяснить, как следует понимать ваши слова, - нахмурилась Софи.

– Нет, не собираюсь, - медленно произнес Истлин.

– А знаете, Тремонт жульничает за карточным столом.

– Знаю. И у него неплохо получается. - Истлин зацепил вилкой тонкий ломтик помидора. - Должен признаться, я немного удивлен, что вам известно о его жульничестве. Вы имеете обыкновение играть с ним?

– Нет. В былые дни он любил поговорить о том, что карты есть порождение дьявола и доброму христианину не подобает предаваться азартным играм. - Софи неожиданно поняла, что разожгла интерес Истлина к разговору. - Отец сказал мне как-то, что Тремонт игрок, - продолжала она уже гораздо сдержаннее. - И еще он предупредил меня, чтобы я ни в коем случае не садилась с ним играть, потому что он мошенничает. Тремонт ни разу не предлагал мне сыграть с ним. Было бы довольно неловко отказывать ему и объяснять, что мне все известно.

– А вы бы действительно осмелились ему сказать? - спросил Истлин.

Софи заколебалась. Одно дело проявить неповиновение воле дядюшки и отказаться выйти замуж за Истлина, и совсем другое - объявить Тремонта мошенником и лицемером.

– Нет, - ответила она наконец. - Пожалуй, я не смогла бы.

Софи не удивилась, когда после ее ответа взгляд Истлина скользнул по ее обнаженным рукам. Короткие пышные рукава простого муслинового платья оставляли ее руки открытыми, и если бы они хранили какие-нибудь следы грубого обращения, то сразу стало бы заметно. Софи сделала вид, что не заметила изучающего взгляда маркиза, и предпочла оставить его без внимания.

– Боюсь, дядя вряд ли получил бы большое удовольствие от игры со мной. Я так давно не держала в руках карт.

– Вы играли в карты с отцом?

– Да, довольно часто, - кивнула Софи.

– Если вам не тяжело говорить об этом, я хотел бы узнать немного больше о вашем отце, - попросил Истлин.

– Вы имеете в виду о том, как он умер?

– Нет, о том, как он жил.

Леди София никак не ожидала, что Ист способен задать ей подобный вопрос, и первым ее порывом было отказаться отвечать. Но не придет ли ему в голову навести справки у Тремонта или Гарольда? И тогда он получит предвзятую информацию. Софи отложила вилку и уронила руки на колени.

– Моя мама умерла, когда мне не исполнилось еще и трех лет, - тихо начала она. - Кое-кто утверждает, что ее убил мой отец. На мой взгляд, правильнее сказать, что он умер вместе с ней. Мама пыталась произвести на свет сына, наследника, но после моего рождения доктора запретили ей иметь детей. Мне известно это не со слов отца, он никогда не говорил со мной о маме. Сведения о родителях мне пришлось собирать по крупицам в течение многих лет. Я беседовала с разными людьми, и прежде всего со слугами, и знаю, что мама действовала не по принуждению, а по собственному выбору. Мой отец очень любил ее. Он винил себя в ее смерти.

Ист удивился, что Софи не воспользовалась предлогом и не отказалась рассказать ему о своем отце, хотя ей явно тяжело говорить об этом.

– Любовь - сложное чувство. - Софи криво усмехнулась. - Никогда не знаешь, что ждет тебя впереди. И исход редко бывает счастливым. После смерти матери отец стал редко бывать в Тремонт-Парке. А если и появлялся, то чаще всего не один. Он приезжал в компании друзей, знакомых и случайных попутчиков. Вы не можете себе представить, какое оживление царило здесь во время его наездов. Все комнаты занимали гости, прислуга сновала туда-сюда, всюду звучал веселый смех. Играли в карты, устраивали всевозможные развлечения, приглашали артистов, музыкантов, поэтов, чтецов, даже гадалок. Танцевали до самого утра. - Внезапно у Софи перехватило дыхание, но она быстро справилась с собой. - Обычно я засыпала где-нибудь на ступеньках или под лестницей. Конечно, я делала вид, что иду спать, но любопытство пересиливало. Папа находил меня в моем укрытии и относил в кровать. Меня никогда не ругали за привычку подглядывать за гостями.

Истлин подумал, что, судя по рассказу, отец Софи проводил с ней немало времени. Покойный граф Тремонт уделял гораздо больше внимания своему ребенку, чем большинство отцов. Возможно, он испытывал чувство вины, что лишил Софи матери.

– Он баловал вас? - спросил Истлин.

– Баловал? Он потворствовал всем моим прихотям, делая из меня самое настоящее чудовище. - Софи взглянула в сверкающие темные глаза Истлина и заметила выражение легкого недоверия. - Вы не верите мне? Можете спросить у моего дяди, он будет просто счастлив рассказать вам обо всем в подробностях.

Ист мог бы навести справки у Тремонта, но отлично знал, что ни за что не станет.

– Полагаю, Тремонт не одобряет, когда портят детей, балуя их.

Софи пожала плечами в ответ.

– Я бы не стала так утверждать. Он позволяет своим внукам гораздо больше, чем я могла бы предположить, глядя на него.

– У вас с ним не особенно теплые отношения.

Софи медленно кивнула.

– Его сиятельство и я часто проявляем известное упрямство. Достаточно вспомнить, как я отвергла ваше предложение и как он отреагировал на него.

– Меня восхищает ваша прямота, Софи, даже когда она задевает мою гордость. Я только сейчас начинаю понимать, какую цену вам пришлось заплатить за свой поступок, хотя и не располагаю всеми фактами.

Софи почувствовала смущение и отвела глаза. Немного помолчав, она решила продолжить свой рассказ:

– Мой отец находил себе развлечения вдали от Тремонт-Парка, чтобы забыть о прошлом. Будь у него такая возможность, он бы вообще никогда сюда не приезжал. Поначалу я ездила вместе с ним в Лондон, но отец был завсегдатаем игорных домов и других увеселительных заведений, и я подолгу не видела его. Никогда мы так не отдалялись друг от друга, как когда жили вместе на Боуден-стрит.

Истлин не знал, что особняк на Боуден-стрит принадлежал когда-то отцу Софи. Со стороны Дансмора и его жены довольно отвратительно захватить дом да еще держать там пленницей, взаперти, его хозяйку. Только сейчас он понял, как легкомысленно и самонадеянно вел себя, приехав просить руки леди Софии. Софи наверняка хорошо представляла себе все последствия его поступка и пыталась его предостеречь, и все-таки он ее не послушал.

– Простите меня, - прервала вдруг свой рассказ Софи. Ей показалось, что в глазах Истлина промелькнуло что-то похожее на признание вины. Она так часто видела подобное выражение в глазах своего отца, что не могла бы ошибиться. - Я что-то расчувствовалась, мне не хотелось бы выглядеть слишком сентиментальной.

– Но я ничем…

– Надеюсь, ваша светлость меня извинит, но, боюсь, меня ждут неотложные дела. - Софи отодвинула тарелку и резко встала из-за стола.

Истлин понял, что она хочет попросту сбежать от него, но предпочел промолчать. Он лишь вежливо кивнул в ответ и поднялся, когда она вышла из комнаты, провожаемая его восхищенным взглядом.

Софи вовсе не лгала, когда говорила, что ее ждут дела. Она считала своим долгом навещать арендаторов и оказывать им помощь. Тайком она бросала взгляд на их жилища и мысленно составляла список вещей, в которых они нуждались. Люди привыкли к мысли, что Тремонт и пальцем не пошевелит, чтобы улучшить их положение, а Софи бессильна что-либо для них сделать. Самое ужасное, что они оказывались правы. Софи с самого начала не имела никакого влияния на дядюшку, который позволял себе обращаться с арендаторами в довольно оскорбительной манере. Его доверием пользовался лишь один мистер Пиггинс, который еще меньше годился на роль управляющего имением, чем его незадачливый предшественник, мистер Билл. Мистера Билла наняла сама Софи, когда заболел отец. К сожалению, она не сразу поняла, насколько неудачным оказался ее выбор и какой урон понесли дела в поместье из-за ее оплошности. Если арендаторы и понимали, что она пытается теперь загладить свою вину, то никогда не произносили свои мысли вслух.

Чтобы как-то помочь им, Софи совершала набеги в кладовую за съестными припасами, в домашнюю аптечку - за лекарствами, в бельевые шкафы - за простынями и одеялами. Ей помогали несколько слуг, пользовавшихся ее безусловным доверием, включая домоправительницу, повариху и дворецкого. Без их участия Софи не удалось бы скрыть от Тремонта исчезновение вещей. Все знали, что мистер Пиггинс воровал. Само по себе такое обстоятельство вызывало ее отвращение, но в то же время и облегчало задачу. Софи приходилось вести себя очень осторожно, поскольку Пиггинс имел обыкновение сам проверять счета. Существовала известная опасность, что Тремонт рано или поздно выгонит Пиггинса, обнаружив в его книгах фальшивые записи.

Вещи, которые ей удавалось раздобыть, Софи прятала в конюшне с помощью старшего конюха.

Готовность, с которой слуги соглашались выполнять тайные поручения Софи, служила ярким свидетельством их презрения к Пиггинсу и неприязни к Тремонту. Слуги всегда любили Софи, и она легко могла заручиться их поддержкой. Воспитание юной мисс Софии проходило как в роскошных покоях особняка, так и в комнатах для прислуги.

Софи как раз возвращалась в усадьбу из конюшни, когда столкнулась с Истлином посреди тропинки.

– А что, Тремонт еще не вышел? - спросила она после обычного приветствия.

– Он все еще неважно себя чувствует и собирается провести остаток дня в постели, - уведомил Истлин. - Его болезнь совершенно спутала все мои планы. Интересно, удастся ли мне уговорить вас отправиться со мной на экскурсию по парку?

– Вряд ли Тремонт настолько плох, - задумчиво промолвила Софи. - Я думаю, это очередная уловка с его стороны, чтобы заставить нас проводить время вместе.

– Мне тоже приходила такая мысль в голову, но я решил, что смогу как-нибудь справиться с безудержным желанием соблазнить вас. А что скажете вы?

– Похоже, вы просто не в силах удержаться, чтобы не сказать что-нибудь оскорбительное. - Софи окинула Истлина долгим испытующим взглядом.

– Пойдемте же. Мне бы так хотелось увидеть ваше озеро, - кивнул он.

Всем своим видом выражая недовольство, Софи молча развернулась и пошла вместе с ним. Невозможно сердиться на Истлина, подумала Софи. По крайней мере долго сердиться. Да и вообще можно ли принимать его всерьез?

– Интересно, у всех ваших друзей такой же ровный характер, как у вас? - Софи бросила на него взгляд исподтишка и успела заметить, что ее вопрос явно застал его врасплох.

– А вы действительно считаете, что у меня ровный характер?

– Ну конечно.

Истлин ухмыльнулся:

– Я непременно расскажу о ваших словах Уэсту и остальным. Уверен, они их развлекут, тем более что сами они придерживаются совершенно иного мнения.

– Неужели?

– Думаю, дело в том, что им приходилось видеть меня совсем с другой стороны, нежели вам. В Хэмбрик-Холле мне часто доводилось срывать на ком-нибудь раздражение. - Истлин вспомнил, как Сауту и Уэсту пришлось удерживать его, чтобы он не вцепился в горло Аннет во время приема у Хелмсли. - Друзья говорят, что с тех времен мало что изменилось.

Софи не могла себе такого представить. Ей нередко доводилось испытывать терпение маркиза, но он никогда не выходил из себя.

– И в чем же проявлялся ваш дурной нрав?

– Я дрался. Дрался непрестанно. Практически со всеми. Все свое время. Меня бы непременно исключили, если бы мои родители не употребили все свое влияние. - Заметив, что Софи смотрит на него с подозрением, он со смехом добавил: - Если вы сейчас думаете, что влияние в данном случае означает деньги, то вы совершенно правы. Им пришлось выложить крупную сумму, потому что однажды я случайно нанес своему противнику серьезное увечье.

– Лорду Нортхему? - спросила Софи. - По-моему, у него сломан нос.

– Я здесь совершенно ни при чем. Нос ему сломал Уэст.

Они как раз поравнялись с конюшней, и Софи распорядилась, чтобы им приготовили лошадей. Софи была в платье, поэтому ей пришлось остановить свой выбор на дамском седле. К явному удовольствию Истлина, она извинилась перед Аполлоном за то, что собирается причинить ему подобное неудобство.

– Возможно, он бы и не возражал, если бы я имела побольше опыта, но, к сожалению, в дамском седле я чувствую себя далеко не так уверенно, - пояснила Софи. - Надеюсь, вы собираетесь всего лишь совершить прогулку, как мы договаривались. И речь не идет о гонках наподобие вчерашних.

Истлин заверил ее, что у него нет и тени намерения вновь оказаться побежденным. Затем он обхватил руками талию Софи, легко поднял ее и посадил на лошадь, прежде чем леди Колли успела осознать, что, собственно, происходит. Софи приоткрыла рот от удивления, и Истлину пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не поцеловать ее.

С этой женщиной невозможно сохранить рассудок, подумал Истлин. Когда возникает желание ее поцеловать, то все аргументы против просто утрачивают смысл.

Они выехали из конюшни, и долго двигались молча, пока Истлин наконец не заговорил:

– Я не собираюсь извиняться, Софи.

Леди Колли явно получала удовольствие от прогулки и не обращала особого внимания на маркиза.

– Я и не ждала, что вы извинитесь. Мне хочется насладиться тишиной парка, а не вступать в пустые разговоры.

Истлин в очередной раз поразился способности Софи мгновенно поставить его на место.

– А почему вы так много дрались? - услышал сквозь свои мысли он голос Софи, которая не обращала никакого внимания на его глуповатую улыбку. - Я имею в виду в Хэмбрике.

Итак, они снова вернулись к годам его учебы. Истлин пожалел, что вообще упомянул злополучный Хэмбрик. Ему не хотелось, чтобы Софи так скоро изменила свое мнение о нем, о его «ровном» характере.

– Наверное, потому же, почему дерутся все мальчишки, - не вполне искренне ответил Ист.

Софи удивленно изогнула бровь, всем своим видом давая понять, что ответ ее не удовлетворил.

– Ну хорошо, - неохотно проговорил Истлин. - Иногда бывает нужно защитить свою честь, честь члена семьи или друга. Бывает необходимо ответить на оскорбление, реальное или воображаемое, отмести обвинение или упрек, посчитаться за предательство, за раздувание сплетен и слухов. А еще существуют секретные товарищества и тайные общества, в которые так любят играть мальчишки. В Хэмбрике, например, действовал «Орден епископов».

– «Орден епископов»?

– Довольно жестокая игра.

Софи искоса взглянула на Истлина. Он смотрел прямо перед собой, глубоко задумавшись, и его профиль казался высеченным из камня.

– Вам хотелось стать членом «Ордена»?

– Нет. Никогда. Они стали моими врагами с первого же дня. - Истлин улыбнулся.

– А ваши друзья?

– Вначале мы оказывали сопротивление «Ордену» поодиночке.

Леди Колли и маркиз приблизились к лесу, и Истлин заставил коня идти медленнее. Деревья росли тесно друг к другу, и на узкой тропинке мог уместиться только один всадник. Ист придержал лошадь, чтобы пропустить Софи. Теперь она скакала впереди, показывая дорогу, а Истлин на своей лошади двигался за ней.

– Так, значит, общая ненависть к епископам объединила вас с друзьями? - спросила Софи.

– Нет. Не совсем. - Истлин взглянул на леди Колли, и легкая морщина пересекла его открытый лоб. - Неужели вам так интересна история Компас-клуба?

Почувствовав, что своим вопросом он еще больше разжег любопытство Софи, Ист продолжил, предупреждая следующий вопрос девушки:

– Мы сами назвали так свое общество. Предложил идею Уэст. Нортхем, Саутертон, Истлин, каждый из нас выбрал себе сторону света «Фамилии членов Компас-клуба - Нортхем, Саутертон и Истлин - созвучны английским названиям сторон света (север, юг, восток).». Мы провозгласили себя заклятыми врагами епископов. Дали впечатляющую клятву с необходимыми драматическими эффектами.

– Клятва на крови?

– Нет, к сожалению, до крови дело не дошло. Норт не выносит вида крови. Саут тоже терпеть не может кровопролитий, насколько я помню.

Софи рассмеялась. Она легко могла представить себе Истлина ребенком. Сейчас он очень напоминал ей того мальчишку, который пытался уговорить своих друзей вскрыть вены, чтобы скрепить клятву кровью. Легким ударом ноги леди Колли направила Аполлона на тропинку. В тени сосен воздух заметно прохладнее, и Софи плотнее закуталась в шаль, набросив ее себе на плечи.

– Если не общий враг в лице епископов сплотил вас всех вместе, то что тогда? Ваши имена? Хотя, должна признаться, я не вполне понимаю, как быть с мистером Марчменом? - поинтересовалась Софи.

– Наши имена тут ни при чем. Ни один из нас не обладал титулом, когда Уэст высказал свою идею. Он предположил, что при определенных условиях каждый из нас может когда-нибудь унаследовать титул. Смерть какого-то количества родственников откроет путь к нему.

От Истлина не укрылось, что Софи передернуло от такого чудовищного расчета. На какое-то мгновение он даже испугался, что она может упасть с лошади. Когда она медленно повернулась к маркизу, ее лицо выражало такое изумление, что Ист невольно смущенно пожал плечами.

– Ну должны же мальчишки о чем-то болтать, - немного неуверенно объяснил он. - Понимаете, Уэст хотел только обратить наше внимание на такое любопытное обстоятельство. Никто из нас даже и не думал воплощать подобные планы в жизнь. Ну, возможно, Уэст и высказывал какие-то фантазии насчет убийства, но ведь он никого не убивал на самом деле. Его отец жив и находится в добром здравии, кроме того, у него есть брат, законный сын герцога, который и унаследует титул.

– Так мистер Марчмен - незаконный ребенок?

– Да. Но тем не менее он позволил нам быть его друзьями.

Софи отвернулась, чтобы не сбиться с пути. Она невольно улыбалась, думая о том, как Истлин мгновенно бросился на защиту своего друга. Наверное, для них такое поведение обычно, подумала Софи. Они всегда смыкают ряды перед лицом опасности, откуда бы она ни исходила, и всегда держатся вместе.

– Как вам, должно быть, повезло, милорд, что те, с кем вы сблизились еще в юности, по-прежнему рядом с вами.

– Ист, - назвал свое имя Истлин. - Я бы хотел, чтобы вы звали меня Ист. Да. Мне очень повезло.

Как только сосновый лес остался позади. Ист поравнялся с Софи, и теперь они ехали бок о бок.

– А вы с вашими друзьями оказались разбросаны далеко друг от друга?

– Нет, - ответила девушка. - Они по-прежнему живут в Тремонт-Парке.

Маркиз предпочел немного отстать. Его совершенно поразили последние слова Софи. Ему нужно осмыслить то, что он только что услышал.

– Ну и что ты думаешь? - спросил он, обращаясь к лошади. - Она считает своими друзьями слуг. - Истлин шлепнул своего скакуна шляпой по крупу и заставил его буквально взлететь. Шторм мчался через открытое поле, и комья влажной земли летели из-под копыт.

Они настигли Софи и Аполлона в каких-нибудь тридцати ярдах от озера, и как раз вовремя для того, чтобы обойти берег кругом.

Софи соскочила с лошади без посторонней помощи и позволила Аполлону пастись неподалеку, Истлин не торопился спешиться, оставаясь в седле, чтобы оттуда, сверху, внимательно осмотреть окрестности. Лучи послеполуденного солнца скользили по гладкой поверхности озера. Семейство уток, растревоженное появлением лошадей и всадников, с громким кряканьем скрылось в густой траве. Их поспешное отступление вызвало рябь на воде. В отдалении виднелись аккуратные квадратики полей земледельцев, напоминавшие узор лоскутного одеяла. За ними тянулся сосновый бор, но крыша усадьбы уже отчетливо виднелась вдали.

– Думаю, Тремонту хорошо видно нас из дома. - Истлин опустился на землю рядом с Софи. Она уже успела снять туфли и чулки и немного приподняла подол своего муслинового платья, готовясь войти в воду. - Интересно, он предпочитает разглядывать нас невооруженным глазом или через подзорную трубу?

– Ни то, ни другое. - Софи поболтала ногой в воде. - За него все делает мистер Пиггинс. Он всюду сует свой нос и доносит Тремонту.

– Пиггинс? Вы имеете в виду управляющего имением? Кажется, я столкнулся с ним на галерее после завтрака. У него довольно забавная внешность и крайне неблагозвучная фамилия «Фамилия Пиггинс происходит от английского слова «pig» - свинья.». Сутулый, с покатыми плечами и круглой физиономией, держится угодливо и подобострастно. Он действительно чем-то напоминает свинью. У него и нос загибается вверх, как самый настоящий пятачок. Вы не находите?

– Довольно жестоко с вашей стороны так говорить. - Софи бросила косой взгляд на Истлина. - Не его вина, что он так сросся со своей фамилией. Мне он не нравится, но с внешностью ему просто не повезло, и не следует его обижать.

– Конечно, вы правы, хотя мне не раз приходилось наблюдать, что прежде всего мы судим о людях именно по внешности.

– Я согласна, но все-таки неразумно и неправильно ограничиваться лишь внешними признаками, и не постараться узнать побольше о качествах характера, которые составляют суть человеческой личности.

«Я и хотел узнать самую суть характера Софи, - подумал Истлин. - Интересно, она серьезно говорит или просто так, не придавая значения словам?»

– Когда я учился в Хэмбрике, - тихо начал рассказывать Истлин, не глядя на Софи, - «Орден епископов», да и другие ребята меня дразнили жирным огузком. - Леди Колли столь явно удивилась, что Ист почувствовал ее реакцию без всяких слов. Она обернулась к нему и теперь смотрела на маркиза во все глаза. - Я был ужасно… хм… пухлым в первый свой год в Хэмбрике. Жирный огузок - еще слабо сказано. Я питал слабость к пирожным с кремом, что сыграло свою роль.

Софи продолжала болтать ногами в озере, раздумывая, как же часто приходилось Исту вступать в драку, чтобы защитить себя от маленьких мучителей. Как он назвал их - «Орден епископов»? Довольно жестокая игра.

– Не стоит придавать поведению мальчишек большого значения, Софи. И тем более испытывать ко мне сочувствие. Я давал сдачи при каждом удобном случае, а чаще всего на всякий случай. И еще я был страшным эгоистом. Я довольно часто получал от матери всякие лакомства, которыми ни с кем не делился. Я запирался в комнате и съедал все, после чего шел драться.

– Да, трудно сказать, кому следует больше посочувствовать.

– Вы могли бы проявить ко мне больше сострадания, - заметил Ист сухо.

– Извините меня. - Софи развязала ленты на шляпке и положила ее рядом с собой на траву. - А как же лорд Нортхем и остальные? Как вы стали друзьями?

– Безусловно, тут заслуга Уэста. Поскольку на нем всегда стояло клеймо незаконнорожденного, ему самому приходилось много драться, чтобы защитить свою честь или кого-нибудь проучить. У меня к тому времени уже сложилась репутация отъявленного драчуна, и однажды на лестнице, ведущей в верхний коридор Дэнфилд-Хауса, он бросил мне вызов. Я дал ему возможность вовремя отступить, но у него не хватило здравого смысла, и мы начали драться в холле. Большинство мальчишек обратилось в бегство, и только Нортхем и Саутертон оказались настолько безрассудны, что сами ввязались в драку. У Уэста потом красовался огромный синяк под глазом. Норт здорово размозжил большой палец на руке. А Саут несколько дней ходил с огромной шишкой на затылке.

– А вы?

– Отделался разбитой губой и кровоподтеком на подбородке. После того как нас выпустили из лазарета, я пригласил их всех к себе в комнату и угостил пирожными.

– В самом деле? - Софи весело рассмеялась.

– Я думал, что за драку нас вышвырнут из школы, поэтому разделил с ними свои последние лакомства. После случая с дракой мы на удивление быстро стали друзьями, - продолжал Ист.

– И все же никого из вас не исключили?

– Нет, хотя после того, как директор отделал нас розгами, мы все здорово пожалели, что нас оставили. Дедушка Нортхема специально посетил Хэмбрик, и после его визита Норта не выгнали. Матушка Саутертона воспользовалась своими связями в политических кругах. Моя мать в очередной раз развязала тесемки своего кошелька, а вот Марчмену досталось больше всего. Отец и не думал его защитить. Его светлость просто однажды признал его существование, чем и ограничился.

– Наверное, Марчмен очень нуждался в вашей дружбе.

– Не совсем так, - тихо произнес он. - Если бы не Уэст, мы бы так и продолжали плыть по течению, хотя мне всегда казалось, что Уэст мог бы выжить в любых условиях, довольствуясь тем, что имеет, в то время как нам всегда требовалось нечто большее для осуществления наших планов.

– Например, стать заклятыми врагами «Ордена епископов»?

– Совершенно верно.

Софи закрыла глаза и подставила лицо солнечным лучам, наслаждаясь нежным теплом заходящего солнца. Теперь ее ноги почти до колен погрузились в воду.

– После стольких лет неприкрытой вражды и хитроумных военных действий вы, наверное, почувствовали легкое разочарование, когда вам пришлось положить конец розням?

– А почему вы решили, что мы перестали враждовать?

– Но вы ведь уже не школьники, - недоверчиво посмотрела на Истлина Софи.

– Но «Орден епископов» по-прежнему существует.

– В стенах Хэмбрика.

– Его история всего лишь берет там свое начало.

– Что вы такое говорите? - Софи удивленно смотрела на Иста.

– «Орден» действует и за пределами вымощенного булыжником школьного двора. - Истлин пожал плечами. - Я думал, что вы знаете, Софи. Одно время Тремонт был там архиепископом.