Все, что может быть использовано как оружие

Глава 2

Прибытие бригантины в порт княжества Шеп Антуан де Вилшер встречал на верхней, открытой палубе судна. Не только любуясь местными красотами, но и внимательно изучая швартующеся, стоящие на якоре или отходящие суда. И не зря. Например, внимание разведчика сразу привлек двухдечный восьмидесятипушечный фрегат, тщательно растянутый на якорных цепях так, чтобы не закрывать другим фарватер. Недавно тщательно заново выкрашенный, вылизанный так, что аж без подзорной трубы был виден блеск начищенной латуни и с еще не успевшими посереть белоснежными парусами, сейчас подвязанными к реям. Неплохой, в общем-то военный корабль… был лет восемьдесят назад, когда его заложили на верфи. Сейчас обводы и парусное вооружение безнадежно устарели — но на что-то более новое и совершенное у княжества просто не хватало средств.

Война. Доселе не виданная, грозившая захватить добрую половину мира призраком висела над великими державами ойкумены. Призраком, с каждым месяцем, с каждым годом все больше и больше обретающим плоть и кровь. Слишком много накопилось противоречий между крупными игроками мировой арены, слишком мало осталось мест, не поделенных на зоны их влияния. А государства-аутсайдеры никто и спрашивать не собирался — им на грядущей бойне была уготована участь жертв. Овец, своим мясом насыщающим нескончаемые шеренги солдат.

Оттого и холодели дипломатические отношения, все чаще случались инциденты, когда случайные, когда тщательно спланированные, все больше и больше грозящие стать однажды казусом белли. Малые страны, видя, к чему все идет и не согласные со своей судьбой, пытались по мере сил нарастить немощные мускулы своих армий и флотов, не собираясь покорно идти на убой. Или хотя бы войти в один из военных союзов не в качестве плацдарма и готового продовольственного склада для фуражиров.

Не остался в стороне и Шеп. Но если результаты усилий на море отлично демонстрировал свежепокрашенный дровяной сарай, проигрывающий современным боевым кораблям буквально во всем, то вот вот на суше… все оказалось не так однозначно. Настолько, что Антуану пришлось променять пыльный кабинет начальника отдела аналитики и статистики на трюм каботажного транспорта, чтобы лично во всем разобраться.

Увы, но послать вместо себя не нашлось кого: Королевская Служба Тайных Сведений попросту не обладала собственным штатом полевых агентов. Сколько Антуан не бил пороги высоких кабинетов, сколько не писал докладных записок — решение именно этого вопроса все затягивалось и затягивалось.

Нет, никто не заставлял людей, задачей которых было искать и сопоставлять данные на благо родине самим пытаться проникнуть в охраняемые места других стран вроде чужих военных лагерей или штабов, нелегально и никому не сообщая о себе. Собственно, еще совсем недавно, как уже говорилось, в такие места попадать получалось вполне реально, под собственным именем. Еще и приглашали. А теперь престарелые начальственные задницы никак не могли перестроится на реалии нового времени! Опять же, наверху считали, что уже все прекрасно устроили.

Предполагалось, что сотрудник Службы, который не может решить свои рабочие вопросы сам или при помощи своих осведомителей в интересующих регионах (а вот на их найм, слава Всевышнему, все-таки удалось не так давно выпросить отдельный бюджет!), воспользуется услугами военной разведки. Армейской или флотской, соответственно. Иногда де Вилшеру даже снились ужасы на эту тему.

Да, он вполне разделял мнение генералитета и адмиралтейства, что благородным искусством разведки должен заниматься блестяще подготовленный офицер, то есть по умолчанию дворянин. Разведчик должен уметь видеть по непосредственно наблюдаемым событиям, вроде перемещения войск, целую стратегическую картину происходящего. По нескольким предложениям определить ценность захваченного с посыльным или вражеским офицером документа. Разбираться в политике и экономике своего и чужих государств, то есть видеть причины и цели военных конфликтов. И всему этому учили в Королевских Университетах, куда безродным путь был закрыт.

Однако даже малейший намек на то, чтобы скрыть свое присутствие там, где проходит разведка, или, боже упаси, пожертвовать частью комфорта в путешествии ради тайны пребывания за рубежом? Нет, нет и нет! И пожалуйте на дуэль за оскорбление офицерской чести! И так далее, не забывая с гонором прокукарекать, что, дескать, ни один его предок за три сотни лет не опустился до притворства, чтобы, как позорному вору, что-то там выведать у врага тайно!

Вот и получалось, что те редкие талантливые простолюдины, способные за деньги проникнуть, например, в охраняемую крепость и стянуть важный секрет противника — и не предать! — просто не могли понять, что именно уносить или переписывать. А верхом тактической хитрости благородного разведчика было явится при полном параде к центральному входу цитадели, назваться полным именем вместе с должностью и небрежно потребовать провести себя внутрь. Иногда такие фокусы, надо отдать должное, у некоторых наглецов даже проходили. К сожалению будущий оппонент в таком случае все равно узнавал о чужом интересе к своим секретам. И кто именно интересовался — что хуже не придумаешь. Так и пришлось в очередной раз брать процесс добычи важной для Родины информации непосредственно в свои собственные руки…

Спускаясь по узковатому трапу, одной рукой удерживая немаленький такой чемодан, а другой — собачий поводок, Антуан в очередной раз не без удовольствия отметил, что он сам в себе заподозрил бы иностранного разведчика в самую последнюю очередь. Ведь при нём такая особая предмета, как здоровенная овчарка! Ни один даже самый неопытный шпион не допустит такой ляп. Тут не только городовые, кому по работе положено, тут и обычные случайные прохожие запомнят такую яркую парочку! Ответ на эту несуразность до поры до времени крылся в чемодане: там своего часа ждали парики, краски и специфические румяна для кожи лица и рук — и не только.

Самое забавное, что именно в этой миссии просьба открыть чемодан от представителя власти в лице полиции или там военного патруля тоже не привели бы к немедленному разоблачению: сюда, в порт княжества Шеп, регулярно заглядывали всевозможные фокусники, циркачи, благородные мошенники и даже иные представители церквей и сект. Причем морем чаще всего. А все из-за кусочков самородного иннония, которые местные находили в здешних горах да и тащили на базар. Чудесный минерал под действием магнитов или электричества мог демонстрировать поразительные свойства вроде кратковременной левитации — зрелища, неизменно имеющего успех у зрителей! Кстати, дрессированной собакой у циркача тоже удивить кого-то было сложно.

Конечно, в саквояже имелись предметы, которые видеть кому-то строго не рекомендовалось. Например, очень тщательно обложенные ватой и зашитые за крепкую подкладку динамитные шашки с химическим запалом, не требующем для инициации открытого огня. Или вот плоская бутылочка с сильнейшей кислотой: самое то против “хитрых” замков. Впрочем, и в лицо противнику плеснуть, в случае чего, пойдет. Но запрещенную контрабанду надо было еще найти, а для этого вообще заподозрить её наличие. А как уже говорилось выше, подозревать де Вилшера принялись бы в самую последнюю очередь, прежде перетряся всех остальных приезжих и дав время разведчику принять меры. Да вот хотя бы незаметно убраться куда подальше.

К счастью, пока путать следы или еще как-то проявлять шпионские навыки не требовалось. На человека с большой собакой косились, уступали дорогу (еще одна неоценимая полезность Метиса), некоторые провожали глазами… да и выкидывали из головы. Ну пёс. Ну большой. Но мирный же и спокойный. А когда доверенное лицо Её Величества добрался до пункта своего назначения на краю не такого уж и большого города — на него и вовсе перестали обращать внимание. Эка невидаль: пастушья собака около места, куда овец да другой скот тысячами, а когда и десятками тысяч голов гонят.

Запах над расположившемся в стороне от остального города кварталом мясников стоял, прямо скажем, специфический, а блеяние и мычание из загонов сливалось в неумолчный фон. Чтобы не беспокоить жителей основной части города тут были выстроены даже особые скотские причалы, сейчас, правда, по некоторыми причинам пустующие. И вот рядом с пристанью нашлось место для добротного двухэтажного кирпичного дома с надписью “коновал Маркус” и чуть ниже “к вашим услугами!” Хмыкнув и покачав головой, Антуан без стука толкнул дверь.

Чтобы поселится в таком месте, как квартал мясников, нужно или очень хорошо зарабатывать на своем деле и надо постоянно все контролировать, или, наоборот, быть бедным как церковная мышь. Однако лично завербованный около десяти лет назад агент де Вилшера принадлежал к той третьей, редкой категории людей, что работу свою ставят превыше удобств не по финансовым соображениям, а лишь в силу любви к своему делу.

Иначе говоря, Маркуса смело можно было назвать ученым, хотя ни один серьезный колледж и на порог бы такого не пустил. И не только по причине что ни на есть самого сиволапого происхождения, отсутствия привычки носить белый халат и хоть какого завалящего диплома с кафедры натурфилософии. Нет, коновал смел ставить прикладные эксперименты для получения прикладных же результатов! Причем не утруждая себя поиском подтверждения полученного знания в той же натурфилософии, а относясь к опытам как к прямому инструменту познания.

Круг интересов агента еще до судьбоносной встречи с Антуаном был весьма широк, а с получением финансирования и вовсе разросся словно грибы после дождя. Маркус успевал уделить время сравнительной анатомии животных и человека, также проводил операции с целью лечения, в том числе и на людях. При этом не гнушался разной химии, которую тоже, иногда даже с излишнем энтузиазмом, пытался использовать и в лечении, и в экспериментах. А в Шеп своего ставленника разведчик и вовсе заманил, соблазнив доступностью знаменитых местных овец для практических работ по селекции.

— Добрый друг, какая неожиданная, но от того еще более радостная встреча! Неужели нашли время лично уделить внимание мои скромным экзерсисам?

Де Вилшер выдержал суровые мужские объятия, не дрогнув лицом: Маркус нашелся в лаборатории, в кожаном фартуке, заляпанном подозрительными белесыми пятнами, давно высохшими и еще влажными. К сожалению, в том же письме, что подвигло главу аналитического отдела двинуться в путь, очень натуралистично расписывались успехи коновала в деле искусственного оплодотворения овец… Лучше не думать!

— Увы и ах, но некоторым образом дела службы, — поспешил разочаровать агента разведчик. — Хотя, не скрою, причина все же крылась в вашем письме. Вы упомянули, что внешняя торговля мелким рогатым скотом практически прекратилась, однако стада, сгоняемые под продажу, никуда не делись и целиком выкупаются для отгона вглубь страны…

— Да-да, говорят, целую прямую дорогу через предгорные леса пробили до более удобного перевала, чтобы в Юландию посуху стада гнать. Все никак не могли расчистить заваленную обломками седловину много лет, а теперь какую-то новую взрывчатку применили. Вы же просили меня о слухах, потенциально связанных с армией или чем-то военным обязательно писать… — не то, чтобы отмахнулся, но с явной скукой проговорил овечий эскулап. Правда, тут же оживился. — Но, надо отдать должное здешнему князю, животные как и раньше проходят проверку на болезни и паразитов перед отправкой, так что мне нечего жаловаться на доход.

Антуан только покачал головой и вздохнул. И ведь это один из светлейших умов среди всех его агентов! Притом что глава целого отдела Королевской Службы в принципе выбирал для сотрудничества людей незаурядных. Но даже Маркусу не хватает, причем не знаний, а той самой пресловутой системности мышления. Если бы вместо слуха про новую взрывчатку как причину открытия перевала княжеская охранка придумала бы что-то другое, о странных, а потому тревожных военных приготовлениях Шепа он мог не узнать вообще. В смысле, до той поры, пока княжествово время начавшейся войны не решилось бы выложить на стол этот козырь, уже полностью его подготовив.

— …Удивительное взаимодействие матери и дитя, пока последнее находится в утробе и еще некоторое время после рождения! — тем временем агент, воспользовавшись паузой в вопросах куратора тут же перескочил на куда более интересную ему тему. — Представляете? Получается, пусть и малая, невидимая, но столь важная для защиты от болезней часть организма матери может перейти к ребенку сначала через кровь, а потом через молоко! Конечно, потребуется поставить еще несколько опытов, чтобы хотя бы уточнить механизм переноса иммунитета, но сам факт…

— Боюсь, дорогой друг, вам придется заняться этой проблемой в другом месте, — подумав, тщательно взвешивая слова, оборвал подчиненного де Вилшер. — В Галлии, близ моего поместья есть прекрасные заливные луга. Как вы смотрите, чтобы перенести свою лабораторию туда? Не могу поручится за королевскую казну, но лично я постараюсь покрыть все расходы. Заделаться на старости лет лучшим поставщиком шерсти или даже сукна — думаю, будет отличный конец карьеры…

— Что?! Но почему?! — шпиону удалось шокировать коновала. — Вы же сами выбрали для меня это место! И какой конец карьеры? Вы же в самом расцвете сил!

— Война, — одним словом на оба вопроса ответил Антуан. — То, о чем даже в подворотнях начали шептаться, неминуемо. Может, в горы генералы солдат и не пошлют, а вот равнинной части территорий княжество, сколько бы раз оно себя великим и священным не называло, не удержит. И уж точно не удержит порт и инфраструктуру. А какой в наше время захват без артиллерийского обстрела и пожаров? Даже если это будут галлийский флот и галлийская же морская пехота — ядра, пули и картечь не различают врагов и друзей.

Аристократ-шпион выдержан небольшую паузу — и закончил свою мысль:

— А что касается карьеры… не даром же говорят, что генералы готовятся к прошлой войне. Подписывать мирные договора будут уже тридцатилетние мальчики в маршальских погонах. А потом их нужно будет куда-то девать. Моё кресло — не худшее место. Хороший бы я был аналитиком, если бы не смог этого заранее предсказать. Так что — выбирайте ягнят, которых отвезете на наш Остров, а остальное племенное стадо я выкупаю.