Все это красивое превосходство

Оригинальное название

: M. Leighton «All the Pretty Poses»

Русское название: Мишель Лейтон «Все это красивее превосходство»

Книга 2 в серии «Красивое»

Оформитель:

Елена Корнилова

Редактор:

Маргарита Зыза

Переводчики: A_Lenka, Юлия Козлова

Год перевода: 2018

Переведено для группы: https://vk.com/blandvk

Любое копирование без ссылки на группу и переводчиков ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Аннотация

Он никогда не хотел быть героем... пока она не стала нуждаться в нем.

Сила...

У Кеннеди Мур ушло несколько лет, чтобы вернуться к своей жизни, после того, как Риз Спенсер разрушил ее. Но она сделала это. Теперь спустя годы, сильная и независимая, она преследует единственную мечту – танцевать в Американском театре танцев Альтмана. К сожалению, Кеннеди поняла, что девушка из ни откуда, без денег и каких-либо связей, возможно никогда не достигнет своей мечты.

То есть до тех пор, пока не появился Риз, предлагая одну единственную возможность в жизни, и Кеннеди просто не может отказаться. В обмен на работу на его яхте в течение нескольких коротких недель, он устроит ей прослушивание со знаменитой танцевальной труппой. Все, что Кеннеди должна сделать, так это держать голову вниз, упорно трудиться и противостоять Ризу. Звучит достаточно легко, верно?

Слабость...

Риз не хотел быть легкой добычей для Кеннеди. Увидев ее снова, в его крови вспыхнул огонь - нежелательный. Ему понадобились годы, чтобы забыть о ней, так что у него был план. Все просто: посадить Кеннеди на свою яхту, соблазнить ее и выкинуть ее из своего мира, продолжая свою жизнь. Звучит достаточно легко, верно?

Но единственная вещь, которую Риз не запланировал была Кеннеди - девушка, такая сильная, такая разбитая, она заставляет его хотеть спасти ее, заботиться о ней. Спасти ее. Даже если он должен спасти ее от самого себя.

У любви нет страха.

Первое Послание Иоанна, Глава 4, стих 18

Быть глубоко любимым кем-то, вам придает силу, в то время как любить кого-то дает вам сильное мужество.

Лао-Цзы

Кортни

Ты самый замечательный друг и критик, о котором только можно мечтать. Я люблю тебя до небес!

Аутумн, Кэтрин и Меган

Спасибо вам от всего сердца. Я чувствовала, как вы помогали мне сделать эту книгу потрясающей. Я обожаю вас всех!

Дорогой читатель,

В этой книге большую часть занимает музыка. Песни упоминаются в нескольких местах и многие из них сыграли важную роль в некоторых сценах. Если вам нравиться слушать плейлисты или хотели бы знать, какие песни упоминаются в книге «Все это красивое превосходство», вот список этих песен:

Madonna «Justify My Love» (Американская певица Мадонна «Оправдай мою любовь»)

Paramore «Still Into You» (Американская рок-группа Параморе «Все еще люблю тебя»)

Daughtry «Waiting for Superman» (Группа Дотри «В ожидании Супермена»)

Marie Miller «6’2”» (Американская певица Мари Миллер «6 фунтов 2 дюйма»)

Fergie «Big Girls Don’t Cry» (Американская певица Ферги «Большие девочки не плачут»)

Awolnation «Sail» (Американская группа Awolnation «Плыви»)

Kodaline «All I Want» (Ирландская рок-группа Kodaline «Все, что я хочу»)

Bastille «Pompeii» (Британская группа Бастиль «Помпеи»)

Theory of a Dead Man «Out of My Head» (Канадская рок-группа Theory of a Dead Man «Выбрось из моей головы»)

Michael Buble «Feeling Good» (Канадский певец Майкл Бубле «Почувствуй себя хорошо»)

Haim «Falling» (Американская рок-группа Хайм «Падаю»)

Zedd «Stay the Night» (Немецкий диджей Zedd «Останься на ночь»)

Jewel «Have a Little Faith in Me» (Американская певица Джуэль «Поверь мне немножко»)

Nine Inch Nails «Closer» (Американская индастриал-рок-группа Nine Inch Nails «Ближе»)

Nicole Scherzinger «Right There» (Американская певица Николь Шерзингер «Прямо здесь»)

Irene Cara «What a Feeling» (Американская актриса и певица Айри Кара «Что за чувство»)

Paula Cole «Feelin’ Love» (Американская певица Пола Коул «Почувствуй любовь»)

Cavo «Let it Go» (Американская рок-группа Cavo «Отпусти»)

Sarah McLachlan «Ice Cream» (Канадская певица Сара Маклахлан «Мороженное»)

Snow Patrol «Called Out In the Dark» (Ирландская рок-группа Снежный Патруль «Меня позвали в темноту»)

Zendaya «Replay» (Американская актриса и певица Зендая «Повтори»)

Michael Buble «Fever» (Канадский певец Майкл Бубле «Лихорадка»)

A Great Big World «Say Something» (Американская инди-группа A Great Big World «Скжи что-нибудь»)

Hardline «Can’t Find My Way» (Американская группа Хардлайн «Я не могу найти дорогу домой»)

Lenny Kravitz «Can’t Get You Off My Mind» (Американский певец Ленни Кравиц «Не могу выбросить тебя из головы»)

Adam Lambert «Whataya Want From Me» (Американский певец Адам Ламберт «Что ты хочешь от меня»)

Miley Cyrus «Wrecking Ball» (Американская певица Майли Сайрус «Разрушительная сила»)

Guns and Roses «Don’t Cry» (Американская хард-рок-группа Guns and Roses «Не плачь»)

One Direction «Story of My Life» (Ирландская группа One Direction «История моей жизни»)

John Legend «All of Me» (Американский певец Джон Ледженд «Все обо мне»)

Jamie Lynn Spears «How Could I Want More» (Американская певица Джейми Линн Спирс «Как я могу желать большего»)

Оглавление

Глава 1. Риз

Глава 2. Кеннеди

Глава 3. Риз

Глава 4. Кеннеди

Глава 5. Риз

Глава 6. Кеннеди

Глава 7. Риз

Глава 8. Кеннеди

Глава 9. Риз

Глава 10. Кеннеди

Глава 11. Риз

Глава 12. Кеннеди

Глава 13. Риз

Глава 14. Кеннеди

Глава 15. Риз

Глава 16. Кеннеди

Глава 17. Риз

Глава 18. Кеннеди

Глава 19. Риз

Глава 20. Кеннеди

Глава 21. Риз

Глава 22. Кеннеди

Глава 23. Риз

Глава 24. Кеннеди

Глава 25. Риз

Глава 26. Кеннеди

Глава 27. Риз

Глава 28. Кеннеди

Глава 29. Риз

Глава 30. Кеннеди

Глава 31. Риз

Глава 32. Кеннеди

Глава 33. Риз

Глава 34. Кеннеди

Глава 35. Риз

Глава 36. Кеннеди

Глава 37. Риз

Глава 38. Кеннеди

Глава 39. Риз

Глава 40. Кеннеди

Глава 41. Риз

Глава 42. Кеннеди

Глава 43. Риз

Глава 44. Кеннеди

Эпилог. Риз

Благодарности.

Глава 1. Риз

– Потрясающий день! Это потрясающе! – постоянно говорил Зиг Локк, когда я руководил нашей маленькой вечеринкой в «Экзотике», в одном из нескольких элитных танцевальных клубов, которые у меня есть.

– Ты действительно хочешь это сделать? – Мой младший брат Хейми спрашивал свою девушку, Слоун.

Она улыбнулась ему в лицо.

– Малыш, это для Зига. Я хочу сделать его первую поездку в Чикаго незабываемой. Я уже говорила тебе это. Кроме того… – сказала она, наклоняясь, чтобы укусить его за подбородок. – Может я смогу чему-то научиться.

Улыбка Хейми медленно появилась на его лице, но я не знал, о чем он думает. Он уже представлял, как она работает в частном шоу только для него.

– О, Боже! – сказал Зиг, закрывая уши руками. – Мне не обязательно нужно слушать это дерьмо.

Я засмеялся и покачал головой, останавливаясь на секунду, чтобы осмотреться вокруг.

Меня всегда переполняла смесь гордости и возбуждения, когда я заходил в один из своих клубов. Я смог построил империю очень классных, элитных экзотических танцевальных клубов, которые охватывают США и часть других стран. И хотя я не посещаю их больше чем один раз в год, я всегда полон энергии, когда бываю в одном из них.

Все было точно так же, как в последний раз, когда я был здесь тринадцать месяцев назад. Черные мраморные полы отшлифованы до блеска, на баре стояли банки, с наполненными янтарными жидкостями, и все великолепные официантки одеты в безрукавные платьица со смокингом, которые расходятся от плеч до бедер. Классно. Сексуально. И это все мое.

Я знал, что могу подойти к любому из работников и, в течение десяти минут, уйти с ними. Мне даже не пришлось бы объяснять им, кто я. Это всего лишь один из многих подарков, которыми я обладаю. Я не высокомерен насчет этого. Это просто факт. У меня есть то, что они хотят, а у них есть кое-что, что хочу я. На всю ночь.

Но сейчас не время для этого. Сегодня я здесь ради своего младшего брата Хейми. Я сказал ему, что он и его подруга, Слоун могут поплыть со мной на одной из моих роскошных яхт на Гавайи, откуда они отправятся в двухнедельный отпуск, который я устроил для них. Мой брат был удивлен, но... Это самое меньшее, что я смог сделать для Хейми, так как он нашел и привлек к суду грязного полицейского, действия которого привели к смерти нашего младшего брата Олли.

– Давайте, – сказал я нашей группе. – Сюда.

Когда Хейми сказал, что они хотели бы сегодня прийти сюда, я позвонил менеджеру и попросил открыть одно из VIP мест для нас. Эти места располагались левее к сцене, так, что можно было почувствовать запах духов танцоров. Если невинная подружка моего брата захочет изучить новые «шаги», я предоставлю ей лучшее место в доме.

Я узнал несколько девушек, которых мы принимали на работу. Я был удивлен, что они все еще здесь, ведь я не помню их имен, но я помню что-то особенное в каждой из них.

Блондинка официантка – была крикунья.

Рыжеволосой барменше – нравилось пожестче.

Другая блондинка официантка – была прилипалой. Увидев, как она смотрит на меня, пока я шел, у меня появилось неприятное ощущение и, когда она, наконец, поняла, что я имею в виду то, что я сказал. Не привязывайся. Меня не интересуют отношения.

Она пошла по более трудной дороге.

Как только мы сели за столик, к нам подошла красивая брюнетка с длинными ногами и сиськами, торчащими у ее подбородка. Она загадочно улыбалась мне. Не знаю, знала ли она, кто я такой, или нет, но я готов был поставить тысячу долларов, что смог бы переспать с ней в ванной. Что-то быстрое и горячее. Что-то бессмысленное. Но с моей нынешней компанией я сегодня ничего не смогу сделать.

Жаль, подумал я, как бы оценивая ее фигуру.

– Извините, вы говорили мне свое имя? Или я могу называть вас «моя»? – подмигнул я ей.

Я не был удивлен реакцией, которую я получил. Она наклонилась ближе ко мне, давая мне, широкий обзор на ее грудь и шепотом прошептала:

– Пандора, но ты можешь называть меня как захочешь, в том числе и «твоя».

Я приподнял бровь и улыбнулся.

– Как насчет того, чтобы начать с выпивки? Патрон¹. Для меня. Откройте счет. Следи, чтобы стакан всегда был полон.

Ее глаза заблестели от соблазна. Я узнал это, когда посмотрел на нее. Я видел такое много раз.

– А ваше имя, сэр? – спрашивает она, ее кончик языка вылез, чтобы смочить один из уголков ее пухлых губ.

– Риз Спенсер.

Ее глаза почти незаметно округлились.

Почти.

Она знала, кто я такой. Нелегко конечно, узнать, что я владелец этого клуба, но иногда ходят слухи. И, должно быть, слухи дошли до нее.

– Да сэр. Я скоро вернусь с выпивкой.

Я кивнул в знак благодарности и обратил внимание на сцену, как гаснет свет, и прожектор начинает светиться. Музыка меняется, и все глаза устремляются к сцене, чтобы посмотреть на великолепную платиновую блондинку, выходящую из-за кулис на сцену.

Я посмотрел со слабым энтузиазмом. Мне нравилось наблюдать за танцорами, и я был рад, что клуб работал гладко, и все в порядке, но больше всего на свете я просто хотел, чтобы эта ночь закончилась, чтобы я смог пойти и отдохнуть до завтра. Мне нужно было завтра присутствовать на похоронах.

Я выпивал, пока мой брат и его девушка дразнили друг друга. Я бы позавидовал их любви, если бы меня заботили такие отношения. Но я этого не сделал, поэтому я практически не обращал на них внимания.

Я отвел от них взгляд, игнорируя их сентиментальные и публичные проявления любви, в сторону старшего брата Слоун, Зига. Он, кажется, довольно хороший парень, и ему чертовски нравится в моем клубе.

– Боже! Ей нужно притащить свою задницу сюда и сесть на мои коленки, – сказал он, когда на сцену вышла еще одна красивая блондинка с более выраженными изгибами.

Он засмеялся и застонал, выпивая еще один стакан «Южного Комфорта»² со Спрайтом. Он поймал мой взгляд, и еще громче выкрикнул, посылая мне шутливый удар в руку.

– Выпей, мужик! Мне нужно, чтобы кто-нибудь напился. Тот, кто хочет быть в таком клубе с моей сестрой, переворачивает во мне дерьмо! – Он засмеялся еще сильнее, что вероятнее всего, было оправдано.

– Я думаю, что ты отлично справляешься сам, – ответил я ему, когда он потерял равновесие и чуть почти не выпал из своего кресла.

Я подумал о том, чтобы уйти отсюда и в этот момент музыка снова поменялась, заставляя меня остановиться. Сексуальная песня Madonna «Justify My Love»³ показалась мне интересной, но все, же странным выбором для танца, и это привлекло все мое внимание на сцену.

С левой стороны сцены появилась девушка. Она медленно шла по сцене. Прожектор следовал за ней, и я увидел, что на ней только мужская рубашка и галстук. И больше ничего.

Ее длинные ноги – на шпильках, которые она одела, казались еще длиннее – и прекрасно загорелыми. Ноги танцовщицы. Сильные. Изящные. Грациозные.

Каждый шаг, который она делала, являлся сексуальным, чувственным движением ног. Медленным. Продуманным. Я сидел немного напряженным на своем стуле. Я сразу же изменился от слегка заинтересованного до крайне заинтригованного, и я действительно не знал, почему. Я видел, как сотни танцоров танцуют сотни танцев. Но я никогда не видел ничего такого. И что-то в этом было завораживающее.

Когда она приблизилась, я увидел, что на ее густых коричневых волосах была шляпа. В ее руке была блестящая черная трость. Когда она дошла до центра, она остановилась, размахивая тростью, прежде чем подпереть ею свое тело. В одно движение она напрягла ноги и наклоняется вперед, демонстрируя длину своих идеальных бедер, когда они ослабели в изгибах ее идеальной задницы.

Прежде чем я закончил смотреть, она выпрямилась, покрутила тростью над головой и держала один конец в каждой руке. Она согнула спину, заставляя открыть то, что называется соблазнительными сиськами. Затем, все еще двигаясь медленно, она опустила трость вниз, проведя ею по своей груди, животу.

Каждое действие было плавным и неторопливым. Каждое движение было сексуальным и гибким, ее тело переходило от одного движения к другому, идеально попадая в музыку.

Я смотрел на ее лицо. Под тенью ее шляпы все, что я увидел, это был ее рот. Но, черт возьми, какой рот! Ее губы были выкрашены в ярко-красный цвет и это, вероятно, самые яркие из тех, которые я когда-либо видел. Они были такими, какими я всегда называл губы, сосущие член – пухлыми, надутыми и прекрасно сформированными, чтобы скользить по головке моего члена.

Не будучи слишком восторженным сегодняшним вечером и развлечениями, я был удивлен, когда мой член дернулся, когда она прикусила нижнюю губу зубами и стала покусывать ее.

Я почувствовал, как из моей груди вырвался стон, когда она медленно опустилась на колени, откидывая трость от себя, как будто она делала отжимание, опустившись на живот. После нескольких ударов она выбросила трость и перевернулась на спину, ее бедра развернулись последними, как у кошки, которая готовится растянуться. Я почти почувствовал мурлыканье.

Ноги на сцене, она провела руками от бедер до живота, потянув край своей рубашки настолько, чтобы подразнить тем, что она носит внизу, прежде чем она двинулась дальше к своей груди и горлу. Ее проворные пальцы распутали галстук, медленно таща его по шее. Целенаправленно она крутила руками, обматывая шелк вокруг своих запястий.

На несколько секунд здесь оказались только я и эта девушка. Одни в этом зале. Ничего не было между нами, кроме этой музыки. И этого проклятого галстука. Слишком отчетливыми были образы, которыми я связывал ее с этим клочком красного материала, промелькнувшие в моей голове, заставили пульсировать даже мою молнию.

Она вяло растянула одну ногу прямо в воздухе, а другую оставила лежать на сцене. Она подняла руки и схватила лодыжку, прижимая руки к колену, подтягивая ногу к лицу. Ее бедра расширились до идеального шпагата, который показал маленькие черные, атласные трусики. Когда я их увидел, все, о чем я смог думать, так это о том, что я стою на коленях между этими ногами и целую этот шелковистый материал.

Я увидел, как ее губы сморщились, когда она поцеловала колено. Я был очарован. Но когда я увидел, что ее язык исчезает, я почувствовал, что смогу пробить дырку в столе. В ней было что-то очень интригующее. Как будто она даже не знала, что мы здесь, как будто она потерялась в своей собственной голове. Боже, как бы я хотел быть частью того, что она представляет!

Я почувствовал руку на своем плече, мешая смотреть на сцену. Меня мгновенно охватило раздражение от того, что кто-то вмешивается. Но я не оторвался от сцены, даже не обернулся, пока меня не потревожил чей-то голос.

Это был мой брат. И это он решил привлечь мое внимание к себе. Наконец, я повернулся, даже не пытаясь скрыть свой взволнованный взгляд.

– Что?

– Ты можешь отвезти нас домой? Слоун не очень хорошо себя чувствует. Она, может быть, съела что-то не то. – Он посмотрел на меня выразительным взглядом. Мне потребовалась секунда, чтобы полностью отключиться от девушки, которая меня так восхитила, но, в конце концов (неохотно) мне пришлось это сделать. И я вспомнил, что Слоун не выпила свой стакан текилы. Тогда я понял, почему. Хейми рассказал, что она беременна, но они еще не рассказали об этом ее семье, поэтому он попросил меня ничего не говорить.

– О.… хорошо, – ответил я слишком резко. – Да, я могу отвезти вас.

Не решаясь уйти, я снова оглянулся в сторону сцены, чтобы снова увидеть ту девушку, которая стояла на коленях, отбрасывая свою шляпу. Грива из шелковистых каштановых локонов падала на ее плечи, и я получил лишь кратковременную вспышку ее лица. Ее волосы закрутились вокруг, чтобы затенить ее черты лица. Но не раньше, прежде чем я получил проблеск ее бледно-зеленых глаз. И то, как они расширяются, когда встречается с моими глазами.

Мгновенно, я оказался в прошлом. На несколько лет. На мягкой поляне в лесу. Гладкая кожа девушки, которая лежала рядом со мной.

Я вспомнил эти глаза. Этот рот. Я вспомнил немного странную, менее зрелую версию тела этой женщины. Как чувствовал ее прикосновения и мне хотелось удержать ее. Как она смеялась. Как она пахла. Как это все закончилось.

И как я никогда бы не смог этого забыть.

О Боже!

Это была Кеннеди.

Глава 2. Кеннеди

Мое сердце останавливалось в груди, и я забыла, как дышать, когда мои глаза встретились с теми горящими сине-зеленными, от которых я никогда не смогла бы полностью защитится.

Риз.

Он стоял прямо передо мной. За долю секунды я проанализировала его до мельчайших подробностей.

Он великолепно повзрослел. Он был все еще таким же высоким, ужасно красивым, каким он был все те годы, но теперь он стал мужчиной. Потрясающим мужчиной.

Его плечи казались шире, если это было возможно. Сильными. Его руки были длинными и могущественными в рубашке, бицепсы торчали под дорогой материей даже в неподвижном состоянии, талия четкая, живот плоский, а бедра такие же упругие, как и всегда. То, что было когда-то между ними, заставило залиться краской мои щеки – наслаждаясь выпуклостью под молнией.

Как бы сильно я не старалась стереть тот день из памяти, все моментально возвращалось с кристаллической ясностью. Я вспомнила то чувство, словно была сокрушенная им.

Он стоял совершенным, все еще смотрящим на меня. Изучал меня. В то время, когда его глаза скользили по моему телу, я чувствовала их, хотя он не и касался меня. Снова. Как раньше.

Я почувствовала давление его поцелуя, когда водная стихия остановилась на моих губах. Я почувствовала нарастающее удовольствие, скатывающееся вниз по горлу туда, где моя грудь поднималась и отпускалась под костюмом. Когда его взгляд остановился на моей груди, мои соски загорелись, вспоминая ощущения прикосновения его ладоней. И когда он двинулся к моему животу, останавливаясь у края короткой кромки моей рубашки там, где она едва прикрывала мои черные трусики, я почувствовала поток нежеланного тепла.

Нежеланного потому, что я уже была желанием Риза несколько лет назад. Перестала любить его. Пришлось. Выживать.

Его глаза посмотрели в мои. В них я увидела признание, немного раздражения, страсть и потрясение. Больше потрясения.

Все это отразилась в нескольких коротких сердцебиениях. Когда я с трудом закрыла глаза, то я поняла, что я дрожу. Я пыталась сохранить самообладание в течение оставшихся нескольких секунд песни. Когда мое выступление подошло к концу я сделала несколько стандартных шагов, чтобы развернутся и уйти. Но это было не легко. На самом деле это была вторая труднейшая ситуация в моей жизни.

Глава 3. Риз

Мой братец похлопал меня по плечу, чтобы я оторвал взгляд от Кеннеди, когда она уходила.

– Ты идешь?

Пять минут назад, я не смог дождаться, когда уйду домой, но теперь... теперь все, чего я действительно хотел, так это вернуться на сцену и найти Кеннеди. Я понятия не имел, что бы я сделал после этого. Поцеловал бы ее. Обнял бы ее. Спросил бы, почему, черт побери, она танцевала в одном из моих клубов. Но я не сделал этого.

Ну, я мог бы, но я не стал. Я не должен был.

Внезапно, я почувствовал себя разгневанным. И обманутым.

– Риз, чувак, какого черта? – спросил Хейми.

– Я иду, – огрызнулся я, поворачиваясь от сцены, так быстро, что мой стул опрокинулся. Я чуть не столкнулся с нашей официанткой, возвращаясь к нашему столику с очередной порцией для Зига и моим напитком.

Она задохнулась от неожиданности.

– Мне очень жаль. Простите меня.

– Это моя вина, – ответил я, хватая ее за руку, чтобы она не упала назад.

Она наклонилась ко мне, смотря на меня своими большими голубыми глазами.

– Спасибо, – выдохнула она, ее грудь коснулась моей груди.

Моя первая мысль была о том, что у нее глаза неправильного цвета, они должны были быть цвета морской волны. Моей второй мыслью была – череда длинных, очень грубых непристойностей. Моей третью мыслью было, что возможно, эта девушка именно то, что мне нужно сегодня вечером.

– До скольких ты работаешь?

– Это все зависит от вас, – ответила она с намеком. К сожалению, для нее, мое настроение резко изменилось. Кардинально.

– Просто дай мне ключи, Риз. Мы подождем в машине, – сказал Хейми слева от меня, явно недовольным голосом. К сожалению, для него, он просто подарил мне окно, которое мне так не хватало.

Я дал ключи от своего Мерседеса из своего кармана и шлепнул его по ладони.

– Я буду через десять минут.

Как только девушка Хейми поднялась и повернулась ко мне спиной, я прижал свое «развлечение» ближе к груди и шепнул ей на ухо:

– Как ты относишься к мужскому туалету?

– Сегодня это самое мое любимое место, – промурлыкала она.

– Это то, о чем я думал.

И вот так Кеннеди напрочь вышла из моей головы.

Я повел Пандору в мужской туалет, убедившись, что он был пустой, прежде чем я запер дверь и притянул к ней свои руки. Она была не против этого. Как я и знал.

Я схватил ее за задницу одной рукой, и второй схватил за ее пухлую грудь, и сжимал обе руки, когда ласкал губам ее шею.

– Скажи мне, что тебе нравится, – застонала она, поворачиваясь своими бедрами так, чтобы она смогла массировать мой пульсирующий член.

– Я хочу увидеть, как ты играешь с этим, – сказал я ей, отодвигая лацкан⁴ в верхней части груди и обнажая ее груди. – Пока ты наслаждаешься этим. – Я накрыл ее губы своими, всасывая ее нижнюю губу и покусывая ее зубами.

Как только я освободил ее, горячая брюнетка поцеловала меня и продолжила свой путь вниз по моей шее и груди, а затем по моему животу прежде, чем я почувствовал ее рот на своих яйцах сквозь штаны. Я застонал, прислонившись головой к прохладной кафельной стене, когда она расстегнула мои штаны и засунула руку внутрь.

Первое прикосновение языка к кончику моего члена, вызвало во мне стон. Она облизывала, скользя своими губами по всей длине, от кончика и до самого конца, но мне этого было мало. Мне нужно было… больше. Рот официантки заскользил по моему древку, захватывая столько дюймов, сколько она смогла вместить в своем горле. На ощупь, я схватил своими пальцами ее волосы, и управлял ими. Все сильнее и сильнее, все быстрее и быстрее.

Моя ошибка была в том, что я поднял голову, чтобы посмотреть вниз на нее. Она сделала паузу, чтобы посмотреть наверх и все, что я смог увидеть, так это, глаза неправильного цвета. Не тот рот. Не то лицо.

Не та женщина.

И вот опять, Кеннеди снова в моей голове.

С яростным рыком, я вытащил свой член изо рта официантки.

– Что случилось, малыш? – спросила она, обиженным, сексуальным голосом, голосом, который раздражал мои нервы в данный момент.

– Ничего, что ты смогла бы исправить. Если не ты, это… это просто… Может быть тебе стоить вернуться к работе? – спросил я ее так любезно, как только смог, застегивая штаны и отходя от нее. Я был так разочарован, все, что я хотел сделать, это ударить кулаком по стене. А затем засунуть свой член в Кеннеди.

Со злостью, я развернулся к раковине, чтобы вымыть руки. В зеркале, я не увидел сдержанной ярости глаз, которые смотрели бы на меня. Нет, я увидел откровенное недовольство в бледно-зеленых глазах, которые я никогда не смогу забыть.

Встряхнув головой, я снова посмотрел назад и увидел только свое отражение и, официантку позади себя. Кеннеди нигде не было видно.

Кроме как в моей голове.

Откуда она никогда и не уходила.

Глава 4. Кеннеди

Мое сердце все еще колотилось, когда я уселась на стул перед туалетным столиком. Я посмотрела вниз на свои руки. Они дрожали.

Риз Спенсер.

– Что, черт возьми, с тобой происходит? – Я посмотрела на Кармен жительницу Южной Красавицы,⁵ прямо здесь в Чикаго, где она расчесывала длинный, черный парик, который она подготовила для следующего своего танца. – Ты выглядишь так, как будто увидела приведение.

Мой смех был сухим.

– Да, это в значительной степени то, что произошло.

– Расскажи мамочке, об этом все, – проворковала она, когда проходилась расческой по шелковистым прядям. Когда я послала ей свой злобный взгляд, она подмигнула мне. – Нет, серьезно. Расскажи мне, что случилось. Это самое волнующее, что я видела с тех пор, как ты здесь появилась.

Я обычно не делилась своими делами с другими девушками. Я очень закрытый человек. И всегда им была. Иногда из-за необходимости, иногда из-за выбора, но всегда закрытая. Вот почему я была немного удивлена, когда мой рот открылся, и половина моей истории из жизни выпала наружу.

– Я только что, увидела кое-кого, которого не видела много лет. Я знала его, когда была моложе. Я думала, что он был… он был… офигенным! Я имею ввиду он просто… – Я остановилась и вздохнула. – Это было так, – сказала я, осмысленно поднимая брови. – Я думала, что уже взошло солнце и уставилась в его глаза. – На самом деле, я помнила, как наблюдала восход солнца в его бездонных глазах цвета морской волны. Однажды. До того… я почувствовала, как острая боль разрушала мое сердце, как свежая новая рана, перекрыла старый шрам. – Но потом он ушел и больше никогда не вернулся. С тех пор я его не видела. До этого вечера.

Я затерялась в мыслях, в памяти, почувствовала вечность, прежде чем я осознала, что ни Кармен, ни я, не сказали ни слова. Я встряхнула головой и подарила ей, как я надеялась, светлую улыбку.

– Это было так давно.

Выражение Кармен было задумчивым. А ее разум проницательным.

– Ты любила его, – заметила она.

Мой рот открылся, чтобы возразить, но слова не хотели выходить. Это было похоже на то, как будто мое тело не позволяло мне дышать этим предательством, которое может привести к минимальному аду, через который я прошла после его ухода. Да, я любила его. Всей своей душой я любила его. И он бросил меня. Просто так.

– Настолько сильно, насколько могла молодая, наивная девушка любить такого парня, как я полагаю, – ответила я, на самом деле.

– Какой такой парень?

– Богатый. Красивый. Привилегированный. Бесчувственный.

– Дорогая, таких парней полюбить легче всего. Что-то в нас хочет быть тем, кто приручит их, тем, для кого они поменяются. Может быть. Черт, я не знаю. Я просто знаю, что они самые опасные. Из того, что я слышала, наша дорогая Пандора, проверила это на себе сегодня вечером.

Все еще заблокированная в переулках своей памяти, я едва обратила внимание на то, что она сказала о Пандоре.

– Хмм. И почему?

– Она думала, что сможет поймать свою крупную рубку. По ее словам, у нее была «стычка» с владельцем клуба в мужском туалете. Однако, она узнала, что такие парни, как он, ведут себя не просто так.

Я нахмурилась.

– Владелец?

– Да. Он не очень часто приезжает сюда. Я видела его только один раз. Но когда он появляется, он всегда создает переполох. Конечно, такой парень, создаст переполох, куда бы он не пошел. Я имею ввиду, он такой горячий, как Джорджия в июле, но такие люди, как он, не меняются. Всегда. Для любого.

– Ей было хорошо. Он рычал, как зверь. Я имею в виду, в туалете? – Я с отвращением покачала головой.

Кармен усмехнулась.

– О, она не жаловалась по этому поводу. Она просто надеялась на большее. Такой парень, как он заставляет всех девушек надеяться.

– Конечно, она это выдумала. Я просто не понимаю, как такое вообще могло произойти. Я имею ввиду, она же работала.

Она пожала одним нежным плечиком.

– У Пандоры было VIP «обслуживание» совершенно нового уровня, – Кармен засмеялась над своей сообразительностью.

Я села немного прямее в своем кресле, было отвратительное тонущее ощущение в моем желудке.

– VIP обслуживание? За каким столом сидел этот парень?

Есть только один человек, которого я знала – только один человек, которого я когда-либо знала, – который мог привлечь к себе такое внимание. Он приказывал мне четырнадцать лет назад. И он снова приказывал сегодня вечером, даже после того, как чуть не разрушил мою жизнь.

– Два. Ты видела его?

Стол номер два. Сектор, где сидел Риз. Хотя, я надеялась, что Кармен говорила о ком-то другом, но я знала, что это не так.

– Да, я думаю, я видела его.

Я закрыла глаза. Я отказывалась – отказывалась – дать Ризу Спенсеру еще одну каплю сердечной боли, еще одну каплю мучений, еще одну каплю слез. Я отдала ему все это в достатке еще четырнадцать лет назад.

Глава 5. Риз

Я был чертовски ворчливым. Вчера вечером было еще худшее настроение, чем на похоронах моего дяди.

Я проснулся с неистовым трудом. С таким же, когда я отправился в постель. С таким же, когда я увидел Кеннеди на той сцене. С таким же, когда горячая официантка сосала мой член в мужском туалете. Это было тяжело.

Излишне сказать, что я ждал встречи со своим отцом. Он будет присутствовать, частично из-за уважения, но в основном из общественного восприятия. Я буду присутствовать, потому что любил своего дядю. Наверное, даже больше, чем я люблю своего отца, это даже, печально. Печально, но, правда.

Похороны проходили в Беллано, в доме моих предков, который находится на окраине Чикаго. Это один из немногих нетронутых участков земли. Он стоит чертово состояние, но он никогда не будет продан. Как самый старший, мой дядя унаследовал его, и сегодня, мы узнаем, кто будет отвечать за сохранность земли в семье через поколение. Я так полагаю, что это будет мой отец, так как у Малкольма не было детей.

Я заметил, что редкие деревья у обочины дороги в Беллано начинают учащаться. Это первый признак того, что поместье близко. Некоторые деревья превращаются в ряд, а некоторые и в несколько рядов, до тех пор, пока дорога не становится ничем иным, как тонкой линией асфальта в густом лесу.

Впереди я увидел просвет среди деревьев, и нажал на тормоза, чтобы замедлить машину. Я повернул направо и подъехал к широким кованым воротам. Две половинки ворот образовали замысловатую букву S в середине, когда они были закрыты, но сейчас они были открытыми, приветствуя скорбящих на похоронах Малькольма Спенсера.

Я медленно подъехал по извилистой тропе, ведущей к главному дому. Я проводил здесь летние каникулы. Счастливое было лето. Это было самое лучшее время в моей жизни. Пока мой отец не положил этому конец, отправив меня в Оксфордский колледж.

Проехав немного вперед, передо мной открылся главный дом. Для большинства он казался внушительным со своими серыми каменными стенами и несколькими башенками, но для меня он был самым теплым и гостеприимным. Потому что здесь жил мой дядя. И он всегда хорошо относился ко мне.

Я припарковался в том месте, которое всегда использовал во время летних каникул – слева от гаража на пять автомобилей, на травянистом пространстве, между ним и боковым входом на кухню. Когда я отключил двигатель, то я остался сидеть в машине в тишине на несколько минут, вспоминая те времена, когда я приезжал сюда. Я посмотрел на кухонное окно, надеясь, что Танни, домработница моего дяди, будет ожидать меня, как всегда. Сегодня, однако, окно кухни пустовало. Мой дядя был мертв. И я уверен, что Танни устала ждать моего возвращения.

Я был немного удивлен чувству вины, которое я почувствовал. Я потратил около дюжины или больше лет, совершенствуя искусство никогда не ошибаться и никогда не чувствовать себя виноватым. В некотором смысле, оба этих понятия, являются, как образом мышления, так и действительностью. По крайней мере, для всех мужчин Спенсеров. И мужчины Спенсеры никогда не ошибаются. А это означает, что мы никогда не должны чувствовать себя виноватыми.

До сегодняшнего дня. Когда я приехал обратно в Беллано за последние десять лет. Я никогда не возвращался сюда. Потому что мой отец вырастил идеальную копию идеального ублюдка.

Меня.

Сглатывая непонятное чувство, которое застряло в моем горле, я вышел из машины и направился к входной двери. Я застегнул свой пиджак, когда прошел через прихожую, отмечая, что она пахнет точно также как и в последний раз, когда я был здесь – курительной трубкой. Мой дядя любил свою трубку. И почему-то, ему она шла. Даже табак, который он предпочитал, соответствовал ему. Это был насыщенный, теплый аромат. Домашний. Гостеприимный. Очень похожий на него.

Он совсем не был похож на моего отца. И, слава Богу.

Два швейцара, одетые в черные костюмы и белоснежные рубашки, стояли рядом с дверью, ведущую в библиотеку, любимую комнату моего дяди. Вполне разумно, что он хотел бы провести служение в этой комнате, где скорбящие смогли бы посетить его в последний раз в том месте, которое он больше всего любил.

Как только я вошел в комнату, мои глаза сразу же нашли моего отца, где он стоял около двери, скрестив руки на груди.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

Я держал свой взгляд, прикованный к нему – привычка, которая появилась у меня очень давно. Независимо от того, что происходит, всегда нужно держать зрительный контакт. С таким человеком, как Хенслоу Спенсер, отвлечение внимания – признак слабости. И ты никогда не должен позволить ему подумать о том, что ты слабый. Или о том, что ты отступаешь.

– Ты забыл, сколько времени я провел здесь с дядей Малкольмом?

Отвратительный изгиб верхней губы моего отца отразился в холодном блеске его голубых глаз.

– Нет, я не забыл. Я не забыл, как ты бегал сюда, как маленький трус и как он потакал твоими глупыми фантазиями. Нет, я не забыл, как много времени ты проводил с моим братом. Но я думал, что, может быть, ты станешь более здравомыслящим, с тех пор, когда ты был глупым мальчишкой.

– Более здравомыслящим? – спросил я, кусая свой язык и держа за зубами все то, что хотел бы сказать. Я никогда бы не проявил свое неуважение к своему дяде, устроив сцену на его похоронах.

– Да, когда возвращался сюда, – усмехнулся он, его презрение к Беллано было ясным. Он перестал думать о нем, как о своем доме, в тот день, когда вернулся Малкольм.

– Не все из нас ненавидели это место, – сказал я ему, расплываясь в напряженной улыбке, так, чтобы никто больше не смог увидеть напряжение между нами.

– Не все из нас были невежественными детьми.

С большим усилием, я сдержал свою улыбку, кивая ему, прежде чем вежливо ответить.

– Если ты простишь меня, я готов отдать дань уважения.

Я не дал ему возможности ответить. Я просто двинулся дальше, как будто он меня никогда не останавливал.

Я пробрался к передней части комнаты, к гробу. Я почувствовал острую боль раскаяния, что никто из присутствующих не стоял возле него. Мой дядя был вдовцом без детей. Были только он и Танни. И я. Пока я не покинул его несколько лет назад.

Как всегда, я думал об этом, а злоба горела в моем животе. Злоба по отношению к моему контролирующему отцу, который воспользовался преимуществом впечатлительного мальчика, что он мог заставлять что-либо делать. Я только сожалею о том, что не развил в себе много лет назад твердость характера. Может быть, мой дядя не умер бы в одиночестве.

Ваза, полная роз, стояла на маленьком, круглом столе в конце около гроба. Я взял одну розу, и подошел к своему дяде, положив розу на его грудь, рядом с несколькими другими розами. Он любил розы. В течение многих лет, как умерла его жена, моя тетя Мэри, он продолжал ухаживать за ее розовым садом, уверенный в том, что он процветал, когда больше ничего не делал. Я уверен, что розы появились из этого сада. Он не хотел бы ничего меньшего.

Когда я убрал руку, мои пальцы коснулись его. Они были холодными и твердыми. Безжизненными. Как сейчас мой дядя. Я посмотрел на его неподвижное лицо, ракурс и изгибы, так хорошо знакомые мне, такие же, как и у моего отца. Только мягче. Менее жесткое. Так похоже на Малкольма. Он был «человеческим» братом Спенсеров. Мой отец… им не был.

Пока еще нет.

Я почувствовал прикосновение нежной руки, в центре своей спины. Слева от меня стояла женщина с короткими светло-коричневыми волосами. Это была миссис Танненбаум, домработница моего дяди и единственная настоящая спутница после смерти Мэри. Она подняла на меня свои мокрые, голубые глаза и попыталась улыбнуться мне.

Я наклонился, чтобы обнять ее хрупкое тело. Ощущение ее объятия меня сразу успокоило. Как и всегда, столько лет назад.

– Танни.

– Харрисон, – тепло ответила она, сжимая меня. Когда она отклонилась назад, то потянулась к моей щеке и похлопала по ней. – Я так рада, что ты приехал. – Слезы наполнили ее глаза, и я почувствовал еще одно чувство вины.

– Конечно, я вернулся. – Ее улыбка говорила, что она не уверена в том, что я все еще здесь, что заставило чувствовать меня еще хуже. – Как ты поживаешь?

– Я зависла здесь. А как ты поживаешь?

– Я в порядке, – ответил я, рассматривая ее лицо. Хотя она была привлекательной пожилой женщиной с идеально причесанными волосами и голубыми глазами, Танни казалась, будто ей уже сто лет, с тех пор, когда я видел ее в последний раз. Я знал, что смерть Малкольма будет трудной для нее.

– Прошло столько много времени. И так приятно видеть тебя, – заявила она, ее выражение лица было переполнено искренностью. – Мы с Малкольмом так по тебе скучали. Как ты себя чувствуешь? Ты прибавил в весе? – спросила она, отступая, чтобы рассмотреть меня.

Я не смог удержаться и улыбнулся.

– С тех пор, как исполнилось девятнадцать? Я уверен, что набрал фунт или два.

– Тебе необходимо. Ты был такой худой тогда.

– Я не был таким худым, Танни. Я просто был более активным.

– Ну, теперь ты выглядишь более здоровым и крепким. Я рада видеть, что ты хорошо питаешься. И все еще такой красивый. Ты женился?

– Нет, я не женился.

Она потерла мою руку и подмигнула мне, как будто пытаясь успокоить меня.

– Не переживай об этом, мой милый. Хорошая девушка где-то там. Не торопись с этим. Просто подожди ее.

– О, я ничего не тороплю, – ответил я ей честно.

– Хорошо. Некоторые ошибки могут преследовать тебя всю твою оставшуюся жизнь.

Что-то в ее глазах рассказало мне, что у нее был личный опыт с призраками, но я понятия не имею, существуют они или нет. Мне пришло в голову, что как бы хорошо я не знал Танни, я ее совсем не знаю. Я выбрал правильное решение промолчать здесь и сейчас, чтобы потом навещать ее как можно чаще. При условии, что у нее все еще есть работа, когда надо все сказать и сделать.

Мысль о том, что отец уволит ее, когда заберет дом себе, заставила меня прийти в бешенство. Но ради Танни, я спрятал свой гнев за радостной улыбкой.

– Я постараюсь не совершать ошибок.

Выражение лица Танни превращается в легкое недоумение.

– Так похоже на то, что сказал бы твой отец.

У меня не было возможности ответить до того, как Танни увидела кого-то за моим плечом и ее лицо снова засветилось.

– Ох, эта моя прекрасная девочка, – сказала она, проходя мимо меня и раздвигая руки для следующего объятия.

Я развернулся с готовой приятной улыбкой, но она слетела с моего лица в тот момент, когда Танни обнимала кого-то.

Это была Кеннеди.

Сегодня, она была похожа на ту девушку, которую я запомнил, на ту девушку, которую я ожидал увидеть, даже после стольких лет. Ее каштановые волосы ровно лежали до середины спины, на лице не было макияжа, потому что ей он вовсе не нужен и ее стройное тело скрыто под простым черным платьем, которое доходило ей чуть ниже колен.

Но ничто из этого не избавило меня от воспоминания ее образа прошлой ночью.

Череда эмоций захлестнула меня, желание в первую очередь. Теперь у меня были воспоминания ее соблазнительного танца, осталось добавить те воспоминания из моей юности, вкус ее сладкой кожи на мягкой траве в лесу, не более чем в нескольких ярдах от того места, где я стоял. Остальные эмоции были вторичными, но не менее сильными.

Разочарование, потому что я не хотел ничего больше, кроме, как утонуть между этими длинными, длинными ногами и забыть себя хотя бы на день. Злость, потому что она была слишком невинной, чтобы танцевать в одном из моих клубов. Еще больше разочарования, потому что мне понравилось. И еще больше злости, потому что это могли увидеть другие мужчины.

Этот гнев заставил меня двигаться вперед.

– Ну, хорошо, хорошо, если это только не ничтожный танцор.

Мой тон был холодным и резким, даже для моих ушей. Прямо как у моего отца.

Кеннеди вырвалась из рук Танни, ее выражение ужалило, ее щеки стали розовыми. Она приподняла подбородок и посмотрела по сторонам, как будто она проверяла, не подслушивает ли кто-нибудь еще. Наконец, она возвращает свой взгляд ко мне. Ее улыбка была напряженной, но любезной.

– Риз, прошло много времени.

– Да, так и есть. Похоже, что многое изменилось с тех пор, как я ушел.

Ее улыбка ослабла.

– Так происходит, когда люди уходят без слова и не возвращаются почти в течение двух десятилетий, – процедила она сквозь стиснутые зубы.

Я заслужил это, но у меня не было привычки расстраиваться из-за чего-то такого простого, как чувство вины. Это одна из причин, почему я решил перестать чувствовать это. Это слабое чувство для слабых людей.

Идеальный клон идеального ублюдка, подумал я на мгновение, прежде чем отодвинул эту мысль в сторону и не вернулся к своему гневу.

– У меня не было на это времени, – огрызнулся я, делая шаг вперед, чтобы схватить Кеннеди за руку и увести ее в комнату, которая вела в зимний сад, рядом с библиотекой.

– Что, черт возьми, с тобой происходит? – зашипела Кеннеди, когда дверь закрылась позади нас, и мы остались вдвоем в библиотеки. Она высвободила свою руку.

– Это я задаю вопросы. А теперь расскажи мне, почему ты танцуешь в одном из моих клубов?

Она резко приподняла подбородок.

– Я не знала, что это был твой клуб до вчерашнего вечера, когда ты напал на одну из официанток в мужском туалете. После этого довольно быстро расползлись слухи, – с отвращением зашипела она.

Я заскрежетал своими зубами. Я не знал, почему меня волновало, что она узнала это. Даже, несмотря на то, что она сделала намного больше, чем полизала мой член, прежде чем я оставил ее, это все еще бесило меня.

– Не меняй тему разговора. Почему ты танцевала в моем клубе?

Кеннеди сузила свои глаза на мне.

–Что случилось? Чувствуешь себя немного пристыженным бизнесменом, которым ты стал, Риз?

– Мне ничего не стыдно. Мои клубы одни из самых лучших в мире. Они просто не предназначены для таких девушек, как ты.

– И что это может означать? Каких таких девушек, как я?

– Раньше ты была славной девушкой.

– Просто то, что мне нравится делать в клубе наподобие твоего, не означает, что я не славная девушка. Это же не стрип-клуб, ради Бога.

– Но это все еще не место для такой девушки, как ты.

Смех Кеннеди был печальным, как и ее выражение лица.

– Я не хочу тебя расстраивать Риз, но большая часть мира должна как-то зарабатывать себе на жизнь. И, на всякий случай, если ты этого не понял, твой клуб платит очень и очень хорошие деньги.

Я смотрел на нее, а она смотрела на меня. Я хотел закричать, пока она не услышит меня, схватить ее и потребовать у нее обещание, что она больше не вернется туда, но я также преодолел желание, чтобы помочь ей. Она просто работает, чтобы оплачивать свои счета, как и девяносто девять процентов населения. Но зная, что ей приходится танцевать ради удовольствия мужчин, тем самым она наносит удар в слабое место, о существование которого я даже и не знал.

– Тогда позволь мне найти тебе работу в управленческой сфере. Есть десятки других профессий, которые я мог бы тебе предложить в фирме.

– Я уверена, что этим ты хочешь показаться милым, но я не нуждаюсь в твоей благотворительности, Риз. Все это время я прекрасно справлялась сама. Кроме того, танцы это то, что мне нравится. Это то, чем я всегда хотела бы заниматься. Твой клуб – это просто ступенька. Поверь мне, Риз. У меня есть мечты далеко за пределами танцев в твоем клубе.

– И что же это такое?

– Почему тебя это волнует?

– Не знаю. Может быть, потому что я просто хочу знать.

Хмурый взгляд заставил сморщить лоб Кеннеди. Ее глаза цвета морской волны рассматривали меня, как будто она пыталась разобраться, действительно ли мне все это интересно или где-то впереди ожидается подвох.

– Ты действительно хочешь знать?

– Да. – И это не являлось ложью. Просто когда мы были детьми, я обнаружил, что необычайно заинтересован в Кеннеди.

– В конце концов, я хотела бы танцевать с удивительной группой, такой как американский театр танцев Альтмана. Но так как это маловероятно, то я бы согласилась на небольшой театр танцев. Моя мечта – это просто танцевать. На самом деле, танцевать.

У нее был тихий голос. Искренний.

И по причинам, которые я никогда не смогу узнать, я совершил кое-что, крайне невероятно глупое.

– Тогда приходи работать летом на меня. На моей яхте. Затем я дам тебе шанс пройти кастинг с Ченсом Альтманом.

Глава 6. Кеннеди

– Что? Ты серьезно? – спросила я, заикаясь.

– Серьезно, – ответил Риз решительно.

– Работать на тебя. Что я должна буду делать?

Одна темная бровь изогнулась дугой с намеком, посылая немного дрожи сквозь меня, но, затем она вернулась назад, прежде чем он ответил.

– Ничего такого, чего бы ты не делала раньше. – Когда я открыла рот, чтобы внести некоторые оговорки из расплывчатого предложения, то он продолжил. – Немного потанцевать, пообщаться. Может выпить чего-нибудь. Ничего трудного.

– И за это ты устроишь для меня кастинг. С Альтманом. Как?

– Очень просто. У меня была возможность быть рядом с компанией Ченса на одной из моих яхт. Как и в некоторых моих клубах. Скажем так, он мне должен.

– Я просто… я не могу… и все, что мне нужно делать, так это работать на тебя. На яхте. Летом.

Риз улыбнулся. Его улыбка перевернула мою жизнь с ног на голову. А затем оставила ее в медленно тлеющих угольках сожженных развалин.

Я была так переполнена эмоциями, что мне трудно было удержать в голове хоть одну разумную мысль.

Увидеть Риза прошлой ночью было все равно, что получить пулю в сердце. Ощущение на мне глаз цвета морской волны вернуло меня в одно мгновение.

Ничья, словно невесомость.

Желанная, словно наваждение.

Страдающая, словно уничтоженная.

Я думала, что покончила с ним. Много лет я думала, что была выше его, но увидев его снова… даже в течение трех минут… прямо из ниоткуда. Боже, это было, похоже, как будто меня сбила машина, движущаяся со скоростью девяносто миль в час. Снова и снова. Как только я увидела его, все, что я чувствовала к нему, обрушилось на меня, как лавина. Он один из тех, кто забрал у меня полжизни, чтобы подняться, как можно выше.

Но затем, узнав, что он сделал с Пандорой через несколько минут после того, как наши глаза встретились,… похоже, это было, как будто я потеряла его снова и снова. Разочарование было ужасающим. Я провела ночь, сдерживая свои слезы, как старые, так и новые, напоминая себе, что я оставила Риза давным-давно. Когда я, наконец, заснула, то продолжила напоминать себе, что я должна оставить его в прошлом, не позволять ему прикасаться ко мне сейчас незначительными способами.

Тем не менее, я была здесь, выслушивая его предложение, действительно стоящее рассмотреть его, потому что он соблазнял меня, заставляя меня задуматься действительно ли стоит прямо сейчас развернуться и уйти прочь. Навеки. Навсегда.

– А что, если я выйду замуж? Ты когда-нибудь думал об этом?

В мгновение ока, я увидела, как его ноздри вспыхнули в гневе, но затем Риз удивил меня, даря мне половину улыбки, а его сверкающие глаза стали ярче, словно они сияли в моих.

– Ты не замужем.

– И откуда ты знаешь это?

– Потому что, если бы ты была моей, я бы никогда не позволил тебе так танцевать. – Риз сделал еще один шаг ближе ко мне, дотрагиваясь до моей щеки одним кончиком пальца. – Разве только, если бы это было только для тебя.

Я вздохнула. Я не должна была этого делать. Но я сделала.

– Может быть, он любит смотреть, как я танцую, – сказала я, изо всех сил стараясь не попасть под влияние его близости.

– Я бы не стал винить его. Мне нравится наблюдать за тобой. Но мне не понравилось, что все остальные тоже смотрели на тебя.

Глаза Риза засияли рядом с моим ртом, заставляя мои губы снова трепетать. Я застряла в каком-то нереальном месте, между тем, что было и тем, что стало. Какая-то часть меня балансировала на краю океана страсти и желания, по которому мы с Ризом однажды плыли. Но другая часть меня, израненная часть, помнила, какого это было – утонуть в этих водах.

Беспомощная. И совсем одна.

Я сделала шаг назад.

– Ну, я думаю, это хорошо, что я не твоя, верно, Риз?

– Но ты могла бы быть, – сказал он тихо, больше не двигаясь, но глаза его все также сияли.

В моей груди, мое сердце заныло. Девушка во мне, которая любила его так сильно много лет назад, хотела прибежать к нему, швырнуть меня в его объятия и спросить его, где он был все это время. Но женщина во мне, женщина, которая должна была убирать весь беспорядок за этой девушкой, та, которая страдает от отголосков всех этих слез, знает, что нет ничего, чтобы вернуться. Никогда не было.

– Что такое? Ты хочешь получить еще один шанс от маленькой Кеннеди? – Я не смогла сдержать злобу в своем голосе, поэтому даже не пыталась этого сделать. – Ведь я больше не та, маленькая девочка.

– О, я это заметил.

– Я не буду повторять ее шаги, Риз. Ты должен знать это сейчас. Если ты сделал это предложение, и если я соглашусь, то это будет строго официально.

Риз вздохнул.

– Я хочу помочь тебе, Кеннеди. Правда, хочу. И я сделаю это. Но я не буду отрицать, что я хочу тебя. – Он сделал еще один шаг на встречу ко мне. – Или что я намерен заполучить тебя.

Мои внутренности содрогнулись. Его слова… воспоминания,… которые просматривались в его глазах…

Но я глубоко потянулась к сильной Кеннеди, которая восстала из пепла девушки, которая преклонила колени у ног Риза. Я закутала себя в ее уверенности, в ее решимости. Это она подарила Ризу мою самую потрясающую улыбку.

– Тогда, я надеюсь, что у тебя все в порядке с разочарованием, потому что даже в аду, я бы снова не пошла по той дороге.

Риз кивнул головой по-королевски. Как только я развернулась, чтобы уйти, он нанес свой последний удар.

– Только не жди от меня, что я помогу тебе сопротивляться, Кеннеди. На самом деле, я обещаю тебе, что сделаю это как можно труднее, как только смогу.

Мои ноги пошатнулись только на мгновение, поскольку они уносили меня решительно, но неуверенно, подальше от Риза.

Глава 7. Риз

У меня не было возможности запланировать появление Кеннеди на своей яхте. Одна моя половина была уверена в себе и силе убеждения. Большую часть своей жизни я получал то, чего я хотел. Я научился проделывать все очень эффективно, независимо оттого, с кем я вел переговоры. Но вторая моя половина была в предвкушение. Я готов был устроить это шоу на улице. Мне не терпелось поближе познакомиться с новой Кеннеди, которая танцует, словно для меня. С той, у которой ноги длиннее, чем у кого-либо еще. С той, чьи губы созданы только для меня. С той, которая предназначена для меня, пока я смогу смотреть на нее.

Мне хотелось уложить Кеннеди в свою кровать и войти в нее как можно скорее.

Будучи владельцем клуба, в котором она работает, у меня есть доступ ко всем данным Кеннеди – ее обязательные медицинские осмотры, в том числе результаты анализов, которые показывали, что она чистая как стеклышко; бренды товаров, которые она заказывает, от макияжа до геля для душа (который она никогда не заказывала); ее размер обуви и одежды; и даже тот факт, что она любит шляпы. Я передал большую часть этой информации Кимми, женщине, которая отвечает за развлечения в моих круизах. Она сможет заказать одежду и аксессуары для Кеннеди, основываясь на том, что она любила носить.

Так что, по сути, у меня была вся информация о Кеннеди, которая меня интересовала, чтобы убедиться в том, что ее комната полностью готова к ее появлению на моей яхте. И она поднимется на яхту. Я даже попросил сына друга моего отца, узнать, не просрочен ли у нее паспорт.

Последнее, что мне нужно было сделать, это предупредить Кеннеди, во сколько за ней приедет машина. Я набрал номер, который был указан в ее анкете и слушал гудки телефона.

– Алло? – раздался сонный и хриплый голос.

– Ммм, это прозвучало как вызов, – пробормотал я. Так и было. Что-то мне подсказывало, что она лежала голой и горячей под одеялом, ее кожа была упругой, ее тело было желанным.

После короткой паузы, во время которой я почти услышал, как глаза Кеннеди открылись после пробуждения, она сказала.

– Тогда ты ошибся, – ответила она строго и резко. Она не спросила, кто ей позвонил, и не приняла меня за другого. Она узнала мой голос, а это означало, что она думала обо мне. Может, вспоминала. Может, желала.

– Попроси кого-нибудь присмотреть за своим котом в течение трех месяцев, собирайся и будь готова к четырем часам. Я попрошу кого-нибудь сопроводить тебя до аэропорта. И возьми с собой паспорт.

– Как ты узнал, что у меня есть кот?

– Догадался.

Она фыркнула на мой ответ.

– Не слишком ли ты самоуверенный? – резко спросила она.

– Нисколечко. Ты очень умная девушка. Ты рассмотрела все варианты. Ты взвесила все достоинства работы в моем клубе летом и запланировала мечту, которую ты сможешь или не сможешь достичь самостоятельно, – по сравнению с работой на меня – и получишь единственное прослушивание в жизни, которое ты, вероятнее, никогда не сможешь получить самостоятельно, и ты пришла к выводу, что есть только один разумный вариант.

– Ты знал, что я соглашусь, – тихо сказала она.

Я не смог сдержать улыбки. Я уверен, что она ненавидит то, что я так идеально все подстроил. Но если бы я не знал, как сделать предложения, от которых люди не смогли бы отказаться, то я бы не был тем, кто я сейчас. Я не был бы тем, кто я есть.

– Не будь слишком строгой к себе. Мне мало кто может отказать.

– И кроме меня, кто это еще может быть?

– Ты не отказала мне.

– Я принимаю твое предложение, но ты можешь быть уверен, что я буду все отрицать всеми возможными способами.

– Я думаю, мы это увидим, не так ли?

Я услышал ее мягкое раздражение и снова улыбнулся. А это может быть даже веселее, чем я ожидал. А я ожидал чертовски многого!

Прежде чем она сможет еще что-то спросить, я прервал ее.

– Увидимся в четыре.

Я повесил трубку.

Я все еще улыбался, думал и планировал, когда мой телефон зазвонил в моей руке. Это был номер, который я не узнал. Автоответчик на Харрисона Спенсера переключился быстро и автоматически.

– Спенсер, – ответил я грубо.

– Мистер Спенсер, меня зовут Освальд Бингам. Я представитель поместья Малкольма Спенсера. Не могли бы вы сегодня присутствовать при чтении завещания? Вы были упомянуты в последней версии материально-заверенном дополнение.

Я нахмурился. Я не ожидал, что меня включат в завещание Малкольма.

– Во сколько?

– В три, сэр. Чтение завещания будет здесь, в Беллано. В кабинете.

Я не попытался даже скрыть свой вздох раздражения.

– Хорошо, но я смогу остаться только до 15:45. Не позже. Я улетаю сегодня.

– Я позабочусь о том, чтобы все согласовать для вас, сэр. Я увижу вас сегодня в три?

– Да, – ответил я.

– Спасибо.

Я стал более раздражительным, чем две минуты назад.

Глава 8. Кеннеди

Когда я приняла душ и оделась, я все еще сомневалась в мудрости принятия правильного решения от Риза. Это была прекрасная возможность. Все, что нужно мне было делать, так это просто сопротивляться ему, пока я не получу то, зачем я пришла.

Просто сопротивляться ему.

Как будто это будет так просто.

Верно.

Импульсивно, я решила навестить Танни. Всю мою жизнь она была для меня советчиком. И моим утешением. И надежным другом. Росла на заднем дворе Беллано с моим приемным отцом, Хэнком, в домике сторожа, и у меня было мало друзей или товарищей, которые жили бы поблизости, кроме Танни.

И Риза.

Некоторое время.

По привычке, я подъехала к дому и припарковалась возле своего старого дома, который теперь пустовал, с тех пор как Малкольм нанимал персонал за уходом за территорией. Я прошлась по старой, знакомой тропинке через лес, которая выводила на пышную травку, окружающую Беллано, прямо рядом с гаражом у кухонной двери.

Я постучала по москитной деревянной сетке и стала ждать ответа. Танни очень рано вставала, но даже если она и не встала рано, то одиннадцать часов уже достаточно поздно для неожиданного визита.

Через минуту я услышала щелчок замка, и деревянная дверь распахнулась, показывая улыбающееся лицо Танни за сеткой между нами.

– Мне было интересно, когда же я тебя увижу, – сказала она с улыбкой, открывая защелку на сетке, чтобы я могла войти.

– С чего ты решила, что я приеду сегодня? – спросила я, когда прошла на кухню. Она пахла также как и всегда, сладкой выпечкой, кофе и табаком Малкольма. Это был самый приятный аромат в мире.

– Вчерашний вечер был нелегким для всех нас. Во всех отношениях, – осмысленно добавила она, посылая понимающий взгляд через плечо, пока она наливала мне чашечку кофе.

– Танни, это было ужасно! Он видел, как я танцевала прошлой ночью. Это было довольно ужасно, но, затем пришлось встретиться и поговорить с ним… и он предложил мне работу на его яхте…

Она повернулась при этом.

– Он попросил поработать тебя на его яхте?

– Да. В обмен на кастинг в группе Альтмана. Ты можешь в это поверить?

Она слегка улыбнулась.

– Да, действительно, я могу. – Я не спросила, что она имела в виду. – Ты уже решила, что ты будешь делать?

Я вздохнула и обхватила пальцами пульсирующий висок.

– Я думаю, что да. Я не уверена, что это правильно, но я просто не могу спокойно смотреть, что такой шанс может пройти мимо меня.

Танни кивнула головой и отхлебнула кофе, удерживая его за языком.

– Я имею в виду, что я уже пережила Риза давным-давно. А это всего лишь работа. Не говоря уже о том, что это может означать совершенно новое будущее для меня.

– Да, это может быть, – согласилась она.

– Правда? – спросила я, разглядывая ее одобрение и ее поддержку, и может быть, кто еще мне может сказать, что я все правильно делаю.

– Сможешь ли ты, потом жить с разочарованием, что не использовала этот шанс?

– Я давно поняла, что смогу прожить с разочарованием и даже выжить, Танни. Но дело в том, нужно ли мне это? Будет ли это действительно так невероятно, как кажется мне? Или это слишком заманчивое предложение, чтобы было оно правдой?

– О чем именно ты беспокоишься, Кеннеди? – спросила Танни, поставив свою кружку и беря мою свободную руку в свои.

– Ох, Танни, я беспокоюсь за себя. Я давно похоронила ту девушку, которую мы все знали ее давным-давно, но…

– Но, что? Если ты ее уже похоронила, тогда не о чем беспокоиться, не так ли?

– Я так не думаю, если бы я себя не чувствовала так… так…

– Так, что?

– Так тянет к нему. Боже, это как будто некая ненависть не может забыть то, что он со мной делал. То, что он всегда делал со мной. Но я знаю, что я не должна доверять ему. В конце концов, он мужчина. Даже, если он заставит меня чувствовать себя, так как ни один другой мужчина.

На лице Танни появилась печаль.

– Не смотря на то, через что ты прошла, не смотря на все причины, по которым ты себя так чувствуешь, ты не можешь всю оставшуюся жизнь идти, думая так, будто ты никогда не сможешь найти человека, которому ты сможешь доверять.

– Это не будет концом света, – я старалась, чтобы мое выражение лица не было искренним. Но как всегда, Танни видела меня насквозь.

Она протянула руку, чтобы сжать мои пальцы.

– Но каждый из нас, хочет найти кого-то, с кем можно будет разделить жизнь, найти кого-то, кому можно будет доверять и любить.

– Раньше девушка во мне так думала, но сейчас…

– Может быть, это пойдет тебе на пользу, Кеннеди. Может быть, тебе нужно успокоиться. Ту девушку, ты уже похоронила. Ты теперь та, которая заняла ее место. Ты не стала сильнее, скрываясь от неприятностей. Ты получила этот выбор, столкнувшись с этим. Побеждай. Не позволяй прошлому раскрасить свое будущее. Ты слишком сообразительная, чтобы позволить этому случиться.

Теперь моя болтовня казалась мне пустой.

– Ты совершенно права, Танни. – Импульсивно я наклонилась и обняла ее тонкое тельце. – Он всего лишь парень. Один парень, которого я когда-то знала. Он не управлял мной, пока я не отдалась ему. Мне больше нечего бояться. Он всего лишь приближает меня на один шаг к моей мечте. Вот и все.

– На один шаг ближе к твоей мечте, – повторила Танни, успокаивающе поглаживая по моей щеке. Самое забавное, у меня было такое ощущение, будто она говорила не только о моих танцах.

Глава 9. Риз

Я прибыл в Беллано за несколько минут до начала чтения завещания. Когда я подъехал к своему старому месту рядом с гаражом, я заметил, как промелькнула знакомая каштановая голова, ныряющая в лес справа от меня.

Кеннеди. Ее образ сидел в моей голове в течение последних тридцати шести часов, поэтому я узнал бы ее голову где угодно.

Мне стало любопытно, почему она была здесь, но сейчас я был в десять раз растерянней, чем я был с самого начала. Зная, что она сейчас в лесу… так близко от того места, где я лишил ее девственности годы назад… в уединенном месте среди деревьев… Боже, это заставило меня трепетать – желание попробовать и узнать, как время смягчило и заставило повзрослеть это восхитительное тело.

Черт.

С тихим рычанием я вышел из машины и направился к входу на кухню. Я посмотрел в окно, когда подошел к ступенькам. Действие привычки. Но на этот раз Танни стояла там, где и раньше, улыбаясь мне, когда я поднимался по лестнице.

Если бы я догадался, то я бы сказал, что она все еще стоит на кухне после разговора Кеннеди.

– Доброе утро, красавчик. – Поприветствовала меня Танни с улыбкой, поцеловав в щеку и чашкой кофе, пока я проходил через дверь.

– Доброе утро, – повторил я, отвечая на ее жест. Приятный запах садовых цветов пощекотал мой нос и напоминая мне о счастливых детских воспоминаниях, проведенных с Танни. Когда я наклонился, чтобы посмотреть на нее, ее голубые глаза ярко засияли. Радостно. Она была больше похожа на себя — молодая, привлекательная, полная любви. – Ты хорошо выглядишь.

Она улыбнулась и посмотрела на свою белоснежную блузку и темно-синие брюки и смахнула воображаемые пылинки.

– Да, спасибо тебе. Меня позвали для чтения завещания и я… я…

Я обхватил пальцами ее тонкие плечи.

– Все будет хорошо, Танни. Я обещаю. – Ее улыбка была сегодня немного печальнее.

– Я знаю, что так и будет, мой милый.

Я сделал глоток своего кофе.

– Так, тебя навещал сегодня кто-нибудь с утра?

– На самом деле, да, – подтвердила она. – И теперь я немного счастливее. Два важных для меня человека, за два дня подряд. Я не могу быть более счастливее.

– Да, я, кстати, заметил, как уходила Кеннеди. Чего она хотела?

Танни засмеялась.

– Она просто навещала меня. Ты разрешаешь, мистер Любопытный?

Я улыбнулся, пытаясь надавить на нее для получения большей информации, но знал, что лучше не делать этого. Танни – такой тип человека, который нуждается в более мягком подходе. Чтобы быть такой милой и любящей женщиной, она может быть довольно упрямой, когда решала, что не хочет чего-то делать. Несмотря на ее внешность, она довольно сильная женщина, так что я не смогу спросить ее прямо.

– Прости. Конечно. Я не был в курсе жизни Кеннеди в последнее время, так что мне было просто любопытно. Вот и все.

– Она прекрасно со всем справляется. Не могу не гордиться молодой девушкой, которой она стала. Она прошла через чистейший ад, но не позволила ему сломить себя. Она сделана из более прочного материала, чем кажется, на первый взгляд.

– Чистейший ад? Что это все значит? – это еще больше разыграло мое любопытство.

Танни начала качать головой.

– Это не моя история, чтобы рассказать тебе. Если ты действительно хочешь узнать, то ты должен сам ее расспросить. Даже если и так, я не уверена, что она хотела бы, чтобы ты знал это. Она должна сама на это решиться.

Теперь я действительно захотел ее, но я знал, что это не принесет мне никакой пользы. У Танни сильное чувство преданности. Обычно это распространялось на меня, и также на Кеннеди. Я знал это из прошлого. Так что, между нами говоря, она никого не предаст.

Черт.

– Ну, я уверен, что у меня будет возможность. Она будет работать на одной из моих яхт.

– Она согласилась, правда? – спросила Танни с хитрой усмешкой.

Я колебался долю секунды.

– Да. Или рассказала тебе что-то другое?

Улыбка Танни превратилась в добрую улыбку.

– Нет, она мне ничего другого не рассказывала. Я просто не думаю, что ты должен слишком много предлагать идей или принимать все как должное. Она больше не та девушка, которую ты знал много лет назад, Харрисон.

– Она уже взрослая, Танни. Я уверен, что она может принимать сама решения. И разбираться с их последствиями.

– Может быть, она не та, о ком я должна беспокоиться.

********

Я снова посмотрел на часы. Рядом с Танни, со мной и моим отцом, присутствовали еще и другие адвокаты и представители. Мы все ждали, хотя и с нетерпением, когда появится адвокат Малкольма. Он уже почти на двадцать минут опаздывал. Такими темпами, я уйду отсюда раньше, чем он появится.

Через стол я увидел, как мой отец посмотрел на часы через несколько секунд после того, как я посмотрел на свои часы. Я сопротивлялся желанию скривить губы по нашему подобию. Я не хотел быть похожим на него. Но это так. Я знал, что да. В какой-то степени, это даже неизбежно. Я учился у него. Наблюдал за ним, слушал его, находился рядом с ним. В такие моменты я замечал сходства и ненавидел каждое из них. Я просто еще не нашел веской причины, чтобы что-то изменить. Ведь Хенслоу Спенсер очень успешный. И на данный момент, это самый огромный мой мотиватор – иметь больше, добиваться большего, быть чем-то большим. Просто… больше.

С глухим стуком дверь открылась позади меня. Я не повернулся, чтобы посмотреть, кто вошел. Я просто знал, что лучше это был бы адвокат или я свалю отсюда.

Здоровый мужчина в шерстяной куртке с кожными вставками на локтях, пробирался к единственному пустому стулу за круглым столом из красного дерева. Он положил на него портфель, посмотрел в глаза каждому из нас и молча, кивнул в знак приветствия. После того, как он извлек толстую манильскую папку из своего портфеля, он закрыл его на все замки и поставил портфель на пол, прочищая горло, прежде чем начать.

– Извините за опоздание, джентльмены. Были некоторые… последние детали, которые требовали моего внимания, но теперь я готов осуществить это, последнюю волю и завещание Малкольма Генри Спенсера.

Никто не разговаривал, пока он открывал папку и просматривал бумаги, пока не вытащил документ в светло-синей папочке.

Когда он официально начал читать завещание, то я подавил желание вздохнуть в скучающем разочаровании. Дело не в том, что я не благодарен за то, что мой дядя Малкольм оставил мне. Я был ближе к нему, чем практически кто-либо другой в течение первой половины моей жизни. Просто у меня были другие вещи – и другие люди – в моей голове, что затрудняет мне терпеливо сидеть, проходить через что-то подобное, когда я мог бы сидеть напротив Кеннеди. Наблюдать за ней. Изучать ее. Разрабатывать план, как вернуть ее в свою постель с максимальной скоростью.

Мистер Бингам привлек мое внимание, упомянув мое имя.

– В знак уважения, запланированного отъезда мистера Харрисона Спенсера, я начну с семейного поместья, известного всем как Беллано. По желанию Малкольма «Поместье будет оставлено в равной собственности моему племяннику Харрисону Роналду Спенсеру или его ближайшему родственнику, а также Мэри Элизабет Спенсер или ее ближайшему родственнику. Все решения относительно земли, имущества и содержания будут приниматься совместно, за исключением присутствия миссис Джудит Э. Танненбаум, которой я настоящим даю пожизненное имущество в Беллано».

Когда Бингам остановился, чтобы продолжить, тихий шепот вспыхнул вокруг стола. Я так же был удивлен, как и все остальные, услышав, что Малкольм оставил Беллано мне, но, как и все остальные, я очень был удивлен услышать, что родственница Спенсер тоже названа. С момента своего существования, Беллано никогда не принадлежал женщине, тем более той, о которой никто никогда не слышал.

Данную мысль озвучил мой отец, задав всем вопрос.

– Кто такая Мэри Элизабет Спенсер?

Мистер Бингам нервно оглянулся вокруг стола.

– У Малкольма было это дополнение составлено за несколько недель до его смерти. Меня не было в городе, так что мой напарник сделал всю работу за него. К сожалению, будучи незнакомым с семьей, он не получил большей информации о миссис Спенсер, так что я все еще пытаюсь найти нужную информацию.

– Ну, что же Бингам, тебе лучше поторопиться с этим, потому что если ты не сможешь родить этого предполагаемого наследника, женщину, с которой никто из нас не знаком, ты можешь поспорить, что я буду оспаривать это завещание. Беллано – это семейный дом Спенсеров, и он останется с реальными Спенсерами, если даже мне придется обратиться в Верховный суд, чтобы убедиться, что это так и будет.

Я краем глаза поймал движение и посмотрел на Танни, которая опустила голову и закрыла глаза. Я уверен, что она думала, что это позор, что так не должны вести себя взрослые мужчины через несколько дней после смерти любимого человека. И не меньше, по поводу имущества. Мне было стыдно, что я так похож на своего отца.

– Мистер Спенсер, уверяю вас…

– Я не верю в то, что вы можете меня в чем-то убедить, мистер Бингам, — огрызнулся мой отец.

Я снова посмотрел на бледное лицо Танни, и это подтолкнуло меня к действиям.

– Мистер Бингам, это все, что вам было нужно от меня или миссис Танненбаум? Если это так, я думаю, что мы оба хотели бы вернуться к своим запланированным делам на сегодняшний день. – Это меньшее, чем я смог сделать, чтобы избавить Танни от этих неприятностей. – Пожалуйста, пришлите копии завещания моему адвокату. Я надеюсь, что у вас уже есть его данные.

Когда я посмотрел на Танни, она смотрела на меня мокрыми, признательными глазами. Я улыбнулся ей, и она ответила мне едва уловимым кивком головы.

– Да, я сделаю. И да, это единственная часть, которая относится к вам обоим. Насколько мне известно, Малкольм уже отдал миссис Танненбаум все свое имущество, которое он хотел. Это так, миссис Танненбаум?

– Да, это так, – послышался тихий ее ответ.

Никто в комнате не спорил. Чтобы Малкольм не посчитал дать Танни, это все равно меньше, чем она заслуживает за то, что оставалась рядом с ним все эти годы. И даже мой равнодушный, суровый отец знал это.

– В таком случае, я думаю, что мы будем на нашей стороне. – Я встал и подошел к стулу Танни, чтобы отодвинуть, пока она вставала на ноги. – Джентльмены. – Я быстро всем кивнул и затем проводил Танни до двери.

Как только мы ушли из кабинета, и все напряжение покинуло нас, я подошел к Танни.

– Ты ведь знаешь кто такая Мэри Элизабет? Малкольм когда-нибудь упоминал ее?

Танни посмотрела на мое лицо, и я заметил ее мертвенно-бледное лицо.

– Харрисон, ты не возражаешь, если я прилягу? Кажется, у меня началась мигрень. Просто стресс последних нескольких дней…

Она пожала мне руку и стала уходить, прежде чем я успел ответить. Наклоняясь, я обнял ее своими руками.

– Я понесу тебя, – просто сказал я ей, пройдя небольшое расстояние по коридору до ее комнаты в задней части дома, к ближайшей комнате Малькольма.

Она выглядела точно так же, как в последний раз, когда я был здесь много лет назад. Антикварная мебель, покрытая выцветшими тканями розово-кремового цвета, свежий цветочный букет, стоящий на комоде, и книга, лежащая на ночном столике рядом с ее очками для чтения. Все в этой комнате было элегантно, женственно и на сто процентов подходило Танни.

Осторожно, я положил ее на кровать, и затем подошел к окнам позади нее, закрывая жалюзи. Прежде чем уйти, я наклонился, чтобы поцеловать прохладную щеку Танни.

– Отдыхай. У тебя есть мой номер телефона, если тебе что-то понадобится. Я сразу же приеду и останусь на пару недель, когда вернусь в страну. Но если вдруг что-то случится, и я понадоблюсь тебе раньше, тогда звони. Хорошо?

Она кивнула.

– Пообещай мне.

У нее была маленькая улыбка.

– Я обещаю.

– Я все приведу в порядок. Не беспокойся из-за этого.

Ее улыбка расширилась.

– Я не буду беспокоиться. Ты продолжай. Хорошо проведи время с Кеннеди.

– Значит, она придет? – Я почувствовал облечение. Слова Танни были немного расплывчатыми.

– Да, я верю, что она придет.

– Я хорошо о ней позабочусь, Танни.

Она потянулась, чтобы ущипнуть меня за подбородок.

– Тебе виднее, молодой человек.

Я засмеялся.

– Не дай Бог, я буду страдать от гнева Танни.

– Едва, пока ты знаешь, – она сказала с усмешкой, прежде чем указала на дверь. — Теперь, ты продолжай. Есть множество безопасных поездок. И получай удовольствие.

Я не сказал ей, сколько удовольствия собираюсь получить. Я только улыбнулся, закрывая за собой дверь.

Глава 10. Кеннеди

Я не должна была тянуть до последней минуты, чтобы собраться. Думаю, я просто надеялась на знак, что поступаю правильно. Но у меня его не было, так что я до последнего принимала-обдумывала решение, чтобы сделать как можно лучше. В конце концов, я доверилась своей интуиции. Все мои другие органы чувств находились в прямом противоречии друг с другом. Моя голова говорила, что я сильная, и, что я смогу это сделать. Мое сердце говорило, что я сошел с ума, рискуя снова оказаться рядом с Ризом. Эти двое до сих пор не пришли к единому соглашению, поэтому мне пришлось обратиться к другому органу – моему нутро. И оно говорило мне о том, что я смогу сделать это, что мне нужно идти за мечтой. Это сможет стать моим единственным шансом, чтобы поймать удачу.

Но мое чутье не подсказывало мне, что нужно собираться. Риз практически ничего не сказал мне об этом круизе. Я побросала разную одежду в свой чемодан, а также туалетные принадлежности и пару купальников на всякий случай. Я стояла, глядя на него, по крайней мере, минут пять, пока я ломала свой мозг над тем, что еще мне может понадобиться. Сдалась, когда я не смогла думать ни о чем другом, как кроме того, как Риз снова коснулся моего лица, я решила, что было бы более разумно просто спросить его. Но вместо того, чтобы позвонить ему, я выбрала простой путь труса и написала Ризу.

Я: Что мне нужно взять с собой? Я не знаю, куда мы поедем или что может мне понадобиться по работе?

Пока я ждала его ответа, Бози, мой кот мейн-кун, плел у моих ног теплую восьмерку, как бы напоминая мне не забыть о том, чтобы позаботиться о нем. Я наклонилась вниз, чтобы схватить его, но он царапнул мою руку.

– Я никогда не смогу забыть о тебе, Бози. – Я прижала его нос к своему. Он дернул ушами, давая мне понять, что я вторглась в его личное пространство, но в остальном он хорошо все переносит. Он очень хороший кот и я уже чувствовала себя виноватой, что бросаю его. – Клайв позаботится о тебе, – сказала я ему, имея в виду моего пожилого соседа, который любит Бози почти также, как и я. Бози его тоже любит.

Я дала Бози еще раз понюхать меня, прежде чем я услышала звуковой сигнал моего телефона, сообщающий мне о входящем сообщение. Это был Риз. Этот ответ не вызвал удивления.

Для человека.

Дамский угодник.

Риз: Насколько я могу судить, тебе не обязательно собирать вещи. Можешь считать одежду не обязательной, пока будешь в моей компании.

Я легко могла себе представить его великолепную ухмылку и дьявольский блеск в его глазах цвета морской волны, и какая-то маленькая часть меня немного растаяла. Совсем немного.

Как я смогу работать в течение следующих нескольких недель, пока я не смогу оставить Риза в прошлом. Снова. Может быть, в этот раз навсегда.

Я: Будет жаркая погода? Или холодная погода? Нужно ли мне взять с собой одежду для танцев? И у тебя будет униформа для обслуживающего персонала?

Я старалась стать профессионалом, хотел он того или нет. Вот дерьмо.

Риз: Жаркая погода. Бери то, что ты хотела бы носить. О твоей рабочей одежде уже позаботились.

В моей голове прозвучал мой грубый ответ, но пока еще профессиональный.

Я: Это то, что я хотела узнать. Спасибо тебе.

Даже когда его нет.

Риз: Понятно. Я с радостью отвечу на все твои вопросы и позабочусь обо ВСЕХ твоих потребностях.

Я рассуждала мгновение, должна ли я отвечать, но тогда я не смогу устоять перед другой возможностью, чтобы поставить его на место, где ему самое место.

Я: Ты и близко не подойдешь ко мне.

Когда я прочитала его ответ, я почти услышала, каким сексуальным был его тон.

Риз: Тогда, я полагаю, мне просто придется привлечь твое внимание ко мне.

Игнорируя небольшой холодок, который пробежал по моим рукам, я решила, что разумнее в данный момент будет просто уйти, пока я впереди. Сказать Ризу будет явно недостаточно. Я должна верить, что это оттолкнет его от меня.

Глава 11. Риз

Когда я подходил к двери седьмого корпуса в небольшом кирпичном комплексе танхаусов, я заметил, как трепетала занавеска в окне соседнего корпуса. Когда я посмотрел направо, я увидел лицо пожилого мужчины, наблюдающего за мной из-за угла окна. Я вежливо кивнул. Он кивнул в ответ. Он наблюдал за мной, пока я не дошел до крыльца Кеннеди, каждый шаг успешно скрывал меня из его поля зрения.

Еще один мужчина был очарован Кеннеди, подумал я с насмешливой улыбкой. Вероятнее всего, у нее больше поклонников, чем она думает. И я не имею права винить ни одного из них.

Я постучал в дверь и отступил на шаг, чтобы прислониться к одной из толстых белых колонн, которая держала крыльцо. Я услышал небольшой стук, прежде чем дверь распахнулась, чтобы увидеть перед собой запыхавшеюся Кеннеди.

− Я думала, ты пришлешь машину? − она, задыхаясь, сдула несколько прядей шелковистых волос с одного глаза.

Я повернулся, чтобы посмотреть на свою гладкую черную машину, припаркованную на одном из двух парковочных мест прямо перед ее корпусом.

− В последний момент, я решил, что я приеду.

− Но я подумала... я имею в виду, это прозвучало как... о, неважно, − запнулась она, пренебрежительно махнув рукой, когда она потянулась прямо до ручки огромного чемодана. Ворча, она перетащила его через порог и позволила ему упасть, как цементный блок, на крыльцо. − Я почти полностью готова. Держи.

С этими словами она снова исчезла внутри. Дверь все еще была открыта, так что я увидел, как она бегала по своей гостиной, поправляя подушки на оливково-зеленом диване и подобрала пятнышко чего-то с красного ковра под ним. Она остановилась и огляделась, вероятно, мысленно осматривая свою гостиную. Когда она осталась довольной, она бросила все, что было у нее в руке, в мусорное ведро, наклонилась, чтобы почесать кота за ушами и сказала ему, что он хороший мальчик, и что она будет скучать по нему.

Я не смог не заметить, как ее джинсы обтянули ее длинные, стройные ноги и ее круглую задницу до совершенства. Я знал, как выглядела эта задница. Взгляд, который я получил в ту ночь, когда она танцевала, навсегда запечатлелся в моем мозгу.

Я почувствовал стон, нарастающий где-то глубоко в моем животе.

Когда она подошла к двери, я не двигался. Я остался стоять прислоненным к колонне, когда она дернула ручку и засов, а затем развернулась чтобы помахать своему соседу, мужчине, которого я увидел, выглядывающим через занавески.

Наконец она повернулась ко мне лицом.

− Готов?

Ее щеки покраснели, ее глаза стали ярче, а запыхавшиеся голос казался очень грубым для меня, чтобы я держал подальше от нее руки.

− О, я всегда готов, − ответил я ей, когда выпрямился, протянул руку, чтобы убрать прядь волос, которая прилипла к ее блеску для губ. − Вопрос: а ты готова?

Она пристально посмотрела на меня. Она точно знала, о чем я спрашивал. Я мог сказать это по тому, как она, наконец, приподняла подбородок и очень смело встретилась с моими глазами. Она удивила меня своим смехом.

− Поверь мне, тебе не нужно беспокоиться обо мне.

Ее браваду опровергало лишь расширенные зрачки и легкая дрожь в губах. Она хотела думать, что у нее все под контролем, что сопротивляться мне будет проще простого. Но в глубине души она знала, что между нами что-то есть. И что это неизбежно.

Заставить ее признать, что это будет весело.

Глава 12. Кеннеди

Я краем глаза наблюдала за Ризом, пока он направлял свою мощную, дорогую машину обратно на шоссе. Слишком много деталей, которых я так сильно запомнила. Тень от его глаз. Непослушные волны его волос, когда они становятся слишком длинными. Форма его губ и то, как он их сжимает, когда концентрируется.

Но, с другой стороны, очень многое изменилось. Он стал старше, сильнее, более земным. Теперь он для меня незнакомец. Но все же, в нем что-то есть... Даже я это чувствовала. Что-то, что постоянно меня тянуло к нему.

Риз все еще оставался самым красивым мужчиной, которого я когда-либо видела. Темные, слегка волнистые волосы, пронзительные глаза цвета морской волны, длинные ресницы. Его кожа была гладкой и загорелой, нос прямой, скулы высокие. Его рот был похож на идеально − слепленный бантик в центре его квадратной челюсти. Боже, какой же он красивый. Богатый. Сильный. Очаровательный. Он был неотразимым, когда был молодым, но теперь... у женщин не было шансов. Единственная причина, по которой я все это делаю, потому что у нас было прошлое. Плохое прошлое. Мои раны сдерживают мое внимание там, где это необходимо.

В основном.

Его большие руки уверенно лежали на руле. Я отвернулась от них, потому что они напоминали мне о вещах, о которых я бы предпочла не думать. Вещи, которые заставляли мой живот чувствовать себя напряженным и нездоровым.

Когда он достиг максимальной скорости на шоссе, он посмотрел на меня, слегка ухмыляясь, когда он увидел, что я смотрела на него.

− Пенни за твои мысли, − нежно сказал он.

− Я просто думала, как сильно ты изменился.

− За четырнадцать лет? – засмеялся он. − Да, я изменился. Как и ты.

На это я просто кивнула, поворачиваясь, чтобы посмотреть в окно.

Когда я даже не пошевелилась, чтобы продолжить разговор, это сделал Риз.

− Как ты поживаешь, Кеннеди? Расскажи мне о своей жизни за последние полтора десятилетия.

Так хочется многое чего рассказать, но мне ничего. Он пропустил все. Каждую частичку всего этого. Когда он ушел. Поэтому он не имеет на это права. Даже права о моих воспоминаниях.

− Особо нечего рассказывать. Я стала танцовщицей. В одном из твоих клубов.

Он был невозмутим.

− Как ты поняла, что хочешь танцевать?

− Я всегда хотела танцевать.

− Ты никогда не рассказывал мне об этом.

− Было столько много вещей, о которых я тебе никогда не говорила, Риз.

−Так расскажи мне сейчас.

− Зачем? Какой в этом смысл? − Я повернулась, чтобы посмотреть на него. Мой голос был сердитым. Я не хотела, чтобы он знал, что он разозлил меня. − Я имею в виду, что нам не обязательно этого делать. Я просто буду работать на тебя. Все, что тебе нужно знать обо мне, написано где-то в личном деле.

− Ничего такого там нет, чего я хотел бы знать о тебе.

− Тогда, возможно, тебе следует хранить более детальные записи.

К моему большому разочарованию, Риз засмеялся, посылая по моей спине небольшую дрожь. Этот звук... мне всегда нравился этот насыщенный, глубокий звук.

− Это отличный совет. Думаю, я начну прямо сейчас. Итак, как ты оказалась в моем клубе?

Я вздохнула. Очевидно, это не то, что он бы так легко бы смог забыть.

− Я встретила девушку, которая танцевала там. Она рассказала мне, каково это, что никто не требует их раздеваться. По крайней мере, не многих из них, и что мы можем творчески организовать свою программу, пока она будет оставаться сексуальной. Мне понравилась эта идея танцевать так, как я хотела бы, танцевать в том, в чем я чувствовала бы себя комфортно. Поэтому, она замолвила за меня словечко перед администратором, он позволил мне прийти на кастинг, и он принял меня сразу на месте. Конец истории.

− Я знал, что мне понравится этот парень, − пробормотал Риз, подмигивая мне. − О чем ты думаешь, когда делаешь это?

− Что делаю?

− Морщишь, свои губы и хмуришься. Я заметил, что ты делала это вчера у Малкольма.

Его вопрос застает меня врасплох, уступая место более честному ответу, чем следовало бы.

− Не знаю, что было вчера, но сейчас я проклинала пальцы ног.

− Зачем?

Я не ответила, но почувствовала, как мои щеки горели от смущения.

Ты сама напросилась, идиотка!

− Так вот что будет в течение трех месяцев?

Я повернулась к нему со всем своим вниманием и самым серьезным выражением лица.

− Да. Так и будет.

− Ты ведь знаешь, что так не должно быть.

− Ох, да, так и будет.

− Почему?

− Я говорила тебе, что меня ничего не интересует, кроме того, что ты устроишь мне кастинг с Альтманом. Я выполню свою часть сделки, но это не означает, что ты получишь ответы на свои вопросы.

− Почему ты так себя ведешь?

Это начало раздражать меня, поэтому я похлопала руками по бедрам.

− Потому что у нас был шанс, Риз, и ничего из этого не вышло. Конец истории. Этот ... этот ... уговор временный. Это послужит нам для получения своих целей. Больше ничего.

Он ничего не говорил в течение нескольких минут. Его лицо было задумчивым. Он не злился на меня и не обижался, просто был задумчивым.

− Я заставлю тебя передумать, Кеннеди. Так или иначе, в любом случае.

Мой живот скрутился в тугой узел. Я могла только себе представлять, насколько убедительным может быть Риз. Но все равно, я не сдамся. Я не смогу.

− Ты мог бы сохранить свои силы. Это не сработает.

После долгой паузы он снова заговорил.

− Ты была права, − загадочно сказал он.

− В чем именно?

Риз подарил мне свою самую блистательную улыбку.

− Я изменился.

Когда он не продолжил дальше отвечать, я спросила его.

− И что это должно означать?

У него все еще был сексуальный, сногсшибательный изгиб губ.

− Ты потом увидишь.

Я позволила тишине протиснуться между нами, главным образом потому, что спор с Ризом оказался бесполезным уроком.

Глава 13. Риз

Я подъехал к взлетной полосе частного аэродрома, которым я часто пользовался. Парень из обслуживающего персонала ждал рядом с выдвижной лестницей. Я знал, что он из обслуживающего персонала, которым я пользуюсь, так как он был одет полностью в белое. Его рубашка и пиджак, его брюки и чистые туфли, все белое.

Когда я остановился возле него, он открыл дверь для Кеннеди. Когда она вышла из машины, он подошел к моей двери. Я вышел и отдал ему свои ключи от машины вместе со свернутой купюрой. Он взял их с безмолвным кивком, и я подошел к Кеннеди. Я положил руку ей на спину и повел к выдвижной лестнице. Я почувствовал, как она вздрогнула от моего прикосновения, но она не отошла. Я подавил в себе улыбку. Я знал, что она все еще реагирует на меня. Я не почувствовал этого под своей рукой. Но, черт побери, как же мне этого хотелось.

Когда сопровождающий загрузил наши сумки из багажника в багажное отделение самолета, мы с Кеннеди пробрались в главную часть самолета. Хейми, Слоун и Зиг уже были в самолете. Я не удивился, когда Кеннеди села на один из свободных кресел, а не присела на свободный диван. Только так она могла быть уверена, что я не сяду рядом с ней. Достаточно близко, чтобы прикоснуться. И меня это устраивало. Придет время, когда она не сможет так легко избегать меня. И, хотя я не такой терпеливый человек, я смогу подождать. Ради нее я смогу подождать. На самом деле, это поможет сделать конечный результат еще более сладким.

Глава 14. Кеннеди

Я присела в плюшевое кресло из слоновой кости, положила сумочку рядом с собой у ног и скрестила ноги, прежде чем посмотрела на своих спутников. Краем глаза я увидела, как Риз опустился на толстые подушки и положил одну руку вдоль спинки. Я старалась не смотреть прямо на него. Чем меньше я смотрела на него, тем лучше было для меня.

− Кеннеди, это Хейми, мой брат, и его девушка, Слоун. Джентльмен слева – это ее брат, Зиг. − Я подарила каждому, кого он назвал свою улыбку, и я получила взамен от каждого из них тоже по улыбке.

Я наконец-то познакомилась с Хейми. Хотя Риз говорил о нем, когда мы были детьми, Хейми не так часто навещал своего дядю, и я никогда не встречалась с ним. Я бы запомнила это, потому что Он. Такой же. Прекрасный. Такой же, как и его брат. Не получится отрицать тот факт, что они родственники. У них оба те же темные волосы, тот же тон кожи, та же потрясающая улыбка, только глаза Хейми казались другим, более темного оттенка синего, почти как военно-морской флот. Одна темная бровь проколота, и я увидела татуировку, выглядывающую из-под рукава его футболки. Неудивительно, что Слоун влюбилась в него, особенно когда он повернулся к ней своим лицом. Ее глаза светились от счастья, и от кое-чего еще, что я с легкостью заметила. Слоун молода и прекрасна. И она, очевидно, боготворила землю, по которой ходил Хейми. Я не смогла остановить маленькую ниточку ревности, которая прошла через меня. У них было то, о чем мечтает каждая девушка.

До того момента, пока ее сердце не разобьется и она не поймет, что в отсутствие такой истинной и совершенной любви, есть только опустошение, с одной или с другой стороны. Испытав это один раз, уже достаточно, для того, чтобы удержать меня от такого когда-либо еще раз.

Я отвернулась и улыбнулась Зигу. Он был очень привлекательным, с темными волосами и с глазами цвета шоколада, очень похожими на глаза его сестры. Только он был мужчиной, сильнее, а она была нежной. Даже сидя, я увидела, что он был огромен. Я подумала, что когда он будет стоять, он будет, по крайней мере, высотой шесть футов пять дюймов твердых мышц и с симпатичной, сексуальной улыбкой.

В общем, я почувствовала себя старой и уродливой по сравнению с ними, и ничего не могло поднять мою уверенность или мое настроение. Я почти сразу же почувствовала, что я отступала.

− Кеннеди и я выросли вместе, − сказал Риз присутствующим.

− Мы не будем против тебя, Кеннеди, − сказал Зиг с кокетливым подмигиванием. Он повернулся ко мне лицом. – А ты присоединишься к нам на яхте?

− Да. Я буду работать на ней.

− Что делать?

− Я думаю, я буду вашим... развлечением, − объяснила я, пытаясь не позволить при этом чувствовать себя, словно наемный мусор. Сознательно я подняла подбородок и удерживала улыбку на лице, напоминая себе, что мне нечего стыдиться. Я зарабатывала на жизнь танцами. По крайней мере, я работала над своей мечтой. Некоторым из нас просто необходимо пройти долгий, трудный путь. Вот и все.

− Ох, правда? – спросил Зиг, интерес проявился в его тоне. − И как ты будешь развлекать нас? − Выражение признательности в его глазах заставило меня чувствовать себя менее застенчивой, и его дружелюбный, безобидный кокетливый характер оставил меня в покое. Он мне понравился мгновенно.

− Я танцовщица.

Зиг наклонился, очень открыто заинтересованный.

− Боже, этот Риз счастливый ублюдок.

− И почему же?

− Он получит всех горячих женщин здесь.

− О, это совсем не так. Мы... мы просто старые друзья. И я действительно работаю на него в одном из его клубов.

− В каком именно?

− «Экзотика».

Рот Зига немного приоткрылся.

− Черт возьми! Так ты та красотка с той ночи, не так ли? С рубашкой и шляпой? Ты была восхитительна!

Я не смогла не покраснеть от его восторженного и благодарного ответа.

− Спасибо тебе. Но я буду не только танцевать. Я также буду обслуживать, насколько я поняла.

Я посмотрела на Риза для подтверждения слов и была ошарашена выражением гнева и раздражения на его лице.

− Я еще не решил, чем именно ты будешь заниматься, − туго произнес он.

После короткого, напряженного молчания, Зиг снова заговорил, и я оглянулась на него, игнорируя Риза и его раздражение.

− Ну, раз у нас есть немного времени, может быть, ты могла бы научить меня нескольким движениям. Знаешь, что-то типа частного обучения.

Ухмылка, которую мне послал Зиг, делала его еще более очаровательным, не же ли отвратительным, поэтому я засмеялась.

− Я не даю такие уроки танцев.

− Ну, это чертовски обидно. Но если ты передумаешь, я с радостью предоставлю тебе свою комнату или помогу с костюмами. Знаешь, все, что тебе потребуется. В глубине души я государственный служащий.

Его широкая, ненасытная улыбка вызывала у меня еще один смех.

− У меня сложилось впечатление, что ты неисправим.

− Только если это код для сильного, защищающего и красивого, тогда ты не можешь быть более правильной.

И это идет Зигу. У него были ответы на все и совершенно обаятельные способы превратить все мои комментарии в сексуальные недосказанности, что одновременно льстило и заинтересовывало.

Он поощрял мой смех больше, чем кто-либо или что-либо в течение многих лет. Наслаждаться его компанией и его смелым флиртом было легко, словно куском пирога, особенно учитывая то, что практически любое взаимоотношение с Ризом заставляло меня разрываться на кусочки, так или иначе. С моей стороны не составит большого труда позволить Зигу доминировать над моим временем и вниманием во время полета на западное побережье.

Но каждый раз, когда я бросала взгляд на Риза, что получалось чаще, чем мне бы этого хотелось или я желала этого, я не могла остановить частички удовольствия и боли, которые проходили сквозь меня. Порой казалось, что будто ничего не изменилось.

Но все изменилось.

Глава 15. Риз

Когда еще одна стюардесса приблизилась ко мне, удерживать под контролем мой вспыльчивый характер удавалось с трудом.

− Хотите еще что-нибудь выпить, мистер Спенсер? − спросила она тихо.

− Не сейчас, − ответил я коротко.

Она слегка наклонилась вперед и немного понизила голос.

− Есть что-нибудь еще, что я могла бы для вас сделать?

Я отвел взгляд от Кеннеди для того, чтобы посмотреть на новое лицо. Эта девушка уже летала со мной раньше. Самолет являлся таймшером⁶ между мной, моим отцом и двумя другими деловыми партнерами в многочисленных перелетах. Фирма, которую мы используем в качестве экипажа, знает, что у меня особые требования к бортпроводницам. Моя клиентура, как и все их встречи, очень приятны, и фирма, которую мы используем, всегда была к нам любезной. Они проводят тщательный и регулярный отбор, как и все сотрудники в моем клубе, эти женщины были молодыми и красивыми, и иногда готовыми зайти очень… далеко. Как эта.

Я увидел огонь в ее глазах. Я заметил, как она облизнула губы, и сжала свою грудь для максимального декольте. Она была такой же привлекательной, как и любая девушка, которую я бы нанял, будь у меня выбор. Но не сейчас. Сейчас она просто раздражала. Сейчас она не та девушка, которую я хотел бы. Просто сейчас она не Кеннеди.

− Как бы… это приятно не прозвучало, но думаю я готов к полету, − сказал я ей ласково.

Она кивнула и выпрямилась, прежде чем вернуться в салон самолета, чтобы спросить остальных, не хотят ли они что-нибудь поесть или выпить. Я снова перевел взгляд на Кеннеди и увидел, что она наблюдала за мной. Она не улыбалась тому, что говорил Зиг, и не разговаривала с ним так, будто знала его целую вечность. Нет, на этот раз я полностью привлек ее внимание. И она даже не улыбнулась.

Я слегка кивнул ей, прежде чем переключить все свое внимание на вид из иллюминатора. Я даже не пытался скрыть улыбку, которая появилась на моем лице.

Черт побери, в эту игру могут играть только двое.

Я позволил своему раздражению раствориться в спокойной решимости. Если жизнь и научила меня чему-то, так это никогда не сдаваться. Если что-то происходит не так, я старался придумать что-то другое, чтобы изменить ход событий. Если первым ответом будет «нет», я пытался что-то изменить, до тех пока я не доберусь до правильного ответа. И если что-то мешало на моем пути, я научился избавляться от этого. Кеннеди может не соглашаться с тем, что она снова будет моей, но она станет моей. Я лично позабочусь об этом.

Мой помощник в круизе, Кареш, ждал нас с лимузином в аэропорту. Он талантливый, надежный и яркий сторонник детализации, это является необходимой комбинацией, которую я считал обязательной для любого сотрудника на его должности. Он знал, как я обожаю мероприятия, и делал все возможное, чтобы они были подготовлены на высшем уровне, вплоть до писем.

Мы спокойно обсудили все организационные моменты, а так же просто болтали по пути к Марина дель Рей⁷. Он уже заранее договорился о маленькой лодочке, которая доставит нас оттуда в то место, где пришвартована яхта в более глубоких водах.

Когда водитель подъезжал к причалу, я увидел, что лодка уже повезла наш багаж на яхту.

Хейми встал рядом со мной, похлопал меня по спине и указал на яхту, которая плавала в заливе.

− Это твоя новая яхта, брат?

− Нет, новая яхта зарегистрирована в Карибском море. Это вторая яхта, которую я купил.

Слоун подошла к Хейми и обняла его за талию. Через несколько секунд она тоже посмотрела в сторону яхты.

− О боже, что это? Это та яхта, на которой мы отправимся на Гавайи? − Ее голос задрожал от волнения.

− Да, это она, − сказал он ей. Она подняла на него свои сияющие глаза, и он быстро целовал ее.

− Это будет потрясающе, малыш! – засияла она.

Он кивнул и целовал ее в лоб, этот момент внезапно стал немного личным. Я прочистил горло и сделал несколько шагов. В это время, наша лодка возвращалась с яхты, чтобы забрать всех нас. Я громко хлопнул в ладоши.

− Давайте, вперед в лодку, чтобы продолжить наше путешествие, − сказал я им.

Кареш проводил Хейми, Слоун и Зига вниз по причалу, где ждала лодка поменьше. Я оглянулся на Кеннеди, которая отставала. Она шла медленно, смотря на горизонт и хмурясь при этом.

− Что-то случилось? – спросил я.

Сначала она ничего не ответила, просто продолжила смотреть. Но, в конце концов, она повернулась ко мне своими хмурыми глазами.

− Это и есть твоя яхта? Та, на которой я проведу все лето?

− Да, это она.

− Так значит, вот на что похожа твоя жизнь? Я даже понятия не имела.

− Это только один из моих бизнесов. Это не место, где я прожигаю свою жизнь. Это просто то, чем я занимаюсь.

Глаза Кеннеди посмотрели в мои.

− В твоем случае, я думаю, что это одно и то же, не так ли?

Она выгладила несчастной, когда прошла мимо. Я не совсем понимал, как отнестись к ее замечанию, поэтому я пропустил его мимо ушей. Нет смысла тратить время на те вещи, которые я не смогу понять или проконтролировать. Особенно, когда мне просто необходимо приложить все свои силы на то, что я смогу сделать.

Глава 16. Кеннеди

Приятный, но спокойный человек по имени Кареш провел для нас экскурсию по яхте.

− Это «Domani», вторая из трех развлекательных яхт Мистера Спенсера.

− Что значит «Domani»? – спросила Слоун, читая мои мысли.

− Это означает «Завтра⁸», − объяснил Кареш. − Его первая яхта называется «Ieri», что означает «Вчера⁹», и его новая яхта называется «Sempre», − закончил он.

− Навсегда¹⁰, − прошептала я. Я вспомнила, что где-то уже слышала это итальянское слово, возможно, от самого Малкольма. Кажется, я вспомнила, как он рассказывал, что его мать родилась на Сицилии, и тем самым объяснил эту темную внешность всех мужчин Спенсеров.

Мы пошли на Карешем из одного потрясающего места на яхте в другое, и все это на фоне бесконечного горизонта и воды, настолько, насколько может видеть глаз человека. Мы уже покинули гавань, и я понятия не имела, что мы уже плывем.

Он был богаче, чем кто-либо еще, кого я видела. К услугам гостей были библиотека, выставочный зал, небольшой бассейн и тренажерный зал. Несмотря на то, что яхта была более компактной, на этом судне было столько всего, что даже любому курорту на суше нечем было похвастаться. По крайней мере, я не заметила ничего нового.

Интересно, как я могла в юном возрасте подумать, что у нас с Ризом может быть какое-то будущее. Мы были словно с разных планет. Я имею в виду, я знала его еще в то время. Я знала, что он был типичным богатым ребенком, а я была обычной бедной девочкой, но это... это просто поражает. Мы не были друг для друга мирами; мы были галактиками. Я была тогда глупой, раз связалась с кем-то вроде Риза. Но единственное, что я могла сейчас сделать, так это поклясться, что никогда больше не совершать одну и ту же ошибку.

И я не собиралась этого делать.

Никогда.

Когда мы спустились в каюты, Кареш начал нас распределять по комнатам. Я заглядывала внутрь каждой комнаты, мимо которой мы проходили. Они все были обустроены кроватями королевского размера, с богато украшенными кремовыми одеялами и ковролином, которое, кажется, было шесть дюймов толщиной. Это было намного лучше, чем моя спальня дома, которой я гордилась до сегодняшнего дня.

Вскоре все устроились в своих комнатах, и я последовала за Карешем в другую часть судна.

− Это каюты экипажа, − сказал он. − И поскольку вы будете работать на мистера Спенсера во время этого путешествия, ваше жилье будет располагаться именно здесь. − Мы прошли мимо нескольких узких дверей, одна из которых была открыта, и я смогла заглянуть внутрь. Две двухъярусные кровати стояли в комнате, одна около стены с левой стороны, другая у стены с правой стороны. Я сглотнула. Я была очень закрытым человеком, и мне не пришло даже в голову спросить о жилых комнатах. Но теперь было уже поздно спрашивать. Мы уже давно оставили Лос-Анджелес позади.

Мы прошли дальше в помещение, он объяснил, что это комната отдыха для персонала. Это была большая комната с кухней у задней стены и длинным столом, который отделял ее от гостиной. Основное пространство комнаты вмещало три дивана, два стула и телевизор с большим экраном, который был установлен на стене. Несколько человек собрались вокруг двух мужчин, играющих в настольный футбол, который был установлен в углу помещения. Ни один из них не потрудился посмотреть на нас, когда мы проходили мимо них, за что я была очень благодарна. Мне необходимо было сконцентрироваться перед встречей с остальными.

Кареш продолжил свой путь мимо других комнат, пока, наконец, не остановился у самой последней двери. Он открыл ее и протянул руку вперед, показывая, что я должна войти в комнату первой. Я так и сделала.

Эта комната отличалась от других. Она была светлее, здесь было маленькое, высокое окно на одной из стен, и стояла одна огромная кровать, а не двухъярусные кровати, которые стояли вдоль стен в других комнатах. В углу находилась небольшая раковина, а также мягкий круглый пуфик, который, кажется, был прикручен к полу. Я задержала дыхание, почти боясь спросить, будет ли это моей комнатой.

− Здесь вы будете жить, − огласил Кареш.

− В самом деле? − Он кивнул головой и улыбнулся.

− В самом деле.

Я прикусила внутреннюю сторону щеки, проводя рукой по гладкой поверхности столешницы, вокруг раковины.

− Пожалуйста, не принимайте это как претензию, но почему я получила такую комнату? А что насчет других комнат?

− Мистер Спенсер попросил предоставить вам именно эту комнату.

− Он сказал, почему?

− Я делаю только то, что мне говорят, мэм. Я не задаю вопросов.

Я кивнула и улыбнулась.

− Я понимаю. Что ж, спасибо. Эта комната... Она... Она великолепна.

− Я очень рад, что вы одобрили, − сказал он весело. − Ваши сумки скоро будут здесь. Если вам еще что-то понадобится, не стесняйтесь попросить. Просто наберите 300 с любого телефона на судне. Я смогу организовать все необходимое для вас, как только мы доберемся до Гавайи.

− Мы едем на Гавайи?

− Да, это будет наша первая остановка, где мы высадим брата мистера Спенсера и его спутников и заберем наших гостей.

− Ох, я поняла. А куда мы потом направимся?

− Во Французскую Полинезию,¹¹ мэм, − ответил он.

− О, − ответила я туманно, но с восторгом. Я понятия не имела, в каком направление находится Французская Полинезия. Вот что случается, когда не закончишь школу. Программа GED¹² очень многое пропускает. − Это звучит потрясающе.

− Ох, это так, − уверял он. − Я оставлю вас, чтобы вы привели себя в порядок. Если ваш багаж не доставят в течение десяти минут…

У него даже не хватило времени закончить предложение, пока его не прервал молодой, подтянутый блондин.

− Сэр, багаж у меня.

− Как раз вовремя, Брайан, − сказал Кареш, освобождая дорогу. − Брайан, это Кеннеди. Она будет развлекать гостей. Также обслуживать если понадобится экстренная помощь. Кеннеди, это Брайан. Он инструктор на нашем борту и человек, который будет держать вас в тонусе во время вашего путешествия.

− Приятно познакомиться, Брайан.

− Аналогично, − сказал Брайан с широкой улыбкой.

Кареш кивнул мне.

− Увидимся через час за ужином в ротонде.

− Спасибо, Кареш, − сказал я, прежде чем он ушел. Улыбаясь, я повернулась к Брайану, который держал мой большой чемодан. − Я возьму его.

Как будто он ничего не весил, Брайан поднял чемодан одной рукой, держа его вне моей досягаемости, а другой рукой удерживал меня.

− Нет. Я помогу тебе. Скоро я поработаю с твоими мышцами.

Он подарил мне очаровательную улыбку, проходя мимо меня, чтобы положить чемодан на кровать. Он развернулся, вытирая пыль с рук, и подмигнул мне.

− Добро пожаловать на борт, Дороти. Ты больше не в Канзасе.

Я удивилась, когда он поцеловал меня в щеку на обратном пути. Я была уверена, что мое выражение точно так же говорило, когда он закрывал за собой дверь, оставляя меня одну стоять посреди моей новой комнаты, размышляя о его странном хорошо знакомом поведении.

В тишине после его ухода я поняла три вещи о Брайане. Во-первых, я не думала, что он имел в виду что-то оскорбительное в комментарии Дороти. Второе, что-то мне подсказывало, что он гей. И, в-третьих, он мне уже нравился. Это, казалось бы, безобидное трио мельчайших деталей успокаивало меня и давало мне наилучшее представление на предстоящее лето, чем у меня было до этого момента.

Для меня никогда не было так просто найти кого-то, с кем я могла бы подружиться. Помимо доверительных отношений, я была замкнутой до определенного момента, пока я не почувствую себя комфортно в чьем-то присутствии, и этот факт затруднял людям познакомиться и полюбить меня. Этот факт, я давно поняла и с ним смирилась. Это также заставило меня ценить тех, кого я смогла назвать «другом», тех, кто дал мне шанс, кто остался рядом, пока я не расслабилась. Они оказались одними из лучших людей, которыми мне посчастливилось наполнить свою жизнь, и я дорожила ими. Вероятно, это явно не было совпадением, что все они были пожилыми люди, как Танни, Малкольм и Клайв. У меня такое чувство, что скоро я добавлю в этот список гораздо более молодого Брайана. И я не хотела ничего, кроме того, чтобы это оказалось правдой. Посмотрим, что из этого выйдет. Но сейчас ему удалось сделать так, чтобы я смогла почувствовать себя желанной и непринужденной, и я отчаянно нуждалась в этом.

Я расположилась в своей комнате, быстро обнаружив, что здесь интересное использование имеющегося пространства, например, система хранения. Были ящики, которые находились под кроватью и под раковиной, что было просто хорошо. Я не привезла с собой столько вещей, но в тоже время у меня не было бы достаточно места для хранения всего этого, если бы мне дали одну из групповых комнат, особенно когда я увидела, что шкаф уже полон одежды.

Я могла предположить, что эти вещи для меня. Они не только были совершенно новыми и все моего размера, но и выглядели как одежда, которую я надевала бы, чтобы танцевать. Точно в моем стиле. Кто бы ни работал на Риза, он был очень хорош!