Все мои братья

ЗАРЕВО НАД ВОЛГОВОМ

Группы, которыми командовали лейтенанты Александр Степанов и Виктор Логинов, курсанты Николай Калуцкий и Михаил Зимбулатов, с нескольких сторон ворвались в деревню. Где-то там действовала и группа Жени Гагарина. Курсанты Алексей Фролков, Иван Ильченко, Михаил Жемчугов, Тарас Яцун, Александр Шеметов, Андрей Кондратюк, Петр Михайлик, Григорий Матиенко открыли огонь по окнам и дверям домов, в которых размещались гитлеровцы. Иван Ильченко и Михаил Жемчугов бросились к дому, возле которого стояла охрана. Часовые были уничтожены в одно мгновение. Почти одновременно Михаил и Иван метнули гранаты. От мощного взрыва посыпались стекла, вылетели оконные рамы, рухнул потолок. Над крышей взметнулось облако дыма и пыли. Развалины дома загорелись, понесло смрадом. Фролков, хлебнувший этого смрада, чихал и кашлял так, что курсант Даниил Мироненко бросился было к нему, чтобы оказать напарнику помощь. Однако тот вскоре пришел в себя.

События развивались стремительно. Полыхал вражеский штаб. Горели примыкавшие к нему постройки. Факелами вспыхнули танки и автоцистерны. В небо взметнулся огромный столб огня и искр. Оглушительный взрыв уплотнил воздух — взорвался склад боеприпасов.

Трещали накалившиеся в огне патроны. Одна за другой взлетали вверх бочки с горючим, «подливая масла в огонь». В воздухе висели вопли и ругань. Нескончаемо сыпалась автоматная дробь.

Все развивалось пока нормально. Рота сделала свое дело и должна была уходить. Но оторваться от противника было не так-то просто. Фашистскому командованию удалось ликвидировать панику и замешательство среди солдат. Гитлеровцы начали теснить наши боевые группы. К тому же огромное зарево, осветившее ночной небосвод, и шум боя привлекли внимание соседних фашистских гарнизонов в Тарасове, Муратове, Хильгюзи. Со всех сторон к Болгову спешили подразделения противника. Между тем у нас боеприпасы были на исходе.

Отходили мы организованно. Отходили двумя группами. Лейтенант Бурнос отводил свою колонну в сторону Ожогина, политрук Габов — в сторону Муратова. Курсанты несли погибших и тяжелораненых товарищей.

Подгоняемые офицерами фашистские солдаты пытались опередить нас и отрезать от леса. Используя каждый бугорок и рытвинку для маскировки, курсанты уходили от преследователей, охлаждая их прыть снайперским огнем. И все же было видно, что без боя оторваться от противника нам не удастся. В критический момент где-то позади за основным ядром группы заговорили пулеметы и единственный в роте миномет, раздались дружные ружейные залпы и взрывы гранат. Гитлеровцы на мгновение залегли. Это было то, что нам требовалось. Основная масса курсантов достигла опушки и приняла боевой порядок, уже не опасаясь за свой тыл. Между тем несколько наших товарищей, прикрывавших нас огнем, оказались в тяжелом положении. Возглавлял их Саша Рамзаев. Ребята эти держали бой с врагом в открытом поле. Правда, рота с опушки леса в свою очередь прикрывала их огнем. Но там уже были раненые, и среди них Саша. Немного отдышавшись, я поползла к ним.

Я ползла, держа направление к ручному пулемету, бившему короткими очередями, и вскоре увидела Сашу Рамзаева, Сергея Трясцына, Ивана Чернышова и Федора Бурцева.

Когда я подползла к Саше, моя помощь ему была уже не нужна. Сраженный вражеской пулей, он лежал на боку, локтем упираясь в землю. Зеленая фуражка упала с запрокинутой головы. Красивое лицо было бледным, но спокойным. На тонких, упрямо сжатых губах застыла чуть заметная улыбка. Казалось, он перед смертью вспоминал о чем-то приятном. Таким навсегда и остался в моей памяти парторг Саша Рамзаев.

Потом я поспешила к Сергею Трясцыну. Окровавленный, грязный, с выражением гнева на закопченном лице, он как бы слился с пулеметом. Его напарник Иван Чернышов торопливо снаряжал патронами диски. Из его правого сапога сочилась кровь. Лежа на боку, стараясь не мешать Ивану, я распорола ножом голенище его сапога и перевязала рану на голени. Затем я подвинулась к Трясцыну. Он тоже был ранен. Я попыталась перевязать и его. Но он замотал головой и вдруг закричал:

— Уходи к такой матери!.. Уходи!..

Мне ничего не оставалось, как отползти назад.

Видимо, фашисты надеялись захватить пограничников в плен. Трясцын бил теперь длинными очередями. Как нам позже стало известно, он был еще раз ранен. Вражеская пуля пробила его правую руку. На миг пулемет замолчал. Гитлеровцы осмелели. Превозмогая боль, Сергей левой рукой нажал на спусковой крючок. Раздалось еще несколько очередей. Но патроны подошли к концу.

Курсанты роты, стремясь обеспечить путь отхода своим раненым товарищам, били из винтовок по фашистам. Сергей Трясцын предпринял попытку вывести из-под огня Ивана Чернышова. Им надо было преодолеть около трехсот метров. Но гитлеровцы следовали за ними и были уже совсем рядом. Тогда Сергей поднял над головой противотанковую гранату…

Федору Бурцеву, посланному Трясцыным с донесением к лейтенанту Бурносу, удалось достичь опушки леса.

Группа политрука Габова, отходившая в другом направлении, оказалась тоже в тяжелом положении. Но и там нашлись смельчаки, принявшие на себя натиск гитлеровцев. Это были курсанты Михаил Дубинка, Василий Евсин, Василий Чепля, Михаил Москалев и Иван Цукур. Они прикрывали группу огнем, и ей удалось оторваться от противника. Организовал прикрытие Михаил Дубинка — крепкий, ладно сложенный украинский парубок, с черными густыми бровями и крупными правильными чертами доброго лица. Дрался он яростно — стрелял и метал гранаты — и, даже раненный, продолжал сражаться.

— Ребята, не жалей патронов! — кричал Михаил, превозмогая боль. — Бисовы дети уже носами землю роют!.. Хай знают, як звязиваться з пограничниками!.. Щэ огоньку, хлопци!.. Наша бэрэ!..

Неизвестно, какая по счету вражеская пуля оборвала жизнь отважного парня Михаила Дубинки. Вместо него стал подавать команды курсантам, прикрывавшим группу огнем, Василий Евсин. Успевая указывать цели другим, он сам по-спортивному, навскидку стрелял по фашистам. Храбро и умело действовали Василий Чепля, Михаил Москалев и Иван Цукур.

Чепля был ранен. Он пытался подняться с земли. Ему помогал Евсин. Того и другого сразила одна пулеметная очередь.

Подошел к концу запас патронов у Москалева и Цукура. Фашисты заметили, что огонь обороняющихся ослабел, а затем и совсем прекратился. Вначале опасливо, а потом в открытую они стали приближаться к курсантам. Собрав последние силы, те поднялись во весь рост. Их гимнастерки были разодраны, залиты кровью и измазаны грязью. Рослый и стройный Иван Цукур, коренастый и немного неуклюжий Михаил Москалев — украинский шахтер и русский учитель, они стояли, поддерживая друг друга. Твердой рукой поднял Иван Цукур последнюю противотанковую гранату и с силой метнул ее в группу гитлеровцев, которые были уже в нескольких шагах от курсантов. Раздался оглушительный взрыв.

От жителей Волгова нам стало известно потом, что фашисты приволокли тела Цукура и Москалева в деревню, повесили их на деревьях и в бессильной злобе палили по ним из автоматов…

С душевным трепетом беру я сейчас в руки сохранившееся в архиве донесение об итогах боев в районе Волгова, написанное политруком Габовым и капитаном Левиным. За строками этого скупого документа мне видится панорама горящего и взрывающегося Волгова. Видятся факелы полыхающих танков и машин противника, падающие под пулями фашистские офицеры и солдаты, паника и неразбериха в стане врага. Гитлеровцы тогда так и не смогли окружить нашу роту и вынуждены были прекратить ее преследование.

В заключение я хотела бы назвать здесь фамилии еще некоторых курсантов, дерзко действовавших в бою. Вот они, эти славные ребята: Николай Калуцкий, Евгений Гагарин, Михаил Магда, Прокопий Титов, Сергей Кондратенко, Петр Кадыков, Порфирий Пасечный, Федор Тищенко, Петр Царик, Василий Кузьмин, Владимир Форсов, Александр Поляница, Дмитрий Угаров, Иван Чупахин, Владимир Братский, Иван Кубасов, Николай Саенко, Евгений Горбачев, Алексей Сироткин, Иван Мошенец, Федор Бурцев, Алексей Бацевич, Александр Сумкин, Роман Буханцев, Николай Куценко, Василий Казаков, Николай Терехов, Александр Петросянц, Василий Макаров, Андрей Шовкопляс, Халяф Хамзин, Иван Хабаров, Василий Майдиков, Павел Афанасьев, Алексей Ващенко, Алексей Архипов, Михаил Зимбулатов, Александр Шаманин, Даниил Чепля, Алексей Крутиев, Иван Коровин, Иван Топиха, Петр Литвин, Иван Шилопаев, Петр Захаров, Борис Демидов, Николай Довженко, Иван Якущенко, Савелий Бойко, Анатолий Морозов, Иван Гребеньков, Александр Захаров, Василий Андреев, Иван Миронов. Умелыми организаторами боя показали себя лейтенанты Логинов, Степанов и многие другие наши командиры.