Все по-настоящему

поделиться такой пикантной информацией.

– Все нормально. Я вроде как уже сказала им, что я с ним, когда спрашивала насчет

вечеринки в «Каппа Сиг».

Хейз облегченно вздыхает:

– О, хорошо. Мне не хотелось, чтобы ты на меня рассердилась. Снова. Ну что, ты сегодня

много успела сделать?

Ничего не рассказываю ни о моей неучебе, ни о том, как встретила Джетта в библиотеке,

потому что это приведет к разговору о Липовых Отношениях, а я липово встречаюсь с Джеттом

всего пару часов. Мне же надо продержаться хотя бы неделю. А потом еще немного.

Целый месяц. О чем я думала? Как я смогу врать и изворачиваться целый месяц? Актриса из

меня так себе. Хватаю свой чай и бросаюсь в спальню, чтобы позвонить Джетту.

– Привет. Я не могу этого сделать. Зачем мы вообще это придумали? Это Шеннон, кстати.

На случай, если ты не понял, – выпаливаю я, не давая ему ни малейшего шанса вставить хоть

слово.

– Да, я понял. Уже передумала? – Слышу, как он закрывает дверь и садится, судя по всему,

на свою кровать. – Черт, мы же липово встречаемся не больше пары часов.

– Я знаю. Я пас.

– Почему? Объясни мне.

– Потому что из меня никудышная лгунья. И мне просто кажется, что я не выдержу. Четыре

ночи вместе? Что, если я тебе надоем? Что, если ты решишь, что я ненормальная? Или толстая?

– Ого! Шеннон, сбавь обороты, – обрывает он мой лепет. – Мы можем обсудить правила.

Можем изменить, если понадобится. И если ты будешь продолжать смешить меня и быть такой

же очаровательной, то никогда мне не надоешь, обещаю. И мне нравятся ненормальные. По-

хорошему ненормальные. И ты не толстая, клянусь.

Я слышу, как он приглушенно ржет. Это не смешно.

– Не смей надо мной смеяться! Я в деликатной ситуации.

– Я не смеюсь над тобой, принцесса.

35

– Эй, ты нарушаешь шестое правило.

– Прости.

В его голосе совершенно не слышно раскаяния. Ни капельки.

– Какой смысл в правилах, если ты им не следуешь? Видишь, что я имею в виду? Это

безнадежно и бессмысленно.

Ложусь на кровать и откидываюсь на подушки.

– А по-моему, ни то, ни другое. Просто ты пессимистка. Но, к счастью для тебя, твой

Липовый Парень – оптимист. Так что твои объяснения меня не убедили. И еще ты не

использовала стоп-слово, ну и кто теперь не следует правилам?

Черт, я забыла об этом дурацком стоп-слове. Я уже готова его произнести, но вдруг

замолкаю. Джетт ждет.

– Ну ладно, может, я немного пессимистична.

– По-моему, это просто небольшое недоразумение, Шен. – Ну, по крайней мере, он больше

не называет меня принцессой. – Но если ты в самом деле не хочешь этого делать, то тебе стоит

сказать всего лишь одно слово – и все закончится.

– Знаю.

Но если я покончу со всем этим, то, вероятно, не смогу больше видеться и общаться с

Джеттом. Да, я знаю этого парня всего пару дней, но мне хочется, чтобы он оставался в моей

жизни. С ним легко разговаривать, и он забавный, и симпатичный. Татуировки очень

сексуальны. Я и понятия не имела, насколько, пока не встретила Джетта. Плюс у него

действительно клевая прическа.

И я не могу вернуться и сказать Хейз и остальным девчонкам, что соврала им. Ни за что. Я

умру от унижения.

Пути назад теперь нет.

– Нет, все в порядке.

– Так мы продолжаем?

– Да, игра продолжается.

– Ты уверена?

– Ага. Увидимся завтра вечером.

– Ну ладно. Спокойной ночи, Шеннон.

– Спокойной ночи, Джетт.

Нажимаю отбой и бросаю телефон на кровать. Слышу стук в дверь.

– Да? – спрашиваю я.

– Я могу войти?

Серьезно? Хейзл спрашивает, может ли она ко мне войти? Я тут же начинаю нервничать.

– Конечно? – Звучит как вопрос. Хейз открывает дверь, словно боится, что на нее кто-то

набросится и задушит. – Что-то не так?

Господи, надеюсь, она не слышала, о чем мы только что разговаривали с Джеттом?

Особенно в начале.

– Я просто хотела спросить, как ты. В смысле, ты же только что занималась сексом в первый

раз в жизни. Мне кажется, нам надо… ну, сесть и поговорить, что ли. Может, у тебя есть ко мне

какие-то вопросы. И от меня требуется побыть лучшей подругой. Ну типа того.

Ой, как мило. Если бы мне еще это было нужно…

– Со мной все нормально, клянусь. Мы предохранялись и все такое. А теперь встречаемся.

Так что все в порядке. Я в порядке.

Сколько раз за последние два дня я использовала слова «в порядке»? По-моему, я исчерпала

свой лимит.

– А как насчет таблеток? Презервативы не дают стопроцентной гарантии.

Серьезно? И она мне об этом рассказывает? Сколько раз я ее доставала по поводу случайных

связей с парнями? Ну все, я разозлилась.

Бросаю на нее выразительный взгляд, и у нее хватает совести смутиться.

– Я обо всем побеспокоилась.

– Хорошо. Я просто хочу, чтобы ты была в безопасности. Знаю, в прошлом я была не

лучшим примером.

Кхм, мягко говоря.

36

Наверное, стоит отдать Хейзл должное. Она пытается убедиться, что мой будущий Липовый

Секс не закончится Липовой Беременностью.

– Спасибо, Хейз, – обнимаю я ее.

– Ладно, показывай, что ты наденешь на вечеринку.

Я над этим даже не думала. Что-нибудь чистое? Поднимаюсь с кровати и нахожу какие-то

джинсы и симпатичную футболку, которая выставляет мои буфера в лучшем виде, но

прикрывает все, что надо прикрыть.

– О черт, нет!

И почему я не сомневалась, что Хейзл этого не одобрит? Она направляется к моему комоду,

начинает рыться в ящиках и тут же находит кучу одежды, о которой я стараюсь не вспоминать.

На свет появляется майка с глубоким, прикрытым кружевом вырезом и бретельками, которые

едва удерживают мои сиськи, и Хейз посылает мне широкую ухмылку. М-да, я явно

продемонстрирую всю свою красоту.

Интересно, Джетту больше нравится грудь или задница? У меня есть и то, и другое.

Беру майку из рук Хейзл. Наверное, я смогу накинуть сверху свитер. Джинсы подруга

одобряет, а вот обувь вытаскивает из собственного шкафа. Нет ничего лучше, чем когда у твоей

соседки одинаковый с тобой размер. Плюс ее обувь гораздо эффектнее моей.

– В этих сапожках твои ноги будут выглядеть длиннее, – говорит Хейз, протягивая мне пару

своих классических черных ШС.

Я с этим справлюсь. Надеюсь.

– Так что, ты счастлива? – спрашивает она, пока я натягиваю сапоги, чтобы проверить, смогу

ли в них ходить.

– Да.

Может, я и солгала ей по поводу наших отношений с Джеттом, но тут я не вру. Он

действительно делает меня счастливой, и мне нравится быть с ним.

– Отлично.

Следующим вечером натягиваю джинсы с майкой и сапожки, а волосы оставляю лежать на

плечах, взбив их попышнее. Всегда чувствую себя сексуальнее, когда волосы распущены.

Хейзл уже на работе, а девчонки скоро должны прийти. И Джетт. Джетт заедет за мной.

Немного трясу буферами, чтобы убедиться, что они в безопасности и не надумают

выпрыгнуть из лифчика или сделать еще что-нибудь неожиданное. В этот момент раздается

стук в дверь. Бросаю на грудь последний взгляд и иду открывать.

На крыльце в свете фонаря стоит Джетт. Черт.

На голове у него ирокез. Он одет в потертые джинсы и рваную футболку с нарисованным на

ней галстуком. Сверху накинута кожаная куртка. На ногах кеды. Он выглядит круто безо

всяких усилий, и это заставляет меня задуматься о собственном наряде и его недостаточной

крутости. Наконец я поднимаю голову и обнаруживаю, что Джетт на меня пялится. О, он

пытается удержать взгляд, но его глаза все время опускаются к моим сиськам. Честно говоря,

это не его вина. Они довольно откровенно торчат наружу, их тяжело не заметить.

– Видишь что-то интересное? – возвращаю я Джетту его же вопрос.

– Парочку вещей. – Он снова смотрит мне в глаза и улыбается.

– Ну что, зайдешь, Липовый Парень?

– С удовольствием, Липовая Девушка.

Впускаю его и веду на экскурсию по дому. Я полдня наводила марафет – настолько,

насколько возможно – и зажгла несколько ароматических свечей, чтобы добавить обстановке

немного романтики.

– Я приготовила для тебя постель. Простыни чистые, и надеюсь, что подушек достаточно.

У меня ощущение, что я чуток переборщила.

– Ага, выглядит классно, – говорит Джетт, поднимая одну из подушек. Подержав, он бросает

ее обратно на гостевой матрас.

37

– Так что, ты готов к первому свиданию, Липовый Парень?

– Я да, а ты?

О, отличный вопрос! Джетт оборачивается, и его взгляд автоматически опускается к моей

груди, а потом снова поднимается к лицу, словно ему приходится прилагать для этого усилия.

– Я готова. И не собираюсь тебя бить за то, что ты пялишься на мои буфера. Я не из тех

девчонок, которые сначала выставляют грудь напоказ, а потом психуют, когда парни пожирают

ее взглядом. В смысле, разве тебе не этого хочется?

Упираю руки в бедра, и Джетт откашливается, отводя взгляд.

– Что ж, рад слышать, что меня не побьют за разглядывание груди моей Липовой Девушки.

А вот если на нее начнет пялиться кто-то другой, мне это конкретно не понравится. – И снова

эта улыбка, которую я обожаю. – Не волнуйся, я знаю особый вулканский захват.

– Особый вулканский захват? Как это? – Я вообще-то мало что знаю о «Звездном пути». Я

скорее фанатка «Звездных войн».

– Вот так.

Джетт обходит меня и становится так, что моя спина упирается ему в грудь. О! Ну привет.

– В общем, ты должна потерять сознание, когда я сделаю вот так.

Он поднимает руку и сдавливает изгиб моей шеи там, где она переходит в плечо.

– Ты уверен, что все правильно делаешь? Я чувствую только легкое давление.

На самом деле ощущение довольно приятное. Немного похоже на массаж.

– Думаю, нам просто надо потренироваться, – говорит Джетт мне в ухо, посылая мурашки по

спине.

Он убирает руку, но назад не отступает. Он по-настоящему теплый. Немного отклоняюсь

назад, и Джетт вздыхает.

И тут открывается входная дверь, и квартиру заполняют голоса.

Джетт отскакивает от меня, словно я горю.

– Ау? – доносится до нас голос Джордин с милым южным акцентом.

Поворачиваюсь к Джетту и подставляю ему ладонь для хлопка.

– Готов, Липовый Парень?

– Готов, Липовая Девушка.

Он хлопает своей ладонью по моей, и мы идем в кухню.

– Привет, я Джордин.

Воспитанная в южных традициях, она всегда ведет себя словно на светском приеме в саду. А

еще любит заминать скандал, делая вид, что ничего не произошло. Вот почему она никак не

упоминает о том, что случилось той ночью, когда я приехала домой с Джеттом.

Он пожимает Джордин руку, и она знакомит его с Тэннером. На Тэннере футболка «Харлей

Дэвидсон», и выглядит он слегка пьяным. Или, может, он просто всегда так выглядит. В

остальном парень довольно симпатичный.

Следом появляется Дейзи. Она слегка огорчена тем, что у нее нет пары, но потом Джетт

упоминает о Хавьере, и в ее глазах зажигается огонек предвкушения. Прелестно.

– Эй, ты мне не поможешь кое с чем? – спрашивает Кэсс.

Она хватает меня за руку и утаскивает в ванную, следом просачиваются Дейзи и Джордин.

Они закрывают дверь и окружают меня.

– И чем же тебе «помочь», Кассандра? – интересуюсь я.

– Ладно, короче, мы скверно себя чувствуем из-за того, что сделали, но хотим убедиться, что

ты осторожна с этим парнем, – выпаливает она. Остальные девчонки кивают.

Начинаю психовать. Я уже готова взорваться, но это приведет к ненужной драме, а нас ждут

парни. В детстве родители постоянно ругались, и мне кажется, это как-то повлияло на мою

способность заводить нормальные отношения с другими людьми. А может, я просто сама все

портила. Поэтому я ни за что этого не сделаю. Не стану давать волю чувствам.

– Этого разговора никогда не было, – цежу я, расталкиваю их и возвращаюсь на кухню.

Несколько минут спустя мы загружаемся в груду-металла-которая-пытается-сойти-за-

автомобиль Джетта.

– Ты уверен, что на этой штуке можно ездить? – спрашивает Дейзи, пытаясь застегнуть

ремень безопасности, правда, без особого успеха.

– Никогда не оскорбляй тачку парня, – заявляет Тэннер, обнимая Джордин.

38

Я обожаю эту девочку, но она помешана на парнях, которые обращаются с ней, как с

дерьмом. Есть в этом какая-то ирония, учитывая речь, которую она только что толкнула в

ванной. Хейзл, по крайней мере, в этот раз осталась в стороне, хотя, возможно, лишь потому,

что сейчас на работе.

– Она хорошая девочка, – похлопывает Джетт по приборной панели.

И почему парни так любят свои тачки? Хотя чья бы корова мычала. Сама безумно привязана

к своей коллекции старых книг. Храню их на специальной полке в спальне и иногда даже

разговариваю с ними. В этом же нет ничего странного, правда?

Я сижу с Джеттом впереди, остальные втиснулись на заднем сидении. Хавьер уже на

вечеринке.

– Небось выпивает там за двоих, – бормочет мне Джетт.

– О, наверное, будет весело.

– Посмотрим.

Найти свободное место для стоянки поблизости от братства просто нереально. Да, сегодня

вечер буднего дня, но это не мешает народу напиваться.

Наконец мы обнаруживаем свободное местечко на обочине и втискиваемся туда. Проверяю,

хорошо ли кофта прикрывает мои буфера.

Повесившись на наших парней, мы, с трудом балансируя на высоких каблуках, осторожно

пробираемся к дому. К слову, об опасности.

– Никогда бы не догадался, что ходьба – самый настоящий вид спорта, – замечает Джетт,

практически неся меня на руках, пока я спотыкаюсь на каждом шагу, из-за того, что каблуки

сапог Хейзл застревают в гравии.

– Просто мы, девушки, любим все усложнять, – отвечаю я со смехом.

Он обнимает меня и выдергивает из очередной ямы. Мы наконец-то добираемся до дома без

особых происшествий.

Вечеринка в самом разгаре. Пиво льется рекой, музыка гремит, и у меня ощущение, что

члены братства скупили все красные пластиковые стаканы в ближайшем супермаркете. У одной

из стен даже выстроена пирамида из них. Стаканы, наверное, склеены, потому что только так

они могут оставаться на месте, учитывая, сколько народу снует туда-сюда.

Джетт находит Хавьера на другом конце комнаты. Тот стоит у одного из бочонков, наполняя

стаканы всем желающим.

– А он вообще член братства? – пытаюсь я перекричать музыку.

– Э-э, нет. Он что-то вроде почетного члена в… да в каждом братстве. Розлив пива – его

вторая специальность.

В этом я не сомневаюсь.

Хавьер машет нам и, как только мы приближаемся, начинает подавать нам стаканы по мере

наполнения. Джордин уходит с Тэннером, который замечает кого-то из друзей, а Дейзи немного

флиртует с Хавьером, прежде чем подходит другой парень и уводит ее с собой. Она игриво

машет мне через плечо.

– Будь осторожней, – кричу я ей.

Мы с Джеттом становимся в уголке, подальше от общего сумасшествия.

– Вот так растишь их, кормишь, одеваешь, обуваешь, а потом красней за них, – шучу я.

Джетт берет меня за руку, и мы переплетаем пальцы. Он поднимает мою руку к своим губам

и целует мне запястье.

В животе у меня начинают трепетать бабочки, как танцоры, которые топчутся возле колонок.

– Ты в курсе, что великолепно выглядишь?

Он начинает размахивать нашими соединенными руками туда-сюда, и во мне зреет почти

непреодолимое желание захихикать, подобно маленькой девочке.

– Ни в одном из правил не написано, что ты должен делать комплименты, но нам нужно

такое правило. – Я сжимаю его руку.

– Ну и чего вы тут торчите, лузеры? – спрашивает Хавьер, наконец-то покинув свой пост у

бочонка.

– Просто восхищаюсь этой очаровательной леди, – подмигивает Джетт.

– Прекрати, – отворачиваюсь я.

– Так что, вы двое теперь вместе?

39

Джетт молча поднимает вверх наши руки, и я стараюсь рассмеяться, как влюбленная

девушка. Получается немного безумно, но, кажется, никто ничего не замечает.

Хавьер только качает головой и уходит, напоследок бросив:

– Ладно, пейте дальше.

– Это его стандартный совет, – поясняет Джетт.

Он делает глоток пива. Я тоже немного отпиваю. По крайней мере, пиво холодное. Больше

ничего хорошего я о нем сказать не могу. Несколько человек подходит, чтобы поздороваться с

Джеттом. Он, конечно, не Хавьер, но все-таки популярен. У меня появляется ощущение, будто

я тусуюсь с какой-то знаменитостью. Джетт не забывает представлять меня «его девушкой»

каждый раз, как кто-то останавливается возле нас, и бабочки в животе снова и снова исполняют

свой замысловатый танец. Может, эти отношения и липовые, но бабочек я чувствую очень даже

по-настоящему.

Я пожимаю чьи-то руки, принимаю все новые и новые стаканы с пивом и пытаюсь

запомнить имена и лица, пока у меня голова не начинает идти кругом от всего этого шума и от

бегущего по венам алкоголя.

– Не хочешь подышать свежим воздухом? – спрашивает Джетт немного погодя.

В комнате и правда душновато из-за всех этих тел, толкающихся друг с другом.

– Конечно.

Мы выходим на задний двор и направляемся к деревьям, отделяющим двор от соседей.

Грохот вечеринки немного стихает, но в ночи все равно разносятся звуки шумного веселья. Во

дворе темно, и все же я уверенно иду вперед. Останавливаюсь и поворачиваюсь к Джетту. Он

буквально врезается в меня.

– Извини, – вырывается у него.

– Все в порядке.

Джетт прислоняется к дереву, я тоже. На улице зябко, и воздух немного обжигает легкие, но

здесь все же лучше, чем внутри.

– В такие моменты я бы не отказался от сигаретки.

Что? Я и не знала, что он курил.

– Я бы не стала возражать.

У меня вся семья курящая, и я выросла в доме, провонявшем табачным дымом.

– Нет-нет. Если опять начну, то не смогу остановиться. Ты замерзла?

Я дрожу и через пару секунд точно начну стучать зубами.

– Немного. Но мы можем остаться тут, если хочешь.

Джетт качает головой.

– Давай вернемся. Эй, а может, и хорошо, что мы сюда пришли. Они, наверное, решат, что я

вытащил тебя для быстрого перепихона под деревом.

Интересно, в этом и состоял его основной план?

– Ну, если мы собираемся сыграть этот спектакль, то нам стоит сделать его правдоподобным.

Наклоняю его голову вниз и запускаю руки ему в прическу, наводя там небольшой хаос.

Потом то же самое делаю со своими волосами. Заставляю его снять куртку и привожу нашу

одежду в беспорядок, словно мы одевались впопыхах. В качестве последнего штриха обновляю

на губах помаду и немного помады размазываю по его губам. Губы у него на удивление мягкие,

как для парня, но я все же чувствую их твердость. Точеность.

– Ну как? – спрашиваю я, разведя руки в стороны, чтобы он оценил мою взъерошенность.

– Идеально.

Он убирает волосы с моего лица, на несколько секунд задержав ладонь на моей щеке. Потом

берет меня за руку, я прислоняюсь к его плечу, и мы возвращаемся в хаос вечеринки.

40

Глава 8

Сделать вид, что мы по-быстрому перепихнулись на природе, – просто гениальная мысль.

Джетт получает порцию похлопываний по спине и многозначительных взглядов, а до меня

доносятся перешептывания парней, что я безотказная девчонка. Подумаешь! Мне плевать на

мнение кучки пьяных членов братства. Все равно они завтра ничего не вспомнят.

Зато Хавьер ведет себя так, будто я сделала нечто, что нужно отпраздновать. Он «покупает

мне выпивку» (то есть достает новый стакан и наполняет его из бочонка) и заявляет, что если я

когда-нибудь надумаю бросить Джетта и «перейти на темную сторону», то он будет более чем

счастлив «ввести меня в курс дела». Ощущение, словно все, о чем он говорит, обязательно надо

брать в кавычки.

Джетт не выпускает моей руки, а я жмусь к нему поближе. Уже поздно, и я опьянела, и все,

чего мне хочется – свернуться под одеялом и провалиться в сон.

Допиваю пиво, которое мне «купил» Хавьер, и Джетт тут же спрашивает:

– Ну что, готова ехать?

Киваю, и мы идем собирать остальных. Как я и думала, Дейзи нигде нет, а когда я посылаю

ей SMS, она отвечает быстро и немногословно, из чего я делаю вывод, что она собирается

остаться. Тэннер пьян в хлам. Он допился до состояния, когда не может ни сфокусировать

взгляд, ни поднять голову, ни вспомнить своего имени. Я, Джетт и пьяная чуть-менее-чем-в-

хлам Джордин непонятно как дотаскиваем Тэннера до машины, запихиваем его на заднее

сидение, и Джордин залезает к нему, положив его голову себе на колени.

– Чувак, если ты нассышь или блеванешь в моей тачке, я из тебя все дерьмо вышибу, –

обещает ему Джетт.

Чувствую себя виноватой за то, что навязала ему своих друзей. Так и знала, что этим все

закончится.

– Мгашш гашшс агишш, – доносится с заднего сидения. Ну или что-то вроде того.

– Ш-ш-ш, все в порядке, детка, – успокаивает Тэннера Джордин, гладя его по голове. –

«Макдональдс» уже недалеко.

– Он это сказал? – удивляюсь я.

– Ну, мне так кажется, – отвечает Джордин.

Сажусь в машину и слышу, как сзади начинает о чем-то плакать Тэннер. Супер.

Эмоциональный пьянчуга. Но Джордин утирает его слезы, утешает и укачивает его, как

ребенка.

Облегченно вздыхаю, когда мы доставляем Джордин и Тэннера к ней. Ее машина осталась у

моего дома, но не думаю, что ей или ему можно за руль. Джордин сможет прийти за машиной

завтра.

Джетт помогает ей втащить всхлипывающего Тэннера по лестнице и оставляет их в целости

и сохранности в квартире.

– Совсем ей не завидую. Когда я закрывал дверь, у него был такой вид, будто его стошнит

прямо там же, – вернувшись, говорит Джетт.

– Мне так жаль, что тебе пришлось нас везти и мучиться с ними.

– Тебе надо перестать извиняться, Шен. Все в порядке. Я могу с этим справиться, – нежно

говорит он мне, но его тон намекает, что тема закрыта.

В итоге мои мысли перескакивают на кое-что другое, и я тут же начинаю паниковать.

Джетт проведет ночь. В моем доме. На полу, но все же. Он будет там спать, а это одна из

самых интимных вещей, которые можно делать рядом с другим человеком. Что, если он

храпит? Я вряд ли храплю. Хейзл бы мне об этом сказала, правда? Она никогда не стеснялась

говорить мне о таких вещах. Да, она бы мне по-любому сказала.

Джетт выключает зажигание, поворачивается и смотрит прямо на меня.

– Ты уверена, что хочешь, чтобы я остался?

Под автоматически включившимся на крыльце фонарем его глаза блестят, как звезды.

41

– Мы сделаем все от начала и до конца, Липовый Парень, – отвечаю я, показывая больше

уверенности, чем чувствую.

Подходим к входной двери, и я открываю ее безо всяких паролей. Кладу сумочку на стол.

– Ты что-нибудь взял с собой на ночь?

– Черт, да. В машине.

Джетт выходит и возвращается с рюкзаком. Боже, надеюсь у него там какая-нибудь одежда.

Наливаю для нас обоих по стакану воды. Мне она точно нужна. Достаю пузырек с

аспирином, вытряхиваю на ладонь несколько штук и запиваю водой.

Почти два часа ночи, и мне правда ничего не хочется, кроме как завалиться в кровать, но я

удивительно напряжена. Словно перепила кофе.

– Пойду, наверное, почищу зубы, – говорит Джетт и уходит, забрав с собой в ванную рюкзак.

Пока его нет, натягиваю пижаму. Самой собой, оставляю на месте лифчик, даже несмотря на

то, что будет жутко неудобно. Сверху надеваю штаны с футболкой, разрисованные

смайликами, которые родители подарили мне на Рождество пару лет назад. Знаю, папа с мамой

меня любят, но они понятия не имеют, какая я на самом деле и какие пижамы мне нравятся.

Натягиваю футболку через голову, когда слышу шаги Джетта в кухне. Быстро одергиваю ее

и проверяю, не видны ли соски сквозь двойной слой ткани. Потом выхожу из спальни.

Ради всего святого.

– Эй, у тебя есть чай или что-нибудь еще?

Моментально застываю, не говоря ни слова. Я слишком занята, пялясь на его руки и

ключицы. На нем черная майка и очень обтягивающие серые спортивные штаны.

Ни. Хрена. Себе.

Не уверена, но, по-моему, татуировка на руке Джетта – это на самом деле переплетение двух

драконов, красного и синего. Красный пересекает его грудь, а синий – спину. Хвост синего

дракона уходит вверх и заканчивается, обернувшись вокруг шеи. Волны на второй руке Джетта

безумно красивы, и я могу разглядеть детали, которые до этого не заметила. Посреди

бушующего океанского хаоса качается на волнах утлая лодочка. Интересно, что это значит? Я

наконец-то отрываюсь от разглядывания его татушек, и когда наконец возвращаю взгляд к его

лицу, понимаю, что Джетт ждет от меня ответа на вопрос… какой-то. Судорожно копаюсь в

голове, пока не вспоминаю. Чай. Он попросил чаю.

– Да, в шкафчике слева.

Джетт разворачивается, и на его спине мелькает синий дракон. Мне очень хочется попросить

его снять майку.

Он достает две чашки, наливает в них воду и ставит в микроволновку. И никак не

комментирует мой наряд. Подозреваю, потому, что я выгляжу как идиотка. Супер.

Я люблю пить чай с медом, так что направляюсь к шкафчику, где стоит мед. И тут раздается

сигнал микроволновки, Джетт делает шаг, чтобы достать чашки. Мы врезаемся друг в друга на

полном ходу.

– Извини, – хором выпаливаем мы, и отодвигаемся, хотя его руки остаются на моей талии.

Джетт смеется, я тоже начинаю хохотать, но в голове бьется лишь одна мысль. Его руки на

моем теле.

Микроволновка снова подает сигнал, но он доносится откуда-то издалека, хотя я стою

совсем рядом.

– Извини, – тихо повторяет Джетт.

Он с трудом сглатывает, и я смотрю, как дергается кадык у него на шее.

– Ничего, – шепчу я в ответ.

У него и в самом деле невероятные глаза. Если смотреть в них с близкого расстояния, то

можно даже разглядеть на радужке оттенки голубого и зеленого. Словно ему в глаза брызнули

понемногу разными сверкающими красками.

И прежде чем я успеваю его остановить, Джетт наклоняется и целует меня. Я упираюсь

руками ему в грудь, чтобы оттолкнуть, но не могу найти в себе силы сделать это. По телу

разливается тепло, а губы начинают пылать. Руки помимо воли скользят по его груди и

обхватывают Джетта за плечи, притягивая его еще ближе. Он стискивает меня с такой силой,

что потом точно останутся синяки. Но меня это почему-то не волнует.

42

Я забываю дышать, сосредоточившись на замысловатом танце, который исполняют наши

рты. Язык Джетта касается моих сжатых губ, умоляя впустить его. Да, Джетт, можешь войти.

Открываю рот, и он использует эту возможность на все сто.

Ого!

Но поцелуй заканчивается так же внезапно, как и начался. Губы и язык Джетта вдруг больше

меня не касаются. Открываю глаза и обнаруживаю, что он стоит, тяжело дыша и моргая, словно

вышел из транса.

– Ты только что нарушил пятое правило. Никаких поцелуев на ночь, если этого никто не

видит, – выдыхаю я, облизывая губы. У него обалденный вкус.

– Технически и четвертое тоже, – с трудом отвечает Джетт. Он откашливается и наконец

убирает руки с моих бедер. – Но я бы все-таки посчитал это случайным контактом. Мои губы

притянуло к твоим. Помимо моей воли. Я ничего не мог с этим поделать.

Джетт смеется, хотя никак не может отдышаться. Я вдруг ловлю себя на том, что кусаю губу.

Отступаю назад, он делает то же самое.

– Ничем не могу помочь, Липовый Парень.

Открываю микроволновку и вытаскиваю чашки. Двигаю одну по стойке к Джетту, и из нее

выплескивается кипяток, чуть не обварив ему ногу.

– Прости!

Он молча качает головой, потом хватает рулон кухонных полотенец со стойки и начинает

вытирать лужу. Я решаю, что лучше всего сосредоточиться на заваривании чая, так что именно

этим и занимаюсь, когда Джетт выпрямляется и выбрасывает мокрые бумажные полотенца в

урну.

В доме слишком тихо, так что я беру свой айпод и вставляю его в купленные Хейзл колонки.

Кухню заполняют начальные аккорды «Могу ли я остаться?» Рэя Ламонтейна, и Джетт

удивленно смотрит на меня, тут же узнав песню. Неужели мы еще и музыку одинаковую

любим? Есть какая-то ирония в том, что именно эта песня заиграла первой. Мы оба тихонько

смеемся и усаживаемся напротив друг друга. Мои губы все еще гудят от поцелуя.

– Ты знаешь эту песню? – спрашиваю я.

– Да.

Джетт начинает помешивать чай, и я понимаю, что он чего-то недоговаривает.

– Я ее обожаю. И она очень подходит, учитывая обстоятельства, – продолжаю я.

Он отвечает молчаливой улыбкой, и мы делаем по глотку чая.

Мне казалось, музыка улучшит положение, но на самом деле ситуация опять становится

неловкой. Почему-то.

Мы молча слушаем восхитительный голос Рэя. Песня заканчивается, и начинает играть

«Только ты» Элли Гулдинг. У меня на айподе куча разной музыки, но такое ощущение, будто

сегодня вечером у него есть собственные скрытые мотивы.

– Не хочешь посмотреть кино? – спрашиваю я, когда Джетт допивает чай и встает, чтобы

помыть чашку.

Подхожу к нему, но он отшатывается, словно боится оставаться рядом со мной. Пытаюсь

сохранить спокойствие и не надуться.

– Как хочешь. Ты не устала?

– Да, поздновато уже. Тебе когда на занятия?

– После десяти.

– О, хорошо. А мне к одиннадцати.

Вытираю руки полотенцем и пытаюсь придумать, что делать дальше.

– Я, наверное, поеду, – бормочет он, отступая от меня.

– Нет, останься, – шепчу я.

Я хочу, чтобы он остался. Мне нравится, когда он рядом, и я не хочу, чтобы все закончилось.

– Ты хочешь, чтобы я остался?

– Хочу.

Единственное слово повисает между нами в воздухе, словно оно живое и его можно

пощупать.

– Ладно, – медленно выдыхает Джетт.

43

Мы решаем посмотреть какой-нибудь фильм, и у меня полное ощущение дежа вю, словно

повторяется ночь, которую я провела у Джетта. Только у меня полно эротических фильмов от

Хейзл. А моя коллекция немного отличается от его.

– У тебя два диска «Уиллоу»? – поражается он, водя глазами по моему собранию фильмов.

– Ага. Один – специальное издание.

Джетт улыбается и продолжает осмотр. Потом выхватывает одну из коробок и протягивает

мне.

– «Лабиринт»? – Неожиданный выбор.

– Я давно его не пересматривал. Помню только Боуи с безумной прической.

Прическа и правда довольно безумная.

Устраиваемся на диване, оставив между нами достаточно места, чтобы наверняка избежать

всяких случайных контактов. Включаю кино и пытаюсь смотреть на экран, а не на Джетта.

– Ух ты, я и не подозревал, до чего ужасна эта нарисованная сова в самом начале.

Глаза мои, может, и на экране, но все внимание сосредоточено на Джетте и обнаженных

участках его кожи.

– Ага, знаю, – отзываюсь я, хотя не совсем уверена, что он только что сказал.

Мысленно даю себе оплеуху и снова сосредотачиваю внимание на фильме, но тут же

ощущаю взгляд Джетта на себе. Наверное, думает, какая непривлекательная у меня пижама. Эх!

– Господи, как тут все сверкает, – удивляюсь я.

Сама давненько этот фильм не пересматривала. Он даже круче, чем я помнила. Мы с

Джеттом смеемся в одних и тех же местах и все время обсуждаем происходящее на экране. У

меня начинают слипаться глаза. Опускаю голову на подлокотник, на мгновение отключаюсь – и

вдруг мое тело поднимается в воздух.

Секунду не могу сообразить, где я. Потом открываю глаза и осознаю, что меня несут на

руках. В панике оглядываюсь, и тут до меня доходит, что это Джетт.

Он нежно укладывает меня на кровать, накрывает одеялами и, увидев, что я не сплю,

говорит:

– Привет.

– Привет, – охрипшим со сна голосом отвечаю я.

– Фильм кончился, а ты уснула, – поясняет он.

Ему не надо оправдываться. Не то чтобы Джетт сделал нечто возмутительное. Вот если бы я

была голой, тогда ему бы пришлось кое-что объяснить.

– Спасибо, – говорю я.

Его лицо по-прежнему совсем рядом с моим. Он словно чего-то ждет. Поцелуя? Не думаю,

что выдержу сегодня еще один поцелуй.

И тут Джетт встает, обходит кровать и идет к приготовленному для него матрасу. Он

садится, и я переворачиваюсь на другой бок, чтобы видеть его. Мне уже не хочется спать.

Джетт кладет руки на колени. Наши лица почти на одном уровне. Еще немного – и наступит

утро. Ох и фигово мне будет после такой ночки. Надеюсь, мы сможем поспать дольше

обычного. Однако мой опыт проживания с Хейзл, к сожалению, говорит, что ничего не выйдет.

Она любит пошуметь, когда возвращается домой.

– Наверное, нам стоит поспать, – предлагаю я, устраивая поудобнее голову на подушке.

– Ты права. Спокойной ночи.

Джетт наклоняется вперед и гладит меня по щеке. Это не случайный контакт, но я решаю

сделать вид, что ничего не заметила.

– Спокойной ночи. Крепких снов.

Он улыбается, ложится на бок лицом ко мне и закрывает глаза. Я делаю то же самое, но

через мгновение снова смотрю на него. Он спит. Я могу изучать его лицо в тускло-зеленом

свете моих электронных часов, не боясь показаться ненормальной.

Хотя, может, изучать человека, пока он спит, и ненормально. Да, точно ненормально. Снова

закрываю глаза и пытаюсь уснуть.

44

Просыпаюсь от грохота на кухне и слышу, как кто-то от всей души ругается. Хейзл дома.

Открываю глаза, и мой взгляд тут же падает на Джетта. Обычно я как засыпаю, так и не

двигаюсь – просыпаюсь в том же положении. А вот парень на моем полу уже не на боку. Джетт

лежит на спине, руки-ноги разбросаны во все стороны. Такое ощущение, как будто он

шлепнулся на спину на матрас. Свешиваюсь с кровати и с минуту наблюдаю за ним. Потом

расчесываю волосы пальцами, пытаясь немного их пригладить. Видок у меня сейчас, наверное,

просто фантастический. Но по сравнению с Джеттом я просто сама аккуратность. Его волосы

торчат во все стороны, как и конечности.

С кухни снова доносится грохот, и я сердито зыркаю на дверь, как будто Хейзл стоит прямо

там. Только семь утра. Спать бы еще и спать. Мне жутко не хочется будить Джетта, но если мы

собираемся разыграть сценку посткоитального блаженства, нам надо пошевеливаться.

– Джетт? Джетт.

Нежно трогаю его за плечо, но в ответ получаю реакцию, которой совсем не ожидала.

Рука Джетта взлетает в воздух и наносит удар прямо мне в глаз.

– О боже!

Закрыв лицо руками, я отшатываюсь назад и падаю на подушки. В сам глаз он мне не попал,

но куда-то в район скулы заехал. Пару раз открыв и закрыв глаз, решаю, что все не так плохо.

Надеюсь только, что синяка не будет.

Над кроватью показывается лицо Джетта.

– Что случилось?

– Э-э, ты меня стукнул. Неплохой метод побудки. Хотя я бы предпочла кофе, – отвечаю я,

ощупывая щеку. – Думаю, по большей части я просто испугалась.

– Черт, мне очень-очень жаль. Дай посмотреть, – наклоняется ко мне Джетт, и в первый

момент мне хочется отшатнуться, но я лежу спокойно, чтобы он осмотрел скулу.

– Небольшое покраснение, но не думаю, что останется след. Хорошо, что я не заехал тебе в

глаз, а то мог бы быть синяк. Мне правда очень жаль. Надо было тебя предупредить, что если

меня пытаются разбудить, я имею обыкновение лягаться. Хотя теперь ты, наверное, уже в

курсе.

– Угу.

По-моему, Джетт относится к инциденту слишком несерьезно, но он так нежно ощупывает

мою скулу, проверяя, нет ли других повреждений.

– Прости, принцесса.

Не успеваю я сказать, что он только что нарушил правило, как Джетт присаживается на край

кровати и оставляет на моей щеке быстрый поцелуй.

– Вот. Так гораздо лучше, – широко улыбается мне Джетт и вскакивает на ноги.

У-у-у, ненавижу жаворонков!

– Нарушитель правил, – бурчу я, сердито глядя на него.

Он возвращается и садится рядом со мной на кровать.

– У тебя сейчас просто фантастическая прическа, Шен.

Джетт ворошит мне волосы, и я запускаю пальцы в его ирокез, окончательно его запутывая.

Тут он вдруг тянется к моим ребрам и начинает меня щекотать. О черт, нет!

– Прекрати! – визжу я.

Дверь в спальню с грохотом распахивается, и я, скосив глаза, упираюсь взглядом в

обтянутые джеггинсами ноги Хейзл.

– Ну здрасьте, – протягивает она, и мы с Джеттом замираем в полулежачем положении.

Джетт приходит в себя быстрее, чем я, и подскакивает, чтобы поздороваться с моей

подругой.

– Рада снова тебя видеть, – отвечает она, и это напоминает мне о встрече с Хавьером. –

Приготовить вам завтрак?

45

Сегодня занятия у нас начинаются поздно, и это здорово, потому что нам хватит времени,

чтобы поесть и еще немного подремать. У меня только две лекции, но вечером предстоит

работать. И зачем я решила пойти вчера на вечеринку?

– Да, спасибо. Было бы здорово. Тебе помочь?

Хейз мельком глядит на меня, а потом снова переводит взгляд на Джетта.

– Ей понадобится вся помощь, на какую мы способны, – вздыхаю я, встаю с кровати и

прохожу мимо них, чтобы поглядеть, что Хейзл надумала готовить.

Так я и думала. Замороженные вафли.

Качаю головой, беру вафли и засовываю их в тостер, а потом иду к холодильнику. У меня

был выбор: покупать или нет кучу еды исключительно для Джетта, чтобы ему не пришлось

иметь ничего общего с кулинарными шедеврами Хейзл и нашими обычными обедами,

состоящими из лапши быстрого приготовления или макарон с сыром. А еще я могла

разбазарить на вышеуказанную еду свой двухнедельный бюджет. Липовые Отношения –

дорогое удовольствие.

Начинаю готовить яйца с беконом, как вдруг понимаю, что Джетт с Хейзл уже довольно

давно не показываются. Прикручиваю огонь и крадусь к своей спальне.

Они разговаривают, но слишком тихо, чтобы я смогла расслышать, о чем именно.

Наклоняюсь ближе, и вдруг до меня доходит – слишком поздно, – что дверь не заперта.

Слишком сильно на нее опершись, я теряю равновесие, вваливаюсь в комнату головой вперед и

в итоге оказываюсь на полу.

– О боже! – вскрикивает Хейзл и хватается за грудь, будто боится, что оттуда от страха

выпрыгнет сердце.

У Джетта реакция немного получше. Он немедленно опускается на пол, помогая мне

подняться.

– Ты в порядке, принцесса?

В данной ситуации прозвище вполне допустимо. С трудом поднимаюсь на ноги.

– Я… э-э… только хотела спросить, не хотите ли вы… э-э… бекона. – Мой голос звучит ТА-

А-АК убедительно.

– Да, я люблю бекон. Да и кто его не любит? – отвечает Джетт.

Поставив меня на ноги, он не ослабляет объятий. Этот контакт тоже допустим, и я вроде как

рада чувствовать на себе его руки.

– Вот и я так думаю, – отвечаю я.

Кожу покалывает во всех местах, где он меня касается. Хейзл откашливается.

– Бекон, – говорю я, вспоминая о чем спросила секунду назад.

– Бекон, – соглашается Джетт.

46

Глава 9

Хейзл уходит к себе, собираясь поспать пару часов, а Джетт отправляется домой, чтобы

принять душ и все такое. Мне надо сделать то же самое, а потом еще немного позаниматься.

«Спасибо за завтрак. В следующий раз угощаю я. Увидимся вечером?»

Всего несколько слов – а у меня начинает кружиться голова. Я не слышу его голос и не вижу

его лица, но все еще чувствую, будто он рядом. Вдруг осознаю, что закусила губу и мне хочется

скакать, кружиться и веселиться, как Джули Эндрюс.

«Увидимся вечером».

На то, чтобы решить, что написать в ответном SMS, уходит не меньше десяти минут. Знаю.

Смешно.

Я себя почти ненавижу. Я же не такая. Липовые Отношения и в самом деле размягчили мой

мозг.

Слава богу, можно отправиться на занятия. Войдя в аудиторию, мгновенно чувствую себя

как дома. Когда профессор о чем-нибудь спрашивает, я знаю ответ чуть ли не раньше, чем он

заканчивает вопрос. С головой погружаюсь в исторические факты, цифры, графики – все то, что

я знаю. Все то, в чем я хороша. Никогда не чувствовала большей уверенности в себе и своих

силах, чем когда отвечаю на вопросы во время занятия.

Да, я ненормальная. Не знаю больше ни одного человека, у кого на самом деле кружилась бы

голова от контрольных или курсовых работ. Я самая настоящая чокнутая.

Джетт целый день шлет мне сообщения, и каждый раз мое сердце слегка подпрыгивает, а в

животе начинают отжигать бабочки.

– Ого, ты сегодня в прекрасном настроении, – замечает Амелия, когда я прихожу на работу.

Поднимаю руку к лицу и обнаруживаю, что улыбаюсь.

– Просто хорошо провела выходные.

Решаю не посвящать Амелию в правду о Липовых Отношениях. Вот только у меня

ощущение, будто я делаю что-то плохое. Мы не так уж часто делимся подробностями личной

жизни, но все же по-настоящему близки.

Возвращаюсь к обработке той пачки документов, что не успела закончить в прошлый раз.

Обычно, когда я занимаюсь таким скучным и неинтересным делом, мои мысли блуждают где-

то далеко, и я думаю о миллионе разных вещей. Сегодня все мои мысли только об одном.

Джетт, Джетт, Джетт. Джетти-Джетти Джеттсон. Улетаю на самолете Джетта5.

Кто-то хлопает меня по плечу, и я чуть в обморок не падаю. Это моя начальница Гиллиан.

Ага, через «Г». Она уж точно не самый мой любимый в мире человек, но чаще всего Гиллиан

предоставляет меня самой себе, так что я еще никогда с ней не ругалась.

– Привет, как ты? – говорю я.

Скосив глаза на стол, проверяю, все ли там чисто. Уж на что я помешана на поддержании

порядка на рабочем месте, но Гиллиан даст мне сто очков вперед. Многие люди попали в беду

из-за неуместных наклеек над столами, а у одной женщины были КРУПНЫЕ неприятности из-

за фотки ее мужа без рубашки.

– Нормально, Шеннон, а ты?

5 «Leaving on a Jett plane» – созвучно названию песни «Leaving on a jet plane» («Улетаю на реактивном самолете»).

47

Мы обмениваемся традиционными, ничего не значащими фразами, но я понимаю, что она

разыскала меня не для того, чтобы поболтать. Либо я сделала что-то не так, либо наоборот.

Понятия не имею, что я такого могла натворить, чтобы влипнуть в неприятности, но с Гиллиан

никогда не угадаешь.

– Так как твои дела? – спрашивает она. И за этим вопросом кроется нечто большее.

– Просто отлично. Надеюсь, к концу недели доберусь до середины этой пачки кредитных

историй.

Вообще-то я иду с опережением графика, но Гиллиан этого не говорю.

– Вот и замечательно. Так держать! Как сделаешь это, найди меня, и я поручу тебе еще один

проект, чтобы ты не сильно вымоталась.

Послав мне быструю неискреннюю улыбку, она уходит. Облегченно выдыхаю и замечаю

Амелию, заглядывающую ко мне в кабинку.

– Что она сказала? – шепчет Амелия.

Жестом приглашаю ее зайти. Я не собираюсь говорить ничего такого, что кто угодно может

подслушать, донести Гиллиан и использовать против меня. У этих стен есть уши.

– О, ничего особенного. Она просто хотела сказать, что я молодец и что она собирается дать

мне еще один проект, когда я доберусь до середины пачки кредитных историй.

– Звучит интересно.

Ага, «интересно» – именно то слово. Скорее всего, задание окажется просто ужасным, вот

почему Гиллиан пришла и предупредила меня о нем заблаговременно. Чаще всего с делами,

которые мне поручают, другие просто не хотят иметь ничего общего, поэтому подобные

задания спускаются вниз по иерархии. К счастью, таких, как я, тут немало, но это огромный

банк, и ВСЕГДА находятся новые проекты, которыми не хочет заниматься начальство.

– Кстати, я чего хотела-то? Может, поужинаем сегодня вместе?

Поразительно, но у Амелии не так много друзей. Мне кажется, все дело в том, что люди

считают ее веселье и жизнерадостность напускными, но на самом деле это не так. Не понимаю,

как кому-то может не нравиться ее компания, но что поделаешь?

– С удовольствием. Пойдем к Тони?

Это наш любимый итало-греческий ресторанчик в Дирмонте. Ладно, это ЕДИНСТВЕННЫЙ

итало-греческий ресторанчик в Дирмонте. Но даже если бы их были сотни, он все равно

оставался бы самым лучшим.

– О-о-о, я там уже больше недели не была. Мне нужна пахлава. Прямо сейчас.

Амелия хлопает в ладоши и кружится от радости.

– Круто. Договорились.

Показываю ей большие пальцы в одобрительном жесте, и она вприпрыжку возвращается к

себе. Я не могу достать телефон и отправить Джетту SMS, потому что использование телефона

во время работы – прямая дорога к змеиной яме под кабинетом Гиллиан, так что крадучись

пробираюсь в туалет и отправляю ему сообщение, что буду поздно.

– О бедняжка! Ты втрескалась по уши.

Не прошло и пяти минут, как я не выдерживаю и выкладываю Амелии все о Джетте. О

Липовых Отношениях я, само собой, не говорю ни слова, но дело кончается тем, что на

Амелию обрушивается поток моих восторгов в его адрес. Сдержаться почти невозможно.

– Отстой! – бормочу я.

Хватаю кусок чесночного хлеба и, окунув в соус «Маринара», начинаю жевать. Амелия ест

долму.

– Бедненькая, – повторяет она с легкой улыбкой.

В данный момент парня у Амелии нет, и совершенно не похоже, что она заинтересована в

его поиске. Спрашиваю ее, почему так, а она только вздыхает и отвечает: «Однажды мой принц

48

придет»6. Это неизбежно приводит к перебрасыванию цитатами из диснеевских мультфильмов,

в итоге я слишком отвлекаюсь и забываю, о чем шла речь.

Остаток ужина мы с Амелией проводим за обсуждением учебы, сумасшедших профессоров с

завышенными ожиданиями, ужасных хозяев квартир и машин, которые отказываются работать

тогда, когда нужно. Пьем чай с пахлавой, и Амелия подвозит меня обратно к офису, где

осталась моя тачка.

– Звони, если надо будет попсиховать. Ты же знаешь, я всегда готова тебя выслушать, –

говорит Амелия, обнимая меня напоследок. – Увидимся в четверг.

Обнимаю ее в ответ и на предельной скорости лечу домой. У меня всего десять минут на то,

чтобы привести себя в порядок. Да, времени недостаточно. Ну, Джетту все равно стоит

привыкать к моему повседневному виду. Не вижу смысла в поддержании каких-либо иллюзий.

Серьезно.

– Ты пойдешь в этом? – спрашивает Хейзл, когда я уже собираюсь уходить.

– Да, а что?

На мне чистые и недырявые джинсы, а блузка заставляет мои буфера выглядеть

фантастически, при этом не слишком неестественно натягиваясь спереди, что для нас, девчонок

с большой грудью, вечная проблема.

– Не очень-то похоже на прикид для свидания. Ты должна по-прежнему пытаться произвести

на него впечатление. Внушать ему ложное представление о своей сексуальной

привлекательности.

– Хочешь сказать, что я не сексуальна?

– Нет, просто говорю, что тебе надо бы выглядеть чуть-чуть поэффектней. Особенно

поначалу.

Даже не собираюсь обдумывать ее замечание. В одно ухо влетело – в другое вылетело. На

самом деле я была бы не против, если бы этот совет не задерживался в голове или вообще

пролетел мимо ушей. Я попросту собираюсь на него забить.

Подлетаю к машине, швыряю сумку на заднее сидение и, помолившись, включаю зажигание.

ПОБЕДА.

С каждым новым посещением дом Джетта кажется все страшнее. Дошло до того, что мне

начало казаться, будто он населен привидениями. Жуть! И здесь живут люди? По правде

говоря, я даже быстро осматриваюсь в поисках какой-нибудь таблички вроде «НЕ ВХОДИТЬ!

ЗДАНИЕ НЕБЕЗОПАСНО, И В НЕМ МОЖЕТ БЫТЬ ПОЛНО ЗОМБИ И ПРИВИДЕНИЙ».

Ничего подобного не наблюдается.

Стучу в дверь, и с третьей попытки Джетт открывает.

– Привет, – говорю я и не могу сдержать расползающуюся по лицу улыбку.

Джетт широко улыбается в ответ и отходит в сторону, чтобы впустить меня в дом.

– Он ушел, – слышу я ответ на незаданный вопрос о Хавьере.

– О, хорошо. Не то чтобы я была против с ним пообщаться.

Джетт смеется.

– Тебе не надо ради меня делать вид, что он тебе нравится, Шен. Я понимаю, что Хави не в

твоем вкусе. Да и вообще ни в чьем.

Ага. Хавьер не входит в число моих любимчиков. Но, может быть, мне стоило бы дать ему

еще один шанс? Я хочу сказать, Джетту он, очевидно, нравится, значит, должны же у него быть

какие-то компенсирующие все качества. Правда?

– Я купила тебе немного пахлавы. – Передаю ему пакет от Тони.

– Ты моя любимая Липовая Девушка, – заявляет он, выхватывая пакет у меня из рук и

плюхаясь на диван.

Ставлю свою сумку возле двери и присоединяюсь к нему.

– Надеюсь, я твоя единственная Липовая Девушка.

Джетт вытаскивает кусочек пахлавы. Я быстро наклоняюсь вперед и откусываю уголок,

прежде чем он успевает отправить его себе в рот.

– Эй, эй! Ты же сказала, что принесла это для меня.

6 «Однажды мой принц придет» – песня Белоснежки из мультфильма Уолта Диснея «Белоснежка и семь гномов» 1937 года.

49

Улыбаюсь с полным ртом, и он отвечает мне сердитым взглядом, а потом отворачивается и

кусает. Похоже, он не против того, чтобы разделить со мной микробов.

Пережевываю, глотаю и откашливаюсь. Джетт закатывает глаза и подставляет пахлаву так,

чтобы я могла откусить еще.

– Шпашибо, – говорю я с набитым ртом.

Джетт качает головой и доедает последний кусочек.

– Если я скажу, что мне надо делать домашку, ты меня возненавидишь? – интересуется он,

кладя рюкзак на кофейный столик.

– Да. Я тебя ненавижу. Ты ужасный Липовый Парень. Худший. Пошел ты, козел.

Складываю руки на груди и отворачиваюсь, но долго так сидеть не могу.

– Да нет же, у меня тоже есть домашка, тупица. И я надеялась, что ты не возненавидишь

меня за то, что мне придется ею заняться.

Иду за сумкой, возвращаюсь к дивану и с глухим стуком опускаю ее на стол.

Джетту везет, большинство его заданий можно выполнять на ноутбуке. Не то чтобы это как-

то облегчало дело. Не представляю, как можно часами пялиться в графическую программу и

раз за разом что-то там по чуть-чуть подрисовывать, чтобы сделать все как надо. Я бы с ума

сошла.

Вытаскиваю учебники, кладу в стопку тетради и раскладываю в одну линию ручки. Для

каждого предмета у меня отдельные тетрадка и ручка, а еще маленькие цветные наклейки для

пометок. Помимо этого, у меня с собой распечатанные задания, и я готова вычеркивать их из

списка.

– Мне нравится делать домашку под музыку. Если ты любишь тишину, я надену наушники,

но обычно я просто врубаю звук на полную, – говорит Джетт.

– Да нет, я тоже слушаю музыку. – Вот только, вероятно, другую. – Обычно я включаю что-

нибудь из классики. Или что-нибудь спокойное.

– М-да, это вроде как прямо противоположно тому, что слушаю во время работы я. Если

техно прямо противоположно классике.

Понятия не имею, так это или нет, но сомневаюсь, что смогу заниматься под техно.

– Может, поищем компромисс? Что у нас между техно и классикой?

Мы на минуту замолкаем, ломая голову над проблемой, а потом Джетт достает свой телефон.

– Придумал.

Он подключает телефон к колонкам возле телевизора, и квартиру заливают звуки

«Богемской рапсодии» группы «Queen». Не могу удержаться от смеха.

– Сойдет, – соглашаюсь я.

Он немного уменьшает звук и возвращается на диван.

В комнате горланит «Queen», Джетт сидит рядом, и я приступаю к работе. Будем надеяться,

сейчас получится получше, чем в прошлый раз.

Устанавливаю для себя систему вознаграждений. Это единственный способ сделать хоть

что-нибудь. Прочитала две страницы – быстрый взгляд на Джетта. Еще две страницы. Снова

смотрю на Джетта. Закончив главу, позволяю себя на него попялиться. Он так сосредоточен на

работе, что меня даже не замечает.

Или, может, все-таки замечает? Джетт, не переставая, ерзает и почти ничего не печатает, а

только постоянно что-то прокручивает и слегка косит, глядя на экран. Что-то подсказывает мне,

что это не входит в его задание. Вычеркиваю из списка первый пункт и мысленно выполняю

небольшой победный танец. Может ли ЧТО-ТО быть лучше, чем вычеркивание пункта из

списка? Не думаю.

А потом Джетт подпирает голову рукой, склонив ее набок, и я решаю, что, в конце концов,

списки не настолько хороши. И все же кладу перед собой второй учебник и вторую тетрадь.

Джетт вздыхает. У меня почти получается его проигнорировать, но я чувствую, что ему охота

поболтать, только он не хочет меня отвлекать. «Queen» тем временем поют о толстозадых

50

девчонках, которые заставляют мир вращаться. Мы действительно это делаем, на случай, если

кому-то интересно.

– Ну что?

Открываю учебник на отмеченной странице и притворяюсь, что мне не интересны изгибы

его спины и шеи, когда он наклоняется вперед. А еще меня не интересуют его уши, которые…

очень красивы. Могут ли уши быть красивыми? Я раньше никогда особо не обращала внимания

на уши. Если только они не торчали в стороны. Но его не торчат. Они изящные и просто

идеальные. Ха! Кто знал, что уши могут быть настолько соблазнительными?

– Ничего, просто застрял на одном проекте. – Джетт захлопывает крышку ноутбука и

потирает лицо ладонями. – Лучше всего отложить его и заняться чем-то другим.

Он вытаскивает из-под дивана альбом для рисования и хватает одну из моих ручек. Я чуть не

ору на него за самоуправство, но мне слишком интересно узнать, что он собирается с ней

делать.

Джетт открывает чистую страницу и опирается на подлокотник дивана, чтобы я не видела,

что он рисует.

Наклоняюсь к нему, но он хохочет и еще сильнее откидывается назад.

– Просто возвращайся к своей домашке, Шен. Не обращай на меня внимания.

– Но я хочу знать, над чем ты работаешь.

Отодвинув тетрадь в сторону, наклоняюсь еще сильнее, пока почти не ложусь на него

сверху. Джетт держит альбом на вытянутой руке, чтобы не дать мне дотянуться, и я сражаюсь с

ним, но руки у Джетта длиннее моих, так что я сдаюсь.

– Ну ты и гад. – Бросаю в него еще одну ручку, но он уворачивается.

– В Липовых Отношениях, как на войне, все средства хороши, – пожимает Джетт плечами и

возвращается к рисованию.

Пытаюсь вернуться к учебе или, по крайней мере, создать видимость этого. Не хочу, чтобы

он осознал, как сильно меня отвлекает. Это так унизительно, когда ты единственная, кто не

может сосредоточиться.

На фоне музыки «Queen» шорох его ручки, водимой по бумаге, звучит успокаивающе. Текст

на странице, которую я рассматриваю, – просто набор линий, точек и закорючек. Там же

нарисованы рисунки и графики, но ни те, ни другие ни о чем мне не говорят. Снова начинаю

делать записи, надеясь, что хоть что-нибудь из всего этого осядет у меня в голове. Однако на

этот раз замечаю, как Джетт постоянно украдкой смотрит на меня поверх альбома. Только

поймаю быстрый взгляд великолепных глаз на мне – как он тут же возвращается к бумаге.

– Прекрати на меня пялиться, – говорю я, не отводя глаз от учебника.

– Ты бы не узнала, что я пялюсь на тебя, если бы сама на меня не пялилась, – возражает

Джетт.

Он проводит особенно длинный штрих и начинает исправлять ошибку. Качаю головой и

переворачиваю страницу, хотя так и не закончила с предыдущей.

– Ты по-прежнему это делаешь.

– Это что, очередное правило, которое ты хочешь добавить к списку? Не пялиться?

Еще несколько штрихов ложится на бумагу.

– Да мне без разницы!

Решив прекратить все это, разворачиваюсь и опираюсь на подлокотник дивана со своей

стороны, повернувшись к нему почти на три четверти спиной. Джетт опять вздыхает, закрывает

альбом и бросает его на пол. Потом достает из-под дивана что-то еще.

– Господи, сколько барахла у тебя там валяется?

– Мне приходится прятать вещи в очень странных местах. У Хави есть привычка брать их,

когда меня нет, а потом не класть обратно. Забавно, но под диваном он никогда не ищет.

Вытащив деревянную коробку, Джетт достает оттуда несколько квадратных листов цветной

бумаги. Он начинает колдовать над одним из листков, и я не могу удержаться, чтобы не

наблюдать за ним.

– Кто тебя этому научил?

– Отец. – Вот и все, что я слышу в ответ. Совсем недавно я сообразила, что его семья –

больная тема, так что вообще-то удивлена, что услышала даже это. – Оригами меня

успокаивает. Помогает переключиться.

51

Джетт загибает угол и проводит ногтем по сгибу, чтобы тот стал более четким. Потом

сворачивает листок еще несколько раз. Действия Джетта оказывают на меня почти

гипнотическое воздействие. Понимаю теперь, как это может успокаивать. Он продолжает

крутить бумажку в руках, сворачивая ее снова и снова. Понятия не имею, что он делает. Еще

дюжина-другая движений – и в руках у Джетта оказывается еще один журавлик. Но он

отличается от предыдущих. Джетт тянет его за хвост, и журавлик начинает махать крыльями.

Еле сдерживаюсь, чтобы не захлопать в ладоши от радости, как маленький ребенок.

– Ты очень талантлив.

– Ага. Вот если бы еще умением складывать оригами можно было оплатить счета. Есть

парочка человек, которые делают совершенно безумные вещи, но на это ушли годы тренировок

и чертова уйма бумаги. Я могу сделать для тебя целый зоопарк, если захочешь, но эти – мои

любимые.

Первый журавлик, которого Джетт сделал, был из красной люминесцентной бумаги, теперь

он начинает делать еще одного – синего. Наблюдаю за его работой, и вот уже передо мной два

маленьких журавлика. Придвигаю птичек друг к другу так, чтобы их клювы соприкоснулись,

словно они целуются.

– Хочешь, научу, как их делать? – спрашивает Джетт.

Хм, поучиться чему-нибудь у моего сексуального Липового Парня или прочитать что-нибудь

о бизнес-этике? Ну очень сложное решение.

– Ага, – киваю я, отодвигая учебник в сторону.

Книга со стуком падает на пол. Не хотела выказывать столько энтузиазма, просто как-то так

вышло.

Не то чтобы я уже не сделала больше, чем нужно.

Следующий час Джетт под сопровождение лучших хитов «Queen» учит меня, как складывать

бумажных журавликов. Странное сочетание, однако каким-то образом все вместе имеет смысл.

У меня уходит не меньше двенадцати попыток, чтобы сделать все как надо, и я перевожу

кучу бумаги. Голова моего журавлика немного кривовата по сравнению с хвостом, но по

крайней мере она похожа на птичью.

Зеваю, хотя сна ни в одном глазу.

– Устала? – спрашивает Джетт, расставляя нашу маленькую журавлиную семейку на столе.

Вот вам и учеба.

– Нет, но определенно голодна. Может, сделаем еще немного безумных начос?

Джетт улыбается, встает и протягивает руки, чтобы поднять меня с дивана. Ого! Какая сила!

Обманчивая сила. Я имею в виду, Джетт не похож на ходячую рекламу стероидов, как Хавьер,

но он определенно не хлюпик. В действительности он настолько силен, что я теряю равновесие

и падаю ему на грудь. Джетт, само собой, меня ловит, потому что он грациозный, а я нет. Хотя

когда-то была. До встречи с ним я падала гораздо реже. Сто процентов.

Джетт держит меня, прижав к груди. Наши руки зажаты между телами и совершенно

раздавлены моими сиськами. Джетт касается моих буферов чаще, чем мой доктор. По правде

говоря, они вроде как в самом деле постоянно мешаются. Их довольно трудно избегать, если

находишься рядом со мной. Без шуток, я пару раз била ими людей по лицу. Честное слово.

Мои соски живут собственной жизнью и твердеют, так что я отступаю, чтобы Джетт не смог

их почувствовать. Отвердевшие соски являются чем-то вроде женского эквивалента стояка.

Только в миниатюре. И все же мне неловко светить ими направо и налево.

Джетт не отпускает мои руки и тянет меня на кухню.

– Начос? – спрашивает он.

– Начос, – соглашаюсь я.

На этот раз в начос пошли остатки стейка, снова «Велвита» (мне в самом деле нужно купить

этому парню немного настоящего сыра), перчики халапеньо, кинза, оливки, лук, и я все-таки

сдалась и разрешила ему добавить кусочки хот-дога.

52

Начос запекаются в духовке. Джетт достает их, дожидается, пока они слегка остынут и сует в

рот огромный кусок.

– Нам стоило бы открыть ресторан, в котором будут подавать одни начос. Можно было бы

делать начос на завтрак и десертные начос. Мы произвели бы фурор.

Вытираю с его подбородка расплавленный сыр и облизываю палец. Сейчас это кажется

таким естественным. Потом хватаю один из чипсов, на котором полно всякой всячины, и

забрасываю себе в рот.

Ух ты, какая… какофония вкусов. Жую, пытаясь понять, нравится мне или нет. Вкус

настолько шокирует, что проходит немало времени, пока я к нему привыкаю.

– Те были лучше, – говорит Джетт и берет еще немного.

– Обломщик.

Снова набиваю полный рот начос и решаю, что они мне нравятся. Я хочу сказать, это не

самая моя любимая еда на земле, но они определенно хороши.

– И как ты себе представляешь десертные начос?

– Если придумать, как запекать чипсы с корочкой, как на пирогах, то можно заливать их

шоколадом, взбитыми сливками и так далее. А еще можно сделать фруктовые начос.

– Было бы просто супер, учитывая проблему ожирения в этой стране, – заявляю я, ломая

Джетту весь начос-кайф.

– Скучная ты, – вздыхает он и запихивает в рот одновременно пять кусочков.

Должна признать, это впечатляет. Сама я беру только одну штучку, потому что сомневаюсь,

что буду выглядеть очень сексуально с битком набитым чипсами и всем остальным ртом.

– Замри, – командует Джетт, и я застываю на месте.

Он обхватывает мой подбородок одной рукой, не давая мне двигаться, а сам наклоняется

вперед. Я бы спросила, что он делает, но вроде как теряю дар речи. И забываю, как дышать. У

меня вообще сердце еще бьется?

Очень медленно, миллиметр за миллиметром, лицо Джетта приближается ко мне. Он

высовывает язык и слизывает что-то с моей щеки.

И я умираю. Джетт убирает язык и улыбается мне.

– У тебя сыр размазался, – поясняет он шепотом, который пробуждает что-то неясное

глубоко внутри меня и посылает мурашки по всему телу.

У меня пересыхает во рту. Пытаюсь сглотнуть, но такое ощущение, что я парализована.

Сомневаюсь, что смогла бы пошевелиться, даже если бы в квартиру ворвался бандит с

пистолетом.

Джетт наконец-то отпускает мой подбородок, и моя кожа пылает от воспоминания о его

прикосновении. Он отодвигается и берет с тарелки еще парочку чипсов.

Я все еще пытаюсь пошевелиться. Наконец делаю слабый вдох, и легкие наполняются

воздухом.

– Я сейчас, – говорю я и бросаюсь в ванную. Мне просто… нужно немного воздуха.

Запираю дверь и делаю глубокий вдох. Джетт, похоже, недавно убирался – воздух наполнен

лимонной свежестью. Нахожу возле душевой кабины в стене крошечное окошко и открываю

его настежь. По крайней мере, пытаюсь. Окно открывается буквально на дюйм и застревает.

Ой, ну и ладно. Наклоняюсь, опираюсь головой о подоконник и вдыхаю морозный воздух. Хотя

по календарю уже весна, ветерок по ночам все еще по-зимнему кусает за щеки – как раз то, что

мне нужно, чтобы прочистить мозги. Сделав несколько глубоких вдохов, чувствую, что,

кажется, успокаиваюсь.

Джетт лизнул мое лицо. В жизни бы не подумала, что почувствую что-либо, кроме

отвращения, если кто-то лизнет мне лицо, но Джетт сделал этот жест сексуальным. Словно он

волшебник и может превращать что угодно в нечто сексуальное. Волшебник секса. Со своей

волшебной… палочкой.

Мысли о волшебной палочке Джетта заставляют меня захихикать, и мне приходится открыть

воду в раковине, чтобы он меня не услышал.

По-моему, у меня едет крыша.

Пытаюсь взять себя в руки. Прежде чем покинуть ванную, дважды проверяю, не осталось ли

еще где-нибудь на лице сыра. Все в порядке, но видок у меня, словно я под кайфом. В широко

раскрытых глазах застыло сумасшедшее выражение, лицо горит. Да и прическа – это что-то с

53

чем-то. Расчесываю пряди пальцами, снимаю с запястья резинку, которую всегда ношу с собой,

и стягиваю волосы в хвост. С безумным взглядом и пылающими щеками я ничего не могу

поделать. Будем надеяться, Джетт посчитает это милым.

Вернувшись на кухню, обнаруживаю, что начос уже почти не осталось. Похоже, Джетт все

сожрал. И куда у него все девается? Должно быть, у него метаболизм супермодели. Черт бы его

побрал.

– Я тебе немного оставил, – говорит он, протягивая мне тарелку, на которой лежат три

маленьких одиноких кусочка чипсов.

У Джетта такое милая улыбка, что мне приходится очень постараться, чтобы нахмурить

брови и послать ему сердитый взгляд.

– Новое правило – не съедать все начос, пока твоя Липовая Девушка в ванной.

– Теперь ты делаешь аддендумы к правилам?

Я чуть не начинаю хихикать, услышав слово «аддендумы». По какой-то причине оно

вызывает у меня пошлые ассоциации.

– Неписаное правило – Липовая Девушка может добавлять пункты, когда ей вздумается. –

Закидываю в рот последний кусочек.

Джетт фыркает, но я улыбаюсь во весь рот, прожевываю, глотаю и добавляю:

– Другое неписаное правило гласит, что Липовая Девушка всегда права.

Теперь очередь Джетта сердито на меня смотреть, но долго он не выдерживает и в конце

концов просто качает головой.

– Ладно, Липовая Девушка. Я иду в душ и давай ложиться, если ты не против. Я уже

приготовил для тебя кровать, так что, если хочешь, можешь идти и устраиваться поудобнее.

Что? Я заставила его спать на полу и совершенно не против, если он сделает то же самое.

Лягу где угодно, только не на диване.

Пытаюсь протестовать, но Джетт прикладывает палец к моим губам, и я мгновенно

затыкаюсь.

– Неписаное правило номер три гласит, что Липовый Парень никогда не заставит Липовую

Девушку спать на полу, когда она в его доме, и Липовая Девушка не должна с ним спорить. Она

кивнет, согласится и позволит ему отправиться в душ.

Все время, пока он говорит, его палец продолжает касаться моих губ, и я чувствую в месте

касания жжение и покалывание. У него такая приятная кожа. Не слишком мягкая, но и не

мозолистая и противная, как у многих других парней. Клянусь, если парень коснется меня

грязными руками с обгрызенными и обломанными ногтями и торчащими заусеницами, я,

наверное, с криком убегу. А у Джетта руки приятные. В добавление ко всем остальным

достоинствам.

– Хорошо, – мямлю я прямо ему в палец, и Джетт с его помощью заставляет меня качнуть

головой вверх и вниз.

– Сойдет.

Он оставляет меня в кухне, и через минуту до меня доносится звук включенного душа. Какой

парень! Обалдеть!

54

Глава 10

Пятнадцать минут спустя сижу на кровати Джетта и психую. Понимаю, что он хочет как

лучше для Липовых Отношений, и поэтому решил, что ляжет спать на грязном диване, но все

равно чувствую себя дерьмово. Может, он таким образом хочет расплатиться за то, что слопал

все начос? Наверное, в Липовых Отношениях нужны взаимные уступки.

Нервно переплетаю пальцы, ожидая, пока Джетт вернется из душа, и тут открывается

входная дверь. Замираю, не уверенная, что делать: спрятаться под диваном, закричать или

убежать.

В итоге не делаю ничего.

– Снова ты, – говорит Хавьер.

У Хави усталый вид, но выглядит он, как ни странно, трезвым. Не то чтобы я знала его

достаточно, чтобы увидеть разницу, но довольно легко заметить, что он не валится с ног, как в

прошлый раз.

– Снова я, – соглашаюсь я.

Джетт выходит из ванной. Он в майке, вокруг талии повязано полотенце.

– Если хочешь… – начинает он, но, увидев Хавьера, замолкает.

У моего Липового Парня такой вид, будто он только что обнаружил в гостиной труп.

– Что ты здесь делаешь?

Я напугана чуть меньше, чем он, но ситуация и правда не из лучших. Одна надежда, что

Хави просто заскочил домой на минутку и после снова уйдет.

– По всей видимости, я здесь живу. Ну по крайней мере меня уверяли, что это так. Подожди,

это что, какой-то тайный заговор? Ты робот? Или я робот? ЭТО ВООБЩЕ ВСЕ ПО-

НАСТОЯЩЕМУ?

Хавьер широко распахивает глаза и переводит взгляд с меня на Джетта и обратно, словно мы

собираемся на него напасть.

Джетт приходит в себя первым. Он хватает с дивана подушку и швыряет ее в Хавьера. Тот

пригибается, и подушка пролетает мимо.

– Придурок, – бросает Джетт.

– А что? Береженого бог бережет. Лично я поприветствую своих господ роботов и буду

служить им верой и правдой.

Это вот такой Хавьер, когда трезвый? Потому что он слегка смахивает на пьяного.

– Еще раз извини. Его поведение непростительно, – говорит Джетт, откидывая мокрые пряди

с лица, но те все равно маняще падают ему на глаза.

Если бы тут не было Хавьера, я бы встала и запустила пальцы в его волосы. А может, и нет.

Вряд ли бы мне хватило на это смелости. А вот в мыслях смелости у меня хоть отбавляй.

– Я просто пришел переодеться. Расслабься. Все равно не похоже, чтобы я прервал что-то

интересное. Чувак, почему на тебе майка? Это странно.

Это и правда немного странно. Майка Джетта намокла, прилипла к телу и почти

просвечивается насквозь. В ней же нет никакого смысла. К тому же, я очень хочу увидеть его

без майки. ПРЯМО СЕЙЧАС.

– Почему бы тебе не заняться своими гребаными делами и не свалить к чертовой матери?

У-у-у, как Джетт рассердился! Не знаю, притворяется ли он, но выглядит очень натурально.

Хавьер, молча покачав головой, идет к себе в спальню, с минуту чем-то там громыхает, а потом

возвращается в других штанах и футболке.

– Мадам, сэр. Желаю вам замечательного, наполненного сексом вечера. Лично я ухожу,

чтобы именно им и заняться. Да пребудут все ваши презервативы эластичными и недырявыми.

Прощайте! – салютует он нам и уходит.

– Значит, так себя ведет Хавьер, когда трезв?

– Удивительно, но да.

– Ух ты!

– Знаю, – вздыхает Джетт.

55

Когда приходит время отправляться на боковую, мы с Джеттом снова начинаем спорить.

Просто я себя ужасно чувствую, заставляя его спать на диване.

– Ну, там все-таки удобнее, чем на полу. Лишнего матраса у меня нет. Пожалуйста, хватит

уже раздувать из мухи слона. Вовсе я не пытаюсь вести себя по-рыцарски.

Мы сидим на его кровати, на нем майка и шорты, на мне – дурацкая пижама.

– Мы могли бы лечь вместе, – предлагаю я, не глядя на Джетта.

У меня немного пересыхает во рту от собственной идеи, но это единственный вариант,

который приходит мне в голову, чтобы избавиться от чувства вины.

– Если мы это сделаем, может произойти случайный контакт, – тихо предупреждает он.

– Я… понимаю. И не против. К тому же, если вернется Хавьер, не придется снова что-то

объяснять.

– Я могу опять тебя стукнуть, – говорит он, делая вид, будто бьет меня в режиме

замедленного воспроизведения, и останавливая кулак в миллиметре от моего лица.

Натужно смеюсь.

– Я буду осторожной.

Наконец смотрю Джетту в глаза. Они буквально кружатся, словно калейдоскоп. Я могла бы

часами сидеть и наблюдать за сменой цветов. Но в конце концов ему же придется моргнуть.

Поднимаюсь, и Джетт расстилает постель.

– Ты хочешь спать у стенки или с краю?

– С краю.

Тогда если мне посреди ночи захочется в туалет, я смогу сбегать туда без необходимости его

будить. Ну или если я надумаю сбежать, то смогу сделать это быстро и тихо.

Джетт заползает к стенке, и я тут же понимаю, что он занимает в маленькой кровати много

места. Нам нужно будет конкретно потесниться. Что ж, нам придется это сделать, если мы

собираемся довести затею с Липовыми Отношениями до конца.

Ложусь в постель спиной к Джетту и натягиваю одеяло. Он держится как можно дальше от

меня, практически распластавшись по стене. Ползу вперед, пока чуть не сваливаюсь с кровати.

– Можешь меня коснуться, я не сломаюсь, – говорю я.

Джетт придвигается чуть ближе. Чувствую под одеялом исходящее от него тепло.

Ворочаюсь, пока не устраиваюсь поудобнее, и закрываю глаза, вдыхая аромат свежести,

исходящий от его подушки. Джетт вздыхает за моей спиной и придвигается еще немного.

Чувствую, как его дыхание колышет мои волосы. А потом его рука ложится на меня поверх

одеяла. Распахиваю глаза – все равно он этого не увидит – и чувствую, как внутри живота все

сжимается. Джетт продвигает руку еще немного, пока полностью не обхватывает мою талию.

Джетт меня обнимает. В его постели.

– Спокойной ночи, принцесса, – шепчет он мне в ухо.

– Спокойной ночи, – как-то умудряюсь выдавить я и закрываю глаза.

Очевидно, усну я совсем не скоро.

По крайней мере я думала, что заснуть будет трудно. Но дыхание Джетта позади и его теплая

рука, обнимающая меня, заставляют чувствовать себя в безопасности и позабыть об

одиночестве. Мне хорошо и уютно, моему телу это нравится. МНЕ это нравится.

На самом деле, мне настолько это нравится, что когда я открываю глаза в следующий раз, то

обнаруживаю, что смотрю вовсе не на стену, которую Джетт увешал картинами. Я смотрю на

самого Джетта. Точнее, на его грудь.

56

Он по-прежнему меня обнимает. Каким-то образом ночью я подтянула руки под подбородок,

вцепившись в его майку. Ноги у меня такие теплые, что я почти горю. Штаны на мне задрались,

так что от колена и ниже мы соприкасаемся кожа к коже. У Джетта волосатые ноги, но ногам

парней такими и положено быть. Вот если бы они оказались безволосыми, тогда я бы

заволновалась. Очень медленно поворачиваю голову и вижу часть красного дракона,

пересекающего грудь Джетта. Его сердце бьется под моей ладонью, а грудь опадает и

вздымается. Это так завораживает. Ощущение, будто где-то на заднем фоне вот-вот заиграет

какая-нибудь отвратительная песенка о любви.

Джетт сопит и шевелится, притягивая меня ближе.

– Твои волосы приятно пахнут, – говорит он, и я чувствую его дыхание на своих пальцах.

– Доброе утро, – отзываюсь я, потому что именно это люди обычно говорят по утрам, даже

если оказываются в ситуации, в которой неизвестно как очутились.

– Как это произошло?

Это он, наверное, о том, как мы лежим.

– Понятия не имею.

Отпускаю его майку, а Джетт убирает свою руку, так что я могу немного откатиться назад и

посмотреть ему в лицо. У него слегка припухлые глаза, а волосы торчат во все стороны. Он

очаровательно взъерошен, и я надеюсь, что выгляжу точно так же, хотя и уверена, что это не

так.

– Какой интересный поворот событий, – замечает Джетт.

– Ага.

Пожалуйста, пусть у меня не будет запаха изо рта. Пожалуйста, пусть у меня не будет

запаха изо рта.

Мне хочется прикрыть рот, чтобы он ничего не унюхал, но нет никакой возможности это

сделать, так что просто отворачиваюсь и пялюсь в потолок. А еще закрываю рот. Джетт

подпирает голову рукой, и я чувствую на себе его взгляд.

– Прекрати, – прошу я, схватив одеяло и пытаясь натянуть его на голову.

Он не дает мне этого сделать.

– Почему?

Я что, правда должна объяснять?

– Потому что.

– Потому что почему?

О, то есть мы решили поиграть в повторюху-муху. У меня ощущение, будто мне снова три

года.

– Потому что это странно, и ненормально, и я стесняюсь.

А еще это заставляет вспомнить обо всех моих недостатках и о том, как бы мне хотелось,

чтобы в этот момент я была кем-то другим.

– Глупышка, – отвечает Джетт.

Он откидывается на подушку и потягивается, вытянув вверх руки. Я слышу, как

пощелкивают суставы в его плечах.

– Нам, наверное, пора подниматься. Как насчет того, чтобы пойти куда-нибудь позавтракать?

У меня тут, в общем-то, почти никакой еды.

– Звучит неплохо, – соглашаюсь я.

Черт, мне нужно встать первой, а так не хочется. Но я все же перекатываюсь на другой бок,

подтянув под себя ноги. Джетт следует за мной, положив руки мне на плечи. На секунду он

задерживает их там, а потом отпускает меня, и я опрометью бросаюсь в ванную, чтобы

привести себя в более-менее презентабельный вид.

Внедрить Джетта в мою жизнь удалось почти без проблем. Я думала, мне придется менять

расписание дня, от чего-то отказываться, идти на компромиссы, но такое ощущение, будто моя

жизнь изменилась, чтобы приспособиться к нему. Словно он должен был стать ее частью и

57

поэтому стал. Звучит странно, но я знаю Джетта всего ничего, а ощущение, словно он всегда

был в моей жизни. А еще я сохраняю всех журавликов, которые он для меня делает. Бумажные

птички живут в моем ящике для носков. По крайней мере, когда все это кончится, у меня

останутся они.

Нельзя сказать, что прямо совсем все гладко и без проблем. О, проблем как раз множество.

Однажды он чуть не вошел, когда я переодевалась, и я до жути боюсь сделать при нем что-

нибудь отвратительное, ну там, пукнуть или отрыгнуть. Мы просто к этому еще не готовы. Мне

кажется, для таких вещей требуется много времени, даже если вы друзья. А еще иногда по

утрам Джетт просыпается с кое-какой проблемкой, м-м, в штанах, но он отворачивается, и я

делаю вид, что ничего не заметила. Я просто не могу иметь с этим дело. Просто не могу.

Наша затея с Липовыми Отношениями, похоже, работает. Судя по всему, все на нее

купились, по крайней мере, пока никто ничего не заметил. Мы с Джеттом держимся за ручки,

дарим друг дружке обожающие взгляды, используем дурацкие прозвища, и часть меня от этого

тошнит, зато другая часть обожает все это и хочет, чтобы все было по-настоящему. Однако я

держу свои желания при себе и не позволяю себе слишком часто об этом думать, потому что

все это нереально. Я играю роль, и он играет роль – вот и все. Один месяц. Неделю мы уже

продержались, и все идет хорошо. Не могу я все испортить, желая того, что не могу получить.

– Все будет хорошо. По-моему, ты просто переучилась и сама себя накручиваешь. Ты что,

никогда ни по одному предмету ничего, кроме пятерок, не получала? – говорит Джетт.

Мы сидим в библиотеке, и я жутко нервничаю по поводу следующей контрольной.

Показываю ему язык.

– Да, получала.

Дважды. Один раз в школе и один – в колледже. И больше ни разу. Я делала все, чтобы этого

не случилось. Даже если я получаю девяносто баллов и одну сотую, это все же лучше, чем

восемьдесят девять баллов. Всегда.

И вообще, кто бы говорил! Так уж случилось, что я знаю – оценки Джетта безукоризненны.

Он один из тех сволочей, которым учеба дается очень легко. Люди думают, что мои оценки

достаются мне без труда, но это не так. Успехи, которых я достигла, стоили мне много пота,

крови, слез, десятков литров выпитого кофе и бессонных ночей. Просто я хотела этого больше,

чем чего-нибудь еще. Больше, чем алкоголя, секса или просмотра очередной серии «Отчаянных

домохозяек».

– Не смей оскорблять мои методы учебы. Не все из нас столь академически одарены, как ты,

малыш. – Я примериваю к Джетту разные прозвища. Не уверена, что это мне нравится.

– Как скажешь, принцесса, – отзывается он, щелчком посылая вперед одного из своих

журавликов, так что тот приземляется прямо на моем открытом учебнике.

– Умираю от голода. Может, сходим поедим?

Сдвигаю журавлика и закрываю книгу. Я еще не закончила, но это может подождать. Мне

хочется немного попялиться в глаза Джетта. Я заслуживаю награду за хорошо сделанную

работу.

– Гениальный план гениальной девушки.

Бабочки снова начинают отплясывать у меня в животе. Они всегда так делают, когда он

говорит нечто подобное. Мне казалось, со временем ощущения притупятся, но пока этого не

произошло. Вообще-то мне вроде как даже хочется привыкнуть ко всему этому, потому что

переносить все эти подъемы и спуски в Липовых Отношениях совсем нелегко. Почти как в

настоящих.

Джетт сдувает в мою сторону обертку от соломинки, и та застревает в моих волосах, прежде

чем я успеваю отклониться.

– Придурок, – заявляю я и делаю то же самое.

Ну разумеется, я промазываю. Он показывает мне язык, и мне хочется стукнуть его под

столом.

58

– Ну надо же, счастливая парочка, – раздается голос Хавьера за моей спиной.

Ох уж этот Хавьер. Я никак не могу его раскусить. Все еще пытаюсь понять, то ли он

большую часть времени ведет себя серьезно, то ли играет на публику, то есть на меня. Судя по

словам Джетта, он такой всегда.

Разворачиваюсь и встречаюсь с его широко улыбающимся лицом и широкими плечами.

– Привет, Хавьер.

Умираю от желания поинтересоваться у Джетта, сидит Хави на стероидах или просто много

работает над собой. Да и природа его, должно быть, не обделила.

– Что вы тут замышляете, ботаны?

– То, что мы учимся, вовсе не означает, что мы ботаны, – парирует Джетт. – Кроме того,

именно ботаны управляют этой страной. Кто может поставить мир на колени? Компьютерные

хакеры.

Тут он прав.

Хавьер молча качает головой:

– Верьте, во что хотите.

На нем футболка и такие, знаете, объемные спортивные штаны, которые шуршат при ходьбе.

Кожа Хави блестит от пота. Должно быть, он как раз возвращается с тренировки.

– Ну ты и гонишь, Хави. Я же знаю, что ты хорошо учишься.

Хави распахивает глаза и оглядывается вокруг, а потом наклоняется над нашим столиком.

– Ш-ш-ш, а не то эта новость разлетится по кампусу. Это же уничтожит мою репутацию.

– Ты разве не слышал? Ум теперь считается сексуальным, – говорю я.

Как по мне, ум всегда был сексуальным, но всем остальным понадобилось немного времени,

чтобы постичь эту истину.

Хавьер в ответ только смеется и качает головой.

– Короче, я тут подумал, может, вы, книжные черви, захотите куда-нибудь сходить и ради

разнообразия повеселиться? В боулинг-клубе не сильно присматриваются к документам, а там

подают отличные коктейли «Джелло».

Фу! Терпеть не могу «Джелло». Меня от них тошнит. Какими бы вкусными не были напиток

или еда, они не должны быть такими склизкими. А еще я отстойно играю в боулинг. Но мне не

хочется портить отношения с Хавьером, к тому же, мы ведь обсуждали, что нам надо будет

куда-нибудь ходить. Похоже, это наш шанс. Надеюсь, у меня получится вытащить кого-нибудь

из девчонок – а то и не одну – вместе со мной в качестве буфера. Интересно, Хавьер приведет с

собой девушку в платье-неплатье, которую я видела в тот первый вечер? Мне не очень-то

хочется снова с ней встречаться.

– Да, звучит здорово, – соглашаюсь я.

– Я за, – говорит Джетт без особого энтузиазма, что ему несвойственно.

Хавьер ничего не замечает.

– Фантастика! Ну а если ты сможешь привести с собой несколько очаровательных одиноких

подружек, то будет еще лучше. Я тоже найду парочку друзей, и мы все вместе отлично

проведем время.

Хави отворачивается, услышав, как его зовет такой же накачанный потный парень, и машет

ему.

– Мне пора. Увидимся позже.

Джетту достается похлопывание по спине, а мне – подмигивание.

– Ты уверена, что хочешь этого? – спрашивает Джетт после ухода Хавьера.

– Что, боишься моих чумовых бросков? – Я, конечно, гоню и бибикаю, но Джетт ведь об

этом не знает.

– О принцесса, у меня в запасе такие броски, которых ты в глаза не видела.

Сильно много о себе мним?

– Ну и ладно. Я все равно размажу тебя по дорожке, Липовый Парень.

– Как скажешь, Липовая Девушка.

59

Оказалось, что пойти с нами захотели все. Кто же знал, что боулинг настолько популярен? С

ношеными туфлями напрокат и засовыванием пальцев в шар, в который совала свои

отвратительные пальцы куча народу. В моем представлении веселье выглядит НЕ ТАК, но,

наверное, придется пойти на компромисс и смириться с мнением большинства. К тому же, мне

действительно хочется посмотреть, сможет ли Джетт ответить за свои слова. В нем явно силен

соревновательный дух. Еще один пункт к списку «Вещи, которые я узнала о Джетте», который

я веду все это время. Вообще странно для такого спокойного и расслабленного парня, но мне

кажется, что это может быть как-то связано с Хавьером. Будто они заключили какое-то

секретное пари, о котором мне ничего не известно. Кто знает? Мальчишки полны загадок.

Я соглашаюсь быть непьющим водителем, так что могу использовать это в качестве

оправдания, чтобы отказаться от любых коктейлей «Джелло». Джетт сидит рядом на

пассажирском сидении, а сзади расположились Хейзл, Кэсс и ее парень Бойд.

Студенты считают боулинг-клуб своей собственностью, как и большинство заведений,

расположенных в кампусе. Мне даже немного жаль жителей Хартфорда, которые не учатся в

колледже, но они должны были понимать, во что вляпываются, когда переезжали в этот

городок.

Наша компания оказывается довольно многочисленной, учитывая меня, Джетта, Хейзл, Кэсс,

Бойда, Джордин, Тэннера, Дейзи, Хавьера и двух парней, которых он привел с собой, Марти и

Ская. Первое, что я поняла, после того как мы разобрались с обувью и заплатили за дорожки –

это то, что мы ГРОМКИЕ. Не то чтобы тут не было других выпускающих пар студенческих

компаний, но в плане громкости мы даем всем фору. Безоговорочно.

Главный виновник – Хавьер. Впрочем, ничего удивительного. Ему, похоже, нравится

выступать перед зрителями. Такое впечатление, будто у него нет кнопки «ВЫКЛ».

Добровольно возложив на себя обязанности организатора, он решает, что мы разобьемся на две

команды и мальчики будут играть против девочек. Даже не понимаю, как я к этому отношусь.

Друзья Хавьера явно любят потягать железо, но это может сработать против них. Ну, по

крайней мере, я на это надеюсь.

Как только мы заканчиваем готовиться и вводим наши имена в компьютер, Хавьер

организовывает отряд, который отправляется за едой и напитками. Джетт молча смотрит на

меня и пожимает плечами.

– Ты только не поддавайся специально, чтобы дать своему парню выиграть, – советует

Хейзл. – Мальчики просто ужасны, когда побеждают.

Остальные девочки со знанием дела кивают. Ага, я в курсе. То, что у меня до сих пор не

было парня, вовсе не означает, что я знать не хочу противоположный пол. В смысле, сейчас же

у меня есть Липовый Парень. Так что я все понимаю.

– Ни капли жалости, леди. НИ КАПЛИ ЖАЛОСТИ.

Мы становимся в круг, протягиваем руки вперед и подбадриваем друг друга криками. Парни

поднимают нас на смех, но они понятия не имеют, во что ввязались. Игра. Уже. НАЧАЛАСЬ.

60

Глава 11

Теперь я могу добавить к моему Списку Джетта пункт «Джетт чудесно играет в боулинг». В

смысле, он действительно хорош. Сделал три страйка подряд. У меня же два шара скатились в

желоб, а еще в двух фреймах я сбила все кегли со второго раза. Не о чем писать домой.

Но остальные девчонки восполняют нехватку моих баллов, и мы идем впереди, хотя и с

очень маленьким отрывом. Благодаря своей силе Хавьер выбил два страйка и в одном фрейме

сбил все кегли со второго раза. Вот только чаще всего он швыряет шар слишком сильно и

мажет. Та же проблема у Марти и Ская. Вдобавок к добываемым очкам они до чертиков много

матерятся. Большинство грубостей направлены на то, чтобы поднять боевой дух, и на нас

откровенно косятся другие, более спокойные компании.

Хейзл выбивает страйк и дефилирует перед мальчиками соблазнительной походкой, а потом

медленно разворачивается и возвращается обратно, чтобы получить одобрительные хлопки по

ладони и удары кулаками от остальных девчонок.

Очередь Хавьера.

– Мы же этого так не оставим, парни?

Хави вскакивает, выбирает себе шар и целует его. По-моему, отвратительнее просто некуда.

КТО ЗНАЕТ, где этот шар вообще побывал? Тут Хави начинает что-то шептать, держа шар

перед собой, шагает вперед и бросает его, резко дернув запястьем.

Кегли со стуком падают на пол, и Хавьер победно вздымает руки. Празднуя, он гикает и

улюлюкает во все горло. Мы свистим, мычим и швыряем в него разными вещами. Сейчас,

прикончив несколько подносов с коктейлями «Джелло», мы даже оглушительнее, чем были в

начале вечера. Клянусь, у меня такое чувство, будто я пьянею просто от общения с остальными.

По мере того как страсти накаляются, алкоголь льется рекой, крики становятся все громче, а

флирт и хвастливые оскорбительные высказывания – все откровеннее.

Марти и Скай ухлестывают за Хейзл, но она их в упор не видит. А может, просто строит из

себя недотрогу. Надо будет потом у нее спросить. Хейз так здорово это делает, что иногда мне

тяжело сказать, притворяется она или нет. Джордин весь вечер посылает Тэннеру убийственные

взгляды, но его слегка отвлекает девушка из соседней компании, которая выразительно на него

пялится. В воздухе витает ощущение надвигающейся катастрофы. Кэсс не сводит глаз с Бойда,

а он с нее, но когда доходит до грубостей, он довольно молчалив. На самом деле, он за весь

вечер сказал от силы три слова. Силен и неразговорчив.

И Джетт. О, Джетт. Если кто-то и может превратить боулинг в нечто сексуальное, это парень

с татуировками драконов.

– Ты втюрилась по уши, – шепчет мне на ухо Хейзл, пока я любуюсь очередным страйком

Джетта, который дается ему без особых хлопот.

Я так увлекаюсь этой картинкой, что ее голос заставляет меня подпрыгнуть.

– Ничего не могу с собой поделать.

– Он довольно сексуален, если тебе такие нравятся. Я-то люблю парней, на которых мясца

чуть побольше.

Джетт направляется к своему месту, и я отворачиваюсь.

– Мясца у него вполне достаточно. С его мясцом все в порядке.

Если, конечно, не учитывать, что я его мясцо даже не видела. Но я ни капли не сомневаюсь,

что оно чудесное. По крайней мере, я надеюсь, что оно чудесное. Убеждена, что у Джетта самое

восхитительное мясцо, какое только может быть.

Хейзл смеется.

– Но ты же не видела другого мясца. Тебе надо перепробовать множество разного мясца,

чтобы выяснить, какое из них самое лучшее. Как ты можешь судить обо всем мясце, если

попробовала только один его сорт?

– Меня его мясцо вполне устраивает.

Этот разговор становится для меня слишком сложным.

– Это ты сейчас так говоришь… – Хейз умолкает, не закончив мысль.

61

– Ладно, мы можем прекратить эти разговоры о мясце?

– А что за мясцо вы там обсуждаете? – интересуется Джордин, наконец отведя взгляд от

Тэннера.

Ей приходится старательно игнорировать своего парня и его заинтересованные взгляды на

других девушек.

– А какое мясцо у Тэннера? Приятно им лакомиться?

Джордин делает оскорбленное лицо, но потом улыбается.

– Очень даже приятно.

Фу! Разговор скатился до отвратительной пошлости, и мне хочется поскорее из него

выпутаться.

К счастью, игра завершается, и победа команды «Вагина» над командой «Пенис» ставит

точку в беседе о мясе. Мы решаем, что боулинга на сегодня достаточно (так как парни лелеют

свое уязвленное эго), но расходиться по домам еще не готовы, поэтому идем в бар, где бармен,

похоже, не обращает внимания на то, что не все еще достигли совершеннолетия7. А может, ему

просто все равно. Наверное, поголовная проверка документов плохо влияет на бизнес. У него

бы тогда посетителей не осталось. Да какая разница, это не мои проблемы.

Заказываю коктейль и потихоньку его цежу. К тому времени, как нам надо будет уезжать,

мне уже можно будет садиться за руль.

Хавьер снова упивается вдрызг и начинает подпевать звучащей в баре песне. Не могу

разобрать, какой именно, потому что он жутко орет и перевирает слова. Хави взбирается на

столик к вящему раздражению бармена, который кричит, чтобы он спускался, прежде чем что-

нибудь разобьет. Хавьер неохотно сползает вниз.

Джетт обнимает меня за плечи.

– Эй, принцесса, тебе как, весело?

Поворачиваюсь и целую его в щеку. Прямо сейчас я ощущаю безмерную нежность.

– Мне да, а тебе? Учитывая, что вы проиграли, а мы вас вздули? – Черт!

– Нечего издеваться! – отвечает Джетт, щелкнув меня по носу. – В следующий раз мы вас

сделаем. Теперь мы просто обязаны с вами расквитаться, наши репутации на кону. Мы придем

за вами.

– Правда?

– О боулинге я никогда не шучу. Боулинг – дело серьезное.

Мы уходим из клуба только в два часа ночи, когда нас оттуда попросту выкидывают, потому

что им пора закрываться. Все, кроме меня (и Джетта), напились в хлам и почти вырубаются.

Вернее, все, кроме нас и Хавьера. Он еще держится на ногах.

Мы с Джеттом развозим всех по домам – ведь парни и девчонки слишком пьяны, чтобы сесть

за руль – и едем ко мне. Хейзл что-то бормочет и отправляется к себе в спальню. Джетт ничего

не пил, а я по какой-то причине совсем не устала. Наверное, у меня открылось второе дыхание

или типа того. Скорее всего, я всю ночь не сомкну глаз, а завтра днем буду чувствовать себя

развалиной.

– Хочешь сразу пойти спать? – спрашивает, потягиваясь, Джетт.

Он часто так делает. Мне нравится, ведь в такие моменты его рубашка подскакивает, и

моему взгляду открывается кусочек живота. Хотелось бы мне увидеть его целиком.

Когда-нибудь я собираюсь все-таки застать Джетта врасплох. У нас есть неписаное правило,

что ложиться в постель надо обязательно в шортах и футболках или майках. Я бы предложила

Джетту снять майку, но тогда он мог бы намекнуть мне о двойных стандартах и предложить

тоже снять футболку, и мы бы ни к чему не пришли. Мысленно представляю себе этот разговор

так дословно, что мне даже не надо начинать его вслух.

7 Имеется в виду полное совершеннолетие, наступающее в двадцать один год. Покупать алкоголь до достижения этого возраста

во многих штатах США запрещено.

62

– Я не слишком устала, но можем отправляться на боковую, если хочешь.

– Да нет, если не хочешь ложиться, я не против. Посмотрим кино или чем-то другим

займемся?

Просмотр кино – наше любимое совместное времяпрепровождение. По всей видимости, нам

нравятся одни и те же фильмы.

– Я могу уснуть. Как насчет чего-нибудь такого, что мы уже смотрели раньше, чтобы я

ничего не пропустил? – спрашивает Джетт по дороге в спальню.

Пора переодеваться. Я перестала носить отвратительные старые пижамы. Ну да, ладно, я

пошла и купила несколько новых. Шорты и майки в тон. Миленькие, с эмблемой Бэтмена на

груди или с забавными словечками повсюду. И даже один комплект, разрисованный беконом. Я

решила, что Джетту понравится, поэтому сегодня надеваю именно его.

– Твоя очередь.

Мы выбираем фильмы по очереди. Последний раз была моя очередь, и я заставила его

посмотреть «Эту дурацкую любовь». Сказала, что фильм очень забавный, и там Стив Карелл,

но на самом деле мне хотелось попялиться на голую грудь Райана Гослинга. Если уж я не могу

увидеть голую грудь Джетта, то следующим мой выбор падает на Райана. Какой мужчина!

– Э-э, «Дрянные девчонки».

– Погоди, ты выбираешь «Дрянных девчонок»? Они тебе правда настолько понравились?

Он молча пожимает плечами, берет свои шорты с майкой и по дороге в ванную отвечает:

– А что? Тина Фей – гений.

Да, Джетт – идеальный парень. Обзавидуйтесь.

Час спустя мы сидим на диване, наполовину прислонившись друг к другу: я в пижаме с

беконом, Джетт в майке и шортах. Он пытается щекотать мне пятки, а я угрожаю дать ему в

глаз. Ну как тут сохранишь тишину? Бедная Хейзл. Надеюсь, она настолько напилась, что уже

давно вырубилась.

– Ну правда, прекрати, – прошу я, когда он снова тянется к моим пяткам.

– А твои буфера могут сказать, когда пойдет дождь? – спрашивает Джетт, намекая на фильм,

пока я отодвигаюсь, чтобы убрать ноги подальше от него.

Опускаю взгляд на грудь. Она, конечно, шикарна, но не до такой степени.

– Не-а. И спортивного канала у меня там тоже нет.

– Какая трагедия.

– Это крест, который мне приходится нести.

Джетт начинает играть моими волосами, накручивая их на пальцы. Ощущения очень-очень

приятные, и я понимаю, что это самый близкий физический контакт, который у меня был с

другим человеком за много лет. Мои родители никогда особо не любили обниматься, а брат

скорее стукнул бы меня, чем прижал к груди. Хейзл пообниматься не прочь, но с Джеттом все

совсем по-другому.

Закрываю глаза, и он начинает массировать мою голову.

– У меня же не будет из-за этого неприятностей? – тихо спрашивает он.

– Только если остановишься.

К черту правила. Хотя бы на пару минут. Я наслаждаюсь моментом.

В конце концов снова засыпаю, пока Джетт массирует мне голову, и он опять относит меня в

постель. Но на этот раз ложится рядом и притягивает меня к себе на грудь. Теперь по ночам мы

спим в обнимку, потому что так или иначе каждый раз все заканчивается тем, что к утру мы

оказываемся тесно прижатыми друг к другу с переплетенными руками и ногами.

63

На этот раз, проснувшись утром (или, если уж говорить начистоту, то скорее днем), я

обнаруживаю, что мне в живот кое-что упирается, а когда до меня доходит, что именно, я чуть

не отталкиваю Джетта. Бедный парень. Он же не виноват. Но Джетт меня обнимает, и найти

выход из этой ситуации будет сложнее, чем разрядить бомбу. Главное – двигаться достаточно

медленно и осторожно, чтобы его не разбудить.

Для начала вытаскиваю руку из-под его руки, а потом начинаю медленно убирать ноги. Если

у меня получится перекатиться на спину, то все будет хорошо. Наверное.

Но чуть только я отодвигаюсь от Джетта буквально на миллиметр, его глаза тут же

открываются и встречаются с моими.

Ну здравствуй, самый неловкий момент в моей жизни.

– Доброе утро, – говорю я, моргая, будто только что проснулась.

Потягиваюсь и зеваю. Джетт стискивает зубы, и я понимаю, что он размышляет, в курсе ли я

о его маленьком друге.

– Доброе утро, принцесса, – осторожно отвечает он.

Улыбаюсь ему, надеясь, что улыбка вышла естественной.

– Умираю от голода. Будешь завтракать?

Никогда не бываю такой жизнерадостной после сна, но надеюсь, его это не насторожит.

Поднимаюсь, стараясь не стягивать одеяло слишком низко, и тут же опрометью бросаюсь в

кухню.

Из спальни Хейзл не доносится ни звука. Она, наверное, продрыхнет как минимум еще пару

часов.

Начинаю заниматься завтраком, и через несколько минут ко мне присоединяется Джетт. Я

даже глаз на него не могу поднять, пока он идет к кофеварке и включает ее.

– Ненавижу гулять допоздна, потом весь день насмарку. У меня не меньше двух суток

уходит, чтобы прийти в себя после ночных гулянок. Клянусь, чувствую себя какой-то

старушенцией. Как бы я хотела, чтобы мне не нужен был сон, – тараторю я, одновременно

взбивая тесто для вафель.

Одним из любимых рождественских подарков от Хейзл в прошлом году для меня стала

вафельница, которая делает вафли в виде пингвинов. Теперь я использую ее при любой

возможности.

А поскольку обычные вафли мне не очень нравятся, я готовлю вафли с

карамелизированными яблоками. Джетт их еще не пробовал, а мне вроде как хочется

приготовить для него что-нибудь вкусненькое, чтобы компенсировать тот факт, что он не смог

сегодня утром контролировать свой пенис.

Надо прекратить об этом думать. Слава богу, мне не приходится иметь дело с подобным

дерьмом. Серьезно, я бы дни напролет со стояком ходила. Тоненький голосок внутри меня,

который с каждой минутой становится все громче и громче, хочет спросить Джетта, не обо мне

ли он думал. Но это ненормально. И очень эгоистично. В былые времена даже ножки столов

прикрывали, потому что считалось, что мужчины могут вдруг вспомнить о женских ножках и

возбудиться. Как смешно.

– Тебе помочь?

Я настолько увлеклась размышлениями о Джетте и ножках столов, что почти позабыла о

самом Джетте.

– Можешь сбрызнуть вафельницу растительным маслом и включить ее в розетку?

Взбиваю в миске тесто, пока совсем не остается комочков. Главное – вовремя остановиться.

Перестараешься – и сделанного не воротишь.

Джетт избегает ко мне прикасаться, словно очертив вокруг меня пространство радиусом три

фута и пытаясь его не нарушать. Это совсем не похоже на прошлую ночь, когда он так вторгся в

мое пространство, что дальше некуда. Разве только, если бы он вторгся… ну… в меня.

Надо прекратить об этом думать.

Джетт наливает мне кофе, добавляет корицу и мускатный орех. Так я делаю только дома, и

мне нравится, что он знает, какой кофе я люблю.

– Спасибо, – говорю я и беру у него кружку.

Наши пальцы соприкасаются, и он отдергивает руку. Проигнорировать подобное не

получится.

64

– Что-то не так?

– Нет. Просто устал вчера ночью.

Джетт натянуто улыбается, улыбка выходит почти болезненной. Он отворачивается за своей

кружкой и садится за стол.

– Да, я тоже.

Обстановка немного напряженная, так что я включаю музыку, но делаю звук потише, чтобы

не разбудить Хейзл. Тейлор Свифт и Эд Ширан поют «Все изменилось». Чуть не начинаю

смеяться от иронии момента. У Джетта глаза не зеленые, как в песне, но все остальное словно

про него поется. Жутковастенько.

Мурлычу под нос, подпевая песне, пока жду, когда приготовится первая порция вафель в

форме пингвинов. Джетт в глубокой задумчивости прихлебывает свой кофе. Не хочу его

дергать, так что сама достаю тарелки и приборы.

Вафли готовы, и я выкладываю их на тарелки. Джетт поливает свою сиропом, но я в этом

вопросе немного консервативнее. Мне нравится чувствовать вкус самих вафель. Молча жуем,

тишину нарушает лишь музыка. Не могу это выносить. Пытаюсь придумать, что сказать, чтобы

начать какой-нибудь нейтральный разговор, но в голове пусто. Джетт нарушает тишину вместо

меня.

– Не знаю, смогу ли продолжать все это.

Джетт не поднимает глаз от чашки, размазывая вилкой остатки сиропа.

– Ты собираешься использовать стоп-слово?

Сердце панически сжимается. Так сильно я была напугана всего пару раз в жизни.

Он открывает рот и снова его закрывает, потом берет кружку и делает глоток. Не зная, что

сказать, просто сижу и в ужасе жду, что дальше. Этого просто не может быть.

Может ли сердце перестать биться? У меня ощущение, будто мое только что на секунду

остановилось.

Джетт поднимает на меня взгляд, и я не могу удержаться от того, чтобы не посмотреть ему в

глаза. Они внимательно смотрят и пытаются что-то во мне отыскать. Не знаю, что Джетт ищет,

но отчаянно хочу, чтобы он это нашел. Сердце снова замирает, но тут он говорит:

– Нет. Не обращай внимания.

Не могу сдержать облегченную улыбку. Сердце начинает биться со скоростью света, словно

пытается наверстать то время, когда стояло.

– Хочешь еще вафель?

Вскакиваю и хватаю наши тарелки. Я не клала тесто в вафельницу на случай, если он больше

не захочет.

– Да, еще пингвинов, пожалуйста.

Мне хочется немного снять напряжение, поэтому ставлю тарелки и имитирую пингвинью

походку. В награду получаю от Джетта взрыв смеха и тут же слышу стон, раздающийся из

спальни Хейзл. Джетт замолкает, а я прекращаю изображать пингвина.

– Черт! – шепчу я, когда Хейз выползает из своей комнаты.

Термин «с бодуна» был придуман как раз для описания ее вида. Размазанная тушь,

всклокоченные волосы, одежда, которую она не потрудилась вчера снять, измята, на щеке след

от подушки.

– Вы… уроды… – медленно цедит она, ковыляя к нам с вытянутыми вперед руками, словно

о чем-то умоляет.

Быстро наливаю чашку кофе и протягиваю ей. Хейзл стоит над кружкой, как, наверное,

когда-то пещерный человек стоял над впервые зажженным костром. Несколько секунд она

просто вдыхает аромат кофе, а потом начинает пить.

– Лучше? – спрашиваю я, подходя к вафельнице и накладывая вторую порцию.

Придется сделать намного больше вафель, если Хейзл тоже захочет.

Подруга падает на единственный незанятый стул, так что мне приходится опереться на

кухонную стойку. Вернее пришлось бы, но Джетт встает и показывает мне на стул.

– Мне все равно придется следить за вафлями. Все нормально.

Он снова садится. Хейз по-прежнему ничего не замечает, кроме своего кофе. Понадобится по

крайней мере еще одна чашка, чтобы она почувствовала себя человеком. А потом она,

65

вероятно, все равно вернется в постель еще на пару часов, чтобы избавиться от остатков

похмелья.

– Знаешь, мне кажется, нам надо купить тебе стул, – говорю я, пока Джетт поливает сиропом

очередную пингвинью вафлю.

– Ты не обязана это делать, – возражает он, но не могу же я заставлять своего Липового

Парня стоять каждый раз, как он ко мне приходит.

Мы приканчиваем остатки вафель, и Хейзл уходит досыпать. Поскольку я на мели, после

того как затарилась продуктами для Джетта и выкинула деньги на пижамы, чтобы раздобыть

для него стул, мы, несмотря на все его протесты, отправляемся в местную комиссионку. В

качестве компромисса едем на его машине.

– Ладно, учитывая, что сидеть на нем в основном предстоит тебе, думаю, именно ты должен

сделать выбор.

Джетту приходится немного подождать, пока я отбираю на его суд трех кандидатов.

– Итак, стул номер один, – щедрым взмахом руки начинаю я представление. – Это

прелестный… стул из красного дерева с кучей… стулообразных деталей. К тому же, у него

четыре ножки, так что ты не упадешь.

– Ну надо же, какая ошеломляющая перспектива, – хлопает он в ладоши.

– А вот стул номер два. Он из раннего… психоделического периода и предварительно

подвергался коррозии, что добавило ему определенной стильности.

Джетт осматривает второй стул и снова хлопает.

– Замечательная альтернатива. Выбор будет нелегким.

– О, погоди. Есть же еще один вариант. – Я представляю третий стул. – Этот красавчик

проделал к тебе долгий путь из экзотического местечка под названием Топека, Канзас, и в

качестве прелестной окончательной отделки был аккуратно обтесан, чтобы создать эффект

грубой деревянной мебели.

На случай, если вы не поняли, третий стул – мой фаворит. Он лучше всего сочетается с теми

двумя, что у нас уже есть, и выглядит наименее потрепанным из трех.

– М-да, три чудесных варианта. – Джетт прохаживается туда-сюда перед стульями. – Ты так

красочно расписала достоинства каждого. – Он в раздумье постукивает пальцем по подбородку.

– Но я, наверное, все же остановлю свой выбор на стуле номер три.

Он кладет руки на спинку выбранного стула, и на этот раз хлопаю в ладоши я.

– Ой, как хорошо! Я так надеялась, что ты выберешь именно его.

– Да, ты так тонко на это намекала.

– Ладно, чего же ты ждешь? Проверь его. Ты не можешь окончательно его выбрать, пока не

попробуешь на нем посидеть.

Джетт соглашается со мной и, сев на стул, вздыхает:

– Ага, это он.

Решаю, что проверку нельзя считать окончательной без меня, и усаживаюсь ему на колени.

– Идеально. Мне нравится этот стул.