Все романы о Джеймсе Бонде. Книги 1-18

1. Курьер

В такси по дороге из аэропорта Бильбао Джеймс Бонд помнил указания М. достаточно ясно: "Привезти деньги сэра Роберта".

И, тем не менее, Бонд держал в уме другую цель, которая могла оказаться чуть более рискованной. Сама мысль служить курьером для богатого нефтяного воротилы, пусть даже соотечественника – британца, вызывала, прежде всего, протест. Задача состояла в том, чтобы доставить сэру Роберту возмещение за неудачную покупку на "черном" рынке. Конечно, Бонд считал такое поручение потерей драгоценного времени агента отдела "двойной ноль", но в данном случае работа открывала другую, и куда более заманчивую, возможность.

И он решил, что так тому и быть. Деньги он привезет – здесь нет проблем. Но важнее отомстить за смерть коллеги-агента.

Ноль-ноль-двенадцать работал в "Интеллидженс сервис" недавно, и Бонд был едва с ним знаком. И все же, когда агента убивали на задании, весь отдел "двойной ноль" считал это личным делом. Как потерю члена семьи. Пусть М. и предупредила Бонда, что увлечение вендеттой может помешать ясности мысли при выполнении главного задания, агент 007 считал, что его долг – сравнять счет, если представится случай.

Все началось вчера с вызова к начальству. Бонд обрадовался возможности оторваться от пачки секретных докладов, в которых ему всегда приходилось копаться между заданиями. Надеясь на поездку, на другую сторону земного шара или хотя бы на что-то, только бы выбраться из Лондона, Бонд поднимался на лифте к кабинету М. в здании "Интеллидженс сервис" на берегу Темзы. Мисс Манипенни не дала ни единого намека на суть задания, если не считать того, что заказала для него место на рейс в Испанию.

Когда Бонд вошел в кабинет, М. была погружена в лежащий перед ней документ.

– Садитесь, Ноль-ноль-семь, – сказала она, не поднимая глаз.

За последние годы у Бонда сложились хорошие отношения с относительно новым боссом "Интеллидженс сервис". Новая М. завоевала его уважение и лояльность. Бонд с удовлетворением полагал, что пользуется с ее стороны тем же.

Тем не менее, когда она произнесла: "Сэру Роберту нужен курьер, и это вы", – Бонд заморгал.

– Простите, мэм? – переспросил Бонд, не уверенный, что правильно расслышал. – Этот нефтяной магнат?

– Совершенно верно. Ему нужно, чтобы вы отправились завтра в Бильбао и привезли полный чемодан денег из тамошнего отделения одного швейцарского банка. Возмещение за секретный доклад, купленный им "на черном" рынке. Документ оказался не тем, за что его выдавала продающая сторона. Он предъявил претензии, и продавец согласился возместить стоимость. Посредник попросил, чтобы МИ-6 прислал человека забрать деньги. Я хочу, чтобы это были вы, Ноль-ноль-семь.

Бонд помрачнел. Он не слишком тщательно следил за жизнью богатых и знаменитых Великобритании, но о сэре Роберте Кинге знал достаточно, чтобы понимать: в списке Особо Важных Персон Англии он занимает одну из первых строк.

– Кроме того, – добавила М., – это было бы личное одолжение мне. Сэр Роберт – мой старый друг.

Это Бонда не удивило. У М. были друзья очень высоко. Она пришла в "Интеллидженс сервис" с очень хорошими связями и могла играть с политиками куда тоньше, чем ее предшественник. Даже будучи главой "Интеллидженс сервис", М. не пренебрегала общением с элитой Великобритании. Что ж, в наше время это, вероятно, самая мудрая политика.

Бонд молча прокрутил в памяти все, что знал об этом человеке. Сэр Роберт Кинг, исполнительный директор и президент "Кинг Индастриз", создал себе состояние около четверти века назад на прибыльном строительном бизнесе, унаследованном от отца. Женившись вторым браком на женщине, семья которой владела остатками запущенного предприятия по импорту нефти, он постепенно сместил акценты деятельности "Кинг Индастриз" в сторону нефтяного бизнеса. После трагической смерти жены Кинг за следующие десять лет увеличил активы компании и утроил свой доход, равно как и поступление нефти в Великобританию. Он стал своего рода национальным героем и был удостоен рыцарского звания. С тех пор компания "Кинг Индастриз" стала одним из главных игроков в этом всемирном и остроконкурентном бизнесе. Имя Кинга то и дело появлялось в английской прессе. По впечатлениям Бонда, это был очаровательный мошенник, наслаждающийся жизнью очень богатого и пожилого плейбоя. Бонд не был знаком с этим человеком и не испытывал желания с ним знакомиться.

И еще у него была дочь...

– Что случилось в деле похищения Электры Кинг? – спросил Бонд. – Теперь ведь об этом очень мало говорят?

М. поглядела на Бонда глазами, в которых была сталь:

– Это абсолютно не имеет отношения к вашему заданию, Ноль-ноль-семь.

Бонд снова моргнул. Неужели он коснулся открытого нерва?

Это все было чуть больше года назад. Электра Кинг, блистательная дочь сэра Роберта, девушка чуть старше двадцати, была похищена ради выкупа. Бонд в то время был на задании за пределами страны. Об этом деле он знал мало – только то, что мисс Кинг удерживали две или три недели, а потом она чудесным образом сбежала без посторонней помощи. Почти все похитители были убиты. Бонд помнил, что это было в газетах и по Би-би-си, но тема исчезла из новостей на удивление быстро – учитывая, кто был жертвой похищения.

– Когда я во что-то влезаю, я люблю знать все факты, – сказал Бонд. – Особенно если это что-то – швейцарский банк.

М. не улыбнулась на шутку.

– Этим делом, как произошедшим в пределах страны, занимался МИ-5. Мы к нему никогда никакого отношения не имели. Что до прессы – быть может, раз в жизни они проявили уважение к желанию семьи избежать приставаний по поводу болезненного и весьма неприятного события. Слава Богу, что бедную девочку оставили в покое после таких переживаний. Но сейчас не об этом речь. К тому докладу, который купил сэр Роберт, мы имеем отношение. Он находился в распоряжении агента Ноль-ноль-двенадцать и был похищен из его кабинета после убийства.

– Вот как? – спросил Бонд, на этот раз заинтересовавшись. Вести об убийстве в Омске агента 0012 прокатились по отделу "двойной ноль", как волна от землетрясения. Этот агент с двумя нулями в кодовом имени, постоянно находившийся за границей, был убит в российском представительстве месяц назад. Кабинет был разгромлен, секретные материалы пропали.

– Мне не нужно, чтобы вы увлеклись вендеттой, Ноль-ноль-семь, – предупредила М. – Это может затуманить ясность мысли. Убийство агента Ноль-ноль-двенадцать расследуется. Ваше же задание – привезти деньги сэра Роберта.

С этими словами она дала ему понять, что он свободен. Манипенни выдала ему билет, объяснила детали поездки и сообщила, к кому обратиться в банке – к человеку по имени Лашез. Перед выходом из здания Бонд зашел в отдел Кью – взять кое-что, что могло пригодиться.

Он прилетел в Бильбао на следующее утро самолетом "Иберия Эйрлайнз", и теперь несся на такси к столице провинции Бискайя в северной Испании. Окраины города возле аэропорта были центром морской торговли и тяжелой промышленности. Бонда привезли в Каско-Вьехо, нервный центр города на правом берегу Риа-де-Бильбао, где окраинные дома сменялись столичным нагромождением банков и современных офисов. Днем у города был вид деловой и в чем-то элегантный, схожий с видом некоторых столиц французских провинций. Все это после заката словно волной смыло, что Бонд отнес за счет знаменитого пристрастия испанцев к бурным всенощным пирам в этом конкретном городе. Когда-то у него был незабываемый вечер (и утро) в Бильбао с одной огненной сеньоритой. Она была профессиональной исполнительницей фламенко, и с помощью того "очарования ритмов" – иначе трудно было назвать – доказала, что у латинских любовниц действительно горячая кровь.

Такси объехало Аламеда-де-Мазарредо, где теперь на живописном берегу стоит Музей современного искусства Гуггенхейма. Построенное по проекту американца Фрэнка Черри зрелищное здание с титановым покрытием один критик описал как "цветную капусту в галлюцинациях ЛСД". И все же Бонд не мог устоять против впечатления от этой блистающей, бунтующей против всех канонов конструкции, которая уж точно смотрелась не на месте в городе, не прославленном любовью к искусству. Жаль, что нет времени осмотреть экспозицию, но не для этого он приехал в Испанию.

Бонд вышел из такси на Плаза дель Музео и направился прочь от Гуггенхейма в сторону ничем не примечательного офисного здания. Гравировка на медной табличке гласила "La Banque Suisse de l'Industrie (Private)" (Швейцарский промышленный банк (частный) фр.). Ниже та же надпись повторялась на испанском, немецком и английском языках. Перед тем как войти. Бонд надел темные очки, взятые в отделе "Кью", быстро осмотрел все свои принадлежности, а именно: "вальтер" под темно-синей спортивной курткой и метательный нож в ножнах на пояснице.

Войдя в здание, он назвал себя мышке-регистраторше в роговых очках. Та нажала у себя на столе какие-то кнопки, и что-то сказала по-французски в микрофон, закрепленный у нее на голове скобой. Потом кивнула и обратилась к Бонду, плавно переходя на английский:

– Мистер Лашез примет вас немедленно.

Бонд улыбнулся и опустился в комфортабельное кресло. Через огромное окно Гуггенхейм на той стороне улицы был виден во всей красе.

Из-за колонны появились трое громил в костюмах от Армани – несколько неуместных, поскольку эти люди были больше похожи на профессиональных борцов, чем на банкиров.

– Мистер Бонд? – буркнул один из них. – Сюда.

Бонд встал и пошел за ними к лифту. Они молча окружили его, и один перекрывал дверь.

– Отличная погода, – заметил Бонд.

Они не ответили.

Лифт остановился на верхнем этаже. Троица здоровых ребят провела Бонда по коридору, мимо внимательной секретарши в роскошный кабинет, центром которого был большой дубовый стол. Позади стола находились три окна от пола до потолка, выходящие на балкон, нависающий над улицей.

Лашез – тщательно ухоженный джентльмен – сидел за столом, читая какую-то распечатку.

– Мистер Бонд, – объявил предводитель громил.

Будто по сигналу двое других стали обыскивать Бонда. Очень быстро они обнаружили "вальтер" и положили его на стол. Через несколько секунд рядом с ним лег найденный нож.

Главный кивнул Лашезу, что Бонд чист.

Покончив с этими формальностями, Лашез с покровительственным удовольствием посмотрел на Бонда и сказал:

– Прекрасно. Итак, чтобы нам всем было удобно, почему бы вам не присесть? – Он сделал жест рукой в сторону кожаного кресла у стола. – Очень мило было с вашей стороны согласиться ко мне приехать, мистер Бонд. Особенно так оперативно.

Бонд ответил:

– Если люди перестанут верить швейцарским банкам, куда покатится мир?

Лашез вежливо рассмеялся и нажал кнопку. Бонд сел в кресло, и в это время в кабинет вошла очень симпатичная брюнетка, везя передвижной столик, на котором стоял большой серебристый металлический кейс и ящичек. Она поднесла этот ящик Бонду – там было полно гаванских сигар. Он покачал головой, не отводя глаз от банкира. Девушка подала ящик Лашезу, который взял сигару и положил на пепельницу, стоящую на столе.

– Спасибо, Джульетта, – сказал Лашез и снова повернулся к Бонду. – Это было нелегко, но деньги я смог вернуть. Не сомневаюсь, что сэру Роберту приятно будет увидеть их вновь.

Девушка подняла кейс и поставила на коле-ни к Бонду. Потом с эффектной и соблазнительной улыбкой открыла крышку. Кейс был полон пятидесятифунтовых банкнот.

– Все здесь, по текущему обменному курсу. Вот выписка.

Джульетта подала Бонду листок бумаги, который, он бегло проглядел. Число было не круглое, высчитанное с точностью до пенни: f 3 030 003,03.

– Желаете меня проверить? – спросила девушка.

Бонд окинул ее взглядом:

– Я уверен, что у вас все округлено должным образом, – ответил он.

Он отметил про себя, что она не швейцарка. Средиземноморский тип, длинные кудрявые волосы и большие карие глаза. Испания? Или южная Италия?

Она закрыла кейс и шагнула назад под слова Лашеза:

– Я вам гарантирую, что все здесь. Бонд сунул выписку в карман, потом медленно и подчеркнуто снял очки. В упор глядя на Лашеза, он после небольшой паузы сказал:

– Я здесь не только за деньгами. Доклад, купленный сэром Робертом, был украден у агента МИ-6. Который из-за этого был убит.

Опустив руку в другой карман. Бонд достал фото агента 0012 и положил на стол перед Лашезом.

– И я хочу знать, кто его убил.

Лашез поднял брови, пытаясь изобразить удивление и недоумение, будто понятия не имеет, о чем говорит Бонд. Потом взглянул на фотографию. После минуты явно деланного размышления Лашез произнес:

– Ай-ай-ай! – И покивал головой. Потом добавил: – О да. Ужасная трагедия.

Бонд в упор смотрел на него, ожидая продолжения.

– Но! – произнес Лашез, поднимая палец. – Не будем это подчеркивать, но ваш агент МИ-6 сам украл этот документ двумя неделями раньше у одного русского оперативного работника.

Будто это оправдывало убийцу.

– Мне нужно имя, – сказал Бонд. Лашез улыбнулся излишне тепло. Намного излишне.

– Осмотрительность, мистер Бонд. Я – швейцарский банкир. Разумеется, вы понимаете мою позицию...

– И какова она? – перебил Бонд. – Нейтральная? Или только выдается за нейтральную?

– Я обычный средний человек. Я в данный момент просто поступаю честно и возвращаю деньги их владельцу по праву.

– И мы с вами оба понимаем, как тяжело это для швейцарца, – сказал Бонд.

Улыбка слезла с лица Лашеза. Двое по разные стороны стола смотрели друг на друга в упор, и сигарная девушка вместе с тремя громилами чувствовали, как растет в комнате напряжение.

Наконец банкир произнес:

– Я предлагаю вам возможность уйти отсюда с деньгами, мистер Бонд.

– А я предлагаю вам возможность уйти отсюда живым, – ответил Бонд.

– В сложившейся ситуации, – сказал Лашез, показывая на стоящих за Бондом трех горилл, – я, разумеется, говорю лишь как банкир – я бы сказал, что числа не на вашей стороне.

Он кивнул на предводителя горилл, который вытащил из-под пиджака девятимиллиметровый браунинг.

Тщательно надевая очки и придерживая пальцами оправу. Бонд ответил:

– Возможно, вы не учли мои скрытые активы.

На лице Лашеза мелькнул проблеск сомнения, и в этот момент Бонд нажал крохотный выступ на дужке очков.

Заряд в рукоятке лежащего на столе пистолета полыхнул громко и ярко, ослепив всех, кроме Бонда. Это был краткий эффект, но достаточный, чтобы дезориентировать горилл и дать Бонду мгновение, которое было ему нужно. Он вскочил из кресла и нанес старшему громиле прямой удар в горло, одновременно выхватив другой рукой его револьвер. Браунинг выстрелил, разнеся одно из окон позади стола, но его владелец упал без сознания на спину. Не теряя ни секунды, Бонд выбросил ногу вверх и в сторону, нанеся удар в лицо второму охраннику. Третий прыгнул на Бонда, но опоздал. Бонд развернулся, поймал его за плечи и, пользуясь собственной инерцией его тела, перебросил охранника через кресло. Тот грохнулся о низкий шкаф и свалился. Бонд перепрыгнул через стол и чувствительно ткнул Лашеза в щеку стволом одолженного браунинга.

Все это произошло за шесть секунд – у Лашеза не было времени подумать.

– Кажется, фортуна слегка повернулась, – сказал Бонд. – Сообщите мне имя.

Теперь уже испуганный по-настоящему, Лашез пробормотал, заикаясь:

– Я... я н-не м-могу...

– Тогда посчитаем до трех, – предложил Бонд. – Это же вы можете? – Он взвел курок, и от этого щелчка швейцарский банкир вздрогнул всем телом. – Один. Два...

– Ладно! – крикнул Лашез. – Согласен! Но вы должны меня защитить!

– Отлично, – сказал Бонд. – Теперь говорите.

Но банкир вдруг застыл с расширенными глазами. Из его шеи гротескно торчал брошенный кем-то нож.

Сигарная девушка Джульетта сработала быстро и профессионально. Теперь она прыгнула мимо стола, в разбитое окно и на балкон. Бонд столкнул Лашеза на пол и бросился к окну. Брюнетка раскачивалась на проволоке, очевидно, привязанной к перилам заранее. Она плавно соскользнула над боковой улицей к стоящему там зданию и тут же исчезла в тени раньше, чем Бонд успел прицелиться. А вдали уже ревели сирены: секретарша из приемной известила полицию. Надо было действовать быстро.

Бонд обернулся и увидел, что первый из горилл уже пришел в себя и перекрывает путь, держа в руке пистолет. Он уже собирался спустить курок, как Бонд увидел у него на груди красную точку. За спиной Бонда разлетелось другое окно, разбитое пулей, попавшей в грудь охранника. Бонд инстинктивно нырнул за стол и выглянул оттуда, высматривая, откуда стреляли, но в доме напротив было слишком много окон.

Он перекатился и побежал к двери, но в коридоре уже раздавались голоса и топот. Задвинув засов. Бонд снова быстро окинул взглядом окна напротив. Почему снайпер не стреляет? Он оглядел комнату и увидел, что заворочался второй охранник. Ему стало ясно, что стрелявший сквозь окно целил не в него. И тогда, наверное, балкон будет самым безопасным путем отхода.

Дул морской бриз, теребя шторы, подтянутые вверх и связанные длинным декоративным шнуром. Быстро сообразив. Бонд схватил шнур, сдернул его вниз и обмотал вокруг трубы отопления под разбитым окном. Потом подошел к телу валявшегося без сознания охранника и захлестнул шнур вокруг его ног скользящей петлей.

В дверь забарабанили и заорали по-испански. Полиция прибыла.

Бонд ловко подобрал свой "вальтер" и метательный нож, сунул в карманы и стиснул ручку набитого деньгами кейса. Другой конец веревки он намотал на руку и окинул взглядом окно, готовясь сделать свой ход.

Только задержался на время, которое было необходимо, чтобы взять с тележки гаванскую сигару и сунуть в карман.

Выбежав на балкон, Бонд прыгнул. В одной руке у него был крепко зажат кейс, в другой – веревка. В офисе лежавший без сознания охранник очухался и увидел веревку, привязанную к своим ногам и уходившую в окно. Охранник вцепился в ножку стола, как утопающий в спасательный круг. Веревка натянулась.

Падение Бонда резко прекратилось.

Ножка стола сломалась в руках охранника, и вес Бонда потащил его по персидским коврам к окну. Его впечатало в стену, и тут ворвалась полиция с револьверами наготове.

Снаружи Бонд медленно спустился к улице по веревке, отмотал ее с руки и спрыгнул с оставшихся десяти футов. Свернув за угол, он смешался с толпой идущих на ленч бизнесменов – все с кейсами, в костюмах и в галстуках.

Но по дороге Бонд бросил взгляд на дом, где исчезла сигарная девица. Зачем кому-то там надо было, чтобы он, Бонд, вышел из этой комнаты живым?

Рассматривая этот странный поворот событий, он тем временем решил, что может кое-что посмотреть из современного искусства. Пока полиция вливалась в здание банка, Бонд нырнул в дверь музея Гуггенхейма и исчез.

Еще до полуночи он снова был в Лондоне.

Джульетта вошла в просторную комнату с высоким потолком в доме напротив швейцарского банка. У нее во рту пересохло от страха перед человеком, который стоял на балконе, выходящем на город.

Он был узкокостным, тощим и жилистым, но, без сомнения, способным быстро двигаться. Холодные глаза, черные, как антрацит. Может быть, он и был когда-то красив, но выступающий красный шрам на правом виске портил форму сияющей лысой головы. Это была уродливая, отвратительная рана, шевелящаяся и пульсирующая при малейшей смене выражения лица, будто там насекомое живет под кожей. Правый глаз был слегка опущен и смотрел мертво. В ту же сторону был сдвинут рот, и человек был не способен улыбаться. То есть это был человек если не с двумя лицами буквально, то с двумя разными половинами лица. Состояние, которое один невезучий сирийский доктор назвал параличом Белла.

Девушка приблизилась, но он не пошевелился. В дверную раму была выставлена газовая снайперская винтовка бельгийского производства с лазерным прицелом. Стоящий на треноге бинокль смотрел на крышу внизу, где в данный момент полиция Бильбао разглядывала разбитые окна банкира.

– Ренар... – шепотом позвала Джульетта. Казалось, человек погрузился в свои мысли. Он потирал и пощипывал указательный палец правой руки, будто отыскивая нервное окончание, которое на это отзовется. Он даже поднес руку ко рту и прикусил мягкий участок между большим и указательным пальцем. И ничего, как всегда, не почувствовал.

Тогда он повернулся и внимательно осмотрел вошедшую. Потом, после долгой паузы, произнес:

– Как его зовут?

Она потеряла дар речи, зная, что Лис Ренар вполне может убить ее на месте.

– Наш друг из МИ-6, – спокойно добавил он. – Как его зовут?

Джульетта сделала глотательное движение пересохшим горлом и смогла выговорить:

– Джеймс Бонд.

Ренар кивнул, как будто уже все знал про этого британца.

– Ну-ну. Один из наиболее полезных оловянных солдатиков у М.

– Он... он может меня опознать. Ренар протянул руку и коснулся ее щеки. Она напряглась от холода его пальцев. Он осмотрел стоящую перед ним девушку. Да, она привлекательна, но у него не было желания по отношению к ней. Она была просто солдатом – расходный материал.

– Тогда, я полагаю, у нас на повестке дня смерть. – Он помолчал достаточно долго, чтобы у нее глаза стали лезть из орбит, потом опустил руку. – Его смерть. Когда наступит для этого время, ты меня, я надеюсь, не подведешь.

Она вздохнула с неимоверным облегчением. Он дает ей еще один шанс. Ренар вышел с балкона и взял бутылку, сто-ящую в баре. Наполнив два бокала, он протянул один из них ей.

– А пока – за здоровье Джеймса Бонда! – Он поднял бокал. – Сейчас мы в его руках.

2. Фейерверк над Темзой

Вертолет "Вестленд линкс" подобрал Бонда и доставил в центр города, миновав на пути вдоль реки Купол Тысячелетия. Этот самый большой в мире купол (некоторые критики называли его "крышка мусорного бака") был построен на полуострове Северный Гринвич, окруженном с трех сторон водами Темзы. Глядя из окна на это покрытое тефлоном и стеклом строение, Бонд вспомнил гигантского жука-робота с антеннами из какого-то эпизода "Доктора Ху". Эти триста акров бывшего газового завода пребывали в запустении двадцать лет, пока их не продали в 1997 году компании "Инглиш партнершип". Под этим куполом поместились бы в ширину два стадиона Уэмбли, а в высоту – колонна Нельсона, и вмещал этот купол сорок тысяч человек. Что более важно, место было выбрано потому, что через его западную сторону проходил нулевой меридиан, что примерно в двух с половиной километрах от исторического Гринвича.

С точки зрения Бонда это была просто еще одно соринка в глазу, портящая в остальном прекрасный ландшафт около Темзы. Второй, конечно, было кричащее, слоеное как пирог здание, где размещалась штаб-квартира "Интеллидженс сервис" в Лондоне.

"Линкс" боком скользнул вдоль реки и приземлился у выходящего к Темзе входа здания "Интеллидженс сервис". Бонд с полным кейсом денег вылез, кивнул офицеру полиции, стоявшему на страже у входа, и вошел в тайный и высокотехничный мир, который назывался МИ-6. Хотя весь персонал охраны знал Бонда в лицо, были приняты все стандартные предосторожности. Бонд миновал металлодетектор, показавший, что при нем его обычное оружие. Усердный сотрудник взял у Бонда кейс и поставил на стол. Бонд открыл кейс и стал выгребать оттуда пачки наличных. Он задумчиво поперебирал в пальцах последнюю пачку и бросил ее на остальные, которые в это время просвечивались голубым светом в трех проекциях. Бонд смотрел, как деньги были уложены в большой пластиковый мешок, запечатаны и положены на тележку, которую через несколько турникетов увезли в хранилище. Бонд протянул офицеру пустой кейс.

– Пусть это проверят. Я потом узнаю результат.

– Будет сделано, сэр!

До передачи сэру Роберту деньги тщательно проверят на отпечатки пальцев, которые могут привести к их источнику. Поскольку денег было до черта, проверка займет время.

Бонд поднялся на свой этаж, кивнул временно назначенному ему личному помощнику и вошел в свой кабинет. Быстро посмотрел почту, потом вернулся к лифту. Мисс Манипенни копалась в одном из огромных ящиков с папками в приемной. Бонд с улыбкой вошел, пряча руку за спиной.

Она, увидев его, просияла:

– Джеймс, ты мне привез сувенир? Шоколадку? Или обручальное кольцо?

Бонд вытащил руку из-за спины и показал сигару, прихваченную из кабинета банкира в Билъбао. Сейчас она была заключена в круглый футляр очень фаллического вида. Бонд поставил футляр стоймя к ней на стол.

– Я думал, тебе это может доставить удовольствие, – сказал он.

– Как романтично! – отозвалась она, закрывая ящик. – Я уже знаю, куда это поместить.

И она эффектным жестом бросила сигару в мусорную корзину.

– Ах, Манипенни! – вздохнул Бонд. – Такова история наших отношений. Близкие, но без сигары.

Она сердито на него взглянула, но тут из интеркома на столе раздался голос М.

– Не хочу отрывать вас от дел государственной важности, Ноль-ноль-семь, но не зайдете ли вы ко мне?

Бонд откашлялся и ответил:

– Уже иду, мэм.

Пока он шел к обитой двери, Манипенни прошептала:

– Уж ей-то ты не собираешься подносить сигару, Джеймс?

Он только бросил ей ответный взгляд, входя в святая святых.

К его удивлению, М. была не одна. С ней был весьма достойного вида джентльмен, и Бонд узнал его с первого взгляда.

М. сидела за столом, смеясь каким-то его последним словам. На столе были два бокала, и бутылка виски. М. перестала смеяться и показала рукой на каждого из них:

– Джеймс Бонд, сэр Роберт Кинг. Кинг встал, протягивая руку с легкой патрицианской улыбкой. Он был красив, безупречно одет, и на вид ему было около шестидесяти.

– А! – произнес он. – Человек, который вернул мои деньги. Прекрасная работа. У меня нет слов для выражения благодарности.

У него было сухое и теплое рукопожатие. Бонд не мог не заметить булавку на лацкане Кинга. Она была похожа на стеклянный змеиный глаз и была наверняка очень дорогой.

Кинг повернулся к М. и шутливо сказал:

– Будьте осторожны, дорогая. Я, быть может, попытаюсь украсть у вас этого человека.

Бонду очень не понравилась самоуверенность магната.

– Строительство – это не совсем моя специальность, – сказал он, вложив в эти слова очень мало юмора.

– На самом деле это полная ей противоположность, – не удержалась М. Кинг улыбнулся Бонду:

– О, в наше время то, что заставляет мир вертеться – это нефтяной бизнес, мистер Бонд.

С этими словами он повернулся и поцеловал М. в щеку.

– Мои лучшие пожелания вашей семье, – сказал он.

– До скорого свидания, – ответила М. Он слегка поклонился им обоим и вышел.

– Старый друг, вы говорите? – спросил Бонд.

– Мы вместе изучали право в Оксфорде, – объяснила она, вставая и убирая пустые бокалы и бутылку виски. – Я всегда знала, что он завоюет мир.

Прежде чем убрать бокалы, ей пришла в голову мысль.

– Выпить хотите?

– Спасибо, не откажусь. Она взяла пустой бокал с полки позади своего стола и налила виски Бонду, потом долила в свой.

– Он – человек величайшей честности, – сказала М., поднимая бокал.

– Который покупает краденые доклады за три миллиона фунтов.

Она нахмурилась:

– Вопреки тому, во что вы, быть может, верите, Ноль-ноль-семь, мир не населен сумасшедшими, готовыми выдолбить вулкан, наполнить его грудастыми дамами и угрожать миру ядерным уничтожением.

Бонд улыбнулся в ответ на ее иронию и подошел к ведерку со льдом. Взяв два кубика, он кинул их в свой бокал.

– Достаточно только одного такого человека.

М. оставила эту колкость без внимания, обошла стол и села на его край.

– Есть ниточки к снайперу?

– Нет. Комната в отеле осталась чистой. Работа профессионала.

М. обдумала это, потягивая виски. Бонд тем временем заметил на столе доклад со странной печатью. Приглядевшись, он увидел, что документ взят из Министерства атомной энергетики России.

– Это и есть украденный доклад? – спросил он.

М. кивнула и протянула доклад Бонду. Бонд отставил бокал и стал пролистывать документ.

– Да. Секретно. Министерство по атомной энергии России. Единственная тема – оценка угрозы ошибок в компьютерных программах в бывших советских республиках.

Они оба не заметили, что лед в бокале Бонда начал шипеть пузырьками.

– И зачем это было нужно Кингу? – спросил Бонд.

– Как я вам уже говорила, это не то, что он думал. Его ввели в заблуждение, заставив верить, что это секретный доклад, указывающий на террористов, нападавших на строителей нефтепровода, который Кинг в этом регионе строит. Казахстан... или Азербайджан – где-то там. Им очень мешают местные жители, которые достают где-то взрывчатку и разрушают все, что он строит. Он думал, что в докладе указаны истинные виновники, и он сможет обратиться к соответствующим властям. Но обнаружив, что доклад касается ядерных вооружений, он немедленно передал его мне. Оказалось, что он ничего не стоит. Для нас в нем не было ничего нового.

А лед шипел, и никто этого не замечал.

– Интересно, – сказал Бонд. – Значит, сэр Роберт передал МИ-6 ничего не стоящий доклад, и после этого был звонок насчет денег?

– Именно так, – ответила М., несколько встревоженная тем, что Бонд вдается в детали. – Нам пришло сообщение, что сэр Роберт может получить деньги обратно. Все, что мы должны были сделать – послать нашего человека в Испанию и взять их у одного швейцарского банкира. Мы послали вас.

– Все это несколько таинственно, не правда ли? В банковском офисе все погибли, кроме девушки. И меня.

– Вспомните, что это вы первым взялись за оружие. Вы могли выйти оттуда с деньгами и без всяких инцидентов. Одного агента Ноль-ноль я в этом месяце уже потеряла, и мне совершенно не нужно терять еще одного.

Бонд сделал вид, что не услышал выговора.

– Но зачем вообще возвращать деньги? Это не объясняет, почему кому-то было нужно, чтобы я вышел из офиса в Бильбао живой... с деньгами...

Он запнулся, потирая большой и указательный пальцы, потому что ощутил какое-то покалывание на коже, где касался льда. Он перевел глаза на бокал – лед кипел!

"Что за черт?" – подумал он. Потом понюхал пальцы, узнал запах и бросил доклад на стол.

– Кинг! Деньги! М., это бомба!

Он уже наполовину вылетел в дверь, когда М. ударила по интеркому:

– Манипенни! Остановите Кинга!

Сэр Роберт и его сопровождающий из МИ-6 понятия не имели о тревоге, когда шли к хранилищу. Кинг думал только о деньгах, которые все еще лежали на тележке, завернутые в пластик. Его отделяли от денег только решетки хранилища. Сотрудник достал сумку и направился к деньгам, сказав:

– Мы еще их не до конца проверили, сэр. Сэр Роберт отмахнулся:

– Я уверен, что они все в наличии. Если не верить МИ-6, кому же тогда верить?

Сотрудник на минуту засомневался, но потом решил не спорить с одним из самых могущественных людей Соединенного Королевства. Он вложил деньги в парусиновую сумку, открыл дверь и подал сумку Кингу.

– Спасибо, – сказал магнат и закинул сумку на плечо. – А тяжелая, правда? – обратился он к сопровождающему и направился к выходу.

Бонд, срезая напрямую через здание, пробежал через отдел "Кью", где майор Бутройд и его помощники возились со странной наполовину достроенной лодкой, висевшей над баком с водой.

– Где это пожар. Ноль-ноль... – начал Бутройд, но Бонд уже исчез.

Он завернул за угол, взлетел по лестнице че-рез три ступеньки и ворвался в охраняемую зону.

– Кинг! Стойте! – крикнул он.

Но туда, где уже был Кинг, ею голос почти не долетал. Кинг был так занят деньгами, что не услышал даже тихое жужжание, которое стала издавать его булавка на лацкане.

Бонд уже достиг открытой двери нижнего коридора, когда здание потряс мощный взрыв, и ад вырвался на волю. Из коридора полыхнуло огнем, сбив Бонда на пол. Здание сотряслось, когда нижний слой поддался, и его крыша и стена рухнули в дыму и пламени.

Джульетта – сигарная девушка – сидела на скоростном катере у берега Темзы, глядя на разрушения, вызванные ею с помощью приборчика, который построил Ренар. Подняв снайперскую винтовку, она навела инфракрасный прицел на клуб дыма, вырывавшийся из дыры в стене здания.

Как и предсказал Ренар, Джеймс Бонд вышел из обломков, оглядываясь и пытаясь определить источник хаоса. Она взяла прицел и включила лазер.

Бонд кашлял и протирал глаза от дыма, потрясенный взрывом, но невредимый. Но сэр Роберт и кусок здания "Интеллидженс сервис" исчезли в мгновение ока. И виновники этого должны быть неподалеку и наблюдать.

Отмахнувшись от дыма, Бонд вдруг заметил красный световой стержень, упирающийся ему в грудь. Он инстинктивно пригнулся в тот момент, когда скоростные пули полетели над головой веером. Заползя за каменную стену, Бонд выхватил "вальтер" и приготовился отстреливаться. Он осмотрелся – пули продолжали лететь над головой. Бонд прополз по-пластунски чуть дальше чтобы лучше видеть.

Она сидела на изящной моторной лодке ярдах в ста от берега. Девушку из Бильбао он узнал немедленно.

Когда Джульетта поняла, что агента МИ-6 ей убить не удалось, у нее оставалась единственная цель – уйти живой. Она бросила винтовку и дала полный газ, устремляясь вниз по реке.

Бонд решительно вскочил и устремился обратно в обломки и хаос, в который превратилось здание. Отделу "Кью" это не понравится, но ничего другого не оставалось.

Лодка отдела "Кью" была опущена в бак и временно забыта, а майор Бутройд и его подчиненные были заняты осмотром повреждений, сигналами тревоги и перекрытием коридоров. Поэтому они не заметили, как Джеймс Бонд вбежал в комнату и прыгнул в лодку.

Посмотрев на ряды таинственных кнопок и ручек на консоли, Бонд мысленно бросил монету и нажал красную кнопку. Двигатель взревел, и лодка вырвалась из колыбели. Бутройд посмотрел полными ужаса глазами:

– Стойте! Она же еще не готова!

Лодка – одноместная спортивная – компактная, с изящными обводами, вырвалась из обломков здания "Интеллидженс сервис" и плюхнулась в Темзу. Она была легкой и очень чутко слушалась руля. Сначала она завертелась на воде, но Бонд схватился за штурвал и резко направил ее вправо. Лодка выровнялась, но по инерции чуть не опрокинулась. Бонду потребовалось почти двадцать секунд, чтобы почувствовать управление как следует, и тогда он направил судно за убегавшей убийцей. Дав полный газ, он устремился в погоню.

Джульетта увидела эту лодку в боковом зеркале. Он быстро догонял. Она форсировала двигатель до предела, с ревом увеличив скорость. Ее "коршун" был шикарным судном, способным давать сорок четыре узла, но оказалось, что многие другие преимущества лодки – подъемный кузов, бар, холодильник оказались обузой. Она была построена как прогулочное судно, а не гоночный катер. И все же она резала воду с неимоверной мощью и силой. Джульетта подумала, что можно будет использовать даже размер лодки к своей выгоде.

Бонд пролетел мимо двух полицейских катеров, которые тут же включили сирены и устремились в погоню за странной стреловидной зеленой лодкой. По всей набережной уже ревели сирены полицейских автомобилей – часть из них стремилась к зданию "Интеллидженс сервис", другие пошли вдоль берега, сопровождая лодочную гонку.

На Темзе оказалось на удивление много лодок. Сигарная девушка закладывала виражи, по дороге чуть ли не круша мелкие моторные лодки. Бонд терял преимущество, но он, чтобы не отстать, провел свою лодку по прямой на волосок от столкновения, пронырнув под пирсом. Там он едва смог повернуть лодку, но вынырнул намного ближе к преследуемой.

Все, решила девушка. Хватит – значит хватит. Она заглушила мотор, повернулась к корме и сдернула брезент с пулемета. Наведя его на Бонда, она пустила очередь.

Лодка из отдела "Кью" неслась на полной скорости, давая почти семьдесят узлов. Пули зацокали по броневым плитам, которые, как знал Бонд, укрывали лодку с носа. Он стиснул зубы и давил на газ, летя прямо на лодку Джульетты.

Девушка сохраняла спокойствие, тщательно целясь. Почему пули не пробивают лодку? Он все ближе... ближе...

Глаза ее расширились, когда она поняла, что та лодка не собирается останавливаться. Испустив тихий вскрик, она свалилась на палубу, когда Бонд направил свою лодку над пулеметом и турелью, воспользовавшись лодкой Джульетты как трамплином. Лодка Бонда взлетела в воздух и нырнула в Темзу носом вперед.

Девушка успела подняться как раз вовремя, чтобы увидеть, как Бонд направляет на нее свою плавучую силовую станцию для смертельного тарана. Она подползла к рубке, снова включила мотор и устремилась на полной скорости к мосту Тауэр-бридж, который начинал открываться, пропуская небольшой сухогруз.

Бонду пришлось отстать из-за вдруг загородившей ему дорогу пробки и беспомощно смотреть, как девушка на лодке исчезает вдали. В отчаянии он оглянулся и увидел вблизи слева прибрежный рыбный рынок. Стиснув зубы, он вывернул руль и направил лодку вверх по слипу на набережную. Потрясающая конструкция лодки позволила ему спланировать на мостовую и вынесла сквозь рынок на запруженную улицу Лондона. Пешеходы с криками отскакивали в стороны, а Бонд, сражаясь с управлением, вылетел с улицы в сторону прибрежного ресторана, набитого народом.

Лодка ворвалась в ресторан, обедающие попрыгали во все стороны. Официанты заорали, но раньше, чем они успели что-нибудь понять, лодка Бонда спрыгнула с балкона и еще раз плюхнулась в Темзу.

Девушка еще не успела скрыться.

Она резко развернулась, пораженная тем, что Бонд сумел ее обогнать. Прибавив газу, она вновь бросилась наутек.

Гоночные лодки проскользнули через армаду перегруженных ленивых барж, чуть не влетев в одну и окатив волной другую. И вот их скорость сравнялась. Джульетта попыталась пробиться мимо него, но Бонд нажал пару кнопок на пульте лодки, и выдвинулись несколько огнеметов. Они брызнули пламенем, создавая стену огня.

Джульетта успела вывернуть лодку, но ей пришлось устремиться прямо к берегу. Она знала, что погоня уже кончается, и она почти проиграла, но тут увидела огромный цветной воздушный шар, закрывший от нее небо.

Лодки были всего в нескольких ярдах от Купола Тысячелетия. Возле шара собралась толпа народу, а шар явно собирался взлетать. Джульетта резко дала задний ход у ближайшего причала и быстро выпрыгнула.

Какой-то слишком ярко одетый богач готовился залезть в корзину, махая руками толпе и улыбаясь в камеры, как вдруг Джульетта протолкнулась мимо него и прыгнула внутрь.

– Эй! – закричал он, но она отпихнула его прочь, одним быстрым движением открыла газовые сопла, и шар на удивление быстро поплыл вверх.

Бонд направил судно на слип рядом с пирсом, нажал кнопку и взлетел в воздух. Толпа смотрела снизу, открыв рот и не веря своим глазам.

Лодка отдела "Кью" пролетела по воздуху чуть ниже шара. С точностью до доли секунды Бонд протянул руку и схватил одну из свисавших с шара веревок. Лодка полетела вниз и взорвалась шаром пламени, ударившись о землю. Толпа завопила и стала рассеиваться. Но мало кто мог оторвать взгляд от человека, которого уносило в воздух на ненадежной паутинке.

Шар воспарял все выше и выше. Джульетта вытащила из кобуры "беретту" и выстрелила поверх корзины. Бонд раскачивался под шаром, как маятник, уходя от пуль и молясь, чтобы ни один выстрел не оказался удачным. И каждый раз, очутившись ниже корзины, подтягивался вверх под ее прикрытием.

Джульетта продолжала стрелять, но остановилась, услышав приближающийся рокот. Подняв глаза, она с ужасом увидела три полицейских вертолета.

Бонд подбирался к дну корзины.

Джульетта вытащила нож, висевший в ножнах у нее на лодыжке, и подумала, как перерезать веревку, на которой висел Бонд. Но посколь-ку вертолеты уже были рядом, она решила, что есть только одна альтернатива.

Над краем корзины появилась рука Бонда. Он выглянул как раз тогда, когда девушка перерезала один из газовых шлангов. Громкое шипение перекрыло все шумы, и шар стал наполняться не горячим воздухом, а газом. Девушка положила руку на вентиль, и Бонд понял, что она хочет сделать.

– Не надо! – крикнул он. – Я вас смогу защитить!

Черноволосая красавица посмотрела на Бонда и грустно улыбнулась:

– Только не от него.

И потянула регулятор.

Бонд оттолкнулся от корзины, а четырехфутовый язык пламени ударил внутрь оболочки. Бонд полетел вниз, а шар взорвался клубом огня, и Джульетта вместе с ним. Полицейские вертолеты успели в последний момент отвернуть.

Бонд зрелищно и громко приземлился на крышу Купола Тысячелетия, сильно стукнувшись левым плечом. Тут же он беспомощно заскользил вниз под дождем горящих осколков шара, и его падение было прервано водосточным желобом.

Бонд сел, скривился от жгучей боли и тронул раненое плечо. Он глядел в небо, где расплывалось облако дыма, и вслух ругал глупую девчонку и себя – за то, что не сумел ее остановить.

И еще он про себя выругался по адресу таинственного незнакомца, который организовал эту наглую попытку нападения на МИ-6 на его поле. На этот раз этот тип зашел слишком далеко.

3. Электра

Траурная служба проходила в большом имении сэра Роберта Кинга возле берегов Лох-Ломонд, самого большого пресноводного озера Великобритании. Расположенное в восемнадцати милях к северу от Глазго и реки Клайд, озеро, лежащее в геологическом разломе, отделяющем горы Шотландии от низин, уже несколько столетий привлекало писателей своей красотой.

По этому печальному поводу на Лох-Ломонд собрались люди со всего света. Люди силы и власти, богатства и славы... и все в черном.

Служба шла в церкви имения, построенной в девятнадцатом столетии. Торжественная, величественная церемония, с плачем волынок, искренними соболезнованиями друзей и знакомых и даже с посланием от самой королевы.

Джеймс Бонд с рукой на перевязи несколько запоздал. Он на своем "астон-мартине ДБ-5" примчался в Шотландию с головокружительной скоростью, был пропущен вооруженной охраной на въезде в имение и успел как раз к моменту, когда участники похоронной процессии покидали церковь. Бонд скользнул в толпу и оказался на несколько шагов позади мисс Манипенни, которую сопровождали Билл Тэннер и Чарльз Робинсон – начальник штаба и главный аналитик ведомства М.

Когда в дверях церкви появилась молодая женщина такой красоты, что дух захватывало, все глаза обратились к ней. Она была высока и стройна, каштановые волосы доходили до плеч, а на лице выделялись проницательные карие глаза и капризные полные губы. Она шла через толпу с высоко поднятой головой, как молодая Жаклин Кеннеди, излучая утешение и успокоение. Очевидно, что она была здесь центром внимания.

Робинсон, молодой негр, вступивший в МИ-6 всего два года назад, шепнул Манипенни:

– Всю службу я не мог заставить себя отвести от нее глаз.

Бонд придвинулся к нему и сказал:

– Это дочь Кинга, Электра.

Выражение лица Робинсона сказало все. Она действительно была красива.

Электре Кинг было лет двадцать пять – тридцать, но держалась она как женщина лет на десять старше. В карих глазах читалось, что она побывала в аду и выжила, чтобы об этом рассказать. Там была глубокая печаль, и Бонд знал, что это не только горе по умершему отцу.

Он не мог оторвать глаз от нее, переходившей от одного гостя к другому, подставляя щеку для поцелуя, принимая сочувственные объятия... а когда она обняла М., Бонд ощутил чувство ответственности и боли.

М. обняла Электру за плечи и пошла рядом с ней – только вдвоем. Поскольку М. была другом сэра Роберта, казалось только естественным, что она играет роль матери и защитницы для девушки, у которой мать умерла от рака много лет назад.

Бонд смотрел, как они уходят к озеру. Необъяснимым образом чувство вины сменилось чувством ожидания, но почему – он не знал.

В тот же день процессия из МИ-6 уехала в замок Тэн – удаленный операционный центр "Интеллидженс сервис" в Шотландии. Построенный в 1220 году Александром Вторым для защиты от викингов, этот замок, потом стал твердыней клана Маккензи из Кинтейла (впоследствии графов Сифортских), которые назначили Мак-Реев наследственными его хранителями. Замок был разрушен в 1719 году, когда служил гарнизоном для испанских войск, сражающихся за дело якобитов от имени пятого графа Сифорта, а реставрация его была выполнена лишь через двести лет. Вскоре после отставки прежнего М. "Интеллидженс сервис" купила в нем крыло, которое в настоящий момент стало недоступно туристам и снабжено отдельным и хорошо охраняемым входом. У теперешней М. было определенно родство в Шотландии, и она инициировала эту сделку с правительством. После назначения на должность главы МИ-6 несколько лет назад она все больше и больше забирала власть над образом действий штаб-квартиры. Одно из последних изменений, внесенных ею, было требование мобильности. Ей надоел Лондон, и она всегда искала поводов оказаться где-нибудь в другом месте. Теперь, имея удаленный оперативный центр в Шотландии, она могла приезжать и уезжать, когда ей хочется, забирая с собой свой персонал.

М. назначила совещание на день похорон, полностью понимая, что если "Интеллидженс сервис" собирается действовать по поводу убийства сэра Роберта, это надо делать быстро. Присутствовали все агенты Ноль-ноль, которые были и пределах досягаемости, в том числе Бонд, а также Тэннер, Робинсон, Манипенни и другие, кого М. считала важным. Они сидели в просторной каменной комнате, где доминировала большая сверкающая люстра и электронное оборудование, которое в этом историческом здании определенно казалось не на своем месте. На столе перед каждым агентом, кроме Бонда, был пакет с документами.

Голос Тэннера отдавался в комнате эхом:

– Наши аналитики круглые сутки работали, пытаясь понять, что же конкретно произошло в Лондоне. После взрыва осталось очень мало материала для работы МИ-5. Группа криминалистов этого отдела нашла следы мешка с деньгами и, выполнив анализы, определила, что деньги были пропитаны мочевиной, высушены и плотно упакованы. Фактически получилась компактная бомба. – Тэннер кивнул Бонду. – После того как Ноль-ноль-семь брал эти деньги в руки, вода, попавшая на них, когда он коснулся льда в кабинете М., вызвала химическую реакцию. Это навело его на мысль о составе бомбы.

Бонду снова вдруг показалось, что он ощущает это покалывание и видит пенящийся в бокале виски. Если бы он заметил это на минуту-другую раньше... Тэннер продолжал:

– Каким именно образом был произведен взрыв, остается пока в области предположений, но в лодке той женщины мы нашли передатчик. По нашему мнению, произошло следующее: защитные металлические полосы на одной из купюр были заменены магнием, который сработал как детонатор.

Он поднял булавку с лацкана Кинга, почерневшую, обгоревшую и оплавленную так, что была видна электронная начинка.

– Кинг всегда ее носил. Он называл ее "Глазом Гленов", и, очевидно, она была чем-то вроде наследственного символа. Он с ней не расставался. Счастливый талисман своего рода. Очевидно, это не оригинал. Настоящий принадлежащий Кингу Глаз Гленов было заменено этой копией. Нам повезло, что ребята из МИ-5 смогли найти это среди... среди того, что там было. В булавке был радиоприемопередатчик, который вызвал взрыв. Другими словами, девушка вызвала взрыв бомбы передатчиком, который мы нашли в брошенной ею лодке. Все, что ей надо было сделать, – это включить его и направить антенну на здание "Интеллидженс сервис". Сигнал активизировал приемник в булавке Кинга. Булавка передала электронный сигнал на магниевую полоску в банкноте. На экране появилась фотография Джульетты-сигарницы.

– В ней удалось опознать Джульетту да Винчи, итальянку, которая числится в списках Интерпола как террористка, действующая в средиземноморском регионе. Другой информации по этой женщине у нас нет. На кого она сейчас работала, нам неизвестно.

Робинсон встал рядом с Тэннером и сказал:

– Мы знаем, что подменить булавку мог любой человек, близкий к Кингу. Наша единственная нить покончила самоубийством на воздушном шаре. Учитывая масштаб организации Кинга, это может быть кто угодно. И где угодно.

Он повернулся к М. и кивнул, показывая, что они с Тэннером закончили.

М. встала и посмотрела на своих людей. Суровость ее слов все присутствующие в комнате почувствовали раньше, чем она их произнесла.

– Этого снести нельзя! – твердо заявила она. Подождала, пока ее слова дойдут до всех, и продолжила: – Мы не дадим себя запугать... трусам, которые способны убить невинного человека... и воспользоваться нами как средством.

Ее глаза оглядели комнату.

– Каждый из вас получает задание. Мы найдем людей, которые сотворили эту мерзость. Мы их выследим, найдем и загоним – в самых дальних уголках земли, если понадобится, – и представим их на суд.

Она переждала мгновение, высоко подняла голову, повернулась на каблуках и вышла.

Агенты стали открывать пакеты с документами. Бонд огляделся и понял, что он вроде как лишний в этой игре. Когда Тэннер проходил мимо, Бонд его остановил.

– Билл...

Тэннер указал на перевязь.

– Извини, Джеймс. М. говорит, что до разрешения врачей она тебя к активной работе не допустит.

Бонд состроил гримасу, выражавшую сомнение в мудрости этого решения. Тэннер поднял руки, будто говоря, что ничего здесь поделать не может, потом вышел из комнаты следом за М.

Бонд посидел минутку, глядя, как его коллеги внимательно читают материалы. "Ладно!" – подумал он. Он получит разрешение врачей. И уже знает, как это сделать.

Бонд не дразнил доктора Молли Уормфлэш по поводу ее фамилии, но эта молодая симпатичная медичка из "Интеллидженс сервис" к таким дразнилкам явно привыкла. С самого начала своей службы в конторе три месяца назад она стала мишенью бесконечных шуток мужской половины главного офиса. Проблема была в том, что она эти шутки поощряла. Она была кокеткой, и ей это нравилось. Она специально заговаривала с Бондом несколько раз, явно давая понять, что готова осмотреть его куда более подробно, чем это надлежит в профессиональном смысле. Бонду было интересно, сколько времени подобная девушка в организации продержится, но пока что она проявила себя вполне компетентной там, где дело касалось медицины.

Доктор Уормфлэш была светловолосая, маленькая и круглая. Стетоскоп у нее на груди не висел – торчал вперед и лишь потом свешивался вниз, как медаль, которой награждают спортсменов. Глаза у нее были полны жизни, уверенные в себе и стреляющие. Все эти атрибуты Бонд отметил про себя, сидя на осмотровом столе со снятой рубашкой, пока она тыкала и ощупывала его левое плечо. Он изо всех сил старался не дергаться, но больно было чертовски.

– Вывих ключицы заживает долго, Джеймс, – сказала она. – Сейчас не лучше, чем в последний раз, когда я ее смотрела. Если снова порвется сухожилие...

Она знала, что он старается не показывать боль. Чтобы придать больше веса своим словам, она ткнула пальцем в особо чувствительное место.

– Ох! – сказал Бонд, выдавая свои ощущения. Доктор Уормфлэш покачала головой.

– Боюсь, что ты не вернешься в строй еще месяц или два.

– Молли, – сказал он. – Мне нужна справка о состоянии здоровья. Ты должна выписать меня на службу.

На этот раз она коснулась поврежденной клю-чицы очень мягко.

– Джеймс, это было бы не... Он положил руку ей на талию:

– Неэтично?

Она только на него глянула.

– Давай изучим этот вопрос как следует? – спросил он с улыбкой.

Она посмотрела на его руку и улыбнулась в ответ. Глаза ее выдавали соблазн.

– Ты мне обещай, что ко мне зайдешь, – сказала она, подумав – не больше двух секунд. И снова ткнула его в плечо, заставив вздрогнуть. – На этот раз.

Бонд ответил:

– Если врач приказывает... Она придвинулась ближе, и он услышал запах ее духов.

– И если мы будем в постоянном контакте... Восприняв это как приглашение. Бонд потянул за змейку на ее юбке. Опытными руками он расстегнул застежку, и юбка скользнула на пол. На девушке были шелковые трусики, пояс и белые чулки. Сливочно-белая плоть обнаженных бедер напрашивалась на поглаживание. Он протянул руку и стал расстегивать ей блузку снизу. Она помогла ему, расстегивая блузку сверху.

– Если ты проявишь достаточную... выносливость, – выдохнула она.

Блузка снялась, открыв великолепную грудь в белом кружевном лифчике, который явно был меньше на размер, чем следует.

– И откажешься от любого вида... – начала она, но он притянул ее к себе, и губы их встретились на двадцать секунд.

Когда поцелуй прервался, он продолжил:

– ...силовых упражнений? Она толкнула его на осмотровый стол и села сверху. И стала целовать его снова... и снова... и снова...

– Тогда, может быть... – выдохнула она, пока его рука гладила ее по позвоночнику, нашла застежку и расстегнула, – ...я смогу рассмотреть...

Они снова поцеловались.

– Отлично, – сказал Бонд, ощутив ее руку у себя на брюках. – Я бы хотел, чтобы ты оставалась на высоте положения.

Часом позже Бонд вышел из кабинета врача, остановившись снять повязку и надеть ее на рыцарские доспехи, безмолвно охранявшие коридор.

– Жертвы, которые приходится приносить ради Англии, – сказал он. – Носи ее с честью.

Его внимание привлекли дальние звуки волынки. Он сразу догадался, откуда они слышны.

Он прошел по древнему коридору и спустился по пролету каменной лестницы. И оказался рядом с человеком в полном шотландском костюме, трубившем во всю мочь и довольно плохо.

– Давай! – скомандовал знакомый голос. Человек в килте выплюнул изо рта трубку и одновременно выстрелил пулями из одной трубки и струей пламени из другой. Мишенью был реалистично выполненный манекен в двадцати футах, который тут же превратился в расплавленную начиненную пулями кашу.

– Что, нам теперь всем придется учить нотную грамоту, правда. Кью? – поддразнил Бонд.

– Смените тональность, агент Ноль-ноль-семь, – ответил майор Бутройд голосом, раздраженным более обычного.

– Я что-то не то сказал?

– Вы что-то не то сделали.

Только в этот момент Бонд заметил разбитую лодку посреди лаборатории.

– Моя рыбачья лодка, – сказал Бутройд. – Чтобы уйти на пенсию. На отдых. От тебя подальше.

– Если бы я знал, я бы вернул ее в... как это называется... "в исходном состоянии"?

– Пора бы вам подрасти, агент Ноль-ноль-семь, – вздохнул майор.

Отдел "Кью" никогда не спал. Техники работали круглые сутки. Майор Бутройд, с нетерпением ждавший дня, когда уйдет, наконец, на пенсию, терпеть не мог уезжать из Лондона в далекий замок Тэн. Тем не менее, когда М. звала, он, естественно, приезжал. Был он усталым и раздраженным.

– Идите сюда. Давай с этим закончим, а то мне давно уже пора спать, – сказал он. – Хочу познакомить вас с молодым человеком, которого ращу себе на смену.

Он подвел Бонда к бильярдному столу, который по нажатию кнопки разъехался. Пол открылся, и под ним стоял корабельно-серый автомобиль "BMW Z8" с черным раздвижным верхом. Какой-то человек заряжал ракеты в боковую решетку, но не заметил, что полу его лабораторного халата зажало дверцей. Поняв это, он повернулся не в ту сторону.

Бонд переглянулся с Бутройдом.

– Если вы откроете дверь, это поможет, – предложил решение Бонд, протягивая руку и освобождая человека из плена.

Тот повернулся к Бонду и повелительно спросил:

– А вы, наверное...

– Это агент Ноль-ноль-семь, – сказал Бутройд.

– Если вы – Кью, – с насмешливой серьезностью спросил Бонд у Бутройда, – то этот человек, наверное, R?

Он, конечно, отлично знал, что Кью – это первая буква слова "Квартирмейстер".

Заместитель овладел собой и сказал:

– А-а, да. Знаменитое остроумие агента Ноль-ноль-семь. Разумеется, я смеюсь. В глубине души. Но осмелюсь сказать, что эта машина вам под пару.

Он был очень высок, с лысеющим лбом и с усами. Бонд заметил у него в кармане солнечные очки и позволил себе их осмотреть.

– Новая модель? Улучшенная? – спросил он.

– Я думал, вы числитесь в списках резерва. Что-то вроде какого-то исследования.

Бонд вложил очки обратно ему в карман и пожал плечами:

– Посмотрим. – И показал на машину; – Продолжайте же.

– Как я уже говорил... – начал заместитель и обошел вокруг машины. – Последнее слово в смысле защиты и контрмер. Титановая броня, многозадачные дисплеи, шесть держателей чаш с напитками... В общем, хорошо начиненная.

– Я бы сказал, вполне навороченная, – поправил его К. – Не примерить ли вам то пальто для агента Ноль-ноль-семь?

Заместитель замялся, потом все же подошел к столу и начал надевать скользкую черную куртку.

Бутройд показал в сторону солнечных очков и сказал:

– Вы правы. Новые приспособления. Нечто вроде рентгеновского зрения. Для обнаружения спрятанного оружия. – Он подвел Бонда к другому столу и протянул ему часы "Омега". – Кажется, у вас это девятнадцатые? Постарайтесь их не потерять. Здесь двойные лазеры и миниатюрный прицепной крюк с пятьюдесятью футами волокна высокого напряжения, выдерживающего до восьмисот фунтов.

На Бонда это произвело впечатление. Он надел часы на руку и повернулся к заместителю, услышав от него слова:

– Странно... – заместитель рассматривал куртку. – Кто-то этикетку забыл снять...

Он оторвал ее, и куртка вдруг с треском превратилась в воздушный мешок. Она обернула человека, запутав его невозможным образом.

– Кажется, он вполне подходит для работы, – сказал Бонд Бутройду. Они вышли из лаборатории, нашли тихое место, и Бонд спросил: – Но вы же ведь не собираетесь в отставку в ближайшее время?

– Проявите терпение, Ноль-ноль-семь, – ответил Бутройд, глядя на Бонда с намеком на лукавство. – Есть две вещи, которым я всегда пытался вас научить. Первое: никогда не давайте заметить, что вам больно.

– А вторая? – спросил Бонд.

– Всегда надо иметь резервный план отхода, – ответил майор. Его окутал невесть откуда появившийся клуб дыма – в стене позади него открылась потайная дверь. Когда дым рассеялся, Кью уже не было.

Исследовательский отдел представлял собой повторение недавно установленной в лондонском офисе визуальной библиотеки – компьютеризованной энциклопедии гигантского масштаба. Стоило только нажать кнопку, и визуальная библиотека находила все существующие по данной теме файлы и организовывала их в виде мультимедийной презентации коллективного пользования.

Бонд хотел просмотреть историю похищения Электры Кинг. Как говорила М., эта тема на удивление быстро исчезла из прессы и с телевидения. Все, что было известно Бонду – она смогла убежать, а похитители были убиты – все, кроме главаря, которому удалось уйти.

Он начал с истории восхождения Роберта Кинга к вершинам богатства и славы. Монитор показывал по очереди фотографии, газетные вырезки, журнальные статьи и отрывки телепередач – все о жизни и временах Кинга. Компания "Кинг Индастриз" в новостях упоминалась всегда, особенно в финансовых разделах газет. Широко освещалось посвящение Кинга в рыцари. Очень внимательно отнеслась пресса и к его второму браку. Рождение дочери Электры вообще привело журналистов в экстаз.

Бонд стал искать сведения, касающиеся Электры. Ранние этапы ее жизни описывались не очень детально, потом время от времени заметки о том, как она росла и взрослела – фотография ее в день шестнадцатилетия, коротенькая статья о поступлении в университет и заметка в "Таймc", когда она стала работать в "Книг Индастриз" в надежде пойти по стопам отца в семейном бизнесе. Она росла в разных местах по всему миру – пансион в Париже, университет в Шотландии, летние каникулы на Ближнем Востоке в семье матери, а позже – вилла отца в Азербайджане.

Зато следующая история уже доминировала на страницах газет. Начиналась она с кричащего заголовка: "ЭЛЕКТРУ КИНГ ПОХИТИЛИ!"

Бонд щелкнул значок "Полицейские протоколы" и нашел моментальный снимок, посланный похитителями Роберту Кингу. На нем была Электра, сильно избитая, вся в синяках и с перевязанным ухом. Она держала в руках статью с заголовком "ПОХИТИЛИ!" Под фотографией была нацарапана сумма выкупа – $5 000 000.

Согласно показаниям, данным Электрой полиции, она почти сразу решила, что попытается убежать, пусть и рискуя жизнью. Улучив момент, она ударила одного из похитителей ногой в пах. Когда он согнулся пополам, она выхватила у него револьвер и застрелила его. Убив еще одного похитителя, она в буквальном смысле пробила себе дорогу из сельского коттеджа в Дорсете, где ее держали. К сожалению, главаря похитителей в это время не было, и он избежал участи остальных. Электра наугад добралась до главной дороги, где ее подобрал водитель грузовика и отвез в полицейский участок.

Бонд щелкнул значок "Допрос в полиции". На мониторе появилась Электра в совершенно растрепанных чувствах, почти в истерике. Ее раны уже обработали, но вид у нее был ужасный. По лицу текли слезы.

– Расскажите еще раз, как вы завладели револьвером, – мягко попросил ведущий допрос полицейский.

– Сколько раз еще мне вам рассказывать, черт побери? – закричала Электра. – Это был тот тип, который все время ко мне приставал... он пришел ко мне в комнату... в камеру ... и хотел до меня дотронуться.

– И это было ночью?

– Рано утром. Кажется, солнце только всходило. Когда я выбралась из дома, оно уже взошло.

– И что же произошло?

– Так я же говорила... – Она сделала судорожный вдох и снова начала рассказывать: – Я его подпустила поближе... чтобы он потерял бдительность. И сильно ударила в пах ногой. Он сложился пополам, а я вытащила у него револьвер и застрелила его.

– И тогда...

– Раздались крики, кто-то бежал. Остальные спешили посмотреть. Я навела револьвер на дверь, и когда она открылась, я нажала на курок.

– И сколько там было человек?

– Двое. Я застрелила обоих.

– А главарь? – спросил полицейский. – Тот, что удрал? Вы можете его описать?

– Лысый. Глаза темные. Он кричал... – Электра всхлипнула... – Он все время кричал...

Растроганный Бонд остановил изображение и слегка коснулся пальцами неподвижного лица Электры, будто пытался стереть слезы. Такая красивая девушка... ужасно.

И тут ему в голову стукнула мысль. Он вернулся к моментальной фотографии с суммой выкупа: $5 000 000.

Засунув руку в карман, он вытащил бумажник и достал из него выписку, которую отдала ему в Бильбао девушка с сигарами. В суматохе после взрыва Бонд совсем о ней забыл. Вот она, эта некруглая цифра – ? 3 030 003,03. У него волосы зашевелились на загривке.

Бонд застучал по клавишам, и на экране по-явились слова: ОБМЕННЫЙ КУРС: ФУНТЫ К ДОЛЛАРАМ. Он ввел "3 030 003,03 ФУНТОВ СТЕРЛИНГОВ" и нажал на клавишу RETURN.

Результатом оказалось: 5 000 000 ДОЛЛАРОВ США. Он минуту пялился на экран, соображая, что это может значить. Ввел еще несколько символов, и появился экран МИ-6 с надписью: "ЭЛЕКТРА КИНГ. ФАЙЛ 7634733". Он снова нажал RETURN, и на мониторе появились слова: "ДОСТУП НЕ РАЗРЕШЕН".

Бонд нахмурился, повторил те же действия и получил тот же результат.

Озадаченный, Бонд откинулся на спинку кресла. Вертя в пальцах выписку, он пришел к единственно возможному выводу.

Бонд пробежал рысцой к залу брифингов, на ходу обсуждая сам с собой, следует ли ему сделать то, что он считает должным. Она наверняка знает всю историю. Согласится ли она поделиться информацией с ним?

Отбросив сомнения к чертям, он пробежал мимо Манипенни, не сказав ей ни слова, распахнул дверь и застал М. в обществе Тэннера, Робинсона и еще двух правительственных чиновников.

Она подняла глаза:

– В чем дело, агент Ноль-ноль-семь?

– Расскажите мне о похищении Электры Кинг, – спросил он.

М. выпрямилась и постаралась, чтобы ее голос звучал не слишком резко.

– Я не знала, что вы назначены на это дело...

– Это я привез деньги, которые убили Кинга.

– Не следует воспринимать это на личном уровне.

– Я этого и не делаю. А вы? – Он выдержал паузу и добавил: – Вы единственный человек, который мог закрыть доступ к ее файлу. Это дело расследует МИ-5? Я так не думаю.

Она задумалась на секунду, потом поверну-лась к Тэннеру и остальным:

– Вы нас извините?

Когда они вышли, она посмотрела на Бонда суровым взглядом вышестоящего:

– Я не потерплю нарушения субординации, Ноль-ноль-семь.

Он пожал плечами, признавая, что переступил черту. И уже более тихим голосом спросил:

– Что же произошло?

М. отвернулась, явно взволнованная. И потом решила выложить всю правду.

– Когда Электру Кинг похитили, ее отец попытался уладить дело сам. Без успеха. Бонд ждал продолжения.

– И потому он обратился ко мне, – сказала она. – Как вам, конечно, известно, мы с террористами не торгуемся. И я – вопреки всем своим инстинктам – всем эмоциям, свойственным мне как матери, – посоветовала ему не платить выкуп. Я думала, что время работает на нас.

– Вы использовали девушку как приманку.

– Да.

– Вы думали, что сможете выкурить похитителей из норы.

– Когда мы узнали, кто за этим стоит, – да.

Бонд мысленно подбросил монету и сказал:

– Сумма в кейсе Кинга была равна выкупу, уплаченному за его дочь. – Он протянул М. выписку и смотрел, как она ее читает. – Все это было подстроено. Возврат денег. Снайпер в Испании, который обеспечил мой выход живым из того кабинета, поскольку ему было нужно, чтобы именно МИ-6 доставило Кингу бомбу. Это было послание для МИ-6, М. Ваш террорист вернулся.

Она посмотрела на Бонда, и тревогу можно было углядеть лишь в самой глубине ее глаз.

– Тогда мы знаем, кто убил агента Ноль-ноль-двенадцать... и Кинга.

Когда все снова собрались в зале брифингов, было уже почти полночь. Тэннер и Робинсон быстро собрали необходимое аудио– и видео– оборудование, чтобы М. могла показать все, что сочтет нужным.

Настенный экран заполнило лицо худого и жилистого человека. Он был лыс и глаза имел темные и холодные.

– Виктор Зокас, – сказала М. – Он же...

– Лис Ренар, – вставил Бонд. – Анархист.

Тэннер взял брифинг на себя.

– Он работал в Москве в 1996 году, до того в Пхеньяне, Северная Корея, и был замечен ранее в Афганистане, Боснии, Иране, Бейруте и Камбодже.

– Все места экзотических каникул, – заметил Бонд.

– Его единственная цель – хаос, – продолжал начальник штаба. – Работает сам на себя. Имеет связи с русской мафией.

– Он был мозгом похищения Электры Кинг, – сказала М. – Когда сэр Роберт обратился ко мне, я послала агента Ноль-ноль-двенадцать убить Ренара. Раньше, чем он выполнил задание, Электра смогла сбежать. Через неделю наш человек настиг цель в Сирии. Всадил ему пулю в голову. – М. сделала эффектную паузу. – Очевидно, пуля там и осталась.

– Как же он выжил? – спросил Бонд. Тэннер нажал кнопку на панели, и в центре комнаты появилось, плавая в воздухе, огромное прозрачное топографическое трехмерное изображение черепа Ренара.

– Мы считали его мертвым, – сказал Тэннер. – Мы закрыли досье Ренара и ошиблись, не обратив внимания на два доклада, сообщающих, что его видели в Афганистане и Азербайджане. Всего час назад мы от нашего резидента в Турции получили подтверждение, что Ренар действительно жив.

М. кивнула доктору Молли Уормфлэш, стоявшей радом с ней. Та вышла из тени и сообщила:

– Сирийский врач, спасший Ренару жизнь, извлечь пулю не смог, и за это Ренар его убил. – Доктор Уормфлэш щелкнула кнопками и повернула голограмму. В рентгеновских лучах пуля была видна в области правого виска. – Мы смогли получить рентгеновские снимки Ренара, сделан-ные этим врачом. Пуля движется сквозь продолговатый мозг, отключая ощущения. Осязание и обоняние – я считаю вероятным, что он не чувствует боли. Я могла бы ручаться, что у него мно-гие лицевые нервы парализованы – так называемый паралич Белла. Но очень вероятно, что он может заставлять себя действовать сильнее и дольше, чем любой нормальный человек. Эта пуля, в конце концов, его убьет – но пока что он с каждым днем становится все сильнее, и так будет до момента смерти.

Снова взяла слово М.

– Роберт мертв, МИ-6 посрамлена. Он вполне свершил свою месть.

– Не совсем, – сказал Бонд. – В этой истории с похищением у Ренара было три врага. Сэр Роберт Кинг, МИ-6 и Электра... которую он не тронул.

Услышав это пугающее, но явно верное предположение, М. вздрогнула.

– Во всем этом есть еще один аспект, который только сейчас начинает для меня проясняться, – сказала она.

– Какой же?

– Можно легко доказать, что Электра Кинг, как наследница огромной нефтяной империи своего отца, стала самой могущественной женщиной в мире.

М. сделала паузу, чтобы важность этого замечания дошла до всех, и тут Манипенни подала ей какую-то папку. М. посмотрела на нее, потом на Бонда:

– Я вижу, добрый доктор вас выписал на службу, – сказала она. – Отметив, что вы обладаете "исключительной выносливостью".

Манипенни бросила взгляд на юбку доктора Уормфлэш и заметила, что подол чуть перекошен.

– Уверена, что на доктора произвело впечатление его усердие, – жизнерадостно заявила Манипенни. – К текущей работе.

Доктор Уормфлэш перехватила взгляд Манипенни и поправила юбку. Бонд это заметил и отвернулся.

– Спасибо вам, доктор и мисс Манипенни, – сказала М. – Вы свободны.

Когда обе дамы вышли, Бонд спросил:

– Где агент Ноль-ноль-девять? Я бы хотел с ним перемолвиться словечком.

– Он на задании на Дальнем Востоке. Могу вас заверить: все, что он мог бы вам сообщить, есть в досье Ренара. Если бы он только прицелился получше!

– А что с делом агента Ноль-ноль-двенадцать?

– Поскольку теперь дело будет связано с убийством сэра Роберта, я прослежу, чтобы вы это досье тоже получили. Агент Ноль-ноль-семь, я хочу, чтобы вы направились к Электре. Она теперь принимает дела отца по строительству нефтепровода от Каспийского моря. Выясните, кто подменил булавку. Если ваш инстинкт прав, то за этим стоит Ренар, и его следующая мишень – Электра.

– Снова она червяком на крючке, – сказал Бонд. – Не только защитить девушку, но и убить Ренара?

М. глазами выразила признание, что последнее действие подразумевается.

– Электра не должна знать, что за ней охотится все тот же человек. Не надо ее пугать.

– Я стану ее тенью.

М. поглядела на Бонда прищуренными глазами:

– Только помните: тень ложится позади – или впереди, но никогда сверху. Она его слишком хорошо знала.

4. Кровь и нефть

В Турции Бонд взял "BMW Z8" и проехал до южного края Кавказа, где проходит граница между Турцией и Ираном с одной стороны и бывшими советскими республиками Грузией, Арменией и Азербайджаном – с другой. От вида гигантской снежной шапки на пике вулкана Эрджияс, пробивающей облака, захватывало дух.

Машина "Z8" была естественным продолжением легендарной "BMW-507". Ее доставили согласно обещанию суперделового заместителя начальника отдела "Кью" (еще он распорядился доставить и "астон-мартин", поскольку твердо знал, что агенту 007 понадобится резервная). "Z8", двухместная открытая спортивная машина с изящным отсеком двигателя и стремительными обводами, прибыла снабженная шестискоростной коробкой и четырехсотсильным восьмицилиндровым V-образным двигателем. Бонда так увлекало ощущение ее мощи, что ему приходилось постоянно себя одергивать, снижая скорость.

Через некоторое время машина въехала в район брошенных нефтяных полей. Дорога вилась вдоль нефтепровода, который должен был, в конце концов, привести Бонда к месту назначения. Он был на дороге один и поэтому дал машине волю. И все же было у него беспокойное ощущение, что за ним следят, и потому он сохранял бдительность, постоянно глядя в зеркала и на дисплеи, которые показали бы наличие другой машины за десять миль. Но пока что все выглядело так, будто он единственный человек в этой пустынной долине.

Наконец нефтепровод вошел в лесистые места, и машина заревела среди сосен, держась трубы. Здесь уже должно было быть недалеко.

На дисплее вспыхнул значок. Над ним пролетал какой-то воздушный экипаж. Через две минуты Бонд услышал шум вертолета. Выглянув из окна, он увидел, что это строительный вертолет, несущий подвешенный под брюхом контейнер. На боку контейнера виднелась эмблема "Кинг Индастриз".

Вертолет обогнал Бонда и ушел из поля зрения. Он, очевидно, тоже направлялся к месту стройки.

Двигаясь вдоль трубы Бонд, наконец, увидел, что лес скоро кончится. Выезжая их тесноты сосен на простор – крошечная точка на необъятной шири пейзажа, – Бонд был уверен, что о его появлении уже доложено скрытыми охранниками, может быть, одетыми в камуфляж, чтобы не быть заметными в лесу.

Строительная площадка нефтепровода "Кинг Индастриз" была обширна и забита ультрасовременными промышленными роботами, автомобилями, техникой и снабжена взлетно-посадочной полосой. Серьезное предприятие. Намерение сэра Роберта состояло в строительстве нового нефтепровода на запад от богатых нефтяных полей Каспийского моря. До окончания стройки, идущей уже несколько лет, было очень еще далеко. Самой большой трудностью было рытье туннеля в горах и стыковка с линией, ведущейся с другого конца, из Азербайджана.

Бонд подъехал к группе зданий, отмеченных как штаб строительства, и остановился. Вышел из машины, щурясь на яркое солнце. Из здания вышел худощавый человек лет тридцати и улыбнулся.

– Чем могу быть полезен? – спросил он с акцентом, средним между украинским и московским.

– Я ищу Электру Кинг, – ответил Бонд, достал карточку-удостоверение и показал собеседнику. – Меня зовут Бонд, Джеймс Бонд. "Юниверсал Экспортс". Человек взял карточку, посмотрел на нее и протянул руку.

– Саша Давыдов, начальник службы безопасности. Рад познакомиться.

Бонд протянул руку. Рукопожатие было твердым.

– А теперь можете отпустить горилл с автоматами у меня за спиной.

На Давыдова это произвело впечатление. Он, снова улыбнулся и махнул рукой за спину Бонда. Наверняка трое строительных рабочих закинули автоматы на плечо и пошли прочь.

– Только не называйте их гориллами, – сказал Давыдов. – А то они обижаются.

Они вместе рассмеялись, и в этот момент воздух наполнил высокий визг вертолета.

– Я знаю, что мисс Кинг вас ждет. Вертолет нырнул от деревьев вниз, подлетая к площадке. Бонд приложил руку козырьком ко лбу. Зрелище было сногсшибательное. Вертолеты волокли гигантские циркулярные пилы, срезающие деревья на трассе нефтепровода. Огромные трейлеры уволакивали стволы прочь. Впечатляющая работа.

Над головой появился все тот же грузовой вертолет, несущий контейнер, и стал медленно снижаться. Как только контейнер коснулся земли, к нему бросились рабочие. Где замок, где рычаг – и через несколько секунд Бонд увидел, что этот предмет был на самом деле передвижным офисом. Внутреннее пространство можно было расширить за счет раздвижных стен, как выдвигаются ящики для папок. Когда неподалеку на полосе садился самолет, офис уже удвоил свои размеры и был готов к немедленной работе.

Саша Давыдов и его люди приступили к делу, как только самолет стал тормозить. Напряженно и бдительно они осматривали весь периметр. Бонд присоединился, с легкостью включаясь в работу защитника Электры Кинг. Его не покидало ощущение, что за ними наблюдают, хотя с виду все было чисто.

– Тут бывали угрожающие ситуации? – спросил Бонд у Давыдова.

– Нет, – ответил начальник службы безопасности, поджав губы. – Вот с саботажем довольно долго пришлось иметь дело. Не столько здесь, сколько в Азербайджане. Здесь просто кидаются камнями. А граждане Азербайджана ломали технику. Я думаю, им не нравилось, что мимо их домов проходит нефтепровод. Сэра Роберта это очень беспокоило. Что до него, он считал их террористами. Мисс Кинг более терпимо относится к их чувствам. Как бы там ни было, а я ввел дополнительные меры безопасности. Теперь, кажется, все в порядке.

– Но здесь – ничего не было? В последнее время? – спросил Бонд.

– Нет. Но после... после "инцидента" с сэром Робертом мы все чувствовали себя ужасно...

– Потому что это случилось на вашей смене?

– Конечно.

Самолет на дорожке остановился, открылся люк и из него выпал трап. Новый исполнительный директор, красивая и элегантная, как всегда, вышла наружу. Ее тут же окружила фаланга телохранителей. Не глядя на Бонда, она прошла к передвижному офису и вошла внутрь.

– Пойдемте? – обратился Давыдов к Бонду. Бонд вслед за украинцем прошел в полностью оборудованный офис. Здесь все, судя по виду, интенсивно использовалось неделями – телефоны, компьютеры, кухня и настенная карта нефтепровода. Электра стояла среди группы рабочих и снимала стружку с мастера.

– Мустафа! – сказала она тепло окрашенным голосом, вполне выражающим неудовольствие. – Вы мне обещали, что трасса будет проведена еще на прошлой неделе. Вы хотите сказать, что мы не выдерживаем график, составленный отцом?

Мастер беспомощно залепетал:

– У нас там проблемы с местными жителями в Руане. Там священное кладбище...

Она в досаде отвернулась и тут впервые заметила Давыдова с Бондом.

– Мисс Кинг! – прервал ее Давыдов. – К вам мистер Бонд.

Она кивнула и тут же повернулась к мастеру:

– Найдите мне материалы разведки месторождений известняка, передайте эти приказы, принесите мне отчеты по смете и приготовьте джип. Я сама разберусь там, в Руане.

– Мисс Кинг! – встрял Давыдов. – Я бы не рекомендовал...

– Саша, – сказала она, улыбаясь ему прощающей улыбкой. – Я знаю, что бы вы рекомендовали. Но я поеду в Руан. Это народ моей матери. Так что приготовьте джип.

И она обратилась ко всем присутствующим:

– А вы все давайте отсюда. На работу, а я разберусь с нашим таинственным гостем.

Повернувшись к Бонду спиной, она открыла дверь и придержала ее, пока все выходили, толпясь и спеша.

Глядя на это, Бонд понял, что эта женщина его заинтриговала. Ему понравился ее стиль – как она шутливо говорила с мастером и в то же время раздавала четкие инструкции. Она отлично вжилась в роль босса.

– М. мне сказала, что кого-нибудь пришлет, – сказала она, закрывая дверь и пытаясь сделать деловой вид.

– Она к вам очень тепло относится, – ответил Бонд.

– Во многих отношениях она мне как мать. – Она помолчала и добавила: – Я видела вас на похоронах отца.

– Да. Мои соболезнования.

– Вы его знали?

– Однажды виделись. Недолго.

– Забавно... целый день проходит, и об этом не думаешь. Потом какая-то мелочь – звук, запах, незнакомое лицо – и все это снова здесь. Вы когда-нибудь теряли близкого человека, мистер Бонд?

– Джеймс. – Он решил не говорить всей правды. – Мне приходилось расставаться с любимыми.

Он чувствовал, как она изучает его лицо, пытается его оценить. Бонд попытался ничего не выразить и гнул свое:

– М. послала меня к вам, поскольку опасается, что вам может грозить опасность.

Она презрительно рассмеялась, подошла к настенной карте и сказала:

– Мой отец убит. Мой долг – выполнить планы компании. Я пытаюсь закончить строительство его нефтепровода – все восемьсот миль. Через Турцию, в обход Ирана, Ирака и Сирии. – Она показала на карту. – На севере – три конкурирующих русских нефтепровода, и эти люди на все пойдут, чтобы меня остановить. – Она обернулась к нему и сказала: – А вы, дорогой мой мистер Бонд, приехали мне сказать, что мне грозит опасность?

Перед лицом этой агрессивной иронии Бонд понял, что придется открыть больше, чем он хотел.

– Мы считаем, что опасность может грозить от своих.

Она не успела ответить, как в дверь постучали. Большой и внушительный охранник просунул внутрь голову:

– Извините, мисс Кинг, джип подан.

– Спасибо, – ответила она. Человек посмотрел на Бонда, потом опять на Электру и лишь тогда закрыл дверь.

– От кого-то рядом со мной? – спросила она. – Вы хотите допросить моего охранника?

– Его зовут Габор, – ответил Бонд, имея в виду только что виденного человека. – Он с Фиджи. Воин – с острова Бека. Охраняет вас после похищения.

При слове "похищение" глаза Электры вспыхнули. Незнакомец по имени Джеймс Бонд слишком много знал, и это ее злило.

Она повернулась, собираясь уходить.

– Мистер Бонд, спасибо, что приехали. Но у меня уже есть телохранитель... Бонд поймал ее за руку.

– Электра!

Он вытащил обгорелую булавку и показал ей.

– Это булавка моего отца... – сказала она ошеломленно, и глаза ее наполнились слезами.

– Нет. Это дубликат. С приемником, который взорвал бомбу. Кто-то в вашей организации подменил этим настоящую. Я здесь, чтобы вас защитить... и найти того, кто это сделал.

Она оттолкнула булавку прочь.

– Моя семья дважды полагалась на МИ-6. Я не сделаю ту же ошибку в третий раз.

С этими словами она открыла дверь и вышла. Бонд пошел за ней следом к джипу, где Габор уже держал для нее открытую пассажирскую дверь. Она повернулась и сказала:

– Мистер Бонд, я намерена довести строительство нефтепровода до конца. Ради моего отца и ради себя самой. – Она села в джип и посмотрела на лежащую на приборной доске папку. – И ваша помощь мне не нужна. Надеюсь, дорога домой будет для вас приятной.

Но Бонд уже сел на сиденье водителя. Протянув руку, он закрыл пассажирскую дверь, оставив озадаченного Габора стоять рядом с машиной. Электра, потеряв дар речи, уставилась на Бонда.

– Я подумал, не заглянуть ли мне в Руан по дороге домой, – сказал Бонд. – Пристегнитесь – так безопаснее.

И джип поехал раньше, чем Электра Кинг успела сказать хоть слово.

Они ехали по нефтяным полям, по разрушенному, окаменелому железному лесу. Пытаясь сломать лед. Бонд прокомментировал:

– Я вижу, мы едем по маршруту, где туристы любуются видами.

Слегка оскорбившись, она спросила:

– Вы хоть знаете, на что смотрите? Было время, когда это было самое желанное место на всей земле.

– Да, я знаю, – кивнул Бонд. – Здешние нефтяные поля были открыты в конце прошлого столетия. Советы захватили их в 1919 году. Их хотел получить Гитлер. Сталин и Хрущев пользовались ими для подпитки "холодной" войны.

На нее это произвело впечатление:

– Я вижу, вы хорошо выучили урок. Но вашей трактовке недостает чувства. Бонд ждал объяснений.

– Это народ моей матери открыл здесь нефть, – сказала она. – Большевики ради этой нефти их перебили. А когда Советский Союз распался, нам осталось вот такое наследство. Говорят, что нефть – это кровь моей семьи. Я говорю, что в этой нефти есть наша кровь.

Немного времени прошло, пока они услыша-ли шум вертолета. Бонд глянул вверх и увидел "дофин" с эмблемой "Кинг Индастриз". Она сказала:

– Это Габор и Саша. Наверняка они хотят не спускать с меня глаз.

Джип выехал из леса буровых вышек на скалистую равнину. Это был лунный пейзаж, но не такой, как в скалистых пустынях Аризоны – здесь из земли выступали скальные образования, похожие на Стоухенедж. Скоро стали появлять-ся признаки цивилизации.

Потом вдруг появилась сама деревня Руан, бывшая когда-то монашеским скитом. Наибольший интерес, как отметил Бонд, привлекали разные церкви и примитивные пещерные обиталища. Электра объяснила ему, что археологи нашли там наскальную живопись и предметы обихода.

– Все это здесь доисторическое. И Ноев ковчег тоже, как предполагают, пристал к одной из ближних гор, – сказала она.

Они подъехали к разрыву трубы вдоль дороги, где у "Кинг Индастриз" был разведочный лагерь. Джип прибыл как раз вовремя, потому что группа разведки спряталась за своим вездеходом, а люди из вырезанной в скале деревни кидали в них камни. Люди орали, готовые взять лагерь штурмом.

Электра вышла из джипа раньше, чем Бонд успел ее остановить, и направилась к толпе. Жители деревни ее увидели, и дождь камней внезапно стих. Они знали, кто она. Бонд, готовый броситься на защиту, смотрел, как она отвела в сторону нескольких вожаков и заговорила с ними на их языке. Через минуту толпа раздалась, пропуская православного священника, который сделал Электре знак рукой:

– Идем.

Она кивнула и пошла за ним через образовавшийся в толпе коридор к врезанной в скалу византийской церкви. Факелы освещали мозаику и фрески на стенах. Бонд держался в тени, предоставив Электре разбираться в ситуации. Кажется, она вполне была способна сыграть роль арбитра. Пока она тихо говорила со священником, Бонд вышел и огляделся. Вертолет Давыдова приземлился неподалеку, и он вместе с телохранителем направился к церкви.

Бонд не мог понять: что заставило его так напрячься? Но ощущение Бонду было слишком хорошо знакомо, и он по опыту знал, что это шестое чувство редко ошибается. Кто-то за ними наблюдает.

Давыдов с Габором тоже осматривали местность.

– Здесь отличный наблюдательный пункт, – сказал Бонд. – Вы что-нибудь видите? Давыдов покачал головой:

– Нет, я думаю, все в порядке. – Он снова покачал головой, на этот раз от восхищения. – Да, она умеет работать с людьми. Куда лучше, чем умел ее отец!

– А как Электра уживалась с отцом?

– Как кошка с собакой.

– Вот как?

– Ну, скажем так, что у них были постоянные несогласия по деловым вопросам.

– А в кампании сэра Роберта любили? – спросил Бонд.

– Насколько я знаю, ни у кого никогда не было с ним проблем. Я работаю в компании уже семь лет. Он был хороший работодатель, и у него были новаторские идеи. По-моему, единственным, кто с ним вообще спорил, была его дочь.

– А как в компании отнеслись к смене руководства?

– Мисс Кинг любят все и каждый. Вы сами видели, как она работает с людьми. Что касается ее администраторских талантов, здесь еще рано судить с уверенностью, но я думаю, что все в порядке.

Через десять минут вышли Электра и священник. Священник пошел к народу и увел его прочь, а Электра с решительным лицом подошла к начальнику группы разведки.

– Проведите обходной маршрут, – сказала она.

– Но это займет недели и обойдется в миллионы! – возразил он. – Ваш отец утвердил этот маршрут.

– Значит, может, отец ошибся, – сказала она. – Здесь священная земля захоронения. Мы должны уважать желания народа.

– Но...

– Делайте, как я сказала.

Начальник этого не ожидал. Впервые Электра воспользовалась собственной властью. Он не стал задавать вопросов.

Она же повернулась к Бонду и сказала:

– Что ж, мистер Бонд, вы видели Руан. Теперь можете вернуться в Лондон и доложить, что у меня все в порядке. Скажите М., чтобы не волновалась. Теперь, если вы меня извините, я хотела бы проверить верхние нитки нефтепровода.

– Я всегда мечтал увидеть верхние нитки, – сказал Бонд.

– Габор вас отвезет обратно.

– Габор может сам о себе позаботиться. Она переглянулась с Габором:

– Я тоже.

– В таком случае, я уверен, что Габор не будет возражать.

Она снова посмотрела на телохранителя. Он сделал жест, что не обижен.

– Вы не принимаете "нет" как ответ? – спросила она Бонда.

– Нет.

Она вздохнула:

– Послушайте, мне надо подняться в горы. Там снег и лед, и мне придется идти на лыжах.

– Звучит заманчиво! – радостно согласился он. Сначала у нее был такой вид, будто она готова его стукнуть, но потом неохотно усмехнулась:

– Поехали, – сказала она, показывая на вертолет.

Беспокойное ощущение Бонда, что за ними следят, не было плодом воображения. Если бы он или Саша Давыдов смогли проникнуть взглядом в рощу деревьев на холме, возвышающемся над деревней, они бы увидели человека в камуфляже, сидящего на ветке с "уоки-токи" в руках.

Поднеся к глазам бинокль, Ренар следил, как процессия собирается уезжать из Руана.

Да, это тот человек из МИ-6, Бонд. Ренар не ошибся, предположив, что М. пошлет его. И это будет день расплаты... На минуту глаза его остановились на девушке. Так же красива, как всегда. В мозгу вспыхнул образ-воспоминание: залитое слезами лицо, связанные руки... Эти ее глаза. Шелковая гладкая кожа... Воспоминание было назойливым, но Ренар отбросил его и сосредоточился на том, что надо было делать сейчас.

Он подождал, пока джип отъедет к месту стройки, потом заговорил в "уоки-токи":

– Они едут в горы? – спросил он.

– Да, – пришел ответ.

– Тогда вы знаете, что делать. Действуйте по плану. Буду ждать вашего доклада.

– Есть.

– Еще одно... – Ренар сделал паузу ради эффекта. – Я хочу видеть там, наверху, снег, покрытый кровью.

5. Охота на снегу

"Дофин" снизился над снежной пустыней, подлетая к горному пику, куда велела лететь Электра. Ветер крепчал.

– Не могу сесть! – крикнул пилот. – Ветер слишком сильный!

– Держите машину ровно! – крикнула в ответ Электра. Она надвинула на лицо защитные очки. – Придется прыгать, – сказала она Бонду. – Вы вообще на лыжах стоите?

– Дам пропускают вперед, – ответил Бонд, тоже надвигая очки на лицо и надевая горные лыжи, которые одолжил ему Давыдов. Полипропиленовая куртка, перчатки и лыжные штаны главы службы безопасности тоже оказались Бонду впору. Поверх всего он надел куртку от Кью, радуясь, что захватил ее с собой. Электра была одета в "аляску" с отороченным мехом капюшоном и молниями под руками, и лыжные штаны – такие же, как у Бонда. Она шагнула в крепления своих горных лыж – женских, с облегченной сердцевиной и плавным изгибом, и застегнула их.

Когда она открыла дверь, ворвался холодный ветер. Не проверяя, готов ли Бонд, она выпрыгнула с высоты пятнадцати футов, приземлившись в движении. Бонд прыгнул следом, но она уже была впереди. Ездила на лыжах она бесстрашно.

Восприняв это как вызов. Бонд пошел вперед скользящим шагом, которому его научил герр Фуш, его старый инструктор. Снова стоять на лыжах – это было захватывающее ощущение. Скользить на лыжах по снежным склонам – лучше этого только затяжной прыжок с парашютом. Ветер, рвущий тело, усиливал радость, вызванную приливом адреналина. Лыжи были хороши: радиус поворота двадцать шесть метров. Вдоль скользящей поверхности каждой лыжи шли два канта, облегчающие повороты. Бонд считал важным иметь отличную гибкость спереди назад при минимальном боковом изгибе – плюс ощущение плавной устойчивости.

Он догнал ее у первого обрыва. Она подъехала к самому краю и остановилась. Бонд оказался за ней спустя мгновение.

– Неплохо, – отметила она. – Вы отлично ездите на лыжах, мистер Бонд.

– Кажется, вам нравится, когда за вами гонятся. Наверное, это происходит постоянно.

– Не так часто, как вы могли бы подумать, Она показала на сверкающую белую долину внизу. Посреди нее шла линия флагов разведки.

– Мы ведем стройку с двух концов, – сказала она, дыша чуть учащенно. – Четыреста миль в ту сторону – и там новые нефтяные поля Каспийского моря. Четыреста миль в другую – и там Средиземное.

– Значит, они встречаются здесь, – сказал Бонд, оценивая стратегию, лежащую в основе планов компании.

– Когда истощатся нефтяные поля Персидского залива и прочие, что обязательно случится при той скорости, с которой растет спрос на нефть, здесь будет сердце Земли. Мы все еще будем качать кровь нашей жизни. И главная артерия будет здесь.

– Наследство вашего отца?

– Наследство моей семьи. Оставленное миру.

Минуту они постояли, пока она мысленно рассчитывала расстояния и изучала расположение флагов разведки. Он смотрел на нее, любуясь ее решительностью и увлеченностью в работе. Ему нравились девушки, страстные в чем бы то ни было, и пришлось подавить порыв взять ее в свои объятия.

Без предупреждения она вдруг оттолкнулась палками и заскользила по склону в сторону флагов. Бонд усмехнулся про себя. Девушка действительно любит, чтобы за ней гонялись. Он видел ее насквозь. Это ему на руку – может быть, она испытывает его, хочет посмотреть, из какого материала он сделан. Что ж, если ей хочется погони...

Он оттолкнулся и поехал за ней, легко маневрируя между маркерами разведки. Она виляла между ними, будто шла профессиональную слаломную трассу. Бонд повторял каждое ее движение и шел с ней полностью синхронно. В одном месте она перепрыгнула через гребень, пролетела двадцать футов по воздуху и приземлилась, как олимпийская чемпионка. Бонд перелетел через гребень чуть быстрее, чем она, и чуть не поскользнулся. Он тут же восстановил равновесие, но был рад, что она этого неуклюжего прыжка не видела.

Она остановилась возле следующего гребня. Он подъехал к ней и остановился рядом.

– Вы не устали? – спросила она, разглядывая другой склон, тоже покрытый флагами разведки.

– Ни в жизнь, – ответил он.

Ну и штучка эта девица! Пока она изучала расположение флагов, он изучал ее и делал про себя заметки для памяти. Что в ней было особенно привлекательно – это то, как она умела показывать ему полное безразличие, и все же он чувствовал, что она все время следит за ним краем глаза. Бонд достаточно знал женщин, чтобы сказать по разным мелким штрихам: она пытается скрыть, что он ее заинтересовал.

Размышления Бонда прервал донесшийся сверху шум. Это не был вертолет, который их сюда забросил. Он посмотрел и увидел четыре темных предмета, выпавших из самолета "Каса-212". Они летели камнем к земле, потом раскрыли парашюты и замедлили ход. Электра тоже их заметила.

– "Парахоуки"! – сказала она. – Четыре человека на "парахоуках"!

Это были остроумно построенные и смертельные машины. На самом деле "парахоуки" были низко летящими, пригодными для любой местности, всепогодными снегомобилями, построенными из сварных облегченных рам из авиационного алюминия. Снабжены высококлассными парашютами, рычагом управления и рукояткой газа. Их можно регулировать в полете, что позволяло пилотам менять скорость в широких пределах. Двигатели "Ротакс-582", 65 лошадиных сил, шестилопастные воздушные винты. Они способны прыгать, летать и скользить самым невообразимым образом.

Бонд огляделся в поисках пути к спасению и заметил лощину невдалеке. Лес был в другую сторону.

– Давайте к лощине. Я их заманю к деревьям! – сказал он, вынул пистолет и показал им в сторону. Электра подчинилась и заскользила прочь. Бонд повернулся на приближающийся звук машин.

С четырех страшных силуэтов полыхнули выстрелы. Он нырнул и бросился к лесу, а "парахоуки" устремились за ним.

Он принял стойку для скоростного спуска, опустив руки к ногам, и покатился вниз по склону, предоставив "парахоукам" догонять. Он вилял в слаломе по открытому месту, стремясь к деревьям, а пули шлепались вокруг.

Внезапно шум усилился. Бонд пригнулся, когда одна из машин резко снизилась, пытаясь его сбить. Он снова принял стойку, увеличивая скорость на мягком пушистом снегу. Он уже было подумал, что чего-то добился, когда земля вдруг под ногами вспучилась с ужасным грохотом, но он успел проехать.

Это они бросали гранаты.

Бонд выполнил "христианию" – эффектный поворот, который дал возможность вывернуться и выстрелить в "парахоук". К несчастью, пули отскочили от брони машины.

Бонд снова повернул и устремился, виляя, в лес, мечась между деревьями, преследуемый двумя "парахоуками". Стрельба продолжалась, и пули уже ложились неприятно близко от него.

Один из "парахоуков" вырвался вперед, и пилот стал стрелять в Бонда под другим углом. Он был слишком близко. Рано или поздно он попадет.

Лыжи резали лед и снег, издавая высокий скребущий звук, который в нормальней условиях казался бы Бонду музыкой. А сейчас он только следил, чтобы этот звук был ритмичен и непрерывен, то есть что Бонд не снижает скорость и не нарушает ритм движений. Однажды левая лыжа чуть зацепилась за дерево, к которому он проехал слишком близко. Бонд чуть не потерял равновесие, но сумел выправиться и проехать между двумя скалами в очередной лесной участок.

Ведущий "парахоук" догонял. Бонд оглядел местность и подумал, что простая геометрия и закон тяготения станут его союзниками, если он сможет удержать ведущий "парахоук" в том же положении еще несколько секунд. Бонд заскользил к своей цели и точно вовремя сделал резкий поворот.

"Парахоук" чиркнул мимо большого дерева, но парашют зацепился за ветви, и машина врезалась в дерево, как из катапульты. Со страшной силой аппарат взорвался.

Электра, уже без приключений добравшаяся до лощины, при звуке взрыва остановилась. Где Бонд? Она всмотрелась поверх деревьев и увидела все еще плывущие в воздухе два "парахоука". Надо ли ей еще прятаться? Здравый смысл подсказывал переждать, но она была упрямой девушкой. Отбросив осторожность, она решила ехать в сторону Бонда.

Второй и третий "парахоуки" продолжали преследование. Бонд вилял между деревьями, а справа и слева взрывались гранаты. Потом два аппарата сбросили парашюты и поехали по земле. Ни на секунду не переставая, их водители продолжали взрывать снег вокруг Бонда из пулеметов.

Он вылетел на открытое место – наверное, самое для него худшее. Приготовившись ударить палками и увеличить скорость, он вдруг понял, что больше не слышит шума моторов. Оглянувшись, увидел, что "парахоуки" исчезли. Какого че...

Бонд не изменил скорость. Он доехал до края поляны и снова скользнул в лес. Неужели он их так быстро стряхнул с хвоста?

И тут появились два "парахоука", напугав его до полусмерти. Жар от двух свистнувших мимо пуль опалил лицо. Последний "парахоук" присоединился к ним сверху, продолжая кидать гранаты.

Ближайший "парахоук" двигался вперед – пилот сумел обогнать Бонда и зайти спереди. Он летел прямо на машину, и ствол пулемета смотрел ему в живот.

Бонд увидел его вовремя и в долю секунды принял единственное решение, которое еще можно было принять. Он продолжал лететь на "парахоук" в самоубийственном порыве. Бонд приближался к аппарату на бешеной скорости, и глаза пилота расширились. И тут Бонд влетел на сугроб перед аппаратом и перескочил через него, когда пилот открыл огонь. Бонд благополучно приземлился, а пилот потерял управление. Он врезался в дерево, и еще раз землю потряс взрыв.

Огонь быстро охватил лес, создавая стену пламени между Бондом и другим "парахоуком".

Два выбыли, два остались. Бонд оценил ситуацию. Один высоко вверху, бросает гранаты. Остановит ли второго стена пламени? Он обернулся.

"Парахоук" вырвался из пламени невредимый, плюясь огнем. Бонд поехал вперед, нажал сильнее, умело маневрируя среди деревьев. Но подумал, что долго так продолжаться не может. Слабое место лыжника – колени – начинали невыносимо болеть. Он стиснул зубы и ехал, уклоняясь от гранат, которые, к несчастью, стали падать более точно.

Пропасть он едва не прозевал. Увидел ее он вдруг и лег почти параллельно земле в надежде затормозить раньше, чем сорвется. Проехав на пятнадцать футов больше, чем ему хотелось, он все же сумел остановить падение, ударившись о пень. А вот пилоту "парахоука" повезло меньше. Не в состоянии вовремя остановиться, он перелетел через Бонда и свалился за край пропасти, глубина которой была футов пятьсот.

– Увидимся на подъемнике, – прошептал про себя Бонд.

Но вернувшаяся к нему уверенность вдруг съежилась, когда падающий "парахоук" выпустил аварийный парашют. Пилот выполнил восходящий поворот, присоединился к оставшемуся аппарату, и они оба устремились прямо к Бонду.

Он встал и направился туда, откуда пришел, потом выбрал другой путь вдоль края обрыва. "Парахоуки" были почти у него на хвосте. Бонд в последней надежде бросился к чему-то похожему на ледовый мост через пропасть. Один из пилотов тоже его увидел и направил машину над пропастью, чтобы проскочить ниже Бонда и вынырнуть на другой стороне. Второй стал обходить с другой стороны, чтобы напасть с двух направлений сразу. Бонд был зажат между ними, и деваться ему было некуда.

Единственный способ – сделать очень рискованный ход, и он сделал то, что пилот ожидал меньше всего. Вместо того чтобы пересекать пропасть по мосту, Бонд резко повернул и перепрыгнул через нее, когда "парахоук" был сбоку от него в воздухе. Лыжи Бонда резанули парашют сверху, разрывая его в клочья. Сам он приземлился на другой стороне и поехал, не останавливаясь ни на секунду.

Лишенный парашюта аппарат потерял управление. Качнувшись в воздухе, он с огромной скоростью влетел... в другой "парахоук"! Машины взорвались с громоподобным звуком, и раскаты загремели во все стороны.

Бонд медленно остановился и перевел дыхание. Да, на этот раз чуть-чуть не... Где Электра? Успела ли она спуститься по лощине целой и невредимой? И где, ко всем чертям, ее телохранители? Им полагалось бы следить.

Электра нашла его раньше, чем он собрался двигаться. Она проехала к нему по мосту и остановилась рядом. Тут еще один взрыв от горящих "парахоуков" потряс скалы. Она упала к нему на руки, к его удивлению, позволив ему себя защитить.

– Их больше нет? Ни одного? – спросила она, очень перепуганная. Прежняя бравада исчезла.

– Я так полагаю, – ответил он.

– Я не могла вас там ждать. Я решила съехать вниз и поймать вас там.

– Это очень хорошо, что вы так решили, ина-че бы я никогда вас не нашел. Все, чего мне не хватало, – это заблудиться в горах Кавказа.

Она посмотрела вниз и увидела у себя на правой лыже кусочек парашютной ткани. На ней был какой-то узор. Он поднял его и нахмурился, увидев вышитые на ткани русские буквы: эмблема Министерства по атомной энергии России.

Бонд засунул кусок русского парашюта в карман, и тут послышался ровный низкий гул.

– Что это? – спросила она.

Гул нарастал. Бонд поднял глаза и увидел, что взрыв "парахоуков" вызвал сход нависшей снежной массы. На них летела, переворачиваясь, огромная белая стена.

– Быстрее! – крикнул он, готовый пуститься в путь, потому что лучший способ уйти от лавины – направить лыжи вниз и обогнать ее.

Но Электра потеряла равновесие и упала.

– Свернись в клубок! – закричал он. Это была единственно возможная защита. Если руки оказываются около ног, человек может расстегнуть ботинки, медленно развернуть-ся и выкопаться из снега.

Лавина накрыла их как раз в тот момент, когда Бонд дернул рукоять своей куртки. Воздушный мешок раскрылся, образовав буфер между ними и снегом. Их тела охватила холодная тяжесть, и на миг все скрыла тьма. Электра закричала и забилась в панике, но Бонд держал ее крепко, заставляя ждать тихо.

– Все хорошо... тише... – шептал он. Наконец все стихло. Был только свет от часов Бонда. Он расстегнул крепления и оттолкнул лыжи, попытавшись выпрямиться. Сумел дотянуться до метательного ножа в ножнах на лодыжке, потом проколоть воздушный мешок. Когда тот сдулся, они оказались в небольшой, похожей на иглу, ледяной гробнице. Но живые и невредимые.

– Боже мой, мы заживо погребены! – ахнула она.

– Все будет хорошо, – ответил он. Она впала в истерику:

– Я здесь не останусь!

– И не надо.

Он стал ножом ковырять нависший снежный свод.

Нет! Он провалится внутрь!

Это единственный путь наружу.

– Боже мой, боже мой – заплакала она. Потом стала часто дышать. Было ясно, что она страдает клаустрофобией.

– Держись, Электра, я вытащу нас отсюда! – сказал он, энергично работая ножом.

– Дышать... дышать не могу... – прохрипела она.

Бонд прекратил работу и схватил ее за плечи.

– Электра! Посмотри на меня! – Она выры-валась. – В глаза мне смотри!

Она продолжала отбиваться, и тогда он слегка ударил ее по щеке. Она остановилась и медленно выдохнула.

– Все в порядке, – мягко сказал он. – Все будет хорошо. Поверь мне.

Загипнотизированная силой его глаз и потрясенная шоком от удара, она постепенно затихла, и кивнула. Он снова стал ковырять снег.

Теперь он лучше понимал эту девушку. Похищение было куда большим испытанием для Электры, чем ей самой хотелось признавать. Она поступила правильно. В ее ситуации самое лучшее, что она могла сделать, – это вытеснить эти воспоминания и двигаться дальше. Погрузиться в работу. Это она и сделала, но шрамы от скрытых душевных ран остались. Бонд решил, что у Электры за последний год развилась клаустрофобия. И ему стало понятно, под каким напряжением она живет. Не успело пройти время после похищения, как убили ее отца, и ей пришлось взять на себя многое... Неудивительно, что она балансирует на грани самообладания и паники. М. была права, что послала его ее защищать. И он решил удвоить осторожность, чтобы не дать ей понять: Ренар все еще за ней охотится.

Через шесть минут кулак Бонда пробился из снежного плена. Он расширил отверстие и подтянулся вверх, высунувшись наружу. Потом протянул руку вниз и помог вылезти Электре.

Будто по заказу, над ними появился "дофин".

– Это Саша! – закричала она и замахала рукой.

Теперь, казалось, испытание закончилось. К Электре плавно вернулся ее образ руководительницы. Съежившаяся жалкая фигурка исчезла. Она тут же начала рассуждать насчет маркеров разведки и о том, кому надо сказать, чтобы некоторые из них переместили.

Экстраординарная женщина. Он восхищался ее волей к преодолению трудностей.

Вертолет покружил и нашел ровное место. Саша выбросил веревочную лестницу, и они стали пробираться к ней по глубокому снегу. Казалось, ничего не изменилось, но Бонд знал, что между ними что-то произошло. Она переменилась. Электра показала ему свои слабые стороны, брешь в броне властной женщины.

И ему она казалась чертовски привлекательной.

Она позволила ему заглянуть за фасад. Будет ли после этого его задание легче... или еще труднее?

6. Баку

Главные нефтяные месторождения Азербайджана находятся в восточной и юго-восточной части страны, возле столицы – Баку, в Каспийском море около границы с Ираном. Вскоре после формального провозглашения независимости Азербайджана правительство страны заключило контракт с консорциумом одиннадцати транснациональных нефтяных компаний на разработку нескольких глубоководных месторождений нефти на Каспии. Этот контракт дал развивающейся стране необходимый капитал для развития инфраструктуры, которая была, мягко говоря, только в зародыше.

Свобода от советского контроля обещала блестящее будущее бывшим республикам региона, включая Грузию и Армению, но прогресс тормозился яростными конфликтами между различными этническими группами. Иностранные инвестиции в любые отрасли, кроме нефтяной, были нулевыми. Тем не менее, Баку сам по себе стал серьезным центром культуры и образования. Самый большой город в регионе с населением более миллиона человек подпитывался быстрым ростом нефтяной промышленности. Приток денег в регион породил также свободное предпринимательство в форме организованной преступности. "Интеллидженс сервис" уже какое-то время было известно, что в Баку действует так называемая русская мафия. Во многих отношениях этот город играл в Юго-западной Азии ту же роль, что Танжер в Средиземноморье во время Второй мировой войны. Всего за несколько лет он стал Меккой для наркодельцов, шпионов, торговцев оружием и представителей других форм подпольной жизни.

Но это все не остановило сэра Роберта Кинга в его интересе к каспийским месторождениям, "Кинг Индастриз" появилась в регионе почти сразу после обретения страной независимости, и компании на удивление успешно удалось быстро найти богатейшие нефтяные поля. Кинг построил роскошную виллу на берегу моря милях в двадцати к югу от Баку, там и жил с семьей, когда находился в Азербайджане.

Именно туда и направилась процессия из "Кинг Индастриз" на следующий день после покушения на Электру и Бонда. Электра настаивала, что работа должна продолжаться, поэтому Саша Давыдов и Габор организовали поездку через Грузию и Армению в Азербайджан. Электра, конечно же, летела на своем самолете. Бонд на своем "BMW" поехал на восток через горы, а за ним ехал Габор, аккуратно соблюдая дистанцию.

По пути Бонд обдумывал ситуацию и то, что произошло в горах. Конечно, за этим нападением стоял Лис Ренар. Операция была дорогой и дерзкой, и организовать ее мог только человек с его средствами и связями в российских кругах. Не было сомнений, что Ренар не пожалеет никаких расходов, чтобы увидеть Электру Кинг и его, Бонда, мертвыми.

Бонду не нравилась идея дразнить наживкой киллера такого класса. При всей ее браваде и упрямстве Электра Кинг в этом хаосе очень была похожа на жертву. Она была птицей с подбитым крылом, хоть и величественная, и Бонд находил ее неотразимой. Та ее сторона, которая открылась ему, когда они были погребены под снегом, наверняка была известна очень и очень немногим. И она это тоже знала. Интересно, как дальше будут развиваться их отношения.

Когда они подъезжали к вилле, солнце уже садилось, и море было тихим и спокойным. По периметру виллы ходили вооруженные люди, осматривая внимательными глазами дороги в поисках чего-либо подозрительного. До смерти усталый Бонд оказался свидетелем спора между Электрой и ее начальником службы безопасности. Давыдов рвал и метал, что Электра подвергла себя опасности в горах, но мало что мог по этому поводу сделать. Как только наследница нефтяной империи вернулась в безопасные границы своей роли исполнительного директора, она тут же восстановила свой авторитет. Бонд, однако, знал, что в душе Электра испугана, хотя изо всех сил старается этого не показать.

Когда она отказалась от ужина, Давыдов настоял, чтобы ее осмотрел врач. Бонд ждал вместе с ним и Габором в гостиной виллы, пока пациентку осматривали у нее в комнате.

– Все равно не понимаю, как мы могли вас потерять, – говорил Давыдов, расхаживая по комнате. – Вот вы стоите на вершине горы, и через секунду...

– Вы нас нашли, и это главное, – ответил Бонд, сидя в просторном деревянном кресле с бокалом бурбона в руке. Он тоже выдохся. Большой кусок мяса с молодой картошкой, спаржей и свеклой, хотя и великолепный, мало помог ему перезарядить батареи. Ему предстояло форсировать в себе второе дыхание, поскольку в эту ночь сидеть сиднем он не собирался. Бонд знал, что за народ в Баку.

– Я все равно думаю, что надо было догонять тот самолет, – сказал Габор.

– Электра была важнее, – отозвался Давыдов.

– Есть у меня мысль, где можно найти кое-какие ответы, – произнес Бонд.

– Вот как? – спросил Давыдов. – Мы пойдем на охоту?

– Мы – нет. Это я должен буду сделать один. Наверху закрылась дверь и раздались шаги. Врач, крупный мужчина армянских кровей, тяжело спустился по винтовой лестнице, занимавшей центр комнаты.

Давыдов посмотрел на него выжидающе.

– Все в порядке, – сказал доктор. – Порезы и ушибы, но ничего серьезного. – Он махнул рукой в сторону Саши и Бонда. – Она хочет вас видеть.

Давыдов бросился к лестнице, но доктор его остановил.

– Нет, не вас. – Он показал на Бонда. – Вас.

Бонд и Давыдов переглянулись, и Бонд поднялся с кресла и пошел к лестнице.

Электра сидела возле большого окна спальни, выходящего на закат над морем, одетая в гонкий кружевной ночной халат. Бонд закрыл дверь и подошел к ней.

– Как вы себя чувствуете?

– Я должна задать вам вопрос, – сказала она, – И хочу, чтобы вы сказали правду, Кто это был? Кто пытается меня убить?

Бонд не хотел вдаваться в эту тему.

– Я вам говорил, я не знаю. Но я его найду и...

– Этого недостаточно, – перебила она. Бонду пришлось подавить желание взять ее в объятия и все рассказать.

Она повернулась к окну и сказала:

– После похищения я очень боялась. Боялась выйти из дома, боялась быть одна, боялась быть в толпе, всего боялась, пока не поняла... – Она вновь обернулась к Бонду, в глазах ее были слезы: – Я поняла, что не могу скрываться в тени. Не могу допустить, чтобы моей жизнью правил страх. Не могу и не хочу.

Бонд придвинулся и нерешительно взял ее за плечи.

– Когда я его найду, вам больше не надо будет этого делать. А теперь слушайте. Я сегодня поеду в Баку в одно казино побеседовать с кое-какими... друзьями. У меня есть предположение, что они знают, где он. И мне хотелось бы, чтобы вы оставались здесь. В безопасности.

Она подняла глаза, и в них была мольба. Он ясно видел, чего она хочет.

– Не ездите, – шепнула она. – Останьтесь со мной.

Ее рука поднялась погладить его по щеке. Бонд перевел взгляд с ее руки на лицо и увидел намек на обещание и страсть. Он ужасно ее хотел.

– Прошу вас...

Бонд медленно отстранил ее руку.

– Я должен.

– Я думала, ваша работа – меня защищать, – сказала она.

– Здесь вы вне опасности.

– Мне не надо быть вне опасности! – яростно произнесла она и отодвинулась, раненная его отказом. Бонд видел, что эта девушка привыкла получать, чего хочет, и не любит, когда это не выходит.

Он посмотрел на часы. Если ехать, то уже пора.

– Я вернусь, как только смогу.

Он подошел к двери и открыл ее.

– А теперь кто боится, мистер Бонд? – спросила она вполголоса, но так, чтобы он расслышал ясно. Он остановился.

Неужели она права? Боялся ли он того, что может случиться, если он поддастся своей тяге к ней?

Не оглядываясь. Бонд вышел из спальни.

Казино "Л'Ор нуар" принадлежало элегантному и загадочному миру, в который превратился город Баку. После падения Советского Союза город волшебно преобразился из обыкновенного промышленного порта в современный эквивалент давно исчезнувших международных центров интриг и экзотики, таких, как Танжер или Касабланка, Макао или Гонконг. "Интеллидженс сервис" считала, что больше половины всех противозаконных дел в Азербайджане начинались в местах ночной жизни в Баку, а это новое казино было самым популярным и очень посещаемым. Здесь собирались деятели теневого мира этого города, в задних комнатах заключали сделки, пока в залах проигрывали и выигрывали деньги. Богатые любили здесь появляться, и это было главное место для богатых и красивых в этой части света.

Джеймс Бонд надел элегантный, фрак от Бриони и рентгеновские очки из отдела "Кью", с помощью которых ясно видел спрятанное орудие у любого человека в зале. Под пиджаками были пистолеты всех размеров, и даже кое у кого гранаты. Дополнительным преимуществом очков было то, что они позволяли видеть сквозь одежду.

Бонд обошел главный зал по периметру и нашел занавешенную нишу, которую и искал. Но не успел он войти, как ему заступили дорогу две красивые женщины. Одна из них улыбнулась Бонду, не зная, что он видит ее целиком. Ее подруга тоже глядела на Бонда. Он улыбнулся в ответ, кивая в знак приветствия. У второй женщины в лифчике был пистолет.

Он прошел за занавес и оказался в небольшом потайном баре, где бармен колол лед под стойкой. Перед стойкой на табуретке сидел здоровенный мужик в костюме и галстуке. Рентгеновские очки показали, что это не человек, а ходячий арсенал – пистолеты, ножи и дубинка под пиджаком. Из тех ребят, с которыми Бонду приходилось иметь дело.

Подойдя к громиле, он остановился рядом со стойкой и небрежно бросил:

– Я хочу видеть Валентина Жуковского. Громила глотнул из своего бокала, но глаз не поднял. Потом неприветливо обернулся к Бонду и сказал:

– Здесь только для своих. И никакого Жуковского здесь нет. Так что давайте на выход.

– Скажите ему, что пришел Джеймс Бонд. Громила моргнул, наклонился вперед, начиная вставать, и сунул руку за пазуху.

– Я сказал, кажется: тут только для своих. Тебя проводить, или ты сам...

Одним движением Бонд выхватил у бармена острый пест и воткнул его в стойку, пригвоздив конец галстука громилы, одновременно ногой выбив из-под него табуретку. Мужик свалился и повис на стойке, хватая ртом воздух – его душил собственный галстук. Бонд сунул руку ему под пиджак, достал пистолет и положил на стойку.

– Надрался человек, – сказал Бонд. – Или нарвался – как правильно?

Тут рука, в два раза больше руки поверженного громилы, стиснула правое плечо Бонда. Он повернулся и увидел светлокожего мускулистого человека семи футов ростом.

– Мистер Жуковский будет искренне рад вас видеть, – произнес человек. У него был полон рот золотых зубов. Бонд узнал его немедленно. Морис Вомаса, он же Бык, он же Валюта – из-за зубов. Киллер из Сомали, разыскиваемый в числе прочих подвигов и за геноцид.

Бонд улыбнулся, снял очки и показал на дверь.

– После вас...

– Извините, я настаиваю.

– Разумеется.

И они вышли в боковую дверь рядом со стойкой. Второй громила встал и вытащил ледовый пест из стойки, потом поднял табуретку и снова сел.

– Туристы... – буркнул он.

Бармен налил ему и выругал туристов вместе с ним.

Валентина Жуковского Бонд не видел уже несколько лет после дела "Золотого Глаза". Бывший офицер КГБ Жуковский создал себе имя как "вольный стрелок", в основном работающий на русскую мафию, хотя он отказывался ее так называть. Бонд имел с ним столкновение еще до падения Советской империи и оставил ему на память знаменитую теперь хромоту. С тех пор они невольно оказывали друг другу одолжения, словно соревнуясь, кто кого оставит у себя в долгу.

Бонд обнаружил Жуковского в обществе двух пышных дам, сидящих у него на коленях, а он кормил их икрой с ложечки. Он был слоноподобен, как всегда, а лунообразное лицо его раскраснелось от алкоголя и внимания, которое оказывали ему девицы.

– Бонд-Джеймс-Бонд! – сердечно воскликнул он. – Да заходи же! Познакомься с Ниной и Верочкой.

– Отпусти девушек, Валентин, – сказал Бонд. Он знал, что с Жуковским надо играть жестко, иначе ничего не добьешься. И указал на Быка: – И этого игрушечного охранника тоже. Надо поговорить.

Огромный мужчина в ответ хмыкнул:

– И почему это я вдруг стал волноваться, что плохо застраховался? – спросил Жуковский. – Остынь. Попытай счастья в моем новом казино.

– Только если ты поставишь на кон свое колено – то, в которое я не стрелял.

– Видите, с кем приходится иметь дело? – обратился Жуковский к девицам у себя на коленях. – Я уже десять лет как ушел из КГБ и...

Но его остановил холодный, не допускающий шуток взгляд Бонда. А Бонд вынул пистолет и навел на ногу Жуковского.

– И как себя чувствует твое колено? Я имею в виду здоровое колено...

Бык уже держал пистолет, нацеленный Бонду в голову. Бонд не шевельнулся.

Кончилось тем, что русский тяжело вздохнул:

– Ладно, девушки, брысь. Мотайте. У меня тут дело. Морис, все в порядке.

– Валентин! – возразила одна из девушек. – Ты же нам обещал, что мы сможем поиграть.

Жуковский махнул громиле:

– Бык, выдай им по дюйму.

Телохранитель содрал обертку с пачки денег и поднял ее повыше. Девицы соскочили с колен Жуковского и запрыгали за деньгами, как дрессированные тюлени. Схватив пачку, они завизжали от восторга и бросились прочь.

– И смотри, чтобы они их проиграли в этом казино! – сказал Жуковский Быку, и тот пошел к двери проследить за девицами. У двери он обернулся и обнажил сверкающие зубы в широкой улыбке.

– Еще увидимся, мистер Бонд.

– Я смотрю, вы в буквальном смысле поместили свои деньги поближе ко рту, – сказал Бонд.

Бык напрягся, готовясь к драке, но Жуковский махнул ему рукой.

– Мистер Валюта банкам не доверяет, – сказал он. – Все в порядке, Морис.

Бык скривился, но вышел. Бонд вложил пистолет в кобуру.

– Извини моего громилу. Это мой шофер и... – Жуковский пожал массивными плечами.

– Не надо, про Мориса Вомасу я знаю все. Давит людей голыми руками и при этом радостно им улыбается. Следует отличать от других диких зверей и честных граждан, встречающихся в твоем казино – русских мафиози, китайских гангстеров, турецких контрабандистов оружия...

– А также дипломатов, банкиров, нефтяных воротил и всех вообще, кто хочет делать бизнес в Баку. – Жуковский повернулся к столу и ложкой положил себе икры на тарелку. – Жаль тебя разочаровывать, Ноль-ноль-семь, но я теперь законопослушный бизнесмен. Хочешь икры? Мое собственное производство. "Жуковский экстра".

– Мне нужна информация. О Ренаре.

Жуковский помрачнел:

– Ренар? Лис Ренар?

– Каким образом террорист вроде Ренара мог наложить лапу на новейшую русскую военную технику? Последние модели "парахоуков"?

Жуковский покачал головой:

– Этого не может быть.

Бонд вытащил обрывок парашюта и показал ему.

– Я так думаю, что эти буквы ты знаешь. Русский спецназ отдела атомного оружия.

– Росссийское Министерство атомной энергии. Где ты это взял? – спросил Жуковский, неподдельно заинтересованный.

– С "парахоука", который пытался сегодня днем убить Электру Кинг. Я хочу знать, есть ли у Ренара свой человек, который продал ему оружие... или это само правительство России хочет остановить строительство нефтепровода. И еще я хочу найти Ренара раньше, чем он получит еще один шанс ее убить.

Жуковский поглядел через плечо Бонда и начал смеяться.

– Что такого смешного? – спросил Бонд.

– Да ничего... если не считать того, что мисс Кинг, кажется, твоей тревоги не разделяет.

Бонд повернулся и увидел монитор, на котором показывалась входная дверь казино. Электра Кинг только что вошла.

Она была еще прекраснее и пленительнее, чем запомнилось Бонду. На ней было блестящее платье, сидящее как вторая кожа, волосы распушены и развевались, а глаза горели диким огнем.

Бонд и Жуковский согласились продолжить разговор позже, и Бонд покинул нишу и вернулся в главный игорный зал. Увидев его Электра демонстративно отвернулась, направляясь к столам блэкджека. Бонд пошел за ней, и она двинулась прочь от него, как кошка в неоновых джунглях. Энергия и шум зала заводили ее все сильнее, пока она шла мимо стола с минимальной ставкой сто долларов, пятьсот, тысяча... и наконец остановилась у стола "БЕЗ ЛИМИТА", где собрались самые богатые прожигатели жизни: американцы, турки, латиноамериканцы, китайцы, американский компьютерщик, жена русского промышленника, тяжело нагруженная ювелирньми изделиями и алкоголем.

Тут же появился Жуковский и подвинул для нее стул.

– Мисс Кинг, мы рады вас видеть. Кресло вашего отца мы держим свободным.

– А его счет?

– Как всегда, миллион. В долларах США. Тут же материализовался распорядитель с распиской. Электра ее подписала великолепным жестом, одновременно давая заказ официантке:

– Мартини с водкой.

И удивилась, неожиданно услышав рядом голос Бонда:

– Два. Взболтанный, но не размешанный. Когда перед ними появилось двадцать фишек по пятьдесят тысяч долларов, Бонд наклонился к ней и улыбнулся.

– Что вы здесь делаете? – спросил он. Она улыбнулась в ответ:

– Если меня пытаются убить, я предпочитаю смотреть смерти прямо в глаза. Кто бы ни стоял за сегодняшним нападением в горах, он наверняка наблюдает. И я хочу показать, что не боюсь. А какой предлог у вас? Я для вас недостаточно серьезная задача?

– Если это представление рассчитано на меня, я немедленно увезу вас домой.

– У вас был шанс, Джеймс. Но вы не рискнули. – Она обернулась к банкомету: – Я готова. Сдавайте. – И снова Бонду: – Вы упустили верный выигрыш.

Она бросила две фишки по пятьдесят тысяч долларов налево, весь стол отреагировал. Возбужденные игроки делали ставки, банкометы сдавали карты.

Бонд решил играть по ее правилам. Она сильно заведена, и ей нужна какая-то разрядка. Может быть, подойдет катарсис игры на глазах у публики.

– Я лично предпочитаю почувствовать игру – понять, у кого какая карта на руках, перед тем как самому ставить, – сказал Бонд, закуривая. Надо признать, что аромат, дым, пот, присущие всем казино, его возбуждали. Но сейчас ему было интересно посмотреть, как она реагирует на выигрыш и проигрыш.

– Тогда, может быть, мне следует дать вам сыграть первую сдачу, – сказала она, уже улыбаясь. – Я все равно не знаю, как в это играть. Может быть, вы будете не так робки, держа в руках мою судьбу. Давайте, мистер Бонд, покажите мне, как это делается.

Она посмотрела прямо ему в глаза и коснулась языком края передних зубов.

– Как скажете, – ответил он, уступая ее красоте и напору.

У Электры был открытый черный король и четверка. У банкомета – открытый король.

– Останавливаемся или играем? – спросила она.

– Карту, – сказал Бонд банкомету. Банкомет сдал им семерку.

– Двадцать одно! – объявил он.

Бонд и Электра победно переглянулись, когда двое других игроков спасовали. Банкомет перевернул свою вторую карту – восьмерка.

– Восемнадцать, – сказал он. – Мисс Кинг выиграла.

– Поднимем ставки? – спросила она.

– Это ваша игра, – ответил Бонд. Она просто светилась изнутри, – Еще раз, – сказала она, бросая на стол еще фишки.

Это место называли "Огненное поле". Примерно в десяти милях от Баку посреди нефтяного поля остановился "лендровер" с эмблемой Российское Министерство атомной энергетики. Отсюда открывался жуткий, дьявольский ландшафт. Из дыр обожженной земли вырывался природный газ, создавая вечно горящий гигантский ад. На фоне ночного неба он смотрелся газовой печью размен ром в квадратную милю.

– Приехали, Арков.

Из "лендровера" вышел Саша Давыдов и с ним человек лет шестидесяти. У Аркова на комбинезоне была табличка с фотографией и эмблемой Российского Министерства атомной энергетики.

– А я вам говорю, что это уже слишком, – сказал Арков с сильным русским акцентом. – Ни за что бы в это не ввязался, если бы у меня пенсия была бы хоть наполовину такая, как надо. Вам вообще повезло, что нашли в нашей организации человека, согласного помочь. Но как я объясню насчет "парахоуков", понятия не имею. Это вообще безумие.

– Заткнитесь, – сказал Давыдов, оглядываясь. – Куда он, к черту, подевался?

Они поднялись на холм и оглядели огненное поле, полное тревожного шипения газа. Они были одиноки и беспомощны, но тут...

– Добро пожаловать в "Дыхание дьявола", джентльмены, – раздался позади знакомый голос. Давыдов обернулся и увидел выходящих на свет Ренара и его вооруженного телохранителя. Пламя бросало пляшущие отблески на лысину Ренара. Угол рта на пораженной стороне опустился в невольной презрительной ухмылке. Левый глаз моргнул, но правый неподвижно застыл открытым. От вида Ренара у Давыдова всегда по коже бежали мурашки.

– Сюда тысячелетиями шли паломники из Индии, – сказал Ренар полным благоговейного уважения голосом. – Чтобы увидеть чудо естественного пламени, которое никогда не гаснет... и испытать свою преданность Богу, держа в руках раскаленные камни во время произнесения ежедневной молитвы.

Ренар присел и взял камень из огня. Камень зашипел. Плоть задымилась, но Ренар и глазом не моргнул. Подбрасывая камень на руке, как мячик, он подошел к Давыдову.

– Ты мне вот что скажи, Давыдов. Что случилось там, в горах? Ты мне обещал своих лучших людей. Мистер Арков, здесь присутствующий, предоставил самое современное оружие.

– Но Бонд... – начал Давыдов.

– Был вооружен. Пистолетом!

Ренар с отвращением кивнул телохранителю, и тот приставил пистолет к основанию черепа Давыдова.

– Мне начинают надоедать эти агенты МИ-6, которые все время вмешиваются в мои планы. Скажите, мистер Арков, – спросил Ренар, – все ли готово на завтра?

– У меня в машине разрешения и пропуска, – ответил Арков. – И мы организовали самолет на сегодняшний вечер. Но...

– Но что "но"?

– Я думаю, задание надо отменить. "Парахоуки" я только одолжил, и их надо было вернуть. Возникнут вопросы. Их будут задавать даже мне. – Арков показал на Давыдова. – Из-за его провала – его некомпетентности – сейчас это стало слишком рискованно. Нас обязательно поймают. И у меня нет уверенности, что работа застрахована от случайной ошибки.

Ренар подошел к Давыдову и посмотрел на него – глаза в глаза.

– Понимаю. Вы правы, Арков. Его необходимо наказать. – Ренар смотрел в перепуганные глаза начальника службы безопасности. – Вот что, Давыдов, подержите-ка вот это.

Он сунул в руку Давыдову камень и стиснул. Давыдов заорал от боли.

– Я ошибся, ожидая от вас так много, – сказал Ренар, наслаждаясь муками Давыдова. И кивнул охраннику: – Убей его.

Но охранник вместо того, чтобы застрелить Давыдова, быстро направил пистолет на Аркова и нажал на спуск. Голова старика разлетелась, и тело осело на землю.

– Он не прошел проверки на преданность, – сказал Ренар.

Потом взял камень у скулящего Давыдова и перебросил с руки на руку, даже не поморщившись. Любопытно – каждый день чувствительность все меньше и меньше. Он почти желал ощутить боль и муку от жара. Все что угодно было бы лучше, чем... ничего.

С внезапной яростью Ренар отбросил камень изо всех сил на горящее поле. Так же быстро взял себя в руки и снова повернулся к Давыдову.

– Ладно, ладно, – сказал он, похлопывая его по плечу. – Займешь его место. Возьмешь его удостоверение. И смотри, не опаздывай.

Давыдов только и мог, что кивнуть в знак согласия. Глаза у него закрывались, голова кружилась. Усилием воли он заставил себя посмотреть на руку. Обожженная ладонь стала красной и черной.

Когда он через мгновение поднял глаза, никого не было – только он сам, тело Аркова и "лендровер".

7. Постельный разговор и страсть

На столе теперь лежали две стопки по двадцать пятидесятитысячедолларовых фишек. Все бросили игру, кроме Электры и Бонда, но большая группа людей наблюдала за игрой этой пары. То ли их везение – понятие, которое Бонд отказывался принимать всерьез, – то ли какая-то возникшая между ними химическая связь привлекла внимание публики, трудно было сказать. От возбуждения игры они сдвинулись щека к щеке, и толпа чуяла в воздухе сексуальную тягу.

Валентин Жуковский стоял рядом с мрачным лицом. Некоторым утешением было то, что девушка отвлекла Бонда от заданных им вопросов. Бык устроился за соседним неработающим столом и смотрел с отстраненным и в то же время заинтересованным выражением. Но когда его глаза встречались с глазами Бонда, он каждый раз презрительно ухмылялся. Габор тоже заинтересовался и оставил свой пост у двери, чтобы смотреть, как разворачивается игра.

Банкомет сдал им короля и четверку. У него была открыта восьмерка. Электра попросила еще одну карту – это оказалась двойка. Она заколебалась, но Бонд слегка стиснул ее талию, отвергая собственное правило останавливаться, если набрал больше пятнадцати.

– Еще одну, пожалуйста, – сказала она. Банкомет перевернул тройку.

– Девятнадцать, – объявил он.

Электра остановилась на этом, и банкомет открыл собственную карту. Десятка. Они снова выиграли.

Электра бросила на поле еще одну фишку, и ей сдали туза и валета – блэкджек.

– Мисс Кинг выиграла, – объявил банкомет.

– Не стоит ли нам... – начал Бонд.

– Продолжим, – не дослушала она. – У нас ведь полоса, как вы думаете?

Бросив на стол еще одну фишку, она кивнула банкомету.

Он сдал им шестерку и девятку.

– У игрока пятнадцать, – объявил банкомет, открывая собственную десятку. Электра чуть не показала, что останавливается, но Бонд накрыл ее руку своей и показал, чтобы дали карту. Это оказалась пятерка.

– Двадцать, – объявил банкомет. Когда он открывал свою вторую карту, зрители затаили дыхание.

– Девятнадцать, – объявил банкомет. – Мисс Кинг снова выиграла.

Вокруг стола пошел говор. Жуковский сунул в рот две таблетки от изжоги.

Электра повернулась к Бонду с горящими желанием глазами и сказала:

– У вас необыкновенно счастливая рука...

– В картах, – не дал он ей договорить. – Но сейчас, по-моему, пора объявить рабочий день оконченным.

– Я предпочитаю ловить удачу за хвост. – Она посмотрела на Жуковского. – Сколько у меня теперь запаса?

– Мистер Бонд удвоил ваше исходное вложение, – ответил Жуковский несчастным голосом.

– Тогда сыграем еще раз. Как насчет вдвое или ничего? – предложила она. – Одна карта, старшая выигрывает?

Толпа ахнула. С тем же успехом можно было бросать монету.

– Электра, – мягко сказал Бонд, – почему бы не получить по счету и не сыграть только на выигранные?

– Я-то думала, что вы уже поняли, – сказала она, глядя на него в упор. – Нет смысла жить, если не чувствуешь, что живешь.

– Я принимаю ставку, – сказал Жуковский. Потом положил чек Электры на миллион долларов на стол и оттолкнул банкомета в сторону. – И я сдаю.

Она улыбнулась. Русский протянул ей колоду. Она хлопнула по ней на счастье и вытащила карту. Жуковский положил колоду и вытащил карту себе. Электра перевернула свою – король черв.

– Вполне уместно, – сказал Бонд. Жуковский перевернул свою карту. Туз треф. Он улыбнулся:

– Кажется, я вас побил тузом треф.

– Вполне естественно, – заметил Бонд.

Банкомет убрал все ее фишки, а Жуковский демонстративно сложил ее чек и положил в карман.

– Наверное, дорогая, в любви вам повезет больше, – сказал он.

Толпа шумно отреагировала.

– Надеюсь, – сказала Электра. – Поздравляю с выигрышем.

И она встала, сохраняя достоинство в поражении.

– Не пора ли? – спросила она Бонда.

– Не самая удачная для вас ночь, – сказал, он, предлагая ей руку и сопровождая к двери. Что-то было странное в том, что он только что видел, но он не мог точно ткнуть пальцем, что именно.

– А кто сказал, что она кончилась? – ответила Электра с вызовом.

Габор ждал у выхода. Он проследовал за ними и они все втроем ждали, пока служитель подгонит машину Бонда.

– Что случилось с Давыдовым? – спросил Бонд.

– Я ему дала отпуск на эту ночь.

– А где в Баку такой человек, как Саша Давыдов, найдет себе развлечение?

– Понятия не имею.

Бонд подумал, что неглупо было бы это выяснить. Он был твердо уверен, что предатель, кто бы он ни был, очень близок к внутреннему кругу "Кинг Индастриз", если вообще в него не входит. Может быть, пока есть возможность, стоит заглянуть в кабинет начальника службы безопасности.

Ни Бонд, ни Габор не видели двух человек на крыше дома напротив. Освещения там не было совсем, и они были в черном. Один из них держал дальнобойную снайперскую винтовку. Он навел ее на Бонда и ждал сигнала. Не получив его, он спросил второго:

– Так как насчет Бонда, сэр?

Ренар, глядевший в бинокль, был загипнотизирован видом руки Бонда на пояснице Электры. Вид их явной чувственности вызвал у него очень болезненные ощущения, но дал идею. Это означало перемену планов. Ренар положил руку на плечо стрелка, имея в виду, что стрелять не надо.

– Не сейчас, мой друг.

Хотя сирийский врач и сказал ему, что он не будет чувствовать рану в голове, Ренар часто ощущал движение пули. Он привык думать о ней как о живой и наделенной собственным разумом. Сейчас он ощущал, как она пульсирует, стараясь закопаться поглубже в его мозг, будто уховертка пробиралась сквозь мягкие ткани головы, откладывая по пути яйца. Ренар почесал рубец на виске. И ничего не почувствовал.

Стрелок снял прицел и ствол, когда увидел подъехавшую "BMW". Ренар внимательно смотрел, как Бонд держит дверцу для Электры.

И снова красота девушки подействовала на него неожиданным образом. Он ощутил наплыв смешанных чувств – ревность, желание...

И снова мелькнул тот же образ: юная красавица перед ним, связанная, беспомощная... и такая мягкая ее кожа...

– Простите, сэр? Ренар очнулся.

– Что?

– Вы что-то сказали. Он говорил сам с собой?

– Не важно, – ответил он. – Я хотел сказать, что мы предоставим мистеру Бонду и мисс Кинг шанс насладиться друг другом в этот вечер. Это в рамках перемены плана. Как обычно, внимание мистера Бонда будет направлено не туда, и он не сунет сегодня нос, куда не надо. Он получит свое – а я заполучу его – в свое время. Пойдем. Нам надо успеть на самолет.

По дороге домой в машине они не сказали друг другу ни слова. Габор ехал за ними на почтительном расстоянии. Наконец они въехали в ворота, остановились и пошли к дому. Предвкушение висело в воздухе. Бонд придержал дверь для Электры, пока она входила. Она подошла; к винтовой лестнице и пошла вверх. Бонд задержался в дверях. Его глаза не отрывались от нее, зачарованные великолепием ее тела.

Электра остановилась на полпути и посмотрела на него. Она колебалась, но он ждал, чтобы первый шаг сделала она. И знал, что она его сделает.

Она медленно протянула к нему руку. Губы ее раскрылись, молча призывая его. Бонд взлетел по лестнице к ней, и губы их встретились в страстном поцелуе. Она застонала и обмякла в его руках, отдаваясь на его волю. Он поднял ее на руки и отнес в спальню.

Напряжение последних дней настигло их. Они раздевали друг друга, слыша только собственное тяжелое дыхание. Она провела руками по его волосам, чуть поцарапав щеки, и поцеловала его. Он порвал молнию платья у нее на спине; Она ахнула, услышав рвущийся звук, но это лишь возбудило ее еще больше.

Она притянула его на кровать и укусила за губу в поцелуе, выгнула спину, пропуская его руки под свое грациозное тело. Стоны ее превратились из тихого всхлипывания в горловые крики страсти.

Они предавались любви медленно, томно. Это нельзя было торопить. Огонь в них горел глубоко, и они вместе выпускали его из своих тел, так что на коже выступали бисеринки пота.

После первого оргазма они лежали в объятиях друг друга, ровно дыша. Ее рука скользила по контурам его тела, пальцы ласкали покрытую синяками левую ключицу.

– Я знала это с той минуты, когда впервые тебя увидела. Знала, что будет так.

– Ч-ш-ш, – сказал Бонд, целуя ее в шею. Ее рука нырнула в стоящее рядом с постелью ведерко со льдом. И она приложила серебро льда к себе между полными грудями, вокруг набухших сосков. Она вздрогнула от удовольствия, ощутив проникающий в разгоряченную кожу холод, стрелами разошедшийся по всему телу. Это был прием, которого Бонд раньше не видел. Потом она потерла льдом больное плечо Бонда.

– Ах ты, бедняжка, – прошептала она. – Это, наверное, больно...

Она поцеловала покрасневшее тело и слизнула талую воду.

– ...И требует постоянного внимания, – сказал Бонд, слизывая капли с ее правой груди.

Она провела языком по бороздке над сухожилием. Раньше она уже показала, что умеет языком исполнять такое, о чем большинство мужчин может только мечтать, и сейчас тоже сработала не хуже.

– Для одного дня льда достаточно, – сказал Бонд, ласковым движением вынимая лед у нее из руки и бросая в угол.

Потом, когда они достигли изнеможения, Бонд открыл шампанское, и постельный разговор начался снова. Он гладил ее по спине, проводя пальцами по линии позвоночника, а она спрашивала о его жизни. Он рассказал то, что рассказывал почти всем любовницам, в основном об обыденных делах, которые его интересовали. Они говорили о еде и о вине, о путешествиях и радости спорта. У них была общая любовь к горным лыжам и выбросам адреналина, с ними связанным. Они вспомнили, что они любят в Лондоне и что не любят. Говорили о музыке и живописи, и он выразил восхищение восточной философией. Говорили о сексе и о том, что для каждого из них желанно. Она признала, что никто из прежних любовников и близко не мог так ее удовлетворить, как Бонд.

Она говорила ему о своих мечтах и целях, и как она хочет сделать компанию своего отца мировым лидером.

– В детстве, – говорила она, – я очень любила играть в "принцессу". Отец меня баловал. Он так и называл меня – "маленькая принцесса". И часто говорил, что когда я вырасту" я буду настоящей принцессой. Это ужасно, но я, кажется, всегда в это верила. Но это же вдохновило меня на работу для этой цели. Хотя он меня и баловал, я не считала, что это свалится на меня само собой. И мне сейчас не хватает отца.

– У меня было впечатление, что вы с отцом не очень ладили, – сказал Бонд.

Она рассмеялась. – Кто тебе такое сказал? Наверное, Давыдов. И только потому, что он имел удовольствие видеть нас, когда мы в самом деле ссорились. Могу сказать, что мой отец ссориться умел; а я, кажется, унаследовала от него эту приятную черту. У нас были бешеные битвы по поводу деловых решений, но это не значит, что мы друг друга не любили. Я уважаю отца, а он уважал меня. И свое место в "Кинг Индастриз" я заработала. В университете я училась, как черт. И отец знал, что во мне есть все, что для этого нужно.

– Моя начальница в МИ-6 была о нем очень высокого мнения, – сказал Бонд.

– Милая М., – ответила Электра. – Настоящая леди. Она ко мне относилась, как мать.

– Расскажи мне о матери, – попросил Бонд.

– Я помню, что она была добрая, но тихая и застенчивая. Интраверт. Она говорила очень тихо, почти шептала. Происходила она из очень культурной семьи, которая, боюсь, не слишком разбиралась в бизнесе. Мой отец – да, он спас их семейное предприятие, но для этого ему пришлось его у них отнять. Мать умерла, когда мне было шесть. Какой-то вид рака, который поражает неожиданно и быстро распространяется. Я немного об этом помню – помню только, что это было для меня очень несчастное время. Если правду сказать, я не так уж много помню счастливых времен.

– Почему?

– Родители... они ссорились. Часто. И это почти все, что я помню об их отношениях. Если вспомнить, они ссорились в основном из-за меня. Иногда я вообще удивлялась, зачем они поженились. Нет, они, конечно, любили друг друга, но были очень разными людьми. Из двух разных культур. И все равно во время болезни отец всегда был рядом с ней, и она умерла в больнице, держа его за руку.

– Извини, что спросил.

– Ничего. Я гляжу назад и понимаю, что не так уж много у меня осталось воспоминаний о матери. В конце концов она умерла, когда я была маленькой. Помню колыбельную, которую она мне пела. Одно из немногих приятных о ней воспоминаний.

И она запела простенькую мелодию, медлен-но и тихо. Потом подняла глаза на Бонда и улыбнулась.

– Начальные слова – бессмыслица. А дальше так: "В огород пошли телята, надо их прогнать, чтоб капусту не поели, а детка будет спать. Спи, младенец, вырастай, прогони телят, спи, усни, моя дочурка..." Я так никогда до конца и не поняла своей матери. Не знаю, почему. Она боялась, всегда чего-то боялась. А чего – я не знаю. Жизни, быть может.

Она помолчала и стала говорить дальше:

– А я росла совсем другой. Мне всегда всего в жизни было мало. Я была папина принцесса. Он обещал мне весь мир, и, кажется, я получила его раньше, чем сама думала.

– Похоже, ты отлично справляешься с делами компании.

– Спасибо на добром слове. Но ты не знаешь, насколько для меня важно закончить нефтепровод. Это будет из тех событий, которые творят историю, – я это знаю; И я обязана закончить его ради памяти отца, но знаешь... И ради матери тоже. Не будь это ради нефтяной компании ее семьи, и той земли, что разрабатывал давно мой отец... нас бы сегодня здесь не было. Предки моей матери много лет держались за эту нефть. И это вопрос чести.

Она сама выразила словами то, что Бонда в ней привлекало. Это была страсть, которую она во все вкладывала – в работу, в спорт, в любовь к родителям или в неистовый секс, которым так наслаждалась.

Гладя ее плечи, Бонд обратил внимание на необычную серьгу у нее в ухе. На том ухе, которое на присланной похитителями фотографии было перевязано. Оправа бриллианта была сделана широкой, прикрывающей часть кожи.

Их глаза встретились, и она поняла, о чем он думает. Бонд медленно протянул руку и коснулся сережки. Она его не остановила.

– Он это сделал ножницами для резки проволоки, – сказала она. – Он говорил, что отрежет мне ухо целиком и пошлет моему отцу. Не знаю, почему он этого не сделал.

– Ты мне можешь о нем рассказать?

– Его звали Ренар. Я слышала, что его называют Лис Ренар. Это мне рассказали ваши люди, когда... когда все кончилось. Он ужасный человек. Много кричал; Заставлял меня делать... всякие вещи. Бил меня. Отрезал мне мочку ножницами. Три недели ада. Боюсь, что это уже не пройдет никогда.

Бонд снова вспомнил директиву М. не говорить ей, что это Ренар пытается ее убить. Он видел, что Электра почти все время находится в равновесии и владеет собой. Несколько нервничает, но ведь она руководит огромным бизнесом. И при этом он заметил, как иногда показывается перепуганная и ранимая девушка, которую наверняка преследуют кошмары о том, что с ней случилось. Ренар – демон ее снов, и лучше ей не знать, что он снова к ней подбирается.

– Как же ты выжила? – спросил он. – Она закрыла глаза и медленно заговорила, будто вызывая воспоминания откуда-то из самой глубины.

– Я соблазнила охранника. Использовала собственное тело. Это дало мне возможность взять верх. Был один охранник, который не мог совладать с собой. Он должен был на меня полезть. И я, улучив момент, ударила его в самое больное место. Так я добыла револьвер и сразу начала стрелять. Я убила. Троих. Ренара тогда не было, иначе я убила бы и его.

Она задрожала, но заставила себя перестать. Воспоминания вывели ее из равновесия, и она прижалась к Бонду, уткнувшись ему в грудь и тихо всхлипнув. Снова по ее телу пробежал холодок, и она опять вздрогнула.

Бонд был тронут историей ее переживаний, но ничего не сказал.

– При всей моей любви к жизни я хотела умереть, – сказала она. – Потом много месяцев я жила, как растение. Но потом... что-то будто щелкнуло. Я поняла, что должна сама себя вытащить из ямы. Страшно это говорить, но боюсь, что убийство отца встряхнуло меня и заставило вернуться в реальный мир. Кто-то должен был взять на себя руководство. – Она замолчала и отпила шампанского. – А ты? Что ты делаешь, чтобы выжить?

Правдивый ответ на вопрос был бы таков: он никогда не оглядывается на прошлое. Но Бонд не хотел так сильно раскрываться. И он вернул вопрос обратно к ней:

– Нахожу радость, – сказал он, – в великой красоте.

И в третий раз за эту ночь сплелись их тела. И на этот раз они затянули это на целую вечность.

8. Поездка на рассвете

Часа за два до восхода Бонд, не разбудив Электру, тихо вышел из комнаты. Он переоделся в черное, прихватил кое-что, что могло оказаться полезным, и выбрался наружу. Перед домом ходили два дежурных охранника. Бонд спрятался в нишу, пережидая, когда они пройдут, потом обежал дом вокруг, подпрыгнул, ухватился за ветку растущего у ограды дерева, перемахнул через ограду и спрыгнул с другой стороны. Потом побежал к пристройке службы безопасности, где был кабинет Саши Давыдова.

Автоматическая отмычка от Кью аккуратно вошла в дверь. По нажатию кнопки она послала в замок звуковые волы, раздался щелчок – и дверь открылась. Бонд вошел, закрыл дверь и запер ее за собой. Несмотря на два окна, в кабинете было совсем темно, и Бонду пришлось держать в зубах потайной фонарь, обыскивая столы и ящики. Ничего интересного – бумаги, несколько обойм, канцелярские принадлежности...

Он хотел было осмотреть большую сумку, стоящую под столом, когда в окна ударил свет фар. Всю комнату залило светом, но Бонд успел отступить и спрятаться в тени. Выглянув, он увидел "лендровер" со знакомой эмблемой Российского Министерства атомной энергетики. С водительской стороны вышел Саша Давыдов и настороженно огляделся. Бонд подумал, что вот человек, который не хочет быть увиденным. Еще он отметил, что у Давыдова перевязана рука и при нем кейс.

Давыдов вышел из поля зрения, и надо было действовать быстро. Звякнули в замке ключи, и дверь открылась.

Давыдов вошел в комнату и включил свет. В кабинете было пусто, но сквозь открытое окно задувал ветер. Ничего не подозревая, русский захлопнул окно и запер.

Бонд тихо поднялся с холодной и темной земли под окном и спрятался за "лендровером". Глядя в освещенные теперь окна кабинета, он увидел, как Давыдов достал что-то из кейса и положил на стол. Потом, взяв из ящика какой-то инструмент, стал возиться с этим предметом.

Бонд вернулся к машине и открыл заднюю дверь. Полный каких-то бумаг конверт лежал рядом с брезентом, накрывающим что-то большое. Приподняв брезент. Бонд слегка опешил. Это был труп пожилого человека с пулевым отверстием в голове.

Бонда отвлекла внезапная вспышка из окон пристройки. Поглядев, он увидел, что Давыдов держит на вытянутой руке "полароид" и снимает сам себя.

Думая, что бы это значило, Бонд вернулся к мертвому телу в "лендровере". Труп был одет в комбинезон с русской эмблемой на рукаве. Нагрудный карман был оторван – очевидно, там была табличка-удостоверение.

Дорогу пересек луч фонаря – возвращались охранники. Бонд прыгнул внутрь и аккуратно закрыл за собой дверь.

Давыдов вел "лендровер" к спрятанному в лесу аэродрому милях в восьми и дьявольски нервничал. Приходилось самому себе сознаться, что Ренар испугал его до смерти. И бедняга Арков... Он только и предложил, что отменить задание. Ему, Давыдову, надо быть очень осторожным, или он тоже получит пулю в голову. И не такую, как у Ренара.

Аркову хотя бы удалось достать "АН-12" – русский военно-транспортный самолет, который сейчас стоял на полосе, отлично освещенный. Вокруг него суетились люди в комбинезонах, некоторые на подмостках, налепляющие эмблемы Российского Министерства атомной энергии на фюзеляж и на хвост. По полю гулял прожектор, выискивая, нет ли здесь кого-нибудь, кого здесь быть не должно.

Давыдов подъехал к деревянному сарайчику, игравшему здесь роль административного здания, и припарковался рядом с кучей строительного мусора. Выйдя, он выглянул сквозь полосу деревьев, отделявших сарай от полосы. Самолет уже почти готов, и ему тоже лучше подготовиться.

Его ботинки простучали по бетону – это он обошел "лендровер" и открыл заднюю дверь. Теперь самое противное...

Он отбросил брезент и схватился за труп:

– Давай-ка на выход...

Голова трупа повернулась и улыбнулась. Давыдов ахнул.

Джеймс Бонд ударил его наотмашь, но попал только по касательной. Давыдов перекатился назад и выхватил пистолет, но Бонд оказался быстрее. Выстрел из "вальтера" с глушителем прозвучал как выдох, и Давыдов свалился на землю. Бонд вылез из машины, посмотрел сквозь деревья на самолет, потом припал к земле рядом с мертвым начальником службы безопасности. Разумеется, удостоверение мертвеца было у него на пиджаке. Свежий моментальный снимок Давыдова был грубо приляпан поверх того, что могло быть только фотографией мертвого прежнего владельца. Его звали Арков.

Бонд отстегнул карту и сунул в карман, потом поискал, куда спрятать тело. Под строительный мусор...

Он нагнулся поднять труп, но тут запищал сотовый телефон у Давыдова на поясе. Бонд застыл. Телефон зазвонил еще раз. Если Давыдов не ответит...

Бонд щелкнул кнопкой и сказал по-русски:

– Да?

На другом конце низкий голос произнес:

– 1-5-8-9-2. Как поняли?

– Вас понял. Был ли это Ренар?

– Конец связи.

Телефон отключился. Бонд пристегнул его себе на пояс и перекинул тело Давыдова через плечо. Полоса деревьев между полем и "лендровером" осветилась лучом фонаря. Кто-то идет!

Бонд сбросил труп в кучу строительного мусора как раз вовремя. Из деревьев вышел круп-ный русский в комбинезоне.

– Поехали! – сказал он. – Опаздываем! Увидев лицо Бонда и никого рядом с ним, он выразил удивление.

– Что с Давыдовым? – спросил он, готовый выхватить оружие. – Мне сказали, что он тоже должен быть.

– Он по уши в работе, – ответил Бонд по-русски. – Велел мне ехать одному.

Человек заколебался, но потом пожал плечами.

– Барахло с собой? Тогда поехали.

Бонд подошел к машине и заглянул в кузов. Что он должен взять? Там стояла сумка, которую он видел в кабинете, и еще конверт и кейс.

– Ну? – спросил человек.

Бонд взял сумку и конверт, который сунул во внутренний карман пиджака, и пошел вслед за человеком к взлетной полосе. Самолет прогревал моторы, и у людей был вид, будто они очень торопятся.

– Я Трухин, – сказал человек. – А вы – Арков?

Бонд утвердительно хмыкнул. Рабочие кончили обработку самолета. Теперь он с виду принадлежал министерству России. Пилот – тоже русский – озабоченно подбежал к Бонду.

– Опаздываете! – закричал он. – Сквок вы знаете?

Бонд недоуменно прищурился.

– Сквок! Коды ответчика! Если не дадим правильный код, нас собьют!

Бонд заколебался, потом вопросительно произнес:

– 1-5-8-9-2?

Пилот кивнул, потом оглядел его с ног до головы. Приподнял бровь, увидев костюмные брюки и туфли Бонда. И посмотрел тяжелым взглядом:

– А остальное? Подмазку взяли? Бонд понятия не имел, о чем это он. А пилот глядел вопросительно. Не имея другого выбора, кроме как рискнуть. Бонд открыл сумку. Там, к его облегчению, лежала коробка "Адидасов". Увидев их, пилот просиял:

– Превосходно!

"АН" летел на восходящее солнце со скоростью 482 мили в час, потом свернул на север че-рез Каспийское море на запад Средней Азии. Пилот в комбинезоне и новых "Адидасах" весело насвистывал в кабине.

Бонд сидел сзади между надежно закрепленными штабелями груза. Весь он был помечен русскими словами, которые Бонд без труда перевел: ОПАСНОСТЬ – РАДИОАКТИВНО! С одной стороны самолета была пустая ниша, куда мог бы вместиться автомобиль. Трухин подчеркнул, что туда ничего нельзя класть.

Что бы ни планировал Ренар, Бонд в это встрял. Мелькнула мысль об Электре и о том, будет ли она о нем беспокоиться. Бывали в его карьере случаи, когда он нервничал, выступая под прикрытием. И это был точно такой же случай. Он только надеялся, что сумеет сымпровизировать достаточно хорошо, чтобы узнать, что это все значит, и уйти живым.

Появился Трухин, сгорбившись в низком проходе, и бросил Бонду ветровку с надписью по-русски.

– Готовьтесь, – сказал он. – Через десять минут будем в Казахстане. И не забудьте надеть удостоверение.

Бонд кивнул русскому, который тут же вернулся к себе на переднее сиденье. Бонд встал и прошел в туалет, закрыл за собой дверь и достал бумажник. Вынув из кармана удостоверение Аркова, положил его на столик. Потом нагнулся и раскрыл каблук. Внутри лежали полезные вещи вроде пары ножничек, клейкой ленты, отвертки... Взяв ленту и ножницы, Бонд приступил к работе.

Вынув удостоверение "Универсал Экспорте", он аккуратно отрезал фотографию, удостоверение сунул в бумажник, а бумажник снова в карман. Подцепив лезвием ножниц, отодрал с удостоверения свежую фотографию Давыдова (открылось лицо, принадлежавшее трупу, который Бонд нашел в машине) и приклеил клейкой лентой свою фотографию, а потом прицепил к нагрудному карману. Что ж, оставалось надеять-ся, что там, куда летит самолет, настоящего доктора Аркова никто в лицо не знает.

Когда Бонд вернулся на свое место, самолет уже входил в воздушное пространство Казахстана. Недавно обретший независимость Казахстан, еще одна бывшая Советская республика, с трудом поднимался на ноги. У всех стран Содружества Независимых Государств были одни и те же проблемы – рост преступности на фоне зарождающегося капитализма, этнические конфликты и регулярные экономические и политические встряски. Знания Бонда о Казахстане в основном касались космодрома Байконур – управляемого Россией. Хотя он знал также, что страна богата углем, нефтью и газом. Надо только подождать и посмотреть, как конкретно связано российское ядерное министерство с Ренаром, Давыдовым, а кстати, и с "Кинг Индастриз".

"АН" сел в западной части страны – пустынной и солончаковой. Здесь во все стороны тянулись скальные образования и выветренная почва. Солнце уже начинало нагревать воздух до температуры пустынь.

Бонд вслед за Трухиным вышел к "лендроверу", тоже украшенному эмблемой Российского Министерства атомной энергетики.

– Я поведу, – сказал Трухин. – Первый раз в Казахстане?

– Да, – ответил Бонд.

– Райское место, – саркастически произнес Трухин, выезжая с импровизированного аэродрома на грунтовую дорогу. Они проехали скалистую долину, казавшуюся совершенно лунной, и наконец выехали к плоской горе, под которой толпились низкие дома. Когда машина подъехала ближе. Бонд разглядел грузовики, бронетранспортеры армии Казахстана, солдат и рабочих в комбинезонах, занятых делом.

Они оба вздрогнули, услышав взрыв. В пятистах ярдах поднялось облако пыли.

Увидев грузовики с маркировкой "IDA", Бонд понял, куда они попали. Это был русский полигон для ядерных испытаний, принадлежащий, по всей видимости. Российскому Министерству атомной энергетики. IDA, Международное агентство по консервации ядерных реакторов – организация под эгидой ООН, занимающаяся выводом из эксплуатации ядерных реакторов и других радиоактивных объектов, применяемых в научно-исследовательских работах, безопасным и безвредным для окружающей среды образом.

Бонд и его спутник вышли из "лендровера" и пошли к зданию, вход которого был накрыт защитным надутым "пузырем". Сквозь него можно было рассмотреть внутри человека в защищающем от радиации скафандре. Он перебирал какие-то предметы и инструменты.

У входа в пузырь стоял полковник Российской Армии. Удостоверение Бонда произвело на него впечатление.

– Добро пожаловать в Казахстан, доктор Арков! – сказал он по-русски. – Я полковник Акакиевич. Всегда восхищался вашими работами. К нам фигуры вашего масштаба нечасто заглядывают.

– Я езжу, куда работа требует, – ответил Бонд.

Полковник на миг заколебался:

– Но документы на перевозку у вас есть? Бонд хлопнул себя по пиджаку и нашел конверт, который, по счастливой случайности, успел туда сунуть. И протянул конверт полковнику, надеясь на лучшее. Полковник Акакиевич просмотрел бумаги и кивнул в сторону пузыря:

– Отлично. Они вас ждут внизу, все должно быть готово. Отметьтесь у физика IDA.

Из пузыря появилась фигура человека в радиационном скафандре. Шлем был откинут назад, открыв потрясающе привлекательное лицо молодой женщины с длинными светло-каштановыми волосами. Она сильно вспотела и потому остановилась, чтобы взять с полки кусок ткани и вытереть лоб. Потом она расстегнула скафандр и шагнула из него наружу. Одета она была в очень короткие шорты, спортивный лифчик цвета хаки, тяжелые сапоги, и на поясе висел охотничий нож. Бонд решил, что она американка.

Фигура у нее была выдающаяся. Груди распирали лифчик, а загорелые ноги поражали гладкостью кожи и безупречностью формы. Бонд заметил, что все находившиеся поблизости мужчины уставились на нее.

Девушка схватила бутылку с водой и стала жадно пить, роняя капли воды на подбородок и на грудь. Потом из той же бутылки облила себе плечи, ткань облепила тело, и сквозь лифчик стали видны затверделые соски. Бонд подумал, что она либо эксгибиционистка, либо ей на все плевать.

Он перехватил взгляд полковника. Акакиевич огорченно кивнул и сплюнул на пол. Потом сказал по-английски, так, чтобы она тоже слышала:

– Мужчинами не интересуется. Можете мне поверить. Мы в этом году закрывали четыре полигона... и даже ни проблеска интереса.

Бонд сочувственно щелкнул языком, а полковник пошел прочь.

Девушка подошла к Бонду, вытирая довольно широкий рот. У нее были до изумления зеленые глаза и ярко-белые зубы. Бонд определил ее возраст около двадцати пяти. И еще он не мог не заметить эмблемы IDА у нее на поясе и неуместную татуировку знака мира на бедре.

– Вы здесь по делу? – спросила она и ткнула в сторону полковника. – Или просто "проблеск" ловите?

Бонд придал своей речи легкий русский акцент, но ответил по-английски:

– Кажется, здесь не только ядерное оружие требует разрядки.

Девушка нахмурилась:

– Хорошо сказано. А вы кто?

– Михаил Арков, – ответил он. – Российское Министерство атомной энергетики. А вы? Мисс?..

– Доктор. Доктор Джонс. Кристмас Джонс, – сказала она. – И прошу без шуток на эту тему. Я уже их все слышала.

– Я никаких докторских шуток не знаю, – сказал он.

Она посмотрела на него с неприязнью.

– Давайте документы. Куда идет груз?

– Ядерное хранилище в Пензе-19, – ответил Бонд, протягивая ей бумаги. Это он успел заметить при беглом взгляде. – Должен извиниться за неприятности, доставленные вам моими соотечественниками. Понимаю, что не все рады здесь видеть людей из IDA.

Доктор Джонс отдала ему документы со словами:

– Теперь, если вы меня извините, мне пора заняться утечкой из титанового триггера. А только что я снимала плутониевую сферу с ржавеющей боеголовки. У меня здесь очень интересная жизнь.

Бонд улыбнулся и кивнул, но совершенно явно не имел понятия, куда ему следует идти.

Она показала в сторону дома.

– На лифте в шахту. Ваши друзья уже там.

– А мне никакая не нужна... защита? – спросил Бонд.

Она глянула вопросительно, будто бы д-ру Аркову полагалось знать лучше.

– Нет, если там нет неизвестной мне утечки из титанового триггера. Там атомные бомбы. Оружейный плутоний. Низкий радиационный риск. Горячего нет. А здесь у нас водородные бомбы – построенные в вашей лаборатории – с утечкой трития. И я уже последние полгода их вычищаю. Так что если вам и нужна какая-то защита, то лишь от меня.

– Верно, – невинно согласился Бонд. – И я думаю, мы ушли от доктрины гарантированного взаимного уничтожения. Так что спасибо.

Запал пропал зря. Она показала на лифт.

– Вот сюда. Они ждут.

Он пошел к лифту, миновав стол, на котором лежали нагрудные таблички для прохода в зону повышенной радиации.

– Доктор? – позвала она.

Бонд обернулся.

– Вы ничего не забыли?

Он понял, что допустил ошибку. И такую грубую, что теперь у этой девушки будут подозрения. Бонд взял табличку со стола.

– Да, конечно, – сказал он. – Спасибо, что напомнили. От перелета еще не отошел.

Он уже шел к лифту, когда она сказала ему в спину по-русски:

– Вы для русского отлично говорите по-английски.

Бонд ответил тоже по-русски:

– Я учился в Оксфорде.

Кристмас смотрела ему вслед, когда он входил в здание, и опять стерла пот с брови. Хм. Этот не похож на остальных! Темный, красивый, пусть и немного странноват. Но что-то тут не совсем так....

Она сделала еще глоток воды и снова пошла работать.

Лифт опустил Бонда в глубину на три уровня. Когда двери открылись, он обнаружил, что стоит в длинном и темном туннеле. И тихо, как в могиле.

Бонд пошел вперед, пока не услышал гул машин и какое-то зловещее жужжание. Впереди была большая и освещенная комната.

Это был сферический испытательный зал, окруженный отверстиями, предназначенными для отвода ярости ядерного взрыва к измерительному оборудованию. Посреди зала была яма. Бонд стоял в одном из нескольких туннелей, расходящихся из зала по радиусам. Он вошел в эту необычную комнату, медленно прошел к середине и заглянул в яму. Там четыре человека что-то делали с устройством, лежащим на тележке. Крышка устройства была снята, и обнажены механические внутренности. Но Бонд узнал атомную бомбу.

– Правда, красиво? – раздался за спиной голос Ренара.

9. Огонь в дыре

При звуке голоса Ренара Бонд выхватил "вальтер". Загудел лифт, и Бонд увидел выходящего на платформу Ренара, одетого в камуфляж Российской Армии. Пригнув голову. Бонд пошел ему навстречу, держась в тени. Ренар вышел из лифта и столкнулся с Бондом лицом к лицу. Бонд улыбался, а его пистолет смотрел в грудь Ренара.

– Мистер Бонд! – сказал тот, явно удивленный.

– Вы, наверное, ожидали увидеть Давыдова? – спросил Бонд. – Ему вместо билета на самолет досталась пуля. – Он выдернул Ренара из лифта и прижал к стене так, чтобы не было видно. – Молчите и не двигайтесь.

Ренар только что не рассмеялся.

– Вам меня не убить, мистер Бонд, – сказал он. – Я и без того мертв.

– Мне кажется, недостаточно. Он стоял лицом к лицу с человеком, виновным в убийстве сэра Роберта Кинга, агента 0012 и многих других... в изнасиловании и похищении Электры Кинг... Бонду пришлось взять себя в руки, чтобы не вышибить мозги Ренару тут же на месте. Это было бы удовольствием. К несчастью, ему нужно было еще время, чтобы террорист рассказал о плане, который он задумал. Такие люди всегда рассказывают.

Ренар пожал плечами, оправляясь от удивления, и теперь полностью овладел собой. Он глядел на Бонда с искрой в здоровом глазу. Второй глаз смотрел прямо перед собой, не мигая, холодный и безжизненный. На половине лица Ренара играла улыбка, но второй угол рта был опущен в гримасе. Жуткое выражение лица усиливалось сияющим красным бугром на виске.

– Вы могли бы проявить хоть немножко благодарности. Ведь я пощадил вашу жизнь тогда, в банке. – Ренар явно был собой доволен. – Но нет, вы правы! Я не мог вас убить. Вы же работали на меня! Мне надо было, чтобы вы доставили деньги – для убийства Кинга. Спасибо, отличная работа. А теперь вы привели мне самолет. Кажется, на МИ-6 всегда можно рассчитывать. Бонд оставил издевку без внимания.

– Что вы собираетесь сделать с бомбой? Каков ваш план?

Ренар абсолютно не выказывал страха.

– Сначала ваш. Или у вас на самом деле никакого плана нет?

К несчастью, он сказал неприятную правду. Бонду надо было выиграть время, чтобы придумать, что делать дальше.

– Эта бомба отсюда не выйдет, – сказал он.

– Как и вы, – хихикнул Ренар. Бонд рискнул бросить взгляд на яму – посмотреть, что рабочие делают с бомбой.

– Как это обидно, – сказал Ренар, – стоять под дулом пистолета человека, который не знает, во что влез. Ведь вы и понятия не имеете?

– Человеку, который ни во что не верит, легко понять, что такое месть.

Ренар рассмеялся.

– А во что верите вы? В защиту капитала? Вы всего лишь полуразумное орудие членов клуба, где заправляют люди получше вас. И слишком заняты погоней за их дочерьми, чтобы делать свою работу как следует. Застрелите меня – я только буду рад. Люди там внизу услышат выстрел. Вас они убьют, а бомбу увезут.

– Стрельба привлечет половину всех солдат, что там наверху.

– Может быть. Но если в течение двадцати минут не будет сделан один телефонный звонок... – И он сказал Бонду прямо в лицо: – Давайте. Спустите курок – и вы убьете Электру.

– Вы блефуете.

– Она ведь красива? – спросил Ренар. – Я думаю, вы в нее влюбились. По лицу вижу. Да, мой друг, вам бы поиметь ее раньше. Когда она была невинной. Пока еще не стала в постели такой шлюхой.

Глаза Бонда загорелись яростью. Он притиснул Ренара к стене и прижал пистолет к его виску.

– И как оно вам? – спросил Ренар, поняв, что попал в больное место. – Как оно – знать, что это я ее для вас распечатал?

Разгневанный Бонд ударил его рукояткой пистолета в висок. Террорист упал на колени, поднес руку к голове и с любопытством поглядел на окровавленные пальцы. Боли он не чувствовал.

Бонд прикрутил глушитель.

– Обычно я терпеть не могу убивать безоружных. Хладнокровное убийство – это грязная работа. Но в вашем случае я ничего такого не чувствую. Точно, как вы.

Он опустил ствол, наведя его на голову Ренара.

– Когда тебя расстреливают, это в конце концов надоедает, – сказал Ренар. – Но опять-таки: что пользы жить, если не можешь ощутить, что ты живешь?

Бонд был готов нажать курок, когда его отвлек топот шагов.

– Бросьте пистолет! – скомандовал полковник Акакиевич. Бонд застыл, потом повернулся лицом к полковнику, прибывшему в сопровождении двух вооруженных солдат и доктора Кристмас Джонс.

– Не вмешивайтесь, полковник, – сказал Бонд.

Солдаты наставили на Бонда автоматы.

– Он обманщик! – сказала Кристмас, державшая в руках какую-то распечатку. – Доктору Аркову шестьдесят три года.

– Вот ваш обманщик, – ответил Бонд, показывая на Ренара. – И люди в самолете с ним заодно. Он хочет украсть у вас бомбу, полковник.

Кристмас, пораженная изменением акцента Бонда, прислушалась, но Акакиевич передернул затвор автомата.

– Бросьте, я сказал! – повторил приказ полковник.

И он говорил всерьез. Бонд помедлил еще секунду... но выбора не было. Вынув из пистолета обойму, он уронил ее на пол. В этот момент зал наполнили звуки гудящих механизмов, оживших на дне ямы. Коническая бомба в транспортном кожухе поднялась со дна, и люди Ренара, управляя рукой промышленного робота, быстро опустили тяжеленное устройство на вагонетку. К кожуху прикрепили цепи, спускающиеся от рельсов в потолке.

– Отличная работа, – обратился Ренар к Кристмас. – Он бы убил нас всех. – Потом он повернулся к Акакиевичу: – Это вы его сюда пропустили?

Полковник явно был не в своей тарелке.

Итак, Ренар и русский полковник в этом деле заодно. А девушка? Она тоже входит в заговор? По ее недоуменному лицу Бонд предположил, что это не так. Ее тоже использовали втемную. И сейчас она смотрела на Бонда, думая, не сделала ли непоправимую ошибку.

Один из людей заглянул в инструкцию на русском – точно такую, как Бонд видел в кабинете Ма – а потом вытащил из бомбы какой-то тонкий металлический прямоугольник, размером не больше кредитной карты, и сунул его себе в нагрудный карман.

– Уведите его, – сказал Ренар полковнику. – Мне не нужно, чтобы он был здесь, когда мы повезем бомбу. – Потом он подступил к Бонду и сказал шепотом: – Я был у вас в руках. Но я знал, что вам не выдержать такой ответственности...

С этими словами Ренар схватил Бонда за поврежденную ключицу и крепко сдавил. Боль пронзила все тело Бонда, и он упал на колени. Потом схватился за плечо и скривился, но мозг его работал на полных оборотах. Откуда Ренар знал, что здесь больное место?

Ренар подошел к Кристмас, застывшей от страха.

– Извините, моя дорогая, но вам придется присоединиться к нашим остальным гостям. Прискорбно, что вы оказались свидетелем. – Он повернулся к своим людям: – Теперь, когда ничего нам уже не мешает, давайте кончать работу.

Его люди покатили вагонетку к закруглению коридора.

– Ну нет! – возразил полковник Акакиевич. – Бомба отсюда не выйдет, пока я не буду удовлетворен. Обещанную плату! То, что вы мне должны. А вы все – наверх.

Ренар остановился и обернулся:

– Вы правы, полковник.

Он кивнул двоим из своих ребят. Один тихо ушел в туннель, другой открыл контейнер с пакетами мороженых продуктов и снял фальшивую обивку крышки, и Бонд увидел там автоматы.

– Мы все идем наверх, – сказал Ренар. – Меня восхищает ваша преданность делу, полковник.

Один из людей полковника показал Бонду автоматом – встать. Понимая, что настал момент "сейчас или никогда". Бонд оттолкнул его, выхватил автомат, схватил Кристмас и вместе с ней прыгнул в яму на миг раньше, чем люди Ренара успели открыть огонь. Полковника Акакиевича и его солдат изрешетило пулями, рикошета запрыгали по стенам и стихли. Один из людей Ренара осторожно приблизился к яме, но отскочил от зацепившей его пули.

– Черт с ними, – сказал Ренар и сказал по рации: – Закройте их там.

Человек, к которому он обращался, стоявший рядом с лифтом, повернул выключатель, включивший две красные кнопки и две зеленые. Он нажал одну зеленую – и массивные стальные диафрагмальные двери закрыли все туннели, кроме ведущего к лифту. Ренар и его трое людей стали толкать вагонетку к лифту. Это была работа медленная и трудная. Через несколько минут Ренар потерял терпение, забежал вперед и стал тянуть за цепи, оставив вагонетку на рельсах. Его подручных поразило, что у него силы, как у троих.

Бонд и Кристмас услышали гул закрывающихся дверей.

– Они нас тут закрывают! – ахнула Кристмас.

– Мы найдем выход. Быстрее!

– Кто вы такой? – спросила она. Бонд оглядывал яму, вырабатывая план.

– Я работаю на правительство Великобритании.

Не теряя ни секунды, он наставил часы на балку в потолке и нажал кнопку. Вылетел захватный крюк, тянущий за собой волоконный трос. Крюк зацепился за балку. Бонд дернул трос, проверяя, что крюк держит, и поднялся по-альгпинистски в зал испытаний. Успел нырнуть в диафрагмальную дверь за миг до того, как она закрылась. Ближайший к нему террорист развернул автомат, но Бонд выстрелил первым. Автоматчик упал, и Бонд подбежал к нему. Это был тот, который вынул из бомбы металлический прямоугольник. Бонд полез к нему в карман, вынул эту карточку и сунул к себе в карман.

Потом он подбежал к опустевшей вагонетке и дал пару выстрелов по Ренару. Ответный огонь вспорол стену рядом с ним. Он пригнулся за вагонеткой, ожидая, пока огонь стихнет. И тут у него возникла идея. Прицелившись, он разбил по очереди все лампы в потолке. Его конец туннеля погрузился во тьму – у Ренара с его людьми не осталось видимой мишени.

Тем временем Кристмас Джонс в яме сумела подобраться к закрытой диафрагме двери. Найдя рядом панель, она открыла дверцу, за которой было переплетение проводов. Она стала работать с помощью единственных бывших при ней инструментов – собственных пальцев.

Бонд, уже не представляющий собой живую мишень, высунулся из-за вагонетки и выстрелил по тускло освещенным фигурам в туннеле.

Пуля оцарапала руку Ренара. Он зажал рану рукой, снова отметив кровь и странное отсутствие ощущений. Один из двух оставшихся с ним людей стал поливать конец коридора автоматным огнем. Ренар и второй человек тащили бомбу дальше. Мимо них свистели пули с другого конца туннеля.

– Аррх! – зарычал помощник Ренара. Пуля Бонда попала ему в спину. Он со стоном повис на бомбе, мешая ей двигаться. Ренар потянул:

– Пусти!

Раненый бандит цеплялся за бомбу, умоляя о помощи. Ренар навел на него пистолет:

– Это тебе поможет, – сказал он, спуская курок.

Через две минуты Ренар и единственный оставшийся с ним спутник прошли герметичные двери посередине пути.

– Закрыть средние двери! – крикнул Ренар в рацию.

Бонд услышал эту команду. Собрав все силы, он толкнул опустевшую вагонетку вперед, используя ее как прикрытие. Вдруг двери стали сдвигаться. Бонд понял, что не успеет, и сверхчеловеческим напряжением мышц толкнул вагонетку вперед так, чтобы она застряла в дверях, удержав их на мгновение – как раз настолько, чтобы он в прыжке успел нырнуть между ними за долю секунды до того, как двери расплющили вагонетку и сомкнулись.

Не успел он приземлиться, как по нему открыли огонь. Он откатился в сторону, разбил выстрелами лампы над собой и остановился перезарядить оружие.

Кристмас в яме соединила два цветных провода. Взрывоупорные двери начали открываться. Она посмотрела и увидела, что средние двери все еще закрыты. Тогда она вернулась к панели управления и вновь принялась за работу.

Уклоняясь от выстрелов и стреляя. Бонд уже прошел три четверти пути по туннелю. Человек возле панели управления дверьми отстреливался, пытаясь не дать Бонду двигаться.

Ренар и его помощник протолкнули бомбу мимо штабеля бочек с горючим и втиснули в лифт.

– Давай! – крикнул Ренар человеку у пульта. Бандит дал очередь по выключателям, разбив их вдребезги, и бросился к лифту. К несчастью, стеклянные стекла сомкнулись у него перед носом. Он повернулся, ошеломленный, успел увидеть летящего на него Бонда, и тут "вальтер" плюнул огнем, и террорист упал на пол.

Бонд увидел Ренара с помощником в лифте рядом с бомбой, выстрелил, но пули отскочили от пуленепробиваемого стекла. Кабина пошла вверх.

Ренар улыбнулся и крикнул:

– Не питайте недобрых чувств, мистер Бонд! Мы только сравняли счет. А скоро вы вообще никаких чувств питать не будете!

И он показал вниз.

Кабина ушла вверх, а на ее месте появилась другая бомба. Не атомная, но выглядела она очень впечатляюще. Циферблат отсчитывал секунды:

10... 9... 8... Бонд обернулся в ужасе и увидел, что выключатель двери разнесен в клочья. Он был в ловушке. Но тут раздался знакомый гул открывающихся раздвижных дверей. Доктор Джонс!

Подняв глаза, Бонд увидел скользящий крюк, на котором Ренар тащил бомбу по потолочному рельсу. Он прыгнул, разбежавшись, и поехал к двери по рельсу.

У него за спиной взорвалась бомба, поджигая бочки с горючим. Огненный шар полыхнул по коридору, чуть не достав Бонда. Двери успели разойтись, и Бонд чудом проскочил в них в последнюю секунду. Следующая дверь тоже была открыта, и Кристмас стояла сразу за ней.

– Закройте дверь! – крикнул ей Бонд. – Быстрее!

У нее глаза расширились, когда она увидела летящего к ней Бонда и движущуюся за ним стену огня. Повернувшись к панели, она закоротила провода. Диафрагма начала сдвигаться, и Бонд успел влететь внутрь, преследуемый двумя бочками с горючим. Бочки со стуком свалились в яму и полыхнули огнем. Пламя вырвалось наружу, а Бонд лихорадочно оглядывался в поисках выхода. Он заметил, что рука робота-подъемника показывает на старую шахту в потолке. Брошенный лифт? Пришлось рискнуть в надежде, что он еще действует.

– Туда, вверх! – крикнул Бонд и толкнул Кристмас. Она схватилась за руку робота и полезла вверх, потом по каким-то балкам. Бонд прыгнул за ней, и они влезли на какие-то подмостки как раз в тот момент, когда по всему полу зала разлилось пламя.

– Нет времени стоять, – сказал Бонд, увлекая за собой Кристмас. – Эти бочки скоро взорвутся.

И они побежали по мосткам, в конце которых, конечно же, оказался старый гидравлический подъемник.

– Это старье не может быть исправно, – сказала она, и голос ее дрожал.

– Никогда не знаешь, пока не испробуешь! Они вошли в кабину, и Бонд нажал кнопку "Вверх". Лифт загудел и начал медленно подниматься. При такой скорости они задохнутся. Бонд выглянул из-за края, осматривая гидравлику.

– Ну, давай! – сказал он.

– О'кей, – произнесла Кристмас. – Значит, вы – английский шпион. А имя у вас есть?

Бонд целился в шипящую гидравлику и глянул на девушку краем глаза.

– Есть. Бонд...

Он выстрелил. Гидравлическая система взорвалась, и лифт полетел вверх по шахте с головокружительной скоростью как раз в тот момент, когда яма под ними взорвалась. Пламя метнулось по стволу шахты, лизнув кабину снизу. Бонд пригнулся, закрывая собой Кристмас. Через несколько секунд дым рассеялся.

– ...Джеймс Бонд, – закончил он. Рядом с полигоном Ренар, Трухин и последний из их помощников затолкнули бомбу в кузов "лендровера". Потом запрыгнули сами и понеслись к аэродрому.

Лифт остановился наверху шахты, но двери не открылись. Кристмас кашляла, ослепленная дымом. Скоро здесь не останется кислорода. Бонд посветил циферблатом часов на потолок кабины и обнаружил запечатанный люк.

– Уши закройте! – крикнул он и выпустил несколько пуль по краям люка. Эхо было оглушительным, но в кабину стали пробиваться тонкие лучи света.

– Подсадите меня? – спросил он. Она кивнула и сложила руки стременем. Бонд встал на них и стал толкать крышку люка. Он давил изо всех сил, пока Кристмас не крикнула:

– Больше не могу держать!

И тут крышка поддалась, ослабленная пуле-выми отверстиями. Бонд вылез наружу и помог выбраться Кристмас. Они стояли в облаке пыли футах в пятидесяти от главного здания. Солнце ощутимо грело.

Бонд увидел людей, в панике мечущихся вокруг. На земле валялись убитые солдаты. Потом послышался звук моторов реактивного самолета.

– Бежим! – крикнул он, увлекая ее за собой к взлетной полосе, но было поздно. Самолет Ренара проревел мимо и взлетел. Бонд беспомощно пробежал за ним несколько шагов и остановился.

– Послушайте, вы меня простите, что я вас заложила. Я же понятия не имела, что они задумали. Честно считала, что они из Российского Министерства атомной энергетики.

– У вас есть идеи, куда они могут лететь?

– Нет, но далеко они не уйдут, – сказала Кристмас. – У каждой боеголовки есть карта локатора Глобального Спутникового Позиционирования. Мы отследим сигнал.

Бонд вынул из кармана кусочек металла, взятый с мертвеца, и показал ей:

– Вы имеете в виду вот это? У нее отвалилась челюсть.

– А, черт! – только и сказала она.

10. Приближение шторма

Вскоре после того, как М. прибыла в зал брифингов штаб-квартиры МИ-6 в замке Тэн, туда вбежал Билл Тэннер.

– Есть кое-что, – сказал он. – Может, это ничего не значит, но надо это проверить.

М. стояла с Робинсоном и другими аналитиками, рассматривая полученные от Интерпола распечатки. Выходило, что террорист, известный под именем Ренар, был замечен в один и тот же день в шести различных странах, и надо было понять, какому из этих сообщений можно верить – если такое вообще есть. М. подняла глаза и спросила:

– Да?

– Мы, как всегда, следим за частотами русских военных. Российская Армия сообщает, что два дня назад был угнан их транспортный самолет с аэродрома вблизи Омска.

– И что?

– Это не все. Российское Министерство атомной энергетики ищет несколько исчезнувших "парахоуков" и физика-ядерщика, который тоже пропал. Человека по фамилии Арков.

– Какое все это может иметь отношение к Ренару? – нетерпеливо спросила М.

Тэннер протянул ей доклад сэра Роберта Кинга:

– Министерство атомной энергетики России, – сказал он. – Доктор Арков должен был быть на задании по закрытию испытательного полигона в Казахстане. Разведка сообщает, что этот пункт был разрушен сегодня утром, и оттуда вылетел самолет, по описанию совпадающий с угнанным. Хуже всего: они считают, что пропала бомба.

– Бомба?

– Боеголовка с плутониевой начинкой. Русская армия дала приказ задержать полковника Акакиевича, который был начальником этого испытательного полигона. Очевидно, он тоже исчез, и они считают его соучастником. Это не сразу просматривается, но все говорит за то, что тут мог приложить руку Ренар.

М. была недовольна собой, что сама не сложила два и два.

– Верно. – Она повернулась к Робинсону: – Есть у нас способ как-то выследить этот самолет?

Он чуть не рассмеялся и показал на карту:

– Он может быть где угодно в этом регионе. Иран, Ирак, Пакистан, Сирия, Афганистан...

– Великолепно, – сказала М. В зал вошла Манипенни и привлекла всеобщее внимание, объявив:

– Электра Кинг звонит М. из Баку. М. удивилась и пошла к телефону, но Манипенни сказала:

– Она звонит по видеолинии.

– Дайте изображение на большой экран. Манипенни переключила канал, и на большом стенном мониторе появилось лицо Электры. Оно было измученным, а глаза – покрасневшими.

– Здравствуйте, – сказала она. – Извините меня. Я бы не стала вам звонить, если бы не... Ваш человек, Бонд, исчез. Он... он покинул мою виллу где-то около полуночи.

М. покосилась на Тэннера.

– Весь день его не было, и сейчас он тоже не вернулся. Я считала, что вам надо дать знать. Здесь уже было одно покушение на мою жизнь. И еще... мой начальник службы безопасности был найден возле местного аэродрома. Его убили...

М. наклонилась к консоли:

– Я прямо сейчас высылаю другого агента. Электра наморщила брови:

– А... а вы сами не можете приехать? Этого М. не ожидала. Просьба эта так ее взволновала, что она не могла даже найти слов. Потом она посмотрела на лицо девушки, которая была ей как дочь. Электра Кинг выглядела так, будто лишилась всего, что у нее было.

– Я не могу избавиться от мысли... что следующая очередь – моя, – сказала Электра.

М. глядела на лицо на экране, и вся горькая история этой девушки была написана в ее молящих глазах. М. отвернулась от экрана и сказала Тэннеру:

– Доставьте меня туда.

– Мэм, я не думаю... – попытался возразить Тэннер.

– Делайте, что я сказала! – Она вновь повернулась к Электре: – Я приеду, как только смогу. Не покидай своей виллы.

Электра кивнула, сдерживая слезы радости:

– Спасибо вам! И связь прервалась.

– Куда, к черту, девался агент Ноль-ноль-семь? – спросила М.

– Я попытаюсь его найти, – ответил Робинсон, кидаясь к пульту.

– М... – начал было Тэннер, но она его оборвала:

– Я знаю, что вы хотите сказать, начальник штаба, и не хочу этого слышать. Я возьму с собой своего телохранителя и Робинсона. Мисс Манипенни, прошу вас организовать все для немедленного моего отбытия. Я хотела бы быть в Баку еще до завтра. Тэннер, вы остаетесь вместо меня. Попытайтесь отследить этот транспортный самолет. И если найдете агента Ноль-иоль-семь, передайте ему, что с ним я поговорю лично.

Темные, черные и серые штормовые облака собирались над неспокойным Каспием. Ветер выл и грохотал в стропилах виллы Кинга, внося беспокойство и в без того зловещую обстановку.

Электра сидела одна в кабинете отца. Она работала в круге света от одинокой настольной лампы, а в комнате темнело и темнело – приближалась буря. Электра подняла усталые глаза от цифр рапорта геологоразведчиков из Турции. На стене рядом с письменным столом висел портрет ее отца. Электра прислушалась к визгу бури снаружи и поежилась. Ветер распахнул окно и сдул со стола бумаги, раскидав их по полу. Электра встала, подошла к окну, закрыла его и заперла. И постояла еще немного, глядя на темное небо и бурное море.

Сама не понимая почему, Электра подумала о матери. Такое с ней иногда случалось, особенно в этих местах. То и дело вдруг мелькали вспышками воспоминания, чуть слышалась колыбельная, которую мать пела ей в далеком детстве.

Грустный навязчивый мотив напомнил ей холодное, враждебное прошлое. Человек более суеверный решил бы, что песню поет призрак, но Электра была далека от суеверий.

Но иногда Электра могла бы поклясться, что слышит всхлипывания умирающей матери...

Ее воспоминания прервал громкий стук в библиотеке рядом. Она прислушалась, но звук не повторился.

– Габор? – позвала она.

После минутного колебания она подошла к двери кабинета и распахнула ее. Дверь заскрипела на петлях. Электра вышла в просторную библиотеку, но там было темно, как в угольном погребе, и тихо, как в могиле. Только из ведущих на балкон трех стеклянных дверей падал бледный свет. Электра сделала несколько шагов к лампе, но дверь за ней вдруг захлопнулась. Она обернулась и увидела Габора с вытаращенными глазами. Он упал на пол, как тряпичная кукла, и на его месте появилась темная фигура.

– Кто там? – еще раз спросила Электра. Человек шагнул вперед, и тусклый свет упал на его лицо. Это был Джеймс Бонд.

– Джеймс! – вскрикнула она. И явно не могла скрыть потрясения и неуверенности.

– Тебя это удивляет? – спросил он. Она подошла к Габору, который заворочался и застонал от боли в затылке.

– Что такое, Джеймс? Ты с ума сошел?

– Чуть-чуть, – ответил Бонд. – А разве это важно? В конце концов "нет смысла жить, если не чувствуешь, что живешь". Так, Электра? Таков твой девиз?

– О чем ты говоришь, черт побери?

– Или его ты тоже взяла у старого друга Ренара?

Электра не поняла, не послышалось ли ей.

– Что?

– Мы с ним поболтали. Он все знал про нас, знал, что у меня плечо разбито, знал, где именно...

Электра встала и задрожала:

– Ты хочешь сказать... что это Ренар пытается меня убить? Он жив?

– Можешь перестать притворяться, Электра, все кончено.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь!

– А по-моему, понимаешь. – Он подошел к ней, и голос его зазвучал зловеще. – У нас в МИ-6 это называется "Стокгольмский синдром". Часто встречается при похищениях. Молодая, впечатлительная жертва; Домашняя девочка без сексуального опыта. Сильный похититель, искусный в пытках, в манипуляции людьми. И у жертвы в мозгу что-то щелкает. Возникает любовь похищенной к похитителю.

При слове "любовь" Электра взорвалась и дала Бонду пощечину.

– Да как ты смеешь! – выдохнула она. – Как ты смеешь! К этому животному? Монстру? Он мне противен! И ты мне противен! Значит, он знал, где у тебя больное место? Да ты же на похоронах держал руку на перевязи! Чтобы это увидеть, не надо было с тобой спать.

– Он говорит одними словами с тобой.

– И что еще ты узнал, пока бросил меня здесь одну?

– Твой друг Давыдов был с ним заодно.

– Он убит, и ты это знаешь. Наверное, ты его и убил. – Она затрясла головой. – Неужели ты думал в самом деле, что я стала бы... с Ренаром?

Бонд не стал мешать ей сбрасывать злость.

– Ты знал, – сказала она. – Ты все это время знал, что он поблизости, что он за мной охотится, и ты мне лгал. Погоди-ка... да, теперь я поняла. Все как и раньше. Ты меня использовал. Ты и МИ-6 использовали меня как приманку – наверное, точнее было бы сказать – как живца. Как и тогда, когда меня похитили. МИ-6 послала своего солдатика меня защитить, а на самом деле вы надеялись, что Ренар подойдет поближе, и ты его схватишь. Ты даже лег со мной в постель – это чтобы убить время, пока ты ждал его удара?

На это у Бонда не было ответа. Он не мог этого отрицать.

Он стиснул зубы. А что, если он ошибся? Слишком он стал подозрительным за долгую дорогу в машине Кристмас из Казахстана в Баку. И всю дорогу его беспокоило что-то, произошедшее в его встрече с Ренаром. Он в уме проигрывал все события снова и снова. Что-то, сказанное Ренаром...

Когда он смог все сопоставить, чувство было такое, будто его ударили под дых. Накатившая волна ужаса отозвалась почти физической болью. Кристмас посмотрела и спросила:

– В чем дело? Тебе плохо?

Он тогда только помотал головой и ответил:

– Просто в глазах прояснилось, ничего страшного.

И весь остальной путь Бонд пытался избавиться от слабости к Электре Кинг. Он был уверен, что она как-то связана с Ренаром. Зажав сердце в кулак, он воздвиг в себе знакомую, холодную, каменную стену. Это было больно, но ничего нового для него в этом не было.

Сейчас, глядя на Электру, Бонд усомнился в своих предположениях. Если она и вправду заодно с Ренаром, то она потрясающая актриса. Она была права насчет плеча – Ренар мог узнать об этом и иначе. А слова – простое совпадение? "Нет смысла жить, если не чувствуешь, что живешь".

В совпадения Бонд верил слабо.

Телефон на столе, зазвонив, прорезал напряжение. Она смотрела, а он прозвонил второй раз, третий...

Она взяла трубку:

– Да? – Она стала слушать. – Выезжаю. Она положила трубку и впилась в лицо Бонда кинжалами глаз.

– Он опять напал. На строительстве нефтепровода. Погибло пять человек.

Она повернулась к выходу, но Бонд направился за ней.

– Я еду с тобой, – сказал он.

– Делай что хочешь. А я должна позвонить М. и сказать, чтобы сюда не ехала – мы с ней встретимся там.

– Что?

– О, разве я не сказала? Я уже говорила с М., и она едет сюда, чтобы самой принять командование.

Это остановило Бонда. Электра вышла, оставив Бонда с Габором, который уже сумел сесть. Бонд вздохнул и помог ему подняться на ноги.

М. вылетела из Лондона в Стамбул, оттуда на вертолете Британских ВВС ее отвезли к центру управления строительством нефтепровода. И она прибыла на следующее утро, вскоре после того, как Бонд и Кристмас Джонс вернулись из Баку. Когда вертолет сел, М. выглянула из окна, и лицо ее стало резче.

Это явно был район катастрофы. На земле рядом с промышленными сооружениями лежали пять мешков с телами. Разрушены были три здания и повреждены четыре секции нефтепровода. Вокруг стояли машины геологов, военных и полиции. Солдаты, полицейские и работники "Кинг Индастриз" прочесывали территорию. Что интересно – угнанный Ренаром транспортный самолет все еще стоял на полосе.

Бонд стоял у входа в здание рядом с Кристмас, которая принимала участие в рекогносцировке. Ему не понравилось выражение лица М., когда она пошла к нему, сопровождаемая Робинсоном и телохранителем.

– Очень мило с вашей стороны присоединиться к нам, агент Ноль-ноль-семь, – сказала она.

Бонд сделал вид, что не слышит иронии и объяснил:

– Мы все еще не знаем, было ли здесь что-то сделано с бомбой. Это представитель IDA – доктор Джонс. Она проверяет, не найдется ли каких-нибудь следов.

Они ушли с яркого солнца в центр управления. Там был разгром. Электрическую сеть еще не восстановили, и горело аварийное освещение. Техники возились с не работающим оборудованием. Электра Кинг стояла и говорила с двумя полицейскими. Увидев М., она кивнула. Бонда она после разговора в библиотеке на вилле подчеркнуто игнорировала.

– Я бы хотела вам сказать пару слов, агент Ноль-ноль-семь, – отвела его в сторону М. Потом бросила взгляд на Робинсона и своего телохранителя, давая понять, что разговор приватный.

– Я хочу последних сведений, – сказала она довольно сухо. – Каково наше положение.

– Ренар подкупил людей в Российском Министерстве атомной энергетики и в Российской Армии и получил транспортный самолет и бомбу. Я все еще не знаю, что он собирается с ней делать. Но очевидно, что они приземлились здесь вчера ночью. Ренар и его люди убили нескольких рабочих и охранников. Потом принялись за разрушения, как вы сами видите. Мотивы неясны. Угнанный самолет они оставили на полосе, и он пуст. Я заключаю, что бомба по-прежнему у Ренара.

Бонд вынул в из кармана локационную карту и подал ей.

– Один из его людей снял с бомбы эту локационную карту. Поэтому мы не можем ее проследить.

Она повертела карту в руках.

– М., – начал Бонд и замялся.

– Что?

– При всем моем уважении к вам, – сказал Бонд, – я считаю, что вы не должны здесь быть.

На лице М. мелькнула вспышка гнева.

– Я должна вам напомнить, что это из-за вас я здесь, агент Ноль-ноль-семь? Вы нарушили прямой приказ и оставили девушку одну!

– Если бы я не оставил ее одну, мы бы не знали, что у Ренара есть в распоряжении бомба. И, возможно, "девушка" не так уж невинна, как вы думаете.

– Что вы сказали?

Бонд еще понизил голос, украдкой оглянувшись на Электру.

– Предположим, что тот человек внутри организации – который подменил булавку Кинга – женщина?

М. заморгала, не веря своим ушам.

– Сначала она убивает отца, а потом нападает и разрушает собственный нефтепровод? Зачем? С какой целью?

– Не знаю, – вынужден был признать Бонд. – Пока не знаю.

Произнесенная вслух, его теория прозвучала еще более абсурдно.

– Тогда давайте разберемся с тем, что мы знаем. Мы имеем дело с умирающим террористом с атомной бомбой в кармане. Мы не знаем ни его плана, ни куда он доставил это оружие.

– Да. Но если это месть – продолжая тему, которую мы начали в Лондоне, – то вы оказываетесь как раз там, где ему нужно.

Внезапно зажегся свет – рабочие наладили электросеть. Мониторы вдоль стен осветились, и на экране во всю стену появилась большая спутниковая карта нефтепровода. Техники разошлись по постам проверять исправность механизмов.

– М.! – позвала Электра, изучавшая карту.

– Поговорим позже, агент Ноль-ноль-семь, – сказала М. и отошла к Электре.

– Взгляните сюда. – Электра показала на мигающую красную точку. – Что-то не то. Этого здесь быть не должно.

– Что это? – спросил Робинсон.

– Диагностический робот, – ответила Элект-ра. – Он движется внутри трубы, проверяя целостность швов. Многофункциональная установка. Работает автоматически, но по плану его здесь быть не должно...

– Отключите его, – сказал Бонд.

Оператор перебросил два выключателя. Огонек продолжал мигать. Озадаченный оператор попробовал другие выключатели, но ничего не изменилось.

– Не понимаю, – сказал оператор. – Он не отвечает...

Рядом с ними появилась Кристмас Джонс и сказала:

– Здесь все чисто. Никаких признаков...

– Бомба в нефтепроводе, – прервал ее Бонд.

– Боже мой! – ахнула Электра.

Все посмотрели на путь от мигающего огонька до большого скопления вышек на восточном краю карты.

Робинсон сказал то, что подумали все:

– Она направляется к нефтяному терминалу.

– Где разрушения будут сильнее всего, – отозвался Бонд. – Электра, вели своим людям эвакуировать терминал.

Она посмотрела на него с вызовом.

– Теперь ты мне веришь? Лицо Бонда отразило внутреннюю борьбу. Что, если она права?

Электра повернулась к оператору.

– Делайте. Прикажите им эвакуироваться и освободите это помещение.

Оператор бросился к телефону. Бонд посмотрел на М.

– Его цель – нефть.

– Разумеется, – ответила М., изучая карту. – Нефтепровод, на который рассчитывает Запад как на резерв следующего столетия.

И все же Бонда грызли сомнения:

– Но зачем? Что ему в этом? М. пожала плечами:

– Месть, как вы говорили? Кто может понять такого человека, как Ренар? Всюду, где он проходит, – хаос и разрушения. У вас есть предположения?

– Может быть, – ответил Бонд, разглядывая карту. Потом повернулся к другому технику: – На каком расстоянии робот от терминала? И насколько он быстро двигается?

Человек посмотрел на показания приборов и ответил:

– От терминала в ста шести милях. Скорость – семьдесят миль в час.

– У нас меньше девяноста минут, – быстро подсчитал Бонд. Если попасть в трубу перед роботом с бомбой, можно будет перепрыгнуть на него и обезвредить. – Есть второй робот?

– Несколько их хранятся вдоль трубы в разных местах. – Техник перебросил выключатель, и на карте замигал другой огонек. – Вот этот стоит в том же проходе. Впереди того, что движется.

Отлично. Бонд повернулся к Робинсону:

– Можете меня туда забросить? Быстро? Робинсон не успел сказать "да", как вмешалась Кристмас.

– Погодите-ка. Вы собираетесь сделать то, что я думаю?

– Что мне нужно взять с собой, чтобы обезвредить атомную бомбу? – спросил Бонд.

– Меня, – самодовольно ответила она.

11. Давление в трубопроводе

Вертолет снизился вдоль трубы у люка, ближайшего к неактивному диагностическому роботу. Он приземлился, и из него выскочили Бонд, Кристмас и Робинсон. Бонд и Робинсон повернули колесо у люка, и он открылся. Первой в него вошла Кристмас с рюкзаком, набитым инструментами. Бонд вошел следом.

– Жду от вас известий, – сказал Робинсон Бонду, подавая ему рацию. – Удачи.

Света из открытого люка хватило Кристмас и Бонду, чтобы пройти несколько шагов до стоящего там робота. Он был красный, кольцеобразный, похожий на пончик на колесах, с двумя сиденьями и грузовой площадкой для аппаратуры и тяжелых грузов. Вся машина была покрыта смазкой и грязью.

– Садитесь за управление, – сказал Бонд, когда они залезли. – Надо набрать скорость, пока тот робот нас не стукнул. – Он посмотрел на часы. – По моим прикидкам, у нас считанные минуты. Вы знаете, как управлять этой штукой?

Она посмотрела на простенькую панель управления. Там было только два выключателя: "ВКЛ/ВЫКЛ" и "ВПЕРЕД/НАЗАД".

– Здесь не нужна степень по ядерной физике, – ответила она, щелкнула выключателем "ВКЛ", и робот, вздрогнув, поехал вперед.

Сначала он пошел медленно, но стал набирать скорость. Света от ламп сверху было достаточно, но все равно что-то напоминало дом с привидениями в парке аттракционов. Бонд не удивился бы, если бы на них прыгнул фальшивый скелет.

– Его можно заставить ехать быстрее? – спросил Бонд.

– Если и да, то я не вижу как, – ответила она. – Он набирает скорость сам по себе. Если его не остановят из центра управления или мы не включим реверс вручную, я думаю, он очень быстро наберет шестьдесят-семьдесят миль в час. Бонд посмотрел назад, но ничего, кроме темноты, не, увидел. У робота не было хвостовых огней.

– Думаю, скоро мы его услышим, – сказала Кристмас. – Вы еще ничего не слышите?

– Пока нет.

Они оба невольно вцепились в края шумной дребезжащей телеги и сидели в ожидании, а спидометр сдвигался от отметки тридцать миль в час к сорока. В какой-то момент Кристмас посмотрела на Бонда и стала разглядывать его лицо в тусклом свете. Действительно, черт побери, красив.

Она начинала по-другому относиться к неприятным обстоятельствам, которые свели их вместе.

Электра и М. стояли в зале управления нефтепроводом, озабоченно вглядываясь в настенную карту. Телохранитель М., Габор и еще двое людей Электры держались на почтительном расстоянии.

– Бонд в трубопроводе, – объявил оператор. – А мистер Робинсон возвращается.

Все смотрели на два блика на карте, идущие одним курсом. Тот, что с бомбой, шел быстрее. Уже скоро он нагонит второго робота.

М. подумала, что слишком сурово отчитала Ноль-ноль-семь. Хотя он ослушался ее приказа и оставил Электру одну, он нашел информацию, которая спасла им жизнь. И сейчас снова рисковал жизнью, чтобы предотвратить страшную катастрофу. Да, смелости ему не занимать... если, конечно, он просто не пытается спасти лицо после того, как заподозрил Электру Кинг в убийстве отца. Что за чушь!

М. изучала молодую женщину, пытаясь оценить, как она реагирует на стрессовые обстоятельства. Электра стояла перед картой, грызя ноготь. После отбытия Бонда она стала крайне молчалива.

Во время этого ожидания полицейский офицер, ведущий расследование, сделал Электре предварительный доклад. Нападение Ренара нанесло серьезные повреждения.

– Насколько мы можем судить, – сказал он, – данный пункт атаковали четыре или пять человек, вооруженные автоматами. Нападение было тщательно спланировано, поскольку все было завершено менее чем за час. За это время они убили двух охранников и трех техников. Пластиковой взрывчаткой вывели из строя электроснабжение и повредили наземные машины. Кроме того, был также захвачен диагностический робот.

– Его они закоротили так, чтобы нельзя было его отключить из центра управления, – вставил один из техников.

– М-да, – продолжал офицер. – Очевидно, они поместили на этот робот бомбу и направили ее к месту назначения. Уходя, они подожгли зал управления.

– Благодарю вас, детектив, – ответила Электра. – Я была бы вам благодарна, если бы сейчас ваши люди нас оставили. У нас тут некоторый кризис. Очень скоро я с вами свяжусь сама. Вы не возражаете?

– Так точно, мэм, – сказал офицер.

Электра Кинг явно пользовалась авторитетом даже у местной полиции. Офицер быстро собрал своих людей и вышел. М. осталась наедине с Электрой, если не считать ее телохранителя, Габора и его людей и нескольких техников.

Никак не проявляя своей неуверенности, М. подошла к Электре и высказала некоторое извинение – впрочем, в форме объяснения ситуации.

– Если есть хоть малейший шанс, Бонд сделает работу. – И после паузы она добавила: – Он лучший из всех наших людей.

Электра ответила ни к чему не обязывающим тоном:

– Надеюсь, что вы правы.

М. продолжала смотреть на блики на карте. И тут у нее мелькнула мысль, которая раньше не пришла в голову: как Ренар и его люди догадались использовать диагностический робот? Значит, кто-то в "Книг Индастриз" им помогает?

Она оглядела зал, гадая, не может ли кто-то из стоящих рядом с ней быть тем агентом террористов, который подменил булавку Кинга. Телохранитель Электры? Один из техников?

Внезапно ей стало здесь неуютно. И хотелось, чтобы Робинсон поспешил назад побыстрее.

А тем временем лучший агент МИ-6 и Кристмас Джонс напряженно ждали, пока их догонит второй робот. Спидометр показывал пятьдесят миль в час. И наконец напряженное молчание прервал свист рассекаемого воздуха сзади. Отразился от поворота свет. Они обернулись и увидели нагруженного бомбой робота, летящего по трубе.

– Быстрее! – крикнул Бонд. – Прибавьте скорость!

Кристмас толкнула руками панель, будто это могло заставить робот ехать быстрее.

– Я ни черта с ним не могу сделать! – крикнула она.

Бонд перебрался назад и вытянул ноги в сторону приближающегося робота. Эхо от него гремело все громче... ближе...

Робот, на котором они сидели, подпрыгнул, когда второй ударил его сзади. Бонд сдемпфировал удар ногами как только мог, уперся ими изо всех сил. Потом подождал, пока скорости сравнялись и осторожно перелез на второй робот.

– Дайте руку! – крикнул он.

Он помог ей перебраться, но у нее в последний момент соскользнула нога, чуть не попав между машинами. Бонд поймал ее за плечи и втащил наверх.

– Ф-фух, спасибо, – выдохнула она. Теперь два робота ехали с одной и той же скоростью. Однако трясло неимоверно.

Кристмас подошла прямо к бомбе, которая лежала на платформе робота, грозная и смертоносная. Сняв рюкзак, она вынула какие-то инструменты и обследовала бомбу. Потом подсоединила портативный компьютер размером с транзисторный приемник к терминалам на индикаторной панели бомбы и что-то подсчитала.

– Тактическая атомная бомба, – сказала она. – Малой мощности.

– И как мы будем ее обезвреживать?

– Мы, доктор Арков? Идите сюда и держите меня ровно.

– Вы же разрядили уже сотни таких, правда?

– Да, но те лежали смирно.

Бонд иронически улыбнулся и сказал:

– Жизнь полна интересных задач. Она коротко на него глянула и взялась за работу. Бонд охватил ее за талию, чтобы помочь сохранить равновесие. Она не возражала. Таймер на бомбе показывал 1:45, и секунды тикали.

– Меньше двух минут? – спросил удивленный Бонд. – Эта штука должна была взорваться раньше терминала. Неужели они поставили таймер с ошибкой?

Кристмас отверткой сняла пластину.

...1:30.

– Не знаю, – ответила она, сосредоточенная на работе. – Но я не хочу, чтобы она взорвалась нам в лицо. А вы?

Она стала обрезать провода внутри боеголовки.

...1:20.

– Смотрите, – сказал Бонд, показывая на сферу, где был заряд. – Вот эти винты. Головки срезаны.

– Кто-то возился с бомбой, – согласилась она. – Сняли заряд и поставили обратно. Странно.

Она полезла в рюкзак за инструментом для снятия заряда, но тут робот подпрыгнул на неровности трубы. Кристмас чуть не свалилась, но Бонд спас ее, схватившись за инструмент в ее руке и втянув ее обратно. Обменявшись вздохами облегчения, они снова взялись за работу.

– Надо бы привязные ремни иметь на этих штуках, – сказала она.

Робот гнал по трубе, а Кристмас возилась с экстрактором, пытаясь аккуратно снять плутониевый заряд. Это потребовало больше времени, чем надеялся Бонд.

...0:55...

– Смотрите! – воскликнула она удивленно. Заряд был порезан. – Половины плутония здесь нет!

Бонд подержал ей пластиковый пакет, и она бросила туда заряд.

– Значит, ядерного взрыва не будет?

– Нет, – ответила она. – Но тут все равно достаточно взрывчатки, чтобы убить нас обоих, если она сработает.

Она закрыла пакет и вложила его в рюкзак.

...0:44...

– Не волнуйтесь, я успею ее разрядить, – сказала она.

Мозг Бонда заработал на полных оборотах. Он стал озираться в этом туннеле призраков. Кристмас продолжала работу.

...0:40...

Очень все странно... Таймер поставлен на раньше, чем бомба дошла бы до нефтяного терминала... половина плутония исчезла, и повреждения нефтепровода будут мизерными...

– Пусть взрывается, – сказал он вдруг. Она, собираясь перекусить проводок, удивленно подняла глаза:

– Но я могу ее остановить!

– Я сказал, пусть взрывается.

Она не могла поверить своим ушам. Его глаза метнулись к осмотровому люку, подсвеченному огнями туннеля.

– Поверьте мне. Оставьте ее. – Он схватил Кристмас в охапку и оттащил от бомбы. – Готовьтесь прыгать.

– Прыгать? Куда прыгать? Роботы проезжали мимо люка, и Бонд подпрыгнул, прихватив с собой Кристмас. Они закувыркались по трубе, задохнувшись на момент от поднятой пыли. Бонд вскочил на ноги, поднял Кристмас, и они со всех ног побежали к люку.

...0:10...

Колесо люка заело. Бонд приложил каждую каплю силы, пытаясь его повернуть. Давай, черт тебя побери!

...0:05...

Треснуло и поддалось! Они распахнули люк и выбрались как раз в тот момент, когда бомба взорвалась. Осколки полетели во все стороны. Земля затряслась, а Бонд и Кристмас, скатившись прочь от люка, припали к ней лицом вниз, закрыв голову руками.

В центре управления по карте стали расходиться красные концентрические круги от места взрыва. Зал наполнился монотонным звуком сигнала. Все застыли, потрясенные. Габор держал возле уха рацию и внимательно слушал Робинсона, который облетал место взрыва. Остальные с нетерпением глядели на него. Потом он кивнул:

– Бомба не взорвалась. Но пусковой заряд вырвал пятьдесят ярдов трубы.

– Насколько велики повреждения? – спросила Электра.

Он пожал плечами:

– Сейчас трудно сказать.

– А что с Бондом? – спросила М. Сигнал тревоги споткнулся и затих.

– Ничего не известно, – ответил Габор. М. не смогла скрыть уныния. После минутной паузы Электра сказала:

– Мне очень, очень жаль. М. кивнула.

И тогда Электра с легким намеком на улыбку сказала ей:

– Но у меня есть для вас подарок. М. моргнула, не зная, что ответить на такую странную и неуместную фразу.

– Это принадлежало моему отцу, – добавила Электра. – Он бы наверняка хотел, чтобы она досталась вам.

– Может быть, сейчас не время... – начала М.

– Я вас прошу.

Она вложила в руку М. маленькую коробочку и развязала на ней ленту.

– Он часто говорил, как... сочувственно вы посоветовали ему наилучший образ действий во время моего похищения.

М. открыла коробочку. Там лежала настоящая булавка с Глазом Гленов.

– Она ведь очень ценная, как вы знаете, – сказала Электра. – Я просто не могла допустить, чтобы она взорвалась вместе с ним.

М. пришла в ужас.

Электра слегка кивнула Габору, который выхватил пистолет и застрелил телохранителя М. в упор. Грудь охранника взорвалась мешаниной красных тканей. Остальные окружили М., наставив на нее автоматы.

Единственной реакцией М. был испепеляющий взгляд, брошенный ею на Электру. Значит, инстинкты Бонда опять его не обманули. А внешность Электры изменилась сразу, будто ночь сменила день. Больше не было перепуганной жертвы, беспомощной дочери... Она была хозяйкой положения – гарпия с налитыми кровью глазами.

– Вы посоветовали отцу не платить выкуп, – сказала она. – МИ-б... великие защитники всего мира. А я-то думала, что вы как моя семья, М. Вам важнее было поймать террориста, чем освободить меня. И мой отец на это пошел!

– Мы бы освободили Тебя чуть позже, – сказала М.

– Это прекрасно! – прошипела Электра. – После того, как меня насиловали и обращались по-скотски целых три недели? Я очень огорчилась, что денежная бомба не убила вас обоих. И думала, что у меня не будет второго шанса. И тут вы сами дали мне ответ – прямо мне в руки. Этого вашего Бонда. Оказалось так просто вас сюда заманить, используя его как приманку – как вы использовали меня во время похищения. И как вам это? Как вам знать, что он был прав насчет меня? Как вы сами сказали, лучший, кто у нас есть? Или надо сказать – был?

М. дала ей пощечину. Вооруженные охранники тут же ее скрутили.

Электра слегка потерла щеку, но никаких эмоций не выразила.

– В вертолет ее, – велела она своим людям.

Габор и еще один охранник взяли М. за руки выше локтей, но она стряхнула их руки. Взглянув в упор на девушку, которая ее предала, М. с гордо поднятой головой вышла из комнаты в сопровождении свощс тюремщиков.

Ренар снял трубку в машине Трухина по дороге в Стамбул.

– Сработало, – сказала Электра. – У тебя оказался гениальный план.

Он с облегчением вздохнул. Как хорошо было слышать ее голос.

– А что там с Бондом?

– Ты о нем больше не услышишь. Погиб в трубе, пытаясь обезвредить твою бомбу.

– Прекрасные новости, – сказал он.

– У меня есть для тебя еще один сюрприз, – продолжала она. – Когда ты будешь в Стамбуле?

Ему было приятно, что у нее такой счастливый голос.

– Уже недолго.

– Поторопись, я хочу тебя видеть.

– Мы уже едем.

Ренар повесил трубку и повернулся к Трухину:

– Ты точно знаешь, что надо делать с тем плутонием, что мы взяли?

– Наверняка, – ответил русский. – Перельем в стержень в экструдере. По тем размерам, что дал твой человек.

– И сколько это займет времени?

– Когда будет экструдер – несколько минут. Как приедем в Стамбул, я начну работу. Ты уверен, что экструдер будет на месте?

– Не волнуйся, он уже едет, – ответил Ренар.

Он был доволен. Пока Трухин вел машину, Ренар попытался отвлечься. Посмотрел на хорошо экранированный кейс, где была половина плутониевого заряда. Подумал, что там – будущее мира. И он сам делает это будущее. Вся его жизнь была попыткой что-то изменить... он бился за дело, в которое верил, принуждал других творить насилие от его имени, заставлял прислушиваться к себе правительства...

Через два дня он будет мертв, но Ренар утешался мыслью, что любовь его будет жить в той женщине, ради которой он все это делает. Люди могут подумать, что в основе всех разрушений и смертей – результата его действий – лежит ненависть.

И черт с ними, пусть думают.

Все это ради любви.

Бонд и Кристмас сидели в грязи, откашливаясь и переводя дыхание. Солнце палило сверху, и неподалеку дымилась рваная дыра нефтепровода.

– Может, вы мне объясните, зачем вы это сделали? – спросила она. – Я бы остановила бомбу, а из-за вас мы чуть не погибли.

– А мы и погибли, – ответил Бонд. – Она думает, что мы мертвы. И думает, что это ей сошло с рук.

– Слушайте, можете сказать это на простом английском языке? Для тех, кто по-шпионски не говорит. Кто "она"?

– Электра Кинг.

– Электра Кинг? Это же ее нефтепровод! Зачем ей его взрывать?

– Избавляет ее от подозрений. – Бонд пожал плечами. Он знал, что прав, но еще не видел всей картины. И начал думать вслух: – Это все часть какого-то плана. Они крадут бомбу. Суют ее в трубу...

– Но зачем оставлять половину плутония? – спросила она, поднимая пакет, где лежал кусок материала, формой и размером с половину грейпфрута.

У Бонда щелкнуло в мозгу:

– Чтобы ее раскидало взрывом, и тогда не будет заметно, что другой половины нет.

– Да, но с ней-то что они хотят сделать?

– Вы же у нас ядерщик. Вам лучше знать.

– Понятия не имею, – сказала она, подумав. – Бомбы из нее не сделаешь – мало материала. Но... в общем, как бы там ни было, а плутоний мы должны вернуть. Я отвечаю за тот испытательный полигон в Казахстане. И за это с меня голову снимут.

– Давайте все по порядку. – Бонд щелкнул рацией. – Бонд – Робинсону. Вы меня слышите?

В ответ был только треск помех.

Кристмас воспользовалась минутой, чтобы спросить:

– Кстати... вы с Электрой... вы были... Бонд бросил на нее неодобрительный взгляд, но она продолжала:

– Потому что пока мы не зашли дальше, я хочу знать. Что за история между вами?

Бонд не был настроен отвечать на этот вопрос.

– Бонд – Робинсону. Ответьте! – И, чтобы отбиться от Кристмас, повернулся и спросил: – А у вас – что за история? Что вы делали в Казахстане?

Она парировала:

– Уходила от вопросов такого рода. Как и вы.

Бонд уже был готов ответить "туше", как рация затрещала.

– Слышу вас, Ноль-ноль-семь, – сказал Робинсон. – Красная тревога. М. исчезла. Ее телохранитель убит. Центр управления нефтепроводом эвакуирован. Вертолет "Кинг Индастриз" отсутствует, и Электры Кинг нигде не видно. Мы не знаем их местонахождения. Ожидаем инструкций. Конец связи.

Бонд закрыл глаза. Плохая ситуация стала еще хуже. Кристмас стало страшно – лицо Бонда превратилось в мрачную маску. Она поняла, что пытаться сейчас проникнуть за эту маску не следует.

– Что будем делать? – спросила она. Бонду стукнула в голову мысль.

– Есть один критический элемент, который я, быть может, просмотрел. Нам его надо отследить.

– Что? Еще плутоний?

– Да нет, – ответил Бонд. – Икра. Черная.

12. Пленница прошлого

С Босфором, двадцатимильным проливом, соединяющим Черное и Мраморное моря, связано много легенд. Греческий герой Язон выходил из Эгейского моря в Мраморное и через Босфор в Черное в поисках Золотого Руна. Босфор как единственный выход из Черного моря служил с самого начала истории путем миграции и вторжения для народов Европы и Азии. И всегда стратегически центральной точкой его служил величественный город Стамбул, связывающий два континента. Западный берег в Европе, восточный – в Азии. На холмистых берегах по обеим его сторонам стоят замки и богатейшие виллы – следы живого прошлого – и более современные морские курорты, обслуживающие отдыхающих жителей Стамбула.

Один из таких древних монументов – Киз Кулези, или Башня Девы, на крохотном островке возле азиатского берега. Это название, как и другое – "Башня Леандра", – восходит к легендам. Здесь заточил турецкую принцессу ее отец, узнав пророчество, что его любимое дитя погибнет от укуса змеи. Принцесса все равно, конечно, встретила свою судьбу и на этом острове, куда змея попала контрабандой с материка. Название "Башня Леандра" появилось из-за ошибочной легенды, что здесь утонул Леандр, пытаясь переплыть пролив ради встречи с возлюбленной.

На самом деле башню построил один византийский император в двенадцатом столетии. С помощью цепи, натянутой между нею и башней Сарайбурну, или мысом Сераля, император мог перекрыть Босфор.

К башне Киз Кулези в сумерках подплыла лодка. Компания "Кинг Индастриз" арендовала этот памятник архитектуры под свой офис в Стамбуле, и мало кто знал, что башня занята. Существовали планы открыть ее для туристов, но пока что Башня Девы казалась заброшенными развалинами.

Лис Ренар вышел из лодки, сопровождаемый эскортом, тяжело нагруженным сумками и чемоданами. Они вошли в башню – необыкновенный зал с цветными стеклами, бросавшими причудливые отсветы на дорогие мраморные плиты пола. Колонны, чугунное кружево, бархатные занавесы и цветы покрывали всю комнату. Как будто входишь в музей.

– Наконец-то!

Электра Кинг бросилась через всю комнату в объятия Ренара. Он страстно обхватил ее руками.

– Уххх! – сказала она, когда он ее стиснул, и потом оттолкнула его. – Ты делаешь мне больно. Сам не знаешь своей силы.

Ренар не ожидал такого холодного приема. Он отпустил Электру и всмотрелся в ее лицо, чувствуя, что между ними что-то появилось новое. Она попыталась скрыть это заигрыванием:

– Ты мне что-нибудь привез? Он улыбнулся, взял кейс у одного из своих людей и открыл:

– Силу, которая изменит мир, – сказал он и вытащил шар из голубого металла. Она посмотрела на него с осторожным восторгом.

– Не бойся, – сказал Ренар. – Это безопасно. Коснись своей судьбы.

Она провела по металлу пальцем.

– Теплый, – сказала она с оттенком удивления.

– В самом деле? – По его лицу прошло темное облако, полуулыбка исчезла. После минутной неловкости он сказал: – Его надо будет отдать ребятам. Они из него сделают стержень.

– И я для тебя кое-что привезла, – сказала Электра, стараясь не усугублять его скрытую досаду. – Помнишь, я говорила, что у меня для тебя сюрприз?

Она открыла тяжелую дверь и провела Ренара по коридору в маленькую комнату. Она вся была заставлена античной керамикой, статуями и предметами искусства – вся, кроме отгороженного решеткой угла, где находилась несломленная М.

– Подарок для тебя, – сказала Электра. – Любезность покойного мистера Бонда.

Ренар шагнул вперед и вгляделся сквозь решетку в женщину, с виду усталую и изможденную, но в остальном – в хорошем состоянии.

– Ну-ну. Мой палач, – сказал он.

– Боюсь, что это преувеличение, – ответила М. – Но мои люди закончат эту работу.

– Ваши люди? – спросила Электра. – Ваши люди бросят вас тут гнить – как вы бросили меня. Вы и мой отец... который считал, что моя жизнь не стоит той суммы, которую он просаживал в казино за одну ночь.

– Твой отец был...

– Мой отец был ничтожество! – заявила Электра с незнакомой визгливой ноткой в голосе. М. заметила, что Электра явно перешла грань. Теперь, когда маска была сброшена, было видно, что бедная девочка потеряла всякую связь с реальностью.

– Империя моего отца была украдена у моей матери! – сказала она. – Империя, которую я вернула себе по праву.

С этими словами она повернулась и вышла. Ренар остался с М. наедине.

– Надеюсь, вы гордитесь тем, что с ней сделали, – сказала М.

– Боюсь, что это ваша заслуга. – Он снова попытался улыбнуться, и в тусклом свете комнаты его лицо стало уродливой маской из комедии "дель арте". – Когда я ее захватил, она была... сама надежда. А вы оставили ее на милость такого человека, как я. Три недели – долгий срок. Ее отец вполне мог заплатить выкуп, и она осталась бы... неиспорченной. Это вы ее сломали. Ради чего? Чтобы добраться до меня? Она стоила пятидесяти таких, как я.

– Единственный пункт, в котором я с вами согласна.

Глаза М. смотрели сталью. Он покачал головой, удивляясь ее отваге.

– Да. А сейчас у нас одна судьба. Он достал из кармана портативный будильник, посмотрел на наручные часы и поставил по ним время.

– С тех пор как вы послали своего человека меня убить, я все смотрю, как время медленно тикает, отсчитывая секунды до моей смерти. А сейчас я доставлю то же удовольствие вам. Смотрите на эти стрелки, М. Завтра в полдень ваше время истечет. И я вам гарантирую: я промаха не дам. Вы умрете. С вами умрет каждый житель этого города и блестящее, звездное, питаемое нефтью будущее Запада.

Он поставил будильник на высокую табуретку чуть дальше, чем можно было достать из-за решетки. Потом смерил М. взглядом и вышел.

Она в ужасе посмотрела на будильник, который показывал восемь вечера.

Часом позже Ренар и Электра находились в башне в спальне Электры. Она, голая, лежала лицом вниз, а он медленно и благоговейно гладил ее кожу. Но напряжение, которое было с ним раньше, не проходило. Она вообще не сказала ему почти ни слова.

– Такая красивая, – шепнул он. – Гладкая, теплая.

– Откуда тебе знать? – жестко спросила она, Это его ранило, и он отодвинулся.

– Почему ты такая? – спросил он. – Что с тобой сталось?

– Не знаю.

– Не лги мне. Это из-за Бонда?

– Что?

– Это потому, что Бонд мертв? Она стиснула зубы и промолчала.

– Это же то, чего ты хотела! – сказал Ренар в смятении.

Электра снова ничего не сказала. Ренар, уже злясь, соскочил с кровати и заходил по комнате. Она села и завернулась в шелковый халат.

– Конечно, это то, чего я хотела, – сказала она, пытаясь пощадить его чувства. Он повернулся к ней лицом.

– Он... хороший был любовник?

– А как ты думал? Что я ничего не почувствую?

Ренар прислонился к столу и закрыл глаза, пытаясь избавиться от образов. Потом пробил кулаком дерево ручной полировки. Когда Электра ахнула, он взглянул на свою руку – в ней застряла здоровенная щепка. Ренар посмотрел на нее изучающе.

– Ничего, – сказал он. – А я вот ничего не чувствую.

Он чуть не плакал.

Электра пододвинулась к нему, взяла его за руку и увлекла на кровать. Она осторожно удалила занозу и нагнулась взять из ведра на полу кусок льда. Этим куском она бережно провела по ране.

– А это? – спросила она. И поднесла лед к его щеке. Он с мукой пожал плечами:

– Никак.

Она провела льдом себе по шее. Капли падали между ее грудями.

– Но вот это...

Она мокрыми пальцами коснулась себя, возбуждаясь от ледяной жидкости.

– ...вот это ты чувствуешь?

И она сдвинула лед ниже, губы ее открылись от приятного ощущения. И полуулыбка Ренара стала шире, когда Электра сделала еще кое-что.

– Помнишь... это удовольствие? – спросила она.

Они занялись любовью, если это можно так назвать. Ренар, разумеется, получил свое удовольствие, хотя и не традиционным способом. А Электра отдалась своему желанию, направленному на ее бывшего мучителя. Она была пленницей своего прошлого, но теперь власть была у нее.

Позже, когда они лежали голые в объятиях друг друга, зазвонил телефон. Она стряхнула с себя расслабление после акта любви и взяла трубку.

– Да? – Она стала слушать, и закрытый глаз Ренара распахнулся. – Понимаю. Спасибо. Она повесила трубку и сказала:

– Бонд жив. Он в Баку.

Баку – "город искусственных тротуаров", сеть приподнятых над водой и берегом пешеходных мостков и причалов, где чалятся лодки, стоят магазины, склады, бары и бордели для моряков, рыбаков и нефтяников. Он квадратный, но построен по спирали, как многоэтажный гараж, и нижние уровня соединяются с верхними только наклонными мостами. На первый взгляд город напоминает рисунки Эшера, в которых пешеходные дорожки соединены мостами там и сям без видимой системы и смысла. На самом деле он был спроектирован остроумно и практично много лет назад с использованием настилов и крытых переходов. Все это было сейчас усыпано нефтяными бочками, баками с рыбой, брошенными кусками машин и другими пахучими предметами, но сильнее всего запах нефти.

К этому странному порту подкатил "роллс-ройс" Валентина Жуковского, остановившись возле икорного завода на верхнем уровне. Из задних дверей вышли охранники и открыли для хозяина переднюю дверцу. Жуковский вышел, одетый во фрак, и осмотрел горизонт.

– Ждите здесь, – сказал он своим людям. И захромал к своему заводу, опираясь на серебряную трость. Зачем это мастер, Дмитрий, так настаивал, чтобы он немедленно приехал? Что за срочность?

– Все время не одно, так другое, – ворчал он. – То казино, то завод. Я раб этой дурацкой рыночной экономики...

Шофер Жуковского, Бык, сидел в "роллсе" и смотрел, как его босс входит в здание. Его острые глаза обшаривали местность, отмечая все необычное. При виде "BMW Z8", припаркованного возле доски объявлений с явным намерением не быть слишком заметным, у него приподнялись брови.

Бык достал сотовый телефон, набрал номер и позвонил Электре Кинг в Стамбул. После разговора он посмотрел на часы. Пора. Он вытащил из-под сиденья "АК-47", сунул его под пиджак и вышел из машины.

Жуковский остановился возле двери завода полюбоваться на-и поправить – вывеску, которая так ему нравилась: ЖУКОВСКИЙ ЭКСТРА. Открыв дверь, он вошел и увидел глядящее на него дуло "вальтера".

Джеймс Бонд держал за шиворот Дмитрия – коротышку, одетого в спецовку икорного завода. У Дмитрия был вид беспомощный и виноватый. Рядом стояла Кристмас Джонс, с интересом за этим наблюдая.

– О Господи, – вздохнул Жуковский. – Неужели нельзя просто зайти и сказать "Здравствуй"?

Бонд отпустил мастера и сказал:

– Давайте отсюда. Куда-нибудь.

Дмитрий быстро засеменил прочь, оставив Бонда с пистолетом, нацеленным на довольно приличный нос Жуковского.

– Так, – сказал Бонд. – Что у тебя за дела с Электрой Кинг?

– Я думал, это у тебя с ней дела, – ответил Жуковский и улыбнулся, поглядев на Кристмас. Та казалась несколько шокированной.

Бонд вел свое:

– Она оставила у тебя в казино миллион долларов – а ты и глазом не моргнул. За что это она тебе заплатила?

– Понятия не имею, о чем ты говоришь, Бонд-Джеймс-Бонд.

– О расписке на миллион долларов, которую ты так легко выиграл крапленой колодой. Это была плата за услуги. Какие?

Жуковский посмотрел на Кристмас и сказал:

– Если у вас есть с этим человеком... отношения, то не ставьте на него особенно много.

Бонд свободной рукой вбил Жуковского в бочку с икрой. Во все стороны брызнули щепки и сок.

Жуковский пришел в ужас:

– Тут же черной икры на пять тысяч долларов! И все пропало!

– Двадцатимегатонная бомба может натворить куда больше.

– О чем ты вообще говоришь, черт побери? Раздавшийся снаружи звук вертолета не помешал Бонду прижать пистолет к виску Жуковского.

– Я работаю на IDA, – сказала Кристмас. – Была украдена атомная бомба... Бонд перебил ее:

– Электра заодно с Ренаром. Жуковский был неподдельно удивлен и даже ошеломлен:

– Я этого не знал! – сказал он просящим голосом.

– Тогда что ты знаешь?

Жуковский был готов ответить, но раздался громкий удар. Повсюду полетели щепки, а стену за ними разорвало вместе с крышей. У Жуковского отвисла челюсть при виде вертолета "белка", вооруженного гигантскими вертикально подвешенными циркулярными пилами, которые прорезали его склад.

Бонд оттолкнул Кристмас и русского в безопасное место, и вертящиеся зубья прошли от них на волосок. Диски пил прорубили крышу, разбрызгивая икру.

Бонд бросился из здания наружу, толкая впереди Жуковского и Кристмас. Охранники Жуковского уже стреляли по вертолету. Сам Жуковский вытащил из-под пиджака автоматический девятимиллиметровый пистолет и послал очередь в воздух. К несчастью, вертолет приближался по-прежнему, и пилы его, крушившие все на своем пути, визжали оглушительно.

Бык уже был здесь со своим автоматом. Он напоказ выпустил очередь по вертолету, но намеренно промахнулся.

– Обратно внутрь! – крикнул Бонд.

Снаружи оказалось не лучше. По дороге обратно в разрушенное здание Бонд рванулся к своей машине, слетев по лестничному пролету на тротуар пониже. Он еще не успел встать на площадку, как рядом с ним упала граната, брошенная со второй невесть откуда взявшейся "белки". И этот вертолет тоже был вооружен такими же зловещими дисковыми пилами. Граната взорвала пролет навесного тротуара прямо перед Бондом, отбросив его назад.

Он был пойман в западне огня и дыма. Единственный путь остался вдоль трубопроводов. Он побежал вдоль узкой секции трубы, перепрыгнул на другой навесной тротуар. Теперь трубы были над ним, но их разрезали безжалостные пилы другого вертолета, выпустив газ. Бонду пришлось откатиться на лестницу от хищных зубьев.

Внутри здания Жуковский и Кристмас в ужасе глядели, как первый вертолет отрезает от крыши еще кусок рядом с ними. Бросаясь снова вместе с ней в укрытие, Жуковский крикнул:

– Я же вам говорил, что лучше с ним не связываться!

Бонд оказался на пандусе, ведущем на платформу, где стоял его "BMW". Вынув из кармана пульт дистанционного управления, он нажал нужные кнопки. Машина зарычала, выехала из-за доски объявлений и поехала к Бонду без водителя за рулем. Он побежал ей навстречу, а второй вертолет за ним, разрезая над ним тротуар. Бонд успел в последний момент вскочить на пассажирское сиденье.

Ощутив, что теперь у него есть шанс. Бонд включил ракеты, глядя, как разворачивается вертолет за заводом. Машина Бонда дернулась с ужасным скрипом – пилы первого вертолета прорезали крышу машины на половину длины.

– За это Кью с тебя шкуру спустит, – пробормотал про себя Бонд и нажал кнопку, выпуская ракету. Решетка сбоку машины открылась, и выскользнула ракета длиной в фут с тепловым наведением. Развернулись ее плавники, и она устремилась к цели.

Прямое попадание. Первый вертолет взорвался, и его осколки усыпали тротуар. Газ из разбитых труб полыхнул пламенем, и все скрылось в занавесе огня и дыма.

Жуковский и Кристмас выскочили из задней двери здания и увидели, что второй вертолет высадил на навесной тротуар четырех вооруженных людей, и те стали стрелять по охранникам Жуковского, бежавшим к заводу. Жуковский закрыл собой Кристмас и стал отстреливаться.

– Расскажите мне, что вам известно! – крикнула Кристмас.

– Потом, женщина! – крикнул он в ответ. – Сейчас я сражаюсь за капитализм!

Бонд выскочил из поврежденной машины и побежал к заводу – он видел, что Жуковский и Кристмас попали под огонь. Но второй вертолет летел за ним по пятам, и оттуда стали стрелять. Бонд побежал по тротуару зигзагом, чтобы затруднить им прицел. От ружейного огня ему удалось уйти, но перед ним взорвалась граната, разрушив настил и сбросив его в воду.

Вооруженные люди уже убрали охранников Жуковского и подбирались все ближе.

– Быстро назад! Шевелись! – крикнул Жуковский, толкая Кристмас обратно в здание завода.

Двое нападавших бросились за ними. Бык уже был внутри, отстреливаясь. Пули вспороли воздух над головой Жуковского, который рукой пригнул Кристмас к полу под прикрытием стола. В горячке боя никто из них не заметил, что по Быку никто не стрелял.

И вдруг Бонд откинул дверь погреба в полу, загородившую их от нападавших. Те не успели прийти в себя, как Бонд их застрелил.

Здание горело.

– Наружу! – крикнул Бонд своим друзьям. Увидел третьего бандита, затаившегося в подвале, и застрелил его, пока Жуковский тащил Кристмас.

Эта пара добралась до "роллса" и прыгнула внутрь. Жуковский дал задний ход, но вертолет уже разнес мост позади него в щепки. Кристмас вскрикнула – Жуковский уже не мог остановиться, и машина задом полетела в воду.

В горящем здании Бонд связал оставшихся стрелков яростной перестрелкой. Один раз ему пришлось остановиться, чтобы сменить обойму, и эта пауза, очевидно, дала нападавшим ложное ощущение победы. Один из них приподнялся из укрытия посмотреть, не убит ли Бонд, и Бонд всадил ему пулю между глаз. От последнего стрелка прилетел веер пуль, но Бонд перекатился через горящие угли и оказался с противником лицом к лицу. Две пули подарили бандиту вечный покой. Бонд в последний момент успел заметить ракетницу на стене, схватил ее и выбежал из здания.

Лихорадочно озираясь, он искал Жуковского и Кристмас, и наконец услышал, как они барахтаются в воде. Они плыли к укрытию, но последний вертолет все еще висел над ними, обстреливая.

Бонд спрыгнул на навесной тротуар на уровне воды и отвернул газовое сопло. Потом выпрямился на платформе и помахал пилоту, вызывая огонь на себя. Подождал, пока вертолет не поравнялся с соплом, и выстрелил из ракетницы. Вспыхнувший газ охватил вертолет огненным облаком, и во все стороны полетели горящие осколки.

Жуковский вылез на настил и захромал к заводу, но на него летели две оторвавшиеся от вертолета пилы. Он метнулся в сторону и попал в яму с икрой, а лезвия пил вонзились в строение у него за спиной.

Яма с икрой оказалась трясиной. Жуковский начал медленно погружаться, пытаясь зацепиться за деревянный ящик, сброшенный туда взрывом.

Появились Бонд и Кристмас, оба промокшие.

– Итак, на чем мы остановились? – спросил Бонд.

Жуковский погружался в пучину икры, цепляясь за ящик.

– Веревку! Прошу вас, бросьте веревку!

– Нет. Сначала правду, – холодно ответил Бонд. – Эти пилы гонялись за тобой, Валентин. Что тебе известно такое, что она хочет твоей смерти?

– Тону! Спасите!

Бонд повернулся к Кристмас:

– Каков атомный вес икры?

– Кажется, как у цезия... Похоже, что у него отрицательная плавучесть, – ответила она.

– Значит, он утонет.

– И скорее рано, чем поздно.

– Хватит! – крикнул Жуковский. – Вытащите меня отсюда!

– Плохо, что у нас нет шампанского, – задумчиво сказал Бонд.

– Или сметаны, – поддержала она, подавив смешок.

– Ладно! – крикнул толстяк. – Будь по-вашему. Я для нее покупал кое-какие машины. Русского производства.

– А эта плата в казино?

– Специальное задание. Мой племянник служит на флоте. Он что-то везет ей контрабандой.

– Куда?

– Да вытащи ты меня!

– Еще рано.

– Это дело семейное! – взмолился Жуковский, – Раз Николаю грозит опасность, договоримся или по-моему, или никак!

Бонд не шевельнулся. Русский погрузился глубже.

– Ладно! – завопил он. – В Стамбул! А теперь вытаскивай меня отсюда!

Бонд секунду подумал, потом схватил трость Жуковского и протянул ему один конец. Ему слегка забрызгало икрой пиджак. Он обтер ее пальцем и попробовал.

– Прекрасное качество, Валентин. Прими мои комплименты.

В помещение ворвался Бык, готовый палить из автомата, но остыл, увидев, что здесь всего лишь они трое, и помог Бонду вытащить Жуковского из ямы. Тот, тяжело дыша, плюхнулся на пол.

– Что ж, – сказал Бонд. – Пойдем искать твоего племянника.

13. Башня Девы

Было чуть больше полуночи.

Ренар стоял на балконе Башни Девы, глядя в бинокль на Босфор. За железной балюстрадой открывался один из самых знаменитых видов в мире. С одной стороны тихо плескались воды Золотого Рога, с другой уже танцевали волны Босфора. А между ними сверкало нагроможде-ние крыш, воспаряющие минареты и круглоголовые мечети района Пера.

В пролив только что вошел супертанкер и ос-торожно пробирался к какому-то порту на европейском берегу. Но под его брюхом, прячась в тени танкера, прошло другое судно – незамеченное.

Это была русская атомная подводная лодка класса "Чарли-2" – официально называющийся "ССГН" подводный ракетный крейсер, вероятно, наиболее старый тип из всех оставшихся у России подводных лодок. По сравнению с новыми субмаринами она была относительно шумной, но славилась ударной мощью – восемь ракет СС-Н-9 "Сирена" класса "корабль – корабль" и шесть торпедных аппаратов 533 мм с двенадцатью торпедами. В подводном положении она могла давать до двадцати четырех узлов, и паровые турбины, движимые реактором, развивали мощность на валу до пятнадцати тысяч лошадиных сил.

И это именно ее ждал Ренар.

Он перебросил выключатель "уоки-токи". Когда Электра ответила, он сказал:

– Она прибыла.

– Точно по графику, – ответила Электра.

– Мне надо будет распорядиться насчет экипажа.

– Все в твоих руках, дорогой. Он отключил рацию, снова взглянул в бинокль и вдруг ощутил что-то внутри шрама на виске.

Пуля снова задвигалась. Боли не было, только неприятное ощущение давления. "Эта сволочь как живая!" – подумал он мрачно.

Тот доктор его предупреждал, что если он что-то в этом месте почувствует, это может значить, что его время истекает. Ренар знал, что ему немедленно нужна медицинская помощь, но слишком важно его задание. И он предоставил себя собственной судьбе.

И только надеялся, что время не выйдет раньше, чем он осуществит свой план.

В глубине башни М. ходила по камере из угла в угол. По лежащим за решеткой часам ей оставалось еще двенадцать часов. Она твердо решила ни в чем не сотрудничать с похитителями, и убеждала себя, что "Интеллидженс сервис" ее найдет. Если бы только придумать способ помочь Тэннеру и Робинсону...

В каменной темнице становилось прохладно. Она несколько вспотела, расхаживая, потратила калории, и теперь ей было холодно. Она надела жакет, который был наброшен на спинку единственного современного деревянного кресла в комнате. Кроме этого, в камере еще была каменная лежанка, жестяной таз и кувшин для воды, полотенце, ведро и десятки бесполезных безделушек. Ей разрешили оставить при себе сумочку, предварительно ее проверив. Забрали все, что можно было бы использовать как оружие, и оставили пачку салфеток, связку ключей, помаду и паспорт. Она долго и напряженно думала, как можно чем-нибудь из этого воспользоваться. Вазу или статуэтку можно разбить у кого-нибудь на голове... таз и кувшин слишком легкие, чтобы служить оружием... полотенцем можно задушить... Нет, она не боялась битвы за жизнь, если до того дойдет...

Засунув руки в карманы, она в правом нащупала что-то непонятное. Плоский прямоугольник, вроде кредитной карты. Что это?

М. вынула это из кармана и вспомнила. Локационная карта, которую дал ей Бонд. Странно, что люди Электры не нашли ее при обыске, но тогда с ней не было жакета. Они просто не позаботились его обыскать!

М. стала внимательно рассматривать карту. Это была плоская, гладкая и серебристая пластинка с двумя медными контактами. М. подумала, что это может значить. В основном это устройство наведения... с положительным и отрицательным полюсом...

Она глянула на часы.

0.14.

Она сняла с ноги туфлю на высоком каблуке и легла на пол. Высунув туфлю между решетками, вытянув руку до конца, она попыталась захватить каблуком ближайшую ножку табуретки. Это было нелегко – ей удалось только чуть стукнуть по этой ножке подковкой каблука.

Ну и хорошо. Сейчас она сбросит еще фунт, чтобы выиграть полдюйма...

М. изо всех сил втиснулась плечом в решетку. Это было больно, но теперь стало удобнее пытаться захватить ножку табуретки. Она снова чуть тюкнула каблуком по ножке, чуть подтолкнув в свою сторону. Тук... тук... чуть сильнее... она просто силой воли тянула этот табурет... тук... тук...

И наконец ей удалось зацепить ножку, как крюком. Она потянула табуретку на себя, но эта дребезжащая штука зацепилась за неровность каменного пола и наклонилась. Будильник стукнулся об пол и проехал к решетке с грохотом, отдавшимся в комнате жутким эхом.

М. услышала снаружи шаги, быстро вскочила и бросилась на каменную лежанку.

Зазвякали ключи в замке, и Габор сунул голову внутрь. Не заметив сдвинутую табуретку, он поглядел на пленницу, на ее камеру. М. тяжела дышала, закрыв глаза. Все казалось в порядке. Удовлетворенный, Габор закрыл дверь и щелкнул ключами в замке.

Выждав минуту, М. снова легла на пол, протянула руку и схватила будильник. Открыв заднюю стенку, она увидела там две батарейки. Их она вынула, положила на лежанку и самым маленьким ключиком стала открывать одну из них. Наконец показался контакт. М. повторила то же самое с другой батарейкой, только открывала ее с другого конца.

Теперь осталось только подсоединить батарейки к медным контактам карточки, и, быть может, она снова вступала в игру...

Электра Кинг поежилась и накинула шелковый халат. Не в силах заснуть, она решила, что может с тем же успехом и встать.

Дева башни забегала по комнате, останавливаясь то и дело, чтобы взглянуть на ночное небо. Не пройдет и двенадцати часов, как все закончится. Она вернется В Англию и сделает для прессы потрясенное горем сочувственное заявление. Она поклянется сделать все, что в ее силах, что в силах "Кинг Индастриз", чтобы помочь миру оправиться после такой катастрофы.

Катастрофы...

Очень точное слово для того, что должно произойти. Она злобно улыбнулась этой мысли. Блестящий план! И никто не сможет выследить ее связь с катастрофой. М. будет мертва. Ее люди не выдадут. Ренара, конечно, жаль... но это был его выбор – проследить план до самого смертного конца. Ему все равно уже недолго жить. Она будет тосковать по нему, но в общей величественной схеме событий он мало что значит. И не ее вина, что бедный дурак в нее влюбился.

Он преследовал свою цель. Конечно, хорошо было бы иметь его при себе, но эта его рана в голове... и отсутствие ощущений... он не мог удовлетворить ее так, как другие мужчины – как Джеймс Бонд. Ее чувства к Ренару были противоречивы. С одной стороны, он ее похитил... с другой стороны, это была такая невиданная близость...

А Джеймс Бонд? Он во всем этом был единственной неизвестной величиной. Наверное, он на пути в Стамбул. Да, это было разумно – привлечь Быка к себе на службу. Купить можно каждого – без исключений. Человеку с золотыми зубами даны указания, и потому можно выбросить Бонда из головы. Он не успеет найти ее вовремя. И умрет вместе с миллионами других.

На этой мысли она на миг задержалась. Умрут миллионы людей. Ужасно. Электра стиснула кулаки и в который раз повторила себе, что миллионы людей погибали сотни лет по самым разным причинам. И кроме того, с тем богатством, которое она завоюет за следующие десять лет, она восстановит всю страну.

Может быть, они даже сделают ее своей правительницей.

Глядя на звезды, она подумала о родителях. "Ну как, отец? – молча подумала она. – Что ты теперь думаешь о своей "маленькой принцессе"? Ты горд? Я проявила инициативу? Ах, если бы ты только видел новый мировой порядок, установленный твоей дочерью. Электра Кинг, царица мира..."

Ей нравилось, как это звучит.

И тут она снова услышала ее... колыбельную матери. Очень издали, плывущую над волнами Босфора. Электра стала покачиваться из стороны в сторону, напевая про себя.

"Мама, это все ради тебя, – подумала она. – Я для тебя это делаю. Разве ты не гордишься своей девочкой? Улыбнись, мама. Дочка тебя любит".

Будто в ответ, первый отблеск серебряного дня озарил ночное небо.

Ренар вывел несколько человек на причал, устроенный под сводом выходящей к воде пристройки башни. Это здание стояло здесь несколько сот лет, построенное для защиты судов, пристававших к острову. Купив остров, "Кинг Индаст-риз" должна была только установить освещение, причал со ступенями и платформой – и вот гнездо для корабля... или подлодки.

Под волнами можно было разглядеть длин-ную черную тень субмарины. Пошли массой пузыри – большой корабль всплывал. Наконец раздалась поверхность, и субмарина застыла.

Ренар со своими людьми сошел на платфор-му и стал ждать. Через минуту открылся люк и появился моложавый капитан.

– Капитан Николай... – начал Ренар.

– Сэр! – ответил капитан. – Ваш груз готов к выгрузке. У нас всего несколько часов, пока нас хватятся.

– Вы прибыли с минимальным экипажем?

– Все, что мы теперь можем себе позволить.

– Да, конечно... У нас есть тут для ваших людей бренди и закуска.

Николай просиял, увидев людей Ренара, которые вышли вперед с корзинами еды.

Ренар был доволен. Сделка, которую заключила Электра с дядей капитана, окупилась. Насколько он понимал Валентина Жуковского, молодой капитан был очень на него похож. У него была та же жажда к деньгам, что и у дяди, и потому недолго заняли уговоры, чтобы он "одолжил" свою подлодку на несколько часов. В конце концов, если капитан атомной субмарины хочет уйти в тайный поиск, кто ему может запретить? Для таких подлодок уходить надолго без связи не было чем-то необычным.

Николай и его люди оказались очень полезными. Сильными, усердными и голодными. И они выполняли приказы, не задавая вопросов.

Очень обидно, что всем им надо умереть.

Эски-Стамбул, или Старый Город, проснулся на рассвете в обычной суете улиц и криках разносчиков, волокущих свои тележки с товаром на Большой Базар. Именно там все остатки живописной истории Турции проявлялись все вместе. Эски – это древний Константинополь/Стамбул прошедших столетий, и здесь и собраны все великие дворцы, мечети, ристалища, церкви, монументальные столпы и базары.

Неподалеку от Большого Базара находится очень старая электростанция. Ее закрыли во время Второй мировой войны, но не разобрали, очевидно, по каким-то археологическим соображениям. Местные жители ее, как правило, не замечали, будто ее и нет. На самом же деле, как объяснил по дороге Валентин Жуковский Бонду и Кристмас, это был опорный пункт КГБ во времена "холодной" войны.

– Теперь это ФСБ, – сказал он. – Федеральная Служба Безопасности. Все та же добрая старая служба, только название новое.

В здании было полно советских генераторов, устаревших электрических пишущих машинок, копировальной техники и аппаратуры для наблюдения, возраст которой колебался от десяти до сорока лет. За пультами с деловым видом сидели люди, будто "холодная" война и не думала кончаться.

Жуковский подвел Кристмас и Бонда к радисту. За ними неподалеку следовал Бык с кейсом в руках.

– Вы с ним связались? – спросил Жуковский.

– Никак нет, – ответил радист. – Молчат.

– Поищите на аварийных частотах, – предложил Бонд.

– А вы точно не знаете, что за груз согласился вести ваш племянник? – спросила Кристмас.

– Провалиться мне на этом месте, – ответил Жуковский. – Все, что мне известно, – что ему заплатили миллион долларов – за вычетом, конечно, моих комиссионных, – чтобы он на своей лоханке пришел из Черного моря в Стамбул и привез какой-то груз. Какой – понятия не имею. Он может это состряпать, потому что он – капитан.

Они подошли к большой карте Босфора и Черного моря, усыпанной разноцветными булав-ками.

– Трагично, – вздохнул Жуковский. – В добрые старые дни была сотня мест, где подлодка могла всплыть незамеченной.

Бонд взял Жуковского за рукав:

– Подлодка! Почему ты нам этого не сказал? Жуковский пожал плечами:

– А я не сказал? Мне казалось, что вы знаете. Мой племянник – капитан подлодки.

– Какого класса?

– Класса "Чарли"...

– Атомная! – Картинка в мозгу Бонда сложилась полностью. – Валентин, твоего племянника наняли не перевезти груз. Ренару нужно само судно! – Он перевел взгляд на Кристмас: – Они хотят использовать реактор.

– Вот оно! – подхватила Кристмас. – Сунь оружейный плутоний в этот реактор – и немедленное катастрофическое расплавление. Подлодка становится бомбой.

– И все это выглядит как несчастный случай, – заключил Бонд.

– Но зачем? – спросил Жуковский. Бонд показал на карту:

– Потому что все существующие нефтепроводы с Каспия идут на север – где нефть заливается в танкеры и доставляется по Черному морю в Стамбул. Взрыв разрушит Стамбул и заразит Босфор на многие десятилетия. И для доставки каспийской нефти останется единственный путь.

– Через юг... нефтепровод Кинга, – сказала Кристмас.

– Нефтепровод Электры. Тут до Жуковского дошло, что положение требует срочных действий.

– Надо найти Николая и предупредить!

– Что-то есть! – позвал их радист, подбегая с клочком бумаги. Бык наклонился к ним, чтобы услышать его слова.

– На аварийных частотах. Два шестизначных числа, повторяются каждые пятнадцать секунд.

– Сигнал системы глобального позиционирования, – заметила Кристмас. Эта система может дать точное положение объекта и обычно используется для навигации в открытом море. – Что же это может быть?

У Бонда случилось одно из его редких озарений – "эврика!"

– Это М. Локационная карта! Я ей дал ее на стройплощадке. Наверняка это М. – Он схватил бумагу и прикинул координаты на большой карте. – Вот здесь.

– Башня Девы, – сказал Жуковский. – Киз Кулези.

– Ты ее знаешь? – спросил Бонд. Он обернулся к Зуковскому и краем глаза заметил, как Бык выскользнул в двери. Бывший при нем кейс остался на стуле.

– Мы ею пользовались во время афганской войны... – начал Жуковский, но Бонд уже чуял что-то не то.

– Очень старое здание, – продолжал Жуковский. – Построено, наверное... Но Бонд не дал ему закончить.

– Бомба! – крикнул он, успев схватить Кристмас и запихнуть ее за какой-то генератор, и тут мощный взрыв разнес все помещение. За полсекунды воздух наполнился дымом и пылью.

Бонд, откашливаясь, встал и разогнал пыль рукой. Кристмас ничего не соображала, хотя и не пострадала. Остальные в помещении были кто мертв, кто без сознания – в том числе Жуковский.

– Пошли отсюда, – сказал Бонд Кристмас. Он взял ее за руку и вывел наружу.

На улице было спокойно, только из здания валил дым. Вдали завыла сирена. Они побежали за угол и там столкнулись лицом к лицу с Габором и несколькими хорошо вооруженными людьми.

Бонд инстинктивно потянулся к пистолету, но услышал за спиной звук досылаемого патрона.

– Брось! – скомандовал знакомый голос. Бонд повернулся и увидел Быка с "Калашниковым" в руках. Шофер холодно улыбнулся и добавил:

– А то хуже будет.

– Охотно верю, – ответил Бонд, пока Габор и его люди обыскивали его и Кристмас. Кристмас подняла на него глаза, будто хотела спросить: "И что дальше?" Бонд ответил мрачным взглядом.

Из-за угла с визгом тормозов вылетел черный "седан" и остановился.

– Поедем покатаемся, – сказал Габор. – Уверен, что мисс Кинг будет рада вас видеть.

Он показал Быку большой палец и ткнул Бонда стволом в спину.

– Вашему боссу вряд ли понравится двойная игра, – сказал Бонд Быку. Огромный мужик ответил широкой ухмылкой, полной золотых зубов.

– Жуковский? Невыносимый эксплуататор. Ненормированный рабочий день и никаких премий, – ответил он. – Сейчас у меня новая работа. Более ответственная и хорошо оплачиваемая. Залезайте.

Бонд и Кристмас сели в машину, стиснутые двумя охранниками, и их повезли прочь.

14. Последний оборот винта

К Башне Девы причалил совершенно невинного вида катер. Кто-то откинул брезент, и Габор с Быком повели Бонда и Кристмас в предназначенную им тюрьму.

– Давай-давай, – скомандовал Бык, упираясь пистолетом в спину Бонда.

Бонд успел оглянуться перед тем, как его втолкнули внутрь, но не увидел никаких судов, откуда их могли бы заметить.

"Ладно, все по порядку, – подумал он. – Не будем спешить".

Они вошли в древнюю башню и остановились в величественном вестибюле. Свет от цветных витражей создавал сумерки, которые только усилили у Бонда ощущение угрозы. Да, конец ждет его здесь.

О ее появлении известили шаги по каменным ступеням. Электра сбежала по лестнице, встречая их с преувеличенной радостью.

– Добро пожаловать в Стамбул, Джеймс! – сказала она. – Хорошо доехали? Надеюсь, с вами обращались не грубо. Пока что. – Она посмотрела на Кристмас: – Я вижу, у тебя новая подруга. Как это мило. Мы ей обеспечим такой же первоклассный прием, как и тебе.

– Ты сама сердечность, – сказал Бонд. Она холодно улыбнулась пленникам.

– Отведите их наверх, – сказала она Габору. – Не беспокойся, Джеймс, я в нужный момент поднимусь и поздороваюсь с тобой как следует. Но сначала я должна кое о чем распорядиться.

Бонд только полыхнул на нее взглядом, когда охранники толкнули их вперед.

Где-то в той же башне Ренар посмотрел на часы и кивнул своим людям:

– Уже должно было сработать, – сказал он. – Пошли.

Они вышли через проход к скрытому причалу, вспрыгнули на платформу и поднялись на мостик лодки. Пролезли через открытый люк и спустились в пугающую тьму корпуса. Там было как в гробнице: зеленый болезненный свет и давящая тишина.

Ренар направился в кают-компанию, где нашел капитана Николая и еще нескольких человек, упавших на стол или валяющихся на полу. Вокруг были разбросаны пустые бутылки бренди и наполовину съеденные сандвичи. Одного из моряков стошнило, и он лежал в собственной луже. У всех на лицах застыли вытаращенные в гримасе ужаса глаза.

– Быстро подействовало, – сказал один из людей Ренара.

– В море их, – приказал Ренар. – Проверьте всю лодку. Чтобы не пропустили ни одного!

Когда Николая волокли из каюты, с него упала капитанская фуражка. Ренар поднял ее и надел на себя – как раз.

– Выходим через два часа. Можете это время радоваться, какие вы будете потом богатые, – сказал он своим людям.

Один из них протянул Ренару свинцовый ящик.

– Плутоний, сэр, – сказал он, покраснев от напряжения.

Ренар взял ящик, будто он ничего не весил. Он стал сильнее, чем когда-либо. Ящик он передал Трухину, который изо всех сил старался не показать, какая это тяжесть.

– Экструдер найдешь в помещении рядом с реактором, – сказал Ренар. – Займись.

Трухин кивнул и вышел.

Когда осмотр лодки закончили, Ренар сошел на берег и увидел на причале ожидавшую его Электру. Своим людям он приказал подняться в башню, собрать свои вещи и вернуться через десять минут.

– Реактор заглушен, – сказал он. – Все готово. Как было запланировано. Твой вертолет готов?

– Он меня заберет через полчаса, – ответила она.

Он огляделся и увидел, что они здесь одни. Подойдя к ней вплотную, он заглянул ей в глаза. Наступил момент, которого он давно ждал и боялся. Ренар протянул руку и погладил ее по волосам.

– Вот и конец, – тихо сказал он.

– Это не конец. Это начало. Мир никогда не будет прежним.

– Хотел бы я увидеть это вместе с тобой. Она замялась и потом произнесла:

– Мне... мне тоже этого хотелось бы. Он чувствовал, что она очень не хочет никаких нежностей. И как ему ни хотелось обнять ее и поцеловать, он подавил этот порыв. Если она желает расстаться холодно, так тому и быть.

Ренар снял капитанскую фуражку. Несмотря на застывшую половину лица, он не мог скрыть скорби. Попытался дотронуться до ее щеки, но остановился – остановил руку на полдороги и вместо этого просто помахал рукой.

– Будущее за тобой. Пусть оно тебе будет в радость.

Он подал ей фуражку, повернулся и пошел на лодку.

Электра смотрела ему вслед со смешанным чувством. Она хотела от него отвязаться, и в то же время ей хотелось прижать его к груди. Уходя в люк, он повернулся и посмотрел на нее последним долгим взглядом. Она могла бы поклясться, что на глазах у него были слезы. В груди у нее поднялся ком, и несколько страшных секунд она боролась с собой, чтобы не броситься к Ренару.

Он одними губами произнес "До свидания" и исчез внутри лодки. Электра чуть не вскрикнула, будто половина ее души пыталась выдраться из тела.

"Черт тебя побери! – прикрикнула она на себя мысленно. – Ты выше этого! Сейчас не время для слабости! Для "чувств", от которых никакой пользы!"

И она отбросила теплоту, которая еще оставалась у нее в душе. С этой минуты ее сердце стало куском льда. Это было неприятное и непривычное ощущение, и она разозлилась, но взяла себя в руки. Гнев и ярость надо куда-то направить, пока они не сожрали ее, и она знала, куда.

Выполняя приказ Электры, Габор отвел Бонда и Кристмас в спальню Электры и заставил Бонда сесть на искусный резной деревянный стул с прямой спинкой. Руки его приковали к наручникам, вделанным в сиденье по бокам. Он пытался сопротивляться, но наручники держали крепко. Кристмас стояла рядом со связанными спереди руками, и охранник смотрел за каждым ее движением.

– И что теперь? – спросил Бонд. – Старая игра в "злорадство – пытка – и еще злорадство"?

Будто в ответ на эти слова Электра вошла в комнату, бросила на пол капитанскую фуражку, подошла к Бонду и поцеловала его в щеку, глядя в упор на Кристмас.

– Джеймс Бонд! – сказала она ласково-ласково. – Если бы только не лез в это дело, через несколько лет мы могли бы встретиться снова и опять стать любовниками.

При этих словах Кристмас нахмурила бровь. Электра повернулась к ней:

– Вы не ослышались, моя милая. Я сказала "любовниками". Вы же не собирались завладеть Джеймсом единолично? Разве вы не знаете? Джеймс Бонд – самая большая свинья в мире. Он – очень сексуальная свинья, это я вам могу подтвердить, но все равно свинья. – Она кивнула Габору: – Отведи ее к Ренару и оставь нас. Я думаю, он найдет, чем ее развлечь в последний час ее жизни. Скажите "bon voyage", моя милая.

Кристмас увели, и Бонд успел заметить страх в ее глазах. Когда дверь захлопнулась, на витражах мелькнули силуэты уходивших и раздалось эхо их шагов на лестнице.

Электра подошла к большому круглому окну, откуда открывался вид на Стамбул.

– Симпатичная девица, – сказала она. – Ее ты тоже имел?

Бонд оставил вопрос без ответа.

– Не надо было тебе отвергать меня, Джеймс. Я могла бы дать тебе весь мир, – сказала она с явным злорадством.

– Весь мир – этого мало, – устало ответил он.

– Дурацкие сантименты!

– Фамильный девиз, – объяснил он. Она нахмурилась и подошла к нему, крадучись, медленно, склонилась над ним и запустила пальцы ему в волосы. Запах от нее шел сильный, мускусный.

– Разве не прекрасно это здание? Моему отцу стоило усилий его нанять. Турецкое правительство не соглашалось. Но согласилось, когда он их убедил, что их нефть дороже их истории.

Она наклонилась поближе и прикусила его ухо.

– Джеймс, ты и на вкус восхитителен. Как обидно, что мы оказались по разные стороны баррикады!

– Тебе еще не поздно передумать, – предложил он.

– Не обманывай себя, Джеймс. Ты обречен, и ты это знаешь.

Ее ногти пробежали по правой щеке, по контуру еле заметного шрама.

– Здесь на раскопках нашли несколько прелестных ваз. И еще вот этот стул... – Она небрежным жестом подняла руку и размотала из-за головы Бонда кожаную полосу, прикрепленную к стулу деревянным винтом. – Кажется, мы в наших авантюрах забываем старые добрые способы, как ты думаешь?

Она туго обмотала гарроту вокруг шеи Бонда и повернула винт на одно деление. Когда железный стержень уперся в шею, эффект был моментальным. Голова Бонда дернулась назад. Это устройство не просто душило – оно пробивало позвоночник.

Он посмотрел на Электру в упор:

– Где М.?

– Скоро она будет везде.

Бонд заставил себя сохранять хладнокровие:

– И все это потому, что ты влюбилась в Ренара?

– Еще семь поворотов, и у тебя будет сломана шея.

Она зашла за стул и повернула винт еще на одно деление. На этот раз боль была заметнее.

– Я не влюбилась в Ренара. Это он влюбился в меня. Еще с детства у меня была власть над мужчинами. Когда я поняла, что мой отец не собирается спасать меня от похитителей, то поняла и то, что должна заключить иной союз.

Он понял, что она имеет в виду:

– Ты переманила Ренара на свою сторону.

– Точно как тебя, – ответила она, улыбаясь. – Только с тобой было проще.

Она сняла сережку с уха и открыла уродливый шрам на мочке.

– Я ему велела оставить мне шрам, чтобы все это выглядело убедительнее. Когда он отказался, я ему сказала, что сделаю это сама. И сделала.

Она протянула руку и повернула винт еще на одно деление.

У Бонда на лбу выступил пот. Глаза его сузились, когда он произнес:

– Значит, это правда. Это ты убила своего отца.

– Это он меня убил! Сначала он убил мою мать своим пренебрежением! Он забрал нефтяные поля ее семьи и потом бросил ее. Она была одинокой и несчастной. А потом он убил меня в тот самый день, когда отказался платить выкуп!

Это был взрыв эмоций, которые до тех пор ей удавалось скрывать. Бонд задел ее за живое.

Теперь он знал, как это было. Ренар похитил ее, надеясь получить пять миллионов долларов выкупа. Когда сэр Роберт отказался платить, она почувствовала, что ее предали, и решила отомстить. Тогда она соблазнила Ренара и убедила его войти в этот пакт, чтобы уничтожить отца и завладеть компанией.

– Я и сама начала строить планы, как избавиться от отца, когда меня похитили, – призналась она. – Сначала я испугалась – связанная, с кляпом во рту и повязкой на глазах, и меня куда-то везли, – но потом все обернулось к моей удаче. И мне удалось, как ты это назвал, привлечь беднягу Ренара на свою сторону. Я сразу оценила преимущества, которые давала мне его преданность. Оказалось, что можно всю грязную работу оставить ему. Он был злобным убийцей, но я смогла нащупать его слабость и ею воспользоваться. Как и всем, Ренару было нужно только немножко нежности. Мужчина все сделает ради любви, правда ведь?

– И все это из-за нефти?

– Эта нефть моя! Моя и моей матери! Она течет в моих жилах, она гуще крови.

Глаза ее горели. Она подошла к окну, оглядывая сверкающую колыбель цивилизации.

Все это время Бонд судорожно пытался вытащить руки из наручников.

– Она и так уже твоя, Электра. Зачем тогда это все?

– Я перекрою карту мира. И когда я это за-кончу, весь мир будет знать мое имя, имя моей матери, славу моего народа.

– Никто не поверит, что этот взрыв случаен. Она повернулась к нему, пораженная тем, что он вычислил ее план. Выбросив руку, она повернула винт еще на одно деление. Теперь ему стало трудно дышать. Острие стержня вдавливалось в позвоночник.

– Поверят, – сказала она с неколебимой уверенностью. – Все поверят.

Еще одно деление. Ослепляющая боль! Пот катил по его лицу, он пытался разглядеть ее лицо, но все перед глазами расплывалось.

– Ты понял? Никто не устоит против меня. – Она снова надела сережку и села верхом к нему на колени. – Даже ты. Знаешь, что случается с мужчиной в момент, когда его душат? – мурлыкнула она.

– Электра, – сумел выговорить Бонд. – Еще не поздно. Нет нужды в смерти восьми миллионов.

Она улыбнулась и снова повернула винт. Бонд вздрогнул под мерзкий хрустящий звук. Он закрыл глаза и заставил себя из последних сил сохранять хладнокровие. Ощутил, как она нежно слизывает языком пот с его брови.

– Надо было тебе убить меня, когда была возможность, – шепнула она. – Но ты не мог. Меня – нет. Женщину, которую ты любил, – нет.

Она прижалась лобком к его лобку. Ощущая его тело под своим, она закачалась взад-вперед, тяжело дыша.

– Еще два... оборота... и все кончится, Джеймс, – шепнула она.

И повернула винт еще раз, причиняя ему невыносимую муку. Шея Бонда выгнулась вверх под неестественным углом, но он смог выплюнуть слова:

– Ты... для меня... пустое место. Она потрогала стержень и приготовилась повернуть винт последний раз. Руки Бонда напряглись в оковах...

– Последний... раз... обернешься... на моем винте? – выдохнул он, задыхаясь.

Она поцеловала его в ухо, достигнув оргазма.

– О, Джеймс! – простонала она почти печально и стала поворачивать винт.

Бонд был на грани потери сознания... но перестрелка вернула его в реальный мир.

Электра застыла, затаила дыхание и прислушалась. Потом резко встала и подошла к окну.

Там, снаружи, из лодки вылезал Жуковский с тремя своими людьми, направляясь к входу. Огромный, побитый и окровавленный. Все четверо стреляли из автоматов, убивая всех, кто попадался на глаза. Двое охранников Электры остались лежать. Этот человек был определенно настроен войти, и ничто не могло его остановить.

Теперь стрельба слышалась в самом здании и приближалась, поднимаясь по лестнице. Электра бросилась к столу и вытащила девятимиллиметровый браунинг как раз в тот момент, как разлетелись цветные стекла витражей. Сквозь них ввалился изрешеченный пулями Габор, упал грудой на пол, и красная лужа растеклась вокруг него. Двое людей Электры влетели в комнату, пятясь, отстреливаясь от противников на лестнице. Но у Жуковского было слишком сильное преимущество в огневой мощи, и оба они свалились под градом пуль.

И тут сквозь разбитое стекло вломился Жуковский, раненный в плечо и с решительным лицом. В одной руке у него был автомат, в другой – трость. Он увидел Бонда на стуле и Электру, державшую браунинг за спиной.

Послышались еще выстрелы, Жуковский обернулся и увидел Быка, вбежавшего с "Калашниковым" в руках.

– Босс! – вскричал Бык. – Как я рад видеть вас живым! Эти люди меня обманом втяну...

Жуковский застрелил его, не моргнув глазом. Бык ухнул и выпустил весь магазин, "но прицелиться уже не мог. С глухим стуком он свалился.

Жуковский повернулся к Электре:

– Я ищу подлодку. Такая большая и черная, и ее капитан – мой приятель.

Тут его взгляд упал на лежащую на полу фуражку. Сразу поняв, что это значит, он приказал:

– Принесите ее мне.

И направил ствол на Электру.

Электра кивнула, наклонилась и подобрала фуражку, украдкой сунув под нее браунинг.

Протягивая фуражку Жуковскому, она сказала:

– Как обидно! Вы с ним разминулись на секунду.

И выпустила три пули из-под фуражки.

Они ударили Жуковского в грудь, отбросив его к стене. Он уставился, не понимая, потом свалился на пол.

Электра подошла к нему и отбросила его автомат ногой.

За несколько секунд до смерти Жуковский собрал остаток сил, чтобы на миллиметр приподнять трость от пола. Упираясь набалдашником в грудь, он направил кончик ее точно на Бонда. Электра с любопытством смотрела, как Жуковский схватился за середину трости и уставился на человека на пыточном стуле.

Бонд ответил на его взгляд. Жуковский прищурил глаз и потянул за середину трости, будто это было помповое ружье. От единственного выстрела полетели щепки от спинки стула. Чего не заметила Электра – того, что пуля чисто прорезала один из наручников Бонда. Невероятный выстрел!

Между двумя мужчинами прошел безмолвный разговор. Товарищи по оружию. Только тень улыбки на лице каждого из них. Потом свет погас в глазах Жуковского, и голова упала на грудь.

Электра смотрела на русского, не понимая. Она не видела, куда ушла пуля, – только знала, что по Бонду он промахнулся.

Она вздохнула, повернулась к Бонду и сказала:

– Извини, одну минуту. – Подняв "уоки-токи", она сказала в него: – Здесь все под контролем. Ты готов?

– Да, – ответил Ренар. – Я-только боюсь, что ты...

– У меня все в порядке. Действуй.

– Ладно. Au revoir...

– До свидания, – ответила она. На минуту потеряв самообладание, она тяжело задышала, бросила рацию, посмотрела на труп Жуковского, потом на Бонда.

– Да, этот человек и в самом деле тебя ненавидел, – сказала она, несколько озадаченная. Потом вернулась к стулу и снова села верхом на колени Бонда. – Время для последней молитвы.

Она поцеловала его долгим и крепким поцелуем и потянулась сделать последний, смертельный оборот...

Молниеносным движением рука Бонда вырвалась и крепко схватила ее за горло. Он держал ее лицом к лицу с собой, и в глазах его было презрение. Потом он отбросил ее назад, и ее ногти процарапали следы на его лице.

Она была ошеломлена. Бонд быстро протянул руку и сорвал второй наручник, потом потянул за гарроту, ослабив так, чтобы можно было вылезти. Он встал на ноги, но Электра уже пришла в себя и выбежала из комнаты, устремляясь вверх по лестнице. Он подбежал к Жуковскому, пощупал ему пульс, потом подобрал окровавленное оружие.

Взял с пола "уоки-токи" и на миг заколебался – бежать вниз к субмарине или догонять Электру?

Он решил в пользу последнего. Эта сука слишком далеко зашла...

У причала заревели моторы подлодки.

15. Нечестивый союз

Ощутив разошедшуюся по лодке вибрацию мощных двигателей, Виктор Зокас, он же Лис Ренар, ощутил и вибрацию пули у себя в черепе. Конечно, он знал, что это не настоящее "ощущение", потому что нервы в этом месте давно были мертвы. Это было то, о чем предупреждал его врач-сириец, – ощущение, похожее на то, которое испытываешь в кабинете зубного врача после новокаина. Обычно дантисты говорят: будете чувствовать давление... Вот именно это и чувствовал Ренар. Давление.

За последние сутки он заметил некоторые изменения, о которых Электре не сказал. В то время как его сила и выносливость к боли росли с каждой минутой, так же быстро пропадали вкус, обоняние и осязание. Этот дурак-доктор предупреждал его, что перед "концом" органы этих чувств начнут быстро отказывать. Слова этого медицинского идиота, который был не в состоя-нии извлечь пулю, Ренару не понравились, и он его задушил.

Он снова оглядел центральный пост рубки и заметил, что его минимальный экипаж уже стоит по местам. Двое здесь. Один в отсеке цистерн. Один в торпедном отсеке. Они верят, что вернутся домой, и вернутся богатыми. Понятия не имеют, что сейчас они идут встречными курсами с судьбой. Лодка пошла, и уже не остановится. Все по плану. Все отлично.

Так почему же ему так паршиво? Что с ним происходит? Он умирает? Это уже конец?

Он проверил собственные рефлексы, проделав простые упражнения для рук и пальцев. Кажется, работают отлично. Зрение прекрасное. Слух не поврежден. Только ощущение такое... будто он как-то вне своего тела. Будто отделен от своей физической сущности и оглядывает мир сверху. Все кажется нереальным.

Ну, если это конец, то он сначала увидит успех своего задания, и лишь потом будет этот самый конец. Значит, надо поторопить события – что ж, так тому и быть.

Что там происходит в башне? Электра говорила по радио запыхавшись, хотя и сказала, что все под контролем. Бонд, что ли, сбежал? Быть не может. Электра предвкушала, как агент МИ-6 будет умирать медленно и мучительно. Может быть, она просто возбудилась от близости желанной цели.

Ренар окинул мысленным взором последние годы и изменения, которые с ним за это время произошли. До встречи с Электрой Кинг он был холодным и желчным человеком, которому на все было наплевать, кроме разрушения. С женщинами он никогда успеха не имел. Тюремный психиатр ему как-то сказал, что его склонность ко злу возникла из-за нехватки привязанности в детстве.

Ренар вспомнил мать – московскую ресторанную проститутку. Ни за ним, ни за тремя его старшими сестрами она не смотрела совсем. У них у всех были разные отцы. Своего Ренар никогда не видел.

Мать часто вваливалась поздно ночью, пьяная и злая. Он ярко помнил запах перегара и табака, пропитавший тесную квартирку, где они все жили. Она всегда находила, за что на них наорать: одна из сестер забыла постирать, другая не отскребла унитаз, он сам не вымыл пол.

Иногда сестры обвиняли его в мелких проступках, и мать его била, а сестры смотрели и смеялись. Господи, как он их всех ненавидел!

Ренар отнюдь не был психиатром, но даже он мог понять, почему у него проблемы с женщинами.

Вдруг нахлынуло другое воспоминание. Ему было четырнадцать, когда он решил уйти из семьи и жить на улице. Он пробрался в комнату матери, думая, что она спит пьяным сном. Она проснулась и поймала его за кражей денег из кошелька. Она за ним погналась, но он выбежал на улицу без пальто, без ничего, и не вернулся. Тогда он видел мать в последний раз.

Одну из старших сестер он увидел через два года. Она искала его по всей Москве. По чистой случайности они увиделись в одной ночлежке. Она ему сказала, что мать их убил в кабаке какой-то пьяный моряк. Девчонки разбрелись и теперь жили каждая сама по себе. Две другие стали проститутками, ей удалось найти работу швеи. Они нищенствовали, и сестра умоляла его им помочь.

Ренар, который не забыл, как сестры с ним обращались, отказался. Он ушел из семьи и не оглянулся.

Когда ему исполнилось восемнадцать, его загребли в армию. К собственному удивлению, он воспринял этот бодрый распорядок дня и сумел примениться ко всем аспектам военной жизни. Он освоился с огнестрельным оружием, научился работать со взрывчаткой и овладел рукопашным боем. Ему нравились учения, и дважды он получил выговор за то, что выполнял "имитацию" опасно близко к истинному бою. Однажды он убил двух своих сослуживцев и сумел выдать это за несчастный случай. Приятно было ощущать такую власть над жизнью и смертью. Во многих отношениях он представлял собой для армии проблему. У него были агрессивные наклонности, которые часто приводили к нарушениям дисциплины. Он был злобен и не имел друзей. Но когда начальство поняло, что имеет дело с хладнокровным убийцей, Ренара перевели из обычных войск в спецназ армейской разведки.

Это куда больше отвечало его склонностям и темпераменту. Он работал убийцей и экспертом по взрывам до самого распада Советского Союза. Среди его многих достижений была ликвидация не менее трех агентов МИ-6, четырех агентов ЦРУ и семерых из "МОССАДа". В его комнате в московских казармах висела карта, где он отмечал свои "удары".

После распада СССР он дезертировал, покинул Россию и узнал, что куда бы он ни направился, его репутация его опережает. Получить работу свободного наемника оказалось до смешного легко. Особенно ему понравилось работать на антикапиталистические группы, которые хотели увидеть возврат коммунизма. Это было хоть что-то, во что можно было верить. Он стал более известен публично, делая громкие заявления и предупреждения при очередном преступлении.

Кличку Лис Ренар заработал, сам того не желая, после особенно успешной шпионской операции в Иране. За ним установилась репутация человека с талантом к похищениям и тайным операциям. Он умел проникать в недоступные места, делать любую работу под прикрытием, убивать и взрывать и уходить, не оставляя следов. Прошло немного времени, и он оказался в списке ФБР наиболее усердно разыскиваемых террористов и анархистов. Арестовали его только один раз – в Корее и выдали России. Там он и встретил психиатра, который ему сказал, что у него были трудности с женщинами.

Первый сексуальный опыт у Ренара был в восемнадцать лет, что почти по всем стандартам поздно. И этот опыт не был приятным. Проститутка над ним издевалась, насмехалась над его зарождающейся лысиной и с удовольствием его унижала, когда он оказался не способен к действию.

Вторым опытом было изнасилование. Это преступление, к счастью для него, осталось нераскрытым. Было это в Варшаве. Ренар выследил девушку, идущую из булочной, затащил ее в переулок и грубо сделал с ней, что хотел.

И остался абсолютно неудовлетворенным.

Третий опыт убедил его, что у него с женщинами "не получается", и это пришлось признать как факт. Она была такой же, как и он, наемницей, на десять лет его старше – убежденная идеалистка-коммунистка, у которой через все лицо был уродливый шрам от пули. Очень непривлекательная, эта женщина казалась ему сияющей. Ей удалось его соблазнить, но сам акт любви оказался прозаическим и неуклюжим. Он кончился ссорой, в которой Ренар ее убил.

С тех пор Ренар не обращал внимания на женщин как на сексуальные объекты, но его желание не ослабевало. Он любовался на фотографии супермоделей, влюблялся в кинозвезд. И в своих фантазиях представлял себе красивую женщину в полной своей власти.

Когда он узнал, что у сэра Роберта Кинга, богатого нефтяного магната, есть дочь... он понял, что фантазия может стать явью.

Впервые он увидел ее в английской финансовой газете. Там была статья о "Кинг Индастриз" и об Электре, идущей по стопам отца. На фотографии она была в деловом костюме, но с короткой юбкой, и стояла она в центре группы сотрудников. Ее уверенность в себе и авторитарность ощущались даже на снимке. Он влюбился с первого взгляда.

Дальнейшее изучение сэра Роберта Кинга показало, что он может быть стоящей целью для получения выкупа. Ренар нанял себе в помощь четырех бандитов и занял брошенный коттедж в Дороете, где и стал готовиться к проведению в жизнь своего плана получения от этого магната пяти миллионов долларов.

Но у него был и скрытый мотив. Он хотел познакомиться с Электрой Кинг, увидеть ее, так сказать, во плоти. Он хотел коснуться ее кожи, вдохнуть запах ее волос, ощутить вкус ее губ...

Он следил, как она входит и выходит из здания "Кинг Индастриз" в Лондоне. Жила она в небольшой квартирке в районе Мэйфэйра, и очень быстро удалось выяснить ее распорядок дня, который менялся редко. Ренар и его люди похитили ее среди бела дня, когда она утром выходила из квартиры.

Они отвезли ее в Дороет, дергающуюся и лягающуюся, в кузове фургона. Ему пришлось несколько раз ее стукнуть, но в конце концов она затихла. Когда ее бросили в холодную и сырую комнату коттеджа, она была беспомощна и перепугана.

И так красива...

Первые пару дней он пытался с ней заговорить. Она отказывалась отвечать. Однажды она плюнула ему в лицо. Он дал ей пощечину и вышел.

Первое требование выкупа было послано на второй день после похищения. Ответом сэра Роберта было – ему нужно "больше времени". Услыхав это, Электра была потрясена.

– Больше времени? – спросила она. – Зачем? У него есть деньги!

И с этого момента ее поведение изменилось. Когда ей приносили еду, она просила, чтобы это делал сам Ренар. Иногда она просила его посидеть и поговорить с ней, пока она ест. Она перестала его бояться.

Ренару нравилось на нее смотреть и ее слушать, поэтому он не возражал. Он знал, что влюбляется в свою пленницу, но тщательно это скрывал. Теперь-то он знал, что Электра видела его насквозь и знала, на какие надо нажать кнопки.

Это была самая умная женщина из всех, кого он знал.

На седьмой день плена пришло известие, что сэру Роберту "все еще нужно время", чтобы собрать выкуп. Было очевидно, что он просто финтит. Один из источников Ренара сообщил, что сэр Роберт обратился в МИ-6 с просьбой о помощи. Узнав об этом, Электра пришла в ярость.

– Разве я не стою пять паршивых миллионов долларов? Такая сумма для него пустяк!

В эту ночь случилось такое, о чем он не забудет, пока жив.

Электра попросила его прийти и принести – это она подчеркнула – ведерко льда и бутылку шампанского. Когда он вошел, она лежала на кровати под простыней, и на ней ничего не было надето.

Электра соблазнила Ренара медленно и чувственно. Сначала он нервничал и суетился, до дрожи боясь, что это будет еще один неудачный опыт. Электра рассеяла его страхи. Она не была невинной. В удовольствиях плоти она была невероятно искусной.

Одним из приемов, которыми она помогла ему расслабиться, был лед. Она велела ему смотреть, а сама подняла заиндевевшее серебро и провела по всему своему телу, роняя капли воды на гладкую, мягкую кожу. Она возбудила себя холодом, заставила затвердеть соски, обострила свои чувства. Ренар был загипнотизирован ее действиями, и в нем открылось такое желание, что впервые в жизни он смог иметь с женщиной нормальный секс.

С этой минуты он стал рабом, а она – госпожой. Он ни в чем не мог ей отказать. Он посвятил себя служению ей и обещал сделать все, что пожелает ее душа.

И тогда она сделала ему деловое предложение.

– Как ты смотришь на то, чтобы убить моего отца? – спросила она.

Электра объяснила, что хочет сама завладеть компанией "Кинг Индастриз", вернуть себе нефть своей матери. У нее были грандиозные идеи о создании всемирной нефтяной монополии.

Ренар обдумывал это дня два. Тем временем Электра искусно излагала ему свои планы на него, как он войдет в ее жизнь, как они будут любить друг друга.

Она обсуждала с ним возможность "нового мирового порядка", где хозяевами будут они с нею. Для его достижения надо было уничтожить Стамбул и Босфор. Это закроет существующие пути нефти на запад, и останется только нефтепровод "Кинг Индастриз". Она станет самой могущественной женщиной Земли.

Электра предложила Ренару: если он поможет ей это осуществить, он станет ее правой рукой.

Первым этапом было инсценировать ее побег. После трех недель плена Электра считала, что наиболее правдоподобным сценарием будет такой: она улучила момент и взяла верх над охранниками. Она не побоялась рассказывать, что соблазнила охранника собственным телом, ударила в пах и забрала пистолет. Ренар в это время отсутствовал, что позволило ему остаться в живых. На самом деле это Ренар убил собственных людей – он был заколдован ею. Он сделал бы все, что она просит.

Все равно они были только бесполезными наемниками.

Когда дошло до того, чтобы изобразить тяжелые побои, Электра проявила большую храбрость, Она заставила его три раза ударить ее по лицу, разбить до крови нос и поставить синяк под глазом.

– Должны быть следы пыток, Ренар, – сказала она. – Иначе мне никто не поверит. Слишком все легко получается.

Она взяла ножницы для проволоки и приказала ему порезать ей ухо. Это Ренар сделать отказался.

– Давай, ты же это делал с другими запросто, – поддразнила она его, но он не мог даже подумать об этом.

– Я волоска на твоей голове тронуть не могу, – сказал он.

Эта женщина его поработила, и он это спокойно признавал. Бывали минуты, когда ему хотелось выбежать на улицы Лондона и заорать, что он влюблен. Он хотел показать своим бывшим школьным товарищам, что теперь и у него есть возлюбленная. Если бы только эти дуры – мать и сестры – сейчас его видели!

– Если ты этого не сделаешь, мне придется самой, – сказала она.

– Это будет больно.

– Нет смысла жить, если не чувствуешь, что живешь, – ответила она.

И Электра, не моргнув глазом, подошла к зеркалу, поднесла ножницы к мочке уха и щелкнула. Кровь разбрызгалась повсюду. Она не вскрикнула. Ренар не мог точно вспомнить, но, кажется, она даже засмеялась, увидев столько крови.

Они перевязали ей ухо, проверили, что она соответствует роли, и распрощались. Он уехал в Россию – она ушла из коттеджа, оставив за собой три мертвых тела, и остановила грузовик на ближайшем шоссе.

Следующим шагом было избавиться от ее отца. Ренар с его связями в России смог состряпать фальшивую продажу сэру Роберту доклада Российского Министерства атомной энергетики и потом организовать "возмещение". Деньги пропитали взрывчаткой. Они заранее согласились подождать год до совершения преступления. Так было безопаснее. К несчастью, тем временем агент МИ-6 в Сирии ранил Ренара в голову. И все равно убийство сэра Роберта прошло без сучка и задоринки.

Вторым шагом было добыть ядерное оружие, из которого можно было бы украсть плутоний. Ренар смог угнать транспортный самолет Российской Армии и украсть атомную бомбу из-под самого носа военных и IDA. Репутация Лиса в этом смысле была полезной. Электра по собственным каналам обеспечила захват русской подлодки. Все было выполнено превосходно.

Если бы только этот проклятый агент МИ-6 не ранил его в голову! Если бы он мог ощущать! Если бы он не шел по дороге в ад с односторонним движением. Да, тогда он мог бы воссесть с Электрой на ее троне могущества, когда все будет сделано. Он мог бы даже сохранить ее любовь. Он бы не дал этой сволочи Бонду до нее дотронуться. И все равно этот эпизод Ренар считал знаком своего сочувствия к ней. Дара. Если он больше не может доставить Электре удовольствие, зачем же отказывать ей в том, что ей нужно? Она женщина очень чувственная. Он знал, что ее тянет к этому английскому шпиону. Та ночь после казино... он ведь мог убить Бонда на месте. Но любовь к Электре не дала ему этого сделать. Он хотел подарить ей ночь удовольствия, пусть даже с врагом.

Сейчас, в подлодке, готовый к погружению и к завершению начатого больше года назад, он испытывал лишь всепоглощающую печаль. Они сказали друг другу слова прощания, Электра и он. И никогда больше не увидятся. Он уйдет вместе с подлодкой, предотвратив, как сам надеется, мучительную смерть от пули в мозгу. Последняя жертва, приносимая им ради любви.

Самый, быть может, благородный поступок в его жизни.

Когда-нибудь, когда она завершит свою долгую и плодотворную жизнь... они возобновят свой любовный союз – в аду.

16. Отсчет секунд до помилования

Бонд гнался за Электрой по тройной винтовой лестнице, ведущей к балкону минарета.

– Джеймс, ты не сможешь меня убить! – отдавался эхом ее голос. – Хладнокровно убить – нет.

Бонд не колебался. Сжимая мокрый от крови автомат Жуковского, он бежал в полутьме вверх. Взлетев на одну из площадок, он услышал неожиданный, но знакомый голос.

– Бонд!

Он остановился и распахнул дверь ногой. Комната была пуста, лишь в конце ее прутьями была отгорожена клетка. М. с усталым видом ис-пустила вздох облегчения.

Бонд выстрелил в замок клетки, разнеся его на куски.

– Как вы? – спросил он.

– Ничего, – ответила она, выходя из заточения. – Я только...

Но Бонд уже бросился вверх, преследуя Электру.

– Бегите к подлодке! – крикнула ему М. – Оставьте женщину! Бонд!

Электра добежала до верхнего балкона, откуда открывался великолепный вид на Босфор и раскинувшийся по его берегам город. Там она и встала, глядя на море и на отходящую от причала подлодку. Бонд стоял за ней – бежать ей было некуда.

– Отзови его, – велел он, протягивая ей рацию.

Она обернулась и смерила его взглядом.

– Второй раз просить не буду. Отзови! Она посмотрела на него испытующе. Он это сделает? Она нерешительно взяла рацию и поднесла ко рту.

"Твой последний шанс, – подумал Бонд. – Спаси город. Спаси себя".

– Ренар... – сказала она в микрофон. Бонд ждал.

– Ты меня не убьешь, – шепнула она ему. – Ты по мне затоскуешь!

Лицо ее исказилось безобразной ухмылкой, и она крикнула в микрофон:

– Уходи! Погружайся! Бонд...

Удар пули бросил ее спиной на перила балкона. Она уронила рацию и глядела на Бонда, не веря, что он и в самом деле ее застрелил.

– Я никогда не промахиваюсь, – сказал Бонд. Электра Кинг свалилась на пол, не в силах принять, что и она тоже смертна. Ловя ртом воздух, она поглядела на Бонда, пытаясь что-то сказать. Бонд нагнулся к ней, но не мог разобрать слов. Она говорила – нет, она пела! Пела шепотом. И это была колыбельная.

Прошло полминуты; она всхлипнула и затряслась. Может быть, и было сожаление во влажных глазах, но быстро исчезло, когда лицо накрыла холодная темная тень. Какой бы демон ни терзал ее душу, его больше не было. Она попыталась закончить строку колыбельной, но смогла только выдохнуть последний раз.

Бонд поглядел на прекрасное лицо, теперь спокойное и мирное, протянул руку и погладил ее по щеке. Один раз.

За ним в дверях стояла М. и видела все, подавляя разноголосый вопль разбушевавшихся эмоций, стремящихся вырваться плачем по бедной девушке. Бонд выполнил свой долг, но М. не могла не произнести про себя молитву за душу Электры Кинг.

Бонд поднялся и выглянул через перила балкона. Подводная лодка, полупогрузившись, выходила в Босфор. Люк был открыт. Бонд перешагнул через перила и собрался. Потом, не колеблясь, безупречно нырнул ласточкой с высоты в тридцать футов. Он прорезал воду, как нож, и обнаружил, что она очень холодна. Вынырнув около лодки, он схватился за трап и влез на борт. Шлепая по воде, которая уже переливалась через леер, он появился перед пораженным матросом, уже готовым задраить люк. Бонд вбил крышку в голову матроса и прыгнул внутрь. Люк он закрыл и задраил за секунду до того, как тот ушел под воду.

И стал красться по темному кораблю. Минимальный экипаж Ренара был раскидан по всей подлодке, и потому Бонд знал, что лучшей тактикой будет тишина. Он осторожно выглянул на центральный пост и увидел за разными пультами Ренара и нескольких его людей. С другой стороны от них были внешние камеры машинного и реакторного отделений.

Бонд прокрался к носу и вниз по трапу – как оказалось, в каюту. Там сидел у переговорного устройства человек и курил сигарету. Пистолет Бонда прижался к его виску.

– Спокойно, – сказал он. – Как ты хочешь умереть? От этого? – Он показал на сигарету. – Или от этого? – Он ткнул стволом человека в висок. – Одно слово – и твои мозги на палубе. Теперь веди меня к той девушке, что здесь на борту.

Человек закивал так, что сигарета вылетела у него изо рта. Он повел Бонда куда-то вниз по другому трапу к кубрику и показал на сплошную металлическую дверь.

– Она там? – спросил Бонд. Человек кивнул.

– Ключ у тебя есть? Человек протянул ему ключ.

– Спасибо. А теперь постучим в дверь?

Человек снова кивнул.

Бонд взял его за голову и сильно приложил об дверь, отпустив бесчувственное тело. Потом открыл дверь и увидел сидящую на койке Кристмас Джонс.

– Джеймс! – крикнула она в радостном ошеломлении.

Он развязал ее, приложив сначала палец к губам, и повел через полумрак подлодки к центральному посту. Вскоре они подошли к отсеку цистерн и увидели управляющего ими человека.

– Заполнить цистерны четыре и пять! – раздался голос Ренара в интеркоме.

– Заполняю цистерны четыре и пять, – сказал человек в микрофон на столе и сделал, как ему сказали. Как только он закончил. Бонд отключил его ударом рукояти пистолета по голове.

– Надо попасть в реакторное отделение, – сказал он. – Это на той стороне центрального поста, а там Ренар и его люди.

– Есть другой путь? – спросила она.

– Надо спуститься в торпедный отсек. Но раньше, чем они успели двинуться, в люк пролез человек. Бонд бросился к нему, но у того была быстрая реакция. Он отбил удар Бонда и ответил мощным ударом ноги в грудь. Бонд уронил пистолет, и тот поехал но палубе.

Кристмас беспомощно смотрела, как двое мужчин схватились молча и свирепо. Человек выхватил пистолет, но Бонд выбил его ногой. Сразу же он нанес противнику мощный удар в лицо, который бросил того спиной на стол, где стояло переговорное устройство. Человек потянулся к кнопке пожарной тревоги, но Бонд успел схватить его за ноги и стянуть со стола. Человек воспользовался своей инерцией, чтобы вывернуться и ударить Бонда локтем в живот.

– Открыть цистерны! – сказал голос Ренара в интеркоме.

Бонд, согнувшись, бросился вперед и ударом снова бросил противника на стол. Схватив наушник, он обернул провод вокруг шеи человека и потянул.

– Открыть цистерны! Вы меня слышите? – повторил голос Ренара.

Бонд потянул провод сильнее. У человека глаза полезли на лоб. Изменив голос, Бонд щелкнул кнопкой передачи на микрофоне и ответил:

– Цистерны открыты.

Задушенный противник свалился на пол. Кристмас явно была потрясена. Бонд подобрал пистолет, взял ее за руку и повлек за собой.

Не зная, что делается в другой части лодки, Ренар на минуту оставил центральный пост и пошел в машинное отделение к Трухину. Тот был занят работой с экструдером – машиной, напоминавшей гигантский двигатель V8. Он осторожно вынул из металлического ящика плутониевый заряд в виде половинки грейпфрута и поместил его в экструдер, который должен был придать веществу форму управляющего стержня реактора. Удовлетворенный тем, что работа идет гладко, Ренар оставил Трухина и вернулся на центральный пост.

Бонд и Кристмас нашли люк с небольшим окошком, выходящим на центральный пост. Бонд выглянул и увидел пятерых людей Рспи ра за разными пультами. Ренар ходил от одного к другому.

– Выровнять на глубине ста футов, – сказал он. – Так держать.

Ближайший к Бонду человек защелкал кнопками управления плавучестью. Рулевой на другом конце зала снизил обороты двигателя. Ренар почувствовал изменение положения лодки, кивнул и вернулся через тот же люк в реакторное отделение.

Бонд шепнул Кристмас:

– Если мы заставим их всплыть, их засекут спутники-шпионы. Это наведет на них флот. Ждите здесь.

– Куда вы? – спросила она, широко раскрыв глаза.

– Туда.

Ренар подошел к Трухину как раз тогда, когда из экструдера вышел плутониевый стержень.

Бонд открыл люк, шагнул на центральный пост и стукнул рукояткой пистолета человека возле пульта управления плавучестью. Остальные дернулись, потянулись к пистолетам, но Бонд был быстрее.

– Даже и не думайте, – сказал он, держа их под прицелом.

Оглядев пульт, он увидел четыре аварийные рукоятки продувки цистерн. Схватив две из них, управляющие носовыми цистернами, он дернул их вниз.

По всему кораблю зазвучали сигналы тревоги, и шипение воздуха было слышно повсюду. Главные носовые балластные цистерны немедленно стали заполняться водой. Бонд намеренно не стал открывать кормовые балластные цистерны, чтобы подлодка стала погружаться носом вперед, что она и сделала – очень резко.

Ренар выругался и побежал на центральный пост, вытаскивая пистолет. И увидел своих людей, застывших на местах.

Увидев Бонда, Ренар завопил:

– Убить его!

Все бросились под прикрытие, когда они с Бондом начали перестрелку, но наклон лодки заставил людей потерять равновесие. Пули рикошетировали от пультов, разнося их на куски. Ренар стал враспор в двери, ведущей в реакторное отделение, но остальные члены экипажа попадали на палубу. Двое из них стали стрелять в Бонда, но тот успел в долю секунды отпрыгнуть в сторону. Пули разнесли панель управления погружением и заставили Бонда отойти в коридор к Кристмас.

– Вы понимаете, что вы делаете? – спросила она.

– Это инстинктивно, как езда на велосипеде, – ответил он.

– А вы когда-нибудь вообще ездили?

– Я просто хотел заставить его действовать... Они побежали туда, откуда пришли, но в конце коридора появились еще двое и открыли огонь. Бонд бросил Кристмас на палубу и выстрелил в ответ, но в "вальтере" кончились патроны. Быстро соображая, он бросился на Кристмас сверху, перекатился вместе с ней в открытый люк слева, сразу вскочил и захлопнул люк. Оглянувшись, Бонд понял, что они в носовом торпедном отсеке.

Подлодка продолжала идти вниз носом вперед. Бонд и Кристмас сползли к переборке отсека, и все, что не было привинчено, поползло вместе с ними. Они ухватились за ближайшие закрепленные предметы и держались, пока отсек поворачивался на девяносто градусов.

– Выровнять ее! – заорал Ренар своему экипажу, вбегая на центральный пост. Ближайший из его людей потянул за рукоятки глубины, но реакции не было. Все управление было разбито в перестрелке.

– Не действует! – крикнул он в ответ.

Лодка наклонялась все сильнее и наконец повисла в воде вертикально.

Ренар снова выругался, потом полез обратно в машинное отделение и закрыл дверь, которая теперь была у него под ногами. Пытаясь вместе с остальным экипажем подняться на ноги, рулевой случайно задел ручку машинного телеграфа, поставив ее на "Полный вперед". И вместес остальными влетел в переборку, когда лодка резко устремилась ко дну моря.

Бонд и Кристмас свалились на стойку с торпедами. Рев двигателей оглушал. Кристмас вопила. Бонд придержал ее, оглядываясь. Аварийное оборудование было прямо перед ними, вставленное в сетку на переборке. Он подтянулся за веревки, вытряхнул сетку и втянул Кристмас внутрь.

– Быстро! – крикнул он, влезая в сетку вслед за ней.

Они успели привязаться, когда подлодка ударила в песчаное дно Босфора.

Ее встряхнуло, как при землетрясении. Ренара ударило о переборку машинного отделения. А людям на центральном посту повезло меньше. Стулья и столы оторвались, и людей ударило о разбитую аппаратуру.

Все кончилось за несколько мгновений. Наступила странная тишина, нарушаемая только стонами корпуса под напряжением и воем сигналов тревоги.

Ренар, полуоглушенный, оглянулся вокруг и увидел, что экструдер упал на Трухина и Трухин убит... но в стиснутых руках зажал готовый плутониевый стержень. Ренар подошел и вывернул стержень у него из рук. Потом проверил, что люк на центральный пост задраен.

Бонд и Кристмас выбрались из сетки, как раз когда страшный треск раздался в отсеке, от конца торпедных стоек разошлась трещина по переборке, и в нее хлынула вода, прибывая неимоверно быстро.

– Быстрее! – крикнул Бонд, таща Кристмас за собой к центральному посту. – Шевелитесь!

Когда они появились в разгромленном помещении, вода уже лилась сквозь люк и плескалась у их ног. Они вдвоем пытались изо всех сил задраить люк, но когда им это удалось, вода доходила уже до колен.

Ренар вскарабкался в реакторное отделение и без колебаний снял кожух пылающего реактора. Его облил призрачный синий свет.

Он не был ядерщиком, но достаточно разбирался в реакторах, чтобы сделать эту работу. Он знал, что единственной задачей реактора является генерация тепла для нагрева воды и превращения ее в насыщенный пар. Единственная разница между реактором и любым другим типом паровой турбинной установки заключается в количестве энергии, скрытой в ядре реактора, а также в полном отсутствии необходимости подачи воздуха.

Процесс ядерного деления на самом деле очень прост. Атом распадается и выделяет два нейтрона и энергию в виде тепла. Когда два нейтрона попадают в два другие атома, рождаются еще четыре нейтрона и так далее, и в результате происходит неконтролируемая суперкритическая реакция ядерного деления. Атомный взрыв.

Но Ренар знал также, что здесь, в подлодке, количество энергии, освобождаемое делящимися атомами, контролируется "регулирующими стержнями", сделанными из поглощающего нейтроны материала – такого, как кадмий или гафний. Эти стержни ставят так, чтобы они поглощали нужное количество нейтронов, удерживая процесс деления в контролируемом, докритиче-ском режиме. В этой реакции все равно выделяется огромное количество тепла, превращающего воду в перегретый пар, приводящий в движение турбины корабля, но процесс может безопасно идти годами.

Ренар глядел на пылающее сердце реактора, на миг завороженный содержащейся в нем мощью. Он внимательно его рассматривал, отмечая урановые топливные элементы, расположенные в виде пластин для максимальной отдачи тепла в первичный контур. Они были смонтированы параллельно в узле, установленном сверху на поддерживающей конструкции в фундаменте чаши корпуса реактора. Охладитель первичного контура циркулировал вокруг них, передавая тепло нагретого охладителя в парогенератор. Оттуда пар направлялся во вторичный тепловой контур, приводивший в движение пару турбин высокого давления. Турбины вращали главный гребной вал, а также обеспечивали электропитание лодки и ее аппаратуры.

Ренар взял плутониевый управляющий стержень и приготовился сделать то, что он был должен. Несколько с опережением графика...

Подлодка снова дернулась, сбив его с ног. Он попытался встать, но оказалось, что это очень трудно. По какой-то необъяснимой причине он ощутил настоящую боль в виске, куда был ранен. Странно было снова что-то почувствовать после такого долгого перерыва. Пуля начала двигаться? То время, которое дал ему врач, истекло? Нет! Он должен выполнить план Электры!

Он вгляделся в фиолетово-синий жар, загипнотизированный его красотой. Реактор был почти так же красив, как она...

Ренар нажал кнопку, и один из регулирующих стержней-поглотителей медленно выдвинулся из реактора. Ренар протянул руку и вынул его из гнезда, потом отбросил в сторону. Осторожно взяв плутониевый стержень, он приготовился вставить его в отверстие, оставленное удаленным стержнем.

Он улыбался, но боль в голове сводила его с ума.

На центральном посту Кристмас увидела огонек на панели.

– Боже мой, он открыл реактор! – Бонд смотрел на панель, а она объясняла значение других сигналов. – И запер себя там.

– А нас снаружи, – заметил Бонд.

– Он уже убрал один регулирующий стержень. И собирается вставить туда плутоний. Что нам делать?

Бонд, в мгновение ока приняв решение, бро-сился к рукоятям управления возле цистерн. Оглядев панель, он заметил надпись по-русски:

"Носовой и кормовой спасательные шлюзы". Окинув взглядом помещение, он увидел люк, ведущий к носовым спасательным шлюзам, а также ящик на переборке.

– Поищите там дыхательные аппараты, – сказал он, показав рукой. Она открыла ящик и увидела, что аппараты разбиты вдребезги.

– Выведены из строя, – сказала она. – Отсюда никто не должен был выйти живым.

– Я все равно не люблю иметь с ними дела, – сказал Бонд. И нажал кнопку на панели.

Открылся наружный люк кормового шлюза – высоко в корпусе лодки. Вода хлынула в спасательный шлюз, но внутренний люк не давал ей проникнуть в лодку.

Вдруг она поняла, что он задумал, и посмотрела на него с сомнением.

– У вас есть идея получше? – резко спросил он. Открыв внутренний люк носового спасательного шлюза, он сказал: – Считайте до двадцати. Когда досчитаете, нажмите эту кнопку. Она откроет внутренний люк кормового шлюза. Его можно открыть только на несколько секунд, или мы утонем.

– Но что, если...

– Считайте до двадцати. Я буду там. Подождите еще пять секунд, потом нажимайте кнопку продува. Она выкачает воду из шлюза.

Он влез в люк и задраил его за собой, повернув рычаг, который немедленно заполнил шлюз водой. Задержав дыхание, Бонд ждал. Это место могло бы вызвать резкий приступ клаустрофобии, но ему случалось бывать в тесных местах.

На панели управления замигал зеленый огонек. Кристмас нажала кнопку, и внешний люк носового шлюза открылся. Бонд нырнул в темную воду и начал долгий мучительный подъем вдоль лодки.

– Тысяча, две тысячи, три тысячи, – стала считать Кристмас.

В еле-еле пробивающемся свете Бонд не мог сориентироваться относительно огромной стоящей вертикально китовой туши подлодки. Он мог бы и не найти своей цели, если бы не узнал выпирающую коническую башню.

– Четырнадцать тысяч, пятнадцать тысяч...

Легкие Бонда готовы были лопнуть. Он уже должен быть рядом! Где же эта чертова штука?

– Семнадцать тысяч...

И вот он – открытый люк кормового спасательного шлюза! Он вплыл внутрь и дернул рычаг, задраивая наружный люк.

Кристмас дрожала в поднимающейся воде.

– Двадцать тысяч.

Она нажала кнопку.

Внутренний люк открылся, и Бонд ввалился в подлодку. Но камера была полна воды. Теперь Кристмас надо было только нажать кнопку "продувка"...

Но не успела она этого сделать, как ведущий на палубу сверху люк с оглушительным визгом распахнулся, и Кристмас сбило с ног напором струи.

В камере наверху у Бонда кончался воздух.

"Куда ты, к черту, подевалась? Кнопку нажми!"

Кристмас с трудом подобралась к пульту, но споткнулась о тело мертвого моряка. Она в ужасе отскочила, но поняла, что мертвец ей ничем не грозит. Вода быстро поднималась, уже накрывая ее с головой. Кристмас нырнула, потянулась к панели и нажала кнопку.

Бонд выкатился в коридор, как раз когда Кристмас закрыла дверь. Несколько секунд он переводил дыхание, потом стал спускаться в реакторное отделение. На путь туда у него ушли минуты, а люк оказался задраенным.

"И что дальше?" – подумал он. Ругаясь про себя, он огляделся и увидел знак: "Только в случае аварии". Дальше была длинная инструкция, когда и как открывать эту дверь в аварийных ситуациях, и вся она была усыпана предупреждениями ОПАСНО. Бонд дернул рычаг, и люк в реакторное отделение взрывом сбросило с петель.

Бонд вполз внутрь и увидел грудой скорчившегося на полу без сознания Ренара. Рядом с ним лежал плутониевый стержень, а на поясе висела ракетница. Бонд взял ракетницу и сунул себе за пояс, потом подошел к пульту. На циферблате термометра было 4000 градусов, и температура ползла вверх. Его внимание привлек стук снизу. У окна люка была Кристмас. Вода почти заполнила центральный пост, и она с ми-нуту на минуту должна была утонуть. Бонд подскочил к двери и распахнул ее.

– Кристмас! – крикнул он, опустил руку и втащил ее наверх, потом задраил дверь. Они вместе подошли к реактору и заглянули внутрь.

Затаив дыхание, она сказала:

– Пока не вырвется охладитель, мы в безопасности. Вот если бы он сунул туда плутоний, весь город можно было бы списать.

Вдруг вокруг шеи Бонда обвилась рука и стала его душить. Ренар пришел в сознание и собрал все силы для внезапного нападения на своего врага. Кристмас вцепилась в Ренара, но он ее отшвырнул. Она чуть не упала в люк, но сумела зацепиться за какую-то трубу, как утопающий за спасательный круг.

Бонд локтем ударил Ренара в живот – это было как бить в каменную стену. Тогда он резко наклонился вперед, перебросив Ренара через себя. Террорист врезался в пульт. Бонд прыгнул на него и ударил его в лицо, и снова, и снова. Не давая ему ни одного шанса защититься. Его гнев одолел силу Ренара – гнев на то, что сделал Ренар с МИ-6, на то, что он сделал с Электрой...

После минуты этого избиения Бонд заставил себя опомниться. Ренар был оглушен. Бонд оттолкнул его прочь и пошел к реактору, но Ренар быстро ожил. Он схватил Бонда и бросил его через все отделение, как куклу. Потом повернулся, отбив бессильный удар Кристмас, и сам ударом наотмашь послал ее через ограждение. Она упала на пол, который когда-то был стеной, и потеряла сознание.

– Эй, Бонд! – крикнул Ренар, – Вы решили присоединиться ко мне в этом историческом путешествии? Добро пожаловать в мою ядерную семью!

Оглушенный, Бонд встряхнул головой и перевел взгляд на плутониевый стержень, до которого ему было не дотянуться.

– Вы в самом деле хотите совершить ради нее самоубийство? – спросил он.

– На случай, если вы забыли, – ответил Ренар. – Я уже мертв.

– Разве вы не знаете новость? – презрительно спросил Бонд. – Она тоже мертва.

Лицо Ренара скривилось гротескной гримасой боли, которую ему было никогда не почувствовать кожей. Его истошный крик эхом отдался по кораблю, будто это ревел раненый зверь.

Потом он остановился, сделав резкий вдох:

– Вы лжете!

Бонд схватил плутониевый стержень, вскочил на ноги и изо всех сил с размаху ударил Ренара в висок. Тот едва покачнулся. Он схватил Бонда за плечи и стал колотить о стальную сетку стены, заставив выпустить стержень. Потом он бросил его на отверстие в сетке, и Бонд, оглушенный, свалился туда. Ренар задернул за ним сетку и запер ее. Бонд в бессилии смотрел, как террорист подобрал стержень.

Бонд стал осматриваться в поисках чего бы то ни было, что еще могло бы их спасти. И увидел, что один из шлангов, ведущих к вторичному контуру охлаждения, отсоединен. Он бешено хлестал вокруг – пар шел из него под высочайшим напряжением. Он в буквальном смысле был нагрет до сотен градусов и обладал огромной кинетической энергией.

Ренар медленно вставил плутониевый стержень в реактор. Сразу же свет вокруг него стал еще синее – адская люминесценция. Водный охладитель вокруг реактора бешено вскипел.

Термометр поднялся до 4500 градусов.

Бонд со своей стороны реактора видел, как стержень входит все глубже. Оставалось только одно.

Он оторвал от своей рубашки кусок ткани и обмотал себе руку. Потом схватил хлещущий шланг и упер его в реактор со своей стороны. Давление стало нарастать.

Ренар толкал плутоний в реактор, а стрелка термометра пересекла красную линию 5000 градусов. И тут давление выбило из реактора стержень, и он пробил Ренара насквозь, пройдя через сердце.

Ренар в ужасе смотрел на Бонда, а стержень торчал из его груди, как копье. Бонд спокойно сказал ему:

– Она тебя ждет.

Ренар бесформенной кучей свалился рядом с Кристмас, которая начала приходить в себя. Она при виде Ренара вздрогнула, но тут же собралась с духом. Кристмас встала, открыла сетку и выпустила Бонда, потом нашла регулирующий стер-жень, брошенный рядом с реактором. Подняв его, она вставила его в гнездо.

Температура стала немедленно падать, но показатель уровня водорода на стенке полз вверх, поднимаясь уже из желтой зоны в красную. Кристмас увидела его стрелку и схватила Бонда за руку:

– Уровень водорода высокий. Одна искра – и тут все взорвется. Это будет катастрофа! Бонд быстро подумал и сказал:

– Надо затопить реактор водой. Поднимитесь в минный отсек. Я буду через минуту.

Она вылезла в соседний отсек, а Бонд открыл люк, ведущий на центральный пост. Вода начала заливаться в реакторное отделение. Бонд пробился к люку машинного отделения, открыл его и влез. Потом задраил люк, перекрывая путь воде. Пошел вперед и нашел Кристмас в минном отсеке. Она показала на еще один измеритель уровня водорода, и у этого стрелка была в красной зоне.

– Этот отсек – гигантская бомба, готовая в любую минуту взорваться! А от нее все мины сдетонируют! – крикнула она.

– Я знаю, – сказал Бонд. – Реакторный отсек я задраил, так что ему этот взрыв не грозит. Утечки радиоактивности не будет.

Он подтолкнул Кристмас к трубе торпедного аппарата.

– Залезайте!

Она в нерешительности замялась.

– У вас есть идея получше? – спросил он.

Кристмас с расширенными от страха глазами влезла в аппарат. Бонд посмотрел на пульт управления, поставил таймер и залез к ней. Люк за ними автоматически закрылся.

Часы отсчитывали секунды...

Открылся люк запуска, и Бонда с Кристмас выстрелило в воду, в сторону от подлодки и потом вверх.

В опустевшем минном отсеке оборванный провод коснулся переборки.

Подлодка разлетелась со страшным взрывом. Обломки ее начали медленно опускаться на дно Босфора.

Бонд и Кристмас выскочили на поверхность, ловя ртом воздух. Они огляделись и не увидели ни одной идущей на помощь лодки.

– Вряд ли я продержусь на воде долго! – крикнула она.

– Держитесь за мои плечи, – ответил он. В ста ярдах от них был прогулочный теплоход. Бонд сунул руку за пояс и достал ракетницу, которую взял у Ренара. Пустил ракету в воздух. Люди на теплоходе замахали руками и повернули к ним.

17. Колыбельная

Ремонтные работы в разрушенном крыле здания "Интеллидженс сервис" над Темзой шли полным ходом. Шла обычная деловая рутина, как было с момента отъезда М. в замок Тэн и потом в Турцию. Начальником оставался Билл Тэннер, и с тех пор, как его начальница исчезла, он был вынужден торчать на работе круглые сутки. Не в первый раз бывало, что глава "Интеллидженс сервис" попадал в опасное положение, но с этой М. такое было в первый раз. Самое худшее заключалось в том, что Тэннер был полностью беспомощен, пока локационная карта не показала ее местонахождение в Стамбуле.

Оперативники МИ-6 взяли Башню Девы штурмом через полчаса после взрыва подлодки. М. спасли и немедленно отправили в Лондон на самолете. Сначала она отказывалась лететь, пока не найдут Бонда, но премьер-министр приказал ей вернуться немедленно.

Перед ее возвращением Тэннеру выпала удача поспать добрых десять часов впервые за последние два дня. Посвежевший и отдохнувший, он вошел в зал брифингов с таким видом, будто ничего экстраординарного за это время не случилось.

Когда вошла М. с таким же деловым и стальным видом, как всегда, все глаза повернулись к ней. Она посмотрела на всех и кивнула очень, коротко – никаких сантиментов, – и работа возобновилась.

Подойдя к Тэннеру, она спросила:

– Есть что-нибудь?

– Пока нет, – ответил он. – Нам известно только, что Бонд и доктор Джонс были подобраны прогулочным теплоходом. И мы понятия не имеем, где они сейчас.

Бонд убедил капитана теплохода выпустить их вместе с другими пассажирами, чтобы им с Кристмас можно было ускользнуть тихо и избежать допросов и докладов – пока что. Они доехали на такси до места, куда заместитель Кью доставил "астон-мартин" – свидетельство его провидения, что Бонду понадобится вторая машина. Бонд поехал на знакомую наемную виллу и заплатил наличными за двое суток с возможностью продления пребывания. Усталые до смерти, они проспали остаток дня в объятиях друг друга, потом проснулись, чтобы роскошно поужинать в ближайшем ресторане: патликан кебаб из баклажанов и баранины.

Теперь Бонд прижимал к себе доктора Джонс, стоя с ней у перил великолепного сада на крыше виллы, глядя на сверкание ночных огней Стамбула. Великолепное зрелище, очень романтичное, и Джеймс Бонд совершенно не хотел, чтобы оно пропадало зря.

– Что за праздник? – спросила Кристмас, глядя на внезапно вспыхнувший вдали фейерверк.

– Точно не знаю, – ответил Бонд. – Но красиво.

– Я не знаю, какой сейчас месяц, а не то что число.

Бонд откупорил бутылку "Боллинджера" и налил два бокала.

– Всегда хотел насладиться Рождеством в Турции, – сказал он.

Она посмотрела на него подозрительно:

– Шуточки насчет моего имени?

– От меня? Ни за что.

Они чокнулись и выпили. Шампанское искрилось – под стать их настроению.

– А если так, то не время ли развернуть подарок? – спросила она его с дразнящей улыбкой на губах. И склонилась на заранее расстеленные на крыше подушки.

– Есть что-нибудь? – спросил Тэннер у заместителя главы отдела Кью. Долговязый заместитель сидел у монитора уже полчаса, выводя на него странные цвета и формы, пока наконец картинка не стала узнаваемой.

– Спутниковая термальная фотография Стамбула, – объяснил он. – Есть едва заметная радиоактивность в "астон-мартине" агента Ноль-ноль-семь. Я попытался ее выделить.

М. стояла рядом с ними, ожидая результата. Заместитель прибавил увеличение, выделяя автомобиль, который был припаркован где-то возле бухты Золотой Рог.

– Он должен быть неподалеку, – сказал Тэннер.

– Где? – спросила М.

Заместитель перевел фокус с машины на виллу, возле которой она стояла. Камера сканировала местность, пока не остановилась на балконе сада, и на массе чего-то, похожего на диванные подушки.

– Она берет тепло тела, – сказал заместитель К. – Люди должны изображаться оранжевым. – Он всмотрелся и показал карандашом. – Вот здесь.

Одна оранжевая фигура лежала на крыше.

– Кажется, вы сказали, что он был с доктором Джонс? – спросила М. у Тэннера.

Изображение стало темнеть и зашевелилось ритмичными движениями.

– Краснеет, – сказала М.

И тут она поняла... Это, конечно, было изображение двух людей – одного на другом.

Заместитель Кью быстро выключил экран и прокашлялся.

– Гм... это, может быть, какая-то форма компьютерного вируса.

За тысячи миль от них, в колыбели цивилизации, лежащей между Европой и Азией, мужчина и женщина плевать хотели на то, кто там за ними наблюдает. Они растворились во взаимной страсти, разряжая накопленное за "последние дни напряжение.

– Я понял, что я неправильно о тебе думал, – сказал Бонд.

Она тихо застонала и спросила:

– Как именно?

– Я думал, что Рождество приходит только раз в году.

И снова их тела сплелись в совершенном ритме, вдохновленные треском фейерверка, и они не знали, что по крайней мере одна мать в этом городе сейчас поет своим детям простенькую колыбельную.