Все в его поцелуе

Глава 16

Рия прикусила губу, чтобы случайно не окликнуть сэра Алекса, выходящего из комнаты. Ее руки и плечи ныли от занимаемого неестественного положения. Чтобы удержать свой вес, ей приходилось стоять на цыпочках. Икры ног горели. Сэр Алекс не сказал, надолго ли он уходит.

Она подумала, что он ее отпустит. Он поиграл с ее наручниками, словно и в самом деле хотел освободить, но затем лишь провел ладонью по ее предплечью, обезоруживающе улыбнулся и оставил ее одну задуматься над своей судьбой.

Рия спрашивала себя, смотрят ли на нее и сейчас тоже. Сделали ли епископы ставки на то, попытается ли она освободить себя? Просвет в панели на противоположной стене притягивал взгляд, но она боролась с искушением смотреть туда так же, как боролась с искушением снять запястья с крюка. Боролась, потому что думала о Джейн. Сэр Алекс считал себя не таким, как Беквит, любителем причинять боль, но его позиция ничего не меняла. Они все скроены по одной мерке.

Рия закрыла глаза. Она нашла иные пути к спасению, те, что епископы не могли перекрыть. Рия представила себе озеро в Амбермеде. Высокая летняя трава щекочет ей колени. Рия бежит к кромке воды, срывает стебелек и подносит к губам. Надувает щеки, пытаясь сделать из стебелька свисток. Звук, который она извлекла, оглушил ее и здорово раздосадовал тех, кто рядом. «Рия, Рия, иди сюда», – зовет ее мать.

Она, конечно, не идет. Она даже не думает идти. Солнце греет ее лицо, и легкий ветерок ворошит волосы. Вода манит ее сильнее, чем голос матери. Она бросает стебелек, начинает вращаться, танцуя, разведя руки в стороны, словно хочет объять ими весь мир. «Рия», – зовет ее отец. Она обращает на него столько же внимания, сколько на мать. Мария! Она, должно быть, ведет себя плохо, если к ней обращаются по полному имени. Рия!

Она смеется. Зачем ей идти к ним? Гораздо правильнее, если бы они к ней пришли. Она берет другой стебелек и делает вид, что играет на дудочке, глядя на них. Ее мать, отец, герцог… Они все должны немедленно вскочить со своих одеял и начать танцевать под ее дудочку. Она вращается, показывая им, как красиво умеет танцевать, прямо как балерина. «Рия!» Хор голосов зовет ее, но она беспечно продолжает танцевать для своих зрителей. Пусть они придут к ней, думает она вновь. Пусть идут.

– Рия! – Уэст резко выдернул штырь, что удерживал ее наручники. Она тихо застонала, когда руки ее бессильно упали вдоль тела. Он прижал ее к себе, удерживая на месте своим весом. Голова ее склонилась ему на плечо. Она держалась на ногах только благодаря ему.

– Ты пришел, – прошептала она. – Я знала, что ты придешь. И другие тоже. Я сказала, чтобы они пришли ко мне, и они пришли. Я знала, что если сыграю для них, то они придут. – Улыбка потребовала от нее почти невыносимого усилия, но как-то уголки губ приподнялись, прижатые к его камзолу. – Как все на самом деле просто.

– Тсс…

Так это секрет? Или он лишь хотел сказать, что она не должна говорить? Не имеет значения. Больше она ничего не хотела сказать. Пока не хотела. Он держал ее на руках, и, значит, все прекрасно.

Уэст посадил Рию на кровать. Она не хотела отпускать его, но в руках ее не осталось сил. Только несколько секунд она смогла удержать их в приподнятом положении, как они бессильно упали на постель. Для Уэста отойти от нее было смерти подобно. Чтобы приободрить ее, он проговорил:

– Я никуда не ухожу.

Рия смотрела на него в тревоге.

– Почему нет?

Он положил руку ей на плечо, не давая ей приподняться на локтях.

– Позволь мне дать тебе мой камзол.

Он не ответил на ее вопрос, и Рия понемногу начала сознавать, что происходит.

– Я хочу уйти отсюда.

– Не больше, чем я. – Он снял с себя камзол и укутал ее, приподняв немного, чтобы она села. – Надень его.

– Так лучше, – тихо пролепетала она. – Будто ты все еще меня обнимаешь. – Рия не хотела причинять ему боль, но боль исказила его черты, осела в его глазах. – Все в порядке. Ты ни в чем не виноват. – Она лишь успела накрыть его руку своей, как он отошел от нее. Повернув голову, чтобы видеть, что он делает, Рия смотрела, как он подошел камину и поворошил уголья носком сапога. Одно бревно раскололось и занялось огнем. Она улыбнулась, видя, как он отскочил, избегая взметнувшегося вверх языка пламени.

Уэст кивнул на огонь:

– Хочешь посидеть здесь и согреться?

Рия покачала головой:

– Мистер Беквит предупредил меня, что мой наряд горит как свечка. – Она не упустила из виду, как Уэст мрачно скривил губы, хотя его жест был мимолетным, как взмах ресниц. – Сейчас уже не важно, – заявила она. – Ты уничтожил всех епископов.

– Епископы были и будут.

– Тогда ты уничтожил этих епископов. В некоторых отношениях хорошее начало и хороший конец в остальных.

Уэст подошел к кровати. Одно одеяло сбилось к ногам, другое валялось на полу. Он взял оба одеяла, растянул их на вытянутых руках, укрыл ими Рию и подвернул, чтобы не дуло. Он видел, что она желала от него чего-то большего – чтобы он обнял ее, поднял на руки, вынес за дверь. Сидя на краю кровати, он взял руку Рии в свою. Он погладил железный наручник. Она смотрела на него сейчас более пристально, и он постарался не морщиться, ощущая под пальцами холодный грубый металл.

– Я бы снял их с тебя, если бы мог, – объяснил он. – Ты ведь понимаешь, не так ли?

Рия скользнула взглядом по собственным запястьям. Она видела, как его большой палец пробежал по краю наручника. Странно, подумала она, что он трогал ее там, а она не чувствовала. Она подняла на него глаза:

– У сэра Алекса есть ключ.

– Да, я знаю.

Бровь ее слегка приподнялась. Она обдумывала сказанное им.

– Ты смотрел, когда он присутствовал здесь?

Уэст кивнул.

– Как долго? – Рия почувствовала, что он сжал ей пальцы.

– Ты лежала здесь, когда я впервые тебя увидел. Я подумал, что ты спишь, но потом понял, что нет. Мисс Петти и Коттон пришли вскоре после этого, и ты, кажется, тут же обо всем узнала.

– Но если ты находился там… – Рия осознавала, что еще не все понимает. – Почему ты не… – Она осеклась, потому что он покачал головой.

– Я не мог пойти за тобой, – опять объяснил он. – Я даже не осмелился предпринять попытку. – В его ушах все еще звучали слова Беквита, который в леденящих душу подробностях описывал, что случится с Рией, если с его стороны будет допущен хоть малейший промах. Даже сейчас, если он не будет соблюдать осторожность, все может плохо закончиться. Возможно, он уже сказал больше, чем следовало. Трудно понять. Беквит не дал ему ясного ответа на то, сколько времени ему дается на исполнение воли епископов, для того чтобы избежать описанного Беквитом сценария. Дверь оставалась закрытой, и он посчитал такой факт уже хорошим знаком – пока он укладывался в отведенное ему время. Уэст уверен, что в противном случае они бы без колебаний вытащили его из комнаты.

– Так мы не уходим, – произнесла Рия не как вопрос, а как утверждение.

– Нет. Еще нет.

Рия кивнула. Взгляд ее скользнул по панели, затем она посмотрела на Уэста, чтобы получить подтверждение тому, о чем она не осмелилась спросить.

Он пожал ее руку и скорее увидел, чем услышал, как она вздохнула, показав ему своим вздохом, что все понимает.

– Они называют это дегустацией, – прошептала Рия. Она говорила едва слышно, и Уэсту пришлось нагнуться, чтобы услышать ее.

– Да, – подтвердил он. – Я слышал, что сэр Алекс говорил тебе.

– Конечно, ведь ты находился там.

Уэст потянул одеяло на себя, приоткрыв ее грудь. Он откинул полу своего камзола и оттянул тонкую ткань рубашки, обнажив синяк, что он увидел раньше.

– Беквит?

Если она и кивнула, то почти незаметно. Она знала, что он понял ее, потому что лицо его исказил гнев. Он мог бы убить подонка. Может, и убьет, но не сейчас. Сейчас он действовал осторожно, тщательно взвешивая каждый шаг. Рия знала, что за ними наблюдают, но она поняла также, видя его осторожность, что Уэст был в ней не уверен и не вполне полагался на нее. Она смогла бы сыграть до конца свою роль, если бы он объяснил ей, в чем она должна состоять. Хотя кто знает. Сэр Алекс сказал ей, что здесь епископы проверяли стойкость испытуемого. Он имел в виду нечто совершенно конкретное, но Рия подумала, что его слова можно отнести ко многим другим аспектам. Она прикоснулась ладонью к щеке Уэста. Ее пальцы немного дрожали, и она чувствовала тяжесть железного наручника, но ничто не могло заставить ее отступить.

– Давай, – прошептала она. – Делай то, что ты должен делать, пока я не утратила решимость.

Он схватил ее руку и поднес ее к губам, поцеловав костяшки ее пальцев и держа руку у своих губ довольно долго, прежде чем отпустить.

– Ты сможешь сесть?

Она села, ожидая чего угодно, только не того, что он начал делать. Уэст сбросил с нее одеяло, снял с ее плеч камзол и достал из кармана железный штырь, скрепляющий ее закованные в наручники запястья.

– Что ты собираешься делать? – спросила Рия, уже зная ответ.

Уэст встал, взял камзол и повесил его на тот крюк, где еще недавно висела Рия. Он долго смотрел на крюк, собираясь с духом, затем вернулся к кровати.

Когда он повернулся к ней лицом, Рия уже успела едва ли не вжаться в изголовье. Она сидела, закинув руки за спину, поджав под себя колени, и с тревогой смотрела на его сжатые кулаки, стараясь угадать, в каком из них у него штырь.

– Я не стану сопротивляться тебе, – молвила она.

– Я знаю. – Сердце у него билось с перебоями. – Ты сможешь встать сама?

Рия не знала, но и выяснять ей не хотелось. Как быстро угасла ее решимость, подумала она. Ему лишь понадобилось показать ей штырь. Она откинула простыню, обмотавшуюся вокруг лодыжек, и перекинула ногу на пол. Она встала, и ноги держали ее. Она вздернула подбородок, перед тем как повернуться к Уэсту лицом, но голова ее сама опустилась, когда она не увидела его там, где, как она думала, он должен быть.

– Сюда, – показал он. – Я хочу тебя здесь.

Рия заморгала. Он стоял возле зеркала в подвижной раме. Зеркало оказалось повернуто под несколько иным углом, чем раньше, и в нем она увидела себя. Рия одолела разделяющее их расстояние на удивление твердым шагом.

– Сюда, – опять показал он. – Перед зеркалом.

Рия втянула в себя воздух и сделала шаг в сторону.

– Смотри на себя, а не на меня.

С некоторым трудом Рия оторвала взгляд от Уэста и посмотрела в зеркало, но не на себя, а чуть выше. Она могла видеть большую часть кровати позади себя. Сердце ее забил ось часто-часто, и когда она решилась сделать еще один вдох, то у нее он вышел совсем неглубоким, словно в комнате не хватало воздуха, чтобы наполнить легкие.

Уэст встал у нее за спиной и положил руки ей на плечи.

Когда Рия подняла на него глаза, он покачал головой и кивнул в сторону ее отражения:

– Смотри на мою руку. – Он поднял правую руку, глядя, как ее глаза проследили движение. Она спрашивала себя, что он сделал со штырем, но он не хотел открывать ей свои маленькие секреты.

Рия сфокусировала взгляд на пальцах Уэста, скользящих вдоль ее ключицы. Она чувствовала его прикосновение, но у нее оставалось ощущение, словно все происходит с кем-то другим. Рука его так легко скользила по коже, что и лаской назвать трудно. Если касание можно сравнить со звуком, то он едва шептал.

Его указательный палец повторял абрис выреза рубашки, иногда соскальзывая под ткань, чуть царапая ее кожу кончиком ногтя. Он опустил голову и поцеловал синяк на ее, плече, затем распрямился и обеими руками начал снимать с нее рубашку.

Рия подняла руки и болезненно поморщилась, увидев свои запястья в железных оковах. Она успела забыть о них на несколько минут, и теперь – тяжелые, грубые, черные – они так разительно контрастировали с нежной, почти прозрачной рубашкой.

– Опусти руки, – попросил он.

Она медленно опустила руки.

– Не потому, что ты велел мне так сделать, – пояснила она. – Я проверяю свою стойкость.

Он улыбнулся. Одними глазами.

– Я знаю твою стойкость.

Он прижался губами к ее светлым шелковистым волосам возле уха и сказал, что любит ее.

Рия подняла на него глаза, но когда он поднял голову, улыбки на его лице она уже не увидела. И взгляд ее в зеркале он не ловил. Она опустила глаза, посмотрев на себя, затем на свое отражение. Он обнажил ее грудь, открыл набухшие соски. Рубашка упала до талии, но руки его остались там, накрывая ее грудь. Большими пальцами он скользнул по нежным соскам, заставляя их набухнуть еще сильнее. Она чуть обмякла в его руках, тихо застонала, почувствовав, как приливает тепло. Глаза ее закрылись.

– Нет, – остановил он ее. Руки его замерли. – Смотри.

Ей пришлось сделать усилие над собой, чтобы открыть глаза и посмотреть в зеркало. Грудь ее налилась, стала больше, чем его ладони. Она подумала, каково видеть его губы там, смотреть, как он берет в рот ее сосок, чувствовать давление его языка и зубов и видеть все одновременно. У нее перехватило дыхание.

Руки его скользнули вниз, от груди к бедрам, и остановились. Он касался ее длинными и тонкими пальцами с аккуратно подпиленными ногтями. Кожа ее порозовела в тех местах, где он касался. Он ничего не говорил по поводу ее синяков, которые успели проявиться на бедре и под ребрами, но Рия не упустила того, что рука его замирала, когда он трогал на ее теле свидетельства насилия. Боясь того, что может увидеть в его глазах, Рия избегала смотреть в том направлении.

Она видела, как он поднимает руки, давая ее рубашке упасть на пол. Выйдя из батистового облака, она едва ли осознавала, что делает, и не заметила, что он отбросил ее наряд в сторону носком сапога.

Уэст опустил руки, но, когда она едва не упала на него, он сумел ее поддержать ягодицы ее вжались в его бедра, шелковистая макушка попала под его подбородок. Судя по потемневшим зрачкам и туманному взгляду, Уэст решил, что она едва ли имела возможность смотреть на себя в таком виде раньше.

– Подними руки.

Рия заморгала. Ее охватила дрожь от приказа Уэста. Она медленно подняла руки до уровня груди и скрестила их в запястьях. Она знала, чего он от нее хотел. Она видела, как он провел рукой по волосам. Стержень, появившийся у него на ладони как по волшебству, он просунул в образовавшийся туннель точно так же, как до него сэр Алекс.

– Пошли, – позвал он.

Она остановилась в нерешительности, не вполне понимая, куда она должна идти. Он сделал шаг назад, но не указал ей направления.

– В кровать.

Она оглянулась на кровать, твердо зная, что не сможет дойти до нее. Она лишь тихо вскрикнула, когда он лишил ее выбора – поднял ее и понес. Он положил ее на постель и забрал подушку нее из-под головы.

– Подними бедра.

Рия прикусила нижнюю губу так сильно, что выступила кровь. Она сконцентрировалась на боли, чтобы не замечать того, что делает. Она не знала, что подушка под ней, пока не почувствовала мягкое, но настойчивое давление пальцев Уэста на бедре, дающих ей понять, что надо опуститься. Мышцы ее рефлекторно сократились, когда Уэст провел ладонью по ее животу вверх и оставил ладонь на груди. Он просунул палец под ее скованные руки и приподнял их.

– Что ты… – Рия замолчала и повернула голову, чтобы самой все увидеть. В изголовье, оказывается, находился впаянный крюк – такой же, как все остальные в комнате. Все будет как на той картине из книги Беквита. Так Уэст узнал о том, что здесь есть крюк. Он собирался приковать руки к изголовью, развести ее бедра и сделать то, что делал тот греческий бог на картине. Даже подушка расположена точно так, как там.

Рия поняла, что Уэст следовал приказу Беквита. Представление делалось для него, возможно, для него одного.

Взглянув на Уэста и увидев, как желвак дергается у него под кожей, Рия не оказала никакого сопротивления, когда он закрепил наручники. Она вновь подумала о том, зачем он раздел ее перед зеркалом. Зачем привлек ее внимание к его рукам на ее теле. Он хотел сделать ее наблюдателем, научить смотреть на происходящее как бы со стороны, будто все происходит не с ней. Только так она могла бы пережить выпавшее на ее долю. Уэст давал ей способ выживания.

Рия закрыла глаза. Уэст, едва касаясь, провел ладонью по ее руке, по внутреннему сгибу локтя. Она почувствовала легкую приятную дрожь. Напряжение накатывало на нее волнами, руки и ноги тяжелели; складывалось такое впечатление, что она связана лишь его прикосновениями, что ее удерживала на месте лишь тяжесть его ладони у нее на плече и ладони, накрывающей ее грудь и живот. Он провел рукой вниз, и пальцы его скользнули между ее бедрами.

– Откройся для меня.

Рия исполнила команду. Она не пыталась избежать его ласки, а напротив, вся отдавалась ей. Если считать неизбежным, что он должен взять ее, то тем самым она поможет ему не причинять ей боль, и она почувствовала, что отвечает на настойчивое давление поглаживающих ее пальцев.

Сдавшись, она почувствовала желание. Бедра ее слегка приподнялись. Она стала влажной. Временами жар его пальцев становился почти невыносим, а его ласка словно давала отдохновение.

Она приоткрыла глаза с отяжелевшими веками и смотрела на него из-под завесы ресниц. Лицо его, чужое, далекое, отчужденное, шло в явное противоречие с тем теплом, что он пробудил в ней. Если бы руки ее освободились, она бы прикоснулась рукой к его щеке, она бы разгладила скорбные складки у губ и изгнала холод из его взгляда. Но она делала то, что могла делать, – показывала ему, как сильно хочет его. В том, чтобы полностью покориться его воле, заключал ась теперь ее сила.

Она почувствовала, как у нее перехватило дыхание, когда он скользнул одним пальцем внутрь. Она сжалась вокруг него. Мышцы непроизвольно сократились вновь, когда он добавил второй. Ступни ее сминали простыню. Порой трудно различить то, чего хочешь, и то, без чего не можешь. Но Рия решила, что, в конечном счете, это не важно.

Рия больше не чувствовала себя незащищенной. Уэст заставил ее ощутить себя желанной вопреки доводам рассудка. Она с трудом удержалась, чтобы не закричать, когда он убрал руку и встал.

Стоя у кровати, Уэст принялся развязывать галстук. Он посмотрел вверх, когда по стеклу светового люка застучали капли дождя. Сквозь оконце в потолке он видел звезды, он даже смог узнать в скоплении звезд созвездие Кассиопеи. Дождь сильнее застучал по стеклу. Он посмотрел на Рию и увидел, что ее затуманенный взгляд все еще сфокусирован на нем. Она, казалось, совершенно не понимала того, что вот-вот грянет шторм.

Уэст повесил шейный платок на каркас кровати и расстегнул жилет. Скинув жилет, он оставил его валяться возле шейного платка. Потянув за рубашку, он вытащил ее из брюк и снял через голову. Вместо того чтобы откинуть ее в сторону, он расправил ее и бросил так, чтобы она укрыла Рию от груди до бедер.

Рия успела поймать взглядом едва намечавшуюся усмешку, скривившую губы Уэста. Но Рия не стала размышлять о ее природе. Кажется, способность иронизировать вновь к нему вернулась. Она втянула в себя запах его рубашки и стала ждать, когда он придет к ней.

Уэст расстегнул пуговицы на брюках и присел на край кровати. Он задумался, стоит ли снимать сапоги, и решил остаться в них. Растянувшись рядом с Рией, он своим телом заслонил ее от окошка, спрятанного в панели, а затем, через мгновение, от осколков посыпавшегося сверху стекла.

Осколки стекла светового люка полетели на его обнаженную спину, но Уэст почти не чувствовал боли. Он держал Рию в объятиях, закрыв ее своим телом, покуда град из мелких камней и стекла не прекратился. Очень скоро он услышал, как захлопнулась панель, услышал вой ветра над головой, топот ног в соседней комнате, а затем знакомый дружелюбный голос сверху:

– Знаешь, Уэст, приличия требуют, чтобы я отвернулся, но тогда я·могу сломать себе шею во время падения.

– Саут, – отметил Уэст на случай, если Рия не узнает голос. А своему другу он крикнул: – Мисс Парр сама сломает твою шею, если ты не отвернешься.

– Хорошо, – согласился Саут. – Я уже отвернулся.

Уэст сел и быстро отсоединил руки Рии от крюка. Он помог ей сесть и энергично стал массировать ее затекшие руки, после чего надел на нее свою рубашку. Она дрожала – отчасти от холода, ворвавшегося в открытый люк, но по большей части от того, что не могла прийти в себя от шока, вызванного внезапным вторжением Саута.

Слегка не в себе, но, не растеряв мужества, Рия позволила одеть себя вначале в рубашку Уэста, затем в его же камзол. Держась за его руку, она поджала под себя ноги, после чего села на колени. Уэст стряхнул с кровати осколки стекла. Когда он встал, она тоже встала.

– Я не разрешаю тебе уходить, – заявила она, еще не вполне твердо стоя на ногах.

Уэст поднял ее, чтобы она не поранила босые ноги, и поставил на ноги лишь после того, как подошел к камину.

– Чисто! – крикнул он Сауту.

Почти тотчас же Саут пролез в люк, повис на руках, опираясь о деревянную раму, и довольно легко приземлился на ноги. Отряхнув руки и с торжеством посмотрев на Уэста, словно ожидая похвалы за хорошо сделанную работу, он вежливо кивнул Рии и посмотрел ей в лицо:

– Вы целы, мисс Эшби?

Она заморгала растерянно, но утвердительно кивнула.

– Хорошо. – Саут обратился к Уэсту: – Ты можешь нас вывести?

– Могу. – Уэст опустил руку в сапог и нащупал нож. Передав Рию с рук на руки Сауту, Уэст занялся дверью. Он просунул нож в щель, поколдовал совсем недолго, и щеколда с обратной стороны поддалась. Дверь открылась. – Беквит убежал, как только разбилось стекло люка, – сообщил он, обращаясь к Сауту. – Где Норт и Ист?

– Ждут нас, чтобы вместе заняться епископами.

– Оружие есть?

Саут расстегнул камзол и показал рукоять хлыста, заткнутого за пояс. Он с некоторой театральностью достал хлыст из-за пояса и щелкнул им в воздухе.

– Вполне подходит для нашей цели.

– В самом деле. – Уэст посмотрел на Рию. – Протяни руки.

Рия вытянула руки, не переставая удивляться тому, что они почти не дрожали. Уэст попытался лезвием расстегнуть наручники. Увы, нож оказался не способен их открыть.

– Не важно. – Рия опустила руки. – В них или без них, я все равно уйду отсюда.

Уэст вопросительно посмотрел на Саута. Но тот лишь пожал плечами.

– Ладно, – неохотно согласился Уэст, понимая, что у них нет лишнего времени. – Держись за нами.

– Разумеется. – Рия вдруг подбежала к стене и принялась выворачивать крюк. Саут тут же понял, что у нее на уме, и принялся ей помогать.

– Черт побери! – выругался он. – Что вы делаете?

– Вооружаемся, – коротко бросила Рия. Она посмотрела на него с вызовом, ни на секунду не прекращая с помощью Саута выворачивать крюк.

Уэст понял, что в таком деле Саут ему не союзник. Ему оставалось лишь помочь другу с помощью своего ножа. Как только Рия завладела оружием, все трое прошли в смежную комнату. На всякий случай он осмотрел темную каморку, из, которой наблюдал, как сэр Алекс обуздывает и ласкает Рию. Она опустела. Беквит действительно предпочел убежать, нежели прятаться там.

Из комнаты с кушеткой цвета сапфира и кроваво-красными портьерами они попали в холл на верхней площадке лестницы. Больше на этаже помещений не оставалось, и все трое поспешили вниз по лестнице. Этажом ниже Уэст велел Рии остаться в коридоре, пока они с Саутом поищут епископов в комнатах этого этажа.

В первой же комнате они обнаружили девушку, стоящую на коленях перед камином с кожаным ошейником на шее и на цепи, закрепленной на кольце, которое торчало между кирпичами камина. Похоже, о ней забыли, поскольку руки ее, на которые ей приходилось опираться, получили ожоги от угольков, вылетавших из камина, рубашку запорошил пепел и местами прожег. Уэст разрезал ошейник ножом, а Саут отвел девушку к Рии, чтобы та о ней позаботилась.

– Сильвия, – тихо произнесла Рия и обняла находящуюся в полубессознательном состоянии страдалицу. Они так и стояли, обнявшись, когда к ним присоединились Мэри Мердок и Аманда Кент.

– Как насчет Джейн? – спросила у них она.

Никто из них ничего о ней не знал, а если и знали, то боялись говорить. Они столпились вокруг Рии и бросали испуганные взгляды в сторону лестницы. Они ждали, что придут епископы и накажут их. Беспрекословное послушание и страх стали частью их натуры.

Когда вернулись Уэст и Саут, она нетерпеливо спросила:

– Как насчет епископов?

Уэст и Саут обменялись взглядами.

– Двое у нас в руках, – осторожно проговорил Уэст. Саут перекинул тучного барона через скамью так, что его розовая задница торчала наружу, как подрумяненный свиной окорок. Другого епископа, застуканного с опущенными штанами, пристегнули к тому самому крюку, который удерживал его жертву, возрастом по меньшей мере вдвое моложе его. – Но тебе неприятно будет на них смотреть.

– Джейн? – спросила она. – Сэр Алекс?

– Пока нет. И Беквита тоже не нашли. Если они сбежали через парадный или черный ход, то Норт или Ист уже о них позаботились.

Рия кивнула, хотя она сомневалась в уверенности Уэста. Достаточно посмотреть на девушек, которые стояли вокруг нее, чтобы понять – они ждут возмездия. Она одним взглядом указала Уэсту сначала на них, а потом на лестницу.

Поманив Саута, Уэст пошел вниз по лестнице первым, следом за ним Рия с девушками, а потом – Саут. Им не понадобилось много времени, чтобы определить, что первый этаж пуст. Рия завела девушек в оранжерею, предоставив Сауту и Уэсту возможность открыть дверь Норту и Исту.

За Истлином тянулся хвост из двух швейцаров в ливрее, но в дом он вошел один. Норт разогнал всех слуг лишь после того, как убедился, что епископов среди них нет.

– Где мисс Эшби? – спросил Ист.

– Она с девушками, которых мы нашли в оранжерее.

– Ну да, – понял Норт. – «Цветочный дом».

– Идея Херндона, – ответил Уэст. – С тех пор как я вас покинул, я узнал о нем больше того, что хотел бы знать. Учредители сочли своим долгом просветить меня на сей счет, но вам я обо всем расскажу позже. Мы с Саутом только на двух наткнулись. Они заперты наверху, но и тот и другой уже бывали тут раньше. Беквит находился на чердаке, когда Саут произвел фурор своим выходом на сцену.

Саут пожал плечами:

– Влияние мисс Парр. – Он указал на Норта. – И когда мы поняли, что попасть в дом лучше всего через люк, он предложил мне лезть в него.

Уэст поднял руку, давая понять, что сказано достаточно.

– Девушки напуганы. У одной из них ожоги, и она нуждается в помощи. Все они получили травмы – не только физические, но и моральные. Не знаю, удастся ли их уговорить выдать епископов, но, вероятно, они знают, где их искать. Джейн Петти так и не нашлась. – Уэст обвел взглядом друзей. – Беквит хотел получить полковника за освобождение мисс Эшби. И еще кое-что, – добавил он внезапно охрипшим голосом. Уэст не стал распространяться относительно того, в чем состояло второе требование Беквита, а Саут, он знал, никогда не стал бы рассказывать о том, что видел. – Дайте мне минуту, чтобы поговорить с мисс Эшби. И после мы будем думать, каким образом еще раз обыскивать дом.

Дождавшись, пока Уэст отойдет, Норт, чтобы Уэст не слышал, известил:

– Он выглядит так, словно побывал в аду.

– Так и есть, – подтвердил Саут. – И, даже выйдя отсюда, от демонов, что нашли его здесь, он уже не избавится.

Рия встретила Уэста у входа в оранжерею. Он через плечо Рии взглянул туда, где Мэри и Аманда рядышком сидели на каменной скамье, окруженные горшками с орхидеями и высокими травянистыми растениями. Они накрылись одним камзолом на двоих, который принадлежал Уэсту. Рия, конечно, не могла поступить иначе. Сильвия Дженнер сидела на подушечке в ногах у двух других, и ноги она поджала к груди. Одну обожженную руку она прижимала к губам, другую опустила в лейку с водой. Предплечье ее перевязали обрывком белой ткани, и, взглянув на Рию, одетую в его рубашку с рваными теперь краями, Уэст понял, что перевязывала Рия.

Она протянула ему навстречу руки, и он взял ее руки в свои, слегка пожал, потер большими пальцами тыльную сторону ее ладоней.

– Что они тебе рассказали? – спросил он.

– Очень мало. Они думают, учредители за ними вернутся.

– Вернутся? Ты хочешь сказать, что здесь есть еще один выход?

– Я не уверена. Мне кажется, девушки думают, что епископы все еще здесь. Не хватает одной лишь Джейн. Сильвия сказала, что, кроме нее, отсутствуют шесть других. Я знаю, что она за них боится не меньше, чем за себя.

– Рия, – решительно заявил Уэст, – ты должна выяснить, куда ушли епископы. Если не ты, то придется допросить их мне.

– Нет, – быстро возразила Рия. – Я все сделаю. Они тебя боятся.

– Меня?

Рия улыбнулась усталой улыбкой.

– Ты полунагой, – напомнила она ему, – и в твоей руке нож. Любая испугалась бы.

Он обнял ее и прижал лицо к ее волосам. Он зашептал ей что-то на ухо едва разборчиво. Ему было все равно, поймет ли она его слова, – объятие говорило больше, чем он мог бы сказать.

Мэри и Аманда переглянулись между собой, потом обменялись взглядами с Сильвией. Если мисс Эшби доверяет этому сумасшедшему и даже сама его обнимает, то отчего же им не сказать ему то, что они знают.

Уэст неохотно разжал объятия. Время стремительно истекало.

– Поговори с ними, – попросил он. – Я буду ждать в коридоре вместе с остальными.

Она кивнула и проводила его взглядом.

Остальные члены Компас-клуба ждали за дверью. Саут подал рубашку Уэсту.

– Благодари барона. Она великовата: господин, ее носивший, настоящая свинья во многих смыслах, но от холода она спасет.

Уэст поблагодарил друга и, надев рубашку, заткнул нож за пояс.

– Рия сказала, что юные дамы меня боятся.

– Неудивительно, – согласился Истлин. – Я тоже тебя боюсь.

Уэст через силу усмехнулся. Он посмотрел на пистолет, который держал в руке Ист:

– Заряжен?

– Разумеется.

Уэст кивнул и перевел взгляд на Норта:

– Тебя ведь не подстрелят на сей раз?

Норт в ответ усмехнулся и показал пистолет.

– Откуда начинаем поиски?

– Еще ждем. Рия пробует расспросить девушек. Если же они не скажут… – Уэст не стал договаривать, но всё понимали, что придется сделать.

Им показалось, что прошла целая вечность, пока дверь в оранжерею не открылась, но на самом деле прошло не больше трех минут. Рия чувствовала на себе выжидательные взгляды всех четверых.

Саут заметил, что она отдала камзол Уэста подругам по несчастью, и снял с себя свой сюртук, предложив ей.

– Где они?

– Под лестницей, – сообщила Рия, завернувшись в сюртук Саута, как в плащ.

– На кухне? – спросил Уэст.

– Нет, еще ниже. Девушки говорят, что в подвале есть большое помещение.

– Еще один выход?

– Они так не думают. Выходили оттуда всегда тем же путем, что и входили. – Она перевела взгляд с Уэста на Саута и обратно. – Там зал с алтарем.

Уэст мрачно кивнул.

– Я уже спрашивал себя, почему мы не нашли его раньше. – Он вкратце объяснил Норту и Исту, что они могут там обнаружить, но назначение зала объяснила им Рия.

Нортхем покачал головой, когда она закончила. Свет от свечей падал на его золотистые волосы.

– Вот и еще один круг ада.

– Тот самый, что забыл упомянуть Данте, – добавил Ист.

– Как нам его найти? – спросил Саут.

– Я вам покажу, – вызвалась Рия. Все четверо разинули от удивления рты. – Без меня вы не найдете.

Уэст сделал глубокий вдох и выдох.

– Время не ждет. Расскажи нам, куда идти. Что сказали тебе девушки?

Рия тронулась с места, позвав за собой мужчин:

– Пошли за мной. Клянусь вам, так будет быстрее.

Уэст не хотел, чтобы она шла с ними, но Норт остановил его, давая понять, что выбора у них нет. Рия повела их к черному ходу и вниз по едва освещенной лестнице на большую кухню. Огонь в печи догорал – слуг выгнали, и все забыли о нем. Пахло дрожжевым тестом. На каменном столе лежали кухонные принадлежности. Тут же стояла большая корзина с яйцами. В открытом очаге на подставке кипела кастрюля с супом.

– Мэри сказала мне, что на кухне работают круглые сутки. Епископы требуют, чтобы пища подавалась в любое время по их требованию.

Уэст знал, что девушкам предъявляется то же требование. Он подозревал, что и его друзья поняли созданный епископами порядок. Когда он обвел взглядом их хмурые лица, то получил подтверждение своему предположению.

Рия взяла лампу с изрядно поцарапанного дубового стола и зажгла ее. Подняв ее повыше, она повела всю четверку через буфет, кладовку, прачечную и комнату для глажения. Когда они дошли до двери, украшенной резьбой в виде гроздьев винограда по периметру рамы Рия остановилась. Панели представляли собой барельефы с изображением греческого бога Диониса, созерцающего устраиваемый в его честь праздник сбора урожая. Вокруг него пили, танцевали и развратничали его почитатели.

Рия встала спиной к двери и схватилась за ручку.

– Винный подвал, – прокомментировала она зачем-то, не глядя ни на кого. – Мы должны через него пройти.

Уэст обошел Рию и нажал на ручку.

– Я пойду первым.

Она подчинилась не споря и вошла в прохладное сырое помещение только после того, как Уэст дал ей знать, что она тоже может войти. По просьбе Иста она подняла лампу выше, чтобы они могли видеть дорогу.

Винный склад поражал богатством напитков всех сортов и разных лет разлива. Они заполняли все пространство вдоль стен от пола до потолка.

– Вот уж кто почитает Диониса! – восхищенно заметил Ист. – Думаю, даже у принца нет такой богатой коллекции. А теперь куда? – спросил он, оглядывая помещение в поисках двери.

– Вот, – показала Рия. – Сюда. – Она протиснулась мимо Иста и подошла к противоположной стене. Пол сильно холодил ее босые ноги. И лампа слегка дрожала в ее руках. Она поблагодарила Норта, когда он освободил ее от ноши. – Сорок три и тринадцать, – известила она. – Считаем бутылки отсюда, сорок третья вдоль стены налево и тринадцатая – от потолка.

Уэст первый нашел искомую бутылку, взялся рукой за горлышко, подождав, пока остальные не подтвердили, что он сделал правильный выбор.

– Мне ее вытащить или повернуть? Рия неуверенно пожала плечами:

– Я не знаю.

Уэст внимательно посмотрел на стеллаж, пытаясь определить, достаточно ли места, чтобы он повернулся или отъехал в сторону. Решение он принял быстро, протолкнув бутылку вовнутрь. Они все услышали щелчок. Как только панель приоткрылась, с другой стороны донеслись оглушающие крики.

Уэст оглянулся и увидел, что друзья готовы к наступлению. Норт передал лампу Рии, и ей пришлось отступить за спины мужчин.

Уэст дал знак начинать наступление.

– Я бы врезал одному из них по физиономии, – повторил он фразу из далекой юности.

Саут усмехнулся:

– Отлично.

– Замечательно, – поддержал Ист.

– Прямо в точку, – согласился Норт.

Уэст сильнее надавил на панель, она утопилась еще на фут в глубь смежного помещения, после чего начала медленно отползать в сторону. Уэст, Ист, Саут и Норт плечом к плечу ступили на порог самой секретной из комнат «Цветочного дома».

Ничего из того, что они видели, слышали или предполагали, не могло подготовить их к тому, чему они стали свидетелями. У себя за спинами они услышали, как едва слышно вскрикнула Рия.

Джейн Петти находилась в центре мраморного храма. Она лежала на жертвенном алтаре, руки и ноги ее опутали золотые цепи. Широкий ошейник из кованого золота закреплялся на алтаре таким образом, чтобы она не могла не только поднять голову, но и толком ее повернуть. Тонкие розовые рубцы крест-накрест прорезали ее бледную кожу, батистовая рубашка, превращенная в лохмотья, лежала на полу как доказательство того, что хлыст использовали, чтобы лишить ее одеяния.

По углам алтаря застыли прислужницы Джейн с прикрепленными к железным кольцам на мраморном основании золотыми браслетами. Они стояли коленопреклоненные на гладком холодном полу, и на их лицах со следами слез читалась стоическая решимость выдержать все испытания. У мраморной ионической колонны все заметили еще одну молодую женщину с поднятыми руками, в браслетах, прикрепленных к стене. Пальцы ее ног едва касались пола. Последняя девушка сидела на скамье без цепей и браслетов, но сидела так, что не могла отвести взгляда от происходящего у алтаря.

Епископы предстали совсем неузнаваемыми в своих темно-рубиновых балдахинах и масках во всю голову. Каждый из них персонифицировал какого-то зверя. Застигнутые врасплох, некоторые из них пытались прикрыть срам, и все дышали так тяжело, что сходство со скотами, которыми они себя изображали, казалось почти полным.

Виконт Херндон, стоявший возле колонны, все еще держал свою правую руку на нежной, с розовым соском груди пленницы. Уэст узнал его по руке с длинными узкими пальцами – той руке, что поглаживала лепесток орхидеи в оранжерее, где он принимал Уэста.

Сэр Алекс Коттон у алтаря продолжал рассеянно поглаживать роскошные шелковистые волосы Джейн. Его пальцы напоминали когти хищной птицы, а пронзительные глаза смотрели на Уэста из-под маски сокола.

Плеть, как и следовало ожидать, держал в руках Беквит. Он стоял у алтаря с противоположной от сэра Алекса стороны. Балахон его распахнулся от шеи до пениса. Рука поднялась до уровня головы – головы барана – для удара. Кнутовище еще извивал ось в воздухе, как тело змеи.

Вот куда они сбежали, подумал Уэст. При появлении Саута Беквит поднял тревогу, и те, кто успел добежать до дьявольского капища, спустились туда. Не совсем ясно, был ли представлявшийся здесь спектакль пиром во время чумы; последним праздником, перед тем как их загонят в угол, или епископы праздновали свое спасение. Уэст решил, что, скорее всего второе более верно. Епископы привыкли к безнаказанности. В пользу последней версии говорило и то, что помещение, где они находились, не имело выхода.

Рия не хотела пускать Уэста. Она положила руку ему на талию, и он почувствовал, как дрожат ее пальцы. Но она не стала его удерживать, понимая, что возглавить борьбу должен он, Уэст. Все остальные тоже рвались в бой. Гнев переполнял их.

В Хэмбрике, по словам Уэста, драку затевали епископы, а члены Компас-клуба лишь принимали вызов. Сегодня им первым предстояло нанести удар. Четыре угла зала – четыре стороны света, и каждый должен взять под контроль определенную, лишь ему предназначенную зону. Рия, затаив дыхание, смотрела, что будет дальше.

Епископов шестеро. На поддержку девушек можно не рассчитывать.

Чтобы уравнять шансы, члены Компас-клуба освободили руки, передав оружие Рии.

Солдат, Моряк, Мастер. Они ждали, пока Шпион нанесет первый удар. Когда баранья голова Беквита раскололась от сокрушительного удара Уэста, драка началась.