Всегда твоя

Глава 2. Неизбежность

Брендон

Каждый раз перед встречей с Алексис Купер я думал, что все. Все, Брен, ты вылечился. Больше она не получит никакой реакции на свой лицемерно невинный образ. И каждый раз ошибался, не сдерживался, огрызался и пытался ее задеть. Я резал ее по живому, давил на самое больное, пытался унизить, довести до слез. Лицемерных, лживых слез. Она запудрила мозги всем. Люку, его отцу и друзьям. Они обожали милую, чистую Алекс. Такую добрую, славную, ранимую девочку из Кентукки.

Я один знал, что это все игра, маска, вранье. Она ломала комедию, врала каждый день, жила в образе ангела на деле являясь порочной, грязной тварью.

Пожалуй, я был не лучше, решив, ничего не рассказывать Люку. Он был такой счастливый, когда представлял мне свою невесту. За день до свадьбы. Разве мог я все испортить? Он не поверил бы мне. А если бы поверил, то вряд ли мы бы продолжили общаться. Я дорожил дружбой с Люком Купером. Так сложилось, что после колледжа у меня больше не было знакомств, которые переросли в дружбу. Я много работал и по большей части заводил деловые знакомства, а не друзей, еще и переезжал бесконечно и регулярно.

Поэтому из близких у меня остались только семья в Бостоне и Куп, сосед по комнате в колледже, лучший друг. Друг, которого я предавал своим молчанием. Друг, которого уже нет. Известие о гибели Купа застало меня в Арабских Эмиратах. Я вел переговоры о строительстве комплекса отелей на побережье и просто не мог улететь.

Вру. Мог. Все я мог. Просто чертова Алекс. Всегда она причина моего малодушия. Что за женщина?

Едва я представлял, как она рыдает у гроба, хотелось придушить, орать, рвать и крушить. Она порождала во мне столько ярости! Словно я Халк какой-то. Ни одна женщина, ни один человек вообще, не был мне так отвратителен, как жена лучшего друга.

Я ненавидел ее. И себя заодно. Потому что все еще хотел, отчаянно желал. Даже зная, какая она змея. И это терзало еще сильнее, чем тупая ненависть. Постоянное чувство вины и зависть. Адский коктейль. Рядом с Алекс я сам себе был противен, поэтому абсолютно сознательно избегал встреч с ней. К сожалению это заставляло отказаться и от дружбы с Люком. Мы и так не часто виделись, а после его женитьбы я стал выдумывать кучу отговорок. За последние три года мы лишь два раза выбирались на озеро порыбачить и почти случайно оказались в Ванкувере одновременно. Он заканчивал сниматься в очередном фильме, а я прилетел на очередные переговоры. Мы напились, как в старые добрые времена.

Именно в тот день Люк взял с меня дурацкое обещание. Он перебрал и нес чушь про крушение самолета, дурное предчувствие, фатализм. Я хохотал, не веря во всю эту бредятину. Голливудские предрассудки не более, чем глупости. Но Люк заставил меня пообещать, что я позабочусь об Алекс, если с ним что-то случится.

- У нее никого нет, кроме меня, бро. Понимаешь? – вещал он, пьяно растягивая гласные. – Лекси совсем одна. Нет, у нее есть тетка в Аризоне, кажется, но родители погибли. Они так дружили с моими предками. Мы были соседями в Кентукки, почти семьей. А теперь ее семья я и мой старик. И ты, Брен. Помоги ей, ладно? Не бросай.

Я тоже был не трезв, но даже замутненное алкоголем сознание не обезболило укол в сердце.

«Он все знает», - пронзила меня мысль.

Я рассмеялся тогда. Издевательски наобещал, что во всем заменю его при необходимости. Куп саданул меня кулаком в плечо и сам заржал.

Его самолет благополучно приземлился в Лос-Анджелесе спустя сутки. Через неделю заголовки трубили о скоропостижной кончине известного Голливудского актёра. Такая яркая, короткая жизнь. Всего четыре фильма, но каких… Фото Порша всмятку и луж крови на шоссе. А я только и думал, что о его проклятой жене, которая уже вдова. Которая теперь по завещанию Люка, мой партнер и моя семья.

Мысли об Алкесис не давали мне спать. Я должен был скорбеть по другу. Я и скорбел, но, черт подери, не мог отделаться от понимания, что его жена – вдова теперь. И ничто мне не мешает…

Я не поехал на похороны. Предоставить не мог себя там. Знал, что она будет плакать, и меня будет это бесить. Знал, что не сдержусь и наговорю ей гадостей. Куп был бы против. Он всегда чувствовал напряжение между нами и в его присутствии я сдерживался. Но еще сильнее собственной злости я боялся вожделения, неконтролируемого желания, которое бурлило во мне в присутствии Алексис. Желать жену покойного друга на его же похоронах – это слишком даже для такого гада, как я. Хватит того, что я при жизни мысленно имел Алекс во всех возможных позах, отчаянно желая, чтобы она сбросила маску святой невинности. Я знал, что она не та, кем пытается казаться. Это злило. Доводило до бешенства. Всегда.

Она была для меня красной тряпкой. Один взгляд на Алекс, и я терял терпение, воспитание, жалость. Вот и сегодня не мог сдержаться. Ее поспешное бегство после оглашения завещания, лицемерные слезы и невинные глаза. Я бы первый купился на этот фарс, если бы не знал…

Но я знал об Алексис Купер намного больше, чем все остальные. Поэтому и вел себя с ней соответственно.

Уехав от нее после оглашения завещания и очередной ссоры, я добрался до отеля и попытался не думать обо всем случившемся. Не стоило и пытаться. Ее затравленный взгляд, пелена слез, белокурые кудри, что шевелил ветер, когда она раскачивалась на качелях. И голос, одновременно сдавленный из-за комка в горле, но твердый от желания противостоять мне. Глупая девочка. Она могла манипулировать Люком, который был без ума от нее, но со мной такое не пройдет. Может сколько угодно корчить из себя оскорбленную невинность. Я-то знаю, что за всем этим тонкий расчет и порочная суть.

Но какой бы ни была Алекс, я обещал Люку о ней позаботиться. Хотел бы наплевать на собственные слова, послать ее к черту и больше никогда не встречаться, но Купер, хитрый сукин сын, повязал нас деньгами. Если б я мог предвидеть такой поворот событий, то никогда бы не согласился строить гостиничный комплекс вместе с Люком. Но я и подумать не мог, что все так обернется. Его желание инвестировать в мой бизнес тогда казалось естественным, здравым. Мое дело на подъеме, у него свободный капитал с гонорара после съемок. Почему нет?

Половину ночи я валялся в постели без сна, глазея в потолок. Не отпускали воспоминания о Люке и Алекс, снова мучала совесть, чувство вины. Я должен был рассказать ему. Наверно… Он имел право знать. А теперь уже поздно. Мне придется жить с этим и делить с Алекс бизнес. Не знаю, что хуже. Но есть еще надежда, что эта гадина отпишет мне все, что оставил ей Люк. Смешно, но вдруг и у нее есть совесть.

С этой мыслью я уснул, с ней же и проснулся. Верить в чудеса я бросил лет в восемь, но сегодня хотелось снова почувствовать себя наивным ребенком. Угрозы Алекс отказаться от наследства в мою пользу казались сегодня очень удачной идеей. Вдруг мне хоть раз с ней повезет.

Когда я вошел в кабинет поверенного, Алексис уже была там, как и помощник Люка. Она даже не взглянула на меня, обратившись сразу к Блату.

- Давайте начнем, раз мистер Торн прибыл. К чему тянуть? Сколько времени займет оформление бумаг? Я бы хотела сделать все как можно быстрее.

- Не спешите, миссис Купер. Тут все несколько сложнее, чем кажется. Вы не можете просто передать долю покойного мужа мистеру Торну.

«Надо же», - мысленно удивился я. – «Она действительно собралась все отдать мне».

- Почему? – тут же возмутилась Алекс. – Я ведь уже могу вступить в наследство или отказаться от него в пользу Брендона? Давайте сделаем по самой простой и быстрой схеме.

- Не выйдет, Алексис, - развел руками Блат. – Чтобы передать долю мистеру Торну вы будете обязаны вывести капитал из оборота его фирмы. Именно на таких условиях было построено вложение.

- И в чем проблема? Это еще проще. Давайте выведем деньги и отдадим мистеру Торну чемодан его проклятых баксов, - вскипела Алекс, теряя терпение.

И одарила меня взглядом, в котором безошибочно читалось пожелание: «Чтоб ты подавился своими деньгами, Торн».

Я был готов принять и милостыню, но уже понимал, что не выйдет. Пожалуй, никаких денег не жалко в обмен на кипящую Алексис. Только я умел довести ее до белого каления одним фактом своего существования, а уж если при личном присутствии… Ну да об этом потом. Сейчас – дело.

- Невозможно вывести такую сумму Алексис, - проговорил я тоном знатока. Мужчины закивали, поддерживая. – Это не просто гонорар Люка за съемки. Капитал задействован в обороте моего бизнеса. Не только в туристической отрасли, но и в промышленном строительстве, даже в производстве отчасти. Это около двадцати миллионов.

Алекс фыркнула, словно речь шла о двадцати баксах. Она обратилась к Блату, делая вид, что меня здесь нет.

- Почему я не могу отдать ему все безналично?

- Потому что это прописано в завещании, миссис Купер. Ваша доля не подлежит передаче, продаже, дарению. Вы можете лишь вывести капитал из оборота компании мистера Торна. И то через суд, я думаю.

Блат вопросительно взглянул на меня. Я подтвердил.

- Да, расторжение сотрудничества и дележка только в судебном порядке. Признаться, мы с Люком не собирались этим заниматься. Он сам пожелал вложиться в Пуэрториканский проект. В перспективе там отличные дивиденды.

- Не сочтите за наглость, Алексис, но это вложение единственное защищённое от долгов мистера Купера и одновременно ваше наследство. Я бы не советовал вам даже пытаться вывести эти деньги. Лучше подождать и потом иметь постоянный доход на дивидендах. Я прав, мистер Торн?

- Я бы не дал совета лучше, - ехидно ответил я Блату. – Но миссис Купер, похоже, иного мнения.

Алекс картинно вздохнула, не скрывая своего раздражения.

- У меня нет желания вести дела с мистером Торном и зависеть от него.

- Вы зависите друг от друга в такой ситуации. Это взаимовыгодно, - подметил Блат, и я тоже начал злиться.

Он был прав. Если Алексис вступит в права наследования, я буду зависим от нее, буду обязан отчитываться. В лучшем случае письменно раз-два в год, а если она пожелает окунуться в подробности… Только представив ее надоедливый нос в моих делах, вспыхнул как порох.

- Полагаю, миссис Купер и я лучше существуем независимо друг от друга. Давайте найдем какой-нибудь способ выделить ей долю. Например, я выкуплю дом. Как тебе такое предложение, Алекс?

- За восемьдесят миллионов? – хохотнул молчавший до этого юрист Люка. – Недвижимость в западном Голливуде, конечно, растет в цене, но…

- Окей, - огрызнулся я, перебивая умника. – Дом, полное его обслуживание, налоги и прочие нужды. Плюс назначу содержание.

Алекс, которая все это время смотрела словно сквозь меня, вздрогнула, обожгла яростным взглядом. Я сам чуть не вскипел. Тот орган, что в штанах и вовсе напрягся. Проклятье.

- Стать твоей содержанкой, Брен? Вот уж вряд ли! – воскликнула она возмущенно и стрельнула в меня глазами. Если бы взглядом убивали, я бы уже валялся дохлый.

Твою мать, почему ее ярость так заводит? По Фрейду? Тяжело дышит, громко говорит от переизбытка эмоций. Весьма схоже с состоянием экстаза при сексе. Фак, вот даже не стоит и представлять, как она ругается и вскрикивает в постели.

Одновременно с этой возбуждающей мыслью меня посетила ее родная сестра – знание, что Алексис не принадлежит мне. Она была женой Люка. С ним делила постель. Ну и с кучей любовников – тоже. И сразу зависть, черт подери. А за ней и ревность. И я уже похож на кипящее масло, а любое слово от Алексис – как брызги воды, которые заставят меня палить обжигающим ядом во все стороны. Молчи, девочка. Ничего не говори сейчас.

Призвав на помощь благоразумие, я глубоко вздохнул, вспомнил все, что говорил поверенный и понял – он играет не в нашей команде, которая стремиться жить долго, счастливо и никогда больше не встречаться.

- Мистер Блат, - обратился я к стряпчему. – У меня такое чувство, что вы лично не желаете помочь нам с миссис Купер разобраться с наследством. Поправьте, если я ошибаюсь.

- Не ошибаетесь, мистер Торн, - снова влез юрист Люка.

Кто он такой? Я вроде бы помнил его лицо, но имя…

– Мистер Блат имеет указания от самого мистера Купера и действует соответствующе.

- Что это значит, Генри? – возмутилась Алексис, и я снова задышал, как собака, пытаясь остудиться.

- Мистер Купер хотел, чтобы вы работали вместе, – проговорил Блат. – Разумеется, есть лазейки, возможности избежать исполнения его последней воли. Через суд или по договоренности, как предлагаете вы, мистер Торн. Это ожидаемая реакция. Мистер Купер был готов к ней, поэтому оставил для вас обоих письма.

- Ах, да. Вы еще вчера говорили, - вспомнил я.

- Да. Вот они.

Блат выдал нам по конверту. На моем было выведено «Брендону». Пьяный почерк Люка я бы не спутал ни с чьим другим. Алекс тоже забрала свой конверт дрожащими пальцами. Артистка.

- Я жду вас завтра, господа для повторного обсуждения всех вопросов, - подытожил поверенный и многозначительно захлопнул кейс с бумагами.

Мы с Алекс синхронно поднялись со своих мест. Она первая рванула к двери, даже не попрощавшись, едва не врезавшись в меня. Забавно, она все время пытается от меня удрать. Словно можно убежать от правды, которая колет глаза и не дает спасть спокойно. Хотя с ее лабильными моральными принципами не удивлюсь, если дрыхнет ночами как пристреленная. Это я только мучаюсь с первого дня, а ведь по сути сам ничего плохого не сделал.

Кивнув распорядителям, я вышел вслед за Алекс. Она нервно давила на кнопку лифта, который не спешил открыть двери.

- Боишься остаться со мной в замкнутом пространстве? – не мог я оставить ее нетерпение без комментариев.

- Именно, - не осталась она в долгу по части концентрации яда в голосе. – Еще стошнит, а я так вкусно позавтракала.

Я ехидно хмыкнул. Лифт наконец приехал и мы вошли вместе.

- Сдерживаешься? – хохотнул я, заметив, как она раздувает ноздри от негодования. – Ты уж держи себя в руках, дорогая. Мне нравится этот костюм.

- Ничего не могу обещать. Меня от тебя мутит, Торн.

- А может ты беременна, Алекс? Уверен, едва тело Люка остыло, ты поспешила пригласить в койку любовника. Или тебе не мешало наличие мужа?

- Конечно, не мешало, - огрызнулась она. – Хлебом не корми, дай раздвинуть ноги перед первым встречным.

- Да, это в твоем стиле.

В зеркальных створках лифта я видел, как она закусила губу и на пару секунд зажмурилась. Мне хотелось, чтобы она оправдывалась, но Алекс никогда этого не делала. Словно ее распущенность в порядке вещей. Голливуд, мать его. И не скажешь, что она родом из Кентукки.

Задрав нос, Алекс эхом повторила мои слова:

- Да, Брендон, это в моем стиле. Ты прав, разумеется. Святой и непогрешимый Брендон Торн. – Звякнул лифт, доставив нас на первый этаж. – Как кстати. Спешу избавить тебя от своей мерзкой грязной личности.

Выйдя следом, я едва уговорил себя не бежать за Алекс. Каждый чертов раз я одергивал себя, преодолевая притяжение, которое примагничивало меня к этой женщине. Я хотел быть с ней рядом постоянно. И не важно, будем мы орать друг на друга или просто стоять рядом молча. Второе – сомнительно. Тормоза оральный фильтр в ее присутствии у меня всегда выходили из строя.

Пусть бежит. Покинув офисный центр, я увидел, как Алекс берет машину, садится и уезжает. Я же игнорировал стоянку такси, пошел к ближайшей кофейне, где взял эспрессо, сел за столик у окна и достал из кармана пиджака письмо. Вскрыв конверт, развернул лист и стал читать. С каждой строчкой я убеждался в том, чего боялся более всего на свете. Куп даже с того света умудрился вывернуть мне руки. Ничего нового он у меня не просил, но я изо всех сил наделся, что собственное обещание мне удастся благополучно забыть. Как бы не так.