Всегда война Часть 10

Глава 6

После объявления о фактически начавшейся войне со всем западным миром, командир гостей, спокойно и по-деловому, сев во главе стола, четко начал выкладывать план операции по уничтожению противника и проведению наступательной операцией.

Первое что он сделал, достаточно откровенно заявил, что потрепанные и вымотанные части 10-й гвардейской и 14-й мотострелковой дивизий в лобовых штурмах по засыпанным глубоким снегом горным склонам участвовать не будут. Лезть в горы на тщательно укрепленные позиции противника, оседлавшего основные вершины и просто так класть людей никто не собирается и такой подход, лично он, командир особой группы НКВД СССР, считает вредительским. Человеческие жизни важны и являются самой главной ценностью советского государства. Поэтому сейчас есть и возможность, и умение, и, тем более желание, воевать совершенно на другом тактическом уровне, полностью реализуя техническое превосходство над противником. Почти синхронный общий вздох облегчения был как бы благодарной реакцией за столь мудрый подход, а то командиры уже были в некотором ожидании, в свете сложившейся ситуации, и главное скорости меняющейся обстановки, ожидали достаточно жесткие распоряжения о начале штурма.

Но сейчас все было совершенно по-другому, и приехавшие гости, со своими техническими новинками, одним своим присутствием показывали, что что-то пойдет совершенно по иному сценарию.

На большом черном экране, что стоял на отдельном столике, что-то чуть засветилось и появилась надпись на английском. Минута и все находящиеся в палатке с интересом рассматривали карту района боевой операции, на которой были нанесены и позиции советских войск и весьма подробно, по мнению командира разведбата, позиции противника, причем про многие точки, дороги, склады, крупные блиндажи до этого не было никакой информации.

А гость, Сохатый, продолжал давать пояснения.

— В данный момент на карту нанесены объекты противника, которые удалось зафиксировать за счет высотной съемки и последующей обработки специальными вычислительными машинами. Но для проведения операции этих данных недостаточно. Поэтому в данный момент, проводится доразведка с помощью малозаметных беспилотных летательных аппаратов с электронными системами наблюдения.

Он повернулся к двум бойцам, в такой же пятнистой форме, в наушниках, что сидели спиной к большому столу перед небольшими экранами и держали в руках странные рычаги, чем-то отдаленно напоминающие штурвалы на самолетах, и похлопал его по плечу.

Один из них повернул голову, сдвинул наушники и вопросительно посмотрел на своего начальника.

— Ну что, Сапсан, готовы? Подняли «Орланы»?

— Да, командир, «тридцать второго» подняли на тысячу пятьсот и по правому флангу повели над горками, а вот «тридцать четвертого» я пока задержал на пятистах. Сейчас вокруг «располаги» по спирали пройдемся. «Мишки» своего «орлана» недавно гоняли, издалека в горах в «тепляке» какой-то огонек срисовали. Глянем, если не против?

— Хм. Где?

Оператор беспилотного самолета, а это был именно он, вне всяких сомнений, провел какие-то манипуляции и на его небольшом экране появилась карта районе, где, он, ткнув пальцем, показал примерное место, которое вызвало интерес оператора.

Сохатый сделал шаг к большому экрану, повернулся к Соловьеву.

— Капитан, скажите вот в этом районе у вас групп нет?

Савельев, встал.

— Никак нет. В том районе отвесные скалы, практически непроходимые зимой. Пару раз пытались там группу провести, но не получилось. Поэтому в том районе размещены несколько постов.

— Где именно?

Савельев сделал пару шагов к экрану и, быстро сориентировавшись, осторожно указал, где расположены посты.

— Здесь, здесь и здесь…

— Хорошо.

Сохатый снова повернулся к операторам.

— Гонзо! — видимо вызвал второго оператора, но тот что-то шептал в микрофон и видимо не услышал обращения командира.

— Гонзо! — жестко, с нотками металла в голосе выдал Сохатый. Его тут же услышали, и второй оператор привычным жестом сдвинул наушник.

— Да, командир.

— Работаешь по полетному заданию. С кем ты там треплешься?

— Да с нашими, что на штабе флота сидят, погоду запрашивал. Им недавно со спутника общий план сбросили и по идее должны уже были по антициклону прогноз дать.

— Что там по погоде?

— Пока безветренно два-три дня, сегодня точно можем спокойно работать.

— Хорошо. Работай по плану.

— Принято, командир, — и привычным жестом натянул наушники обратно.

— Сапсан, — обратился к другому оператору, — ты слышал про посты?

— Да.

— Пройдись по району глянь «тепляком». Если наших на высотках там нет, то может буржуйские разведосы шарятся.

— Принято, командир.

— Выведи картинку на общий экран.

Оператор с интересным позывным Сапсан только кивнул головой, легкое движение рукой и картинка на большом экране резко изменилась.

Все присутствующие как будто перенеслись высоко в небо и с высоты пятисот метров в необычном виде наблюдали за заснеженной долиной и крутыми склонами, покрытыми чахлыми деревцами, которые из-за сильных ветров с трудом достигали полтора-два метра.

Савельев, как разведчик, как просто красный командир просто поражался тому, что он видит. В его мире, ради получения такой информации приходилось в пургу, в дождь, через болота, под обстрелами отправлять на верную смерть разведгруппы, либо давать заявку летчикам, которые на специально оборудованных фотоаппаратами самолетах, рискуя жизнью, как могли прорывались и фотографировали нужные районы. А тут, не выходя из палатки, в тепле, с кружкой горячего душистого кофе, он спокойно наблюдал как на большой экран выводится картинка левого фланга расположения дивизии. Да и периодически косился на маленький экран второго оператора, на котором с большой высоты тоже было что-то видно и по паре знакомым ориентирам, было видно, что маленький самолетик, запуск которого он видел на улице, спокойно и безнаказанно углубился за линию фронта в тыл противника километров так на пять и спокойно летел дальше. Фантастика!

— Командир! — нарушил тишину Сапсан, — глянь, есть отметки.

— А ну приблизь.

Картинка на экране чуть изменилась, и Савельев явственно увидел, как на темном фоне, который показывал холодный снег двигалась цепочка ярких точек, которые при еще большем приближении оказались группой вооруженных лыжников, спокойно и методично двигающихся в сторону тылов 10-й гвардейской дивизии.

— О как, — с легкой усмешкой выдал Сохатый и тут же повернулся к особисту дивизии.

— Григорьев, у вас тут в тылу диверсанты шастают. Вон там отметки постов, но они уже почти не светятся — что говорит о том, что люди убиты и остывают.

Генерал Красильников до этого момента терпеливо молчавший, получивший из штаба фронта жесткий приказ абсолютно и полностью помогать, и слушаться специальную команду, скрипнул зубами и поднявшись жестко выдал.

— Григорьев, ты понимаешь, что происходит? Там медсанбат, раненные, что эти твари с ними сделают. Склады боеприпасов и продовольствия, а нам наступать. И потом прямая дорога к железке…

Особист просто затрясся, прекрасно понимая, что может произойти в ближайшее время и чем ему это грозит.

— Я сейчас подниму…

Но тут снова подал голос Сохатый, обратившись к комдиву.

— Даниил Ефимович, у нас есть немного времени и давайте еще глянем и не будем нервничать и принимать поспешных решений.

— Но… надо известить.

— Конечно известите. Проводная связь с медсанбатом вроде как есть. Пусть будут готовы встретить диверсантов противника…если те смогут добраться.

— Хорошо, — и глянул на Григорьева, который буквально сорвался с места и выбежал из палатки к ближайшему полевому телефону, чтоб связаться со штабом и передать сообщение.

А «Орлан» все кружил и наблюдал за диверсионной группой противника. Двенадцать человек, с оружием и вместительными тяжелыми рюкзаками вполне профессионально шли на лыжах на приличной скорости.

Максимально приблизив картинку, Сапсан сделал несколько кругов на приличной высоте. Диверсанты, услышав шум двигателя, достаточно проворно рванули к группе небольших деревьев и вполне предусмотрительно попытались за ними спрятаться, хотя в тепловизоре они были видны как на ладони.

Сапсан, менял какие-то настройки, когда изображение становилось цветным, а фигурки диверсантов раскрашивались в желто-красный цвет, выдал свой вердикт.

— Командир. Это точно арнольды…

— В смысле?

— Ну британские коммандос. Экипировка и оружие.

— Где?

— А вот смотрите…

На экране застыл очень удачный кадр, когда «Орлан» максимально близко пролетел над группой противника и Сапсан красным цветом стал обводить детали.

— Вон винтовки «Lee-Enfield», пара автоматов «Томпсон». Хотя ведут их финны. Вон на фото парочка — одеты по-другому.

— Хорошо. С этой группой понятно. Поднимись повыше, покрутись, а я с «мишками» поговорю. Пусть они свой «Орлан» запускают и вычесывают тылы, мы и так много времени потеряли.

Пока Сапсан снова просматривал окрестности.

Командир гостей поднял трубку небольшого, телефона с какими-то кнопками и нажав несколько из них, дождавшись ответа, заговорил.

— Мишка-13, это Эверест. Дай мне большого медведя.

Пауза. Что-то выслушал и снова заговорил.

— Ага. Привет Медведище… Да работаем по вашей теме. Да…Да… Ну как обычно. Короче, Медведь, тут такое дело, у нас по тылам коммандосы шляются. Мы их «Орланом» с тепляком срисовали, но больше отвлекаться не можем, сам знаешь… Да… По водозабору спустились. Ну пока одна группа. Сейчас еще глянем и я снимаю птичку отправляю работать по тылам противника… Нет… У тебя есть свои птички. Да ну глянь. Отправишь своих на вертушках, пусть там все сровняют, а мы своим «рэбом» прикроем, чтоб они не вякнули раньше времени…

— Командир, есть еще отметка…

— Подожди Медведь, оператор еще что-то углядел…

Прижав трубку к уху, Сохатый спросил у оператора.

— Ну что там?

— Вторая группа, на юг уходит. Состав примерно тот же.

— Ага…давай все данные по группам диверсантов медведям сбрасывай, поднимайся и иди по основному летному заданию.

— Принял.

Командир гостей снова заговорил в трубку.

— Ну что слышал? Еще одну группу срисовалии. Сейчас Сапсан вашим «бпла-шникам» скинет координаты, работайте… А что местные? Они пока с ними в догонялки будут играть, Новый год настанет. Тем более тут люди измотанные, сам знаешь, как выживают, так что работай. И своих растрясешь…

Закончив разговор и положив трубку телефона, Сохатый повернулся к генералу Красильникову.

— Товарищ генерал-майор не волнуйтесь. Диверсантами сейчас займутся. Поднимут пару беспилотников, выследят и с воздуха раскатают гадов.

— Надеюсь, что так и будет. Утром у нас намечается наступление, но мы пока работаем по старому плану, а от вас пока особых распоряжений не было, хотя, как было сказано детали операции доведете именно вы…

— Да конечно. Сейчас проведем окончательную доразведку и будем корректировать планы.

И повернувшись к операторам, дал команду.

— Сапсан, давай поднимайся повыше и за линию холмов. На тебе позиции артиллерии…

Прошло несколько минут, и все тот же неугомонный Сапсан, стянув наушники, привлек внимание Сохатого, который с комдивом и остальными офицерами дивизии уже вовсю обсуждали полученные с помощью первого беспилотника данные.

— Командир. А там на горке еще одна команда. Очень похоже на группу прикрытия.

Сохатый чуть раздраженно глянул на экран.

— Сколько их там?

— Восемь человек. В основном финны. Неплохо спрятались.

— Ну и ладно. Сбрось данные медведям и больше не отвлекайся. Кстати они уже подняли свои птички?

— Два квадрика уже в небе, а с «орланом» какая-то заминка.

— Пусть вертушки поднимают и гасят. Скоро с орбиты «горох» посыплется, а у нас еще ничего не готово…

За эту ночь и Соловьев, да и все командиры дивизии много чего нового узнали, особенно о том, как можно проводить разведку и готовиться к выполнению поставленной боевой задачи.

Им доступно объяснили, что такое прибор ночного видения и чем он отличается от тепловизора, который в условиях низких температур даже с большой высоты четко высвечивал и землянки, и выходы их пещер, артиллерийские позиции и просто пулеметные гнезда, где дежурили пехотинцы. Особенно тщательно гости выискивали места размещения зенитных батарей противника, которые, по их разумению, утром, при артиллерийской подготовке должны были быть уничтожены в первую очередь, чтоб не мешать «орланам» работать и в светлое время суток.

Все что удавалось увидеть, и через прибор ночного видения и через тепловизор, рассмотреть при особом увеличении, идентифицировать, тут же наносилось на схему, на большом экране молчаливым сотрудником в камуфлированной форме, который все это время сидел отдельно в углу за необычным прибором, напоминающим раскрытую книгу со множеством кнопок. После того, как стала складываться вполне определенная картина и схема расположения противника была фактически полностью вскрыта, комдив, переглянувшись с начальником штаба и получив согласный кивок от Сохатого, развернули свою, штабную крупномасштабную карту и стали так же наносить на бумагу полученную информацию, а чуть позже то же самое стали делать и командиры полков и батальонов, да и Савельев не остался в стороне, раскрыв планшетку, стал набрасывать разведанные с помощью уникальных беспилотных самолетов позиции противника.

Уже под утро, после трех кружек кофе, когда и голова раскалывалась от полученных данных Сохатый дал команду на возвращение обоих «орланов», которые очень качественно отработали в небе над территорией противника. Тем более, несколько раз слышалась фраза о «Подлете первой волны гороха», на которой Сохатый делал особое смысловое ударение, давая понять всем присутствующим что это что-то очень мощное и смертоносное для противника.

Опять переговорив по телефону с каким-то абонентом, выйдя на связь с какой-то усадьбой и сверив часы, он подошел к вешалке, где вперемешку висели и шинели, и полушубки командиров дивизии, и пятнистые утепленные куртки гостей.

— Товарищи командиры, прошу всех на улицу. Проветримся, тем более зрелище ожидается очень впечатляющим, поэтому попрошу вас, Даниил Ефимович, — обратился он к комдиву, генералу Красильникову, — дать команду в подразделения дивизии, чтобы, не смотря на всю необычность происходящего в ближайшее время, не было паники.

Генерал, тоже вымотанный и уставший, с красными от недосыпа глазами, кивнул головой и только уточнил:

— Неужели все так будет необычно?

— Очень. Мы вынуждены показать западному миру что нас не стоит трогать. И это будет началом, так сказать первым актом воспитательного процесса.

— Ну сегодня вы действительно показали много всего интересного и, что говорить, необыкновенного, что должно спасти много жизней, поэтому не вижу причина вам не верить…

Он повернулся к офицерам дивизии и стал раздавать команды, кивая в сторону блиндажа Савельева, где находился полевой телефон, имеющий выход на дивизионный коммутатор, откуда можно было соединиться практически с любым подразделением. За время сидения в обороне дивизионные связисты сумели протянуть множестве линий, наладив бесперебойную связь.

Где-то южнее, куда, по информации с беспилотников ушли две группы диверсантов, в тишине полярной ночи слышались шумы нескольких явно авиационных двигателей, потом пошли взрывы и характерное тявканье авиационных пушек и крупнокалиберных пулеметов, разбавляемых трескотней обычных более скорострельных пулеметов винтовочного калибра.

Дивизионный особист Григорьев стоял рядышком, всем своим видом показывая служебное рвение и готовность по первому сигналу ринуться выполнять команду руководства.

Портативная радиостанция с небольшим экранчиком, которую Сохатый держал в руке немного зашипела и послышался голос.

— Эверест Медведю.

— Эверест на связи.

— Сохатый отработали все три группы. Те что шлялись у нас в тылу причесали несколько раз. Если кто и остался, то к утру задвухсотится. На перевале, группу прикрытия раздолбали, но усердствовать не стали. У них там что-то противотанковое полуавтоматическое было. Вроде на финское «Лахти» похоже, стали огрызаться. Мы их НАРами накрыли и только. Возвращаемся, «горох» на подходе и лучше переждать первую волну на земле.

— Понял тебя, Медведь. Молодцы. Возвращайтесь. Схему и план операции вам уже скинули.

— Видел. Работаем, как договаривались, после второй волны?

— Да.

— Принято. Конец связи.

Сохатый повернулся к Григорьеву.

— Ну что капитан, твоих диверсантов, обе группы нашли и раскатали, так что сильно не волнуйся, но отправь людей найти и убедиться, что никто не ушел. Данные возьмешь у дежурного связиста.

— Это тот что в палатке за устройством вроде пишущей машинки?

— Да.

Особист уже почти рванулся, но Сохатый его притормозил.

— Не торопись. Сейчас первая волна «гороха» пройдет и начнешь людей отправлять.

Тот только кивнул и остался с другими командирами на утоптанной площадке возле большой штабной палатки гостей.

Сохатый периодически посматривал то в небо, то на экранчик радиостанции, где у него были какие-то цифры, явно показывающие время. Было видно, что он и сам нервничает и в нетерпении начинает чуть пританцовывать и явно не от холода.

В итоге не выдержав, Сохатый, нажав несколько кнопок связался уже с другим абонентом, судя по разговору, со своим коллегой, находящимся в штабе Северного флота, где, судя по рассказу, народ тоже был в нетерпении, и тоже нервничали в ожидании удара по противнику неизвестным, но очень мощным оружием, на которое, как уже все поняли, советское руководство делало основную ставку.

— О! Летит! — наконец-то громко даже крикнул Сохатый.

Это утро капитан Савельев не забудет никогда. Такого красочной картины он еще никогда не видел.

Со стороны востока прямо по небу, оставляя за собой яркий светящийся след, на огромной скорости, неслись быстро снижающиеся многочисленные огненные шары. Гул, шелест, грохот огромной, нечеловеческой мощи, силы космического масштаба, которую никто не способен остановить, заполонил все вокруг, заставив замереть всех. Первобытный страх перед чем-то божественным, неизвестным, но таким пугающим и неотвратимым буквально заставил замереть Савельева в ступоре, как во время первого боя.

Казалось, что огненные шары падают прямо на голову, как это всегда казалось во время бомбежек. Но они, осветив все вокруг, как будто рассвет наступил на несколько часов раньше, как маленькие солнышки, мелькнув над головами, оставив за собой черные дымные следы, скрылись за цепочкой вершин горного хребта, и буквально через пару мгновений там, на западе, в темноте полярной ночи замелькали зарницы взрывов.

А огненные шары все летели и летели, полностью покрыв небо черными полосами, мелькали над головами и уносились в сторону противника, которому никто сейчас не завидовал. Причем некоторые, как некая божественная шрапнель с легкой вспышкой раскрывались и превращались в плотное облако более мелких, но более многочисленных огненных шариков. Судя по всему, и высоты пролета болидов как-то отличались, что говорило о том, что удар наносился по разным объектам и это несказанно радовало.

Наконец-то, после соответствующей задержки, до зрителей докатилась сильно ослабленная звуковая волна многочисленных взрывов и судя по монотонности, огненные шары методично разбивали какие-то важные цели в глубине обороны противника. Зарево на западе все больше и больше разгоралось и стало казаться, что именно там, за спиной противника начинается рассвет.

Все это светопреставление продолжалось всего несколько минут, но и этого хватило, чтобы произвести неизгладимое впечатление на всех присутствующих.

Сохатый, так же, как и все, с замиранием сердца смотревший на пролетающие по небу огненные болиды, наконец-то заговорил.

— Ну что, товарищи командиры, впечатляет?

На что генерал Красильников ответил за всех своих подчиненных.

— Я уж думал — конец света начинается, даже чуть креститься не начал. Это что ж за оружие то такое?

Сохатый загадочно усмехнулся.

— На прежних условиях бороться во всем капиталистическим миром у нас бы не хватило сил и ресурсов. Они бы просто задавили числом, поэтому в условиях наивысшей секретности в Советском Союзе была разработана и реализована космическая программа. На орбите нашей планеты уже несколько недель летают искусственные спутники, принадлежащие ВКС СССР, то есть Военно-космическим силам Советского Союза. То, что вы, ну и все, в том числе противник, наблюдали, называется орбитальной бомбардировкой. Фактически это швыряние с большой высоты огромных астероидов и специальных снарядов. За счет высокой скорости и большой массы они имеют огромную энергию, и при попадании по объектам противника просто сносят все. Правда точность не очень высокая, поэтому пока орбитальная бомбардировка проводится по крупным объектам противника. Аэродромы, военно-морские базы, крупные промышленные центры. И что главное — у противника нет никакой защиты. Их предупреждали — не лезьте к нам. А теперь по всему миру, несколькими волнами все, что несет угрозу Советскому Союзу, будет безжалостно уничтожаться. Вот это и есть наш ответ! Единственная проблема — большие скорости орбитальных снарядов и пока несовершенная система наведения, не обеспечивают должной точности, поэтому пока бьем только по крупным объектам противника. Ну тут как говорится — малая точность попадания, компенсируется огромной энергией снаряда…

Савельев, с замиранием сердца слушавший пояснения Сохатого, сам не понял, как во все горло от радости и гордости за свою Родину он заорал древний русский боевой кличь «Ура!», причем не заметив, что все, кто находился с ним рядом, командир дивизии, начальник штаба, командиры стрелковых полков и артиллерийских дивизионов орут от радости. Кричали все: командиры, бойцы охраны, связисты. Даже со стороны блиндажей разведбата тоже орали бойцы, до которых всю подоплеку происходящего довели заранее в первую очередь.

Когда спала первая волна эйфории, Сохатый поднял руку, привлекая общее внимание.

— Значит так, товарищи командиры. Враг сейчас деморализован. Согласно плана, в течении сегодняшнего дня, предполагается пять волн орбитальных ударов. Сейчас была первая. В течении часа разведка будет уточнять результаты и будет нанесен второй удар. На нашем участке фронта, это полное уничтожение всех аэродромов противника с находящейся там авиацией. Поэтому, как только будет завершена вторая волна, мы поднимем в небо снова «орланы» и начнем с помощью нашей артиллерии уничтожать средства усиления противника, в первую очередь зенитную артиллерию, чтоб не мешали работать нашим беспилотникам. Потом начнет работать штурмовая авиация и уже за ней на вертолетах первой волной пойдут бойцы 2-ой отдельной гвардейской аэромобильной бригады. «Бешенные медведи», как они себя называют. В их задачу будет входить высадка тактических десантов, уничтожение средств усиления противника, захват главенствующих высот, узлов обороны и удержание до подхода основных сил. Основные силы, это части вашей 10-й гвардейской стрелковой дивизии.

Поэтому согласно установленного плана, прошу всех вернуться в подразделения и готовиться к началу наступательных действий.

Он повернулся к генералу Красильникову.

— Даниил Ефимович, план есть, связь есть, согласно нашей договоренности, в штабы полков и дивизионов мы направляем своих людей с нашими радиостанциями для координации. Вся подготовительная работа нашей группой выполнена, теперь мы переходим в ранг координационного цента и теперь только вы распоряжаетесь в вашей дивизии.

Генерал чуть усмехнулся, кивнул головой и повернулся к стоящим рядом командирам стрелковых полков и артиллерийских дивизионов.

— Товарищи командиры, все уже обговорено, прошу вернуться в свои подразделения и ждать распоряжений.

Снова вернувшись в палатку гостей, правда уже в сокращенно составе, они снова расселись за столом, причем командир разведбата тоже был приглашен. Ну а Сохатый, выяснив у дежурного по связи, что пока каких-то новостных рассылок не было, подняв трубку телефона, начал снова связываться со штабом флота, пытаясь выяснить результаты первой волны орбитальной бомбардировки.

Прошло несколько минут, пока Сохатый общался с каким-то своим знакомым в какой-то «усадьбе». Молчал, сопел, громко сопел и услышав последние слова, подчеркнуто медленно положил трубку на телефон, подошел к столу сел, с легкой усмешкой осмотрев всех сидящих в палатке, даже операторов и дежурного по связи. Все ждали его слов, новостей об первой в мире массированной орбитальной бомбардировке.

Сохатый откинулся на спинку стула и обратился к дежурному.

— Коля, доставай коньяк. Такие новости на сухую на зайдут.

— Всем? — с сомнением спросил молодой парень, который всю ночь терпеливо работал не покладая рук, нанося на карту тактическую обстановку.

— Всем, Коля, всем, — еще больше создал интригу.

После того как всем было налито и в качестве закуски использовался быстро нарезанный лимон, наличие которого зимой на севере, в забытой богом местности можно было считать чудом. Но сейчас на это уже никто не обращал внимания — тут такое творилось.

После того как все опрокинули по рюмке, комдив наконец-то не выдержал.

— Ну? Не тяните? — приказывать он не мог.

Сохатый как-то по-мальчишески улыбнулся и на его строгом уставшем лице это выглядело как волшебное преобразование жесткого НКВД-шника в молодого веселого и добродушного мужчину, которым он на самом деле и был.

— Новостей море. Первая волна была самая мощная и многочисленная. Контроль проводился двумя спутниками «Молния», еще две поочередно пройдут в течении получаса.

Теперь подробности. По нашему участку. Уничтожены практически все аэродромы противника со всей имеющейся там авиацией: Киркинес, Петсамо, Банак, Биллефьорд, Аллакурти. Одним словом, в воздухе если нам кто мешать и будет, то это остатки с второстепенных аэродромов, либо варяги с авианосцев. Пока потери противника по авиации оцениваются в семьдесят-восемьдесят процентов. Уничтожены основные железнодорожные станции и порты, через которые снабжались войска группы «Лапландия». По сути дела, части противника, что стоят перед нами, могут рассчитывать только на свои оперативные запасы боеприпасов, продовольствия и горючего. Никакого подвоза в ближайшее время у них не будет.

Далее. Как я понял, но информация проверяется, в морской группировке, что огибала Рыбачий уже не досчитались двух линкоров и двух авианосцев и кучи всякой мелочевки. Еще четыре крупных корабля сильно повреждены. В данный момент они как тараканы разбегаются кто куда, чтобы не быть крупной групповой мишенью для следующего орбитального удара. Часть кораблей с войсками и особенно парочка авианосцев подошли к берегу и началась экстренная высадка десанта. Думаю, второй волной там все накроют. Наши не мешают им и сами спешно отходят, чтоб не попасть под раздачу при следующем ударе.

Сохатый сделал паузу и из чашки отхлебнул порядком поостывший кофе и эстафету разговора тут же подхватил генерал Красильников.

— Вы сказали на нашем участке фронта, были еще удары?

Сохатый опять усмехнулся.

— Ага. Тут как раз самое интересное. Основной удар вообще был нанесен по главное базе британского флота Скапа-Флоу. Там все засыпали снарядами так, что с орбиты виден только один большой пожар. Ударили по Букингемскому дворцу, по Белому дому в Америке, по военно-морской базе в Норфолке и в Гренландии. Как сказали наблюдатели, прилетело хорошо, но будут повторять несколько раз. Англосаксы намеков не понимают.

Все несколько мгновений сидели молча, переваривая полученную информацию и Сохатый, нарушив молчание наконец-то проговорил.

— Через сорок минут будет вторая волна. Пока нет полной информации что будет с погодой и с электромагнитным фоном, после такого воздействия, поэтому большие беспилотники поднимем только после того, как полностью убедимся, что они будут работать в штатном режиме. Еще не хватало чтобы образцы сверхсекретной техники попали в руки к противнику.

Пока же, по готовности начинаем артиллерийскую подготовку по всем разведанным позициям противника. В первую очередь зенитная артиллерия и позиции крупнокалиберных пулеметов…

К удивлению Савельева, весь его разведбат отдали в подчинение гостям, а генерал, прихватив двух пятнистых бойцов с секретными радиостанциями укатил в штаб дивизии, чтоб оттуда управлять боем.

Так же во все полки и дивизионы тоже были направлены люди Сохатого с радиостанциями, для обеспечения беспрерывной связи, а тут, прямо возле палатки, началось новое действо.

Из коробок доставались новые устройства, представляющие из себя кресты, с закрепленными на краях пропеллерами. Опять какие-то манипуляции и зажужжав двигателями, эти тоже летающие устройства, называемые гостями «квадрокоптерами» поднялись в небо и стали кружить на высоте над передовыми позициями противника.

Как и ночь при проведении разведки с помощью этих необыкновенных летающих устройств, изображение поступало в палатку на экраны все тех же операторов, и когда дивизионная артиллерия начала бить по ранее выявленным позициям противника прямо на глазах уже уставшего удивляться Савельева, шла четкая корректировка огня через тех самых делегатов связи, заранее направленных к артиллеристам.

Из-за холмов в контрбатарейную перестрелку включилась тяжелая артиллерия англичан, но так, слабенько и больше для приличия, видимо они еще не отошли от ночного зрелища орбитального удара. Да и благодаря корректировке с висящих на высоте беспилотников и точному знанию позиций, туда сразу полетел тяжелый ответ. К моменту, когда началась вторая волна орбитальной бомбардировки, большая часть зенитной артиллерии противника была выбита, да и более крупнокалиберные орудия, стоящие в тылу, как только открывали огонь тут же получали ответ и сразу замолкали, ощутив на себе эффективность стрельбы советской артиллерии.

Вторая волна орбитальной бомбардировки при свете дня выглядела не столь эффектно, да и цели, по которым наносились удары находились дальше на западе, поэтому огненные болиды летели намного выше и оставляя за собой все такие же черные следы исчезали за горизонтом. Это уже все воспринималось не как гнев небес, а как рутинная работа чего-то мощного, опасного, но своего. Поэтому работа дивизионной артиллерии затихла совсем ненадолго, и спустя пару минут, Соловьев к своему удовлетворению снова услышал характерный грохот крупных калибров. Но и англичане пришли в себя, быстро смекнув что орбитальные удары лично им ничем не грозят и снова ввязались в контрбатарейную борьбу, но уже вполне осознанно и жестко, и на позициях советских войск все чаще и чаще стали подниматься грязно-белые султаны взрывов.

— Командир! — подал голос дежурный по связи, привлекая внимание Сохатого, который снова связался по телефону со штабом флота и обсуждал оперативную обстановку и возможность проведения наступательных действий. Он уже заканчивал разговор, поэтому быстро положил трубку и кивнул головой.

— Да.

— Тат радиоразведка аналитику сбросила по нашему участку.

— И что?

— Ну против нас в первом эшелоне сидят не англичане.

— А кто? Гурки?

— Нет. Сам удивился — поляки.

— С какого перепугу они сюда забрались?

— Оказывается перебросили с африканского театра боевых действий. Первая отдельная польская «Карпатская» стрелковая бригада.

— А финны?

— Ну как и сидели против нас, так и сидят части 3-го финского корпуса. Зато от британцев во втором эшелоне сосредоточились передовые части 5-го Восточно-Йоркширского полка 50-й пехотной дивизии усиленного полком королевской артиллерии и все это являются частью 5-го корпуса британской армии, который оперативно перебрасывается в наши края из Африки. Предположительно, переброска идет сюда по железной дороге через территории Финляндии и Швеции.

Савельев, пока не имеющий вообще никакой информации о точном составе противника, затаил дыхание, до такой информации своими средствами он вряд ли смог бы дотянуться.

Будто прочитав его мысли, Сохатый повернулся к Савельеву.

— Ну что капитан будем делать? Они по ходу сюда весь пятый корпус стягивают, а там не новички, успели с немцами под Тобруком пободаться.

— Ну если всю авиацию противника выбили, то можем воспользоваться этим преимуществом, даже если оно временное.

— Угу… мысль правильная… Ладно.

Он повернулся к дежурному.

— Давай коптеры на базу на перезарядку и поднимайте «орланы». Надо в глубину сработать и зенитную артиллерию довыбить, а то медведей на подлете пожгут. Работайте.

Сражение набирало силу. Батальоны советских стрелковых полков стали выдвигаться на исходные позиции, в ожидании команды на начало наступления, но пришлось их немного притормозить, так как до конца не была подавлена артиллерия противника, которую все никак не удавалось подавить, на что Сохатый все время сетовал, что нет какого-то «зоопарка».

Но время шло и использование высотных беспилотных разведчиков «орлан» давало свои результаты — артиллерийские батареи противника постепенно замолкали одна за другой.

Сохатый договорился со штабом что по передовым позициям на вершинах холмов нанесут удар какие-то «грачи».

Командирам стрелковых полков дивизии Красильникова пошла команда провести имитацию начала наступательных действий, чтобы выманить максимальное количество пехоты противника в окопы.

Когда трескотня стрелкового оружия в передовых позициях превратилась в непрерывный фон, Сохатый, услышал какой-то запрос по второй радиостанции, быстро отдал странную команду операторам.

— Подсветите цели, «грачи» на подлете.

Прошло несколько секунд и над полем с оглушающим ревом пронеслись две стремительные летающие машины с красными звездами и высыпали буквально на головы обороняющихся поляков и финнов облака маленьких бомб, которые плотным ковром взрывов накрыли окопы противника.

Соловьев все это наблюдал как бы сверху, через объектив высоко висящего над полем боя «орлана» и тут только прислушался к переговорам Сохатого с летчиками.

— … Эверест, ну как?

— Круто Циркач. У тебя груз остался еще на один заход?

— Есть конечно и, если надо будет, можем пушками пройтись.

— Давай Циркач. Тут на передке пшеки с финнами засели, а во втором эшелоне британцы. Надо у них максимально артиллерии выбить, чтоб «медведи» смогли нормально зайти. Мы тут в контрбатарейку с ними уже полтора часа играемся, но тяжко идет, они там в горах в пещеры закопались.

— Вас понял, сейчас прогуляемся у них по головам…

Опять над полем боя мелькнули скоростные машины и снова по позициям противника прошла огненная метла, а «грачи», как их называли гости, уже начали резвиться в тылу, расстреливая из авиационных пушек места расположения британских батарей.

Но это длилось недолго. Они сделали всего два захода, когда один из летчиков вышел на связь.

— Эверест, это Циркач.

— Слушаю.

— На подходе гости. У нас команда в воздушные бои не ввязываться, мы уходим.

Сохатый напрягся.

— Кто-то чистить небо будет?

— Запрос сделали. Все наши сейчас на море прикрывают тридцать четвертые «сушки» и «поршневухи» Северного флота которые работают по десанту, по линкорам и авианосцам. Основная рубка там.

— Сколько там целей?

— Шесть.

— Вас понял, хорошо, уходите. Будем «иглами» отбиваться.

И тут же повернулся к операторам.

— Все «орланы» быстро вниз, у нас гости. Как только посадите, покинуть пункт управления.

Потом вопрос к связисту.

— Откуда идут и время подлета?

— Их срисовали, когда вылетели из Норвегии. Шесть целей. Усадьба в курсе, глянули со спутника, четыре бомбардировщика и два истребителя. У нас будут минут через десять.

Взяв радиостанцию, командир гостей спокойно проговорил.

— Всем циркулярно. У нас гости, приготовиться к отражению воздушной атаки.

Савельев, на которого была возложена роль сопровождения и помощи гостям, сам быстро оделся, прихватил свой ППШ и выскочил на улицу, где бойцы Сохатого доставали странные длинные трубы и проводили какие-то действия с ними. Пара минут и четверо человек, положив эти трубы, которые они называли «иглами», разошлись в разные стороны и заняли позиции, наблюдая за небом, а Сохатый держа радиостанцию связывался, как уже точно знал Савельев, с командиром гвардейской аэромобильной бригады, которая уже несколько дней искусно пряталась в холмах в тылу 10-й гвардейской стрелковой дивизии и по плану наступления уже должна была вступить в бой.

— Медведь Эвересту!

— На связи, Эверест.

— Ты в курсе что у нас тут прилет готовится?

— Конечно.

— Поможешь?

— Чем?

— Ну у тебя же есть несколько ракет «Воздух-Воздух».

— Числятся.

— Так есть?

— Я ж тебе говорю — числятся. Лежат на складе, никто просто не озаботился аппаратуру наведения и пуска установить.

— Так у тебя же было…

— Было. Последнюю вертушку с такой аппаратурой немцы подо Ржевом сбили, а наши добили, чтоб фрицы железо к себе не утянули.

— Хреново… Хотя, у твоей десантуры «иглы» ведь есть?

— Как положено — пара десятков есть.

— Значит так, берешь бойца, снаряжаете «иглу» и чтоб он ее пустил, высунувшись из десантного отсека. Думаю, на счет крепления сами придумаете. Время пошло.

— Юрчик, блин, ты сам понимаешь, что просишь?

— Нас сейчас тут будут раскатывать. Четыре бомбера и два истребителя. У нас через десять минут. «Грачи» то улетели — у них жесткий приказ. Так что, Коля давай не тяни, а то все наши приготовления эти козлы сейчас «похерят».

Пауза.

— Услышал тебя. Хотя идея то неплохая, если выгорит, возьмем на вооружение.

Слышавший весь разговор, Савельев, прекрасно знающий, что такое, когда тебя безнаказанно бомбит авиация противника, невесело усмехнулся и крикнул своим бойцам «Воздух!».

Артиллерийская канонада не умолкала — контрбатарейная борьба и уничтожение целей шло своим чередом. Но извещенные люди замерли в ожидании прилета вражеской авиации, причем направление и высоту, и время подлета уже знали точно.

— Летят! — передали с одного из наблюдательных постов.

И как только в небе отчетливо появились большие кресты четырех двухмоторных бомбардировщиков и двух сопровождающих истребителей, вся зенитная артиллерия дивизии, заранее извещенная открыла мощный заградительный огонь и небо по курсу движения самолетов раскрасили черные кляксы разрывов зенитных снарядов.

Высота для точного бомбометания была великовата и пользуясь тем, что в радиусе нескольких десятков километров нет советских самолетов, британские бомбардировщики нагло начали снижаться и выходить на боевой курс, как раз направленный частично на наши артиллерийские батареи, что громили противника, а частично на развернутые в поле боевые порядки стрелковых батальонов, готовящихся идти в наступление. Значит знали куда летели.

Со стороны холма, за которым гости спрятали часть своих снегоходов, короткими очередями загрохотала, молчавшая до этого, двуствольная скорострельная зенитная пушка, отправляющая в небо снопы трассирующих снарядов.

И судя по всему это стало для англичан неприятным сюрпризом: ближайший бомбардировщик, спустившийся до нескольких сотен метров, получил в крыло несколько попаданий и резко отвернул в сторону, чуть не столкнувшись со своим собратом. Один из истребителей сразу среагировал на появление такой угрозы для всей группы самолетов и резко вывернув, пошел в безрассудную атаку на зенитку гостей. И тут же со стороны леска, где прятался один из бойцов с большой трубой на плече, раздался хлопок шипение и на встречу пикирующему самолету понеслась ракета. Пилот истребителя сразу увидел новую угрозу и попытался уйти вправо, но ракета, как умная собака, тут же изменила траекторию и быстро набирая высоту догнала безрассудного британца. Хлопок, вспышка и огненный шар устремился к земле. Тут же с разных сторон послышались хлопки и шипение и в небо устремились еще три ракеты, догоняющие второй истребитель и вышедшие на курс бомбометания бомбардировщики.

Бум! Вспышка и второй истребитель сопровождения потеряв кусок крыла, закрутился в небе и быстро понесся к земле.

Второй хлопок и у одного из бомбардировщиков задымил двигатель, но тем не менее конструкция выдержала попадание зенитной ракеты и самолет с опознавательными знаками Королевских ВВС выпал и строя и натужно ревя вторым двигателем и оставляя за собой след из черного жирного дыма, стал уходить в сторону запада, медленно набирая высоту.

Третья ракета никуда не попала. Она просто рвалась в верх, никак не реагируя на летящие чуть в стороне цели, до того момента, пока у нее не отключился реактивный двигатель. Начав падать, тут же сама по себе взорвалась, оставив после себя в небе белое с черными прожилками облако.

Со стороны Мурманска в небе показались четыре точки, летящие на высоте километра так полтора и неторопливо идущие наперерез британским бомбардировщикам, которые, на своей шкуре ощутив, что фактически попали в засаду, вывалили свой груз, состоящий из сотен мелких бомб, прямо на болото, стали набирать высоту и скорость и тут же им навстречу с приближающихся летающих машин потянулись две точно такие же ракеты, как недавно с земли запускали люди Сохатого. Короткий полет и две вспышки и один из бомбардировщиков переломившись пополам, просто провалился вниз и через несколько мгновений на месте падения стал подниматься огненный шар. Второй бомбардировщик получив попадание задымив двигателем так же, как и самый их первый собрат стал разворачиваться и уходить на втором, целом двигателе, оставляя за собой дымный шлейф.

Последний, целый британский самолет не стал искушать судьбу и врубив на всю мощь форсаж, бросив дымящего собрата так же само стал удаляться на запад.

А новые действующие лица, летающие машины, с винтом на верху, про которые любознательный Савельев еще читал до войны, называющиеся «геликоптерами», только с ярко видными при свете дня красными звездами, пронеслись над головами и сделав круг, не стали рисковать, и резко снизившись, несясь почти над землей, ушли в тыл. Ну и комбат разведбата явственно видел, как на всех этих «вертушках», как их называл Сохатый, сбоку не некотором подобии лыжи стояли привязанные веревками бойцы в белых маскировочных костюмах, в шлемах, в очках держащие в руках точно такие же трубы зеленого цвета, из которых совсем недавно по британским самолетам отстрелялись бойцы из группы охраны гостей.

Вот теперь до Савельева дошел смысл того разговора Сохатого и Медведя — он его уговаривал чтоб бойцы высунулись в дверь и закрепившись на борту, прямо в полете смогли произвести выстрелы самонаводящимися ракетами по самолетам противника. И он, уже повоевавший и прекрасно разбирающийся в людях сразу понял, что это была чистая импровизация, блестящая идея, почти мгновенно пришедшая на ум мудрому и опытному Сохатому, которого в жизни, как оказалось, звали Юрий.

«Да уж, гости конечно у нас точно необычные, зато как воюем…» — подумал он про себя провожая исчезающие в небе «вертушки» «медведей».

Ну и под конец, как оказалось, история с британскими бомбардировщиками еще не закончилась. Снова раздался знакомый шум и рев и над головами мелькнули две хищные тени «грачей». Они просто свалились сверху, сначала играючи догнали отставший бомбардировщик и спокойно как на тренировке разнесли его несколькими короткими и выверенными очередям из пушек. Тут же снова резко исчезли из поля зрения. Видимо сделав круг и набрав высоту, догнали целый бомбардировщик и его тоже быстро приземлили и уже вне видимости, расправились с последним британским самолетом, это если судить по переговорам Сохатого и Циркача.

— Циркач, ты какого тут делаешь?

— Да я слышал, как ты Главмедведя агитировал, а главное на что. Хитро. Я тут от себя связался с Усадьбой на предмет прикрыть вас от супостатов. Там были не против, но пока запросили воздушную обстановку с радаров, пока посмотрели спутниковые снимки и дали добро, вы тут уже вовсю развернулись. Вот мы и прискакали за вами подранков зачистить и закончить дело. Так что работайте, мы свое дело сделали.

Тут в разговор вмешался третий абонент, Главмедведь, как они его называли.

— Ага, только твоего циркового разрешения ждали.

— Мишка не бурчи. Мы сейчас дозарядимся и вернемся. Странник вообще нас на весь день к вам прикрепил — цени.

— Ого, а чего это Командир так расщедрился? — опять подал голос Сохатый.

— Не знаю, что-то там в большой политике крутится. Как я понял, здесь нужно очень быстро бритов и пиндосов намолотить, ну а дальше что-то очень веселое должно произойти.

— Понятно, опять политика. Хорошо, что Командир терпеть не может людей просто так класть и устраивать праздничные мясные штурмы.

— Это да…

И Циркач уже без иронии спокойно и даже устало проговорил.

— Ну бывайте мужики, я на аэродром. Скоро буду. И Главмедведь, не увлекайся. Тебя бывает заносит, а нам разгребать.

— Да знаю…

Сохатый несколько мгновений стоял молча и видимо приняв решение опять проговорил в радиостанцию.

— Ну что, Главмедведь, теперь твой выход.

— Понял. Начинаем.